Текст книги "Анатомия лабиринта (СИ)"

Автор книги: Юрий Пересичанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Тогда вот такой вопрос еще... Замучил я, наверное, вас вопроса╜ми уже? – извиняющимся тоном произнес Полозов.

– Да ничего, ничего.

– Так вот что меня интересует. Не заметили ли вы в последнее время чего-нибудь необычного в поведении вашего мужа. Ну там, беспокойства какого, каких-то разговоров, переговоров необычных, не приезжал ли кто к Леониду , не ездил ли куда-нибудь далеко Леонид?

– Да вроде ничего такого... Вот разве что... Ездил он куда-то, сказал в Дикополь, поднялся часа в четыре утра, чтобы днем быть там и сегод╜ня же вернуться домой, ну не сегодня, – улыбнулась Лариса, – а в тот же день. Это он так сказал тогда, чтобы "сегодня" же и вернуться.

– И давно это было?

– Да недели полторы-две назад, точно не помню.

– И зачем, почему он ездил? Сам или с кем-то?

– К сожалению ничего об этом сказать не могу. Не знаю.

– Вы не спрашивали об этом мужа, или он ничего не ответил на ваши во╜просы?

– Ничего не ответил. Спрашивала конечно.

– И как он не ответил?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, промолчал хмуро, иди безразлично пропустил вопрос , или...

– Или. Загадочно как-то улыбнулся... Как вам сказать? Доброжелательно так улыбнулся... Так улыбаются, когда хотят сделать сюрприз, хотят скрыть, какой сделают подарок.

– И после приезда он не объяснил ничего?

– Нет, к этой теме он потом ни разу не возвращался.

– Что же, Лариса Ивановна, спасибо вам большое за терпение, за откро╜венный разговор. Одно только хотелось бы вам сказать напоследок. У вас тут в море буйков нет, а заплывали вы утром явно за буйки, а это очень опасно, особенно в виду сложившейся ситуации, тем более, что я не заметил на берегу никого из вашей охраны. Я веду к тому, что ес╜ли, к примеру, вас найдут утонувшей, то очень трудно будет доказать, что это не несчастный случай или самоубийство.

– Да, умеете вы успокоить, нечего сказать. А насчет охраны, то они обязательно были где-то невдалеке, да еще и с катером наготове. Прос╜то они знают, что я не люблю, чтобы за мной так уж пристально следили, и прячутся.

– Это хорошо. А успокаивать – это не наша задача. Лучше я напугаю, но человек останется живым. Тем более, что небезызвестная вам Татьяна, секретарша и, скажем так, близкий друг вашего мужа была найдена вче╜ра убитой тупым предметом по голове в том самом парке, на том самом месте, где вы недавно встречались с ее мужем, Игорем, возле той самой лавочки...

Лариса ничего не сказала, только посмотрела широко раскрытыми гла╜зами на Полозова, потом на Савчука.

– Вот так вот, Лариса Ивановна, – Полозов встал подошел к ней и взял

ее за руку. – Так что проявляйте осторожность. За сим прощайте. Бере╜гите себя.

3.

– Не слишком ли вы ее припугнули под конец? – спросил Савчук, когда они с Полозовым подходили к машине.

– Да нет, не слишком. Я эту новость и приберегал под конец, чтобы силь╜нее повлиять на нее, чтоб она была поосторожнее. Что это с самого ут╜ра, – Полозов вынул из кармана мобильник, как раз зазвонивший. – Слу╜шаю, Полозов, – он молча прослушал сообщение. – Понятно. Сейчас мы с Савчуком выезжаем, вот так вот, Саша, – обратился он к Савчуку, – поймали нашего убийцу Станкевича.

– Да что вы, где же, при каких обстоятельствах?

– Да какие там обстоятельства. Спал пьяный недалеко от своего дома в кустах, под утро нашли.

– А вас, как я вижу, не очень-то впечатляет его поимка.

– Посмотрим, – махнул рукой Полозов. – А сейчас садись, поехали.

Они сели в машину.

– Итак, что мы имеем в дебете на данный момент, – произнес Полозов, отъехав на значительное расстояние от дачи Басова. – Припортовый завод, это раз, – он начал загибать пальцы.

– Юрий Михайлович, давайте пальцы за вас буду загибать я, иначе вы мо╜жете создать аварийную ситуацию, – засмеялся Савчук.

– Ну давай, загибай, – улыбнулся и Полозов. – Итак, Припортовый завод, раз, приблизительная ориентация в круге знакомых, друзей и врагов Ба╜сова -это два, вся история с фотографиями и убийством Татьяны – это три, загадочная поездка Басова в соседний областной центр Дикополь – это четыре, и наконец, портфель и нож – это пять, все это, конечно, не считая всяких второстепенных обстоятельств, которые мы будем дер╜жать в уме. И главное сейчас для нас – портфель! Это именно то, что сейчас может дать нам наибольший коэффициент полезного действия в на╜шем расследовании. Чем больше мы узнаем о портфеле, тем больше мы узна╜ем вообще об убийствах. Вот так вот! И главный объект в этом отношении сейчас для нас – это Кабанов Федор!

– Почему Кабанов? А почему не Станкевич? Ведь это именно во дворе до╜ма, где живет Станкевич нашли портфель и нож!

– Да при чем тут Станкевич? Загибай пальцы. Станкевича ведь уже два дня как не было дома, как ты сам же и говорил – это раз, кровь на но╜же осталась не стертой, а ни одного отпечатка пальцев на ноже нет – это два, ни одного отпечатка пальца на портфеле Басова нет, при чем ни одного отпечатка не только неизвестного, но нет ни одного отпечат╜ка и самого Басова – это три. И я думаю, этого вполне достаточно, хо╜тя можно и продолжить.

– А Кабанов?

– Кабанов не мог не знать, не видеть, что Басов пошел к Татьяне с портфелем, поскольку, как говорит Лариса, в последнее время Басов не расс╜тавался со своим портфелем, тем более что ехал Басов к Татьяне как раз из фонда госимущества, а значит и портфель был с ним наверняка. Но когда Кабанов нашел Басова мертвым, то что?

– Что?

– Если все было так, как рассказывает сам Кабанов, то есть, если он на╜шел Басова мертвым, то значит портфеля при нем уже не было, ибо самому Кабанову забирать портфель у мертвого Басова и потом подбрасывать Стан╜кевичу вроде бы без надобности. Так?

– Так.

– А поэтому Кабанов должен был бы обратить внимание на то, что у шефа нет портфеля, и должен был бы заявить об этом. Но он промолчал?

– Ну да...

– Почему? – Полозов как будто и сам задумался над этим вопросом. – Идем дальше. Предположим теперь невероятное, предположим, что наша самая первая, можно сказать, учебная версия о том, что Басова убил сам же Кабанов, верна. Что тогда?

Савчук промолчал.

– А тогда Кабанов, если он, конечно, не конченый идиот, если он заб╜рал портфель, а забрать его в этом случае было больше некому, то Ка╜банов должен был бы заявить, что нашел шефа без портфеля, чтобы от╜вести подозрения от себя. Так?

– Так.

– Но Кабанов промолчал. Тем более, что мы расспрашивали его довольно обстоятельно. Но Федя молчит. Почему?

– Да, интересно.

– Тут вот еще какая закавыка. Кабанов, как ближайший друг Басова, не мог не знать, ну если не знать, то хоть догадываться о том, какие име╜нно бумаги были в портфеле. А если мы будем знать, что именно было в портфеле, то мы будем знать очень, очень многое, запомни мои слова! Поэтому наша ближайшая задача – разговорить Кабанова по полной. Поэ╜тому разговаривать с ним буду я, а ты почем зря не ввязывайся в разго╜вор, но следи внимательно, мотай, как говорится, все на ус. Уяснил?

– Так точно.

– Почему же Федя промолчал о портфеле, – видно было, что этот вопрос сверлил изнутри Полозова. – Разве что, он знал о содержимом портфеля, а он о содержимом знал, и решил расправиться с виновником убийства своего друга и шефа сам. Но с виновником по его, Кабанова, мнению, конечно. Давай рассуждать логически в таком случае, хотя рассуждать логически надо в любом случае. Итак, портфель прирос, так сказать, к Басову в последнее время, как мы выяснили, скорее всего по поводу Припортового завода, ехал Басов к Татьяне из фонда госимущества, где находился, опять таки, скорее всего по поводу Припортового завода. Кто мог сотворить та╜кое чудо, чтобы невозможное стало возможным, то есть, чтобы Припортовый завод стал собственностью Басова? Фонд госимущества! Но фонд госимущества – это кто? Да никто, госучреждение. А есть начальник этого фонда. И скорее всего у Басова было что-то, чтобы нажать на этот самый фонд, то есть на начальника этого фонда. Деньги? Навряд ли. У других претен╜дентов на Припортовый завод денег было побольше. Значит что, компромат? Более правдоподобного варианта я пока что не вижу, а ты?

– Да все, вроде бы все логично, – ответил Савчук.

– Ну а если компромат, то где у нас находится обычно компромат. В портфеле? В портфеле. Тогда причин исчезновения портфеля можно допустить несколько. Но наиболее вероятная причина, которая, так сказать, лежит на поверхности, это – начальник фонда госимущества, это ведь эму наи╜более выгодно исчезновение компромата, заставившего этого самого началь╜ника передать Припортовый завод в руки Басова. Тогда руки у этого на╜чальника снова развязаны и он снова чист перед Уголовным кодексом. Так?

– Похоже, что так.

– Если так же думал и Кабанов, а думал он так же, если мы правильно оп╜ределили предпосылки, то скорее всего Кабанов и решил самостоятельно отомстить этому самому начальнику фонда, потому Кабанов и промолчал о портфеле, чтобы не вводить этого начальника в круг интересов правоохра╜нительных органов, а втихаря расправиться с ним самому, да и концы в воду. Хотя, все это, конечно, опять же воздушные замки, фантазии, но тем не менее наиболее правдоподобные фантазии, и за неимением лучше╜го постараемся воспользоваться тем, что имеем наиболее эффективно, во╜спользуемся нашими фантазиями в разговоре с Кабановым, чтобы расколоть его по полной.

– Так мы что, сейчас едем к Кабанову?

– К нему.

– А как же Станкевич?

– А где сейчас Станкевич?

– Как это где? – посмотрел удивленно Савчук на Полозова. – Вы же сами только что говорили, когда вам позвонили, что его взяли. В СИЗО он, наверное, а где же еще.

– Правильно, в СИЗО. А куда он денется из СИЗО?

– Да никуда.

– Правильно. А ему что-то угрожает в СИЗО.

– Да ничего, вроде.

– Правильно, ничего. А Кабанов у нас, согласно нашим же рассуждениям, сейчас самый животрепещущий элемент, много знающий и представляющий опасность как для самого себя, так же для следствия и для преступни╜ков, поскольку Федя может и сам натворить глупостей и пустить следст╜вие по ложному следу, помешать следствию; и преступники, если они не кретины, могут понять, что Федя наиболее ценный свидетель, знавший о портфеле, и убрать Федю, а преступники, судя по всему, не кретины. А Федя у нас где? На свободе! Так что летим на всех парах к Феде! А по╜том уж и на Станкевича посмотрим. Никуда от нас Станкевич не денется. Согласен?

– Согласен, – кивнул головой Савчук. – А куда именно мы сейчас поедем, опять домой к Кабанову?

– Да, туда именно. Если мне не изменяет интуиция, а она мне редко пока что изменяет, Федя должен два-три дня после случившегося залечь в своей берлоге, изредка, конечно, выбираясь на свет божий за очередной порцией водки. Так что, едем сейчас к нему, он дома. Хочешь поспорим на бутылку коньяка?

– А зачем вам бутылка коньяка? Вы же не пьете, – сказал Савчук и осекся, вспомнив, что все знали, как одно время Полозов довольно-таки прилично запил после того, как его бросила жена из-за нежелания майора устроить╜ся где-нибудь на возможно более денежное место в перестроечные време╜на. Но после того, как период, когда майор, по его же собственным сло╜вам, дал слабину с алкоголем, он моментально и бесповоротно бросил пить и к спиртному уже не притрагивался. Поэтому напоминание о статусе непьющего Полозову было не только констатацией данного факта, но и напоми╜нанием о его причине. И Савчук, поняв это, виновато отвернулся и стал "внимательно" следить за дорогой.

– И действительно, зачем мне бутылка, – как ни в чем не бывало улыб╜нулся Полозов, бросив лукавый взгляд на Савчука, который понял, что зря подумал, что майор по данному вопросу испытывает какие-то комплек╜сы.

– Я вот только чего не пойму, – уже спокойно взглянул Савчук на майора, – вы говорите, что Кабанов может подумать, что в убийстве Ба╜сова замешан начальник фонда госимущества, как я понял?

– Ну да, говорю, а в чем проблема?

– Да вы говорите так, словно сами не верите в то, что это мо╜жет быть на самом деле. Вы и вправду не верите, что это может быть на самом деле?

– Почему же не верю, очень даже верю, что это может быть на самом де╜ле. Но в отличие от Кабанова, я пока что не верю в то, что это единст╜венный вариант того, что могло быть на самом деле. Начальник фонда мог, конечно , то ли непосредственно, то ли косвенно, быть замешан в убийстве Басова. Но мог ведь и быть не замешан. Это могли быть просто конкурен╜ты Басова, решившие отобрать у него Припортовый завод. Не будет у Басова компромата на начальника фонда – не будет, соответственно, и влияния на него; а будет компромат в руках конкурентов – будет, соответственно, у них и влияние на этого начальника, да еще если не будет в живых самого Басова, то задача еще упрощается многократно.

– А если Припортовый завод уже полностью и окончательно на всех закон╜ных основаниях принадлежит Басову?

– Саша, не смеши меня. Ты что, не знаешь, как это делается в наше время – решение суда о незаконности приватизации, и путь к новой прива╜тизации расчищен.

– Почему же не знаю, прекрасно знаю я как это сейчас делается, рейдерская атака это называется. Но я не об этом. Я о том, что в случае закон╜ной принадлежности Припортового завода Басову, а Басов умер, то завод переходит в полное законное владение, в собственность его наследников.

– Ах, вот ты о чем, – проговорил майор тоном, по которому Савчук сразу же понял , что, как он и думал, предположение вызвало у Полозова замешательство, так как еще утром, при разговоре с вдовой Басова, было видно, как говорится, невооруженным глазом, что Лариса вызвала у майора симпатию, да и самому Саше она при╜шлась по душе. А кто наследник Басова?

– Ну что же, будет видно, – Полозов как бы смахнул с себя мимолетное

сомнение. – Пока что ничего определенного сказать не могу. Будет вид╜-

но...

4.

Новое посещение Кабанова отличалось от предыдущего разве что тем, что Полозову пришлось жать на звонок гораздо дольше, да еще за╜пах перегара в комнате был значительно сногсшибательнее. Все же осталь╜ное было то же самое: та же кухня, тот же стол, та же бутылка водки, то ли полупустая, то ли полуполная, тот же стакан.

– А вот и мы к тебе, Федор, опять, – сказал Полозов входя в уже знако╜мую кухню и оглядывая обстановку. – Да не подумай, что мы таки не ухо╜дили от тебя. То мы были у тебя вчера, а это уже пришли сегодня.

– А-а-а, – прищурился Федор, вглядываясь в вошедших, – так вы у меня уже были? А я то думаю, откуда мне знакомы ваши лица, где-то я уже вас видел.

– Вспоминай, вспоминай, Федор, нам надо с тобой срочно поговорить, и для нашего разговора надо, чтобы ты вспомнил наш вчерашний разговор. Помнишь, о чем мы вчера с тобой говорили? Помнишь меня, лейтенанта, -Полозов показал на Савчука, – помнишь? Помнишь хотя бы , что твоего шефа Басова вчера убили?

– Да помню я, помню, – еще больше опухшее от похмелья лицо Кабанова производило впечатление дикой свирепости и одновременно отчаяния. – Что я, совсем уж, что ли? Все я помню. Ну не совсем все, конечно, – признался он искренно, посмотрев на Полозова и Савчука.

– Ничего, ничего, – Полозов сел и сделал приглашающий жест Савчуку, – ты, Федя, главное, вспоминай, вспоминай. Припоминаешь, что мы вчера с тобой говорили о смерти твоего шефа. Припоминаешь хотя бы, кто я та╜кой? Кто он, – показал он на Сашу.

– Да что мне тебя припоминать, я тебя и так знаю, и его помню, припоми╜наю, лейтенант...

– Вот и отлично, припоминай теперь наш разговор... Мы говорили с то╜бой о твоем покойном друге и шефе Леониде Басове. Мы с тобой договори╜лись быть откровенными. Ты вроде бы и был вчера с нами откровенным. Ты рассказал нам кое-что о жизни своего шефа, о его привычках, о его друзьях и врагах, о его бизнесе, о его успехах и проблемах с конкурен╜тами, об Ирине Александровне и Игоре Компанейце, – Полозов боковым зрением заметил невольное движение Савчука, вызванное, очевидно, тем, что сказанное Полозовым Кабанову совершенно не соответствовало действитель╜ному содержанию вчерашнего разговора. Хотя сам Кабанов реагировал на слова Полозова абсолютно спокойно, безразлично вперив неподвижный взг╜ляд своих глубоко сидящих кабаньих глаз в майора, и наблюдающему со сто╜роны за разговором показалось бы, что Федя абсолютно согласен со всем сказанным. – Потом ты, Федя, – продолжал майор, – рассказывал нам о Ла╜рисе Басовой , о ее взаимоотношениях с мужем, что нам , к стати, очень помогло, – это уже вызвало кое-какое оживление на лице Кабанова. – Но не это главное, – Полозов сделал небольшую паузу, вперив взгляд в собе╜седника, – главное, Федя, что ты нам рассказал о портфеле... Да, да, о том самом портфеле, который, по твоим словам, в последнее время слов╜но бы прирос к твоему шефу, потому, что, как ты сказал, в последнее вре╜мя Басов почти не расставался с этим своим портфелем, – Полозов увидел, как безразличный взгляд Кабанова стал преображаться после упоминания о портфеле – глубоко посаженные Федины глаза стали постепенно округлять╜ся от удивления или от возмущения на самого себя из-за того, что он, ока╜зывается , был вчера настолько пьян... – Как ты сказал, это все было связано с приватизацией Припортового завода, с тем, что Басов очень уж хотел завладеть этим заводом, и ему удалось раздобыть очень действенный компромат на начальника областного фонда госимущества, – майор увидел, как выражение удивления и сомнения на лице Феди сменилось выражением панического ужаса по поводу того, как много, оказывается, он вчера порассказал Полозову. – И, хотя ты не сказал нам точно, какого рода, что именно это был за компромат, – майор словно бы вбивал гвозди в голову растерявшегося Кабанова, сжавшего кулаки так, что аж хрустнули пальцы и побелели костяшки, – мы тем не менее вполне оценили твою откровенность и очень благодарны тебе за твою нам чистосердечную помощь. Но тем не ме╜нее, нам с Сашей хотелось бы знать, в самом ли деле ты ничего не знаешь о том, какой именно компромат был у Басова в портфеле, или про╜сто промолчал по некоторым причинам, а Федь...

– А разве я ... Неужели я на самом деле?... – сделал Федя последнюю попытку разобраться в своих мыслях.

–Да ты не думай, Федя, мы не упрекаем тебя в том, что ты промолчал, хотя и знал о содержании этого компромата, – не давал ему опомниться Полозов, – мы понимаем, что у тебя могли быть на этот счет вполне убе╜дительные причины, но пойми и ты нас... Ты ведь сам пообещал нам вчера полную откровенность и свое полное невмешательство в обмен на то, что я пообещал тебе наказать по полной виновников смерти Басова, хотя пона╜чалу ты и грозился сам наказать этого урода, начальника фонда госимущества, но сам ты, как я тебе доказал, и как ты со мной согласился, сам ты ни за что бы не справился с этим. Ведь я же тебе говорил, что им ничего не стоит убрать кого угодно со своего пути, в том числе и тебя, стоит им лишь заподозрить кого-либо в чем-то, как это уже и прои╜зошло, например, с небезызвестной тебе Татьяной Станкевич, секретаршей Басова...

– А что с ней произошло? – стало понятно, что Федя заглотнул наживку полностью и его сознание перестало сопротивляться.

– Она убита! – коротко и отчетливо сказал, словно отрубил, Полозов. -Вчера ночью.

– Убита? – переспросил Кабанов, стараясь осознать это сообщение.

– Вот именно, убита ударом тупого предмета по голове, – сделал Поло╜зов небольшую паузу, чтобы дать возможность Феде уяснить дополнительную информацию. – Нет, Федя, я не думаю, что ты испугаешься и поэтому оставишь свои мысли о мести, я просто хочу показать тебе, что сам ты со╜вершенно ничего не сможешь сделать. Тебя просто уберут с дороги, как и Татьяну, и все. Но мало того, что ты сам мертвый не сможешь уже ничего сделать, ты ведь, к тому же, еще и унесешь с собой в могилу все, что ты знал, а я, не зная того, что ты мне мог бы рассказать, но не рассказал, тоже, в свою очередь, не смогу ничего найти, ничего доказать, ничего предъявить убийцам... Поэтому мне и хотелось бы знать побольше, желательно знать все, что знаешь ты. Так ты действительно не знал ничего о содержании компромата на начальника фонда госимущества или скрыл это по каким-то причинам?

– Я правда совсем ничего не знал , что именно было в тех бумагах, ко╜торыми Лёня припер эту сволочь, этого Кацмана, к стенке, – Полозов хо╜тел было спросить, кто такой Кацман, но подумал, что Кацман – это и есть начальник фонда, а вопрос его может насторожить Кабанова и посеять в его побежденном мозгу сомнения. – Просто я знал, что в этих документах, в этих бумагах, которые Лёня носил в своем портфеле, – продолжал Федя , уже полностью подчинившись воле майора, – в них было и о всяких махина╜циях, и о взятках, и о заказах на убийства, которые так и не были рас╜крыты и заказчиком которых и был этот самый Кацман, и много еще всякого такого.

– Вот видишь, Федя, какой ты у нас ценный свидетель, тебя надо беречь, как зеницу ока, и я не удивлюсь, если у преступников, убивших Басова и Татьяну возникнет желание убрать и тебя, если они узнают о той опасно╜сти, которую ты для них представляешь, так что, Федя, береги себя, – Полозов посмотрел прямо в глаза Кабанову назидательно. – А что касается начальника фонда госимущества, то я, конечно, разделяю твое желание на╜казать убийцу, но согласись, что убийцей мог быть и не он.

– Как это не он, – возмутился Федя, – Он это, сука! Видели бы вы его рожу!

– Я согласен, что это вполне мог быть и он, – сказал Полозов, подумав глядя на Федю: "Посмотрел бы ты сейчас на свою собственную рожу". – Мог бы быть. Но ведь это не доказано. А чтобы доказать, то надо, чтобы он был по крайней мере жив. Согласен?

– Угу, – кивнул Федя.

– А если согласен, то я надеюсь, что ты больше не будешь пытаться са╜мостоятельно предпринимать попытки отомстить?

– Да ладно, не буду, – махнул рукой Федя.

– Вот и хорошо, – немного передохнул Полозов. – Тем более, что, поверь моему опыту, убийцей мог быть человек, который вызывал наименее подоз╜рений. Да ведь и врагов, и конкурентов у Басова было немало. Вот, напри╜мер, кто там у нас, Саша? – Полозов уже давно заметил, как выражение удивления и недоумения на лице Савчука сменилось восхищением, когда Са╜ша понял суть психологической операции, проделанной Полозовым. – Кто там у нас из конкурентов? – решил майор ввести в разговор и Савчука наконец.

– Компанеец Игорь Степанович, – поспешил откликнуться Савчук. – Как вы думаете, Федор Федорович, не мог ли он быть заказчиком убийства Басова? – обратился лейтенант к Кабанову.

– Кто, Игорь? – в недоумении посмотрел Федя. – Глупости. Игорю бы это даже в голову не пришло. Нет!

– А что бы вы могли сказать о наследниках Басова? – продолжил Саша.

– О каких наследниках?

– Вот и нам бы с товарищем майором хотелось знать каких. Вы, Федор Федорович, не могли бы нам сказать, кто бы мог унаследовать имущество Басова после его смерти?

– Как кто? Лариса , известное дело, кто же еще-то.

– А может быть у Басова были и еще какие-нибудь родственники, которые могли бы предъявить права на наследство?

– Конечно, только Лариса. Со Светкой, своей первой, он давно уже раз╜велся, а больше у него никого такого нет. Так что в случае смерти, то есть уже он умер... А все теперь должно будет принадлежать, наверное, Ларисе. Да еще ведь есть Славик, но ведь он еще маленький... Так что Лариса должна унаследовать все... А что ты, собственно, хочешь этим сказать, – вдруг насторожился Кабанов и подозрительно посмотрел на Савчука, – а, лейтенант?..

– Да ничего я не хочу сказать, – посмотрел Савчук на Полозова, которо╜му эта тема тоже была явно не по душе, и решил перевести разговор в другое русло. – Вот тут вот майор интересуется одним очень интересным обстоятельством. Не могли бы вы, Федор Федорович, рассказать Юрию Ми╜хайловичу, об одной необычайной поездке Басова, – передал он слово Полозову, кивнув в его сторону.

– Да-да, Федя, – принял разговор на себя майор, – мне действительно хотелось бы знать об одной поездке Басова все, что о ней знаешь ты.

– О какой такой поездке? – перевел взгляд на майора Кабанов.

– Да было это недели полторы назад. Ездил Басов куда-то... – Полозов немного помолчал, вспоминая разговор с Ларисой об этой поездке. – пое╜хал он очень рано, часа в четыре утра, чтобы в тот же день и вернуться. Ездил он, по его словам, в соседний областной центр, в город Дикополь. Помнишь ли ты эту поездку, ведь возил-то его наверняка ты тогда.

– Да, конечно, помню я эту его поездку, я не знаю во сколько он уезжал из Южноморска, но говорил, что ездил в Дикополь, это да...

– Что значит не знаешь, "говорил", его что, возил не ты?

– В том-то и дело, что не я.

– А кто же?

– Да никто. Сам он ездил. Он что, сам машину водить не умеет по-твоему, что ли?

– Да вовсе нет, не думаю я, что Басов не умеет водить машину, но по╜чему ты не поехал? Заболел?

– Ничего я не заболел. Просто он сказал, – немного обиженным голосом произнес Кабанов, – что сам поедет, что так надо...

– А ты?

– А что я. Я, конечно, сказал ему, что это небезопасно, и все такое, но он , видите ли ни в какую, говорит, мол, не суй свой нос куда не надо, и все.

– Понятно. А когда именно это было, не помнишь? Я имею в виду точно день, число.

– Число так не скажу, я и сегодня-то не знаю какое, а вот день помню. Сегодня у нас какой день?

– Среда.

– Ну вот, как раз завтра в четверг, то есть не завтра , конечно, а поза╜прошлый четверг, не на прошлой, а на позапрошлой неделе в среду он как раз мне и сказал, что поедет завтра, то есть, в четверг сам в Дикополь. Еще сказал что-то насчет дождичка в четверг.

– А скажи-ка , Федор, как он именно это тебе говорил? Со злобой, забо╜той, неуверенностью, сомнением, или...

– Да нет , я бы сказал, что он даже веселый был. Я ж говорю, что он еще даже пошутил насчет того, что мол что-то там после дождичка в чет╜верг, почему я и запомнил этот день.

– Хорошо. Тогда я бы хотел еще вернуться к портфелю. Вот скажи, пожа╜луйста, Федя, Басов, он что, вообще лох был, или как?..

– Но-но, полегче...

– Ну посуди сам. Он носится с этим своим портфелем, таскает его повсю╜ду с собой, даже к любовнице, даже без охраны, и не боится, что в любой момент на него могут напасть и отобрать документы. Ведь те, кому эти документы угрожали, наверняка знали, что документы у него в портфеле, а портфель при нем.

– Ха, – Кабанов сочувствующе посмотрел на майора, – ты , майор, совсем уж Туза за фраера держишь. Лёня на этот счет целую историю придумал, он вообще голова. Как он сказал, операция... Ну по-ментовски как-то вы╜разился насчет этого портфеля. Операция укрытия, что ли...

– Операция прикрытия, может?

– Да-да, вот именно, операция прикрытия.

– И в чем же состояла эта операция прикрытия?

– Он все хитро придумал. Он разделил все бумаги на три части, или, как он там сказал, в трех экземплярах. Одну часть, или один экземпляр он положил в банк на хранение и сделал какой-то там документ, то ли завещание, то ли еще что, одним словом, если бы Лёня умер, то эти документы попали бы в милицию или в прокуратуру, в общем куда-то к вам. Другую часть он хранил у Таньки-секретарши, опять же с тем условием, что если он умрет, то Танька передаст документы куда надо...

– А зачем еще и Танька, если документы и так из банка попадут куда на╜до в случае чего?

– Конечно, попадут они из банка куда надо, а вдруг там, где надо у то╜го же Кацмана свои люди? А? В этом случае Танька передаст бумаги в дру╜гую, как Лёня сказал, конкурирующую организацию. А?

– Да, Ленька Туз лохом не был, – одобрительно кивнул головой Полозов. – А третья часть как же?

– А третью часть Лёня уж держал у себя. Брал иногда с собой, показать Кацману, что не блефует.

– И наконец, что бы ты мог, Федя, сказать о таких людях, как Вениамин, как там его? – посмотрел Полозов на Савчука.

– Вениамин Аркадиевич Буров, – подсказал Саша.

– Вот, вот, потом еще некий молодой парень, недавно ставший сотрудником Басовского предприятия, Витя, Ирина Александровна, наконец – все эти люди, говорят, были близкими к Басову людьми. Но были ли они надежными? Вот в чем вопрос.

– Да в общем то, да. Лёня бы с ненадежными не якшался. Вениамин, Веня нормальный мужик, кроме того, конечно, что как все эти ученые, немного поведенный на всякой там морали и прочей чепухе; Витя, студент тоже нормальный пацан, Лёня ему дорогу в жизнь дал, как и многим пацанам, в том числе и мне; Ирина Александровна, что про нее можно сказать, Ирина Александровна – это Ирина Александровна, она была вторым "я" для Лёни, что тут можно сказать... А вообще-то, ребята, у меня уж ум за разум заходит с вами, я даже протрезвел неожиданно после твоего, майор, наез╜да. Так что, извини, я сейчас выпью, – Кабанов налил себе стакан, – и все, я уже не собеседник. Устал я думать.

– Да, конечно, Федя, отдыхай, – Полозов встал. – Только помни о том, о чем мы с тобой только что говорили. Будь осторожен. Береги себя. По╜мни, что ты нам еще нужен, если хочешь, чтобы мы довели дело до конца и наказали убийц Басова по полной.

– Да ладно тебе, майор, проповеди мне читать, – махнул рукой Федя.

5.

5

– Продолжим наши автомобильные беседы, – сказал Полозов, включая ско╜рость "Жигуленка" и трогаясь вперед. – Мы с тобой, Саша, все больше обсуждаем наши версии на ходу в машине.

– И этим скорее совмещаем не приятное с полезным, а полезное с необхо╜димым, – в тон ему ответил Савчук. – Мне лично нравится такого рода бе╜седа, хотя пока что это все же больше похоже на лекцию.

– Ничего, придет время, будешь и ты лекции читать. А пока что говори, что ты у меня хотел спросить?

– Да хотелось еще недавно спросить очень многое, но сейчас у меня ос╜тался один главный вопрос: провести именно такого рода психологическую атаку на Кабанова вы решили с самого начала, уже тогда, когда вы чисто теоретически просчитывали связь отсутствия портфеля у мертвого Басова с приватизацией Припортового завода и главой фонда госимущества, и при╜вязали все это к молчанию Кабанова по поводу портфеля?

– Да нет, как именно я буду действовать, я тогда еще не знал. Нет, ко╜нечно, я в общих чертах предполагал использовать эти свои догадки в разговоре с Федей, но как именно это будет происходить, я понял уже в квартире Кабанова, когда увидел, в каком он находится состоянии. Похме╜льный синдром. Федя не то что не помнил деталей нашего вчерашнего раз╜говора, но едва-едва вспомнил то, что мы с ним вчера вообще говорили. Да-а-а, великое дело похмельный синдром, – Полозов притормозил на кра╜сный свет светофора. – Я когда-то немного увлекался гипнозом. В рамках теоретического курса психологии была такая тема, и меня это заинтересо╜вало. Нет, конечно, гипнотизером я не стал, но в законах человеческой психики и в механизмах внушения с тех пор кое-что понимаю. Так что, ко╜гда я увидел Федю и оценил его состояние, то сразу же решил использо╜вать его состояние в своих целях. Да, похмельный синдром – великое дело!Для начала я прощупал сознание Феди, можно сказать произвел разведку боем. Говоря с ним о вчерашнем разговоре, я подбросил ему несколько не╜йтральных тем, не упоминавшихся вчера, но таких, о которых Федя мог бы спокойно мне рассказать сам, ничего не скрывая. Его реакцию ты сам видел. Он совершенно спокойно воспринял эту мою дезинформацию, даже не подав ни малейшего намека на сомнение. Поняв же, что он мне верит, я приступил к главному и врезал ему информацию о портфеле. Его реакцию ты, опять же, сам видел: от сомнения, недоверия и удивления до паники, страха и, я бы сказал, ужаса по поводу своей собственной болтливости проявились у на╜шего Феди. То есть, стало понятно, что запрет на эту информацию очень глубоко сидел у Феди в голове, то есть Федя в самом деле совершенно со╜знательно решил не упоминать в разговорах с милицией о портфеле, чтобы, по его мнению, не навести нас сразу же на след убийцы, а посчитаться с этим убийцей самостоятельно , что, по мнению Феди было бы, очевидно, более надежной местью. Все остальное – дело техники. Я надеюсь, что нам удалось убедить Федю , что самостоятельно он отомстить не в сос╜тоянии, и он не будет пытаться это делать, хотя он сейчас в таком за╜пое, что ...