Текст книги "Вернувшийся из навсегда"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Крыть было нечем. При том что подопечных пространств у Светозарова имелось в разы меньше, чем у союзника. Поэтому ничего не оставалось, как спешно, скомканно попрощаться с хозяевами данного мира да и отправиться в иной, называемый Фиолетовым Наваждением.

В тамошнем зале приёма на посту находились сразу три дежурных гвардейца, задействовавших все возможные сигнальные средства. И устно в микрофон передатчика сообщили, и рычаг какой-то дёрнули, и один из них сразу умчался во внутренние коридоры. Ну и самый старший по званию бросился навстречу к императрице:

– Как добрались, ваше императорское величество?

– Превосходно!

– Его императорское величество страшно обеспокоен вашей задержкой…

– С какой стати? – удивилась первая дама империи. – Я ведь его предупреждала, что, если мне у свёкра понравится, останусь с визитом ещё на несколько дней.

После этих слов Дмитрий только хмыкнул с осуждением. Оказывается, спешки не было, и он по большому счёту мог давно, а главное, вовремя убраться в свой мир Зелени. Мать просто показала в очередной раз свою настойчивость, излишнее желание всех нагнуть под себя и даже чрезмерное упрямство. А ведь в данном случае не стоило ей так усердствовать, потому что в следующий раз сын не пожелает прислушаться к более важной просьбе.

О чем и заявил многозначительным намёком:

– В самом деле могла бы и погостить, а не рваться домой, как на пожар. Да и я бы в намеченные сроки уложился…

– Ничего, ты молодой, тебе спешить некуда, – безапелляционным тоном добавила мать, так и продолжающая цепко удерживать сына под локоть. – Так что можешь опаздывать и не стесняться этого. А вот я себе подобного уже позволить не могу…

– Верю. Рад за тебя и желаю всего наилучшего. – Дмитрий попытался аккуратно вырваться из материнских рук. – Поболтаем в следующий раз…

– Когда? Говори конкретно!

– Ну-у-у… не знаю…

– Я соскучилась по твоей Сашеньке, и Леночку хочу страшно видеть. Назначай время вашего визита или говори, когда точно за нами явишься?

– Увы, мне сейчас не до визитов, занят жутко…

– Тогда нас забирай с собой!

– Что?! – поразился сын. – Прямо сейчас?!

– Почему бы и нет? Вон уже и мой возлюбленный бежит. Сейчас я обрадую его парочкой поцелуев, поставлю в известность о твоём приглашении и буду готова к отправке с тобой. – Заметив, как сын кривится, не зная, какие слова подобрать в ответ, перешла на более строгий тон: – Или ты не рад видеть мать и брата в гостях?

Оставалось выдохнуть с укором:

– Знал бы о твоих планах, уже бы давно радовался вашему виду в моём замке.

И постарался как можно душевнее улыбнуться приближающемуся императору Фиолетового Наваждения. Приходилось заранее смириться, что за пять минут со здешними разговорами никак нельзя управиться.

Глава 10. Интриги истории

Минут пять узник усиленно размышлял о появившихся каштанах. Причём свои потуги догадаться об истине он скрывал непосредственно трапезой и почти ничего не слушал из того, о чём активно вещает академик Серов.

Доел суп, сменил картонные тарелки. Наложил в новую несколько клубней картофеля, пяток тефтелей, пару ложек разного салата. И туда же стянул местный аналог киви и два каштана. При этом больше всего напрягали имеющиеся вокруг видеокамеры. Сейчас-то ладно, оператор, скорей всего, следит за каждым словом и жестом визитёра, но если чего заподозрят да прокрутят записи в повторе и в увеличении, посторонние каштаны рассмотрят в обязательном порядке. Значит, надо сделать всё возможное, чтобы и малейшего подозрения не возникло, трапезничать, как ни в чём не бывало. Ну и… хоть частично понять причину визита академика.

– …Надписи совершенно идентичны в обоих местах! – азартно вещал Геннадий Иванович. – А ведь расстояние между древними сто с лишним километров.

Пётр закинул первый каштан в рот, пытаясь его раскусить и хоть как-то распробовать. Больными, частично выбитыми зубами сделать подобное было невероятно сложно, поэтому отвлечься якобы на рассказ гостя оказалось весьма кстати:

– И что это нам даёт в итоге?

– Какой итог? – рассердился академик. – Я ещё всей сути не рассказал, а ты к конечным выводам торопишься! Слушай дальше!..

Поддакивая, хмыкая и вставляя короткие вопросы, удалось скумекать главные новости, а попутно и каштаны разжевать, съесть и частично распробовать. По жёсткости они оказались скорей мягкими, чем жёсткими, а после попадания на них слюны начинали мало-помалу рассасываться, как натуральный шоколад или долгоиграющие леденцы. Ну и вкус оказался весьма и весьма необычным. Подобного вкуса Светозаров в своей жизни не встречал никогда. И для распознания ингредиентов или энергетической составляющей плода землянин применил все свои знания и умения, полученные более чем за двадцать лет жизни в цивилизации Долроджи.

Получил он знания довольно редкие, а порой и странно тайные. Чего стоили, например, те умения, которые передали ему шаманы народности лаом. Правда, и сами шаманы при обучении не раз утверждали, что передаваемые ими знания мертвы уже давно и воспользоваться ими не умеют нынешние современники. Пётр тоже не всеми мог пользоваться, но большинство усвоил и использовал к восторгу своих соратников и к буйной зависти своих врагов. Так что сейчас мог с ходу сделать первичный анализ поглощаемой пищи и начать просмотр воздействия продукта на метаболизм человека.

Сразу проверил главное: нет ли вреда или яда. С этим оказалось всё в порядке, новое вещество усваивалось желудком моментально. И нагло требовало добавки. Ну и шло на пользу именно неспешное, поэтапное пережёвывание всех трёх плодов. При этом не было смешивания с остальной пищей, приём которой под предлогом увлекательной беседы позволялось немножко сдвинуть по времени. Но польза в любом случае просматривалась незамедлительно. Только и следовало держать процесс усвоения под контролем и не слишком увлекаться разговором с академиком.

А это после понятия сути было довольно просто и весьма интригующе. Серов вещал о найденных в двух шаманских обителях двух совершенно идентичных записей. Те гласили, куда конкретно отправились легендарные переселенцы и как назывались земли, в которых солнце не опускалось за горизонт круглые сутки. И название мира, а может, и страны той загадочной звучало для русского офицера весьма и весьма знакомо. В своё время он даже по долгу службы имел допуск к некоторым документам «не для разглашения», штудировал имеющиеся в Советском Союзе сведения, поэтому знал довольно-таки много о мифической стране, располагавшейся когда-то за крайним Севером и называемой Гиперборея. Причём сведения основывались не просто на какой-то карте, нарисованной одним из персидских военачальников древности. Начиная с двадцатых годов двадцатого века на север было послано много научно-исследовательских экспедиций, и собранные ими материалы уже тогда могли оказаться сенсационными для истории. Да только «Железный Феликс» со своей конторой не просто прикрыл многообещающие исследования, а подло уничтожил большинство историков и археологов, а имеющиеся следы монументальных строений, отысканных на Крайнем Севере и уже частично исследованных, были варварски уничтожены с помощью взрывчатки.

Неясно было, зачем и по чьей указке ВЧК действовало в те смутные времена, но старались борцы с буржуями на совесть. Впоследствии документы почти все уничтожили, оставив только самые общие в наиболее секретных архивах. Время прошло, началась неразбериха с перестройкой, и некоторые секреты уже не столь тщательно стали охранять. Одна из комиссий, вскрыв архивы, запустила туда два десятка офицеров из числа проверенных в Западной Группе Войск. Было приказано выяснить, что там хранится, и ненужное уничтожить. Вот тогда и попала в руки Светозарова и его коллег документация по исследованиям Гипербореи, и выглядела она тогда в их глазах как некая фальсификация с примесью провокации. В то время молодые офицеры не могли поверить, что история настолько переврана и настолько запутанна. Докладные записки были сделаны, и дальнейшая судьба архивов никого из них не заинтересовала. Вполне возможно, что их и в самом деле уничтожили, дабы не вступать в споры с «новыми друзьями современной геополитики».

Академик Серов рассказывал о находках в древних шаманских обителях не просто так. Он страстно жаждал, чтобы узник подтвердил своё знакомство с подобным названием, тем самым окончательно свидетельствуя свою кровную связь со славными, уже общими предками. И тогда ни у кого не будет сомнений в том, что «спонтанный переход» сквозь створ между мирами недаром забросил землянина именно в мир Долроджи.

Только Пётр Васильевич, задавая уточняющие вопросы, никак не мог избавиться от ощущения, что он может прогадать с признанием. Став фанатом магической науки, сам посвятивший двадцать лет рискованным экспериментам с «проходкой» между мирами, он прекрасно знал, сколько в данной микро-галактике фанатиков, готовых на любой подвиг, лишь бы пересечь бескрайнюю пустыню холодного космоса и отыскать новые миры. Тем более сейчас, после открытия астрономов, когда иные галактики с миллионами звёзд – это уже данность, а не пустые мифы древних сказочников. То есть, если будет объявлен набор добровольцев в группу «первого прорыва», откликнутся тысячи, если не миллионы людей, способных перемещаться в иное место, используя пространство между мирами.

Судя по последним новостям, такие группы уже не просто собраны, а тщательно и дотошно готовятся к прорыву. Сие означало, что как только узник заявит о своём знакомстве со словом «Гиперборея», его буквально насильно включат в состав самой первой, больше всех рискующей группы.

«А оно мне надо? – рассуждал Светозаров, уже в который раз цокая языком на пафосные воззвания академика. – Погибнем мы с нашими силами – и сомневаться не приходится. Ко всему прочему, Гиперборея затонула в Ледовитом океане, и даже если группа не окажется на дне, то и во льдах да среди торосов не выживет. И слишком много у меня тут дел, обязанностей перед соратниками осталось, чтобы просто взять и уйти из этого мира. Если судьба мне дала шанс на выживание, то надо этим обязательно воспользоваться!»

Поэтому в итоге заявил:

– Жутко интересно! Действительно феноменальные находки. Но я, как хорошо знающий историю своей Земли, ни разу не встречал упоминаний слова «Гиперборея». Да и земель, на которых у нас круглый день царит солнце, – попросту нет на планете. Оба полюса покрыты толстенными льдами, возраст которых исчисляется несколькими миллионами лет, так что жизнь в подобных экстремальных условиях невозможна.

Учёный не скрывал своей страшной досады:

– Может, в истории твоей планеты имелись случаи смещения оси вращения? Или иные подобные катаклизмы?

– Да подобное легко высчитывается любым физиком, знающим математику, – озвучил Пришелец банальную истину. – И в обозримой истории у нас подобных смещений не происходило. Уж я бы точно знал, всё-таки специальную школу оканчивал с физико-математическим уклоном.

– Жаль… ой как жаль… – заунывно сокрушался Геннадий Иванович. И эта его печаль выглядела слишком подозрительно.

– Не пойму, почему такое уныние? Разве случилась какая-то трагедия?

– Да я был совершенно уверен, что Гиперборея – это на Земле. И даже наше начальство и командование поспешил заверить, что ты оттуда, – дал объяснения Серов и с какой-то особенной дотошностью, прищурив глаза, стал допытываться: – Вот ты бы согласился вернуться на свою планету?

– Ха! Да знал бы как, давно туда пешком отправился! – ни капельки не соврал землянин. – Как можно в подобном сомневаться?

– А если бы тебе предложили возглавить группу уходящих на Землю?

– Бежал бы сквозь пространство впереди всех!

– Даже не будучи уверен в успехе?

– О-о-о! А вот по данному вопросу я скорей всего отвечу «нет!». Лучше здесь умереть, чем рыпаться к неверной цели и быть разорванным космическим вакуумом.

– Но ты и так готов был умереть в этой тюрьме, – дивился учёный.

– И сейчас готов. Но прошу не сравнивать человека, умирающего за идеалы, с человеком, который прыгает с крыши высотного дома и надеется взлететь, как птица. Я готов умереть как герой, но ни в коем случае не как последний дурак.

Старик покивал головой и выдавил из себя опять слово «Жаль!» А бросившийся доедать свою трапезу узник с набитым ртом возмутился:

– Что я не дурак?

– Да нет, в этом я тебя понимаю… Жаль, что Гиперборея – не твоя родина. Тут один умник, теоретик «проходки», доказал пару дней назад, что свежая кровь не из нашего мира, куда ушли наши предки, могла бы кардинально помочь группе добровольцев достичь цели. Понимаешь, о чём я?

– Ещё бы! И я с радостью ухватился бы за такой шанс вернуться домой. Только ах да увы!.. Совсем я из иных окраин, не долечу… Да и вам всем советую людей даром не гробить. Пока не появится стопроцентная уверенность в удачном «проходе», не рисковать.

– Да уж, – с грустью согласился учёный. – Мало быть добровольцем для прыжка с крыши, надо ещё уметь верно приземлиться и хотя бы видеть место своего падения заранее.

Тут и час времени, отведённый на обед, закончился. Академик понуро поплёлся на выход, а заключённый еле успел улечься на кушетку, как начался час лечебных процедур. Как правило, ему в это время чего только через гибкий щуп пояса не вводили. Оздоравливали, так сказать, и готовили организм к вечернему интиму. Или, как грубо порой отзывался об этой приятной процедуре сам узник, к «вечерней дойке».

И наблюдая у себя внутри за вводимыми лечебными препаратами, Светозаров задумался над ближайшим будущим:

«Всего лишь три дня осталось… А может, и того меньше. После этого станет понятно, что зародыши, получившиеся после ввода моих сперматозоидов, умирают через три недели. И тогда всем их наполеоновским планам по выводу новой породы «проходчиков» наступит полный крах. Поймут ли они, что это мой чётко спланированный саботаж? Или всё-таки удастся свалить вину на одолевавшие меня болезни, пытки и недоедание? Несомненно, в первые дни они в это поверят и начнут меня интенсивно лечить. Тем более на одну в самом деле имеющуюся у меня болезнь я давно обратил внимание врачей. По сути, меня уже интенсивно шпигуют нужным лекарством, и благо ещё, что я умудряюсь выводить его вместе с мочой. Но что будет потом, ещё через неделю? К тому моменту они окончательно поймут, что дело нечисто. И выместят на мне всю свою злость за проваленную программу оплодотворения тысяч суррогатных матерей. Что-то мне подсказывает, что я могу и не выжить после очередных издевательств. А значит, до условленного срока в две недели я не дотягиваю. Следовательно, у меня остаётся два варианта. Первый: сдать резидента номер три, заставляя соратников ускориться с попыткой моего освобождения на полнедели. Второй: самому совершить побег особо витиеватым способом. Что выбрать? Хм! Тут и спорить нечего, выбираю сразу два!..»

Вся беда была в том, что для второго варианта, довольно мудрёного и чрезвычайно сложного в биологическом плане, очень и очень не хватало собственных силёнок. Причём не столько магических, как физических в прямом смысле этого слова. Несмотря на интенсивное лечение и более чем обильную кормёжку, землянин чувствовал себя отвратительно. Всё-таки пытки, избиения и голод, да и немалые лишения последних лет каких только травм, болячек и болезней на бедный организм не свалили. Можно сказать, что выжил и продолжал жить к огромному удивлению тюремщиков. Медицина в мире Долроджи была намного развитей, чем на Земле, но и она во многих случаях оказывалась бессильна перед необратимыми разрушениями тела или психики. В крайнем случае многие болезни излечивались весьма долго, и чаще всего после этого происходил рецидив.

Например, сейчас у Петра в перечне имелась такая неприятная болячка, как язва двенадцатиперстной кишки. Будучи здоровым как бык на своей родной планете, офицер только и слышал название данной хвори, не догадываясь, что это такое и лечат ли её вообще. В данном мире знали и вроде как отлично лечили. По крайней мере, располагали сведениями, что в подавляющем большинстве болезнь инфицирует спиралевидная грамотрицательная бактерия, которую в идеале следовало попросту уничтожить определёнными препаратами. Только вот процесс излечения должен вестись медленно, очень неспешно, чтобы при спасении одного органа не угробить сразу несколько других. По крайней мере, узнику довольно подробно поведали, как и чем будут лечить именно язву двенадцатиперстной кишки. Указали на конкретные очаги поражения, показали снимки самой бактерии и пообещали вылечить пациента (речь шла только о конкретной болячке) за полтора месяца.

Примерно так же (а чаще – намного хуже) дела обстояли и с иными заболеваниями и тяжёлыми травмами. А в общем, по совокупности всех недугов вердикт спохватившихся врачей оказался весьма грустным и печальным: неизлечим. Жизнь, конечно, обещали. Как минимум – лет десять. Да потом ещё пять – на стимуляторах и с заменой некоторых органов. Ещё пять лет к сроку разумного существования набрасывало утверждение: «…медицина не стоит на месте, и мы вот-вот перешагнём порог бессмертия!»

Отличный лозунг, очень воодушевляющий бомжей на помойках (увы, такие тоже имелись в космически развитой цивилизации), и в особенности радующий забитых до полусмерти узников, коих до вчерашнего дня не казнили чисто случайно. Только вот он ничем не мог помочь несчастному землянину. И это при том, что он мог себя считать одним из лучших диагностов данного мира. В своё время даже обучающие его шаманы народа лаом сокрушались со слезами на глазах:

«Какая жалость, что ты не хочешь стать врачом или одним из нас! Твои феноменальные умения в освоении взгляда «прозрачности» могли бы спасти тысячи людей только своевременно поставленным диагнозом. А если бы ты ещё лет десять поучился целенаправленному биологическому преобразованию, то смог бы излечивать половину записанных в смертники больных. Подумай, измени свою судьбу!..»

Чего там было думать? Только воин! Только боец за справедливость!

И сейчас, возвращаясь к просмотру состояния своего здоровья, Светозарову приходилось с грустью констатировать: лечить он так и не научился. Только и мог, что присматриваться да сверять увиденное и ощущаемое с разглагольствованиями тюремных врачей. И понимал лучше их, что для создания в самом себе тех самых биологически преобразованных компонентов ему нужно крепкое здоровье (хотя бы относительное!). Лишь при этом условии получится создать что задумано, а потом и попытаться совершить отчаянную попытку побега.

Он даже был бы готов к резкому, кардинальному лечению. С повышенными, пусть и чрезмерно смертельными дозами. Главное, вырваться, а уже на свободе отлежится, оклемается, постепенно восстановится. Но как заставить врачей резко увеличить поступление лекарств? Может, как раз хороший повод получится, когда выяснится о нерепродуктивности собираемой спермы? Так и это ещё не сегодня случится…

«А скажешь раньше – немедленно виновным объявят в саботаже… – продолжал размышлять узник, с грустью присматриваясь к вялотекущим процессам исцеления у себя в организме. – Что бы такое экстраординарное придумать? Как заставить организм действовать правильно, пусть и на короткое время?.. М-да, на короткое – мне мало, надо бы как минимум на неделю…»

Закончив осмотр рыхлой, неприятно вспухшей печени, перешёл к осмотру той самой, хорошо изученной двенадцатиперстной кишки. Вздохнул от вида рубцов, поискал сонмы обычно там кишащих бактерий и потянулся взглядом «прозрачности» к порванной селезёнке. Но так и замер в недоумении:

«Чего это вдруг случилось с моими, мать их за ногу, спиралевидными грамотрицательными бактериями?! Куда эти твари попрятались?!..»

Но как ни присматривался, живые микроорганизмы, которые раньше замечались немедля, теперь не наблюдались. И уже перед началом двухчасового сна, спровоцированного уколом снотворного, землянин сумел понять, что все вредные для язвы бактерии – уничтожены. И это при полном отсутствии антибиотиков, токсичных для большинства остальных тканей. Да и введя, допустим, те самые антибиотики единожды, такого эффекта никак врачи добиться не могли.

И проваливаясь в сон, он подумал:

«Всё-таки медицина не стоит на месте… Видимо, что-то действенное изобрели…»

Глава 11. Улучшение двуализации

Конечно же, Александра оказалась недовольна огромной задержкой мужа. Вначале одарила его весьма сердитым взглядом, а когда смогли остаться относительно наедине, не удержалась от упрёка:

– Ты меня начинаешь в мелочах обманывать.

– Если бы обманывал, самому легче было бы, – пригорюнился Дмитрий. – А тут даже оправдываться язык не поворачивается, потому что не в чем. Только и подведу итоги своего путешествия. Про обещание Крафы помочь и его заинтересованность – ты уже слышала. Но ты ещё не порадовалась, что к нам в гости моя мама наведалась…

– О-о! Одна?

– Ну как же она без младенца, которого никому не доверяет? Да и муж её решил бросить все свои дела в огромной империи и подался с ней…

– Так и сам Эзенберро здесь?

– Да. Как видишь, есть повод для праздничного ужина, и я уже распорядился. Ну и Леночка уже с ними.

– Экий ты шустрый и ловкий парень, – ерничала графиня. – Вроде по делу отлучался, а сколько высоких гостей успел собрать.

– Ну и… – совсем сник Торговец, – так получилось, что с императором ещё его старший сын навязался вместе с супругой и тремя детьми.

– Э-э-э! Да тебя опасно в соседнюю комнату отправлять рубашку сменить! И ты ещё возражаешь против моего присутствия в твоих прыжках? Не вздумай опять заявлять, что беременным нельзя мелькать в подпространстве, знаю я твои сказочки. Скоро мне и чихнуть запретишь.

– Если нельзя, то и это запретим! – решил Дин Свирепый Шахматный, меняя тему разговора. – Только я так и не успел разобраться в ваших последних успехах. Что-то и в самом деле ценное?

Александра понимающе ухмыльнулась, но не поленилась кратко рассказать о странностях своего нового умения. Звук передавать на большое расстояние не получалось, пока кто-то не посоветовал спеть любую строчку из любой песни. Мол, в этом случае происходят совершенно иные модульные колебания в ауре разумного существа. Не более сильные, а именно иные, и попробовать следует обязательно.

В самом деле попробовали и были поражены, когда строка из любой песни слышалась возле «знакомого» Александре каштана так далеко, где она его совершенно уже не «видела». Расстояние постоянно увеличивали, и пока достигли наружной части замка, забравшись на край посёлка. Во время данного перерыва технически оснащали баюнга Шу’эс Лава, который должен будет совершать прыжки по линии железной дороги, всё дальше и дальше от Свирепой долины. Феномен поразил всех без исключения, да и Верховный целитель подключал к экспериментам всё больше и больше сотрудников и учеников Академии.

Следующий шаг предстояло сделать кому-нибудь из Торговцев, уже покинув мир Зелени. Если связь и тогда не потеряется, факт возможной двуализации между мирами станет невероятным по важности событием.

В общем, если раньше графиней Светозаровой просто любовались за её красоту, то уже теперь смотрели как на некое чудо, которое по магическим умениям резко шагнуло на одну ступеньку с самим графом Дином или с Тителом Брайсом. И она сама выглядела от такой смены отношения довольной и счастливой.

Чем по большому счёту Светозаров оказался рад ещё больше. Брать её с собой в путешествия, а тем более дальние он не собирался. Но и выслушивать упрёки на эту тему не хотелось. А так супруга отныне, и скорей всего надолго, будет занята в важном и ответственном проекте.

Не успели возобновить эксперименты, как прибыл Трибун Решающий. Да не один, а с ещё не виданным в данном мире представителем иного разумного вида. Крафа, не откладывая, начал с представления своего коллеги:

– Знакомьтесь, Софрон Аппали, учёный из цивилизации сейзунов, уже сто сорок лет занимается проблемами аурного взаимодействия, перемещения и тем, что вы тут назвали двуализацией. Можно сказать, самый известный ученый по этому направлению во всей цивилизации Торговцев. Принимайте в свою компанию.

Софрон Аппали поклонился, создав впечатление, что сейчас сломается в нескольких местах. Высокий, около двух с половиной метров, худющий, словно сделанный из прозрачного пергамента, он, как и все остальные сейзуны, умел парить долго на одних и тех же высотах, используя магнитное поле планет. Именно парить, а не летать, как это делали иные человекоподобные Торговцы из расы снабги.

Что со снабгами, что с сейзунами Светозаров уже не раз виделся и общался. Но знал также, что все они проживают в мире Грёз, откуда ни один Торговец не может вырваться, используя свои умения. Поэтому, когда учёные начали общение между собой, отвёл Крафу чуток в сторону и начал допрашивать того с пристрастием:

– Получается, что ты втайне от меня используешь наших коллег, которые находятся в твоём тюремном мире?

– Опять ты за старое! – вздохнул Гегемон. – Ну как может гигантский мир быть тюрьмой? Это, во-первых! А во-вторых, почти все там живут с пониманием главной опасности для всей вселенной, и никто не устраивает истерик по поводу невозможности посещения иных миров. Но это совершенно не значит, что наука в Грёзах стоит на месте и что самых лучших учёных оттуда я не должен использовать для всеобщего блага. Вот они порой и командируются в иные царства-государства.

– И не боишься, что сбегут?

– Никто ещё не сбежал, – твёрдо заявил Крафа, – все люди сознательные. Мало того, если у тебя тут и в самом деле настоящий феномен намечается, то я в помощь к Софрону уже подготовленную группу его соратников и помощников перекину. Поверь, толк с них будет огромный.

– Да я и не сомневаюсь. Но помнишь, мы говорили о целой группе наиболее надёжных коллег, которые нам понадобятся в случае освоения Опорных Станций?

– Не просто помню, он фактически уже подобрал. Просто ещё не проинформировал о сути предстоящей деятельности. А что, появились новые успехи в освоении?

Речь шла о найденной не так давно в подпространстве Опорной Станции. Дмитрию буквально повезло на неё наткнуться, освоить или, иначе говоря, стать признанным на ней оператором. Как стало понятно на первых этапах исследования, подобных станций между вселенными внушительное количество, и все они были построены предтечами разумных существ немыслимое количество лет назад именно для урегулирования спонтанных перемещений в подпространстве как самих Торговцев, так и всех, кто освоил телепортацию между мирами. То есть некая система предотвращала нечаянное столкновение большой группы перемещаемых масс, что могло, в свою очередь, спровоцировать гибель, вселенский взрыв всех известных и неизвестных вселенных.

Причём само существование огромной Сети Опорных Станций полностью подтверждало теоретические выкладки Трибуна Решающего, что перемещаться беспорядочно нельзя. Много веков назад именно из-за этих выкладок началась жесточайшая война между Торговцами, и закончилась она тем, что Трибун уничтожил почти всех своих противников, а оставшихся в живых ортодоксов поместил в поселение, являющееся практически резервацией, окружённой колючей проволокой и прочими непреодолимыми препятствиями. Все остальные Торговцы были переселены в тот же мир, называющийся Грёзы, откуда они не могли вырваться сами. Только с помощью непосредственно самого Крафы, который имел не в пример большие силы и магические умения.

Да и само знакомство Трибуна Решающего с Дмитрием Светозаровым началось практически с войны, с желания уничтожить друг друга. И наверное, счастье для всей цивилизации, умеющей перемещаться через створы Торговцев, что два самых сильнейших их представителя не уничтожили друг друга или не погибли вместе в бессмысленной бойне. Сейчас они не просто союзничали, но и оказались в несколько родственных отношениях. Ну и сотрудничали во всех без исключения научных, общественных и политических сферах. В том числе и в деле исследования наследства Предтеч. Разве что в последние недели Крафа, как обладатель, Высший Протектор сорока шести миров, не мог физически находиться часто на Опорной Станции. Там Дмитрий трудился с парочкой своих друзей, юным Хотрисом и баюнгом Шу’эс Лавом, пролежавших в анабиозе со времён начала войны между Торговцами.

Вот потому и спрашивал союзник о последних результатах, что сам не был на острие исследований дней пять.

– Успехи есть, и довольно громадные. Нам удалось запустить в Сеть питание, и уже проклюнулась связь-схема с ближайшими шестью аналогами, висящими в подпространстве между вселенными. Но сам понимаешь, что старания Хотриса и умения Шу’эс Лава там недостаточно. Вот если ты сможешь выделить сутки своего времени, мы управимся не за неделю, а всего за три дня. Может быть…

– Сутки?! – скривился Крафа. – И без гарантии торжественного финала?

В разговорах между собой они уже давно договорились не упоминать постоянно одну и ту же фразу «Ты же знаешь, как я занят!» Но порой она, так или иначе, проскакивала в иных формах, ссылках и комментариях. Как и в данном случае.

– Моя жена хочет пятнадцатого ребёнка, а мне нечего ей на это сказать…

– Да ладно тебе плакаться. Выделенные тобой сутки сейчас – это целый месяц полной свободы уже в самое ближайшее время! – торжественно заявил Дмитрий.

– А может, всё-таки закинем всю подготовленную группу? – попытался Трибун уговорить молодого союзника и коллегу. – Уж они-то в любом случае своей массой и талантами перекроют мои знания и умения.

– Не забывай про ограничения. Скорей всего, Станция допустит внутрь максимум ещё двух новых учёных, а они никак тебя не заменят. Да и с остальных какой толк, если они будут просто скучать в гостевой зоне?

– Ну да…

– Хотя двоих с собой для стажировки всё равно возьми. Пусть обживаются. Как только откроется путь на иные Опорные Станции, их первыми забросим на места операторов.

Трибун Решающий замер в раздумье, уставившись на учёных, которые барражировали вокруг графини, словно пчёлы вокруг улья. Прикинув и так и эдак свои планы, он наконец решился:

– Сутки постараюсь отыскать, сдвинув все намеченные мероприятия, но взамен и ты мне дней через пять должен будешь помочь в двух сложных и важнейших командировках.

– Воевать придётся? – На этот вопрос Крафа скривился и в неуверенности покачал головой.

– Да как сказать, скорей просто попугать чуток, да разыграем комедию с явлением какого-нибудь мессии или спасителя. Ближе к событиям сориентируемся и посоветуемся, как лучше сделать. Главное, давай согласие. Ибо, как ты сам выражаешься, один день, потраченный сейчас, как раз и даст тебе тот самый вожделенный месяц для свадебного путешествия.