Текст книги "Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?"

Автор книги: Юрий Мухин

Соавторы: Мишель Брюн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5. КЛАДБИЩЕ ЦУГАРУ

Когда я начал мое расследование в Японии, я обнаружил, что не могу получить доступа ко всем обломкам, независимо от того, в каком месте побережья они были найдены. Нельзя даже было определить, где находятся обломки «самолетов-мишеней». Первые фрагменты были найдены Татеваки Тошио, сборщиком водорослей, который жил в деревне Сай на полуострове Шимо Като. Его открытие взбудоражило общественное мнение и вскоре привело к обнаружению новых обломков в этом регионе и началу поисковых операций, с базой в Аомори. Я решил расспросить Татеваки в надежде получить дополнительную информацию. 14 ноября 1989 года я сел на поезд, идущий из Токио в Аомори, центр одноименной префектуры.

Аомори был отличным местом, чтобы подготовить поездку в деревню Сай, которая находится на крайнем севере Хонсю. В поезде у меня было спальное место в просторном купе, где оказались купальный халат и шлепанцы. Я прибыл в Аомори на следующее утро в 10.28. К 11.00 я приехал в отель. В 11.05 я позвонил в редакцию местной газеты «Тоо Ниппо» и договорился о встрече. В 11.25 такси доставило меня к зданию редакции, а в 11.35 у меня уже была та информация, из-за которой я и приехал, включая вырезки и фотографии. К 12.05 у меня был полный отчет об обломках, найденных в этом районе, и я покинул редакцию вполне довольный. Я был готов приступить к моим собственным поискам.

Сай – маленькая деревушка, расположенная на самом дальнем краю полуострова Шимо Като. Для того, чтобы добраться до нее, нужно плыть на лодке. В порту я остановился у сувенирной лавки, чтобы купить несколько карт этого района, а также книгу о местном диалекте японского языка. Эта книга оказалась впоследствии очень полезной.

После трехчасового плавания по тихим водам залива я высадился в деревне Сай, которая занимает примерно четвертую часть полуострова. Здесь, в нескольких сросшихся поселениях, которые называются Старый Сай, Новый Саи, Накасойя и Кошийя, живут четыре тысячи человек. Здесь есть также два постоялых дома, где можно арендовать комнаты. Я решил остановиться в Накасойя, рядом с домом собирателя водорослей Татеваки Тошио. По чистому совпадению я нашел комнату в семье Мийяно, недалеко от дома Татеваки. Мой хозяин, мистер Мийяно, возглавлял поисковую группу, и его находки получили почетное место в муниципальных архивах. Он и его команда совершили несколько походов в район Нагахама, который доступен только на лодке. Они нашли там шесть кусков ячеистой обшивки и большое количество банок из-под сока с корейской маркировкой. Позднее Мийяно сказали, что куски, которые подобрала его группа, принадлежали не корейскому реактивному лайнеру, а самолетам-мишеням JASDF. Он был разочарован, когда услышал это, поскольку поначалу думал, что помог написать важную страницу современной истории. По этой причине он очень заинтересовался моим исследованием.

Мистер Мийяно был членом городского совета. Он позвонил в полицейский участок в Оома, столицу района, где хранились обломки и архивы, чтобы испросить для меня разрешение познакомиться с ними. Полиция не дала немедленного ответа. Тем не менее они звонили мне несколько раз, один раз в дом Мийяно и затем в административное здание, куда я отправился, чтобы поработать с архивами. Они хотели знать, кто я такой, кто санкционировал мой визит, что я здесь делаю, почему я хочу увидеть обломки корейского самолета, в чем заключается цель моего расследования, что я собираюсь делать с этой информацией и тому подобное. С каждым новым звонком появлялись новые вопросы. Наконец поздно вечером, мне было сказано, что никакой информации здесь нет, как нет и никаких архивов, в которых могла бы содержаться информация об обломках корейского самолета. Полицейские сказали мне, что в этом районе никто никогда не находил никаких обломков. Вот почему нет информации в архивах. Это значит также, что нет смысла продолжать поиски.

Через полчаса после телефонного звонка из полиции, мне позвонили с базы JMSA в Аомори, с которой ранее связывался мистер Мийяно. Они сказали, что у них нет никакой информации и никаких материалов об обломках или поисках. Тем не менее если я все еще собираюсь навестить их, то меня радушно примут.

Жители деревни Сай были удивлены таким поворотом событий и еще более удивлены тем, что полиция и JMSA заявили, что у них нет никаких архивных материалов об обломках, найденных в этом районе. Они сами участвовали в поисках, передали найденные обломки в полицию и помогли занести эту информацию в архивы, как в полицейском департаменте в Оома, так и в штаб-квартире JMSA в Аомори.

Новости в маленьких селеньях распространяются быстро, и деревня Сай не была исключением. Когда новости о поведении властей стали известны, жители деревни были взволнованы. Затем фортуна улыбнулась нам в обычном информационном сюжете, который был передан в местных новостях. Он был посвящен аварии 1988 года в Токийском заливе, когда туристический катер столкнулся с подводной лодкой «Надашио», что повлекло за собой много жертв. Как заявил диктор, было обнаружено, что капитан субмарины изменил время своих маневров в судовом журнале, чтобы избавиться от ответственности за этот инцидент.

Все жители деревни Сай были возмущены тем, что сделало правительство. Всего лишь за какой-то день их вера в беспристрастную и надежную власть была трижды поколеблена. Сейчас они были готовы признать, что обломки, найденные в их деревне, должны были быть частями корейского самолета, как они сами и считали. И в самом деле, существовала вероятность того, что KAL 007 разбился не у Монерона, а в проливе Цугару. По какой другой причине полиция должна была скрывать этот факт, делая вид, что никаких обломков не было найдено, когда они сами их обнаружили?

Я показал мистеру Мийяно небольшой фрагмент пола кабины от «Боинга-747», который я привез с собой. На него произвело впечатление его сходство с тем обломком, который нашел он сам. Он с уважением взял фрагмент в руки и рассматривал долгое время, затем пустил его по кругу. Я объяснил другие особенности моего расследования и причины, по которым я полагаю, что KAL 007 разбился не у Монерона, а гораздо дальше к югу, не так далеко от деревни Сай.

Мистер Мийяно слушал меня не один. Он собрал деревенских стариков и несколько молодых людей. Легко было заметить, что моя речь произвела на них впечатление. Не только потому, что я был иностранцем, который говорил по-японски, что необычно само по себе, но также и потому, что я предусмотрительно включил в свою речь несколько выражений из местного диалекта. Многие из тех, кто собрался в тот вечер, были рыбаками. Я сам несколько лет был профессиональным рыбаком. Благодаря холодному пиву и теплому саке они начали считать меня одним из них. Я рассказал им, как ловил тунца с вертолета.

Я использовал выгодную ситуацию, чтобы подсесть поближе к деревенским старикам, и поговорил с ними об истории Японии и древнеяпонском языке, который я изучал в течение нескольких лет. Постепенно они стали менее скованными и позволили себе ввести еще больше слов из местного диалекта в формальный японский, на котором говорят с иностранцами. Я постепенно начал заводить друзей среди деревенских жителей, над которыми так часто подсмеиваются жители крупных городов за их диалект. Моя популярность распространилась и на моего хозяина, мистера Мийяно. Он воспринял отказ полиции в Оома и JMSA как личное оскорбление. Деревенские жители с трудом могли поверить своим ушам. Атмосфера постепенно накалялась, и причиной было совместное воздействие негодования и горячего саке, которое мы пили. Вскоре они начали рассказывать.

Деревня Сай была хорошо известна в округе как «кладбище самоубийц». Эта мрачная репутация не случайна. Она проистекает из положения деревни на крайней оконечности полуострова Шимо Кита, который далеко вдается в пролив Цугару. Через пролив ходит ряд паромов, которые курсируют между Аомори на Хонсю и Хакодате на Хоккайдо. В Японии полно историй о самоубийствах. По не совсем понятной причине считается, что пролив Цугару особенно привлекает к себе отчаявшихся, как, скажем, Эйфелева башня в Париже. Каждый год, в особенности весной, несколько несчастных решают покончить с собой – особенно часто с наступлением ночи – и бросаются в воду, как только* паром отходит от берега. Их тела волны приносят на пляж деревни Сай. Мистер Кашима, секретарь муниципалитета, был недоволен несправедливостью, которая превратила его деревню в «кладбище самоубийц» и в то же самое время отняла у нее славу считаться деревней, расположенной «ближе всего к месту падения KAL 007».

Я уверил мистера Кашима, что лично прослежу за тем, чтобы роль Сай в этом случае не осталась бы в стороне, и затем понял: тот факт, что обломки от корейского лайнера оказались именно здесь, в Сай, на кладбище самоубийц Цугару, не был простым совпадением. Роль общего знаменателя играло течение. Я узнал, что тела находили обычно через три-четыре дня после того, как об исчезновении жертв было объявлено в газетах. Поскольку новости обычно появляются в газетах на следующий день, это означает, что течению нужно четыре или пять дней, для того чтобы отнести плавающий объект от входа в залив до пляжа деревни Сай. Этот факт помог вычислить время, которое требуется для предмета, чтобы дрейфовать вместе с Течением, поскольку, даже если скорость течения достигает семи узлов у мыса Оома, его скорость в заливе, напротив пляжей Сай, была гораздо ниже.

Деревня была сейчас на моей стороне, и мой хозяин получил разрешение муниципалитета помочь мне в расследовании, чтобы сгладить прохладное отношение полиции и JMSA. Жители сдержали свое слово, и на следующий день рано утром за мной пришла машина, предоставленная городом и управляемая мистером Кашимой, моим гидом и водителем. Если они не смогли показать мне обломки, то, по крайней мере, они покажут мне те места, где куски были найдены.

Наше путешествие началось с беседы с Татеваки Тошио, который нашел первый фрагмент на плоской скале на высоте 30 см над водой и в 3—4 метрах от берега. Я спросил Татеваки Тошио, мог ли этот обломок лежать здесь долгое время до того момента, как он был найден. Он ответил мне, что так не думает, потому что он ходил сюда каждый день, для того чтобы собрать морские водоросли, и за день до этого обломка здесь не было. Должно быть, обломок приплыл ночью, подгоняемый волнами. Мистер Кашима довез нас до Никасойя. Я обследовал и сфотографировал то место, где были найдены обломки KAL 007, в 600 км от того места, где американские, советские и японские военно-морские силы официально их искали. Мы продолжили нашу поездку вдоль побережья, останавливаясь в тех местах, где были найдены другие обломки авиалайнера. Я узнал, что в пределах 12-мильной зоны было найдено почти 30 фрагментов, имеющих ячеистую слоистую структуру, покрытую алюминием. Один из этих обломков имел в длину более двух метров.

Дорога какое-то время шла вдоль берега и затем повернула в глубь острова, поскольку холмы здесь почти отвесно обрывались в море и попасть на берег прямо с дороги было уже нельзя. Это место называется Нагахама и здесь, на площади в несколько квадратных километров, мистер Мийяно и его команда и нашли свои обломки. Следуя по дороге, которая извивалась, пробираясь через окружающие ее холмы, мистер Кашима довез нас до места, известного под названием Хотоке-Га-Юра (Земля богов). Отсюда мы могли добраться до берега, пройдя по деревянному пешеходному мостику почти полтора километра длиной, который был закреплен на склоне скалы.

Это была самая дальняя от Сай точка полуострова, где были найдены обломки и, соответственно, самая южная точка Японии, в которой в 1983 г. были найдены обломки корейского лайнера. Спуск вниз был длинным и пологим. Мы только-только ступили на берег, когда я заметил кусок алюминия, лежащий в нескольких метрах от меня, совершенно очевидно, что это была часть материала с ячеистой структурой, изъеденная непогодой. Точно такие же обломки были найдены жителями деревни на том же самом пляже шесть лет тому назад. Обломок был идентичен фрагментам, собранным к северу, в Вакканае. Мистер Кашима и я с трудом могли поверить удаче. Этот кусок появился через какое-то время после остальных и оставался в этом изолированном месте, забытый миром. Мы обнаружили фрагмент в 11.30 17 ноября 1989 года. Он имел размеры двадцать два на двенадцать дюймов и дюйм толщиной. Когда я смог взвесить его спустя три часа, он весил, все еще полный воды, 3/4 фунта. В сухом состоянии он не мог весить больше одной-двух унций.

Через несколько минут я заметил то, что, как оказалось, было куском внутренней обшивки кабины «Боинга-747», насколько я помнил это во время другого полета тем же рейсом авиакомпании KAL 007, которая тогда еще не поменяла своего названия. Мистер Кашима подобрал «бутылку», плавающую в океане. Оказалось, что в ней внутри коробочки от фотопленки находилась записка. Эту бутылку бросили в море студенты школы на острове Садб, рядом с Ниигатой на берегу Японского моря, 1 октября 1989 года. Для тех, кто еще сомневался, это могло бы служить доказательством, что течение на самом деле шло с юга на север – и его ветвь могла нести плавающий предмет от острова Садо, к северу от которого, скорее всего, разбился корейский лайнер, к пляжу, на котором были найдены обломки KAL 007. После нашего возвращения в деревню мы зарегистрировали наше открытие в муниципальном архиве. Затем я разрезал фрагмент на несколько частей: одну для деревни, одну для Джона Кеппела в США, одну для Технического исследовательского комитета в Токио и одну я оставил себе.

На следующий день, 18 ноября, после моего возвращения из Аомори я остановился у здания редакций «Тоо Ниппу», чтобы сообщить им об открытии и дать им время сделать фотографии. Была суббота, и я встретился со штатным корреспондентом. Я сказал ему о том, что произошло, думая, что он подпрыгнет от радости, узнав о возможности опубликовать что-то новое о деле KAL 007. Вместо этого он вежливо меня выслушал и, видя, что я озадачен его слабым энтузиазмом, сказал мне: «Здесь, к югу от Монерона нельзя найти никаких обломков корейского лайнера. JASDF уже объявило, что это обломки не от KAL 007, а от самолетов-мишеней. Мы не можем противоречить тому, что заявляет наше правительство». Размышляя об этом взгляде на мир, я стал гадать, насколько сенсационной должна быть какая-то история, чтобы газеты согласились бы что-нибудь о ней опубликовать.

Рис. 8. Обломок ячеистой структуры отKAL007, найденный в проливе Цугару в сентябре 1983 года, в более чем трехстах милях к югу от того места, где, как считалось, разбился авиалайнер. Японское ведомство самообороны понимало: если станет известно о том, что корейский лайнер разбился на юге, публика поймет, что обломки, найденные на севере, принадлежали военным самолетам. Оно отозвало поиски в проливе Цугару, утверждая что найденные обломки принадлежали самолетам-мишеням, используемым для учебных воздушных стрельб

Я решил воспользоваться приглашением JMSA и направился в их штаб-квартиру. Первое, что я увидел на столе офицера, встретившего меня, было двухстраничным докладом полиции в Оома, касающимся моего пребывания в деревне Сай. В отчете ничего не было сказано о фрагменте, который я обнаружил. Я показал фрагмент офицеру вместе с копией регистрационного сертификата с печатью муниципалитета. JMSA сделало себе копию. Если у них раньше и не было никаких архивных материалов об обломках, найденных на юге, то теперь они появились.

Как показало мое открытие в Сай, много других обломков могло ждать своего обнаружения на берегах, где никто не думал их искать. Перед отъездом из Токио я планировал посетить деревни Хаборо и Минато Мачи, вместе с островом Теури То в Японском море, где в 1983 г. были найдены обломки. Но после моего пребывания в Сай я понял, что столкнусь с теми же самыми трудностями при попытке получить доступ к местным архивам и все закончится тем, что я сам приступлю к поискам. Те участки побережья в этом районе, на которых вероятнее всего могли оказаться обломки, находились, тем не менее, не в этих деревнях, а на острове Окушири, у входа в пролив Цугару. Его положение к северу от входа в пролив, в самом центре течения Цусима Шио, означало, что существовала большая вероятность того, что обломки самолета вынесет к его берегам.

Рис.9. Корейский веер. Найден автором вместе с ячеистыми обломками от самолетаKAL007 на острове Окушири, к северу от входа в пролив Цугару в 1989 году

21 ноября, Саппоро. Я был приглашен остановиться здесь студией НВС местной телестанцией. Здесь я встретил репортера Ишизаки, которому предстояло стать моим наставником и работать со мной все то время, когда я находился в этом районе. Мы записали мой рассказ об открытии в Сай, который вышел в эфир вечером того же дня. Я провел несколько дней, устанавливая контакты и обследуя архивы, прежде чем отправился на маленьком самолете в Окушири. Во время сорокаминутного полета у меня было время поговорить с пилотом, который сказал мне, что никогда не слышал об обломках корейского авиалайнера, которые были бы найдены на Окушири. В одиннадцать я подъехал к отелю «Окамото» и к полудню уже был на берегу. Я начал поиски в западной части острова. Через полчаса я нашел первый фрагмент, кусок с ячеистой структурой, аналогичный тому, что я обнаружил у деревни Сай. Рядом с этим фрагментом лежал миниатюрный пластиковый веер с изображенной на нем корейской танцовщицей. Я вспомнил, что во время полета из Сеула в Токио на самолете KAL проводница предложила мне точно такой же веер. Ближе к вечеру я нашел еще два ячеистых куска. Но спускалась ночь, и начало холодать. Я вернулся в отель, принял горячую ванну, поел и лег спать.

На следующий день рано утром я вернулся на берег, предварительно договорившись с менеджером отеля, что он подберет меня вечером. В то утро я нашел еще четыре куска, один из которых был длиной почти в метр. Вскоре после этого я встретил группу рабочих, которые ремонтировали небольшой паром. Воспользовавшись ситуацией, чтобы немного отдохнуть, я поговорил с ними и показал куски, которые нашел. Я спросил их, говорил ли кто-нибудь на острове об обломках после катастрофы. Для того чтобы аутентифицировать мои открытия, я сделал несколько фотографий рабочих, держащих в руках найденные мной фрагменты. В полдень я нашел другой фрагмент. Он сильно отличался от остальных. Это тоже был кусок с ячеистой слоистой структурой, но состоявший из трех слоев какого-то пластикового материла, а не алюминия. Он имел изгиб и был покрыт серой краской, той же самой, которая использовалась для окраски огромных обтекателей на приводах закрылков «Боинга-747».

Вскоре я нашел другой ячеистый обломок, покрытый алюминием, на этот раз он был выкрашен в красный цвет. Затем еще один, тоже красный, который выглядел так, как будто по нему нанесли серьезный удар. Затем я заметил полицейскую машину, двигающуюся по дороге. Скоро она замедлила ход и остановилась. Из нее вышел офицер и прокричал что-то в мою сторону. Я оглянулся. Никого не было. Я понял, что полицейский обращается ко мне, и пошел навстречу. Как только я подошел ближе, он спросил меня, правда ли, что я ищу на этом пляже обломки корейского самолета. Поскольку именно это я и делал, я ответил утвердительно. Затем он спросил меня, почему я приехал в

Окушири, почему я ищу обломки самолета, и задал ряд подобных вопросов. После того как он проверил мои бумаги, я спросил его, как он узнал, что я ищу обломки именно здесь. Он сказал мне, что это ему поведали рабочие, занятые ремонтом парома. Новости в маленьких селениях распространяются быстро! Я дал ему один из фрагментов, которые нашел на берегу, и вид у него стал менее суровым. Он даже предложил подвезти меня до следующей деревни, где я смог бы выпить немного горячего кофе, чтобы согреться, и мы наладили дружественные отношения. Менеджер отеля, верный своему обещанию, приехал за мной вечером. В тот день я нашел десять фрагментов.

В тот вечер после горячей ванны и отличной еды я лежал на татами в моей комнате, защищенный от ветра бумажной ширмой шоджи, и приводил мои заметки в порядок, когда раздался телефонный звонок. Звонили из местного отделения полиции. Они связались с полицейским, который допрашивал меня в то утро, и хотели получить дополнительную информацию о моем расследовании. Было ли у меня разрешение искать обломки от корейского лайнера на берегах Окушири? (Мне такое разрешение было не нужно). На кого я работаю? (На себя). Почему? (Я пишу книгу). Вместе с рядом личных вопросов, включая причину того, почему я нахожусь в Японии, номер моей визы и так далее. Я начал нервничать. Они спросили имя моей жены – случилось так, что она японка, – адрес и телефонный номер ее работодателя. К счастью, она была секретарем в большой компании, которая работала в свое время на американское посольство. На следующий день, когда дежурный полицейский позвонил в ее офис, он насторожился, когда в приемной ответили: «Американское посольство. С кем вы хотите говорить?» Немного смущенный полицейский попросил, чтобы его соединили с моей женой и затем извинился, что побеспокоил ее по такому маловажному поводу. В тот вечер начальник полицейского участка лично позвонил в мой отель и принес свои извинения за доставленные мне неудобства.

На следующий день шторм все еще продолжался, дул сильный ветер и местный самолет не мог приземлиться. Я продолжал поиски в ветреную, дождливую и холодную погоду и в течение дня сумел найти еще четыре обломка. Поскольку воздушное сообщение все еще было прекращено, я покинул Окушири на лодке, увозя с собой пятнадцать новых фрагментов от «Боинга-747». Концентрация фрагментов, найденных за столь короткое время, число которых превышало количество обломков, найденных в Сай, а также их распределение по берегу означало, что здесь могло находиться гораздо большее число фрагментов, которые ждали, пока их обнаружат. KAL 007 мог разбиться где-то к югу от этого острова, и достаточно близко, так что большое количество обломков оставалось лежать вместе.

Когда я возвратился в Саппоро, я информировал Ишизаки о моих находках на острове Окушири. Студия была настолько впечатлена моими находками, что они решили подготовить двухчасовую передачу о моем открытии. На следующий день они отправились вместе со мной, чтобы снять мое интервью с губернатором Хоккайдо. Во время интервью губернатор показал мне альбом с фотографиями полной коллекции объектов, найденных на японских берегах. Я попытался найти обломок от «Старфлайта», который соответствовал найденному на острове Ребун в сентябре 1983 года, но его там не было. Когда губернатор спросил меня почему этот предмет меня так интересует, я рассказал ему о фрагменте N3, который я кратко описал (см. рис. 8). Я добавил, что надеюсь посетить штаб-квартиру JMSA в Отару, чтобы посмотреть их архивы.

Следует сказать здесь несколько слов о людях, живущих на Хоккайдо, чиновниках и всех прочих. Разделяя некоторую осторожность жителей других японских островов по ряду вопросов, в которых японское правительство использовало свою власть, чтобы пресечь любопытство, в случае KAL 007 жители Хоккайдо не разделяли полностью замкнутость других японцев. Катастрофа с корейским лайнером произошла. Он упал практически рядом с их порогом и, таким образом, это до некоторой степени было их катастрофой – относительно которой они должны были сделать все, что было в их силах. То же самое справедливо и по отношению к офицерам JMSA, хотя, находясь на государственной службе, эти офицеры вели себя осторожнее.

Отару расположен в пределах юрисдикции губернатора Хоккайдо. Он позвонил в JMSA и поговорил с командующим базы, адмиралом, который согласился встретиться со мной. Встреча была назначена на следующее утро. Прежде чем губернатор повесил трубку, Ишизаки, руководивший командой телевизионщиков, попросил у губернатора позволить ему сказать несколько слов адмиралу. Губернатор передал телефон Ишизаки. Ишизаки сказал адмиралу, что снимает обо мне передачу, и просил разрешения сопровождать меня во время визита. Несколько застигнутый врасплох, адмирал какое-то время молчал. Он знал теперь, что сцена на другом конце линии снимается на пленку и наши переговоры записываются. Более того, звонок поступил: от самого губернатора. Адмирал не мог отказаться и позволил группе НВС сопровождать меня.

На следующий день караван такси и автомобилей НВС прибыл, для того чтобы доставить Ишизаки, телевизионщиков и меня в штаб-квартиру JMSA b Отару. Нас уже ждали. Хотя JMSA и является частью японской военной машины, это гражданская организация. Японцы тщательно это подчеркивают, хотя в JMSA существует военная иерархия и они используют вооруженные суда. Поскольку, прежде чем стать пилотом, я был капитаном судна, люди в штаб-квартире встретили меня тепло. Они показали мне архивы, которые я рассматривал при работающей камере. И мне даже разрешили снять фотокопии с этого материала. К сожалению, здесь не было фотографий обломков самолета, которые я искал, и в частности обломка N3. Они пообещали направить мне копию, если смогут найти фотографию. Тем не менее моя поездка в Отару не прошла впустую. Я нашел ряд свидетельств о плававших обломках, найденных в Охотском море или на его берегах, которые могли принадлежать лишь американскому военному самолету.

После Отару я отправился в Вакканай, в котором находился временный штаб поисковой операции, проводившейся у берегов Монерона. Я слышал, что городской совет проделал большую работу, чтобы доброжелательно принять семьи погибших, и организовал постоянную выставку личных предметов, принадлежащих пассажирам. Тем не менее, когда я прибил, все эти объекты были упакованы в деревянные ящики. Затем я пошел в местный штаб JMSA. После некоторого колебания мне показали – под большим секретом и только на несколько секунд – фотографию N3. У меня появилась лучшая идея относительно того, чем это могло быть. Отметка N3 была видна в нижнем правом углу. Она указывала на то, что этот самолет был, очевидно, не советским, поскольку буквы N в кириллице нет. Я не видел серийного номера 7111032, который был показан на рисунке в моем журнале. Может быть, он находился на другой стороне. Тем не менее« его округлая форма убедила меня в том, что этот фрагмент был, вероятнее всего, рулем высоты, а не элероном. Офицер, который показывал мне фотографию, взял с меня клятву о том, что я буду молчать. Я вернулся в Саппоро, заинтригованный углубляющейся тайной N3.

По любопытному совпадению, в день моего возвращения в Саппоро, через шесть лет после гибели KAL 007, местное издание «Асахи Симбун» объявило, что команда японского рыболовного судна «Юкуи Мару» выловила сетями треугольный кусок металла. Этот кусок, который, как было сказано в статье, сделанный из нержавеющей стали или титана и имеющий размеры 63x16x4 дюйма, был найден в море на глубине 360 метров 12 ноября 1989 года, в 22 часа 45 минут в точке с координатами 45°08' северной широты и 144°00' восточной долготы. Кромка треугольника была такой твердой и острой, что один из моряков порезался об нее и должен был обратиться за медицинской помощью в госпиталь в Вакканае.

Я решил немедленно вернутся в Вакканай. Я говорил с Ишизаки, который связал меня с местным оператором НВС. Я прибыл на следующий день и встретился с оператором Йошида. Прежде чем обратиться в офис рыболовной компании, где были сложены обломки, Йошида позвонил им и сказал, что мы выезжаем. К его удивлению служащий проинформировал его о том, что фрагмент прошлым вечером был отослан в штаб-квартиру JMSA. Затем Йошида позвонил в JMSA, чтобы назначить интервью. Фрагмент уже был упакован и должен был быть отправлен в Читозе, где его должна была обследовать группа экспертов. К счастью, командующий офицер был тем же самым, который под строгим секретом показал мне фрагмент N3. Он распорядился о том, чтобы нас пропустили, и открыл тщательно запечатанный контейнер с фрагментом. Осмотрев обломок, я поблагодарил моих Друзей из JMSA.

Тем не менее, прежде чем уходить, я воспользовался возможностью попросить офицера, если он не возражает, еще раз показать мне фотографию N3, так, чтобы я мог исследовать ее тщательнее. Со смущенной улыбкой на лице офицер быстро отвел меня в сторону и мягко сказал «Это не очень хорошая идея – говорить об этой фотографии в присутствии незнакомцев». Обычно на японском языке слово «незнакомец» относится к неяпонцам. Посмотрев вокруг себя, я убедился, что был здесь единственным неяпонцем. Внезапно я понял. Концепция клана очень сильна в Японии. Каждый японец принадлежит к клану, и идея принадлежности к группе – одна из самых сильных форм социальных уз в Японии. Когда он говорил мне, что следует быть осторожным по отношению к незнакомцам, он имел в виду, что мой компаньон, Йошида, который не принадлежал к JMSA и не знал о фотографии N3, не был членом группы. Это одновременно подразумевало, что я к этой группе уже принадлежал. Я горячо извинился за свою слепоту. Я пообещал быть более осторожным в будущем. Как только эти важные формальности были проделаны, я, в качестве только что посвященного в члены клана, снова попросил показать мне фотографию N3.

Хотя японские социальные отношения продуманы весьма тщательно и кажутся для западного наблюдателя излишне усложненными, следование должному протоколу инициирует процесс, окончательные результаты которого часто зависят не от статуса вовлеченных сторон, а от сложной сети взаимных обязательств. Тот, кто понимает протокол, может манипулировать социальной ситуацией к своей выгоде. Офицер не мог отказать моей просьбе, представленной в таком виде, и показал мне не одну, а три фотографии N3, на одной из которых была показана обратная сторона фрагмента, которую я никогда прежде не видел. На этой стороне был отчетливо виден приводной механизм триммера, состоящий из круглого силового привода, удерживаемого шестью болтами и маленьким стержнем, прикрепленным к триммеру. Механизм примерно на дюйм выдавался над поверхностью и был покрыт когда-то обтекателем. Я все еще не мог обнаружить серийный номер 711032, или потому, что он был слишком маленький, или, как я начал подозревать, потому, что существовал другой, идентичный N3 фрагмент, на котором стоял этот серийный номер. Последнее подтвердил адмирал Кессоку Коному, которого я встретил в штаб-квартире JMSA в Йокогаме. Тем не менее к тому времени у меня было уже достаточно информации о фрагменте N3, чтобы начать предполагать, что этот кусок мог быть частью хвостового оперения ракеты класса «воздух-воздух».