Текст книги "Секрет на весь свет"

Автор книги: Юрий Ермолаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Все его знают, да не все выполняют

А ты, читатель, выполняешь? Ответь на наш вопрос самому себе, как только прочтёшь эту главу

Пробили стенные часы. Танечка посмотрела на них и похвасталась:

– Как научились мы узнавать время по часам, Мария Сергеевна продиктовала нам режим дня. – И Танечка объяснила мне: – Это такое расписание по часам и минутам, которое подсказывает, что надо делать, чтобы всё успевать.

Записали мы режим дня в тетрадки, Мария Сергеевна и спросила:

«Когда вы теперь будете уроки делать? Сразу после школы или после того, как немного погуляете и отдохнёте?»

Мы хотели закричать: «После того, как нагуляемся!»

А Вовка Бузанов опередил всех.

«Я буду делать уроки, когда бабушка из дома уйдёт, – сказал он. – А то она заставляет всё переделывать».

«Нет, видно, вы не представляете, как важен и полезен режим дня», – расстроилась Мария Сергеевна и решила пригласить к нам пионеров из лучшего в нашей школе класса. Таким классом был четвёртый «А». Пришли к нам пионеры – три мальчика и две девочку – и стали рассказывать, как режим дня помогает им учиться.

Вот что они сказали.

ВИТЯ БИРКИН, председатель совета отряда:

Режим дня – очень важная вещь. Если вы, октябрята, хотите чего-нибудь добиться, обязательно выполняйте режим дня. Я как стал его выполнять, мне отец сразу велосипед «Орлёнок» купил. А до этого два года обещал, а не покупал.

ВЕРА ТОЛКАЧЁВА, звеньевая четвёртого «А»:

С режимом дня у вас, октябрята, обязательно будут всякие неприятности. У меня они до сих пор бывают.

Я, например, очень часто не успеваю помочь родителям по дому. Этот пункт у нас стоит после гулянья. А часов у меня нет. Вот я и думаю: прошло, наверное, всего минут двадцать. И гуляю себе, а на самом деле, оказывается, уже час прошёл. Так и не успею ничего по дому сделать. Я выполняю этот пункт только тогда, когда плохая погода. Чтоб у вас не получилось так же, как у меня, советую вам меньше гулять.

«Ишь какая хитрая! – усмехнулся Вовка. – Что же ты сама меньше не гуляешь?»

Но Вере не дали ответить. Поднялся страшный шум. На неё набросились даже одноклассники.

Больше всех возмущался физорг четвёртого «А»

ГОГА ГОЦЕРИДЗЕ:

Просто удивительно, как ты могла посоветовать малышам быть меньше на свежем воздухе? У октябрят за гуляньем идёт пункт приготовления уроков. А разве можно хорошо приготовить урок, не отдохнув как следует? Для такого дела голова должна быть светлой, как летний день.

ВИКА СОСНИНА, просто пионерка:

У меня, ребята, как раз не хватает времени, чтобы вовремя сделать уроки. Время по режиму дня кончается, а я только половину заданного сделала. Сначала я не знала, почему у меня так получается. А потом догадалась. Оказывается, я, пока делаю уроки, очень часто смотрю на часы. Раз в тетрадь, а раз на часы. Вот и получилось, что вместо двух часов я занимаюсь только час. Предлагаю вам, ребята, в то время когда вы делаете уроки, накрыть часы тёмным платком или загораживать их портфелем. Это очень помогает укладываться вовремя.

ХМУРЫЙ МАЛЬЧИК, пионер без галстука:

А я вовремя никогда не укладываюсь. Сегодня вот тоже: галстук забыл повязать. Не возвращаться же! И так в школу чуть не опоздал. А на последнем уроке двойку получил. Вообще-то я режим дня не выполняю. Мне, наверное, велели прийти к вам как отрицательному явлению. Если не верите, я могу дневник показать.

…– Мы не стали смотреть у этого ученика дневник, – сказала мне Танечка, – уж очень он был хмурый. Мы пожелали ему поскорее исправиться и стать положительным явлением.

Потом председатель совета отряда Витя Биркин напомнил нам ещё раз, что режим дня – очень полезная вещь, а звеньевая Вера сказала, чтоб мы не стеснялись и всегда обращались к ним за советами.

Тут четвероклассники ушли, обсуждая на ходу, как им заставить выполнять режим дня того пионера, который признался, что получает двойки. А мы поскорее собрали книжки и побежали домой. Потому что по режиму дня нам давно полагалось гулять, а мы ещё даже не обедали.

– Выполнять режим дня очень полезно, – сказал я Танечке. – Вот никто из нас не в силах заставить вырасти день. Правда ведь? Как часы идут, так они и будут идти. Но если правильно распределить время, то ты сама увидишь, что твой день станет длиннее. Ты будешь больше успевать сделать. И всё потому, что организуешь свой день, сумеешь употребить время с большей пользой для себя. Великий русский писатель Лев Николаевич Толстой как-то сказал: «Того часа, который ты пропустил, не воспользовавшись им наилучшим образом, уже никогда не возвратить». А режим дня как раз и не позволяет терять время.

Один час в день

Можно и больше, но тогда в твоём табеле появятся двойки

– Мне режим дня сначала тоже не понравился, как тому хмурому пионеру, – призналась Танечка и наморщила свой носик. – В нём одни приказы: в восемь вставай, умывайся, в восемь тридцать – в школу иди, в четыре часа – садись за уроки, в девять тридцать вечера – ко сну готовься. Скучно! Сказала я об этом дома, а папа со мной не согласился. Он взял листок с нашим режимом, прочитал его и сказал:

«Вот у тебя написано: от шести до семи вечера – отдыхать. А как ты думаешь отдохнуть, скажем, сегодня?»

«Не знаю, – ответила я, – может, читать буду, а может, просто на тахте лежать».

«Так отдыхать, конечно, скучно», – сказал папа и предложил мне подумать, чем бы я могла заняться в свой час отдыха.

Я подумала и придумала. По-моему, даже очень интересно получилось. Я и в школе октябрятам нашей звёздочки об этом рассказала. Они все обрадовались и тоже решили отдыхать, как я. Всю неделю старались. А в субботу собралась наша звёздочка в этот самый час отдыха в классе, и командир Вовка скомандовал:

«Доставайте кто что принёс!»

Выложили мы на парты свёртки и развернули их. У Алика оказалась маленькая полочка для цветов, у Вовы книга в картонном переплёте да ещё кормушка для птиц. У Олечки красивый рисунок в рамке. А у меня салфетка, вышитая крестиком.

«Где вы всё это взяли?» – спросила нас вожатая Валя.

От её вопроса нам стало очень весело. Переглянулись мы со значением и похвалились:

«Сами сделали!»

Тут командир Вовка достал из своего портфеля листок, на котором у него был написан режим дня, и ткнул в него пальцем.

«Смотри, – сказал он Вале, – в нашем режиме есть один интересный час – час отдыха. Так мы в это время не бездельничаем, а занимаемся любимым делом. Поэтому столько всего и сделали за неделю».

Посмотрела вожатая ещё раз на наши самоделки и спросила:

«А почему на парте Костика Гурьева ничего не лежит? Неужели у него нет любимого дела?»

А мы все как закричим:

«Есть! Есть! Костик в музыкальной школе занимается. Он сегодня нам вальс сыграет, который за эту неделю выучил».

Стали мы свои самоделки друг другу показывать и объяснять, как мы их делали. А потом пошли в школьный актовый зал, и Костик сыграл нам вальс, а Толик Портнов станцевал танец, который называется «Нанайская борьба». Нанайцы на севере живут, где его папа работает. И они очень любят в борьбе соревноваться. Весело прошёл у нас этот сбор. Потом мы часто так по субботам собирались. И режим дня мне стал больше нравиться.

Ой! – вдруг всплеснула руками Танечка, посмотрев на часы. – Заговорились мы, а мне по режиму дня уже пора уроки делать. Выучу и опять приду.

Я проводил Танечку и подумал, что её звёздочка совсем неплохо начала свою октябрятскую жизнь… Как вы считаете?

Бездельники!

А так ли? Надо разобраться

Прошёл час… два… три!.. А Танечка всё не приходила. Сначала я подумал, что ей так много уроков задали, и даже пожалел её. А потом случайно взглянул в окно и ахнул: стоит Танечка у качелей и смотрит, как её подружки вверх взлетают. Наверное, и сама качаться собирается. Открыл я форточку и крикнул сердито:

– Таня, что ж ты не идёшь? Ведь я жду тебя!

Всё-таки нехорошо так поступать. Человек дожидается, отложил все свои дела, а она преспокойно во дворе гуляет. Ну, думаю, приди только, обязательно выскажу свою обиду.

А Танечка и идти не хочет. Подбежала поближе к моему окну, сложила рупором ладошки и крикнула:

– Не буду я больше о нас рассказывать! Я вспомнила, как мы целую неделю бездельничали. Что ж я вам расскажу?

И опять к качелям убежала. Тут я ещё больше рассердился. Что значит «не буду»? Это же не по-октябрятски. Раз договорились всё выяснить, при чём здесь «не буду»!

Вышел я во двор и присел на скамейку рядом с Танечкой. А как с ней заговорить, не знаю. Станешь упрекать – так, пожалуй, обидится. Тогда совсем никакого разговора не получится. Посмотрел я на неё раз – сидит строгая такая, неприступная. Посмотрел ещё – чуть-чуть улыбнулась. А в третий раз посмотрел – оба мы рассмеялись.

– Ну, не хочешь мне о своей звёздочке рассказывать, давай на качелях кататься, – предложил я.

После этого Танечка и сказала мне:

– Не хочу на качелях, буду вам о нашей звёздочке рассказывать.

Уселась поудобнее на скамейке и начала:

– Придумала вожатая Валя каждую неделю собирать все наши звёздочки и спрашивать командиров, что какая звёздочка сделала. Расскажет о своей звёздочке командир, и сразу видно, чем октябрята занимались. А наш командир Вовка на самом первом таком сборе ничего не мог сказать.

– Неужели вы всю неделю бездельничали? – Я даже встал от волнения. В самом деле, обидно – всё так хорошо шло, и вдруг звёздочка опозорилась.

– Ну, мы не совсем бездельничали, – поправилась Танечка, – мы делали, но только не то, что раньше вместе с вожатой наметили.

В понедельник после уроков нам нужно было пойти к четвероклассникам и договориться, чтобы они нам рассказали о героях-пионерах. У них такой сбор был. И мы захотели узнать о героях-пионерах. А как мы могли пойти договариваться, если Оля Кубасова на последнем уроке двойку получила? Вдруг четвероклассники спросят: как вы учитесь? Что ж нам краснеть из-за неё! Остались мы с Олей в классе и все уроки выучили: и вчерашние, и которые на завтра задали. И так всю неделю оставались, пока Оля не исправила двойку. Вот и сорвали беседу.

В середине недели мы должны были на карандашную фабрику с одной из мам идти, которая в родительском активе. А эта мама не пришла. Мы, конечно, могли пойти на фабрику с вожатой, но не пошли. Вместо этого мы всей звёздочкой отправились к этой маме выяснить, что случилось. А как выяснили, что она ногу подвернула, пожелали ей поскорей поправиться и по домам разошлись. Так и сорвали экскурсию.

А в конце недели у нас ещё одна неприятность получилась, – вздохнула Танечка. – Хотели мы после уроков в игру на сообразительность поиграть, чтобы узнать, кто у нас самый умный. Только начали, а какой-то второклассник стал нам мешать. Вовка показал ему кулак, а он всё равно то и дело дверь в класс открывал и задирал нас. Тогда Вовка взял его и стукнул. Тут они начали драться. Еле мы Вовку отцепили от второклассника. А как отцепили, стали его стыдить и мирить с второклассником. Так никого, кроме драчунов, и не выявили. Что ж нам после этого на сборе звёздочки было рассказывать?

– А по-моему, вам было что рассказать, – ответил я Танечке. – Я бы на месте командира вашей звёздочки не стал молчать. Ведь вы помогли Оле исправить двойку, навестили больную маму вашего товарища да и своего командира Вовку примирили с задирой второклассником. Разве это плохие дела?

– Что это за дела! – отмахнулась Танечка. – Вот если бы мы утренник о героях-пионерах провели, на карандашную фабрику сходили да чемпиона по уму в своей звёздочке определили, было бы здорово. А это всё пустяки какие-то!

– Вот уж не пустяки!

– Пустяки!

Танечка расстроилась, а я никак не мог убедить её в том, что их звёздочка сделала тогда хорошие дела. И совсем не важно, что они оказались не такими большими и ответственными. Главное, октябрята людям помогли. И тут я вспомнил про одну магнитофонную запись. Может быть, она поможет мне? Я позвал Танечку к себе домой, нашёл нужную плёнку и включил магнитофон. Танечка сейчас же узнала голос известного артиста и стала внимательно слушать.

Напрасная обида

Рассказ артиста

В те годы, когда произошла со мной эта история, я ещё не был актёром и даже не учился в театральном училище. Было мне десять лет, и я, как и все мои одногодки, ходил в четвёртый класс самой обыкновенной общеобразовательной школы. Но любовь к театру уже завладела мной. Однажды я увидел в школьном вестибюле объявление: «Организуется драмкружок. Запись у преподавателя литературы такого-то». Я тут же сломя голову побежал к этому учителю. Желающих заниматься в драмкружке оказалось много, и в школе был устроен конкурс. Я решил читать «Песню о Буревестнике». Дождался, когда меня вызовут, вышел на середину школьного зала и закричал, чтобы показать, какой у меня громкий голос: «Над седой равниной моря ветер тучи собирает…» Очевидно, от волнения я забыл объявить название стихотворения. По залу прокатился смешок. Но потом ребята притихли и слушали меня внимательно. Когда я кончил, учитель сделал мне несколько замечаний и попросил прочитать «Песню о Буревестнике» ещё раз. Я прочитал, и он сказал, что принимает меня в кружок. Помню, он даже похвалил меня и назвал способным. Похвалил! А на первом же занятии обидел.

В тот день Виктор Семёнович, так звали учителя литературы, читал нам отрывки из пьесы-сказки «Снегурочка».

Во время чтения я примеривал себя то к одной, то к другой роли и наконец пришёл к заключению, что больше всего мои актёрские данные подходят к роли царя Берендея. Голос у меня был сильный. Черты лица, как я сам считал, мужественные. Вот только рост маловат. В драмкружке большинство ребят было из шестых и седьмых классов, трое из пятого, а из четвёртого приняли меня одного. «Но при чём тут рост? – возражал я сам себе. – Наложу в царские сапоги побольше бумаги, вот сразу и вырасту».

Однако царя Берендея Виктор Семёнович почему-то поручил худому робкому семикласснику, который всю репетицию моргал глазами и смущённо ёрзал на стуле, точно его вот-вот должны были вызвать к доске решать трудную задачу.

– Ладно, – махнул я рукой, – сыграю Деда-Мороза. Тоже хорошая роль.

Но и Деда-Мороза отдали другому.

– А Боря, – обратился ко мне учитель, – сыграет царского отрока.

– Кого? – растерянно переспросил я и помрачнел.

– Мальчика, который прислуживает царю, – объяснил мне учитель. И сказал, чтобы к следующей репетиции все участники будущего спектакля переписали свои роли.

Из школы я шёл один. Всю дорогу ругал себя за то, что сразу не отказался от роли. Дома у меня, очевидно, был очень сердитый вид. Даже сестрёнка спросила меня:

– Ты почему такой молчаливый?

– А мне теперь много говорить не полагается, – усмехнулся я. – Роль такую дали. В ней всего несколько слов.

– А когда на представление приходить? – обрадовалась сестрёнка.

– Отстань! – отмахнулся я от неё и, тяжело вздохнув, сел за уроки.

После уроков, которые я выучил хуже обычного, я из-за какого-то пустяка повздорил с сестрёнкой. Словом, вечер прошёл совсем не весело. И спал я плохо. Три раза видел один и тот же сон. Будто я вышел играть царского отрока, а говорю всё за царя Берендея и Деда-Мороза. Вот до чего расстроился!

На следующее утро я пошёл в школу пораньше. Решил встретить Виктора Семёновича на улице, чтобы поговорить с ним наедине. Но когда в конце переулка я увидел знакомую фигуру учителя, решимость вдруг оставила, меня.

«Ведь если я откажусь от роли, – подумал я, – тогда, пожалуй, Виктор Семёнович совсем меня из кружка исключит. Уж лучше сыграю как-нибудь этого мальчишку, а в следующий раз сам попрошу главную роль», – решил я и, поравнявшись с учителем, поздоровался.

– Здравствуй, Боря, – улыбнулся мне Виктор Семёнович. – Ты что такой невесёлый?

– Роль мне не нравится. Маленькая она. Даже играть нечего, – с горечью признался я.

– Роль, конечно, у тебя не главная, – согласился учитель. – Но там есть что играть. Помнишь, как отрок царя просит, чтобы он Купаву выслушал: «Девица красная молит и плачется, бьёт челобитную»?

Я уныло покачал головой в знак согласия.

– Жалеет ведь отрок Купаву, волнуется за неё, – сказал учитель. – А вдруг царь не захочет её выслушать? Вот ты попробуй поволноваться, да так, чтобы зритель тоже переживал, разрешит царь впустить Купаву или нет. А когда получишь согласие, не забудь поблагодарить царя и поклониться ему.

– А как кланяться-то? – спросил я.

– В пояс, по русскому обычаю, – сказал учитель и предложил мне взять в школьной библиотеке русские сказки.

В книге сказок были очень хорошие рисунки. Сразу стало ясно, как царские слуги одевались, как они выглядели.

Отыскал я среди них царского отрока. Он был одет в расшитый золотыми нитками кафтан с высоким воротником и остроконечную шапочку, похожую на тюбетейку, только повыше и всю в драгоценных камнях.

Я не только внимательно рассмотрел в книжке рисунки, а прочитал все сказки, в которых был царь. Прочитал и задумался: «Да, положение у придворных было незавидное. Попробуй не угоди царю – так он может и голову отрубить. Берендей, правда, был добрый царь. Но кто его знает. Попросишь не вовремя, и он может рассердиться».

Я прочитал ещё турецкие и персидские сказки и пришёл к заключению, что царей надо просить осторожно, вкрадчиво, чтобы ничем не прогневить. Выйдя на сцену, я решил говорить свои слова не сразу. Сначала нужно было убедиться, в каком настроении царь. И только когда Берендей ласково улыбнётся (а я подговорил того застенчивого семиклассника улыбнуться мне), попросить его выслушать Купаву. Чтобы почувствовать настоящее волнение на сцене, накануне спектакля я подошёл к самому сильному из ребят нашего класса и сказал ему строгим голосом:

– Когда же ты, Гусев, перестанешь девочек обижать?! – и от страха даже зажмурился: ну, думаю, сейчас он меня стукнет.

Для меня этот удар означал бы отказ царя Берендея выслушать Купаву. А он не стукнул. Уставился на меня как баран на новые ворота и промычал:

– Ты что, белены объелся? Я никого не тронул.

«Значит, согласился царь выслушать красную девицу!» – возликовал я и, почувствовав себя лихим конём, поскакал по коридору.

На спектакле я тоже так сделал. Когда царь сказал: «Разве для девушек двери заказаны, входы затворены?», что означало «Проси!» – я, как положено, поблагодарил его поклоном, а потом, забыв всякую учтивость, очень довольный, поскакал вприпрыжку звать красную девицу Купаву к царю.

И тут я даже подумал, что ослышался: в зале захлопали. Мне захлопали! Исполнителю самой маленькой роли! Главным героям не хлопали, а меня проводили аплодисментами. Наверное, зрители обрадовались вместе со мной, что Берендей не отказался выслушать обиженную девушку. И верно, после нашего спектакля многие ребята прибежали за кулисы поздравить нас.

– А где царский мальчик?

– Кто его играл? – интересовались они.

Тогда Виктор Семёнович подошёл ко мне и сказал:

– Видишь, роль у тебя совсем маленькая, а запомнилась зрителю лучше больших. Молодец, хорошо поработал. – И, посмотрев на кружковцев, играющих главные роли, учитель добавил: – Мне хочется, чтобы на этом примере вы поняли очень простую вещь: нет в пьесах маленьких ролей, как в жизни нет маленьких дел. Всё зависит от того, как к делу относишься.

Рассказ артиста кончился. Я выключил магнитофон и посмотрел на Танечку. Она сидела притихшая, будто всё ещё слушала интересный рассказ. Мне показалось, она даже обо мне забыла.

Наконец Танечка посмотрела на меня и смущённо сказала:

– Когда мама нашего одноклассника поправилась, она тоже благодарила нас, что мы навестили её. Даже сказала: «После того как вы пришли, я сразу начала поправляться».

– Вот видишь, – подхватил я, – выходит, зря вы на том сборе не выступили. Ваши маленькие дела были тоже нужными. Из маленьких кирпичей строят большие дома. И у большого дерева есть тоненькие-тоненькие корни. Их простым глазом с трудом разглядишь, а добывают они дереву самые питательные соки.

У многих есть недостатки

А у тебя, читатель? Ну-ка, выясни…

– Принесла вожатая Валя к нам в класс большой плакат, – продолжала рассказывать Танечка. – На нём были нарисованы мальчик и девочка с красными звёздочками на школьных формах. А внизу подпись:

Октябрята – дружные ребята!

Прочитали мы плакат и закричали:

«Это верно! Мы дружные!»

«Мы почти не ссоримся!»

Только Алик не закричал. Даже насупился и сказал вожатой:

«А если дружить не с кем, тогда как?»

«Как – не с кем? – удивилась вожатая. – В классе тридцать пять ребят, а ты говоришь – «не с кем».

«А если они мне не нравятся?» – вызывающе сказал Алик.

«Все тридцать пять не нравятся?» – всплеснула руками Валя.

«Ну, не все, а те, с кем я подружиться думал», – поправился Алик.

«Чем же они тебя не устроили?» – спросила Валя.

«А чего хорошего в Вовке Бузанове? – сказал Алик. – Хотел я с ним дружить, даже вместе домой один раз пошёл. А он говорит: «Ну-ка, давай поборемся, я тебя одной правой положу». А через минут пять снова: «Хочешь, я тебя одной левой в снег запихаю». И всю дорогу перед моими глазами кулаками махал. Быстро-быстро. У меня от них даже в глазах зарябило. Вот я и расхотел с ним дружить. Решил с Толиком Портновым подружиться».

«Значит, ты с Толиком дружишь?» – поинтересовалась вожатая.

«Очень нужно! – фыркнул Алик. – Я думал, он хорошо учится, а он почти каждую неделю двойки получает. Разве двоечник хороший товарищ? Будешь с ним дружить, и сам хуже учиться станешь. Не с кем мне у нас в классе дружить. У каждого недостатки есть».

«А ты сам разве всё хорошо делаешь? – набросились мы на Алика. – Всегда всё исподтишка. Ехидничать ты любишь!»

«А помочь товарищу – тебя нет, – сказал Толик Портнов. – Просил я тебя, а ты так и не объяснил, как задачку решить. Сказал: с двоечниками не вожусь».

Тут уж и я не выдержала и крикнула Алику:

«Ты хоть и отличник, а по характеру хуже двоечника!»

Сильно покраснел Алик. Прямо как спелый помидор стал.

«Ну кто тебе сказал, что ты сам не всегда хорошо поступаешь? – спросила Алика вожатая. – Ребята! Значит, они твои настоящие друзья, раз хотят, чтобы ты лучше стал. А ты говоришь, что у тебя в классе друзей нет!»

Подумал Алик над словами вожатой и решил подружиться с Толиком и Вовкой. Ведь вместе скорее друг другу помогут. Одному – отметки исправить, другому – характер. С того дня они и уроки втроём делать стали. И друг за друга заступаться, если кто обидеть захочет. А мы посмотрели на них и захотели свою звёздочку ещё больше сдружить.