Текст книги "Ступень 3. Воля демиурга (СИ)"

Автор книги: Юрий Киселев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Annotation

Третья часть "Лестницы бога". Книга пишется...

Киселев Юрий Л

Глава 1

Киселев Юрий Л

Ступень 3. Воля демиурга

Лестница бога

Ступень 3

Воля демиурга

Пролог

Храм Одина в Тарии, столице империи магов, был огромен и величествен. Исполинским зиккуратом возвышаясь над столицей, он был виден не только с любой точки города, но и с морского побережья. К подножию храма вела широкая дорога, стрелой пронзающая всю столицу, рассекающая её на две почти равные части и выходящая к самому морю. Внешне выглядевший как огромная равносторонняя пирамида, без каких-либо украшений, с обращённым к городу арочным входом, венчаемая устремлённым ввысь остроконечным металлическим стержнем, пронзавшим, казалось, сами облака, внутри храм поражал своим строгим великолепием – ни одной лишней детали, ни одного выглядевшего чужеродным украшения. Лишь полированный каменный пол, ровные, украшенные местной мозаикой стены, ряды монументальных колонн по стенам главного зала, подпирающих неширокую галерею почти под самым потолком... Да громадная, угольно-чёрная статуя распахнувшего крылья дракона с зажатыми в когтистых лапах мечами у дальней стены храмового зала, обнимавшего массивное каменное кресло с высокими подлокотниками. К статуе вела небольшая лестница из пары десятков ступеней, теряющаяся на фоне громадных размеров ящера. По распахнутым крыльям дракона пробегали едва заметные радужные блики, оттенявшие серебристые прожилки на каменной чешуе статуи. Зал был практически пуст – за порогом храма стояла глубокая ночь. Однако гулкую тишину зала неожиданно разбила человеческая речь, принадлежащая единственному находящемуся в нём человеку, преклонившему перед алтарём колени.

Молящимся оказался ещё не старый, но с уже заметной проседью в густых волосах мужчина, уверенно обращающийся к нависающей над ним антрацитово-чёрной статуе. Его хриплый голос был слышен в каждом уголке огромного зала:

– О Великий Один, всемогущий и справедливый! Да продлятся вечно эпохи твоего правления, да не оставишь ты нас милостию своей! Смиренно преклоняю колени свои перед ликом твоим, и покорно прошу исполнить обещание твоё...

– Я за него! Говори, зачем вызывал, только побыстрее – спешу я! – звонкий девичий голосок хрустальным звоном разлился по всему залу, эхом отражаясь от высоких каменных стен и теряясь где-то под укрытым во мраке сводом.

Подняв голову, мужчина увидел, что на высоком каменном троне, который когтистыми лапами со скрещёнными мечами обнимала статуя дракона, сидела молодая девушка ослепительной красоты в короткой, полупрозрачной белой тунике, едва закрывающей тяжёлые округлые груди и колени прямых длинных ног, заканчивающихся маленькими, обутыми в лёгкие плетёные сандалии из белой кожи ступнями. Идеальной формы лицо поражало мягкими и лаконичными чертами, большие зелёные глаза, окаймлённые длинными пушистыми ресницами, придавали выражению лица девушки некоторую детскую наивность, длинные густые золотисто-льняные волосы, скреплённые на лбу ажурной диадемой с большим изумрудом, водопадом спадали на резные подлокотники кресла. Тонкую талию перехватывал сплетённый из витых золотых колец похожий на обруч пояс с массивной округлой бляхой, украшенной изображением дракона – копией находящейся за её спиной статуи. Голова с ощеренной пастью дракона на бляхе сверкала двумя зелёными изумрудами, врезанными в украшение вместо глаз.

– Госпожа, всё реже и реже отзывается бог наш на мольбы простых людей, поклоняющихся ему, невзирая на усердие наше! Всё реже спускается он на землю, дабы выслушать просьбы наши. Скажи – может, прогневали мы чем-то Создателя?

– А что, без личного присутствия бога вы уже ни один вопрос решить не можете? Раньше ведь как-то справлялись!

– Раньше со всеми вопросами мы обращались к жрецам Создателя, но теперь из всех жрецов у нас есть только вы, госпожа, а вы нынче так же далеки, как и Один.

– Да, этот вопрос я, признаться, упустила – давно пора было оставить вам свою замену... Впрочем, исправить его никогда не поздно – как только ваше поселение разрастётся, достигнув численности в десять тысяч человек – выберите самого достойного из детей своих и приведите сюда, в храм. Я заберу его на обучение, сделав своим жрецом, так что будет у вас постоянный жрец, готовый выслушать вас в любое время, днём и ночью. Ему я передам часть своей божественной силы, так, чтобы был способен он являться проводником божественной воли. А до того момента не обессудьте – ежедневно проводить кучу времени в храме, разбирая ваши проблемы, у меня нет ни желания, ни того же времени, тем более что освящать браки вы отлично научились и без божественного присутствия. Буду я являться на ваш зов, но по каждой мелочи не вызывайте – шлите зов только тогда, когда появится сразу несколько важных вопросов, требующих моего личного присутствия.

– Госпожа, но численность жителей столицы давно уже превысила названную вами цифру, да и окрестности столицы тоже уже достаточно плотно заселены.

– Хм... Ладно, признаю – в последнее время я несколько забросила дела в вашем анклаве... Откладывать процедуру не будем – отбор кандидата в жрецы можете начинать уже сейчас. Времени на обучение для него, к сожалению, останется не так уж и много, поэтому выберите кого-нибудь постарше. Можете поискать среди студентов академии – там наверняка найдутся достойные кандидаты.

– По какому принципу мы должны отбирать кандидата, госпожа?

– По единственному – кандидат в жрецы должен быть лучшим во всём. Он должен быть самым умным, самым красивым, самым сильным, причём как магически, так и физически...

– Вы сейчас говорите о своём муже, госпожа?

– Что, юмор прорезался? Самым умным и самым сильным из людей, то есть из вас!

– Мы найдём такого человека, госпожа, и приведём его в храм...

– Ну вот и отлично! Он пройдёт обучение в мире Создателя, и, выучившись, вернётся к вам на должность главного жреца. Будет заниматься административными делами, освободив меня и моего мужа от той рутины, которую вы решили на нас взвалить. Ко мне вы будете обращаться исключительно в экстренных случаях – когда своими силами не сможете справиться.

– Госпожа, а к Одину мы сможем обращаться? Вы, как его жена и первожрица, вне всякого сомнения имеете право озвучивать волю Создателя, однако не проясните, почему не отзывается на наши мольбы сам Великий Один?

– А не отзывается Великий Один потому, что в настоящее время занят другими, более важными делами – прибавление в семействе у него.

– Грядут ли изменения в сонме богов, госпожа?

– А как же! Грядут, ещё как грядут! Двое детей у создателя родилось – девочка и...

– И мальчик, госпожа?

– И ещё одна девочка! Не сбивай меня! Сама собьюсь... Так вот, богиня Ярината принесла нашему создателю девочку, и назвали её Милена, а я подарила Одину вторую девочку. Имя её – Селена.

– Но уже на протяжении многих лет вместо Одина на наш зов являетесь вы, госпожа! Дети давно уже должны были вырасти...

– Это в этом мире они давно бы уже выросли. На самом деле они ещё дети – в мире богов время идёт по-другому.

– Значит ли это, госпожа, что должны быть построены храмы для каждой из богинь? Или нам необходимо установить алтари каждой из богинь в этом храме?

– Как говорит муж мой – заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибёт... Нет, достаточно будет для вас и одного храма с одним алтарём. Приходите сюда и молитесь кому хотите – кто-нибудь из нас да услышит. И вообще – властью своей постановляю отныне и на веки веков – в каждом храме моём... В смысле – в каждом храме Одина постоянно должен находиться хотя бы один жрец, к которому и будут обращаться со своими проблемами все верующие. Тем более что с некоторых пор храмов у Одина стало достаточно много... Жрец будет один на десять тысяч человек населения прихода – обеспечивать всем необходимым его будете сами. Если прихожан будет много – можете избрать нескольких жрецов. Самый опытный жрец храма назначается его настоятелем. Рекомендую выбирать в жрецы самых лучших – должность эта пожизненная, как бы впоследствии горя с ними не хлебнули... Пока все кандидатуры будущих жрецов перед их обучением буду утверждать я лично – вдруг они окажутся слабыми магами или вообще мне не понравятся! Ох, говорил мне муж мой – заведи себе администратора, не связывайся с этой рутиной сама... Не послушалась...

– Госпожа, воля ваша насчёт администратора не совсем понятна мне...

– Администратор – это жрец, решающий административные вопросы. Свадьбы, похороны, рождение детей... Личные просьбы к Создателю... Короче, сами разберётесь. Сейчас я спешу, но в ближайший выходной обязательно появлюсь в храме – буду решать все ваши накопившиеся вопросы, требующие моего личного участия. В дальнейшем буду появляться у вас один раз в неделю, по выходным. Чаще не получится – я сейчас постоянно живу в другом временном потоке, и ваше "раз в неделю" для меня – ежедневная головная боль. Так что до скорой встречи! Да, и про моего жреца не забудьте – от вашего выбора будет зависеть ваша дальнейшая судьба как минимум на ближайшие десятилетия!

Глава 1

Возвращаясь домой со вступительных экзаменов, Дэнни радовался, как ребёнок, и, улыбаясь встречным прохожим, не скрывал своей радости – пройдя суровый отбор, он всё же был принят в Тарийскую магическую академию. Поступить туда было достаточно сложно – отбор среди абитуриентов, всех поголовно являющихся магами, был не просто жёстким, а в прямом смысле слова жестоким. Принимались единицы – мест в академии было не слишком много, поэтому в ней обучались лучшие. У молодого государства, активно развивающегося, не хватало сил на обучение всех желающих высшим магическим искусствам. Нет, полными неучами Лиярцы не были – стараниями императора в стране было принято обязательное среднее образование, в дополнение к начальному, которое дети получали ещё в своих семьях. Закончив к семнадцати годам средние школы, юноши и девушки были уже вполне готовы к самостоятельной жизни и могли неплохо в ней устроиться – рабочих рук в стране всегда не хватало, шла активная колонизация материка и способности молодых магов были всегда востребованы, особенно способности бытовиков и строителей. Без работы не оставались и боевые маги – заросший густой растительностью континент поражал разнообразием животного мира, хватало и опасных хищников. Иногда доходило даже до столкновений с демонами, но подобные случаи всё же были скорее исключением, чем правилом – неуловимые разумные хищники предпочитали не связываться с человеком, если только он не представлял для них прямой угрозы. Возможно, в будущем взаимное сосуществование на одном материке двух разумных видов и могло составить проблему, однако пока места для всех было вполне достаточно.

Столица, построенная более ста лет назад прибывшими с Натаны колонистами, раскинулась на западном побережье материка, почти на экваторе. Город, длинным языком протянувшись вдоль храмовой дороги от океанского побережья на несколько километров вглубь джунглей, отвоевал у леса значительный кусок территории почти до самого храма, насчитывал уже более двадцати тысяч жителей и постоянно продолжал расширяться. Правда, не столь стремительно, как в первые десятилетия от начала колонизации – сейчас большинство новых жителей империи, в основном молодёжь, старались не оставаться в столице, а создавать свои поселения. Деревеньки и небольшие городки, как грибы после дождя, возникали в столичных пригородах, связывая себя с Тарией сетью дорог. Преимущественно новые поселения занимались сельским хозяйством, но нарождалась и промышленность, тем более что буквально в паре сотен километров от столицы начиналась протяжённая горная гряда, богатая залежами меди, никеля, железа, строительного камня. Маги-рудознатцы обнаружили высоко в горах залежи и других металлов, включая драгоценные. Первый металлургический заводик уже снабжал молодую империю отличным железом, а по особым заказам заводские маги выплавляли и высококачественную легированную сталь, благо из мира богов начали возвращаться люди, принёсшие доселе неведомые уникальные знания. Спасибо Создателю – он продолжал заботиться о своих детях, исправно давая возможность каждому третьему имперцу получить знания иного мира.

Эти знания не пропали даром – лучшие ученики, чьи принесённые божественные знания были самыми полными, становились учителями в школах и академии. За десятилетия Лиярцы в своём развитии намного опередили своих собратьев с Натаны, с которыми продолжали поддерживать отношения – благо для них, в отличие от жителей Натаны, силовой барьер между материками уже не составлял непреодолимого препятствия. Овладев необходимыми техническими знаниями и технологиями, Лияра построила небольшой флот, который использовался не только для прибрежного рыболовства, транспортного сообщения и колонизации новых территорий, но и для плавания через океан. Оснащённые электрическими турбинами с магическим приводом, лиярские корабли были достаточно надёжными, чтобы не бояться океанских штормов, а опытные корабельные боевые маги могли отбить практически любую атаку.

В противовес морским судам наземный транспорт Лияры использовал не столько механический привод и электрическую тягу, сколько разнообразные магические движители. Фантазии имперских учёных не было границ – использовались все возможные знания, полученные в божественном мире, поэтому рядом с колёсной самодвижущейся повозкой можно было встретить и грузовую платформу на гусеничном ходу, и оригинальный шагоход, сделанный по индивидуальному проекту, и реактивную летающую лодку с крыльями, и даже плывущие над дорогой машины на воздушной подушке или на антигравитационном движителе. Разнообразие механических транспортных средств объяснялось не только различными предъявляемыми к ним техническими требованиями, но и знаниями и мастерством их изготовителей. Пока большинство подобных транспортных средств существовало в единичном экземпляре – трудоёмкость их изготовления была слишком высока и на создание единственного экземпляра у умельца нередко уходили годы напряжённого труда, однако уже появлялись мастерские, запускавшие самые удачные и хорошо зарекомендовавшие себя машины в массовое производство. Такие мастерские активно приглашали талантливую молодёжь – рабочих рук постоянно не хватало, несмотря на высокую рождаемость.

Рождаемость в Лияре, в отличие от населения Натаны, была исключительно высокой по одной-единственной причине – бог Один, благословляя в своём храме первую супружескую пару, сделал невесте неожиданный и, на первый взгляд, незначительный подарок, на самом деле скрывавший в себе серьёзные последствия. Один пообещал вторую молодость той женщине, которая освятит в его храме своего восьмого ребёнка. Вернувшиеся из другого мира люди рассказали своим соотечественникам, что там операции по омоложению являются обычными процедурами и люди относятся к ним как к само собой разумеющимся – вернуть молодость мог любой, кто имел достаточно денег, но в мире Наты сотворить подобное мог только бог. Про обещание бога до поры до времени все забыли и вспомнили только тогда, когда, спустя почти двадцать лет, одна из женщин принесла в храм своего восьмого ребёнка и попросила бога вернуть ей молодость. Вернувшаяся домой помолодевшая супруга встряхнула всю Лияру – в течение ближайших нескольких лет по стране прокатилась волна омоложения.

Правда, этому божественному подарку оказались рады далеко не все – в стране и так был переизбыток женского населения, который сложился изначально, ведь среди прибывших колонистов почти три четверти составляли женщины. Перекос со временем стал уменьшаться и грозился вскоре совсем исчезнуть – у магов, в отличие от простых людей, мальчиков и девочек рождалось практически поровну, но вернувшие себе молодость женщины сломали нарождающееся равновесие. Ведь мужчинам молодости никто не обещал!

Ситуацию изменила мать Дэнни, лэри Алайя – она, прибывшая на Лияру в числе первых колонистов и ставшая второй женой лэру Райну, опытному боевому магу, занявшему со временем кресло заведующего кафедрой боевой магии недавно построенной Тарийской магической академии, получив после рождения своего восьмого ребёнка обещанную молодость, не побоялась заявиться в храм Одина и потребовать возвращения молодости также своему мужу. Диалог с верховной жрицей Одина, богиней Таней, вошёл в лиярские хроники как пример того, как не надо разговаривать со своими богами, и выглядел примерно так:

– Госпожа Таня, я хотела бы поговорить с Создателем!

– Можешь говорить со мной, дитя, муж мой занят и не может ответить на твои мольбы.

– Я пришла не молиться, а требовать справедливости!

– Ты смеешь утверждать, что твой бог несправедлив к тебе?

– Возможно, госпожа, речь идёт не о допущенной им несправедливости, а о простой забывчивости. Возможно, о невнимательности. Точнее можно будет сказать после того, как Один выслушает меня.

– Мой муж позволил мне решать все вопросы от своего имени, так что повторно предлагаю высказать свою просьбу мне – отказывая мне в праве решать, ты выказываешь неуважение в первую очередь к своему богу.

– Один пообещал каждой женщине, родившей восьмерых детей, вернуть молодость...

– И чем же ты недовольна, дитя? Сейчас, после рождения восьмерых детей, ты выглядишь так же, как и до замужества. Тебя это не устраивает? Так ведь никто и не неволил – могла и отказаться.

– За мою молодость я приношу Создателю свою искреннюю благодарность, но почему он отказал в возвращении молодости моему мужу?

– А он что, тоже родил восьмерых детей? Или расщедрился хотя бы на одного? Я что-то не видела процесса рождения твоим мужем ребёнка. Возможно, я просто была невнимательна?

– Но в рождении детей участвуют двое!

– Ты не права, дитя. Это в зачатии ребёнка участвуют двое, причём мужчина в этом процессе вовсе не является обязательным условием, достаточно наличия семенного генетического материала. А в рождении участвует одна женщина. Она вынашивает и выкармливает младенца. Так что награда соответствует проделанной работе.

– Я могла бы сказать, что в то время, пока женщина вынашивает и выкармливает младенца, её саму кормит её муж. Но даже не это главное – если женщины и продолжат рожать, то вскоре рожать им будет не от кого! Все мужчины перемрут от старости, и в стране останутся одни молодые вдовы. Которые вскоре тоже помрут, если не озаботятся запасами, как вы выразились, семенного материала. Или им вступать в браки с собственными детьми? Среди тех, кстати, тоже будет наблюдаться повышенная смертность мужского населения по причине неизбежной старости!

– В твоих словах есть смысл, дитя. Но что ты хочешь? Вернуть твоему мужу молодость просто так я не могу – ничего и никому в этом мире не даётся даром, это закон, введённый Создателем. Нужна плата. С тебя плата уже взята – ты принесла миру восьмерых детей.

– Я могу родить ребёнка в уплату за возвращение молодости моему мужу!

– Для тебя молодость стоила восьмерых!

– Но вы же сами только что сказали, что мужчина в рождении детей принимает значительно меньшее участие – он не вынашивает и не вскармливает детей, а, значит, молодость моего мужа стоит не более двоих детей!

– Четверых! И я верну твоему мужу молодость.

– Троих, госпожа, причём авансом – сначала вы вернёте моему мужу молодость, а потом я расплачусь за этот подарок тремя своими детьми. Мой муж уже достаточно стар – если вы не вернёте ему молодость сейчас, то может оказаться, что вскоре рожать мне будет не от кого.

– Мне нравится твоя дерзость, дитя, и я исполню твою просьбу – приводи завтра своего мужа в храм, и он получит просимое. Но последующая молодость для тебя будет дарована после рождения тобой одиннадцати детей! И так отныне будет для всех, кто захочет видеть молодым своего мужа...

Вот так Дэнни оказался членом семьи немногочисленных старожилов империи – его мать выпросила у бога для его отца сначала вторую, а потом и третью молодость. Сейчас его отец, уже четырежды пройдя в храме омоложение, выглядел молодым красивым мужчиной, которому на вид не дашь и тридцати лет. Мать Дэнни, после последнего омоложения родившая своему мужу уже шестерых детей, была постарше – если считать годы последнего цикла, но, как сильная магиня, продолжала прекрасно выглядеть. Многочисленные братья и сёстры Дэнни, все сильные маги, в большинстве своём не только давно выросли, выпорхнули из родительского гнезда и свили своё собственное семейное гнёздышко, но и сами давно уже имели длинную вереницу детей и внуков. В семейном архиве тщательно хранился документ, в который Алайя постоянно заносила имена вновь родившихся родственников, и долгие часы Дэнни провёл за его изучением – свою родословную, как постоянно твердили родители, знать было необходимо.

Дэнни был не самым последним ребёнком в семье – четверо младших братьев и двое сестёр каждый день встречали его, возвращающегося со школы, радостными визгами, – и вскоре должна была появиться на свет ещё одна сестрёнка. Однако Дэнни был особенным – свои магические возможности он проявил ещё будучи новорожденным. На самом деле это был уникальный случай – обычно магия начинала активно проявляться у детей в период полового созревания, и только у самых сильных магов способности начинали пробуждаться ещё в детстве. У грудных детей магических способностей до этого случая не было зафиксировано ни разу, поэтому в среде медиков даже разгорелся спор по поводу новорожденного: что это – аномалия или рождение особо сильного мага? Большинство врачей склонялось к мнению, что проявление магических способностей в столь раннем возрасте – скорее аномалия, тем более что, повзрослев, Дэнни, оставаясь обладателем самого большого магического резерва, перестал по его величине сильно отличаться от своих сверстников – у тех развитие магического резерва шло даже быстрее. Однако были и свои плюсы – сколько Дэнни себя помнил, он постоянно ощущал вокруг себя разлитую в окружающем пространстве магию и воспринимал её как что-то естественное, само собой разумеющееся. Как воздух, которым дышишь, как свет в яркий солнечный день. Он мог в любой момент зачерпнуть из мира столько магии, сколько ему было нужно, и использовать её для своих целей. А какие могут быть цели у ребёнка? Только игры. Вот так и получилось, что, пока его сверстники обменивались игрушками в песчаных кучах, Дэнни игрался с магией в компании со старшими братьями и сёстрами, уже изучающими в школе магические дисциплины. Это потом, повзрослев и поступив в школу, мальчик узнал, что магия на самом деле является одной из форм окружающей его мировой энергии. Владение магией с пелёнок сильно помогло ему в школе – воспринимая подаваемую учителями информацию через призму своих ощущений, он по-иному перерабатывал и усваивал получаемые знания. Знания структурировались и систематизировались в его детской голове и, усваиваясь, тут же находили своё практическое применение – мальчик редко принимал рассказываемое учителями на веру, и, как только появлялась возможность, проверял полученные знания на практике. Не всегда проводимые им опыты были безобидными – за некоторые он бывал серьёзно наказан, причём с применением весомого аргумента в виде отцовского тяжёлого кожаного ремня, а после проведения отдельных экспериментов Дэнни вообще оказывался в больнице. Наиболее травмоопасны для мальчика оказались такие предметы, как химия и физика – домашнее изучение реакций окисления редко проходило без взрывов в прилегающем к городу клочке первозданного леса, куда мальчик сбегал после уроков для реализации на практике полученных теоретических знаний, а разделы оптики, электричества и гравитации обычно заканчивались для леса множеством сожжённых, побитых молнией и выдернутых с корнями деревьев. Настоящим мучением для Дэнни стало изучение в школе основ магии – показываемые наставниками готовые магические плетения не устраивали пытливый ум ребёнка, ему требовалось подробно узнать, как и почему это работает. Учителя, не всегда в состоянии объяснить, почему магические формулы выглядят так, а не иначе, только разводили руками и заставляли зубрить поданный материал, что мальчику и приходилось делать, причём делать, пусть без проявляемого рвения, но исключительно на "отлично". Попытки понять поданный в школе материал, изложенный в виде догмы, плавно переходили от теоретических расчётов и обоснований в эксперименты, и в лесу за городом звучали новые взрывы, ночное небо над Тарией озарялось очередной порцией всполохов, а филейная часть экспериментатора, вошедшая в плотное соприкосновение с известной частью отцовской одежды, опять приходила в состояние, требовавшее срочного обращения к медикам. Тут некоторую помощь неожиданно оказала школа с очень вовремя появившимися уроками биологии – полученных там знаний Дэнни оказалось достаточно, чтобы самостоятельно разработать несколько лечебных формул, как снимавших болевые симптомы, так и практически мгновенно устранявших последствия воспитательных процедур. Самостоятельные попытки разобраться в плетении магических формул, выявившие даже, на взгляд Дэнни, несколько неправильно излагаемых учителями моментов, привели к демонстрации этих моментов в классе перед учителями. К этому времени мальчик уже достаточно хорошо овладел основами магических плетений, чтобы вступать с наставниками в аргументированные дискуссии. Попытки поиска истины в спорах с учителями не всегда заканчивались благополучно – некоторые, как и эксперименты в лесу, приводили к взрывам и разрушениям, но уже не в лесу, а в школьных аудиториях. От окончательного разрушения школы и гибели находящихся в ней учеников и преподавателей спас случай – очередной взрыв в школьной аудитории заметил случайно проходящий мимо преподаватель кафедры теоретической магии Тарийской магической академии, и молодое дарование стало после школьных занятий посещать академические факультативы по теории магии. Правда, под данное им честное слово – любой эксперимент проводить только на территории полигона академии, а перед этим – обсудить условия его проведения с кем-либо из преподавателей. Тогда же для преподавателя, приведшего школьника в академию, и выяснилось, что отец Денни, лэр Райн, занимал в той же академии кресло заведующего кафедрой боевой магии – без его подписи Дэнни не мог получить допуск на закрытый полигон академии, а своё родство с одним из первых лиц академии юноша благоразумно скрыл. Тем же вечером Дэнни в последний раз был наказан, правда, уже без применения кожаного аргумента. Зато поступление сына в академию стало практически решённым вопросом – заниматься на факультативах с Дэнни стали те преподаватели, которые впоследствии должны были принять участие в работе приёмной комиссии. Впрочем, за будущее сына Райн и так особо не волновался – почти все его дети спокойно поступили в Тарийскую академию и успешно её закончили. Сказывалась наследственность родителей...

И вот наступил тот долгожданный день, к которому Дэнни готовился всю свою жизнь – день поступления в Тарийскую магическую академию. Волнующий день... Но волновался юноша абсолютно зря – все необходимые вступительные экзамены им были сданы накануне одним из первых, и приёмная комиссия, из огромного потока абитуриентов выбирающая единицы достойных получить высшее образование, единогласно посчитала его достойным, поставив по всем предметам высшие оценки, лишь подтвердившие аналогичные оценки в школьном аттестате. Уже выйдя из академии, в которой ему предстояло учиться последующие семь лет, Дэнни осознал, как сильно он волновался. Сейчас в душе юноши уже царили спокойствие и какая-то неуловимая лёгкость – ему казалось, что в этот день сбываются все его мечты, жизнь прекрасна и безоблачна, как это осеннее ясное небо над головой. И он, улыбаясь всем встречным прохожим, радовался и своему поступлению, и нежаркому солнцу над головой, и безоблачному голубому небу, и приятному, насыщенному запахами моря тёплому ветерку. Эту радость он нёс домой, шагая по широкой и прямой, как стрела, храмовой улице, чтобы разделить её со своими родителями и братьями-сёстрами. Перед глазами юноши проносились картины его предстоящей учёбы, лекции, опыты, практика, а потом, по окончанию академии – Дэнни в этом почему-то совсем не сомневался, – научная работа в стенах академии по вопросам теории магии, затем диссертация, признание в научных кругах, заслуженная слава и известность...

И вот двери родного дома, и на ступеньках крыльца стоят отец с матерью... С радостным возгласом Дэнни бросается к матери, обнимает её, целует и говорит:

– Мама, меня приняли! Я буду учиться в академии! Я мечтал об этом всю жизнь, и вот моя мечта сбылась! Завтра я иду в академию на первые уроки!

Но улыбка матери гаснет, а стоящий рядом отец говорит:

– Я только что из храма, сын. Ты не идёшь завтра в академию. Забудь про неё – ты избран жрецом Одина и сейчас мы с тобой вместе отправляемся в храм. У тебя есть полчаса – попрощайся с родными и близкими, в следующий раз ты увидишься с ними нескоро. Уже сегодня ты будешь в другом мире, где ни я, ни твоя мать ничем не сможем тебе помочь. Возьми этот амулет Одина и носи его, не снимая. Там, в мире богов, у тебя не будет друзей – миром там правит жестокость, а среди людей процветают законы волчьей стаи. Каждый встреченный тобой незнакомец может оказаться твоим врагом, который попытается тебя убить за один твой насмешливый взгляд. Применять магию в мире богов непросто, а за её применение тебя тоже могут попытаться убить. Надеяться там ты можешь только на себя и на бога в своей душе. Береги себя и постарайся вернуться живым, сын...

***

– И кто же ты такой, мальчик, что о тебе так беспокоится сам Рэй? – взгляд сидящей перед Дэнни женщины пронизывал, казалось, насквозь и заставлял вытянуться по стойке «смирно», как на школьных уроках по боевой подготовке. К тому же выдержанная в строгих тонах, без лишних деталей, предельно аскетичная и функциональная обстановка кабинета к этому располагала. Стоя перед сидящей женщиной, молодой и ослепительно красивой, Дэнни всё же не ощущал себя смотрящим на неё сверху вниз – скорее, это право одним взглядом завоевала небрежно сидящая в кресле перед ним незнакомка. Да и молодой она явно не была – скорее, просто необычайно молодо выглядела. Из общей картины выбивался лишь тяжёлый взгляд матёрого хищника, кажущийся инородным на юном, почти детском лице и отчётливо передававший реальную бездну прожитых ею лет. Причём юноша, ещё в детстве научившийся с одного взгляда определять истинный возраст человека, сейчас терялся в догадках – с одной стороны, магия в этом мире действительно, как и предупреждал отец, отзывалась с неохотой, будто пытаешься зачерпнуть из реки простой воды, а ведро попадает в густой вязкий кисель... А с другой – его чувства впервые пасовали перед истинным возрастом находящейся перед ним женщины. Таких величин Дэнни просто не знал – в накатившие на него мгновения просветления, когда его чувства обострились до предела, юноша понял, что незнакомка была старой уже тогда, когда ещё не существовало самого мира, в котором он родился. С вершины прожитых ею годов она вполне могла называть его мальчиком – для неё, наверное, мальчиком был даже сам Создатель. Своим чувствам юноша привык доверять, и, поборов робость, однако ни на мгновение не забывая, кто сейчас перед ним сидит, он вежливо ответил: