Текст книги "Обладатель"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава одиннадцатая
Вечеринка

В больницу Загралова везти не стали. Померили давление, простукали грудь и спину, прощупали ледяными пальцами со всех сторон да и отпустили с богом.

Иван был озадачен и испуган. Опять трупы и… ещё один загадочный полицейский. Или тот же самый, что и в сквере? «Здоровенный такой», – заявляла барменша. «Массивный, несокрушимый», – вспомнились слова официанта.

«Конечно, – размышлял Иван уже в вагоне в метро, – люди в форме кажутся крупными и несокрушимыми, но ведь и те мужики (упокой господь их душу!) те ещё мордовороты. Были… Справиться с такими битюгами – это же какую силищу и сноровку надо иметь! Только личности из моих мечтаний могли на такое сподобиться: Супермен, Валуев и… О! А я ведь и о том полицейском мечтал. Как он их за хамство наказывает… Видимо, не я один боженьке на них пожаловался… А кто-то более решительный и мстительный не стал небеса молить, а подговорил кого надо и направил куда следует. Вот байкерам и вломили… М-да… по полной! С перебором! Потому как автоматчиков посылать – это уже моветон даже для бандитов. По крайней мере, для наших, российских. Или там совсем иные разборки были? Может, типы с автоматами пришли по душу поборника справедливости? А тех трёх байкеров прикончили просто как ненужных свидетелей? Но тогда почему не добили официантов? И куда они унесли тело полицейского? Или он и в самом деле был с ними заодно? Видимо, неразрешимая это задачка для меня…»

Хорошо было бы самому побеседовать с барменшей и официантами, составить чёткий портрет полицейского и уже окончательно сверить свои предположения с действительностью. Но от подобного действа напрочь отпугивали таинственные автоматчики. Они же ставили крест на практически любом ином расследовании этого дела. Туда даже журналиста Кравитца посылать было нельзя. Потому что может протянуться еле заметная ниточка между его готовящейся статьёй о бомжах и событиями в кафе «Светлое». И если эти случаи окажутся звеньями одной цепи, то скорей всего за убийцами стоит Безголовый. Если вообще не он сам стрелял из автомата.

К последнему предположению подтолкнули вспомнившиеся слова официанта: «Они уже стояли на пороге зала». А ведь дверь там ох какая шумная! Видимо, хозяин специально такую сотворил, чтобы спать никто не вздумал во время отсутствия посетителей. Вернее, чтобы сразу просыпались, когда оные заявятся.

«В том дворе те типы тоже появились словно ниоткуда, – вспомнил он трагедию, которую видел из подвального окошка. – Если работу сигвигатора запеленговали, то и место нашего с ним нахождения можно определить современными приборами. Вот и вычисляли, пока я текст переписывал. Но если это так… то получается, что те уголовники-байкеры спасли мне жизнь? Или нет? Уж слишком всё нереально смотрится… И непонятно…»

Сумбур мыслей достиг некоего предела, и некоторое время Иван сидел словно сомнамбула. Что-то важное мелькало в подсознании, некая ниточка, некая связь между событиями последних дней, только вот никак не удавалось эту ниточку схватить за кончик. Вывел его из прострации голос из динамиков: «Станция «Щукинская», и он поспешил на выход.

Возвращаясь к Базальту, Иван продолжал размышлять: «Отныне никаких включений сигвигатора вне экранированного помещения! Попробовать расшифровать текст. Мозги есть, программы по криптоанализу найду в Инете… А не получится – тогда буду думать, кого привлечь для такого секретного и, чего уж там скрывать, смертельно опасного дела…»

В квартиру принёс два больших пакета накупленных продуктов и выпивки – чтобы отблагодарить хозяина обещанным ужином. В прихожей ему на грудь, да ещё с разгона, прыгнула Елена. Она опять была в каком-то полупрозрачном легкомысленном халатике. Повиснув у Ивана на шее, девушка радостно закричала:

– Получилось, у меня получилось! – Она так дрыгала ногами, что Загралов только чудом не свалился на подставку для обуви. – Как ты посоветовал, так и сделала! Ура, ура, ура! Слава тебе! И слава мне!

– Сейчас, сейчас… подожди! – прошипел полузадушенный мужчина. – Только плакат по Задорнову напишем, и свесим из окна на фасад…

– Легко! Ещё и в каждой комнате повесим мини-аналог нашего личного прославления!

– Леночка… Ты меня задушишь, и я тебя уроню… вместе с собой…

– Ах! Извини! Это я от радости! – Соскочив с Ивана и не слишком-то одёргивая халатик, она схватила один из пакетов и поволокла на кухню. – Мамочки! Ты там кирпичей накупил или чего?

– Немного денег заработал, так что сегодня готовлю ужин! – отозвался Иван, разулся и снял куртку.

– Опоздал! Мы уже почти всё приготовили! – Елена рассмеялась, увидев удивленное лицо вошедшего на кухню Ивана: – Ты чего соляным столбом застыл? Женщин никогда не видел? Даже на меня так никогда не смотрел! А чем я хуже?

На кухне, у плиты, стояла ещё одна красотка, с более мягкими чертами лица и ярко-рыжими волосами. Возраст – тот же, не более двадцати пяти. Одетая чуть ли не в такой же халатик, как у хозяйки, и в тапочках на босу ногу, она с усмешкой глядела из-под челки на Ивана.

– Да я как-то и не подумал, что здесь может быть кто-то другой, кроме Базальта, – сказал он. – Как услышал твоё «мы», так о нем и подумал…

– Неужели? А мне показалось, что ты ослеплён нашей совместной красотой и ещё не скоро сможешь видеть.

– Ты знаешь, – перешёл на такой же игривый тон Иван, – ты просто на одну секунду раньше произнесла мои слова. Да, если светят сразу три солнца, можно и ослепнуть.

Лучи садившегося светила проникали в окно кухни, и комплимент можно было считать удачным.

– Это Иван, – представила его Елена. – Официально ещё и отчество имеет сердитое: Фёдорович. Но друзья и женщины называют его просто Ванюша. В будущем – известный кинопродюсер.

Стоявшая у плиты девушка вскинула брови:

– Ты меня сразила! С «бывшими» знакомиться доводилось, но вот с «будущими»…

– Ха! Если он только одним грамотным советом мне помог, значит, обязательно пробьётся именно в кино. Ну а это моя подруга, зовут Ольга. Ольга Фаншель. Она уже снималась в нескольких фильмах. Прошу любить и жаловать!

Актриса протянула руку, которую Иван с некоторым стеснением пожал:

– Рад познакомиться! – И решился даже на шутку: – А любить как? Как лейтенант Шмидт?

Ольга артистично закатила глаза и томно проворковала:

– Ох уж эти военные! Они такие выдумщики! Один раз поцелуют ручку, а потом всю жизнь пишут пачками любовные письма.

– В век Интернета пачки называются иначе: спамом. – Загралов заглянул в кастрюли, в сковородку и перешёл на похвалы: – Сражён только одним запахом! И если все актрисы готовят настолько вкусно, то я готов уже сегодня стать кинопродюсером. Как там говорилось в детском стихотворении? «Пусть меня научат!»

И принялся укладывать продукты в холодильник. При этом в зеркале заметил, что Елена сделала вопросительное лицо: «Как он тебе?» – а гостья дёрнула плечиками, отрицательно мотнула головой, выставила кончик язычка и сморщила носик, дескать: «Фи! Никакой!»

Иван догадывался, «откуда ноги растут». Наверняка Базальт попросил свою подругу привести кого-нибудь из прекрасной половины человечества для упавшего духом лишенца. Так сказать, для разрядки и усиления тяги к жизни. И понятно, что тут не возможная женитьба имелась в виду – просто хотели зарядить человека, подтолкнуть к активным действиям на всех направлениях.

Иван улыбнулся.

– Чему радуешься? – тут же спросила Елена. – Хорошей компании?

– И компании, и анекдот один вспомнил.

Рассказал. Девушки посмеялись. Потом выдал ещё с пяток анекдотов, несколько смешных историй из студенческой жизни, и общее настроение поднялось еще выше. Вскоре хохотали уже все трое, и тут пришел Базальт.

– Да тут оргия уже началась?! – воскликнул он с порога. – Без меня?!

– Да ты не волнуйся! – успокоил его Иван. – Выпивка в холодильнике цела.

С Ольгой Базальта знакомить не пришлось, они уже пару раз пересекались в компаниях. Он поздоровался с ней и уставился на Елену:

– Давно не видел тебя такой счастливой. Неужели получилось?

– Ага!

– Что именно? Взяли в сериал?!

– Увы… нет…

– Не понял? Тогда выиграла в лотерею?

– Даже не проверяла… Была занята совершенно другим.

– Может, хватит уже томить меня недомолвками? Поделись счастьем конкретно!

Елена перешла к рассказу:

– Кастинг прошёл как всегда, никто мне ничего не говорил при этом. А потом мы стали ждать результатов. Ну, сидим, как мышки, общаемся шёпотом, а в просмотровой вдруг скандал разгорается. Слышим, наши помрежи и  самс кем-то ругаются. А потом один из «помов» выскакивает, тычет в меня пальцем и зло так командует: «Ну-ка, зайди!» Чего скрывать, подумала в тот момент, что вообще выпрут, посчитав жутким нарушением мою попытку создать иной образ без разрешения. Да где-то так оно и было, по сути. Это я уже потом узнала подробности разговора, шедшего во время просмотра меня, любимой. Один помреж фыркнул и заявил: «Смотреть не могу, как эта обезьяна кривляется!» И знаешь кто? Савов! Тот самый Савов, который меня пару раз прижимал в уголках и пытался в трусики залезть своими грязными лапами. А чуть раньше в просмотровую зашёл Стас Талканин…

Это имя рассказчица произнесла восхищённым шёпотом. Загралову оно ничего не говорило, а вот Базальт уважительно покачал головой и пояснил Ивану:

– Главный режиссер!

– И вот Талканин вдруг заявляет, – продолжала Елена. – Крутаните, говорит, мне ещё раз эту вашу обезьяну. Пока делали повтор, и  самзабеспокоился. Почувствовал, к чему идёт: он-то со Стасом давненько дружит. Ну и бормотать начал: «Да вроде ничего получается… Чуток её ещё подправить, подсказать кое-что… может, и сгодится на роль…» Куда он там меня хотел воткнуть, так и не успел сказать. Потому что Талканин заявил: «Беру её себе! А то вы её тут только испортите. Угробите талантище своим «видением образа»! И не спорь!» – естественно, что самспорить начал моментально. Вот и получился скандал. Талканин меня забрал, потому как студия в основном на него работает, а все эти сериалы – туфта. А меня, уже в другом павильоне, обрядили в платье начала прошлого века и сняли пробу. Ну и сразу во время съёмки Талканин заявил: «Берём! Роль не главная, ты подруга главной героини. Но эпизодов много. На месяц делаем контракт!»

Елена замолчала, ожидая реакции публики. Ольга, судя по ее виду, уже знала эту историю. Иван похлопал в ладоши и крикнул пару раз «ура!». А Базальт смачно поцеловал свою подругу в губки и выдохнул:

– Молодец! Поздравляю от всей души!

Накрыли стол в гостиной, включили музыку и даже зажгли свечи.

Надевший новые брюки Загралов, довольный, что на его мужскую сущность никто не претендует, вдруг стал душой компании, даже несмотря на присутствие в ней своего более опытного и разудалого друга. Рассказывал анекдоты. Предлагал произносить скороговорки. Озадачивал вопросами из викторин. Провозглашал витиеватые тосты. То есть выложился по полной программе, а то и больше, как в самые лучшие свои времена. Видимо, пережитый стресс весьма положительно сказался на мозговой активности.

Ольга, которая с первого взгляда отвергла представленного ей мужчину, в течение вечера, судя по всему, поменяла своё мнение о нём.

– Напоминаю мою фамилию, – сказала она. – Фаншель. Слышал о такой актрисе?

Иван не слышал. Подобных актрис в мире кино, словно лягушек в огромном болоте, при всём желании всех не упомнишь. Разумеется, так Иван высказываться не стал, произнес другое:

– Каюсь! Погрязши в компьютерных программах, забыл о вечном и прекрасном. Зато отныне, тем более как будущий продюсер, буду с максимальным тщанием следить за успехами на поприще кино прославленной Ольги Фаншель! А если и самому судьба даст распоряжаться средствами и выбором актёров, обязательно предоставлю тебе главную роль в каком-нибудь кассовом фильме. Ура! За это и выпьем!

К слову сказать, пил он хоть и много, но практически не пьянел, получая от каждой рюмки только дополнительный заряд бодрости и веселья. Девушки сдерживались, делая по глотку-два мартини, ну а Резвун всегда славился своей непробиваемостью, вернее, вменяемостью при любой дозе употреблённого алкоголя.

Когда женщины отлучились на кухню, Илья сказал:

– Ну, ты сегодня зажигаешь! Еще чуть-чуть, и Ольга твоя.

– Да ну? – усомнился Иван. – Она просто флиртует.

– Ха! Не скажи! Между прочим, папочка у нее – величина, потому и её карьера в кино идёт по совсем иному сценарию. Пусть это будет хоть сам Никита Михалков, но и он бы не посмел зажать Ольгу в тёмном углу и на что-то там понадеяться. Обломилось бы ему вместе с руками. Но учти, она, насколько я успел узнать, очень вздорная и капризная. Так что будь с ней осторожен…

– А чего мне с ней осторожничать? Я ведь даже мысленно к ней приставать не собираюсь. Знаешь ведь, что я отморозился…

– Ну, ты лопух! Точно всё себе отморозил после Индии!

Продолжить разговор не удалось, потому что девушки вернулись с чаем и сладкой выпечкой.

Иван прекрасно помнил презрительно сморщенный по его поводу носик, да так и зациклился на этом воспоминании. Вечер продолжался в том же русле, и даже во время медленных танцев с гостьей «гвоздь программы» веселил всех шутками, поговорками и анекдотами. А довольно откровенно и не раз прижавшиеся к нему груди Ольги оказывали такое же влияние, как несколько натирающие между ног новые брюки. Только и думалось: «Как бы так сделать, чтобы не мешали?..»

Иван и Илья то и дело менялись партнершами, но когда Загралов в очередной раз танцевал с Еленой, Ольга резко оттолкнула от себя Базальта и воскликнула:

– Ну сколько можно?! Только подстроюсь под одного, как опять иное по размерам чудовище со мной танцует! – говорила она вроде в шутку, но всем стало неловко. – А Ванюша даже не думает извиняться?

– Легко! Прошу меня простить! – воскликнул Загралов.

Но прежней атмосферы уже не было. Девушки вновь удалились на кухню, а когда вернулись, несколько раскрасневшаяся Елена, отводя в сторону смущённый взгляд, сказала:

– Что-то мы разгулялись, а завтра у нас съемки. Так что давайте, ребятушки, ложиться спать. Олечка, ты как, у нас остаёшься, или тебе такси вызвать?

– Какое такси? – сразу возразил Базальт. – Ночами такие извращенцы катаются!

При этом он столь требовательно посмотрел на приятеля, что тот бодро поддакнул:

– Точно! И дневным-то таксистам доверять опасно, а уж ночным…

– Хорошо! – с радостью воскликнула Лена. – Тогда я тебе постелю здесь, в гостиной… Или ты, Ванюша, уступишь своё место?

– Какое же оно моё? И как можно не уступить даме?! – Загралов налил очередную порцию водочки. – Там и шире, и мягче, и удобнее…

– А там не холодно? – капризно спросила госпожа Фаншель.

– Ещё чего! Уверяю: здесь никто и никогда не замерзал! – несколько двусмысленно заявил Иван и провозгласил заключительный тост: – За гостеприимного хозяина этой квартиры и за его очаровательную спутницу жизни! Спасибо вам за то, что вы есть!

Выпили и стали готовиться ко сну.

Елена настояла на том, чтобы посуду не мыть, а просто сложить в раковину. Когда следы пиршества в гостиной убрали, Иван перенес туда, на диван, свою простыню, одеяло и подушку.

Сначала ванную заняли вдвоем Илья с Еленой, а после них туда вплыла Ольга. Когда она вышла, Иван уже стоял, как говорится, на старте, в коридоре. Достаточно выпивший, он просто радовался приятно проведённому вечеру и представлял, как вскоре уляжется на диван и уснет. И не понял, почему девушка спросила:

– Разогреваешься перед сном? – и тон у нее был более чем игривый.

– Мёрзну! А вот под душем сейчас помлею… Люблю горячую водичку!

– Ну, ну, посмотрю, какой ты горячий! – сказала девушка и величественно удалилась в предоставленную ей спальню.

Пока Загралов принимал душ, некое просветление в мозгу всё-таки наступило. Он сообразил, о чем это Ольга.

«Ну уж нет, – подумал он. – День закончен – спать пора! Прочь проблемы – до утра!»

Выйдя в коридор, прислушался. Из хозяйской спальни доносились страстные стоны не умевшей стесняться Елены. Наверняка там обоим было не холодно.

Иван вошел в гостиную и подставил стул под ручку двери, чтобы она не могла опуститься вниз. Улегся, но почему-то долго не мог заснуть. А когда все-таки начал проваливаться в сон, услышал лёгкое постукивание ручки о спинку стула.

Или это ему почудилось?

Глава двенадцатая
Враг?

Утро началось с осознания, что сегодня суббота, для трудящихся граждан – выходной день. Иван встал и на кухне обнаружил Базальта.

– Девчонки уже с утра пораньше ушли к своему Стасу, – сообщил тот. – А чего это ты на ночь закрылся?

Он посмотрел на приятеля так, словно хотел добавить:

«Паранойя одолела?»

– А-а, так это ты был? Я думал, что померещилось. Так надо было постучаться, я бы открыл. Уж больно ты деликатный.

– Ха! – Базальт налил кофе в чашки. – Ну, поздравляю, ты себе врага нажил.

Иван растерялся:

– А за что это ты меня сразу во враги определил?

– Да не я, батенька, а твоя новая знакомая. Знаменитая актриса Ольга Фаншель! Та самая, которую ты вчера подпоил, накормил, затанцевал, развеселил, разгорячил неумеренно своими недалёкими фразами, а потом… – он сделал длинную многозначительную паузу, любуясь страшно покрасневшим товарищем. – … а потом взял и не пришёл на так расхваливаемое тобой широкое мягкое ложе. Мало того, когда истомившаяся ожиданием дама решила, что ты от робости не в силах перешагнуть порог её спальни, и сама отправилась к тебе, то дверь гостиной оказалась самым подлым образом закрыта изнутри. Стоит ли тебе рассказывать, в каком она гневе и бешенстве уходила сегодня утром? И представляю, каких нехороших слов о тебе она наговорила бедной Леночке во время раннего завтрака. Малышка, заскочившая чмокнуть меня в щёчку, с круглыми, на пол-лица глазищами только и успела прошептать о сути происшедшего да добавить: «Она его возненавидела!»

Обвиняемый, ошарашенно потирая лоб ладонью, сказал, чуть ли не заикаясь:

– Да я же… Ты ведь знаешь, я совсем… не того… Ну, пошёл бы я к ней! А дальше что? Опозорился бы?

– Вот! Вот в этом вся суть! Ты бы опозорился! Ты, и только ты! Подобное женщины прощают легко, а вот когда ихпозорят, о-о-о! Это настоящая трагедия и повод для ненависти на всю оставшуюся жизнь.

После такой обвинительной речи они посидели молча, попивая кофе и поедая бутерброды с сыром. А потом Загралов грустно сказал:

– Ну кто мог подумать, что всё так некрасиво получится? – И вдруг вскинулся: – Хотя она сама виновата!

И он рассказал, как сразу после знакомства Ольга сморщила нос, мол, он птица не её полёта.

– Ха! – воскликнул Базальт. – Здорово получается! Не исключено, Ванюша, что ты ещё сможешь выкрутиться.

– Из чего выкрутиться?

– Понимаешь, если женщине конкретно указать на её личный просчёт, на её грубую ошибку при попытке соблазнения мужчины, то она начинает заниматься самобичеванием, дает себе негативную оценку и теряется в хаосе сомнений. При этом обвиняемый ею мужчина может из разряда «враг» перейти в категорию «безвинно пострадавший» или хотя бы в категорию «сама виновата, что он так поступил». Согласен?

– Хм! Возможно… Хотя мне-то, собственно, что? Ну, обозлилась она на меня, ущербного. Ну, не взглянет больше в мою сторону. Ну, не улыбнётся мне при случайной встрече. Что в этом страшного? После всех моих приключений и свалившихся на мою голову лишений я уж как-нибудь переживу её презрение, а то и презрение её знакомых. Да что там говорить, мне не страшно, если весь бомонд мира кино будет тыкать мне пальцем в спину и восклицать: «Вон пошёл трусливый импотент!»

Базальт покачал головой:

– Как жил ты всю жизнь в скворечнике, так у тебя менталитет птенца и остался в подсознании. Хоть ты уже перерос своих родителей, и тебя из скворечника навсегда выпихнули, пользоваться полученными от природы крыльями ты не собираешься. Мало того, ты даже не подозреваешь, что они у тебя есть.

– Это ты уже утрируешь, – обиделся было Иван, но был остановлен поднятой ладонью Базальта:

– Дослушай до конца. Давай начнём с самого простого. Вопрос первый: Ольга красивая?

– Несомненно!

– Если бы у тебя было всё благополучно и ты бы искал себе подругу жизни, отказался бы с такой сойтись?

– Мм… Да нет, наверное, не отказался бы.

– И чем ты таким страшно занят, что отбрасываешь подобную возможность?

– Но я ведь ничего не могу…

– Хорош молоть ерунду! Не обязательно кувыркаться с ней в постели и доказывать свое право называться мужчиной. Я говорю о той возможности, которая позволит тебе окунуться в течение жизни. Пусть она тебе пока и кажется сомнительной. Тебе и так дико повезло, такая женщина на тебя повелась, тобой прельстилась, а ты залил глазки водочкой и прикинулся полным идиотиком. Где твоя тяга к приключениям? Где твоё желание завоевать мир? Подмять его под себя? Взмыть над окружающей тебя серостью? Ты знаешь, мне показалось, что после той стычки в сквере ты стал другим. Так чего же ты опять пытаешься отыскать новый скворечник и туда забиться?

Базальт замолчал, и Загралов выдохнул с явным облегчением:

– Уф! Хватит меня ругать. Каюсь. Обещаю исправиться. Летать уже явно не научусь, но в скворечник не вернусь. И при следующем знакомстве сразу буду склоняться к женскому ушку и шептать: «Мадам, вы мне нравитесь до потери пульса! Только вынужден сразу предупредить: секса у нас не получится!»

Илья одобрительно показал большой палец:

– Правильно! Вот таким ты мне нравишься гораздо больше. Только маленькая поправочка: « Полноценногосекса у нас покане получится!»

Они приступили к мытью посуды, в том числе и оставшейся со вчерашнего дня, и тут позвонила Елена. И начала она наверняка с описания ведущихся съёмок, потому что Илья за неё вслух порадовался. Потом ехидно посмеялся и сказал:

– А вот в этом она сама виновата! – вероятно, речь шла об Ольге. – Ты, наверное, мимо ушей пропустила, когда я намекал, что у Ванюши некие трудности из-за нервного стресса?. Но дело не в этом. Когда ты их только познакомила, Фаншель мордочку скривила и тебе отрицательно головой помотала… Помнишь?.. А вот так! Он в зеркало ваши перемигивания подсмотрел!

Даже Иван расслышал громкое восклицание в трубке:

– Да ты что?!

Затем было сказано что-то еще, уже тише, и разговор прекратился.

Рот у Базальта растянулся в улыбке до самых ушей:

– Ну вот, волна пошла. Сейчас малышка позвонит Ольге и откроет ей глаза на их совместный просчёт. Будь уверен, скоро появятся положительные результаты.

– Положительные? И для кого?

– Для всех, кто любит приключения и интригу! – патетично воскликнул Илья. – Вот что подумает Ольга: «Это же так волнующе: месть! Ах, оказывается, это он меня не проигнорировал, а наказал? Отомстил? О, как коварно и жестоко его наказание! Но как оно волнительно, как романтично! Как оно будоражит кровь. А что будет, когда он меня не накажет, а поощрит? Да ещё несколько раз подряд? Неужели я буду такой дурой, что не попробую?»

Загралов рассмеялся:

– Ну, ты артист! Если уж честно, то это тебе следует идти работать кинопродюсером, ты бы только по-настоящему добротные фильмы выпускал в свет.

Когда вымыли посуду, Базальт предупредил:

– Я на часик-полтора отлучусь, а потом мне надо будет немного за компом поработать.

– А я прямо сейчас за свой усядусь, – сказал Иван. – Еще раз письмецо родителям напишу. Может, наконец, отзовутся… Мобильного-то у них там нет…

Когда входная дверь хлопнула, закрывшись за Базальтом, Загралов уже восседал в предоставленной ему спальне и спешно переносил выписанную на газету абракадабру на экран. Закончив, укрупнил шрифт, и попытался с ходу с ним разобраться.

Раньше ему никогда не приходилось делать криптоанализ или даже выискивать в непонятных текстах лингвистические закономерности. Но как ведётся криптографическая атака, он в общих чертах знал. Если шифровка несложная, то для понимания текста достаточно бумаги и карандаша. Ну и, естественно, начальных знаний и развитого воображения. Но если шифр позаковыристей, нужно использовать сложные программы, а то и вообще специализированные криптоаналитические компьютеры.

Начал он с простого метода – поэтому первые пробы прошли с помощью карандаша и листка бумаги. А должные подсказки давал всезнающий Интернет. Работа увлекла настолько, что Иван позабыл о начальном желании ещё раз написать родителям, хотя окно с почтовым ящиком вывел в режим готовности.

До возвращения хозяина квартиры Загралов исписал и разрисовал пять листков бумаги, которые по заполнении складывал вдвое и прятал под ноут. Хоть ему в душе и было как-то стыдно за свою скрытность, и умом он понимал, что с помощью товарища расшифровка текста может значительно ускориться, но делиться тайной он пока не собирался. Как ни словом не обмолвился и о событиях вчерашнего дня в кафе «Светлое». Оправдание было одно: смертельная опасность для всех, кто хоть как-то мог коснуться дела или личности Безголового.

Вернувшийся Базальт постучал в спальню и, заглянув туда, поинтересовался:

– Общаешься с миром? Ну и я своими делами займусь.

Правда, через полчаса он заглянул снова, на этот раз с совсем иным выражением лица: деловым, сосредоточенным и заговорщическим одновременно.

– Ванюша, ты ведь вчера должен был ужин сделать?

– Так я и продукты купил! Но Елена так чудно всё приготовила для праздника в честь подписания контракта…

– Не передёргивай, Елена готовить так не умеет, всё главное соорудила Ольга. Но вот сегодня уже точно твоя очередь. Рассчитывай время так, чтобы накрыть стол к шести часам. Я тебе могу помогать в течение часа. У нас гости будут.

– Замётано! На сколько персон готовить?

– На шесть! Выпивку ребята принесут! – обрадовал Базальт и скрылся за дверью.

Квартирант сделал вывод, что сегодня собирается вполне мужская компания, украшенная одиночной розой в лице Елены. А раз так, то можно будет соорудить что-нибудь остренькое, что хорошо идёт под водочку.

Правда, некая досада промелькнула в сознании:

«Опять пьянка? А не лучше ли перебраться к Кракену и там основательно заняться делом? Сколько можно уже сидеть на шее у Ильи и пользоваться его гостеприимством? Ладно, ещё сегодня, и всё… Завтра перееду… Надо будет ему сказать».

Он снова занялся криптоанализом. Хоть работать было интересно, постепенно пришло осознание, что вот так сразу, с наскока, текст не поддастся. Требовался другой подход, все простенькие схемы явно не годились. Вызывало досаду утверждение программ, что текста маловато для анализа. Желательно было иметь раза в три больше, в идеале – раз в десять. А значит, нужно было в очередной раз включать сигвигатор. Эта мысль заставляла сдерживать дыхание и непроизвольно оглядываться.

«Если сложности так и останутся неразрешимыми, придётся либо вновь напрашиваться в институтскую лабораторию, где есть камеры, либо самому сооружать нечто подобное «на коленке». Вроде как ничего сложного в монтаже нет, но как откалибровать такую камеру? Как удостовериться, что из неё нет утечки? Сделать проверку посложнее будет, чем во второй раз попросить Базальта о содействии…»

Но стоило только припомнить работников охраны на проходной, которые могут обыскать на выходе, и желание во второй раз показываться в научно-исследовательском институте пропало.

«Придётся выкручиваться самому… Кстати, о тех трупах… Надо будет посмотреть криминальную хронику. Что они по тому убийству высветят?»

Вот так и пробивались мысли в прорехи между циклами напряжённой работы. Но таймер на часах начинающий криптоаналитик сразу поставил на шестнадцать ноль-ноль. И как только раздался сигнал, спрятал все листочки, а газету с надписями сунул в стопку ей подобных. Все последние операции скопировал на флэшку и сунул в потайной карманчик новых брюк, а на ноутбуке запустил оригинальную программу-защиту собственной разработки. Если бы кто посторонний и взломал пароль доступа, ничего, кроме прежней работы на фирме «Контакт» да интимных мелочей, имеющихся у каждого человека, не обнаружил бы. Может, и излишняя предосторожность в таком надёжном месте, но ведь ничего сложного, на это ушло всего две минуты. И только после наведения порядка Иван поспешил на боевой пост у плиты. К Базальту и заглядывать не стал, потому что расслышал ожесточённые удары по клавиатуре.

«На кухне он мне не понадобится. Пусть и для него останутся сюрпризом мои блюда восточной кухни. Жаль, сразу от его помощи не отказался…»

Включённый на малую громкость телевизор почти не отвлекал, хотя происшествия в мегаполисе случались ежечасно. Но что самое удивительное, о вчерашнем убийстве сразу троих мужчин в кафе «Светлое» не проскользнуло ни слова. Хотя тут могли быть свои резоны: неразглашение в интересах следствия. Всё-таки подобные расстрелы в стиле Чикаго времен гангстерских войн в Москве редкость. Наверняка в данный момент задействованы немалые силы полиции для раскрытия кровавого преступления. И Загралов порадовался тому, что при первых допросах обслуживающий персонал кафе ни словом не помянул ускользнувшего после хамства байкеров посетителя.

Может, на повторных допросах кое-что и всплывёт, но вряд ли его начнут разыскивать.

Оставалось только прислушиваться к словам диктора в студии и корреспондентов на выездах и надеяться, что хоть какие-то подробности да и прорвутся в эфир.

Илья появился в начале шестого, растирая лицо ладонями.

– Хорошо, что малышка позвонила, спросила, как ты себя ведёшь на кухне. А то бы и забыл про обещанную тебе помощь. Сказал ей, что ты – отличник боевой и политической подготовки. Она уже отработала и скоро будет. А чем это у тебя так одуренно пахнет? Приправ у меня много, но таких не припомню…

– Хотелось, чтобы и ты не знал да не видел, пока на тарелку не наложу. Но раз уж вломился во время моего дежурства… слушай, чего я прикупил и как готовлю…

К шести часам всё уже было готово, блюда томились на минимальном огне, пропитываясь многообразием подлив, а в духовке пёкся уложенный туда целиком картофель. Стол в гостиной сервировали на шесть персон, но для начала расставили только холодные закуски. Мотнувшийся в свою спальню Базальт вышел через пять минут как новенькая копейка. Похоже, что гардероб у него был на все случаи жизни и на любой праздник.

– Куда это ты так вырядился? – удивился Загралов.

– Да никуда! Ведь сегодня суббота, выходной. А как же её прочувствуешь, как не при полной трансформации образа?

– Тоже верно… А что за ребята придут?

– Да ты их видел. Коллеги из лаборатории, что твой чип исследовали. Мы с ними частенько друг у друга по субботам собираемся, в картишки поигрываем.

Ну, в картишки так в картишки, не стал заморачиваться Иван. Но когда двое одетых в отличные костюмы мужчин прибыли, он со своей возросшей подозрительностью и усилившейся наблюдательностью сразу понял, что гости здесь впервые. Потому что сам точно так же при первом визите осматривался, выискивал взглядом, где разуться и куда повесить верхнюю одежду.