Текст книги "Повеситься в раю"

Автор книги: Юрий Калмыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

ВРАТА АДА

«Элитка» завтракала, как обычно, в отдельной столовой, где накрывался стол на шесть человек. Накрывали стол здесь санитары, а не сами больные. Столовые приборы подавались из дорогого сервиза, привезённого управляющим Станислава. На каждом приборе лежала свёрнутая в пирамидку белоснежная салфетка.

Когда Альфред с Дмитрием вошли в столовую, за столом уже сидели Станислав с Самураем. Станислав рассуждал о соотношении курсов валют, а Самурай внимательно слушал. Как только они сели за стол, наконец, появился человек, которого называли Иисусом Христом. В первый момент он разочаровал Альфреда своей обыденностью, но прошла минута, другая, и лицо Иисуса стало чудесным образом «узнаваться» всё больше и больше.

Да, это был тот самый человек, которого Альфред видел вчера вечером, и тот, которого он видел в сегодняшнем сне, но сейчас Иисус воспринимался иначе, как будто это был уже другой человек.

К Станиславу подошёл санитар и сообщил, что к нему пришла жена и ждёт его в «номере люкс». Недовольный Станислав ушёл.

Альфред сидел напротив Иисуса и ощущал удивительную легкость. Он почувствовал, что это присутствие даёт ему неограниченную свободу и располагает к доверительной беседе на любую тему.

– Смешно! – сказал Альфред. – Я спокойно сижу за столом с человеком, которого все называют Иисусом Христом, а моя жена, яростная христианка, постоянно ходит в церковь и ищет Бога там.

– В церкви Бога нет. Бог есть везде, но в церкви его нет. Бог всегда не там, где его ищут.

– Я не ищу Бога, достаточно того, что моя жена его ищет, но парадокс в том, что я перед вами.

– Но я не Иисус Христос.

– Я понимаю, что вы не тот самый, но вас почему-то так называют и вы очень похожи на того настоящего… Боже мой! – Альфреда вдруг осенило. – Я вспомнил тот рисунок! Вас нарисовала моя жена. Она видела во сне Иисуса Христа и нарисовала его! Это невероятное сходство! Я художник и не могу ошибиться.

– У неё было видение! – убеждённо сказал Скомарохов.

– Альфред, ты позвони ей, пусть она приедет сюда с рисунком. Сравним, посмотрим. Я дам тебе мобильник после завтрака, – сказал Самурай.

– А вы, Альфред считаете, что ваша жена как-то неправильно ищет Бога? – спросил Иисус.

–Не в этом дело. Бог на земле не нужен. Я много думал об этом. У людей есть надежда на Бога, как у детей есть надежда на заботливых, любящих, всесильных и мудрых родителей. Надежда, что Бог услышит, поможет и спасёт в трудный момент. Если бы Бог был на земле, то все люди обращались бы к нему за помощью и видели бы, что Бог ничего не может изменить. Кому он был бы нужен такой Бог? Бог скрывается от людей! Зачем же я буду его искать? И чем взрослее человечество, тем присутствие Бога на земле менее явно. Дети вырастают, и им больше не нужна помощь родителей.

– Но вы всё же надеетесь на постороннюю помощь в самый трудный момент?

– Если честно, да. Я хотел спастись от депрессии – это моя слабость. Это было малодушное желание. Депрессия – вещь тяжёлая. Но в депрессии видишь то, чего не видят другие. Когда иссякает желание жить, хорошо видишь, чем пополняют это желание другие люди. Просто глупые пустые желания, дурацкие амбиции, наивные мечты и надежды. Молодые должны реализовать то, что в них заложено, им интересно, что приготовил для них этот мир. Из поколения в поколение идёт обман – взрослые ведут себя так, как будто они знают, что делают в этом мире. Обман раскрывается слишком поздно: когда человек задумывается о смысле жизни, то оказывается, что он сам уже взрослый и, возможно, у него самого уже есть дети. Так что обман продолжается.

И потом, холод, голод, жестокость, несправедливость, обман, вообще всякое несовершенство мира будто намеренно существуют для того, чтобы вызвать у людей интерес к жизни, пробудить желание бороться и преодолевать трудности. Это движет людьми и даёт им силу. Если бы люди не хотели изменить этот мир, то им было бы просто неинтересно жить.

Когда находишься в депрессии, воздух вокруг разрежен, мир как бы разжижен, и он тебя не притягивает, не схватывает. В нём неинтересно, и ты ясно видишь, что всё в этом мире бесполезно и этот мир не стоит того, чтобы люди в нём жили. Это ничтожный мир! Невыносимо жалко людей. И то, что люди хотят жить – это просто чудо! Они наивно полагают, что делают что-то стоящее, значительное в этом мире…

Я иногда покупаю старые почтовые открытки. Люди, которые на них писали, давно умерли…

– Альфред, – перебил его Самурай. – Ты сходи на кладбище. Там, ты представляешь, все – мертвые!

Все рассмеялись, в конце концов засмеялся и сам Альфред. В это время вернулся Станислав.

– Все представления о мире, – сказал Иисус, – складываются в зависимости от жизненных сил, которыми человек располагает. Из сил черпается знание, знание позволяет приумножать жизненные силы. Если человек не стремится к знанию, то он может впустую растрачивать свои жизненные силы, не понимая, что он делает, и рано или поздно его силы иссякнут. «Разжиженный воздух», о котором вы говорили, свидетельствует о недостатке жизненных сил – это разжиженные мысли. Если мысли сгущены, жизненных сил в избытке, тогда и в мире всего достаточно, тогда мир совершенен, к нему нет претензий.

Тогда и Богу незачем прятаться и он может появиться перед вами, ведь ему тогда незачем краснеть за то, что он создал. Чем жалеть весь мир, не лучше ли постараться понять, где и когда вы теряете свои силы. Вы и сами замечаете, что ваши разочарования происходят одновременно с потерей жизненных сил.

Когда вы безрассудно разбрасываете свои жизненные силы, замедляетесь и не замечаете того, что замечали раньше, мир действует на вас с прежней силой, поэтому он кажется враждебным, агрессивным, на вас валятся все неудачи, несчастья. События наваливаются быстрее, чем вы можете на них реагировать, и вам приходится только отбиваться от них. Какой уж тут интерес к жизни?!

– Очень может быть, – ответил Альфред. – И женщины этого чаще всего не понимают… Это то самое болото, о котором я думал. Но как избавиться от всего этого?

– Просто вернитесь к тому моменту, с которого вы покатились вниз, и решите проблему заново. Ворота в ад всегда открыты, но их никто никогда не охраняет. Каждый, когда захочет, может войти внутрь и в любой момент, когда пожелает, может покинуть ад.

– Какая интересная концепция, – заговорил Станислав, – наверно, люди бы с удовольствием вносили плату за выход из ада и быстрее бы оттуда выходили.

– Вам я не посоветовал бы этим заниматься. Вы там можете заблудиться. И потом, за вход люди всегда платят больше. Примером может служить казино.

При слове «казино» Дмитрий вздрогнул. Он в этот момент следил за тем, как вылетает в неприкрытую дверь огромная черная муха. Дмитрий заметил её ещё раньше. Она сидела в углу комнаты на потолке, и у Дмитрия было впечатление, что муха внимательно слушает разговор. Все в отделении знали, что Долговязый приручил муху, откормил её до невероятных размеров, что он с ней разговаривает, она всегда прилетает, когда он её зовёт, и по его команде залетает к нему в карман.

Скорее всего, это была та самая муха – отвратительнейшее существо, огромная, толстая и гадкая, с мерзким и подлым характером, если такое можно сказать о насекомом.

«Пристукнуть бы её!» – подумал Дмитрий. И муха как будто услышала его мысль. Злобно жужжа, она сделала круг над Дмитрием, как бы осыпая его проклятиями, и вылетела вон.

– Что, казино? – переспросил Дмитрий. Но тут в столовую вошла женщина.

ЭЛЛОЧКА

Это была Эллочка – жена Станислава.

– Дорогой мой, ты так спешил, что забыл поцеловать свою киску, ну хотя бы в какое-нибудь приличное место. Ой, мальчики, здравствуйте! Я забыла поздороваться! А что вы тут делаете? Кушаете? Ну, как это мило!

С третьей попытки Станислав женился правильно. Это не физик-теплотехник, не умница финансист, а просто Эллочка! Длинные стройные ноги на высоких прозрачных каблуках, минимальная юбка, симпатичная нахальная лисья мордочка, мозгов не больше, чем у колибри, бездна секса и обаяния. Конечно, для солидного общества она немного развязна, но, как бы неприлично она себя ни вела, солидное общество с удовольствием прощало ей все её выходки.

Немного смущало Станислава то, что Эллочка заводила романы со всеми симпатичными мужчинами, на каждом углу, при первой же возможности, невзирая на их статус, возраст и социальное положение, но Станислав мирился с этим как с чем-то абсолютно неизбежным. Иначе бы Эллочка не была Эллочкой.

Их брачный контракт, который Эллочка подписала, естественно, не глядя, давал Станиславу все, какие только могут быть, права на все случаи жизни и не давал Эллочке вообще никаких прав ни на что. Поэтому Станислав смотрел на Эллочку как на дорогую, иногда весьма дорогую, игрушку.

Нужно ли говорить, что всякий раз, как Эллочка появлялась в больнице, она производила фурор среди больных мужского отделения и медперсонала. Когда она шла по больничному коридору своей вызывающей походкой кинозвезды, только что получившей «Оскара», в меру обвешанная дорогими причиндалами и прибамбасами, даже у Станислава, быстро успевшего привыкнуть к роскошному и изящному окружению, возникало головокружительное чувство нереальности происходящего, а что уж говорить об остальных обитателях психиатрической больницы, особенно о тех, которые месяцами или даже годами не покидали ее стен. Какой-нибудь инопланетянин, выползший из «летающей тарелки» в нелепом серебристом скафандре, выглядел бы здесь в сравнении с Эллочкой серой заурядностью и не смог бы произвести на больных такого неизгладимого впечатления.

Но как бы удивился Станислав, если бы узнал, что заставило Эллочку вернуться назад и пойти в столовую! У выхода из отделения стоял долговязый дебил с шишкой на левой стороне лба.

– Ти-ти д-дол-ж-ж-на в-вер-ну-т-ть-ся, па-па-знакомиться с И-и-ису-с-сом, па-па-стараться в-всё у-у-знать, – промямлил дебил.

В этот момент никто, как ни странно, не смотрел в их сторону. При всей своей дебильности Долговязый умел это делать, как и многие другие вещи, недоступные пониманию нормального человека.

– Ти-ти! Дорого будет стоить! – передразнила его Эллочка, ткнув пальцем в живот. Долговязый отскочил в сторону.

– В-всё р-рав-но ско-ко-ка. Не-не д-д-раз-нись.

И Эллочка зашагала обратно.

ДУХОВНАЯ БЛИЗОСТЬ

– Мы уже практически позавтракали, – ответил Станислав, собираясь вставать. Но Эллочка навалилась на него сзади своим телом и остановила его.

– А вы – Иисус Христос? Какая прелесть! А я-то думала, что Иисус – это человек с таким скорбным, кислым лицом, как наш учитель математики. Я так боялась математики, что ничего в ней не понимала! А вы так чудно улыбаетесь и выглядите божественно сексуальным!

– Это моя жена – Эллочка. Познакомьтесь! – нарочито усталым тоном произнёс Станислав.

– Помимо сексуальности в мире существует ещё и духовная близость. Она является для человека величайшим, ни с чем не сравнимым, бесценным даром. И в этом мире только редким людям выпадает такая удача – испытать духовную близость. Подобна же она благодати, духовному единению, слиянию человека со всем мирозданием, когда человек ощущает себя в каждой травинке, в каждой частице бесконечных пространств. Мы все едины! Мы едины со всем миром! Сексуальность подобна жалкой монете, брошенной нищему, который не может и помыслить ни о чём другом. Дай этому нищему настоящую драгоценность, он не будет знать, как ею распорядиться, и непременно утратит.

Все чувствовали, что слова Иисуса обладают какой-то невыразимой глубиной. Показалось, что стены и потолок – это всего лишь зрительная иллюзия, а на самом деле они находятся среди облаков, на каких-то горных вершинах.

Эллочка отвела взгляд, дрожь пробежала по её телу. Ей показалось, что ещё мгновение, и она бросится в какую-то пропасть. А там, кто знает – или воспаришь, как птица, или камнем упадёшь вниз.

«Ну вот, – подумал Станислав, – так просто она от него теперь не отстанет».

– У меня уже было такое чувство! – неожиданно заговорил Самурай. – Ударили мне ножом в печень. От четверых не сумел отмахаться. И вот лежу я на асфальте, истекаю кровью, смотрю на звёзды, жизнь медленно во мне угасает… И такая благодать наступила – не передать словами! Казалось мне, что я слился с землёй и небом. А жизнь вся – это какой-то краткий миг! Кто не испытал такого, в жизнь не поверит!

– Самурайчик, золотце! – Эллочка сделала кислое лицо. – А нет ли другого пути к благодати? Уж больно не хочется «нож в печень»!

– Другого я не знаю. А этот проверенный!

– Только это вовсе не путь, – улыбнулся Иисус, – а событие. Кто найдет благодать через разум и через сердце, тот её не потеряет.

ПРОРОЧЕСТВО

Из столовой вышли все вместе. Путь к элитной палате проходил мимо телевизионного холла, в котором сейчас царил ажиотаж. Похоже было, что там собрались больные из всех палат.

– Идут!!! – крикнул кто-то. Все больные повскакивали со своих стульев, устремились к коридору и сделали узкий живой коридор, как в аэропорту Шереметьево-2 при встрече пассажиров. Цель была у всех одна – взглянуть на Эллочку.

Эллочка цвела! Понимая, что к чему, она плыла по воздуху. Каждое её движение говорило: «Смотрите, мальчики! Я женщина! Женщина! Чёрт возьми, женщина!» Станислав шёл сзади с нелепой улыбкой на лице. Он готов был провалиться сквозь землю и всё же был доволен. Дмитрий, шедший рядом с ним, смотрел сбоку на Эллочкины ноги, на её туфли и… Вот это да! Ноги Эллочки не доставали до земли на 3 – 4 сантиметра. Эллочка левитировала!!!

Когда процессия достигла середины холла, раздался крик:

– Вон он!!!

В один миг все больные бросились к своим стульям в телевизионном холле, расталкивая друг друга, забыв про Эллочку. Все смотрели на экран телевизора, который был подвешен на двухметровой высоте. По телевизору показывали новости. Сидя за столом, выступал президент Российской Федерации Путин Владимир Владимирович. Процессия остановилась. Все смотрели на экран телевизора. Дмитрий посмотрел на ноги Эллочки – Эллочка стояла на полу.

– Что случилось? – недоумённо спросила она.

– Путина подменили биокуклой, а маглы ничего не заметили! – ответил кто-то из больных.

– А маглы – это кто? – спросила Эллочка.

– Маглы – это все те, кто не лежал в психушке!

– И я – магл? – удивилась Эллочка.

– Конечно, и ты тоже магл!

– Движения уже не те! Не путинские!

– И говорит неуверенно, взгляд отводит!

– А лицо, посмотрите, застывшее, как маска!

– Запинается в разговоре!

– Конечно же, это не он! Какие маглы тупые! Как могут не замечать!

– Они все боятся! Каждый думает, если скажет, то его за психа все посчитают, а нам бояться нечего!

Больные взволнованно обсуждали ситуацию.

– Это – дурдом какой-то! Только у нас в стране такое возможно, чтобы подменили президента, и никто бы не заметил!

– Руки! Смотрите на руки! Он руки так никогда не складывал. Он выдал себя руками!

– Халтурно сделано! Это китайская биокукла! Сразу видно – их производство!

– Да он вообще на Путина не похож! Нисколько! Что вы спорите?!

– Смотрите, улыбнулся! Не так! Не так он улыбается! Улыбка напряженная – что теперь будет?

– А ничего не будет! Будет, как английская королева, только пиаром заниматься, а страной будут другие управлять.

– Да он и раньше не управлял, всё только в поездках был, пиарил по всему миру, вопросы другие решают.

– А кто, по-твоему, решает?

– Как кто? Вон, Долговязый и компания! Пошёл вон, отсюда, Долговязый!

Долговязый дебил, с большой шишкой на левой стороне лба, как будто с рогом, корча дурацкие, гадостные рожи, поспешно удалился, юркнув между больными.

– Кто ж ему Путину даст страной управлять?!

– Ну, щас вообще мрак будет, если уж и его на биокуклу заменили!

– Вон, посмотрите, бумажку читает – сам не может сказать!

– Плохо дело!

– А где они держат настоящего?

– Долговязый наверняка знает, но он не скажет.

Сюжет закончился.

– Выруби ящик!

Телевизор выключили. Все повернулись в сторону Иисуса и Эллочки и молчали. Встал пожилой больной, наполовину лысый, с бородкой. Все замерли, было только слышно, как большая черная муха прожужжала и, сделав круг, села на телевизор.

– Позволь нам к тебе обратиться, сын человеческий, – начал он.

– Кто это? – тихо спросила Эллочка.

– Дядя Ваня Пророк из четвёртой палаты, – так же тихо ответил Дмитрий.

– Сорок лет я проработал сантехником и многое в жизни повидал. И открылось мне, что нет в этом мире ничего вечного: всё тленно, всё изменяется и течёт. И познал я промысел Божий, и сердцем своим стал видеть будущее так же, как и то, что перед лицом моим… Семьдесят лет поклонялась страна наша идолу коммунистическому, и народ русский и другие народы этим идолом терзаемы были нещадно и жестоко. Пал мерзкий змий коммунизма, но не освободилась Россия. Новая беда пришла на нашу землю – вместо доброго хозяина всю власть в стране захватили предатели и воры, и правит ими исподтишка семейка сатанинская. Измываются они над людьми как хотят, и нету у честного человека от власти никакой защиты. А те, кто прилюдно творят беззаконие, никакому суду не подлежат. Не осталось в земле русской ни одного честного политика, а те, кто управляет страной, куплены иностранцами и связаны ими по рукам и ногам…

Пророк возвел руки к небу… В телевизионном холле все замерли…

– Вижу!!! Предана Россия и распята будет! Как распят был когда-то и ты, сын человеческий! Рухнет американский доллар, но Америка не пострадает. Пострадает от этого Россия. И кончится на этом российская государственность. В Россию придут американцы и будут поступать с русскими так же, как они поступали с индейцами. Лишится земли своей народ русский и рассеян будет по всему миру, а остатки русских будут жить на своей бывшей земле в резервациях… Сейчас мы все, своими глазами видели, как президента России заменили биокуклой – это знак того, что приблизились события роковые. Скажи нам, сын человеческий, для чего ты явился в сей мир, в столь роковое время? Спаситель ли ты?

Иисус с грустью смотрел на них:

– Худший враг человека – это его собственная глупость. От этого спасти не может никто. Вы хотите знать, кто я и зачем я пришёл в этот мир. Но кто вы? И зачем вы здесь? Пусть каждый из вас задаст себе эти два вопроса. Тому, кто сможет ответить мне на эти вопросы, и я скажу, кто я и зачем я здесь. Я побеседую с каждым из Вас, кто захочет говорить со мной.

Задвигались стулья, все молча разошлись, и холл опустел. В коридоре остались Эллочка и вся элитная палата.

– Сын человеческий! – обратилась Эллочка к Иисусу несколько сладострастно. – Я не знаю, кто я, но чувствую, что я в этом мире для того, чтобы стать вашей… ученицей.

– Но ведь вы не сами ко мне пришли. Вас прислал Долговязый.

– Что ещё за Долговязый? – вмешался Станислав.

– Да кто он для меня?! Так, тьфу! Мелкий демон!

– Пойдём, я тебе объясню, кто ты! – Станислав взял Эллочку под руку и повёл к выходу из отделения.

КАЗИНО

– Вы что-то говорили про казино? Меня эта тема очень интересует. – Дмитрий подошел к Иисусу, как только они вошли в палату.

– В казино приходят выигрывать те люди, которые в жизни уже проиграли. На самом деле они приходят отыгрываться за проигранную жизнь. Конечно, чаще всего в казино приходят люди со случайными деньгами. Деньги к ним легко пришли, легко и уйдут. Для них в этом есть определённый шик.

– О! Сколько я в казино оставил! Когда деньги были, не жалел об этом. Сейчас жалко, – вставил своё слово Самурай.

– Но это не настоящие игроки, они не делают ставки на свои жизненные планы. Другие же, не выиграв в жизни, пытаются выиграть в казино. Но выигрывать в казино труднее, чем преуспевать в жизни. И печальны судьбы таких людей. Эти люди меняют на жетоны не денежные купюры, а свои надежды. Променяв все чудеса мира, весь потенциал своих возможностей на металлический шарик, катящийся по кругу, – они уже проиграли! Они ждут маленького ничтожного чуда, пренебрегая подлинными чудесами. Бог не будет творить ничтожных чудес! В этом вы можете не сомневаться.

Когда Иисус со Скомароховым вышли из палаты, Самурай подошёл к Дмитрию и, положив руку на плечо, сказал:

– Дело он говорит. Я хорошо знаю хозяина казино, в котором ты играешь, – с крупным выигрышем ты бы оттуда не ушёл. Если нужны деньги, выучись на бухгалтера! Я тебя устрою в хорошее место – не пожалеешь.

ИСПОРЧЕННЫЙ УЗОР

Когда позвонил Альфред, Софья вышивала. Она отдыхала от компьютера. Удивительное дело – она вышивала, чтобы глаза отдохнули. И это помогало, может быть потому, что вышивала она для церкви. Сейчас это был букет сиреневых флоксов, как бы небрежно брошенный на буквы «Х В». Получалось изумительно красиво. И Софья, для

того чтобы всё получалось как надо, непрерывно повторяла про себя молитву Иисусову.

Эту молитву Софья всегда произносила по-своему. Она никогда и ничего не просила для себя. Она всегда просила: «…помилуй нас, грешных».

Голос мужа вызвал у неё только досаду.

«Он испортит мне вышивку!» – мелькнула первая мысль.

– Софья, здравствуй! Я звоню тебе по мобильному телефону прямо из своей палаты…

– Что случилось? Почему ты звонишь?

– Мне стало значительно лучше. У нас в палате появился новый человек, все называют его Иисусом Христом. И он очень похож на твой рисунок Иисуса. Очень похож! А ещё я видел замечательный сон, я тебе о нём потом расскажу… Ты можешь приехать и увидеть живого Иисуса Христа. Алло! Ты слышишь меня?

– Я слышу тебя. Ты никогда ничего не понимал и не понимаешь! Как ты можешь произносить это имя в таком контексте?! Мой рисунок? Он не может быть похож ни на кого!

– Но ты можешь увидеть сама, своими глазами!

Софья положила трубку. Это было слишком! Она взяла в руки вышивку – целостность рисунка в её воображении была утрачена.

«Я так и знала, – с горечью думала Софья. – Какая грязь! Какая грязь в его голове – называть Христом какого-то психически больного!»

Софья огляделась вокруг. Когда Альфреда не было, в доме был порядок, каждая вещь знала своё место и давала спокойствие и ясность. И дело не в том, что Альфред постоянно разбрасывал вещи и не убирал их за собой. Когда его не было – дом был храмом. Неверующий человек разрушал всё.

«Жить нужно в духе и истине, – пустословил Альфред, – твой мелочный порядок очень похож на тюремный».

Детей Софья легко приучила к порядку, а мужа не смогла. Иногда он даже позволял себе курить на кухне, думая, что Софья этого не заметит. Ему мало его мастерской, в которой всегда бедлам. После его курения Софье приходилось замаливать каждую вещь на кухне, а также стены, пол, потолок. Иначе благостный дух жилища исчезал на долгое время. Когда Альфред напивался с друзьями, он оставался на ночь в своей мастерской.

С пьяным мужем Софья не разговаривала.

«Твой муж – это твой крест. Ты должна его нести», – говорил батюшка. И Софья несла.

«Если бы он умер… Не дай Бог, конечно, – Софья трижды перекрестилась, – то насколько было бы всё проще! Другие мужья не стесняются, подходят к батюшке, даже по каждому пустяку, просят благословения, и батюшка благословляет! У моего только гордыня: „Не верю в посредников между Богом и людьми“. Никогда и ничего у него толком не будет получаться. Никогда и ничего! По своим способностям он мог бы быть иконописцем. Но после такой жизни ему нужно будет лет десять молиться и вести праведную жизнь. Иначе кто же его благословит иконы писать?!»