Текст книги "Империя иллюзий"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава пятнадцатая

Пир и чума?

Только когда Семен немного опомнился от пренеприятнейшего известия, до него дошел смысл и другой фразы коменданта, которую он вначале вообще почти не расслышал:

– Зато теперь вы всей семьей имеете право подать прошение о помиловании своего племянника. Королева может его удовлетворить без десятикратного выкупа в казну. Ибо по древнему закону считается, что побывавший в плену иного мира преступник сполна искупил свою вину.

А из демонического мира донесся уверенный голосок маркизы Фаурсе:

– Да ты не волнуйся! Отыщем твоего сына в два счета!

Словно услышав последние слова, главный функционер цитадели продолжил давать советы и рекомендации без всякого дополнительного поощрения:

– По большому счету, при наличии нормальной оплаты твой дальнейший поиск не займет много времени. В соседнем мире не так уж много демонесс с шестидесятым уровнем Шабена, и нанятые демоны легко отыщут всех заинтересованных в покупке такого саброли.

– Постой.– Загребной постепенно приходил в себя, но не прекращал удивляться.– Ты хочешь сказать, что и туда его купили для удовлетворения сексуальной похоти?

– Несомненно! И следуя дальнейшим логическим рассуждениям, коль у парня не меньше чем тридцатый уровень, то и в твоей семье наверняка есть Шабены с высокими магическими возможностями. Они ведь тоже могут подключиться как к поискам, так и окончательным переговорам о выкупе.

Все равно Загребной не мог понять самого главного. Видимо, как раз эту деталь межмирских отношений и пропустили докладчики в ночной и утренней информации:

– Все равно не пойму! Раз его опаивают пасхучу для аннуляции его магических возможностей Шабена, то как он может контактировать потом с какой-то демонессой? Пусть она будет хоть сотого уровня?

Комендант примирительно улыбнулся:

– В деле Федора указывалось, что он прибыл к нам издалека, но и по тебе видно сразу, что ты не местный. Потому что этот нюанс знают почти все: умения твоего парня блокируются полностью, да вот только шауреси все равно позволяет пользоваться контактными прикосновениями, ответственными за возбуждение, в самом максимально допустимом объеме. То есть если бы у него был, скажем, шестьдесят первый уровень, то стань он рабом демонессы с таким же уровнем, они бы оба под воздействием нектара помешались на чувственных ласках. И только Шабен шестьдесят второго уровня легко избавляется от действия дурманящего нектара даже при постоянном употреблении пасхучу и мог бы легко придушить свою хозяйку за малейшую провинность. Все-таки простых физических сил у любого мужчины значительно больше.

– Невероятно!

Семен непроизвольно вздрогнул, представив себе всю многогранную сложность это царства платонического удовольствия. Насильственного, антигуманного и неприемлемого для сознания любого человека или демона с правильно развитым мировоззрением. При этом решение уничтожить Башню Иллюзий окрепло настолько, что стало осязаемым, словно таинственное копье, смертельное для всего живого.

Понятно, что высказывать свои мысли вслух он не стал. Тем более в таком месте. Хоть перед ним и сидел вполне сочувствующий мужчина, крошка его симпатии никак не могла сравниться со скалой лояльности и преданности местному матриархату. Поэтому на прощание Загребной только и произнес:

– Ладно, тогда будем собираться на прием к вашей владычице.

И опять комендант не побоялся дать вполне житейский совет:

– Только наберись терпения: даже издалека увидеть ее величество – ой как непросто. Тут и очень большие деньги могут не подействовать на придворных. А придется действовать именно через них. Если хочешь, могу даже подсказать, к кому лучше всего обращаться в первую очередь.

Он ведь и подозревать не мог, что у сидящего перед ним человека уже лежит в кармане конкретное приглашение на высочайшую аудиенцию. Поэтому очень удивился, когда услышал на прощание от гостя пафосное высказывание:

– Увы, подобные окольные пути для меня неприемлемы. Я ведь совершенно не умею давать взяток…– Комендант открыл уже было рот, намереваясь подсказать: «Так давайте я их сам передам!», как услышал твердое дополнение:

– И не люблю!

После чего благоразумно замолчал, проводил посетителя угрюмым взглядом, дождался плотного закрытия двери и только тогда пересчитал полученные золотые монеты:

– Хм! Странно! А мне он что – в долг эти монеты дал? Или как?

Прежде чем возвращаться в гостиницу, решили побывать еще в нескольких местах. Вначале тщательно объехали со всех возможных сторон непосредственно Башню Иллюзий. Хотя осмотреть ее и приблизиться к ней имелась возможность только с фронта циклопического строения. Несколько крепких построек, скорее всего, с круглосуточной охраной примыкали к основанию постройки с боков, а сзади центр по производству наркотического дурмана подпирал кусок отводной стены, который, в свою очередь, выходил на весь комплекс королевского дворца. Больше всего у Люссии вызвал досаду тот факт, что весь этот район зависал над уже знакомой и осмотренной долиной демонического мира. То есть ни в сам центр по производству шауреси, ни в королевский дворец подобраться не предоставлялось ни малейшей возможности: опорные дорожки и куски межмирских тканей там отсутствовали полностью.

– Жаль! Я бы в своей шубейке из маустов прокралась туда невидимой и все бы досконально высмотрела.

– Нашла о чем печалиться. Мы ведь не захватывать это место собрались, а уничтожать. Ломать, как говорится, не строить. Проще пареной репы!

– Проще чего? – не поняла демонесса.

– Ну это так образно говорится об одном земном овоще. Мол, легче не бывает. Все равно что…– Он запнулся, подбирая удачное сравнение, и неожиданно даже для себя выдал: – Все равно что землянину влюбить в себя демонессу.

– Действительно,– на полном серьезе поддержала его маркиза.– Самое простое действие нашего мира. Особенно если этот землянин хитрый, ловкий пройдоха и обманщик, который не хочет выполнять свои обещания целовать этой самой демонессе ножки. Все-все, не смотри на меня так! Лучше командуй кучеру, куда ехать дальше.

Семен помотал головой, прогоняя неожиданное, приятное, но совсем неуместное в данное время наваждение, и назвал адрес, по которому жила графиня Чиза Бонекью, третья по счету хозяйка попавшего в невольники Федора. Уж очень хотелось Загребному как следует наказать обнаглевшую рабовладелицу, посмевшую помыкать его сыном. А заодно выяснить, куда и кому парня продали дальше, и выпытать хоть какие-то подробности о его физическом и духовном состоянии. Отец опасался, что интенсивное употребление наркотика могло слишком уж негативно сказаться на психике представителя совершенно иного мира. Может, здешние мужчины и были горазды заглатывать шауреси десятилетиями, а вот землянину могло не поздоровиться от такого экстрима уже через несколько месяцев.

Пока ехали к названной улице, демонесса стала выпытывать, как планируется повредить такое массивное здание, как Башня Иллюзий.

– Вот для этого мы и постараемся как можно скорее снять отдельный дом и устроить там временную лабораторию. Думаю, что несколько ящиков самой лучшей взрывчатки разворотят основание башни так, что дальше она развалится и рухнет под собственным весом.

– Но кто тебе даст спокойно заложить взрывчатку в нужном месте?

– Для решения этого вопроса времени у нас предостаточно.

– Но ведь при взрыве и падении такой громады может погибнуть слишком много невинных.

– Ерунда, охрана не в счет. Любой участник производства этого наркотического зелья должен понести справедливое наказание. Так что быстрая смерть – довольно мягкий приговор. В том числе и для прибывших для покупки рабовладелиц. Чем больше их погибнет вместе с башней, тем быстрее в Колючих Розах не станет саброли. По факту гуляющих поблизости ротозеев или случайных прохожих тоже сообразим нечто в виде превентивного взрыва, напугаются и разбегутся во все стороны. А вот необходимое сырье для производства взрывчатки надо будет заказать немедленно, сразу после окончания визита к этой мерзкой и развратной графине. Пока его доставят и сгрузят, мы уже и лабораторию оборудуем.

Карета остановилась возле одного из старинных домов в фешенебельной части Хаюкави. Да вот только по сравнению с остальными соседями обитель графини Бонекью выглядела словно облезшая, дряхлая кошка среди молодых и породистых тигрят. Или, если классифицировать внешний вид всего тремя словами: крайне запущенное состояние. Если бы не парочка кур, убегающих от петуха по древним плитам внушительного двора, да мелькнувшая тень согбенной под тяжестью корзины служанки, любой посторонний мог бы смело утверждать: дом заброшен, здесь никто не живет. Дело происходило на Платформе, поэтому Загребной прошел в чуть не рухнувшую ему на ноги калитку вместе со своей свитой.

Ни колокольчика, ни медного кольца с упором для стука на входной двери не оказалось. Так что пришлось гостю колотить в дверь рукояткой своего меча. Причем долго колотить, у демонессы уже и терпение лопнуло, и она сделала первые шаги, чтобы пройти сквозь стены человеческого строения и осмотреться внутри, когда толстенная, на удивление крепкая дверь широко распахнулась и на пороге возник вполне приличный для такого убогого места дворецкий.

– Что вам угодно…– Он скользнул взглядом по фигуре Люссии и со вздохом добавил: – Дамы и господа?

«Хм! Да он еще и Шабен! Причем явно не первого уровня! – поразился Семен.– Странное у них тут “гнездо разврата”. Как бы я не пожалел об отсутствии с собой своего любимого копья…»

Затем он не спеша опустил платок с лица и с презрением отчеканил:

– Нам угодно поговорить с хозяйкой этой развалюхи. Доложите ей о графе Сефауре и маркизе Фаурсе.

Дворецкий не сдвинулся с места, а его рука легла на полотно двери, готовясь его закрыть, если посетители начнут упорствовать.

– Очень сожалею, но ее светлость не принимает просителей вообще, а в предобеденное время тем более. Для этого выделено полтора часа в понедельник пополудни. Если у вас есть жалобы или просьбы, то именно тогда вы сможете их огласить, приблизившись вон под тот балкон. Всего хорошего!

Он попытался сдвинуть дверь с места, но та и не шелохнулась. Несколько озадаченно дворецкий воззрился на пол возле своих ног, но так ничего и не заметил. Невидимые клинья он со своими умениями различить не мог, следовательно, уровень ниже шестнадцатого у любого соперника для Загребного не представлял и малейшей угрозы. Да и разозленному таким негостеприимством отцу вдруг страстно захотелось, чтобы стоящий перед ним мужчина вздумал атаковать и сгорел к чертям собачим в зеленом пламени Сапфирного Сияния. Несмотря на некоторые внешние несоответствия, хотелось вообще сровнять с землей это гнездо рабовладения и разврата.

– Ну что? Мощей не хватает дверцей хлопнуть? – спросил он и с наглой бесцеремонностью шагнул внутрь здания. Хотел было оттолкнуть дворецкого раскрытой ладонью, но тот и сам проворно стал пятиться назад, приговаривая на ходу:

– Вы не имеете права! – Атаковать наглого посетителя он и не пытался. Видимо, сразу догадался о бесполезности подобного шага.– Ее светлость находится в полной неприкосновенности своего жилища! У нее масса влиятельных родственников и покровительство самой королевы, за это вторжение вы будете жестоко наказаны! Скорее всего, вас вообще казнят!

Терпение у Семена лопнуло:

– Слушай ты, чмо болотное! Шел бы ты… спать!

И мощным ударом пятидесятого уровня поверг мешающего Шабена в глубокий сон. Тот рухнул как подкошенный, и, только убедившись в отсутствии угрозы с его стороны, гости принялись осматриваться. Сразу заметили на верхней площадке лестницы, ведущей на второй этаж, закутанную в темный плед женскую фигуру. Вдобавок еще и черная вуаль, свисающая со шляпки хозяйки дома, полностью скрывала черты ее лица. Церемониться с ней Загребной тоже не собирался, злость и гнев требовали выхода, а повод на ком-то оторваться как раз подворачивался самый благоприятный: казнь мерзкой рабовладелицы.

– Да тут к нам никак сама Чиза пожаловала! Ну-ка, спускайся сюда, поговорить надо! – Он нарочно не упоминал ни титула, ни права этой женщины на владение данным домом. Да и грубил с искренним презрением.– Ну чего ты там застряла? Или тебе помочь хорошим пинком? Но тогда уже точно ни костей, ни зубов не соберешь!

От таких слов даже Люссия уставилась на Семена расширенными до невозможности глазами, а гвардеец и демон-охотник втянули головы в плечи, словно стараясь стать ниже ростом. Еще никто из них раньше не замечал за графом таких вульгарных и грубых манер поведения. Даже к явным врагам он обращался с должным для каждого воина уважением и тактом.

Поразилась такой грубости и стоящая наверху графиня, но, скорее всего, по другим причинам. Потому что качнулась вперед со словами:

– Я и сама готова сломать себе шею…

Данное развитие событий гостя ну совсем не устраивало.

– Э нет! – И ударил вверх малой силой.– Так не пойдет! Или ты не желаешь поговорить перед своей смертью?

От встречного толчка женщина дернулась назад, взмахнула руками, восстанавливая равновесие, потом замерла на мгновение, размышляя о своем неравном положении, и с безысходной тоской согласилась:

– Можно и поговорить.

И только затем чинно, не спеша спустилась вниз. Указала ладошкой на продавленные, рассыпающиеся от старости диваны и предложила:

– Присаживайтесь! К сожалению…– вуаль дернулась в сторону лежащего тела,– подать прохладительные напитки некому! – После чего дама содрогнулась всем телом от нервного, мстительного смешка.– Хотя чего тут скрывать: нет у нас никаких напитков. Как и кувшинов со стаканами. Сами только воду пьем… из кружек…

Садиться Загребной не стал, а, заложив руки за спину, принялся с обвинительным видом прохаживаться по мраморным плитам холла. Да и слова из него вылетали страшные и оскорбительные:

– Напитков нет? А что же так? Никак на кровушку перешли? И как самочувствие? Не тошнит? Может, потому водичкой и запиваете? Да и стаканы вам зачем? Ведь кровь можно пить прямо из сонной артерии! Не так ли? Или уже всех рабов умертвили для утоления своего аппетита?

Графиня медленно подняла и отбросила вуаль на шляпку и теперь взирала на странного гостя с нескрываемым ужасом. Ее лицо выглядело хоть и бледным, но вполне молодым. Можно было бы даже назвать его красивым, если бы не оскал страха смертельно испуганного человека. Голос ее стал хриплым и прерывистым:

– Вы о чем говорите?

– Но как же! А скупка и перепродажа рабов по двойной цене? Хороший бизнес на саброли получается? Да еще и самой можно в процессе перепродажи попользоваться, получить удовольствие, попить кровушки. А? Как выгодно выходит: одного купила, продала вдвое дороже. Потом двоих купила, потом четверых, потом сотню! И куда всех дела? Кровью их питаешься?!

Хозяйку дома ему было не жалко, а вот болезненный вскрик-просьба-укор со стороны маркизы Фаурсе дошел сразу до глубины души:

– Семен!…

Он замер на месте, запоздало осознавая, что скатиться до такого свинства и в самом деле – низкий поступок. Отвернулся к стене, восстанавливая дыхание и возвращая себе здравый рассудок. И только собрался виновато взглянуть на демонессу и попросить прощения, как раздался голос госпожи Бонекью:

– Так вот вы о чем… Теперь я вас поняла… Этого следовало ожидать, и я до сих пор страшно страдала от неопределенности в этом вопросе. Но тогда мне это показалось самым лучшим выходом из страшной беды. Увы! Нельзя устранить собственные несчастья за счет других. Догадываюсь, о каком саброли идет речь.– Она опять нервно рассмеялась.– Да у меня за всю жизнь другого и не было! Только этот… Да и тем я ни разу не воспользовалась по назначению, а пить человеческую кровь… кажется, более кощунственного обвинения я и представить себе не могла. Когда я случайно узнала, что демоническая княгиня Баталжьень собирается купить этого раба за любые деньги, я словно с ума сошла. Мне показалось, что я смогу получить от демонов именно то, что не купишь в нашем мире ни за какие деньги, и, честно говоря, мне в тот момент было откровенно наплевать на какого-то там преступника, которого приговорили к рабству и которого развратная демонесса и так бы выкупила у предыдущей хозяйки за любые деньги или драгоценности. В своих действиях я не сомневалась ни минуты, собрала все, что могла, выкупила парня и спрятала в своем доме. Переговоры с княгиней прошли более чем успешно, и я получила то, что хотела. Если перевести прибыль на себестоимость по рыночным ценам, то я и в самом деле заработала вдвойне. Да вот только и это мне не помогло…

Взгляд графини остекленел, уносясь куда-то в неведомые дали, и только голос Люссии заставил ее вздрогнуть:

– А в чем вы искали помощи?

– Оказывается, вы не знаете? – скорее просто констатировала, чем удивилась графиня.– Что ж, идите за мной и увидите все сами.

И первой, не оборачиваясь, отправилась в глубь дома. Гостям ничего не оставалось, как последовать за хозяйкой.

Глава шестнадцатая

Бои местного значения

Федор никак не мог заставить себя вынырнуть из тяжелого, беспробудного сна. Уставшее до смертельного изнеможения тело совершенно не хотело слушаться и властно требовало только одного: спать! Спать долго, крепко и беспробудно!

К счастью, остатки воли в отупевшем мозгу еще оставались. Только благодаря им опустошенный морально и физически раб напрягся, как стальная пружина, и стал открывать глаза. И подстегивал он себя только одной-единственной мыслью: «Надо бежать! Иначе – смерть! Вставай и беги! Немедленно!»

Показавшийся первым в поле зрения потолок вначале попробовал вращаться и раскачиваться, вызывая тошноту и головокружение. Но эти неприятные ощущения помогли и в другом: разбудили глухую, всеобъемлющую злобу. Вот с ее помощью Федор и пришел в себя окончательно. Мир ударил по обостренному восприятию, словно тараном, и стоило огромного труда не застонать от выкручивающей суставы боли. Потом он сообразил, что на плече у него кто-то лежит, а чуть позже и рассмотрел личико своей новой хозяйки. Действительно, очень прекрасное, милое, а в сонном состоянии совершенно безобидное. Но глупо было бы надеяться на побег сию секунду. Наверняка вне этой спальни находились и охрана, и верные наперсницы, и, вполне возможно, близкие родственники. Уйти они не дадут. Но самое печальное, что и сил на хождение почти не было.

Благо еще что соображать начал лучше, опять лихорадочно продумывая свои действия и припоминая каждое слово, которое он произнес недавно. Получалось, что он не совершил ни малейшей ошибки и молодую баронету Мелиет удалось убедить в своей беззаветной и все сжигающей любви с первого взгляда. Она и в самом деле поверила, что он запомнил ту первую ночь в совершенно чуждом для них обоих доме, где проходила вечеринка местной знати, переходящая в разудалую оргию. Правда, Коку все-таки удивилась, что он запомнил ее имя, да и вообще все свои действия под воздействием изрядной дозы шауреси. Горячечное бормотание, прерываемое страстными поцелуями, продолжилось с еще большей интенсивностью, но зато и в самом деле убедило Мелиет, что глаза и губы горячо любимой женщины – гораздо более действенный наркотик, чем любое другое магическое вещество.

Конечно, баронета изумлялась его ненасытности и работоспособности, ей никогда и слышать не доводилось, что мужчины могут таким образом, только на чистых эмоциях, оставаться такими активными и доставлять непомерную массу удовольствий. Приходилось постоянно твердить одно и то же: истинная любовь во много раз мощнее шауреси. Кажется, она в это поверила, потому что заснула умиротворенная, счастливая и усталая. А как только она задышала спокойно и размеренно, Федор тоже провалился в сон, прервав на полуслове свои признания в любви.

Сейчас ему опять зверски хотелось пить, есть, не вспоминая о предательском сне, но даже пойти в ванную и напиться воды он не мог, подозревал, что малейшее шевеление приведет к побудке его очаровательной рабовладелицы. Но уходящее время играло не на его стороне, следовало продолжить как убеждения, так и спасение собственного организма. Поэтому он нежно перевернул Коку на спину и вновь принялся осыпать все ее тело горячими поцелуями. Надлежащие слова тоже лились непрерывным потоком:

– Сладость моих мечтаний! Звезда всех моих стремлений! Стоило мне только на мгновение закрыть глаза, как я успел страшно по тебе соскучиться. Богиня моей жизни, какое это счастье прикасаться к твоему роскошному телу!…

Баронета долго нежилась в волнах чувственных ласк, постанывая от удовольствия и поощрительно поглаживая своего раба по голове. Но неожиданно она что-то вспомнила, напряглась, и с губ слетело только одно слово:

– Сюльтези!

Чуть ли не моментально дверь раскрылась, и в спальню поспешно вошла служанка:

– Что угодно вашей светлости?

– Время? – А когда услышала ответ, то всполошилась не на шутку.– Вот это я развлеклась! Одеваться!

Словно молния она вылетела из кровати и принялась помогать еще двум примчавшимся на зов служанкам облачать себя в великолепное вечернее платье. Вскоре она выглядела ослепительно и невероятно соблазнительно, а лежащий на ковре раб со сверкающими от восторга и ревности глазами целовал ее ноги и просительно лепетал:

– Прекрасная Коку! Не покидай меня! Я не хочу без тебя и одной минуты оставаться. Возьми меня с собой!

Лицо Мелиет исказилось от внутренних переживаний и борьбы с самой собой.

– К сожалению, не могу. Слишком много дала обязательств, и хоть противно их выполнять – приходится. Но вернусь как можно скорее. Не вздумай никуда уходить за пределы этой комнаты и отдыхай, силы тебе еще пригодятся.

Самое нейтральное, о чем Федор решился попросить, прозвучало так:

– Мне очень нравятся фрукты…

– Конечно, мой маленький,– умилилась Коку.– Тебе доставят сюда все, что ты только пожелаешь. Сюльтези, проследи, чтобы этому саброли дали все, что ему нравится.

И больше ни на что не отвлекаясь, стремительно вышла из спальни. За ней выбежали и служанки, так что никто не мог услышать грустного бормотания раскинувшегося на полу раба:

– Ну вот, старайся тут старайся, а она даже имени моего не спросила… И чего меня в эти проклятые чертями Колючие Розы потянуло? Мало, что ли, других стран в этой части континента? Эх… из-за дурной головы, как говорится, ничему покоя нет.

Только вот расслабляться и жалеть себя совершенно не было времени. Судя только по одному сказанному Коку слову, спальня прослушивалась или имела звуковую связь не только со служанками, но и с охраной. Вдруг придется в дальнейшем есть, спать только под их присмотром? Поэтому следовало поторопиться с разведкой окружающей обстановки, пока все заняты проводами хозяйки на какой-то бал или очередную оргию.

Первым делом он припомнил движения рабовладелицы, когда она только здесь появилась, и почти незаметный со стороны жест: словно что-то спрятала в карман своего костюма. Теперь все детали одежды валялись вокруг кровати в самом живописном беспорядке, но нужный карман отыскался моментально. Как и лежащий в нем флакончик с наркотическим дурманом. Только он оказался в руках у парня, как все тело его непроизвольно затрепетало от блаженного предчувствия, рот наполнился тягучей слюной желания и дрожащие руки самопроизвольно стали вынимать пробку. Чуть ли не до крови прокусив себе губу и длинным стоном выдавливая из себя весь воздух, Федор напряг все свои силы, перекатился к кровати и спрятал найденный флакон в выемку внутренней части торцевой доски. Чтобы теперь вместилище шауреси увидеть, следовало поставить на попа всю кровать или нащупать рукой, зная конкретное место.

Потом откатился в сторону и судорожно возобновил дыхание. Только панический страх задохнуться заставил его действовать здраво и рассудительно. Настолько обладание заветным флакончиком оказалось соблазнительным и тяжким испытанием. Отдышавшись и сообразив, что так пока никто и не явился, Федор бросился лихорадочно обыскивать все остальные места в довольно огромной спальне. Его действия и в самом деле напоминали движения человека, ослабленного длительной лихорадкой. Сил для ловких, скользящих движений не было и в помине. Но уже на пятой минуте он обнаружил то, что искал. Уж слишком хорошо ему впилась в память одна деталь из постылого рабского существования: его первая хозяйка в поисках чего-то нужного натыкается на розовый флакончик и со злостью швыряет его обратно в ящик стола:

– Этот себя исчерпал! Только к чаю и годен!…

Значит, и у баронеты возможно отыскать нечто эдакое. Раз она содержала саброли, а, судя по одной фразе, скорее всего, и других в данный момент имеет, то наркотического нектара у нее просто должно быть много, с избытком, и он не всегда находится под ее контролем. Видимо, средств ей хватает с излишком, потому что вряд ли кража раба из демонического мира будет стоить дешевле, чем его покупка.

Наполовину пустой флакончик отыскался в одной из роскошных тумбочек с мраморным покрытием. И даже по его внешнему виду и затерянности среди мелких вещей стало понятно, что шауреси давно просрочен. Очередные пять минут поиска ничего не принесли, а потом обострившимся до предела слухом пленник услышал, как дверь стала открываться. Он бесшумно бросился на ковер и распластался там в виде креста со страдальческим выражением на лице. Вошедшая Сюльтези, видать, среди остальных служанок занимала чуть ли не верховенствующее положение, потому, приблизившись и уперев руки в бока, грозно спросила:

– Ну, чего разлегся? – И только когда услышала хриплое «пить!», заметно обеспокоилась и сменила тон на участливый: – Да ты никак совсем ослаб, бедненький! А ведь и в самом деле тебя ничем не кормили. Эй! Девочки! – гаркнула она в сторону дверей.– Ну-ка тащите сюда все самое вкусное и питательное. Да! И фрукты не забудьте! Этот саброли питает к ним странную слабость! – Затем нагнулась и подхватила парня под голые плечи.– Ну, вставай! Или мне охрану позвать?

Пришлось самому напрягаться, чтобы с ее помощью добраться до кресла и рухнуть в него. После чего Сюльтези накинула на него полупрозрачную тонкую накидку и продолжила командовать своими коллегами:

– Убрать здесь все! Сменить постель! Собрать и сложить одежду. А ты чего замерла? Видишь, он вообще от ветра шатается, хоть напои его вначале да кусок фрукты в рот засунь. Может, дальше сам шевелиться начнет… Да и вообще, чего это ты так на него уставилась?! Без глаз хочешь остаться? Не вздумай так при ее светлости на саброли пялиться. Сразу расчет получишь! Если чего не хуже…

Федора напоили, вложили в рот мягкую плоть персика, а второй плод вложили в ладонь. Аппетит приходит во время еды, и он стал насыщаться, постепенно ускоряя процесс поглощения пищи. Но сам очень внимательно следил за действиями служанок. Очень важными оказались их манипуляции с одеждой. Ведь костюм хозяйки могли забрать для стирки прямо сейчас, и тогда наверняка возникнет скандал по поводу пропавшего флакона с наркотиками. Обошлось, сложенный в аккуратную стопу костюм уложили на одну из полок многочисленных шкафов. Теперь следовало молить фортуну, чтобы она в очередной раз смилостивилась над рабом и оставила его в этом помещении наедине только со своими отражениями в зеркалах. Насколько он помнил по прежним домам, его всегда содержали в отдельной комнате, уютной, чисто и удобной, но отдельной. А тут такие привилегии: разрешили остаться в центральной спальне хозяйки. Видимо, его пылкие речи, признания и комплименты не прошли мимо сознания баронеты бесследно.

Наевшись и напившись до отвала, Федор с кряхтением посетил ванную комнату и напоследок стоически заставил себя встать под горячий душ. Когда он вернулся к кровати и свалился на нее как подкошенный, возвышающаяся в головах Сюльтези с ехидцей поинтересовалась:

– Может, господин саброли еще чего возжелает?

– Только спать…– прошептал парень. Но тут же из последних сил поднял голову и мило, совершенно обезоруживающе улыбнулся: – Спасибо, красавица. Ты такая же добрая, как моя сестра.

Служанка возмущенно фыркнула, но затем совершенно непоследовательно вздохнула: видимо, у нее и в самом деле имелся брат, которого она любила, и, видимо, она и в самом деле считала себя довольно симпатичной особой. Томные постанывания лежащего на животе саброли убедили ее, что он заснул моментально. Женщина еще постояла несколько минут рядом, украдкой любуясь прекрасным мужским телом и всеми силами сдерживая свои руки от желаемых прикосновений, а потом решительно поджала губы и удалилась. Лояльность оказалась сильнее впитанных с молоком матери женских инстинктов.

Тогда как Федор действительно уже спал, дав жесткую команду своему подсознанию разбудить его через три часа. Вряд ли хозяйка вернется раньше полуночи, но ему все равно нужны были несколько часов форы: он еще не обследовал всю спальню и не нашел, чем заполнить утративший срок годности запыленный пузырек. Риск, конечно, оставался, мог и до утра проспать, но освежить мозг хотя бы коротким сном было архиважно. Иначе ему грозило моральное помешательство.

Баронета Мелиет имела право находиться в толпе придворных круглосуточно. Но бывать там, блистая своей красотой, обязывала себя ежедневно. Слава самой сексапильной и активной в личных утехах женщины просто вынуждала бороться за свое лидирующее положение и правильно реагировать на появление новых, более настойчивых и удачливых соперниц. Пропустишь парочку важных вечеров во дворце или удалишься из столицы на неделю-полторы по необходимости – и все, тебя уже не помнят и при встрече делают вид, что совершенно не знакомы. А попробуй потом повторно завоюй звание первой и самой неотразимой красавицы.

Первым делом Коку старалась приблизиться к королеве и выказать ей все возможные знаки почтения. Затем она оббегала своих подруг и союзниц, запоминая все самые важные новости, и только затем решала свои дела и старалась уладить назревающие проблемы.

Сегодня ее величество явно запаздывала с выходом, но после сбора новостей удалось узнать, что она собирается принять во дворце сразу нескольких новых людей. Дело скучное, как правило, рутинное и редко когда содержащее в себе хоть крупицу пользы. Поэтому Коку, перебросившись с принцессой Биналой несколькими условными знаками, решила начать флирт с назначенным ей в жертвы охранником королевы. Тот как раз с группой себе подобных прохаживался возле парадного выхода и занимался обычным в таком случае делом – пустопорожним времяпрепровождением. Когда-то давно он парочку раз попытался построить глазки баронете, но та его проигнорировала. Совсем другое дело сейчас, когда принцесса конкретно указала цель сексуальной атаки и назначила довольно сжатые сроки для выполнения.