Текст книги "Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?"

Автор книги: Юрий Мухин

Соавторы: Мишель Брюн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Глава 7. KAL007 НЕ ОТВЕЧАЕТ

После моей лекции на ассамблее Ассоциации я отправился в офис авиакомпании «Шова Эйркрафт», неподалеку от Токио. Поскольку у меня были контакты в японской авиации, я смог получить рекомендацию от вице-президента авиакомпании JAL, главы исследовательского отделения, чтобы встретиться с одним из его друзей, главой инженерного департамента в «Шова» и ведущим специалистом отделения, которое производило ячеистые панели. Я принес с собой несколько кусков с ячеистой структурой, которые нашел на пляжах в Сай и Окушири. Они были немедленно посланы в лабораторию. Анализ показал, что это не обломки самолетов-мишеней, как заявляли японские воздушные силы самообороны. Они не были произведены ни в компании «Шова», ни вообще где-либо в Японии. Позднее я обнаружил, что некоторые обломки имели корейскую маркировку (KAL 007 (RD7442) был переоснащен в Корее).

Для того чтобы как можно тщательнее все проверить, вскоре после визита в «Шова Эйркрафт» я отправился в штаб-квартиру «Ниппон Фрейхауф», японского производителя контейнеров. Я был представлен другим вице-президентом JAL, мистером Кондо, генеральному менеджеру «Фрейхауфа», мистеру Макио Язаки, который проработал в JAL тридцать лет, из них последние пятнадцать – возглавляя исследовательский отдел ячеистых панелей и контейнеров. Если кто-то и мог идентифицировать найденные мною обломки, то это мог быть только мистер Язаки.

Изучив обломки, мистер Язаки пришел к выводу, что некоторые из обломков с ячеистой структурой могли принадлежать переборке панели пассажирского салона. Другие обломки имели все характеристики панели, используемой для грузовых контейнеров, предназначенных для транспортировки ценных товаров, доставляемых по воздуху, таких как электронные инструменты, компьютеры и тому подобное. Несколько дней спустя, 11 марта 1993 года, российское правительство передало представителям семей погибших на борту KAL 007 93 фотографии различных обломков. Среди них была фотография куска с ячеистой структурой, идентичного обломкам, найденным в проливе Цугару и на острове Окушири. К его поверхности приклеился счет от авиакомпании KAL. Мистер Язаки был прав в своих оценках.

Таким образом, обломки, найденные далеко к югу от Монерона в проливе Цугару, не принадлежали самолетам-мишеням, как об этом заявляли представители JASDF Среди обломков были куски, идентичные найденным на севере и принадлежавшие KAL 007. Некоторые обломки, найденные на юге, были явно корейского происхождения. Это был материал такого же типа, который используется в больших транспортных самолетах, включая «Боинг-747», ни один другой большой транспортный самолет не терпел катастрофу в том районе, откуда они были принесены течением.

Заявление JASDF, что обломки на юге принадлежат самолетам-мишеням, когда на самом деле они никакого отношения к мишеням не имели, было первым конкретным свидетельством, на которое я натолкнулся в моем расследовании. Это свидетельство показывало, что кто-то хотел скрыть тот факт, что корейский лайнер разбился не у Монерона, а в 400 милях к югу, неподалеку от города Ниигата. Ниигата была следующей контрольной точкой на официальном маршруте KAL 007 в Сеул. Таким образом, самолет пролетел почти весь путь вплоть до контрольной точки, где он мог снова выйти на связь в открытом эфире, как будто на его маршруте не произошло ничего неожиданного. Жаль, что он так и не достиг Ниигаты. Но даже и в этом случае, мне казалось, что есть большая вероятность, что он вел переговоры по радио и после того, когда, как нам было сказано, его сбили.

Токийский контроль объявил, что корейский авиалайнер в последний раз выходил на связь с наземным контролем в 03.27. Многие неинформированные наблюдатели предположили, что он пытался послать сигнал бедствия. Текст сообщения, опубликованного вскоре после катастрофы газетой «Асахи Симбун», имел следующее содержание:

03.27.00 (КЕ 007): TOKYO RADIO, KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN.

03.27.05 (Tokyo): KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN, TOKYO

03.27.10 (KE 007): KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN... (слабо и неразборчиво)

Радиосвязь – первичный способ контроля за воздушным движением. Процедуры и язык переговоров стандартизированы, чтобы улучшить взаимопонимание между диспетчерами и пилотами. Один из наиболее серьезных инцидентов в истории авиации, а именно столкновение двух «Боингов-747» на аэродроме острова Тенериф, был прямым результатом небрежного следования соответствующей радиопроцедуре. Для того чтобы избежать путаницы и не перегружать эфир ненужной болтовней, радиосвязь следует строгим протоколам.

Вызывающая сторона сначала произносит позывной станции, которую она вызывает, далее следует слово «это» (часто опускается для быстроты) и свой собственный позывной. Вызывающий должен ждать до тех пор, пока вызываемый не отзовется. Затем он вызывает снова, повторяя первоначальную процедуру, за которой на этот раз следует сообщение. Следование правильной процедуре критически важно для гладкого хода радиообмена. Пилотам и персоналу наземного контроля запрещено передавать рутинные сообщения без следования описанной выше процедуре.

Тем не менее в аварийных ситуациях следуют другому протоколу. Нет времени вызывать, ждать ответа и повторять те же самые слова снова и снова, до тех пор пока не будет установлена связь. В аварийной ситуации пилот может передать сообщение непосредственно, предварив его словом «pan» (от французского «panne», или «авария») или «Mayday»(от французского m 'aider, или «помогите мне») – в зависимости от степени срочности. Эти слова повторяются три раза. Они предупреждают любого, что вызывающий передает срочное сообщение. Более важно то, что оно выполняет роль сигнала другим самолетам и радиостанциям, использующим эту частоту, чтобы те прекратили передачу и освободили канал.

Нет сомнения, что «последняя передача» KAL 007 была обычным сообщением. Обычный формат передачи исключает возможность того, что это был сигнал бедствия. Это чрезвычайно важно. Передача состоялась в 03.27.00 по токийскому времени. Но, как нам сказали, KAL 007 был поражен ракетой в 03.26.21. Одной секундой раньше пилот советского перехватчика 805, который, как предполагают, сбил самолет, заявил, что он выпустил ракету, одной секундой позднее он сказал, что цель была поражена. Как же мог корейский авиалайнер хладнокровно передать в Токио рутинное сообщение через тридцать девять секунд после того, как он был уничтожен? Но он послал именно обычное сообщение, или, скорее, начал его передавать – даже если это сообщение, по любой причине, было затем прервано.

У KAL 007 был повод для того, чтобы послать обычное сообщение в 03.27. Самолет ранее указал время своего прибытия в контрольный пункт NOKKA над северной частью Тихого океана в 03.26. Если даже, как мы знаем, он на самом деле там не находился, есть все причины ожидать, что, как это делалось на всем пути от Аляски, он должен был послать сообщение о том, что контрольная точка пройдена.

Но каким образом он смог послать обычное сообщение через тридцать девять секунд после того, как был объявлен уничтоженным? На этот вопрос у нас уже есть ответ. KAL 007 не был целью, которую советский перехватчик 805, по его словам, уничтожил одной или двумя ракетами в 03.26.21. Он не мог быть этой целью, потому что разбился не поблизости, а в четырехстах милях к югу. Действительный вопрос заключается в том, почему после краткого ожидания и приглашения Токио продолжить передачу сообщения корейского авиалайнера быстро стали «слабыми и неразборчивыми».

Международная организация гражданской авиации (ИКАО), отделение ООН по вопросам гражданской авиации, которое предприняло расследование катастрофы, интерпретировало эту часть сообщения как «быстрая декомпрессия... опускаюсь до одной тысячи». Эта интерпретация подтверждает заявление США, что самолет находился в воздухе вплоть до 03.38. Японский эксперт интерпретировал его как «все двигатели... быстрая декомпрессия... один ноль один ноль дельта». Ларри Портер, независимый американский авиационный эксперт, имел возможность изучить пленку с записью этого сообщения. Джон Кеппел предоставил ему копию пленки из аэропорта Нарита и попросил его проанализировать сообщение для расследования KAL 007, предпринятого Фондом за конституционное правительство. Портер – бывший военный диспетчер, который проработал в FAA ряд лет. У него есть своя собственная хорошо оборудованная электронная исследовательская лаборатория. Он не нашел никаких следов ни японской расшифровки «быстрая декомпрессия... опускаюсь до одной тысячи», ни расшифровки ИКАО «все двигатели... быстрая декомпрессия... один ноль один ноль дельта». А услышал он следующее:

КЕ 007: THAT WAS KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN... [Это был KAL 007] REPEAT CONDITIONS [Повторите условия] GONNA BE A BLOODBATH... REAL BAD [Будет кровавая баня... очень плохо]

Позднее Портер сказал Кеппелу, что «будет» могло быть сказано в сослагательном наклонении – «должна была быть». Спустя несколько лет лабораторией электрической компании «Иватсу» в Токио был сделан более тщательный анализ сообщения. Стало ясно, что, хотя сообщение определенно было передано с борта KAL 007, оно не было сделано вторым пилотом лайнера, который вел передачу. Часть сообщения, записанная в Нарита, поступила с другого самолета на частоте, на которую в тот момент был настроен один из приемников корейского самолета. Слова с другого самолета, которые были слышны в пилотской кабине KAL 007 благодаря громкоговорителю, были восприняты микрофоном второго пилота вместе с его собственными словами и переданы в Нарита на отведенной для корейского лайнера частоте. Удивленный серьезностью того, что он услышал во время передачи в Токио, второй пилот забыл в задумчивости снять палец с кнопки микрофона. Когда я реконструировал сообщение, последовательность оказалась следующей:

КЕ 007: TOKYO RADIO, KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN.

Tokyo: KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN, TOKYO. Неизвестный: Это была...

КЕ 007: KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN... (говорит Токийскому контролю)

Неизвестный: повторяю...

КЕ 007: REPEAT CONDITIONS (Кому это было адресовано?)

Неизвестный: Будет (должна была быть) кровавая баня... очень плохо...

Это объяснило бы, почему передача KAL 007 в Токио как будто внезапно ослабела и стала неразборчивой: голос, который слышал наземный контроль, не был больше голосом второго пилота, а гораздо более слабыми звуками передачи с борта другого самолета. Второй пилот, должно быть, понял, что его микрофон все еще работает на токийский контроль, поскольку он выключил его, и, таким образом, то, что прозвучало как скрытая передача, не было записано в Токио.

Рутинный вызов корейским самолетом токийского контроля, время, прошедшее после того как взорвались ракеты 805-го, и последнее сообщение KAL 007 – все это указывает на то, что KAL 007 еще продолжал обычный полет в 03.27.10, в то время когда он умышленно прекратил передачу, имитируя проблемы с радио. Исследование пленки за период времени после 03.27.10 было следующим логическим шагом в определении того, пытался ли KAL 007 вновь связываться с кем-то на отведенной для него частоте вплоть до момента своей гибели.

...Записывающее устройство токийского контроля было совершенно новым и в то время все еще находилось в состоянии тестирования. Это был магнитофон, который был способен записывать одновременно двенадцать различных дорожек, каждая из них соответствовала своему каналу. Всего записывалось четыре VHF (близкого радиуса действия) канала, включая международный сигнал бедствия на частоте 121.5 MHz, четыре HF (дальнего радиуса действия) канала, три телефонных канала и один канал для временного сигнала. Каждая из этих дорожек могла прослушиваться индивидуально и временной сигнал мог быть наложен на любую из дорожек. Временной сигнал состоял из кода Морзе, который давал часы и минуты, и осциллятора, который отмечал секунды. Это давало точный сигнал для всех дорожек, без помех для качества звука или его различимости.

...На копии ленты 1983 года из Нарита, переданной Diet, время произносилось вслух женским голосом. Голос не только называл время, но также повторял все протокольные формальности, используемые в вежливом японском разговоре. Хотя голос был достаточно приятным, он накладывался на передачи и мешал пониманию того, что было записано на пленке. Это не лезло ни в какие ворота.

...Я обнаружил, что KAL 007 послал несколько сообщений после своей «последней» передачи в 03.27.10, один раз в 03.52, KAL 015, и один раз в 04.10, KAL 050 другим корейским авиалайнерам.

После того как передача в 03.27.10 была прервана тревожным сообщением, услышанным на другом канале, корейский лайнер просто прекратил связь с Токио, хотя второй пилот не выключил микрофон достаточно быстро, как, возможно, ему следовало бы. Токийский контроль, вполне естественно, не поняв странное и неразборчивое сообщение, сделал замечание: «Нечитаемо, нечитаемо» и попросил корейский лайнер повторить. Но KAL 007 этого не сделал. Как не ответил он ни на один из последующих вызовов Токио, пытавшегося восстановить контакт. Он также не назвал свои позывные снова. Почему?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, мы должны принять во внимание тот факт, что, отклонившись от своего разрешенного курса и не отмечая этого в докладах о своем положении, KAL 007 сделал нечто, что не имело никакого отношения к его обязанностям гражданского самолета. Как мы увидим далее, когда я буду анализировать события во время полета через Берингово море, для того чтобы не дать наземному контролю возможности разобраться в том, что происходит, KAL 007 дважды симулировал неполадки передатчика VHF (близкого радиуса действия) и просил KAL 015, летящего тем же маршрутом, передать за него доклады о местоположении, неправильное содержание которых ввело наземный контроль в заблуждение.

Я не буду пытаться воспроизвести то, о чем думали пилот и второй пилот KAL 007, но предоставлю слово фактам, позволяющим предположить, каковы могли быть их мотивы не отвечать на вызовы Токио. Факты показывают, что пока они действительно использовали радио короткое время, они не идентифицировали самолет, используя свой позывной обычным образом. Мы знаем, изучив океанские течения и дрейф обломков, что фазу же после 03.27 KAL 007 повернул на юг. Если бы он полетел в любом другом направлении, его обломки не оказались бы там, где были обнаружены.

В часе полетного времени к югу находилась Ниигата, порт на западном побережье Хонсю, последняя контрольная точка в Японии на официальном пути KAL 007 в Сеул.

 В отличие от контрольной точки NOKKA, которая представляла всего лишь обозначенное географическое местоположение в Тихом океане, NIIGATA была контрольной точкой, оснащенной радаром. Если бы KAL 007 после своего длительного несанкционированного отклонения от курса пожелал бы снова включиться в систему воздушного контроля на официальном маршруте, NIIGATA была бы для этого самым очевидным местом. Находясь над Ниигатой, все что нужно было сделать, это идентифицировать себя для токийского контроля и доложить о прохождении через контрольную точку.

Тот факт, что на своем пути к югу KAL 007 не упомянул свой позывной, позволяет предположить, что именно таковыми и были его намерения. Следуя вдоль западного побережья Хоккайдо, самолет находился в пределах досягаемости радара японского агентства самообороны. И даже от Цугарского пролива, летя на назначенной высоте 35 000 футов (что он мог бы желать по соображениям безопасности), самолет находился в пределах досягаемости радара в Токио-Нарита. Следует также сказать что его передачи по VHF, которые, как и сигналы радара, распространяясь по прямой линии, могли быть услышаны в Токио. Если бы он ясно идентифицировал себя, Токио, который искал авиалайнер с момента его странной передачи и молчания в ответ на вызовы, определил бы его позицию примерно в четырехстах милях от курса посредством пеленгации радиосигнала и по радару. На все вопросы был бы тогда получен ответ.

Когда я пришел к пониманию смысла фактов, связанных с обломками, и того, что пошло неладно с официальной интерпретацией «последнего сообщения» KAL 007 в 03.27, я понял, что должен изучить часть пленки Нарита, записанную после 03.27. Я делал это сначала на слух, потом на личном осциллоскопе и затем с помощью доктора К. Цубои, директора лаборатории Иватсу в Кагуяме неподалеку от Токио. Доктор Цубои является ведущим японским специалистом по акустическим сигналам и имеет в своем распоряжении первоклассное оборудование.

Именно он обнаружил первое сообщение с борта KAL 007 после передачи в 03.27.10. Оно состояло из одного слова:

03.30.05 (КЕ 007): ROGER

Компьютер доктора Цубои автоматически проанализировал передачу вместе с другими сигналами и выдал голосовой отпечаток, распознаваемый как принадлежащий второму пилоту KAL 007. Это короткое сообщение было доказательством того, что корейский авиалайнер находился в то время в воздухе, совершая нормальный полет. Казалось, что KAL 007 отвечал на вызов, передавая только то, что было необходимо для понимания вызывающего, но недостаточно для того, чтобы быть обнаруженным Токио. Не совсем ясно, почему слово «Роджер» было произнесено на официальной частоте авиалайнера, а не на частоте станции, на сигнал которой KAL 007 отвечал. Кажется ясным, что самолет не отвечал на вызов Токио, поскольку он не сделал того, что в Токио просили его сделать, то есть повторить свое последнее сообщение.

Между тем Токио, оказавшись неспособным связаться с KAL 007, попросил любой самолет, находящийся поблизости, попытаться установить с ним контакт. Первый самолет, к которому Токио обратился с просьбой, был, конечно, KAL015, находящийся (согласно докладам о позиции двух самолетов) всего лишь в нескольких минутах позади 007 на маршруте R-20, и, таким образом, как полагал Токио, на самом деле был способен вызвать его по своему VHF, гораздо более надежному каналу, чем радио HF. По запросу Токио KAL 015 вызвал KAL 007, но по радио HF:

03.43.07 (КЕ 015): ZERO ZERO SEVEN, ZERO ONE FIVE

KAL 015 вызвал KAL 007 только один раз по радио HF и не получил никакого ответа. Он передал Токио: «KAL 007 не отвечает». Есть нечто удивительное в отсутствии у KAL 015 интереса в контакте с самолетом своей же авиакомпании. Токио попросил попытаться связаться с KAL 007 снова, но на этот раз по VHF, используя международную частоту 121.5 MHz. KAL 015 сделал вызов и на этот раз установил контакт:

03.52.09 (КЕ 015): ZERO ZERO SEVEN, ZERO ONE FIVE 03.52.15 (KE 015): ZERO ZERO SEVEN, ZERO ONE FIVE 03.52.40 (KE 007): ZERO ONE FIVE 03.52.45 (KE 015): ZERO ZERO SEVEN, ZERO ONE FIVE 03.54.35 (KE 015): ZERO ZERO SEVEN, ZERO ONE FIVE 03.54.45 (KE 015): ZERO ZERO SEVEN, ZERO ONE FIVE 03.54.45 (KE 007): (передача на корейском языке) 03.54.47 (КЕ 015): ROGER

В этом радиообмене KAL 015 вызывал KAL 007 дважды. Несколько секунд спустя KAL 007 ответил нечто неопределенное и не отвечающее протоколу, но на самом деле часто используемое в обмене между самолетами, когда пилоты знают друг друга и находятся на постоянной связи во время полета. Похоже, что KAL015 не услышал и продолжал вызывать KAL 007 еще три раза. Затем KAL 007 передал короткое предложение по-корейски, которое KAL 015 получил и должен был понять, потому что он ответил «Roger» и перестал делать новые вызовы.

Вероятно, KAL 015 был в курсе того, что делал KAL 007. Существует свидетельство, что на более ранней стадии полета KAL 015 прикрывал несанкционированное отклонение KAL 007 от назначенного курса. Как увидит читатель далее, когда я буду обсуждать полет KAL 007 от Анкориджа через Берингово море, KAL 015 дважды передавал доклады о своей позиции для авиалайнера-«близнеца». В данном случае этот разговор остается коротким и загадочным. KAL015 сотрудничал с KAL 007, изобразившим отказ радио, сообщив токийскому контролю, что они не смогли связаться с KAL 007, хотя фактом является, что, согласно пленке из Нарита, они на самом деле такую связь установили.

Несколько минут спустя другой корейский самолет, KAL 050, появился в зоне токийского контроля. В своем самом первом вызове контроль подтвердил радарный контакт и потребовал, чтобы этот самолет связался с KAL 007.

04.08.14 (Tokyo): KOREAN ZERO ZERO FIVE ZERO, STAND BY YOUR REQUEST. ALSO, WE HAVE REQUEST. WOULD YOU ATTEMPT CONTACT WITH AH, CALL SIGN KOREAN ZERO ZERO SEVEN. AND IF YOU HAVE CONTACT WITH HIM TO CONTACT AH, TOKYO CONTROL ONE ONE EIGHT DECIMAL NINER

[KAL 0050, контакт подтверждаем. Кроме того, просим вас связаться с KAL 007. И если у вас есть с ним связь, свяжитесь с токийским контролем на частоте 118.9]

KAL 050 выполнил это требование и установил контакт с KAL 007.

04.08.30 (КЕ 050): АН TOKYO, АН KOREAN ZERO ZERO SEVEN, THIS IS KOREAN AIR ZERO FIVE ZERO.

04.09.15 (KE 050): AH KOREAN ZERO ZERO SEVEN, KOREAN AIR ZERO FIVE ZERO, ON ONE ONE EIGHT NINER [VHF 118.9].

04.09.34 (KE 050): KOREAN ZERO ZERO SEVEN, THIS IS KOREAN AIR ZERO FIVE ZERO ON ONE ONE TWO DECIMAL FIVE, HOW DO YOU READ?

04.09.51 (KE 007): ZERO FIVE...SEVEN.

04.09.54 (KE 050): AH, ROGER, AH, TOKYO CENTER ADVISES YOU TO CONTACT AH, ONE ONE EIGHT DECIMAL NINER, OVER.

04.10.04 (КЕ 007): (передача на корейском языке).

04.10.10 (КЕ 050): (передача на корейском языке).

В сообщении на корейском языке KAL 007 объясняет KAL 050, что Токио-контроль не смог идентифицировать его эхо на радаре, спутав его с отметкой KAL 015. Услышав это, KAL 050 говорит: «В таком случае вам лучше поддерживать радиоконтакт с KAL 015». На это KAL 007 отвечает: «Мы постоянно контактируем с KAL015».

Сразу же после передач на корейском KAL 015, который прослушивал ту же частоту, нарушает их разговор на корейском языке обычным позывным на английском.

04.10.47 (КЕ 015): АН KOREAN AIR ZERO FIVE ZERO, THIS IS KOREAN AIR ZERO ONE FIVE, KOREAN AIR ZERO ZERO SEVEN (остальное сообщение на корейском).

04.10.58 (КЕ 050): (отвечает на корейском).

04.11.01 (КЕ 015): (первая часть сообщения на корейском).

04.10.10 (КЕ 050): (передача на корейском) ONE TWO THREE FOUR...

Сообщения на корейском заставляют серьезно задуматься. KAL015 спрашивает KAL 050, устанавливал ли он связь с KAL 007. KAL 050, догадываясь по некоторым причинам, что KAL 007 хочет симулировать выход из строя радио, но не зная наверняка, в курсе ли этого секрета KAL 015, отвечает предусмотрительным «нет». KAL015 затем говорит: «Вы можете связаться с KAL 007 в любое время при помощи вашей спецаппаратуры. Просто перейдите на один два три четыре». Один два три четыре – это частота 123.4 MHz, которая не прослушивается наземным контролем. Пилоты часто используют ее для частных разговоров. KAL 015, таким образом, попросил KAL 050 перейти на частоту 123.4 и пообещал, что на ней он сможет связаться с KAL 007 при помощи своей аппаратуры.

Некоторые специалисты приписали передачи KAL 007, приведенные выше, KAL015. Но логика этой ситуации говорит нам, что это не так. Если бы KAL 050 устанавливал связь с KAL 015, он не стал бы просить его «оставаться на связи с KAL 015» и KAL 015 не стал бы отвечать, что он был «на связи с 015». Если бы к KAL 015 обращались оба участника, то очевидно, что он не был одним из них!

Доктор Цубои из лаборатории Иватсу подтвердил, что голос действительно принадлежит второму пилоту KAL 007. Если мы посмотрим на все предложение, то увидим, что KAL 050 получил отклик от KAL 007 в 04.09.51, сразу же после его первого вызова на частоте 121.5 MHz. Ответ состоял из сокращенного позывного для KAL 050, за которым после паузы последовал сокращенный позывной KAL 007, использующего сокращенный стиль связи, который в ходу между двумя пилотами, хорошо знающими друг друга. Полное сообщение должно было быть таким: ZERO FIVE (ZERO) (ZERO, ZERO) SEVEN).

Этот способ связи не является официально одобренным. Но он очень полезен в том случае, если нет неясности в том, кто вызывает, и когда краткость и секретность в этом случае – желательны. Пилот KAL 050 точно знал, кто ему отвечает. Это доказывает его собственный ответ. На сообщение KAL 007 «Zero Five... Seven», он немедленно ответил: «Ah! Roger. Tokyo Center advises you [вас. – E.K.] to contact it on 118.9».

Очевидно, что у пилота KAL 050 не было никаких сомнений о том, какой самолет ему ответил. Затем он передал сообщение из Токио рейсу KAL 007: «Tokyo is asking youto contact...».

Остальная часть сообщения была на корейском. Оно говорит о том, что KAL 050 не знал о секретности с самого начала, но согласился следовать игре KAL 007, симулировавшего отказ радио. Что касается KAL 015, кажется, он активно участвовал в игре KAL 007, какой бы она ни была.

Радиопередачи не являются единственным признаком того, что KAL 007 все еще летел нормально над Японским морем, по крайней мере, сорок пять минут спустя после предполагаемой атаки над Сахалином. Есть указания на то, что токийский диспетчер видел эхо KAL 007 на своем радаре. В тот самый момент, когда KAL 007 связывался с KAL 050, у токийского контроля появились проблемы с идентификацией KAL015. Диспетчер оказался не способен определить, какая из двух меток на радарном экране принадлежит KAL015. В тот ночной час в токийской зоне было мало самолетов. Кроме KAL015, единственными самолетами, которые находились на экране радара, был KAL 050, следующий со стороны Тихого океана в Сеул, и американский военный самолет «Foxtrot Bravo» (FB 650), взлетевший с авиабазы Ацуги. Эти самолеты были правильно идентифицированы и не представляли для диспетчера никаких проблем. Единственный самолет, который он не мог с уверенностью идентифицировать, был KAL015, если не принимать во внимание KAL 007, который еще не был идентифицирован и продолжал симулировать отказ радио. Следовательно, единственным самолетом, радарное эхо которого можно было перепутать с эхом от KAL 015, был все еще не идентифицированный KAL 007.

Пытаясь определить, какая из двух отметок принадлежала KAL 015, токийский контроль попросил KAL 015 изменить код транспондера три раза за короткий промежуток времени. Наконец, отчаявшись, он попросил, чтобы KAL 015 изменил, для подтверждения своей идентификации, свой курс с 245 градусов на 280 градусов, выполнив буквально неслыханную идентификационную процедуру. Подтекст здесь заключается в том, что другое эхо на экране диспетчера повторяло эхо KAL 015 в такой степени, чтобы сделать два этих эха неотличимыми друг от друга. Из имеющихся у нас свидетельств мы можем реконструировать то, что должно было происходить. Каждый раз, когда диспетчер просил изменить код транспондера, оба эха на экране реагировали одним и тем же образом, оба самолета меняли код одновременно. При этих обстоятельствах единственный способ, который оставался у диспетчера для определения того, какой самолет был каким, заключался в том, чтобы заставить KAL015 маневрировать так, чтобы его можно было идентифицировать без всяких двусмысленностей – то есть, по крайней мере, до тех пор, пока другой самолет не сделает тот же самый маневр в то же время.

KAL 007 успешно поддерживал эту путаницу до тех пор, пока диспетчер не попросил KAL015 изменить курс с 245 на 280 градусов, чтобы подтвердить свою идентичность. KAL015, который пролетал над Тихим океаном, выполнил этот поворот, приближавший его к NIIGATA, обязательной контрольной точке. Но в этот раз KAL 007, который летел западнее Японских островов не мог следовать этому курсу. Если бы он также изменил курс на 280 градусов, это увело бы его в сторону от Ниигаты и сделало бы невозможным вновь выйти на предписанный курс вовремя. Различное поведение этих двух самолетов разрешило проблему диспетчера. Диспетчер положительно идентифицировал KAL015 на маршруте R-20 над Тихим океаном и разрешил ему лететь курсом «на Ниигату». Тем не менее могла быть и другая причина, почему KAL 007 не перешел на курс 280 градусов, как это потребовал токийский контроль. Требование о смене курса было сделано в 04.12.47. Несколькими секундами позже, в 04.13.16, На пленке из Нарита был зафиксирован вызов, который мог быть последним, сделанным KAL 007:

04.13.16 ... ZERO FIVE ZERO, ZERO ONE FIVE...

Поначалу кажется, что KAL 015 вызывает KAL 050, но KAL 015 был слишком занят переговорами с токийским контролем, чтобы болтать в это время с KAL 050. Вероятнее всего, что KAL 007, застигнутый врасплох каким-то неожиданным событием, вызвал одновременно и KAL 050, и KAL 015. Сообщение было прервано на полуслове. Было ли это сообщение, сделанное в 04.13.16, сигналом бедствия «mayday», которое KAL 007 так и не смог произнести до конца?

Через несколько секунд, как будто почувствовав, что произошло что-то необычное, KAL 050 проинформировал Токио, что KAL 007 не ответил «this time» («на этот раз»).

04.13.51 (КЕ 050): TOKYO CONTROL, KOREAN AIR ZERO FIVE ZERO UNABLE CONTACT KOREAN ZERO ZERO SEVEN THIS TIME.[Токио-контроль, это KAL 050, не можем установить контакт с KAL 007 на этот раз.]

Когда KAL 015 проинформировал Токио, что KAL 007 не отвечает на его вызов, KAL 050 из предосторожности пояснил, «на этот раз». Подразумевалось ли при этом, что он был способен связываться с KAL 007 ранее? К тому времени KAL 007 и KAL 015, по всей вероятности, информировали KAL 050 о своих действиях, и KAL 050 помог KAL 007 изобразить выход передатчика из строя. Тем не менее, сейчас KAL 050 мог бы подумать, что радиомолчание KAL 007 было тревожащим. Его способ передачи информации токийскому контролю – с указанием «на этот раз», – может быть, выдает его озабоченность.

После 04.13.51 на пленке Нарита нет больше никаких новых следов KAL 007. Возможно, именно в этот момент передача прекратилась и лайнер прекратил свое существование. Тем не менее эта передача могла быть инициирована KAL 015 и прервана по причинам, о которых мы можем только догадываться – два самолета могли перейти на частоту для частных разговоров. Конец KAL 007 мог наступить моментом ранее, когда токийский диспетчер попросил KAL 015 изменить свой курс на 280 градусов. Его неспособность отличить KAL015 и его таинственного двойника (KAL 007) внезапно завершилась, и он разрешил KAL015 следовать «на Ниигату». Есть две возможные причины того, что могло бы положить конец проблеме диспетчера. Первую я уже упомянул – невозможность для KAL 007 следовать По курсу 280 градусов, когда свой поворот сделал KAL 015. Вторая возможная причина более печальна: радарная отметка KAL 007 могла внезапно исчезнуть. Даже если ни одна из