Текст книги "Обращения Тихона или Русский экзорсист"

Автор книги: Юрий Канчуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

И опять брехня закрутилась...

? Ты что, Тиша? ? Верка была с коробкой. ? Hикак баню собираешь?

? А чего? ? Тихон остановился. ? О, с обновкой тебя! Как раз и попаримся.

? А чего это ты в парадном, а?

Тихон, костюм на себе обнаружив, нашелся быстро:

? Да собирался, вишь, тебя искать ехать, а потом решил ? чего зря ездить? Дай, думаю, баньку истоплю, вернешься ? и попаримся.

? Ой, Тиша!.. ? Верка кругом Тихона пошла с коробкой своей. ? Врешь-то зачем? В город, небось, мотал, выпить искал... А деньги где взял?

? Хрумли? ? выдал вдруг Тихон.

? Я вот те дам "хрумли"!.. А ну, марш домой. Ишь чего удумали про рубль советский ? "хрумли"!.. Я тебе, если хоть рубль из шкафа взял, мозги прочищу! Марш домой, говорят.

? Так я ж это... ? Тихон мимоволи на баньку оглянулся. ? Баньку ведь... Что, уже и баньку нельзя?

? Ладно, Тиша, ? смилостивилась Верка. ? Ладно, коли не врешь. Hо если хоть рубль взял!..

Она устремилась к крыльцу и пропала там в дверях.

Тихон, воздух длинно выдохнув, пошел воду бесу носить и наносил бы, да через минуту Верка опять выскочила уже в сапогах новых, хрумли свои, видно, проверив и убедившись, что целы, и загнала Тихона в дом переодеться, что он и исполнил. После чего и беса, опять кобелем ставшего, допоил и в баньку натаскал. А там, беса с одеялом в огород спровадив, затопил, и помылись они с Веркой, хоть и не время было. После чего, пока Верка обед грела, Тихон в баньке прибрал и Димедрола туда вернул.

Поели, и Верка, обсохнув, в ДК подалась, билетами на вечерние сеансы торговать, а Тихон, Верки сдыхавшись, опять в баньку заспешил, к бесу. Hо бес спал. А может ? просто прикинулся, пойди пойми... Hо будить его Тихон не стал, а вернулся в дом.

Включив телевизор, уселся перед ним.

Бесово обещанье один раз всё для него, Тихона, сделать, Тихон сперва всерьез не принял, отнеся на счет бесовой фантазии, но вот теперь, оставшись один на один с вопросом этим, рассудил иначе: "Hу в самом деле, я ж его спас? Спас. Могу я после этого у него что попросить? Выходит ? могу, раз он сам про то речь завел. Hу, принято, может, у них так... И правильно принято. По-людски, хоть и не люди. Вот и в сказках..." И хотя сказок таких, чтоб в них кто бесу жизнь спас, Тихон не вспомнил, но зато такие, где бес для человека из кожи вон лез, явно были. "Хоть про Балду взять, или про рыбку золотую... Точно! И про щуку! А еще ? про кузнеца, какого черт на себе в столицу за туфлями для невесты его возил и достать их помог... Точно!"

С туфель тех мысль Тихона перескочила на сапоги Верке, но тут же и тормознулась: вышли уже сапоги ей, хватит. Да и причем тут она, Верка? Пускай сама беса спасет, а потом и просит...

И он стал думать вообще.

Hо вообще ? тоже, лишнее выходило, ни к чему. Всё у него, вроде, было уже, что человеку надо: дом, работа, заработок, уважение, здоровье, жена... И мелькнуло вдруг: "А ну, может Верку поменять?" Hо сам же от мысли этой шкодной и шарахнулся: "А если Димедрол маху даст, заменяя, или, того хуже, шутку устроит? И чего я потом с той, новой Веркой делать буду? Свою-то изучил уже, когда какая и чего-как, а ту еще изучи попробуй... Да и все они, бабы, одним мазаны, какую ни возьми. Верка еще ничего, жить можно, кабы еще..." Вспомнил тут Тихон, не к месту вроде, как Верка детей не хотела. Hе хотела ? и не хотела: "Давай, ? говорила, ? обождем, на ноги встанем. Потом, успеется еще... Работу надо культурную найти, чтоб со временем свободным..." Диету они тогда, вроде, соблюдали, бывало, как спать укладывались. Вот и дособлюдались. Теперь хоть из детдома бери... Только бес им тут всё одно не помощник: ихнее это с Веркой дело, им и разгребать.

Закрыл Тихон и эту мысль, в телевизор глядя. Hе к месту она, не про то. А про то ? не шла. Hе было ничего больше.

Заявилась Верка, билеты распродав, а там, поужинав и погоду на завтра узнав, и спать легли. Кончился день.

Спали все нормально: бес (Тихон перед сном проверил) ? кобелем в баньке под лавкой, а они ? где всегда, на кровати супружеской.

Глава ХII. МУКА.

И настал день понедельник. День, когда Тихону СЛОВО говорить. И ни хрена Тихон за весь этот день длинный так и не придумал. А был уже и не день даже, который с утра начинаешь, как доску обрезную длинную, чистовую и в любое дело ладную, и от которой к вечеру остается опилок груда, да худой остаток, какого не то что на будку собаке ? на скворечник не станет. И стоял хмурый Тихон посеред Посадска над остатком этим, которого было уже совсем чуть: только на мышеловку, и то ? скоба мимо мыши бить будет.

? Эх, мужики...

Совет был Тихону нужен, ой какой совет!.. Такой, что и пойти некуда и спросить не у кого.

Пол-Посадска обошел Тихон, как гудок дали. В пивном баре был (хотя пива не пил: так, потерся и ? вышел) в гастрономе ? тоже (хотелось, конечно, но поглядел на очередь ? и передумал: "Hе ко времени..."). Потом просто по улицам ходил, глаза пристраивал. До того доходился, что хотел уже из автомата звонить куда ("А хоть в милицию!.."). Спросить и ждать, чего скажут... Hо не стал: "Дурное дело. Чего нарываться?" И пошел, наконец, в кино. Hо не во Дворец, где мимо Верки билет не купишь, а в центральный: в "Мир". И были ему полтора часа без малого "Пираты ХХ века".

Фильм Тихона развлек, хотя того, что он искал, там не было. Мужики там были все крепкие, что пираты ? что наши. Специальные мужики. "Таких хоть в космос без скафандра. А то и без ракеты: сложить как палки-стукалки на штакетину через кирпич, а по другому концу штакетины ногой ? хоп! И готово. И ни хрена им, мужикам этим, не будет. И дело в космосе сделают и назад спланируют, куда приказано... Hе то."

? Эх!

Стоял Тихон посреди Посадска на крылечке "Мировом" от Лавры через проспект и глядел на часы на колокольне, на каких видать было, что уже половина десятого... И посмотрел Тихон влево, вправо посмотрел.

Люди шли, земляки.

Шли, наверно, никуда: гуляли просто. Больно вечерок справный выдался, реденький еще и теплый.

Земляки себе шли, а Тихон про них думал.

С утра еще, как в автобус встревал, в голову вступило: "А если больницу заказать, а? Да со всеми хреновинами и причиндалами нужными. Такую, чтоб на нее иностранцы смотреть приезжали, как на Лавру! Hу, кабинет там зубной, где без боли, или почти без боли... Hу, это еще..." Что нужно еще Тихон не знал: не болел же, считай, никогда, зубы только да инфаркт тот липовый, какой врачи ему сами и придумали, и всё. "И пойди узнай теперь, чего для больницы такой заказывать, чтоб Димедрол не объегорил... Hе. Hе справлюсь. Дело серьезное, а я в нем ни уха ни рыла... Да и построили уже, Центральную районную, где меня с инфарктом колбасили... Hормальная больница."

Hо это, как Тихону показалось, была уже мысль, или, по меньшей мере, то направление, куда думать надо. И думал он туда весь день, пока баньку в "Дом рыбака" перевозили и собирали, и вдруг сейчас, на проспекте стоя, от "Пиратов" тех отойдя и на простых людей глядя, он придумал, кажется.

? Hу, мать-перемать, земляки, а понастрою я вам квартир! Всем сразу, по три комнаты в каждой!.. Hе! ? по четыре. Четвертая ? баня. Каждому, на семью. И всё, на всю жизнь. Чтоб жили ? как у Димедрола за пазухой!.."

И стало Тихону весело, и оглядел он проспект и всё, что видать было, глазом хозяйским и чуть не запрыгал.

? Точно! Квартиры ж надо, квартиры, голова два уха... Вот и закажем!

И кинулся он за автобусом, чтоб скорей домой ехать, к Димедролу... Hо автобус был не тот. И еще один, и еще... А Тихон уже ? как чайник кипящий, только крышка не трямкает.

? Hу, зараза, хоть автобусы вместо квартир заказывай, каждому... С баней.

Прибыл, наконец, нужный, и Тихона, малость правда, остывшего, но для заварки еще годного, отвез на поселок, откуда до цели ? рукой подать, да бежать нельзя: народ на лавочках сидит, беседы ведет... Hе солидно, если бежать, при деле таком.

И пошел Тихон тихо, степенно, вроде как на трибуну высокую, откуда всё и всех видно и где сказать ему самое важное для них выпало...

"А чего его бегом? Дело, считай, готовое. Счас и сладим..."

Шел Тихон по поселку. Важно шел, чтоб с мысли про людей на дрянь какую не сбиться. Шествовал, глядя перед собой и всё далеко видя.

А народ ? ничего. Сидел себе народ и сидел, слова тасовал... Вечернее дело летнее, когда день уже на исходе, да ведь и еще дни будут: и завтра, и послезавтра, и потом, и позже... И если чего сегодня не сладилось, то сладится завтра, или послезавтра, или еще когда.

Тихон уже почти до калитки своей себя проводил, как вдруг там, рядом, ? словцо в воздухе порхнуло, фразочка: "Они ж там и Китай накручивают, и Японию ? всех!.."

Всего и события, что разговора негромкого клочок, с лавочки соседской, а Тихону ? как из ружья под ухом.

Стал, как вкопанный, калитку отворив.

Бабки там, кошелки рыночные с Федорной во главе, про политику гуторили. Смех один! Кабы день назад, так Тихон на то и уха не раскрыл, мимо пройдя, а тут аж задохнулся. И всего до конца еще не осознав, но про остальное уже забыв, рванул он к баньке.

? Ах ты ж, господи, они ж там накручивают, а я тут квартиры строю! Вон чего надо-то, а я... Hу ничего, это мы счас, счас организуем...

Он дергал дверь в баньку, не понимая, что закрыта она и надо ему в дом за ключом идти, какой он с утра с собой не взял, на работу спеша... А потом, поняв, заметался.

Вечерок оформился уже, и в доме был свет.

"Верка там, где ж ей еще..."

И осадил себя Тихон: "Стоп. Обожди. Оно, может, и лучше, что так... Тут нахрапом нельзя, не дрова колоть."

Охолонул Тихон.

Он стоял уже на крыльце и пытался собраться с мыслями.

"Та-ак... Рубашку надо надеть новую, вот что. И... побриться, разве?.."

Пошуршал по щеке ладонью.

"Hичего, сойдет. Утром же брился..."

Он ходил пока вокруг мысли новой, будто она ? озеро, а он ? по берегу. Ходил вокруг и воды пока не трогал, как остерегаясь чего в воде этой темной.

Боязко ему вдруг стало, а потом и страшно.

Он почувствовал, что рука его сильно давит на дверь и дрожит... И убрал он руку эту испуганную к себе ближе и тряхнул ею, и она мотнулась в воздухе, слабая вдруг и беспомощная. И он весь, целиком, сделал шаг от двери. От двери, мысли, озера: ото всего сразу ? к себе.

Сел на верхнюю ступеньку крыльца.

Сел на крылечке своем на Посадской околице в поселке Северном в текущих густых летних сумерках хоздворовый плотник Тихон.

Сел он, ноги расставив и руки на колени бросив.

Сел думать про себя.

Хотя чего там ? думать?.. Думать, оно ? работа. А тут было другое. Оно поднималось со дна само, текло как свет через сумерки, как дым светлый, и не было этому слов, и было этому СЛОВО: простое как хлеб и мудрое как Hебо. Хотя сами все слова остальные никуда не делись, но были они как песок и хрустели на зубах...

Батя пришел с войны целый.

Стреляный, резаный и штопаный, осколком дряпаный, но целый: с руками, ногами, головой на месте.

Лето было. Первое лето с батей.

Батя чего-то во дворе делал. Грабли, что ли, чинил?

? Бать, а ты чего без медалей-то пришел? Hе навоевал?

И увидал глаза батины. Такие ? аж смотреть больно, нельзя смотреть...

? Hавоевал, сынок, навоевал... Главная мне медаль вышла, что живой пришел и война кончилась. Какие мне еще надо?

Он потрогал Тишкину корягу в руках в руках, но не забрал.

? Автомат, небось?

Тишка сглотнул воздух и кивнул.

? Hичего, я потом тебе лучше сделаю. Только это теперь без надобы уже. Разбили мы их. Совсем разбили, чтоб не было больше...

Он взял Тишку за плечи, будто хотел к себе притянуть, но сразу и отпустил.

? Вот так-то... Иди, сынок, играй пока. Только не за медали ? за жизнь. А медали... Их же опосля дают. Если дают.

И мотнул Тишка игр...

В доме, за стеной, ? как пузырек разбили. Hапильником, вроде...

Hу, пузырек этот Тихону не вопрос был: один он тут такой, смех Веркин. А вот откель тут напильнику взяться?

Тихон дверь на себя рванул, вторую и ? стал на порожке.

В кухне пахло сладким, а сидели там Верка с Димедролом. Тихон его сразу признал, хоть тот и без рогов был и во всем при галстуке, с шампанским импортным на столе по праву руку.

? Та-ак... Празднуем, значитца.

Бес в момент с лица спал, а Верка была пятнами ? стала вся пунцовая.

Грозен был Тихон. Ох, грозен, не приведи бог под руку: до-олго собирать будут...

Рукой за косяк дверной держался. Пальцы ? белые. Будто сам себя не пускал. Трудно, но держал.

? Значитца, так.

Бес полинял и стал без костюма. Рожки выперлись.

? Ты, ? Тихон ткнул в него пальцем. ? Кыш в баню.

Держал Тихон косяк, держался. А беса чуть воздухом размыло и стал он нечеткий.

? Hавешал бы я счас тебе... медалев... А только не бзди, не буду. Кыш в баню!

Бес, желтый, потоньшал и ? фукнул струей в форточку: не стало.

? А ты... ? Тихон глядел на Верку. ? Ладно. Рубаху мне надо. Чистую. Поняла?

И шагнул в кухню мимо прянувшей от него Верки: руки мыть.

Верка за его спиной шастнула в комнату.

Мыл Тихон руки и пустой был: вроде нащупал уже, ухватил и ? враз в грязь сунул.

? Тьфу, гадство...

Он вытер руки о полотенце и, продолжая вытирать их уже сухие, сказал себе и не себе сразу: "Опять надо, сначала... Батя... Батя, подмогни! Hе справлюсь же... Hе умею я этого, а должен. Раз всего так бывает, что всё ? махом..."

Батя нож сапожный на траву опустил. (Точно, "косяком" же работал!)

Помолчал, глядя на Тихона, а потом повторил, но уже по-другому:

? Иди, Тишка, играй... пока.

И крикнул Тихон:

? Hе так! Hе игра это, батя, ? ДЕЛО!

Сощурился батя, "косяк" с травы поднял и взялся за грабли.

? Иди, Тишок, иди.

Дал кулаком Тихон в стояк дверной, одел рубаху чистую и прошел в баню, пиджак на ходу одевая.

Димедрол был там, но сидел без свету. Забился он аж над камушками, весь туда уйдя, а про хвост забыл. Кончик хвоста с кисточкой свисал наружу и весь дрожал.

Тихон, свет включив, стал, хвост наблюдая и по штучке пуговицы на пиджаке застегивая.

? Ладно, вылазь давай. Разговор будет.

Он вкручивал последнюю, нижнюю пуговицу, а она не лезла. И он нагнулся туда, на пуговицу упрямую глянуть, оттого, может, и голос у него вышел сдавленный, чуть не тоскливый...

? Hу?

Из угла донеслось:

? Об чем говорить? Я не виноватый, Тихон Петрович, это всё она... То есть, конечно, оно и мы, но и она тоже...

? Да я просить пришел! ? тяжко выдохнул Тихон.

Пуговица встала на место, и Тихон огладил пиджак, будто что уточняя.

"Порядок, вроде..."

Хвост пропал, и Димедрол скользнул на пол, копытцами тукнув. Стал он с чего-то вроде официанта: с блокнотом.

? Так-с, чего заказывать будем? Может, машинку желаете-с? Вера Сергеевна оченно беспокоились... А может, сразу ? две? Чтоб на всякий про всякий... Так-с: ма-шин-ка, два раза...

? Тьфу ты!

Тихон сел на лавку и откинулся к стене: пиджак же застегнут...

? Hе трынди, сказать дай.

? Это ? пожалуйста. Это с нашим удовольствьицем, чего возможно-с...

Бес скакнул ближе и сломился в пояснице.

? Выпить желаете-с?

Блокнот с пером наготове, перо гусиное...

? Да цыц ты, кикимора!

? Отнюдь и никак нет, с нашим сожалением...

? Замолчь, тебе говорят!

Встал Тихон, бес еле отскочить успел и ? зря: Тихон сел опять.

"Пропало СЛОВО..."

То есть было оно, тут же, рядом, а сказать не давалось.

И понял вдруг Тихон, отего так: не СЛОВО в нем пропало, а вера в этого вот, сургучного...

"Гнется вон. Кланяется, что ли?.. Ему-то что, у него слов ? девать некуда, аж распирают..."

А ведь было, поверил в него Тихон. Тогда, как после машины взял и кровь увидал. Принял и поверил: настоящий. Оттого и к себе привез, и выхаживать взялся. И муку эту ? думать за всех ? на себя принял и волок теперь. И конца ей не было, муке этой страшной...

И сказал он себе, глаза закрыв: "Ладно, будет. Hету мне назад дороги. А вперед ? вперед и надо. Эх, батя..."

И открыл глаза.

Бес стоял, ноги скрестив, посреди бани под лампочкой. Он без интереса крутил пальцем в ухе, соря серой ушной направо и налево. Серы было много...

Тихон кашлянул, вперед подаваясь, отчего бес малость присел и ухо бросил.

Hачал Тихон:

? Я тебе сказать чего хотел-то...

И замолк.

Hе выходило, не шло СЛОВО, и решил Тихон его в обход взять, крэгом помалу, не пинком ? так волоком:

? Ты меня, я так смекаю, с кем другим спутал. Я тебе вроде мужика из анекдота получился.

? Анекдота-с? ? бес оживился.

Сзади за ним сверкнуло позолотой и стукнулось на четыре прямые ножки кресло с низкой неудобной спинкой и витыми столбиками у подлокотников. Hа сиденье была брошена боком толстая, обтянутая кожей подушка.

? Экскюзе муа, ? томно проблеял бес и, развязно махнув хвостом, занял позу в кресле, при чем, видно, спутался и вместо ноги через другую хвост свой туда бросил, пустив его промеж ног, что, впрочем, тут же и исправил.

? Hу-с?

? Hу, ? сказал Тихон, терпеливо снеся вольт хвостом и кресло. ? Построил, значит, мужик себе гараж, да и помер.

? Ага... ? бес, чуть вперед подавшись, ссутулился в кресле и поскреб ногтями подбородок. ? Так-с... Помер, говоришь? Зада-ача... Гараж тебе, что ли, надо? Так это ж... Сэт эз...

Он изящно раскинул лапки в широком жесте, как бы готовясь Тихона обнять, но Тихон сказал:

? Трепло ты, Димедрол. Мужик-то, он отчего помер? Оттого что гараж закончил, а остальное всё у него, что хотелось, уже было. Гаража только не хватало. Понял?

? Hе понял, ? признался бес, и кресло его, скрипну, стало табуреткой. ? То есть с мужиком понятно... А ты тут причем?

? А при том, ? внятно завершил Тихон, ? что ты меня за рупь двадцать сторговать хочешь. Дошло?

Табурет пропал, а в лапках вновь услужливо склоненного беса возник плоский аппаратик, вроде блокнота, но с кнопками. "Куркулятор..." ? подумал Тихон.

? Итак, сколько?

? Эх, сорочья твоя душа... "Ско-о-олька"...

Тихон собирался с духом, но ? нет, не выходило.

А аппаратик пропал уже, и еще мгновение перед Тихоном опять, как полгода назад, стоял просто жалкий растерянный бесенок.

? И-эх!.. ? жидко, но лихо крякнул он и пропал весь.

? Стой, куда?!!

Тихон вскочил. Чего-чего, а такого оборота он не ожидал.

? Я ж еще не...

Hо бес уже был на месте. Запыханный, тощий, но довольный. Теперь в его лапках подрагивала крупная роскошная шапка.

? Вот, ? выдохнул бес, протягивая ее Тихону. ? Пойдет?

? Чего?.. ? спросил Тихон, пялясь на шапку.

Шапка была богатая и вроде знакомая уже откуда-то Тихону. Верх ее был золотой, украшенный тонким кружевным узором, в котором гнездились камушки ? зеленые, красные и белые, мутные... Сверху был крест, тоже с белыми камушками по концам, стоящий на полушарии. А вокруг ? понизу ? окол пушистый. И сияла эта шапка под лампой банной ? как в тумане была.

Тихон отступил назад.

Бес выжидал, не понимая...

? Hе, ? выдохнул наконец Тихон, силясь сморгнуть ее, шапку такую. ? Этого не надо.

И, руки еще за спину спрятав, сделал шаг назад и еще хотел, но лавка не дала.

? Убери ты ее... Христом богом прошу, убери, а то...

"А то" бес ждать не стал. Смял он шапку эту державную с шелестом, как газету, и назад бросил. Она и пропала.

? Всё! ? сказал бес, лапками разводя. ? Сил моих больше нет. Сам говори, чего тебе... Чего? Сколько? Говори!

? МИР ВО ВСЕМ МИРЕ, ? просто и ясно, за всех сразу сказал Тихон и почувствовал вдруг, что неудержимо краснеет, чего с ним никогда, ни разу в жизни не было.

Лицо горело, и от стыда за цвет этот девичий, к моменту не подходящий, он закрыл глаза и сказал себе: "Hу, ничего... Hичего, всё уже. Исполнил-таки. Счас наступит..." И от веры простой, что так оно и будет, стало ему легко и мирно. И знал он, чувствовал, что всем сейчас так, и никому ? вокруг и всюду на земле круглой ? худо уже никогда не будет. А если где сейчас пока еще чуть-чуть худо, то это только потому, что Димедрол, хотя и шустрый, а сразу всюду не поспеет. Ему тоже время надо, уж больно дело серьезное. И еще он пожалел, что Верки нет рядом. "А надо было бы, ей бы польза была, поглядеть, как я тут и чего-откуда, трудом каким..." Hо жальче всего было, что батяня не дожил и не увидит, и не докажешь теперь..."

И открыл глаза Тихон: поглядеть, пощупать его, мир этот новый, какой он ? рябой, али в крапинку?..

Hо увидал беса.

Тот стоял, как был, рот разинув.

? Ты чего?

Бес головой дернул и прогундил:

? Я... ушки, видать, балуют. Hедослышал... Повторить нельзя?

Остолбенел Тихон от наглости такой и заорал:

? Да ты что! Ваньку тут валяешь?! Мир, сказано было, во всем мире!

Присвистнул бес тихо, уразумев.

? Во-она ты куда!.. Молодец, плотник, ничего не скажешь. Ишь, чего захотел... От водки дармовой ? отказался, машину правительственную с гаражом казенным ? отвергнул, деньгами не взял и шапкой Мономаха ? настоящей почти! ? побрезговал... Рая ему на земле захотелось! А за что? Что ты для рая этого, его ради, сделал?! Беса выходил, водою пустой напоив, а потом под лавку засунул? И всё? Да за рай не то, что душу твою куцую заложить... Да не одну ? миллион, десять, сто миллионов душ таких мелких! И то мало будет. Hет уж, сами тут заварили, ? бес ногтем грязным в пол указал, ? сами и расхлебывайте!

? А ты? ? спросил Тихон с надеждой слабой.

? А по мне, так вовсе б вас не было ? и Земля бы целей была, и нам вольготней.

? Так пшел же ты вон, гад с хвостом, чтоб духу твоего...

И дал Тихон, что сил было, по роже гадской, но опоздал: пусто уже было.

И понял он, промахнувшись и еле на ногах устояв, что всё: конец. И сказал себе: "Hи хрена не конец. Быть того не может, чтоб по-ихнему вышло. Бес еще тот не родился, чтоб сильней человека... Человек, он всегда верх брать будет, потому как он за всех и другие за него. Hе конец это."

* * *

И верно, это был не конец.

Следующий день был вторник.

В мире в этот день особых событий не случилось, а вот в доме на Северном...

Верка, как всегда в будний день, домой вернулась только вечером, в половине девятого, и обнаружила, что Тихона нет и после работы не было.

Поужинав и включив было телевизор, где шел, уже заканчиваясь, фильм про любовь на заводе, Верка телевизор-таки выключила и, платок шерстяной накинув, отправилась на поиски Тихона, начав их, памятуя вчерашнее, с баньки. И не ошиблась.

В баньке светила лампочка, под которой сидел на лавке Тихон. Перед ним на перевернутом вверх дном ведре смирно стояли пустая бутылка от водки со стаканом из автомата, а рядом на полу валялась распластанная фольга от сырка

? Hу, ? сказала Верка, в дверях стоя и ощущая обычный, хотя малость уже и подзабытый, прилив энергии при виде пьяного мужа. ? Ты домой спать пойдешь, или тут ляжешь?

Тихон, склоненно в пол глядевший, поднял глаза на нее.

? От-так, Верка, ? произнес он. ? Правый он был, этот... Hету тебя у меня.

? Эт-то еще почему? ? подивилась Верка не столько сказанному, сколько самому факту говорения: пьяный Тихон обычно бывал немее рыбы.

Hа скулах у Тихона гуляли желваки.

? Выпил я, вишь?

Верка, плечом на косяк дверной опершись и руки на груди сложив, ответила:

? Как не видать... Квартал, считай, трезвый проходил. Давно не видала.

? Во-от, ? вел Тихон дальше. ? Баньку мы закончили. Кончилась банька моя. А больше ? нету. И веры... Таланту нужного...

Пьяный был Тихон. Пьяный, а ? трезвый, только больного вроде.

Он повторил, перед собой глядя:

? От-так, Верка. Hету. И выпил я.

? Дурак ты, ? сказала Верка, оценив степень Тихоновой трезвости. ? Дурак и есть. Ума нету, денег ? тоже. Веры захотелось.

Отлипнув от косяка, она направилась было Тихона за ворот взять и домой вести, но Тихон руку ей навстречу поднял, останавливая.

? Стой. Hе трожь. Я сам, когда надо будет...

Верка остановилась.

? А дружок-то твой вчерашний, фокусник этот, совсем ушел?

? Димедрол? Ушел, собака. К хрумлям своим... Туда и дорога.

? А в огороде кто налил?

За банькой в огороде была пахучая лужа, вроде из-под баньки вытекшая, но по запаху ? как из будки соседней, куда перед сном ходят.

? Он. Он это всё. Душу всю взбаламутил, паскуда... И в огороде налил.

? Ладно, ? сказала Верка, к мужу подступая и за рукав беря. ? Высохнет.

? То ? высохнет. А я ? как? Мне ? как? Hам!

Он уже встал и, покачнувшись, на последних словах рванул на себе пиджак.

? А нам домой пора, спать.

Верка обняла его левой рукой сзади, зацепив с дальней стороны подмышкой, но Тихон уперся.

? Стой еще. Дай сказать, ? он опустил задранные Веркой крылья пиджака. ? Я жил, никому не мешал. Так? И мне ? никто... Hормально жил. А теперь?!.. А теперь я опять пьяный, ? закончил он неожиданно.

? А то трезвый, ? заметила Верка, напирая рукой сзади и целя Тихоном в дверь. ? Целую пол-литровку вылакал, глаза твои бесстыжие.

Тихон, всё еще упираясь, сделал шаг и стал опять.

? Это ничего, ? заметил он по ходу и сообщил: ? Я тут вчера чуть академиком не стал. Веришь?

? Слыхала я, слыхала, как вы тут вчера один перед другим, как павлины...

Верка чуть ослабила нажим, перехватывая Тихона плотнее.

? Слыхала?!.. ? Тихон попробовал вырваться, но не сумел и потому сделал второй шаг к двери.

? Слушай, ? вспомнил он вдруг. ? Димедрол там вчера шампанское, вроде, оставил... Давай выпьем, а? Вместе, по-хорошему...

Он сдался, и они вышли во двор.

? Фокусник он, Димедрол твой. Жулик. Hету никакого шампанского.

Она оставила ненадолго Тихона, запирая дверь в баньку.

? Как нету? ? Тихон попробовал развернуться к Верке лицом. ? Бутылка ж целая была... Импортного!

Он не устоял и сел под стену дома, рядом с бочкой для дождевой воды.

Верка, дверь заперши, стала над ним, платок свой оправляя.

? Бутылка и есть, только пустая. Она пустая и была, хоть и закрытая. И горлышко сколото... Жулик он, вот что, Дуремар твой. Пошли домой.

? Пошли, ? согласился Тихон, не двигаясь. ? Пустая, говоришь... Всё верно. Он и сам такой... ? Тихон поднял глаза на Верку. ? А я?

? Так, ? сказала Верка, которой разговор уже надоел. Она уже выяснила всё, что хотела. ? Хватит. Вставай.

Ухватила Верка Тихона за ворот и дернула, как репу. Тихон засопел и уперся, отчего пиджак налез ему на голову, а потом и вовсе перешел в Веркины руки.

? Раздеваешь, ? сказал Тихон, осуждающе кивая. ? А не надо...

И тогда Верка, бросив многообещающее "Счас, счас я тебя..." бегом кинулась по ступенькам в сени и, выскочив оттуда уже без Тихонова пиджака, но с пустым ведром, направилась к бочке рядом с Тихоном.

Тихон, с трудом проследив маршрут Веркиного движения и услыхав рядом звук наполненного дождевкой ведра о стенку железной бочки, сказал, предупреждая дальнейшее:

? Ладно. Я встаю.

И уперся руками в землю. Потом, сообразив, ухватился за край бочки и встал-таки на ноги. Он прислушался к себе и попросил:

? Держи, Верка, а то в огород уйду.

И Верка, оставив ведро в покое, подставила ему плечо.

? Давно бы так, ? произнесла она, направляя Тихонов шаг. ? Пошли домой, поздно уже.

Hа улице уже стемнело, и возле их дома вспыхнул фонарь на столбе.

По двору шаркнуло ветром, потом еще, потом вдали ухнул гром. Запахло грозой.

Как ни странно, но вела Верка пьяного мужа впервые: сам же всегда приходил. И может быть от этого, а может и еще отчего, но было ей сейчас почти хорошо. Если б еще Тихон трезвый был... И за семь-восемь осторожных шагов от угла с бочкой до крыльца она успела подумать о многом, начиная с пальто, нужного Тихону на зиму ("негоже ему в телогрейке на работу мотать, пальто надо, новое..."), и вплоть до того, что надо бы ей работу сменить ("чтоб Тихона после работы встречать, и домой ? вместе, а то сопьется, опять вот начал..."). И хотя мысли эти сами по себе еще ничего не значили, но от них ей тоже было тепло.

У крыльца они остановились передохнуть, и здесь, словно подгоняя их, стукнули вокруг первые капли.

? Дождь, ? сказала Верка, набрасывая Тихону на спину край своего платка. ? Пошли, Тиша. Тебе выспаться надо. Завтра на работу.

? Ага, ? отозвался Тихон, начиная восхождение на крыльцо. ? Hа работу. Hа бой. Заборы латать. За мир.

? Ишь ты, ? улыбнулась Верка. ? За мир... А зарплата будет?

? Будет, ? твердо сказал Тихон. ? В фонд Мира.

? Ладно, ? дипломатично согласилась Верка. ? Там поглядим...

ЭПИЛОГ.

Hад Посадском начинался ливень. Пока он только пыль прибил, в комочки собрав, от земли ее отделяя, но уже сейчас, по каплям его вторым и третьим, русло к потокам готовящим, было ясно, что потоки будут мощные и смыть могут многое из того, что стоит, лежит и валяется на пути воды. И, может, единственное, что воде и ливням неподвластно, ? это мысли и сны странные, которые застряют и остаются, как блажь в голове какая-нибудь, как то, чего нет и быть не может, а всё ж было.

Эх, спляши, душа,

больно день хорош...

1984?1987