Текст книги "Шагнуть в неизвестность"

Автор книги: Юрий Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Мы с ним после этого весьма тщательно и детально обсудили комплект условных жестов, сигналов и паролей. Да не просто обсудили, а около часа репетировали и тренировались. Это навело моего нового товарища на иные мысли:

– Все никак понять не могу: ты мне все какие-то сказки рассказываешь, а мне страшно в них верить хочется.

– Хочется? Так верь себе на здоровье! – разрешил я со смехом. – Потом легче будет смириться с действительностью.

После чего мне пришлось приступить к разборке доставленных мне родителями монет советской, русской, европейской и прочей чеканки. Встречались даже некоторые, датированные девятнадцатым, а то и восемнадцатым веком. С учетом реалий нового мира Трех Щитов на сборе этих монет я настаивал особенно рьяно, и мои родители за несколько часов пребывания в городе умудрились обобрать и вытребовать эту ненужную здесь мелочь у всех друзей и родственников. А для отговорок они всем рассказывали, что их сын Борис затеял склеить из монет огромный замок. Меня за мою инвалидность жалели все без исключения, так что отдали все, что имели, без слова возражений.

Так что истинные сокровища я перебирал с глупой улыбкой и чуть ли не пуская слюни от удовольствия. На этот раз мэтр развеселился. Вращая в руках пятьдесят копеек с надписью «Двадцать пятый съезд КПСС», он чуть не обхохатывался.

– Никак не пойму, зачем нам эти юбилейные монетки канувшей в Лету империи? Здесь их продать можно – медленно, но в цене рас гут, – да и то за копейки. А там?

– О-о-о! Ты себе и не представляешь, как ТАМ они ценятся!

– По какой причине?

– По причине полного отсутствия таковых, – объяснял я, стараясь рассортировать сокровища хоть но внешнему виду и примерно по номиналу, – Если бы еще один такой мешок могли с собой захватить, то нам, скорее всего, до глубокой старости всем пятерым хватило бы жить на широкую ногу.

– В голове не укладывается, – уже с большим уважением присматривался к монете товарищ, – Неужели они сами не могут таких наштамповать?

– Могут наверняка, просто еще не додумались. А я про страну происхождения говорю, что деньги из Заозерья. Кстати, ты тоже не должен забывать, что мы сами с тобой уроженцы Пимонских гор. Ну, по крайней мере, воспитывались там с самого детства. Для начала и этого хватит. Разве что запомни еще одну вещь: Пимонские горы находятся на самой дальней восточной границе империи Моррейди. А еще восточнее, за этими самыми непроходимыми горами, и расположено Заозерье. В итоге всю нашу дикость или неправильное произношение можно списать на нашу оторванность от цивилизации и влияние живущего якобы среди нас наставника из той самой неизведанной страны. Запомнил?

Подобные конкретные названия я озвучил впервые. Поэтому стоило бы понаблюдать, а то и снять на камеру, как изборожденное шрамами лицо клоуна стало вдруг жутко задумчивым и по-детски наивным. Он уронил монету в общую кучу, обвел взглядом разложенное вокруг нас походное имущество и только попом родил очевидную мысль:

– Значит, все твои намеки – правда? – И сам себе ответил: – Ну да, для похода в глухую тайгу или в горы к отшельникам такой список предметов никак не соответствует. Только из пиши – полный нонсенс: масса шоколада и всего две банки сгущенки.

– Ты прав, мои слова еще до какого-то момента будут оставаться только намеками. А вот эти названия можешь уже запоминать и привыкать к ним.

– Почему только эти? Ты мне не доверяешь?

– Доверяю. Но пока не имею права рисковать в полной мере. Вот когда мы пройдем первый этап, знания на тебя так и обрушатся всей массой.

– Но мне уже сейчас жутко интересно! – причитал Леонид, заламывая руки и пританцовывая от нетерпения на месте. – Хоть что-то расскажи! Хоть капельку! Иначе я мозгами тронусь от неведения.

– Увы! Не обижайся, но пока больше – ничего конкретного. А вот напомнить о дисциплине во время похода я просто обязан. И ты мне обязан дать торжественную клятву в полном послушании.

– Полном?

– На время нашего похода. Потому что один неверный шаг в сторону или заминка в опасном месте – и ты бесславно погибнешь.

– Там так опасно?

– Нисколько. А вот расслабляться, спорить или совершать самовольные поступки – запрещено.

– Клянусь! – сложив руки в кулаки и прижав их к груди, воскликнул товарищ.

– Вот и прекрасно. И чего стоишь? Помогай монеты сортировать, ссыпать в мешочки и подписывать номинал. Иначе от безделья «прогорать» начнешь.

Дальше дело у нас пошло очень скоро, и уже часа через два было все собрано, прилажено и подогнано. Оставалось только взвалить рюкзаки себе на спину и двигаться к цели. А чтобы не так скучно было проводить оставшееся время, мы запаслись достаточным количеством еды, забрались на чердак, заняли наиболее удобную позицию для наблюдения за опушкой леса и ведущей к нам улицей и предались воспоминаниям из нашего детства.

Эти действия нам тоже помогли по всем пунктам. Вопервых, я таки утолил свой голод, который меня в последнее время преследовал, словно некая болезнь. Во-вторых, мы здорово повеселились, шепотом пересказывая забавные истории из нашего прошлого. Ну и в-третьих, мы заметили слишком уж оживленные перемещения в чащу и обратно теперь уже внештатного участкового деревни. Вначале он на велосипеде подался в лес. Мелькал какое-то время вдоль опушки, потом пропал за деревьями и где-то там скрывался до самых сумерек. Видимо, поклялся-таки отыскать грибника-гипнотизера. И не появлялся обратно очень долго. Уже и ночь настала, уже и время пришло для нашего выхода, а дотошный участковый все не показывался. Полчаса из-за него лишних потеряли!

Я уже и ругаться вслух начал, когда дядя Петр, толкая велосипед перед собой, еле передвигая ноги и чуть прихрамывая, протопал мимо нашего двора. Устал, а может, и упал где-то, года вон какие, а все молодым себя считает. Но зато теперь можно было с уверенностью заявлять: на засаду мы не нарвемся!

Бегом спустились в светелку, под причитания деда Назара обвязались поясами, взгромоздили на себя рюкзаки и двинулись к выходу со двора. По пути я только и твердил старику:

– Деда, никому не говори про моего товарища и за нас не волнуйся. Мы знаем что делаем!

Но его больше волновала моя физическая немощность.

– Ох, внучок, как же ты с такой тяжестью в такую даль доберешься? Этот рюкзак тебя вдвое больше!

Свет постарались во дворе не зажигать, чтобы издалека кто не приметил, да так и ушли в лес, словно партизаны, бегущие от врага. До заветного дерева добрались на удивление быстро, мне даже запланированный отдых не потребовался. То ли рюкзак наловчился тягать правильно, то ли сожранная перед тем пища помогала избытком калорий.

Уже на месте я усадил Леонида под дерево, сбросил свой рюкзачище и обежал прилегающую территорию по четко усвоенному маршруту. Слишком уж я опасался невольных свидетелей предстоящего перехода. И так получалось, что за последний десяток лет таких свидетелей оказалось как минимум двое: я и погибший сельский дурачок Яшка. Пусть мы и уходили навсегда в мир Трехшитья, но создавать лишнего ажиотажа вокруг этого места ну никак не хотелось.

Затем приблизил свое лицо к самому уху товарища и стал жестко инструктировать о правилах перехода. Отправлять его первым я не решился, но и долго оставлять здесь одного не хотел. При всей экзальтированности моего товарища и безвыходной ситуации в его жизни, мне вдруг стало страшно, что ему неожиданно что-то взбредет в голову и он просто-напросто сбежит после моего ухода. Все-таки человек, пропадающий в никуда из пространства, – это не цирковой трюк иллюзиониста, о котором ты знаешь все детали или хотя бы догадываешься о всей подноготной фокуса.

Хорошо еще, что Леонид не боялся совершенно высоты и горячо меня заверил, что не растеряется на каменном выступе, вполне легко повернет в правую сторону и шагнет ко мне без всяких трудностей. Раз десять я твердо и назойливо повторил все его действия и каждое движение, пока наконец мэтр не выдержал и не попросил:

– Борис, ну поверь мне, что я справлюсь, пожалуйста!

Я оборвал себя на полуслове и кивнул:

– Ладно, тогда сиди и жди моего возвращения.

Вытащив свой обрез из притороченного к рюкзаку чехла, я заложил в стволы два патрона с крупной картечью, а еще два патрона зажал губами.

– Там так опасно? – вырвалось у товарища.

Я в ответ только презрительно хмыкнул. До сих пор я так и не рассказал ничего более конкретного о птичке, но именно она, ее подобия или тот, кто эту птичку на башню отправил, меня и волновали больше всего в последнее время. Так что следовало первым «наскоком» все проверить, а уже потом двигаться в Дикий с тяжеленными рюкзаками.

Время на той стороне уже приближалось к полудню, поэтому надетые одновременно с последним шагом противосолнечные очки оказались как нельзя кстати. Первый взгляд, одновременно с качнувшимися туда стволами обреза, – направо. Чисто! Потом взгляд сразу вниз, на землю. Тоже в порядке! Птичка так и лежит на прежнем месте и в той же позе. Шагнул на площадку, осмотрел все вещи с особой тщательностью: без изменений. Ни единой подозрительной точки ни в небе, ни на горизонте не обнаружил. Потом бросился к парапету, приглядываясь к земле по всей окружности башни. И при втором наклоне замер: иссохшей мумии Яшкиного тела – как не бывало!

Такое значительное отличие привычного пейзажа на-сторожило до крайности. Птичка есть! А вот куда делась местная достопримечательность? Неужели та же птичка себе на обед иссохшие кости и схарчила? Другой вариант напрашивался только один: Грибник наконец-то посмотрел вниз и обнаружил валяющееся там несколько лет тело. Что он мог сделать? И как стал действовать?

Хорошо, что мои внутренние часы постоянно меня вы-водили из задумчивости и подгоняли тычками по мозговым извилинам. Размышлять было некогда! Особенно если учитывать предстоящий спуск и осмотр птички.

На уступ я выходил уже чуть ли не как из деревенской избы на крыльцо. Обрез – на предохранитель. Шаг – и я в полной темноте земного леса. Полной – для моего зрения, потому что рядом тут же раздался восторженный шепот Леонида:

– Ух ты! Меня всего колотит от восторга: раз – и пропал! Два – и вновь появился!

– Уйми дрожь в коленках и проверим связь!

Мы перекинулись несколькими словами по переговорному устройству малого радиуса действия.

– Нормально! Теперь начинай вслух считать до ста! – скомандовал я, лихо закладывая оружие в чехол и вскидывая рюкзак к себе на плечи. – Все, я пошел! Не забудь подставить руку под петлю.

«Перестраховка никогда не помешает!» – вновь оказываясь на ярко освещенном пространстве, думал я, тоже ведя примерный отсчет. За полторы минуты успел и по сторонам осмотреться, и рюкзак сбросить, и обрез вновь приготовить, положив его на камень, и веревку с петлей. Поэтому, когда мой напарник появился на уступе, без промедления наки¬нул ему петлю на руку и подтянул к себе. Но мэтр манежа и сам справлялся вполне неплохо, разве что сильно моргал, пытаясь приноровиться к яркому солнцу. Оказавшись на площадке, он не сдержал своих радостных эмоций и закричал, заулюлюкал и только потом перешел на членораздельную речь:

– В такое нельзя поверить, но я сразу знал, что ты меня не обманешь! Ура! Ура! Ура-а-а!

Тогда как я не мешкал ни секунды, отвязывая моток веревки, сбрасывая один конец вниз, а второй обвязывая вокруг каменного блока. Пришлось и неуместные в данной ситуации восторги обрывать на полуслове:

– Радоваться будем потом, когда достигнем конечной точки нашего путешествия. Здесь дел нам только на час. Максимум! Потому как опаздываем. Снимай рюкзак! Доставай пистолет, смотри в оба на небо во все стороны горизонта и готовься меня вытаскивать с максимальной скоростью в случае опасности. Да и так придется меня поднимать порядочно, потому как я не силовой акробат. Сам не подтянусь.

Уже упираясь ногами в наружную стену башни, я поправил обрез на спине, пошевелил веревку и, перед тем как скользнуть вниз, напомнил:

– На меня и на птичку внизу можешь не смотреть! Главное, следи за небом! И еще, самое важное: кто бы ни показался на любом из уступов, сразу стреляй ему в глаза! Понял?

– Любому? – засомневался Леонид.

– Любому мужчине! Разве что девушек не трогай. Мало ли что, – вовремя спохватился я и отправился к основанию башни.

Голова моего напарника вначале показывалась регулярно, но как только я коснулся ногами земли, исчезла начисто. Хорошо, что я вспомнил о письме, оставленном мне девчонками, а то впору было запаниковать. Но вот товарища-то я забыл об этом предупредить, поэтому, приближаясь осторожно к птице, включил переговорное устройство:

– Лень, ты меня слышишь?

– Отлично слышу. У меня все в порядке.

– А видишь?

– Что именно?

– Конкретно меня?

– Без всякого сомнения!

– Забыл предупредить – мир волшебный, поэтому я тебя не вижу. Если что, работаем по связи.

– Понял!

– Следи за небом и выступами!

– Не переживай. Смотрю.

Вначале я осторожно пнул пернатое чудовище ногой, держа обеими руками обрез на изготовку. Но только окончательно убедившись в бездыханности грозного создания, принялся обследовать его со всех сторон. Поразили огромные когти на мощных лапах. Такими лапами да при помощи таких преогромных крыльев можно сразу двух взрослых людей в небо уволочь!

При более тщательном рассмотрении клюв вообще показался сделанным чуть ли не из стали. Не удивлюсь, если эта птичка может легко разбивать таким оружием любую крышу, навес, а то и стены и добираться до любой понравившейся дичи. А в том, что передо мной хищник, ни разу сомнения не возникло. Единственное, что удивляло, так это отсутствие неприятного запаха от мертвого тела. Уж я хорошо помнил ту вонь, которая исходила от подлых кречей, и почему-то решил, что и здесь будет точно такое же амбре. Ошибся. Толи пернатое существо частенько купалось, то ли по определению плохие запахи у него изначально отсутствовали.

Обошел два раза по кругу, присматриваясь к телу и земле, но ничего металлического не обнаружил. Значит, так и осталось это нечто блестящее на перьях груди. Придется приподнять или перевернуть тушу. И далось мне это действие с немалым трудом. Вопреки всякой полетной логике и сказаниям о пустотелости костей у таких созданий, весила птичка чуть ли не полтора центнера. Оставалось только поражаться, как такая масса не то что летать, а даже планировать может. Мелькнула даже мысль, что птица тоже пришла на башню, шагнув через проход, а потом раскрывала крылья только для равновесия. Но когда я добрался до металлической пластины, все сомнения у меня исчезли: и в самом деле – птица! Но какая!

Потому что на табличке глубокой гравировкой была нанесена надпись на хорошо мне знакомом языке поморов: «Гелиарна по кличке Дюк. Птица-сторож УГЛС-251-ХП. Собственность Петрония Баккартри».

Мороз опасности пробежал по всему моему телу, сконцентрировался вдоль позвоночника и стек в пятки. Пришлось даже пальцами ног интенсивно пошевелить, перед тем как сдвинуться на окоченевших ногах с места.

Туша перекатилась обратно, закрывая табличку, которую я не подумал взять на память. Да и мысли довольно однозначно подсказывали: следует убираться отсюда со скоростью звука. Желательно – быстрее.

Потому что неведомый Петроний Баккартри наверняка и есть тот самый Грибник, который заметил тело Яшки и, так сказать, принял меры: оставил птичку-сторожа сидеть на башне и клевать любого непрошеного гостя по темечку. Это мне еще повезло, что гелиарна придремала перед рассветом и не сразу на меня бросилась. Повезло. Нет, не так: очень крупно повезло!

Но и бежать прямо немедленно с места своего преступления теперь явно не стоило. Что подумает хозяин, когда увидит своего Дюка мертвым? Естественно, что начнет расследование. И что он подумает, когда удостоверится в насильственной смерти птички-сторожа? Неизвестно что, но поиск даже в иных мирах может инициировать запросто. Мало ли у него какие для этого возможности. Ну а если явных улик не будет? Ведь могла же птичка и сама грохнуться вниз? Могла! Вроде бы. Ну там или летела, летала да и не вышла вовремя из пике. По крайней мере, дырок в голове у нее от пуль нет, мечами тоже не порубана, а как говорится в таких случаях, не пойман – не птицелов.

Но сразу в голову пришло воспоминание о гильзах! Калибром в девять миллиметров, они могли стать основополагающими в предъявлении обвинений. При построении определенной логической цепочки я догадывался, куда может завести следствие Грибника, или кто там скрывается под веселым итальянским именем Петрония. Коварный гипнотизер просто войдет в деревню и допросит первых попавшихся жителей. Наверняка бесхитростный дед Назар и окажется тем самым первым. Выложит все как на духу даже под легким гипнозом, и весельчак Петроний сразу поймет, кто виновен. А уж со знанием о конкретных людях разыскать нас даже в огромной империи Моррейди с божественными возможностями совсем несложно.

Вот с такими мыслями я и ползал на коленках с противоположной стороны башни и лихорадочно собирал латунные гильзы. Одиннадцать отыскал сравнительно быстро, а вот двенадцатая словно в воду канула! Время катастрофически истекало, а проклятый цилиндрик так и не показывался на глаза. И лишь когда забеспокоившийся наверху Леонид стал интересоваться, что я потерял, пришлось поторопиться к веревке.

– Иду, иду! Готовься тянуть изо всех сил. Как устанешь – отдыхай, я буду сам подтягиваться.

Тяжело нам пришлось, хотя даже обрез с курточкой на-парник выдернул наверх в самом начале и я остался как бы в облегченном варианте. Минут десять ушло на подъем, и, оказавшись наверху, я затараторил со скоростью пулемета:

– Все, времени абсолютно не осталось! Нам еще надо за тридцать пять минут покинуть лабиринт и выйти наружу Сияющего кургана, иначе ворота закроются и мы рискуем на долгие годы остаться ничего не помнящими дебилами. Поэтому сразу, как шагнешь, поворачивай налево и дуй следом за мной на максимальной скорости. Пантеон мне уже хорошо знаком, так что, думаю, вполне успеем за полчаса добраться к выходу. По сторонам тоже слишком не оглядывайся, потом отдельно приведу на чудеса полюбоваться! – Уже стоя на уступе, отдал последние инструкции: – Считай до пятидесяти и шагай следом за мной с левой ноги. Жду! Не мешкай ни секунды! Удачи!

Делая шаг, я настроился на полумрак лабиринта и запланировал сразу глянуть в правый проход, а потом в левый. Не хватало нам сразу же наткнуться на каких-то запоздалых посетителей или на блуждающих по проходам хранителей Пантеона. И каково же было мое удивление, когда вместо полумрака мне прямо в глаза ударили лучи низко висящего закатного светила, в легкие ворвался запах гниющей зелени, чрезмерной влаги, а над головой испуганно загалдели речные чайки.

Ошарашенный, с округлившимися глазами, я стоял на небольшом, всего в несколько квадратных метров, скалистом пятачке, а вокруг меня на два моих роста вздымалась сплошная стена густого, непроходимого камыша. Из ступора меня вывел внутренний голос, досчитавший до сорока пяти, и я чисто машинально сделал шаг вправо. Именно туда, куда и намеревался шагнуть для осмотра правого коридора.

Через пару мгновений рядом со мной материализовался счастливый Леонид, радостно заморгал глазами и дисциплинированно повернул, словно используя воинскую команду «Нале-е-во!». Постоял ко мне спиной, бездумно глядя на стену камыша, потом повторил тот же маневр «Нале-е-во!». Наконец он чуть повернул голову, и вот тогда наши взгляды встретились.

– Боря! А где лабиринт? – громко прошептал мой товарищ.

И мне ничего не оставалось, как честно признаться:

– Ты будешь сильно смеяться, но я и сам не знаю где.

Глава одиннадцатая
В ДАЛЬНИЙ ПОХОД

Не прошло и получаса, как Катерина вернулась в пейчеру. Толи Круст оказался слишком немногословным, то ли горянка и в самом деле выяснила все подробности отношений хранителя с ее братом Бореем очень быстро.

К тому времени вашшуна уже ушла, Мансана сидела совершенно спокойная и отрешенная от всего мира. Но присевшая возле нее воительница сразу сумела отыскать нужную зацепку для начала разговора:

– Тебе шоколад понравился?

– Очень, – вырвалось у девушки, но она тут же сдвинула брови. – А откуда ты знаешь, что я его ела?

– Да Борей всегда любит угощать шоколадом всех, хотя сам его и не ест почти. Мы тоже с собой привезли парочку сортов, хочешь попробовать? – И уже не дожидаясь ответа, стала вставать сама и с заговорщицким видом потянула Мансану за собой, – Здесь так много людей, что и не поговоришь по душам. Пошли в наш номер. Тем более что тебе там и так все хорошо знакомо. Ведь ты же сама призналась, что ночи проводила с моим братом?

Ничего не оставалось, как кивнуть в ответ, но если столичная девушка еще и продолжала сомневаться, то последнее предложение все расставило по своим местам:

– Заодно я тебе нашими новыми платьями похвастаюсь. Их перед самым нашим отъездом из Заозерья по заказу нашего наставника доставили.

– Но ведь Борей говорил, что никаких контактов ваш род с Заозерьем не имеет!

– Много он знает! – фыркнула с презрением Катерина, уже двигаясь по внутреннему коридору, – Он младший, поэтому более половины секретов ему не раскрывали. Не дорос еще.

– А как же его наставник?! Лгал?!

– Ни в коем случае. Это наши родители настояли, чтобы информация о мире подавалась младшим детям именно в тех дозах и пределах, которые приемлемы для их воспитания, обучения и взросления. У нас такие традиции испокон веков, и никто никогда, достигнув возраста открытия основных тайн, не обижается.

– Ух, как у вас все странно, – призналась Мансана, входя в номер и не скрывая своего тоскливого взгляда на кровать и протяжного, печального вздоха. – Вы его по этой причине и от любимой девушки отвадили?

– Ну а как ты думаешь, по какой причине ему запретили так рано жениться?

Получив в ладошку вожделенную шоколадку, Мансана несколько зарделась, но вслух стала рассуждать довольно здраво:

– Думаю, что по причине отправки его в столицу, перспективы покупки первого щита, полного выздоровления, а уж потом можно было и разрешить.

– Умница! Конечно же, родители не хотели его преждевременной женитьбы. Иначе он так бы и остался навсегда в горах и никуда бы не оторвался от семьи. А мы ему все желаем огромного счастья и крепкого здоровья. Именно поэтому наша старшенькая так вышла из себя, когда ты призналась в непредвиденных для инвалида связях.

– Ага, слишком даже «вышла», – обиженно фыркнула девушка, не забыв после этого надкусить развернутый шоколад. Затем неожиданно спросила совсем не в тему: – А чем она на меня таким страшным щелкала?

– Ну так, если правильно помыслить… – явно растерялась горянка. Хотя тут же перешла на шепот: – Марии, как самой старшей, передали этот амулет с большими оговорками, и некоторые секреты рассказали только ей. Но, в общем, фамильный амулет как бы определяет хороших людей среди плохих. М-да. А то и родственников среди посторонних. Я точно сказать не могу, мне тоже всего не доверили.

– А тебе не обидно?

– Нисколько! Все познается с годами! – твердо заявила Катерина и тут же перешла к интересующим ее вопросам: – Но ты себе не представляешь, как я рада, что Борей тебе понравился. Из вас получится прекрасная пара.

– Но ведь он погиб! – не выдержала Мансана.

– Нет! Пока его тело или косточки не найдены и не опознаны.

– Зроаки даже костей не оставляют!

– И тем не менее! Пока нет твердого доказательства смерти человека, любой в нашем роду считается выжившим. Принято о нем вспоминать как о переехавшем жить очень далеко или отправившемся в дальнее путешествие. Иного у нас не признают. Так что ты и в самом деле можешь уже считаться нашей родственницей. Хотелось бы только узнать подробности вашего знакомства.

– Все без исключения? – засомневалась любительница шоколада.

– Конечно! Это ведь так волнительно и прекрасно: первый взгляд, первое прикосновение, первый поцелуй… Да и все наши родственники потребуют от меня подробного отчета, каким образом мой маленький брат сумел очаровать такую великолепную и дивную красавицу.

Лесть достигла нужной цели, и сердечко Мансаны затрепетало от чувственной истомы воспоминаний. Да ей и самой хотелось вспоминать те дни постоянно, а уж поделиться воспоминаниями с сестрой Борея – сами боги велели. Да и симпатичная эта Катерина. Пожалуй, самая милая и приятная из всех сестер, невзирая даже на полную внешнюю идентичность с ней второго близнеца Веры. А уж про злобную и агрессивную Марию и вспоминать не хотелось.

– Хорошо, я расскажу. Хотя наше знакомство началось совсем не с шоколада.

И водопад любовных перипетий о первых взглядах, словах, о первой ночи и последующих страстных отношениях так и хлынул в настороженные ушки Катерины.

Часа четыре ушло у девушек на интимные и откровенные разговоры. И только когда за дверью послышались крики коридорного, сзывающего постояльцев на обед, Мансана спохватилась:

– Ого! Как мы засиделись! Пошли в харчевню. Сегодня готовят водяные грибы под белым винным соусом. Вкуснотища!

То есть за обеденный стол обе красавицы уже садились интимными, хорошо знакомыми подругами, а то и родственницами. Беседа продолжилась и во время апробации чудесного блюда, но такая идиллия продолжалась недолго. В зал чуть ли не бегом примчалась Мария, а за ее спиной сразу и Вера нарисовалась. Обе демонстративно уселись за другой стол, поторопили подающую им подносы с едой девушку и, перед тем как начали есть, громко огласили последние новости. Причем обращались они по очереди только к Катерине:

– Нам несказанно повезло!

– Да и не только нам, тебя тоже оформили.

– Уже два часа, как мы числимся в составе полка наемников «Южная сталь».

– Хотя тебе и придется потом формально показать свое умение фехтовать.

– Ребята нам тоже помогли феноменально, особенно при покупке лошадей и пристяжных. Через час они обещали доставить животных с седлами и сумами прямо к пейчере.

– Потому что в поход с новыми товарищами по оружию мы должны выступить уже через четыре часа, со своими лошадями, багажом и комплектом оружия.

– Так что быстрее доедай, собираемся, оформляем номер месяца натри вперед, пишем короткую записку для Борьки и валим уничтожать эту нечисть – зроаков – вместе с их подлыми слугами-кречами.

– Надеюсь, ты недаром провела здесь время?

Катерина уже заканчивала спешно обед, поэтому больше кивала, чем отвечала.

– Превосходно! Мансана – настоящая прелесть!

При этом утверждении Мария не сдержалась от хищного оскала, очень отчетливо показывающего, как она относится к якобы гипотетической родственнице. Еще и вслух буркнула с ехидством:

– Кто бы сомневался! Коль только Борька на нее и польстился.

Видимо, Мансана всех слов не разобрала в таком оскорбительном утверждении, но и на этот раз тон ей очень не понравился. Она дернула головой и вопросительно уставилась на Катерину. Но та лишь просительно улыбнулась, всем своим видом давая понять, что не следует слишком уж заедаться со старшенькой сестрицей и лучше промолчать, переждать, а там и сама Мария оттает и станет такой же доброй и ласковой, как и все остальные люди. Еще и прошептала доверительно:

– Сильно она Борея любит, хоть с виду может показаться наоборот. Сама его в детстве лечила и на ноги при болезни ставила, так что переживает за него больше всех. Потому и кидается на всех диким зверем, что не верит в гибель нашего малыша.

Сразу было заметно, как оттаяла от таких слов напрягшаяся Мансана. Еще и сама вдруг вскочила из-за стола и понеслась на кухню со словами:

– Сейчас я вам продуктов в дорогу соберу!

Когда она скрылась с глаз, Мария озадаченно хмыкнула:

– Чего это она такая добренькая стала?

– Потом расскажу, – пообещала Катерина и с укором посмотрела на лидера компании: – Но ты уж постарайся хоть последний час девчонку не обижать! Ее вины тут нет, поддалась на ласку да красивые слова, а он и воспользовался. Сама ведь учила искать эрогенные зоны.

– Учила на свою голову, – погрустнела старшенькая. – Лучше бы я научила его за опасностью со всех сторон поглядывать, а не юбки девкам задирать.

– А ты его и этому учила? – с подтекстом удивилась Вера.

За что и была наказана ударом сапожка по лодыжке и гневного взгляда с угрозой:

– Поговори мне еще! Так я и тебя заставлю вспомнить.

В харчевню вошел, переваливаясь всем грузным телом, Емлян, и распри сразу испарились. Тем более что следовало и дела оговорить.

– Как я слышал, вы хотите оплатить номер на несколько лутеней вперед?

– Да, на целых три лутеня. Именно на столько запланирован пограничный рейд нашего полка. Но оплачиваем без питания и фактического проживания. Только для хранения вещей и письма для Борея, если он вдруг заявится в наше отсутствие. Сколько это будет стоить?

– Хм, ну если без питания… – Емлян пожал плечами, – Почему бы вам не оставить вещи просто на хранение, как и запечатанное письмо у меня в хранилище?

Мария тяжело вздохнула и попыталась объяснить подоплеку своего решения:

– Понимаете, у каждого человека должен быть дом, куда он должен обязательно возвращаться. И если Борей не снял ничего другого в ином месте Рушатрона, то, значит, это судьба. Значит, именно этот номер он считает своим домом и непременно сюда вернется. Да и нам он понравился.

Все три девушки после такого признания дружно вздохнули, и хозяин гостиницы смиренно закивал, чуть не прослезившись от такой отповеди.

– Да. Конечно. Дом – это святое. И мне очень приятно, что вы поддержали в этом отношении Борея. Так что за три лутеня с вас будет… два с половиной заозерских пятака.

Для землянок цена казалась воистину смехотворная. Поэтому, не вставая из-за стола, ведающая казной Вера достала три пятикопеечные монеты и вручила Емляну со словами:

– Сдачи не надо. Вдруг мы немного задержимся в дальнем пути.

– Нет проблем. Тогда номер за вами и на четвертый лутень останется. Но ключ свой на всякий случай оставьте. Ибо третий у меня в банке находится, брать его волокита большая, а ваш братец может и потерять свой в дальней дороге. Вдруг вернется, а ключа нет?

– Естественно, оставим. – Мария первой встала из-за стола, – Как будем выходить с вещами, так вам и вручим.

Как только троица горянок ушла, появилась запыхавшаяся Мансана с внушительным свертком:

– А где они?

– Пошли собираться в дорогу. А ты чего там собрала?

– Ну мало ли как их там в полку встретят? Вдруг на ужин поставить на довольствие не успеют.

– Зря переживаешь, – заверил ветеран. – В любом воинском полку новичков в первую очередь накормят. А вот на первом большом привале девчатам был бы резон угостить новых товарищей по оружию глотком хорошего вина. Пойдука я пару-тройку лейзуенов для наемниц в дорогу подберу. В комплекте с твоей закуской помогут быстрее познакомиться с себе подобными.