Текст книги "Крушение Америки . Возмездие"

Автор книги: Юрий Козенков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Но многие все же из Нью-Йорка уехали. Сотни тысяч машин увозили своих хозяев подальше от Нью-Йорка и Чикаго. Но к полудню 17 апреля, когда стало известно, что Конгресс уже работает над поправками к закону и сегодня все разрешится мирным путем, этот поток машин резко сократился. Тем не менее, только из Нью-Йорка выехало около 600 тысяч человек. Если бы президент не дал гарантии мирного исхода кризиса с террористами, город устремились бы покинуть 5–6 миллионов человек, что физически было бы невозможно в столь короткое время, а значит от паники и автомобильных пробок и неизбежных, в таких случаях, катастроф, погибли бы без всякого взрыва десятки тысяч человек.

Можно было представить, что творилось после отключения электричества в гигантских небоскребах Нью-Йорка. Только неделю назад, вторую годовщину отпраздновал самый высокий небоскреб Нью-Йорка, 536-и метровый, 172-х этажный колосс “Америкэн Стар Корпорейшн”, возведенный в 2004 году на Пятой Авеню у Вашингтон сквер. Одновременно 96 лифтов поднимали и опускали десятки тысяч его обитателей, посетителей и гостей. С его смотровой площадки открывалась панорама на 60 миль вокруг. В 2005 году смотровые площадки этого гиганта архитектуры посетило 3,6 миллиона человек, главным образом, туристов.

Системами автономного аварийного питания были обеспечены только 24 лифта, которые могли одновременно спустить только 480 человек с одного этажа. Освещение, шедшее от автономного источника питания небоскреба было на каждом втором этаже. И тем не менее, огромная паника заставила людей, забыв порядок, броситься всем скопом к лифтам, работающим от генераторов собственной аварийной подстанции. У этих лифтов образовались огромные толпы, началась неимоверная давка, крики, стоны, плач. Как всегда, в случаях паники появляются невероятные слухи. Так и сейчас. Наэлектризованные страхом ядерного апокалипсиса люди, моментально подхватили слух о том, что террористы взорвали ядерный реактор, погибло уже более полгорода, а они сами уже заражены радиацией и т. д. И действительно, в окна они видели темный город с пылающими во многих местах пожарами, только на севере, в Бронксе, мерцали огни, да светился рекламой и светом в жилых кварталах – район Стейтен-Айленд на юге города, и в Юнион-Сити за Гудзоном. Охрана и администрация небоскреба не растерялись и быстро ввели аварийный план эвакуации людей в жесткий режим. Первыми эвакуировали людей со 172-го этажа, затем со 171-го и так далее. По такой системе лифты, спустившие людей на цокольный этаж, затем автоматически поднимались на каждый последующий этаж, с которого забрали следующих людей. То есть, работала система поэтажной очередности, о которой оповестила местная трансляция на каждом этаже. Служащим со всех этажей стало понятно, что до них очередь дойдет тогда, когда их уже и в живых может не остаться, и люди ринулись к лестничным пролетам, которых всего было восемь. Более того, план эвакуации предусматривал не толпу, а ручей людей, парами спускающихся по лестницам.

Общее положение обострилось еще тем, что многие со 120-х, 130-х 140-х, 150-х этажей ринулись наверх, чтобы быстрее достичь тех верхних этажей, откуда людей уже эвакуировали, но многие с этих этажей ринулись наоборот вниз, рассчитав, что за 40–50 минут они пешком быстрее спустятся на землю. Эти два встречных потока обезумевших людей схлестнулись, не желая уступать друг другу дорогу. Давка перешла в потасовки, кругом неслась брань, проклятия, стоны покалеченных в давке людей.

Та же часть людей с более низких этажей, которая все же прорвалась к лифтам на более верхние этажи, силой пыталась пробиться поближе к дверям лифта, что немедленно сопровождалось рукопашным отпором тех, кто был уже почти у дверей. На каждом этаже работало по 820 человек, поэтому для эвакуации всех людей с этажа требовалось два захода всех 24 лифтов. На 172 этаж лифт доходил за 126 секунд, то есть, две минуты, да загрузка людей в лифт и их выход занимали минимум по полторы минуты. Таким образом, одна ходка лифтов на этаж занимала минимум 7–8 минут, а полная эвакуация всего этажа-15 минут. Естественно, что с понижением этажности сокращалось и время эвакуации людей. С 39 этажа и ниже, эвакуация предусматривалась не лифтами, а пешком. В любом случае время эвакуации всех людей составляло не менее 8 часов.

Страх витал сейчас не только над людьми, застрявшими в небоскребах, но и над всем городом. И в этой ситуации всеобщей паники, как спичечная коробка ломалась система рациональности, продуманная человеком на все случаи жизни. И только там, где появлялись хладнокровные и трезвомыслящие люди, паника толпы уступала под их напором и стремлением ввести ситуацию в управляемое русло осмысленности и самосохранения.

Невозможно себе, было представить, что же творилось в рушащихся небоскребах Калифорнии во время землетрясения, а тем более ужас тех несчастных людей, кто выжил под ударами подземной стихии, застряв в лифтах и зданиях, отрезанных от выхода, когда их, неспособных вырваться из западни, устроенной природой, но чудом оставшихся в живых, смял всесокрушающий смерчевой тайфун Эль-Ниньо…

* * *

Блейк-Текильбаев завершил священный ритуал, он мысленно простился со всеми близкими и родными, которые были от него на расстоянии около 8000 миль. Попросил прощения у всех, кому он когда-либо принес незаслуженную обиду или вред. Он мысленно просил Господа Бога в лице Иисуса Христа и всемогущего Аллаха отпустить ему, презренному, все совершенные грехи. Покаялся он и за грехи предстоящие, как он считал, грехи святые, ибо он шел вершить суд над мировым злом, который по непонятным причинам так долго затянулся. Он был твердо убежден, что любой человек, пострадавший от зла, должен при жизни видеть, как это зло карается, иначе вера сменяется безверием…..

В нем странным образом переплелись две религии, христианская от матери и мусульманская от отца. Две религии, которые в первые века второго тысячелетия, схлестнулись в кровавой смертельной схватке и, которые потом слились на территории Российской империи в обоюдонеобходимый симбиоз, взаимообогащая друг друга тем лучшим, что в них было на то время. Поиски объединяющих, а не разъединяющих начал привели к пониманию необходимости единства, которое и обеспечило могущество державы, страшившее западных сатанистов из сионистских и масонских кругов.

Этот симбиоз был построен на одном важнейшем критерии. Как православная религия, так и мусульманская, были предельно терпимы к другим верам. И именно это так было ненавистно всемирной сионистской доктрине, проповедующей зло, раздоры, взаимную ненависть. Религиозная терпимость православных и мусульман была ненавистна мировому сионизму еще и потому, что служила им своеобразным щитом перед лицом межнациональной ненависти, лицемерия, обмана, подлости и коварства. Но сионизм был упорен в реализации своих догм в части сеяния раздоров и смут. То в одном, то в другом конце мира они создавали свои плацдармы, рассадники религиозной ненависти и расового вандализма.

Мировое сионистское зло постоянно рождало монстров для реализации своих глобальных планов по завоеванию мирового господства. Взращенные сионистским золотом, коммуно-большевизм и фашизм наводили смертельный ужас на десятки миллионов людей. Сионо-коммунизм решил раздавить религию, веру народов в своих святых, любовь к своей родине, истории своих предков. Людей не просто убивали, и не только в России, их уничтожали самыми варварскими способами, причем, в первую очередь, лучших, умных и образованных. Тех, кто мог поднять народы на борьбу. Сионо-фашизм решил уничтожить уже целые народы, внедряя свои расовые селекционные методы.

После краха этих монстров, плодовитый сионизм родил новую проказу для человечества – СИОНО-ДЕМОКРАТИЮ. Проказу, основанную на двойных стандартах, и идеологии, прикрытой такими же дешевыми лозунгами, как это делалось всегда. Эта идеология незримо делила мир на господ и рабов. Тех, кто всегда должен быть прав и богат, и тех, кто всегда будет не прав и нищ. И вот эту новую, мировую проказу мировой сионизм начал огнем и мечом навязывать непокорным, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков.

Но зло и ненависть всегда порождают еще большее зло, еще большую ненависть. Блейк-Текильбаев впервые познакомился с литературой по сионизму только в Вене в 1999 году, после бегства из Греции. Он знакомился с копиями многих документов, захваченных после войны 1939–1945 годов в различных синагогах Европы и в Германских архивах фашистской партии. Эти документы убедительно свидетельствовали о том, как мировой сионизм развязывал мировые войны, революции, мятежи и государственные перевороты ради собственной наживы….

Василий Иванович Головко, который занимался с ним в Вене, готовя к перевоплощению и отправке в США, не навязывал ему своего мнения. Он давал ему документальные материалы по деятельности мирового сионизма и заставлял думать, анализировать, изучать их методы и приемы. Только после этого они вели обсуждение осмысленного Блейком, рассуждали и делали выводы…

Один из документов особенно поразил его. Он был найден в кармане убитого еще в далеком 1919 году, в Эстонии, при столкновении эстонских частей с большевиками, красного батальонного командира одиннадцатого стрелкового полка, еврея Зундера. В нем говорилось:

“Секретно. Представителям отделов международного союза израэлитов.

Сыны Израиля! Час нашей конечной победы близок. Мы стоим накануне мирового господства. То, о чем ранее мы могли лишь мечтать, теперь превращается в действительность. Слабые и беспомощные еще недавно, теперь мы, благодаря общему крушению, с гордостью поднимаем голову.

…Мы совершили все, чтобы подчинить русский народ еврейскому могуществу и заставить его, наконец, стать перед нами на колени. Мы почти достигли всего этого, однако… мы должны быть осторожными, так как наш исконный враг – порабощенная Россия. Победа над ней, достигнутая нашим гением, может когда-нибудь, в новых поколениях обратиться против нас.

Россия повергнута в прах, находится под нашим владычеством, но ни на минуту не забывайте, что мы должны быть осторожными! Священная забота о пашей безопасности не допускает в нас ни сострадания, ни милосердия. Наконец-то мы увидели нищету и слезы русского народа!

Отняв его могущество и золото, мы превратили этот народ в жалких рабов.

Будьте осторожны и молчаливы. Мы не должны иметь жалости к нашему врагу, нужно устранить от него лучшие и руководящие элементы, чтобы у покоренной России не было вождя. Этим мы уничтожим всякую возможность сопротивляться нашей власти. Надо разбудить партийную ненависть и развить междуусобицу среди крестьян и рабочих. Война и классовая борьба уничтожат культурные сокровища, созданные христианскими народами.

…Бронштейн, Апфельбаум, Розенфельд, Штейнмах,[1]1
  Троцкий, Зиновьев, Каменев, Майский – впоследствии посол в Лондоне/


[Закрыть] – все они, как и многие другие, верные Сыны Израиля. Наше могущество в России неограниченно. В городах, комиссариатах, продовольственных комиссиях, домовых комитетах и т. д. представители нашего народа играют главенствующую роль. Но не опьяняйтесь победою. Помните, что на красную армию положиться нельзя, ибо она внезапно может повернуть оружие против нас.

Сыны Израиля! Близок час, когда мы достигнем долгожданной победы над Россией, теснее сомкните ряды. Проповедуйте громко национальную политику нашего народа. Бейтесь за наши вечные идеалы!”

Центральный Комитет Петроградского Отдела Интернационального Союза Евреев.

* * *

Блейк-Текильбаев был тогда потрясен. Все свободное время от тренировок он начал проводить за изучением и осмыслением преступлений сионизма перед человечеством. Уезжая в Америку, он уже знал о владычестве сионистов в США больше многих американских политиков. Еще в Вене он дал себе клятву, что все годы, которые отмерены ему Богом, он отдаст борьбе за уничтожение этой мировой заразы. Если ему это суждено делать в Америке, то пусть это будет Америка…

В момент, когда сводный отряд самого Блейка, состоящий из наиболее преданных и подготовленных бойцов, занимался экипировкой, по постоянно работающему телевизору передали экстренное сообщение “Си-Эн-Эн” о том, что Конгресс США принял большинством голосов поправки к закону, которые дают штатам юридическое право на их выход из состава США путем всенародного референдума жителей этих штатов, если за это проголосует 50 % плюс один голос, из числа принявших участие в голосовании.

Кроме этого, президент подписал директиву, запрещающую армии, национальной гвардии, полиции и другим силовым структурам государства пересекать границы мятежных штатов до проведения в них соответствующих референдуме. Стало ясно, что опасность ядерного апокалипсиса миновала. Но это почти не волновало Блейка и его людей. У них было другое предназначение. Заявление Белого дома, озвученное “Си-Эн-Эн” прозвучало буквально через десять минут после того, как Чак Бенсон отдал команду своим людям взорвать коммуникационные системы жизнеобеспечения города и 67 взрывов пронеслись над Нью-Йорком и его пригородами, разнося в клочья распределительные подстанции основных электрических сетей, насосные станции водоснабжения и системы водозабора и очистки, системы канализации и фильтрационные коллекторы, лишая гигантский город основных систем жизнеобеспечения. Целью отряда Блейка был даже не фешенебельный район Флашинга с аристократическими особняками, где осели в основном еврейские банкиры, крупные биржевые маклеры, владельцы страховых и адвокатских фирм, сверхбогатые финансовые аферисты и меценаты, наркодельцы и гангстеры. Это было поле деятельности его группировок, входящих в единую организацию “Ангелы Ада”.

Его же целью было стереть с лица земли Вайт Авеню на Стейтен Айленде, где гнездился основной выводок руководителей Всемирного Сионистского Конгресса и различных сионистских организаций. Этот новый район, примыкавший к кварталу, где расположился Культурный Центр Снага Харбора с роскошными особняками артистической богемы Нью-Йорка, был застроен виллами тех, кто ненасытно грабил народ Америки, а через нее десятки других стран, кто пытался управлять миром при помощи военной машины Соединенных Штатов, кто планировал и руководил уничтожением других стран, закабалением их народов.

Большой Нью-Йорк состоял из пяти районов. Манхеттена, или Сити, как его называли сами американцы, Бруклина, Бронкса, Куинса и Стейтен-Айленда. Эти районы располагались на трех островах: Манхеттене, Стейтене, Лонг-Айленде и только Бронкс располагался на материковой части. Район Стейтен-Айленд, расположенный на острове Стейтен, находился на юго-западе Нью-Йорка и был более спокойным местом для проживания.

Жили здесь в основном белые американцы, артистическая богема, крупные предприниматели, богатые евреи, верхушка сионистских и масонских лидеров, представители мафиозных кланов, вошедших в “сливки” американского общества. Их привлекало сюда многое. И более спокойный, размеренный образ жизни, небольшая заселенность (самый малочисленный район города), большие свободные пространства, неописуемые красоты, открывающиеся с его холмов на Манхеттен, другие районы города и Атлантический океан. Удобным было и то, что практически рядом находился международный аэропорт.

С большим трудом Блейк раздобыл в России 110 комплектов сверхнадежных бронекостюмов из нового состава углеродистых соединений с титановольфрамовыми волокнами. Полученная бронеткань толщиной шесть миллиметров обладала необходимой вязкостью и бронестойкостью, чтобы выдержать попадание из армейского карабина и даже русских автоматов Калашникова и Новикова с 30 метров. Пистолетные и револьверные пули он держал с расстояния в 8 метров.

Бронекостюм представлял собой как бы легкий водолазный костюм, точнее костюм аквалангиста закрывающего почти все тело от щиколоток до лобной части головы, закрывающий как капюшоном и затылок. Открытым оставалось только лицо от бровей до подбородка. А для защиты глаз были специальные, из броневого пластика, сплошные очки-экран, с прибором ночного видения. Боевая экипировка его персонального отряда из 110 человек и группы сопровождения из “Ангелов Ада” в составе 140 человек состояла из самурайских мечей, метательных ножей и звезд, двенадцатизарядных “магнумов” с десятком запасных обойм и полутора десятка шариковых гранат величиной с гусиное яйцо. И только у группы сопровождения “Ангелов Ада” были гранатометы и новейшие русские автоматы Новикова.

Для лучшей подвижности в бронекостюмах, под коленями, у локтевых и плечевых суставов были сделаны специальные подрезы. Все были одеты в спортивное трико, кроссовки, специальные жилеты, на которых крепилось все вооружение и головные бронешлемы, снабженные рацией. Весь персональный отряд Блейка из 110 человек был разбит на 20 пятерок и десять человек были личной охраной Блейка. Этот отряд и группа сопровождения из 140 “Ангелов Ада” разместились на шести специальных бронированных автобусах и десяти армейских джипах, оснащенных крупнокалиберными пулеметами и огнеметными установками. Часть людей были одеты в форму полиции и национальной гвардии, а также имели документы специальных агентов ФБР.

Погрузившись в машины, отряд тронулся в путь, когда в Нью-Йорке уже начались погромы. Поэтому Блейк сменил основной маршрут движения на запасной. Из Северного Ист-Сайда на Мапхаттене они выскочили колонной на Первую авеню. Передние и замыкающие джипы шли с мигалками. В конце Первой Авеню нужно было свернуть на набережную Ист-Ривер и по ФДР Драйв добраться до Бруклинского моста, а дальше через Бруклин и мост Веррацано-Бридж, связывающий Бруклин со Стейтен-Айлендом, добраться до Вайт Авеню, где он будет вершить свой суд от имени Христа и Аллаха…

* * *

Колонна шла на большой скорости, не останавливаясь у перекрестков, где скапливались разные машины из-за начавшихся уже беспорядков. Колонна, настроившись на полицейскую волну, все время гнала в эфир одну и ту же фразу: “Уступите дорогу специальному отряду национальной гвардии”. Сегодня полиция Нью-Йорка была парализована, так как ее автопарк, собранный на участках под давлением террористов, захвативших семьи офицеров полиции, был около 18 часов расстрелян из гранатометов и сожжен почти по всему городу.

Когда развернулась эта бойня автотранспорта полиции, копов, выбегающих из дверей участков, начали расстреливать в упор. Тогда они забаррикадировались в своих зданиях, а в эфир полетели команды ко всем патрулям срочно вернуться на участки, подвергшиеся нападению. Но нападавшие после скоротечного 10–15 минутного боя быстро отходили и устремлялись по своим маршрутам к местам проведения своих основных операций для совершения возмездия. Всего в операции по нападению на полицейские участки участвовало около 18000 черных и латиноамериканских боевиков. То есть, по 20–25 человек на каждый участок. Везде на месте своих погромов они оставляли записки, что теперь едут расправляться с семьями копов, хотя на самом деле направлялись в кварталы Нью-Йорка уже поделенные между собой.

Хаос и страх города, объятого пожарами, придавленного стрессом от возможной ядерной катастрофы, с отключенной электроэнергией, парализованной системой водоснабжения и канализации, дополнялся беспрецедентным хаосом в рядах самой полиции. Патрульные, так и не успевшие переодеться в свою форму, после полученных сообщений с участков о нападении и приказов срочно идти на помощь, съезжались на реквизированных гражданских машинах на участки, представлявшие собой страшное зрелище. Но не всем удавалось так быстро добраться до цели, так как никто не хотел уступать дорогу машинам, сигналившим и требующим пропустить их, так как никто не предполагал, что сидевшие в них гражданские люди являются полицейскими города.

В воздухе висела брань и грязные оскорбления, и только когда к упрямцам, не уступавшим дорогу, подскакивали люди, тыча в нос полицейскими жетонами и револьверами, им неохотно уступали дорогу и проклинали последними словами. Не обходилось и без драк, выстрелов и задержаний. Все проклинали полицию, а бедные копы, добравшись до своих участков, в ужасе смотрели на обгоревшие машины, горевшие здания полицейских участков, раненых и убитых коллег.

Но больше всего их шокировали записки с угрозой расправ с их семьями. Ни начальники участков, ни офицеры не могли уже заставить своих людей думать о безопасности города, они были озадачены только одним, безопасностью своих жен и детей. Город переходил во власть взбунтовавшейся части населения, считавшейся всегда изгоями общества, особенно черного населения. Несколько веков гнета, насилия, бесчеловеческой эксплуатации, презрения и унижения, должны были сегодня вылиться в страшную ночь возмездия.

Полиция Манхаттена, Бруклина и Куинса знала уже, что районы Бронкса и Стейтен-Айленда не затронуты мятежом и беспорядками, что там не отключено электричество, поэтому туда и в штабы бригад национальной гвардии, дислоцированные на севере и на юге от города, а также на западе за Гудзоном, полетели просьбы о срочной помощи. Быстрее всего ее можно было ждать из расположенного рядом Бронкса, и там действительно быстро были подготовлены отряды общей численностью свыше 4,5 тысяч человек, которые по трем маршрутам устремились к Манхаттену, Куинсу и Бруклину. Никто даже предположить не мог в какую переделку они попадут, что их ждет схватка не с обычной шпаной или мафиозной группировкой, а с отлично подготовленными боевиками. У пяти мостов через реку Гарлем, соединяющих Южный Бронкс с Манхеттеном и шести мостах через Ист-Ривер, соединяющих его с Куинсом, были взорваны машины и сделаны специальные заторы, возле которых полицию и национальную гвардию ждали засады. Как только колонны машин с национальной гвардией выскакивали на мост и упирались в завалы из взорванных машин, по хвосту колонны наносился удар из гранатометов и таким образом отсекался путь к отходу. После этого начиналось истребление людей и транспорта, в ход шли гранатометы, огнеметы и стрелковое оружие. Теперь уже эти, попавшие в засаду колонны, просили по рации помощи.

И в этот момент, ослабленные полицейские участки Бронкса сами подверглись нападению латиноамериканцев и пуэрториканцев. Повторилась ситуация Куинса, Бруклина и Манхаттена. Вся надежда оставалась на главные части национальной гвардии, командование которой уже знало, что имеет дело с хорошо обученными и прекрасно вооруженными боевиками. Знали они и о том, что на их пути возможны засады и заминированные участки. Движение в таких боевых условиях естественно резко снижало время прибытия помощи. Но и они еще не знали, что их будут ждать не просто две-три засады, а хорошо продуманная эшелонированная система засад и ловушек.

Тем временем, в различные полицейские участки города стали поступать телефонные звонки о готовящихся взрывах небоскребов, крупных административных учреждений, общественных Фондов и Центров, музеев и памятников, мостов и туннелей, статуи Свободы и т. д. Это вносило еще большую сумятицу, неразбериху и безысходность в работу и так парализованных участков полиции и бюро ФБР города. Полицейские, целую неделю бывшие в кошмарном напряжении биржевого кризиса и волнений людей на улицах, угрозами террористов и начавшимися массовыми беспорядками с вооруженными боями и стычками, опасениями за жизнь своих семей, все-таки пытались как-то обуздать ситуацию и хоть что-то сделать по пресечению того кошмара, который творился на улицах Нью-Йорка, но слишком неравны были силы.

Так уж совпало, что к организованным группировкам, начавшим крушить город, стали присоединяться те, кто все потерял во время биржевого кризиса и теперь жаждал выместить свою трагедию на тех, кто никогда ничего не терял, а только приобретал. Для которых любой крах – отец родной, любая трагедия людей – дороже матери. Ибо только в таких случаях они обогащались и наживали состояния.

В момент, когда, наконец, в Вашингтоне, где все пока было спокойно, приняли решение подключить к национальной гвардии дислоцированные а штате Нью-Йорк воинские части и морскую пехоту, что было впервые за последние 140 лет истории США, по крупнейшим городам Северо-востока США, в Чикаго, Толедо Кливленде, Колумбусе, Питтсбурге, Бостоне, Индианополисе, Цинциннати, Луисвилле, Филадельфии и Балтиморе прокатилась волна негритянских волнений с погромами магазинов, поджогами машин, зданий и нападений на полицейские патрули и участки.

Эти акции носили отвлекающий характер, задачей которых было сковать силы полиции и национальной гвардии и не дать возможности для их переброски в Нью-Йорк или другие штаты. Особенно страшная картина разворачивалась в Нью-Йорке, где происходило настоящее кровавое побоище. Центр Манхеттена уже горел во многих местах. К небоскребам в деловой части Уолл-Стрит, где они гнездятся, как гроздья винограда на лозе, уже к 18 часам устремились джипы и машины с разъяренными боевиками Риверо Эндрюса, Боба Фаулера и Джона Диаса. Гранатометами и огнеметами, пулеметами и гранатами, они сметали все живое с тротуаров обесточенной финансовой цитадели Америки.

Несколько полицейских заслонов, составляющих всего 216 человек, были просто сметены в считанные минуты девятитысячной армадой вооруженных до зубов негров, латиноамериканцев и полуторатысячной белой группировкой Фаулера. Уже полыхали огнем здание знаменитой Нью-йоркской биржи, старейшее здание небоскреба Уолдорф-Астория, здания Сити-Холла, мэрии Нью-Йорка, небоскреба Морган Гаранта Траст Билдинг и других архитектурных шедевров.

Схема погромов была простой. Сначала выстрелами из гранатометов сметалось все живое у входа в небоскреб или административное здание. Затем следовали выстрелы из гранатометов по вторым, третьим этажам. После разрыва гранат в дело пускали огнеметы. Пожары распространялись, быстро освещая бушевавшим пламенем соседние громады из стекла и стали. Из зданий неслись вопли обезумевших от страха людей, которых не успевали эвакуировать из обесточенных и горящих зданий.

Наиболее ожесточенная бойня произошла у суперсовременного здания управления нью-йоркской полиции – Нью-Йорк Полис Депатмент – и Федерального Резервного Банка. Взрывы гранат, огнеметные струи, пулеметная дробь, револьверные выстрелы, хлопки помповых ружей, дикие крики раненых и горящих людей – все это слилось воедино в безумстве этой черной ночи с кровавыми отблесками горящих зданий. Казалось, что наступил конец света. Нападавшие, обезумев от ярости и ненависти, накопленной за годы унижений и оскорблений, имели одно желание, отомстить всем и за все сразу. И это безумство затмевало разум, нивелировало грань между необходимым и возможным, между неотвратимым и целесообразным.

Но и другая сторона, обессилев от нечеловеческого напряжения последних дней, потеряла над собой контроль и способность принимать осмысленные и правильные решения, они сейчас защищали не федеральную собственность, а только свою жизнь. Они понимали, что сдаться, значит быть уничтоженными обезумевшей толпой, выкрикивающей лозунги проклинающие Вашингтон, продажных политиков, еврейских банкиров, проклятых копов, ненавистных и вездесущих сионистов и таинственных масонов. Все силы полиции, агентов ФБР, Агенства национальной безопасности, были брошены в этот деловой район, оголяя свои блоки и кварталы. Со всех концов Нью-Йорка были видны пожары в знаменитых башнях близнецах Международного торгового центра и небоскребах Финансового Центра.

А в это время шла не просто резня, а настоящая кровавая бойня в еврейских кварталах Бруклина, в блоках, заселенных ими в Куинсе и особенно в Манхеттене. Нападавшие не щадили никого, следуя в этом обычной практике своих сегодняшних жертв. После расправ со своими жертвами, нападавшие поджигали богатые особняки, фешенебельные квартиры в роскошных домах. При этом гибли как сионисты, так и абсолютно невинные евреи, в душе, возможно, и не одобряющие человеконенавистнические догмы своих раввинов и не желавшие быть в этом мире расой господ, но пока они были в одной упряжке с мировыми сионистскими организациями, они должны были нести свой крест…

Именно в этом и заключался весь трагизм еврейского народа, легко поддающегося на изощренную пропаганду сионистов и их духовных поводырей – раввинов, жестоко навязывающих свои преступные догмы всему народу. Евреям вбивалось в голову, что: “Вы сначала евреи, а уж потом американцы, русские, французы, греки и т. д.” Они всегда готовили еврейскому народу только одну роль – роль инструмента по разложению и разобщению народов, среди которых они жили, для облегчения главной своей задачи – грабежу этих народов, ибо если другие народы разобщены, то еврейский народ, единство которого цементируется дьявольской, безжалостной хваткой сионистов, всегда будет властвовать над ними.

И история показывала им правоту сионистов, давая евреям легкую возможность обогащения и выдвижения на первые роли во все смутные времена. В эйфории экстремальных событий евреи не задумывались особо над тем, куда их заведут призывы сионистов, они не думали о последствиях, которые наступают неотвратимо. Как правило, это всегда был лишь вопрос времени. Поэтому, время от времени и возникали погромы и ненависть народов, рожденные слепой безвольностью и массовым участием в международных аферах сионистов.

И только небольшая часть еврейского народа, сумевшая отвергнуть сионистские постулаты и преступные аксиомы поведения евреев среди других народов, считающая себя в первую очередь теми, среди которых они живут, то есть американцами, русскими, французами, греками, действительно становились известными людьми в этих странах, своим трудом на благо стран, где они проживали, обеспечивали себе достаток и уважение окружающих. И еврейский народ начал понимать, что если не победит такой подход к жизни среда других народов, их всех ждет страшная судьба…

* * *

Паника и животный ужас ньюйоркцев дошел до стадии безумства. В участках полиции раздавались сотни телефонных звонков, умоляющих и требующих помощи. Появление в городе лжеполицейских в форме и с жетонами довело людей до отчаяния. Жителям звонили в двери полицейские и агенты ФБР, а когда они открывали им двери, то выяснялось, что это бандиты, которые тут же расправлялись со своими жертвами, забирали все ценное и поджигали эти квартиры. Как правило, грабили только богатых и наживших свои богатства неправедным, преступным путем.

Когда же по звонкам соседей приезжала полиция, многие из которых оставались еще в гражданской одежде, хотя и в форменных фуражках и с жетонами, люди не верили им и часто открывали по ним револьверный и оружейный огонь. Полиция, думая, что это засевшие бандиты вступала в ответную перестрелку, лилась кровь и возникала еще большая паника.