Текст книги "Сотник"

Автор книги: Юрий Корчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Начинайте! – крикнул кто-то из толпы.

Григорий ринулся вперед, как бык на красную тряпку.

– Ща я тебя урою, в землю вгоню! – проревел он.

Ну да, перед схваткой надо напугать противника, чтобы коленки от страха тряслись. Но не на того напал. А уже кулак размером едва ли не с футбольный мяч на Алексея летит.

Алексей уклонился, и кулак просвистел в миллиметрах от головы.

Григорий по инерции подался всем телом вперед, и Алексей придал противнику ускорение, сильно пнув его в пятую точку. Не удержавшись на ногах, Григорий грохнулся об землю, подняв тучу пыли.

Окружение разразилось смехом, дружинники стали отпускать едкие шутки:

– Гриша, ты олуя перебрал или споткнулся?

– Да не, его ноги не держат, вишь, здоровый какой!

Григорий и в самом деле был самым крупным в дружине, стоял на правом фланге в шеренге. И копье ему было под стать, метров пяти длиной, и древко – как бревно.

Григорий вскочил, лицо его было красным от досады – немаленький ростом Алексей едва доходил ему до плеча.

Григорий снова кинулся в атаку. На этот раз он молотил перед собой обеими руками, рассчитывая, что хоть один удар, да достигнет цели. А уж тогда – чистая победа, поскольку от его кулачного удара по лбу у быков ноги подгибались.

Алексей отскочил назад, упал на спину, крутанулся и ударил Григория под колено. Григорий начал падать назад, попытался удержать равновесие, но в этот момент Алексей ударил его под колено другой ноги, и Григорий не удержался, упал на спину. От удара о землю у него перехватило дыхание, Алексей же вспрыгнул ему на грудь, поставил босую ступню на шею и слегка придавил. У Григория побагровело лицо.

– Сдаешься? – Алексей не хотел жестокости: все-таки они товарищи и в бою должны выручать друг друга. И еще одно – не желал он унижения противника. Бой учебный, а обиды долго не забываются.

Григорий не отвечал, и Алексей протянул ему руку:

– Вставай!

Григорий ухватился за руку и встал. Не взять протянутую руку было неприлично, значило нанести обиду.

Дружинники разочарованно расходились. Они думали – потеху увидят, а получили избиение младенца.

Григорий стал отряхивать одежду от пыли.

– Признаю, силен ты ногами сучить.

– Ноги завсегда сильнее рук и в трудной ситуации могут жизнь спасти.

По примеру Алексея новики поставили рядом еще два столба и тоже стали упражняться. Алексей им показывал, как правильно наносить удары пяткой, ребром ступни, и дружинники уже не усмехались, глядя на необычные танцы у столбов.

А через месяц, в июне 1240 года, к князю Александру прискакал гонец с тревожным известием – шведы на кораблях вошли в Неву, угрожая взять Ладогу. Возглавлял экспедицию ярл Ульф Фаси, вместе с которым было несколько католических епископов. Князь решил выступить в поход и атаковать – времени на сбор ополчения не было.

К дружине примкнул небольшой отряд новгородцев из числа ушкуйников – люди смелые и решительные, хорошо владевшие оружием и сами не раз совершавшие набеги на шведские земли. Они хотели помочь разбить захватчиков, да и что скрывать – взять трофеи и добыть славы.

Русские и шведы периодически враждовали. Особенно шведы обозлились после того, как в 1187 году финские племена, имея в союзниках новгородцев, захватили и сожгли древнюю столицу Швеции, Сигтуну. А сейчас и повод удобный, крестовый поход, благословленный самим папой римским.

Ульф Фаси привел на кораблях пять тысяч воинов, и высадились они в месте впадения реки Ижоры в Неву. Земли эти назывались ижорскими и были стратегически важными. Кто владел ими, тот контролировал водные пути из Европы на Ближний Восток и в Китай.

Шведы поставили шатры, расположились основательно. Ульф не торопился выступать, он выжидал, когда с запада на новгородские земли нападет союзник, Ливонский орден.

Александр ситуацию понимал и потому торопился – он хотел разбить противников поодиночке.

Границы новгородских земель охранялись сторожами – дозорами из местных жителей. Пославший гонца к князю старейшина ижорской земли Пелгусий направил дополнительный дозор к лагерю шведов – наблюдать. А кроме того, разослал гонцов в Ладогу и другие города и села поблизости.

У князя не было времени оповещать отца и ждать подкрепления. По традиции все воинство – дружина княжеская, охочие люди из новгородцев – собралось перед походом у собора Святой Софии и получило благословение архиепископа Спиридона. Затем к ним с короткой речью обратился сам молодой князь: «Братья! Не в силе Бог, а в правде! Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!»

Воинство вскричало и стало бить мечами по щитам. Шум поднялся невообразимый, с соборных куполов сорвались испуганные птицы.

Этим же днем и вышли. Дружинники были конны, а пешцев посадили на тягловых коней для быстроты передвижения.

Отряд Александра двигался вдоль Волхова до Ладоги, где к нему присоединились ладожане. Затем усилившийся пополнением отряд повернул к устью Ижоры. Но даже с ладожанами численность отряда едва достигала одной тысячи трехсот воинов. Шведы превосходили втрое, все они были профессиональными воинами и не были утомлены переходом.

Перед боем расклад сил был в пользу шведов. Ярл Фаси о малочисленной дружине Александра знал и поэтому вел себя беспечно, рассчитывая на подавляющее превосходство в силе.

Шведский воевода выставлял караулы по периметру склона, но разведку не высылал и подход отряда русского князя прозевал – шведы наслаждались отдыхом.

Князь Александр с воинством остановился в нескольких верстах от стана шведов. Пелгусий провел князя и воеводу Спиридона лесом поближе к шведам. Место для боя было удобное, широкий луг, к которому выводят две грунтовые дороги. К берегу реки пришвартованы суда – по типу норманнских драккаров, только деревянные фигуры на носах судов другие.

После разведки князь с воеводой вернулись в свой лагерь и обсудили план нападения. Атаку решили начать внезапно, конницей при поддержке пешцев. Шведы превосходят числом, но и у русских козырь – конница.

На совете решили, что утром из лагеря выходят пешцы, немного позднее – конница. К подходу конницы пехота уже должна быть в лесу, на опушке. А конница с ходу атакует лагерь шведов. Перемещение конницы не скроешь, пыль издалека видна, топот множества копыт слышен. Опытный дозорный, если таковые у шведов имеются, должен засечь и пешцев: птицы будут тревожиться, кружиться над людьми. Сороки будут трещать вовсю, оповещая лесных жителей о пришельцах.

Утром пехота вышла рано, еще затемно. И только когда встало солнце, конница покинула лагерь, где остались только караульные и переметные сумы с провизией. Ведь отряд шел налегке, без обоза, все необходимое везли с собой на конях.

Впереди, как проводник, скакал Пелгусий, за ним – головной дозор из десятка воинов. Потом уже ехал князь. Рядом – воевода и прапорщик, как звали знаменосца. Впрочем, знамя называлось прапором или стягом. А уж за ними, в четыре ряда, занимая всю ширину дороги, – дружинники. Не было слышно шуток, не в поход шли – на бой. Лица суровы и сосредоточены, все в защитной броне – шлемах, кольчугах, со щитами, все при копьях и мечах. Еще вчера вечером князь предупреждал воинов через десятников, что на одного русского по три-четыре шведа приходится и битва предстоит тяжелая.

Подъезжая к опушке, воины сбавили ход и поехали шагом, дабы шведы раньше времени не всполошились. Князь с удовольствием заметил, что пешцы уже дошли и готовы к бою.

Александр вырвал меч из ножен и поднял его над головой:

– В атаку! С Богом!

Конница вырвалась с узкой лесной дороги на луг, растеклась широкой лавой. Теперь скрываться было нечего, и дружинники закричали:

– За Святую Софию! – традиционный новгородский клич.

Шведы пришли в замешательство, заметались по лагерю. Но надо отдать должное ярлу Фаси – он сумел организовать отпор. Коней у шведов не было, но он выстроил пехоту, ощетинившуюся копьями.

Князь сам участвовал в битве и направил коня к шатру, богато расшитому, где реял шведский стяг. Рядом с ним скакали воевода и несколько бояр.

Слева и справа от князя неслись дружинники. Конница набирала скорость, и остановить конскую массу пехота не могла, только другая конница.

Глухой удар! И сразу – пыль, крики, треск ломающихся копий – в ближнем бою копья только мешают. У многих гридей они поломаны, а другие их вместо сулиц после первого удара метнули и схватились за мечи.

А оборона шведов уже прорвана, дружинники рассекли шведскую пехоту, во фланги заходят.

Алексею было некогда смотреть по сторонам, и он видел только фрагменты. Вот Сбыслав Якунович с боевым топором бросился на троих шведов, и от его ударов щепки от щитов полетели.

Вот новгородский охочий человек Леша со своими ушкуйниками на правом фланге прорвался к шведским кораблям, рубят топорами днища, чтобы ни один швед не ушел.

Слуга князя Александра, потеряв коня, сражался пешим возле князя и был убит.

Бой быстро разбился на части. Гаврила Олексич, увидев знатного господина в богатых одеждах, влекомого под руки слугами по сходням корабля, взбежал по ним, но был сброшен. Однако, едва выбравшись из воды, он снова вступил в бой.

Рядом с ним работает длинным двуручным мечом ловчий княжеский Яков Половчанин. Новик Савва, семнадцати лет от роду, воспользовавшись суматохой, проник в пустой шатер ярла, подрубил центральный столб, и шатер рухнул.

Каждый дрался, как лев, трусов и сбежавших с поля боя не было.

Алексей скакал во второй шеренге, сразу за десятником Петром. Он видел, как пронзенный копьем шведа упал десятник. Однако швед, убивший Петра, пережил десятника только на несколько секунд и был убит другим гридем.

В момент удара конницы шведы потеряли убитыми и ранеными почти всю первую шеренгу. Но и русские понесли потери. Дравшийся рядом с князем воевода Спиридон был убит, и многие знатные воины и бояре, числом два десятка, пали мертвыми.

Алексей сначала сражался верхом на коне. Удар мечом вправо, привстал на стременах, нанес удар влево и сверху по пехотинцу. Его стальной шлем удар русского меча выдержал, но сильно смялся. Швед покачнулся, выпустил меч из рук. Алексей воспользовался этим и рубящим ударом рассек врага едва ли не до пояса.

А впереди на пешего дружинника уже нападают двое шведов.

Алексей направил туда коня и мечом ударил одного из них в спину. Чай, не рыцарский турнир, увидел врага – бей! А в спину или в голову – какая разница? Враг посягнул на новгородскую землю и должен быть убит.

Второго шведа заколол гридь. И получилось так, что несколько дружинников верхом, в том числе и Алексей, прорвались к кораблям почти в центре. А по сходням уже лезли на борт слуги знатных господ. Отталкивая их, стремились спастись на судах католические священники – куда же без них в крестовом походе? Они ведь идут нести в дикие племена истинную веру. Ну так у нас своя вера есть!

Алексей подскакал к берегу и ударом меча поперек спины свалил священника в коричневой рясе. Другие священники, уже стоявшие на палубе, в ужасе закричали и начали креститься. Они думали, что русский варвар испугается крестного знамения?

С борта судна на Алексея бросился швед, ударил ножом. Кольчуга выдержала, но удар был сильным. Швед упал под ноги коня, и Алексей его зарубил.

Несколько кораблей с набившимся на них народом отошли от берега, но не уплывали, выжидая, чем закончится битва.

А исход ее, даже в полдень, был неясен. Шведы были дезорганизованы внезапным нападением и понесли потери. Однако они быстро пришли в себя, да и военачальники были опытными.

Постепенно одна группа шведских воинов примыкала к другой, и вот уже весь отряд их собрался воедино. Прижатый к реке, он образовал большой полукруг. С флангов и тыла к ним не зайдешь, спереди атаковать затруднительно – стена из щитов, копьями ощетинились. К тому же число их пока было велико, превышало объединенные силы новгородцев и ладожан. Несколько раз новгородцы атаковали, но несли потери и откатывались назад.

Может быть, шведы и отступили бы, да некуда. Сзади река, из воды торчат борта трех потопленных кораблей, и другие на середине реки. Они и пристали бы, чтобы забрать своих воинов, да боятся.

Атаки новгородцев продолжались до вечера. Обе стороны устали – оружие и защита весят немало, и никто не ел. Утром есть остерегались, при ранении в живот это было равносильно смертному приговору. А в течение дня есть было некогда, да и кто бы готовил?

К сумеркам князь отдал приказ отходить. Чтобы шведы не подобрались незамеченными, расположились на опушке. Расставили усиленные караулы, развели костры, стали готовить кашу с вяленым мясом. От усталости многие уснули, не дождавшись еды. Никто не снимал брони, спали в кольчугах, шлемах и при оружии.

Со стороны шведов не доносилось ни единого звука, не разводили костров – как будто там и не было никого.

Как только начало светать, увидели, что шведов на берегу не оказалось: ночью они погрузились на суда и переправились на другой берег реки, где разбили стан. Русские кораблей и лодок не имели, а переправляться вплавь значило потерять войско. В броне не проплывешь и двух метров, а без защиты и оружия шведы на том берегу порубят сразу.

После завтрака князь приказал обойти поле брани, собрать и схоронить своих убитых, а также собрать оружие – свое и трофейное. Добра набралось много, на несколько повозок, пригнанных ижорцами. Два воза оружия, три телеги с шатрами, да еще две – с брошенной одеждой, медными котлами и прочей утварью. Все денег стоит, бросать нельзя.

Так и прошел день в хлопотах. А утром шведов не оказалось, ночью снялись и ушли.

Князь возвращался из похода победителем. Шведы понесли потери и убрались с новгородской земли, а главное – теперь они не смогут соединиться с Ливонским орденом и напасть. А поодиночке бить врага сподручнее.

Ехали медленно – обоз сдерживал, но торопиться уже было некуда.

Князь был погружен в свои раздумья. На поле бранном пали воевода, один из сотников и два десятника. Надо на их место ставить новых людей, а кого? Есть воины храбрые и опытные, но у одних нет таланта руководить людьми, у других нет способности видеть поле боя, слабые места битвы. Такой вовремя подкрепление не вышлет и бой проиграет.

От воеводы многое зависит. С сотником и десятником проще, у них уровень пониже, а главное – не надо согласовывать с боярами. Ох, много крови они князю попили! Все боятся, что князь удачными походами возвысится, вся слава к нему отойдет. Вот и сейчас надо так было подобрать кандидата на должность воеводы, чтобы он и бояр устраивал, и князя, а также способности имел. Воинское дело не простое, ошибки и просчеты воеводы людскими потерями оборачиваются.

Весть о возращении князя с дружиной и новгородцами опередила Александра, и, когда они подъехали к Новгороду, на улицах города радостными криками их встречали горожане. Простой народ был рад победе: шведов отбросили, и осада с ее тяготами им не грозит. Да и много ли надо человеку для счастья? Жить в мире, работать, семью обеспечивать, да чтобы все здоровы были.

Новгородцы разошлись по домам, дружинники направились в воинскую избу. Сегодня им было позволено отдыхать после похода, а завтра – чистить и точить оружие, мыть и чистить лошадей, ремонтировать сбрую. Ранеными занимались лекари, убитых схоронили еще на поле боя. По меркам Алексея, они еще отделались легко, погибших было всего несколько десятков.

Князь, хоть и молод был, рисковать дружиной не хотел. В первый день, когда шведы во второй половине боя выстроились полукругом, он не бросил людей в атаку на копья. Прорвать шеренги шведов можно было и в конечном итоге перебить их всех. Только и с нашей стороны потери были бы ужасающе велики, фактически – дружина перестала бы существовать как боевая единица. Конечно, князь набрал бы новых, желающих много. Но их ведь надо еще обучать, а это долго. И, учитывая, что Ливонский орден точит зубы, войны не избежать, князь поступил дальновидно и мудро.

После битвы воины отсыпались и отъедались горячей пищей. Часть дружинников, остававшихся в Новгороде в карауле – охранять кремль, княжеские хоромы, – принялась топить баню. Дело это долгое: воду в котлы наносить, дров наколоть, печи протопить. А после похода, в котором невозможно было снять одежду и защиту, больше всего хотелось помыться. А еще – после боевого похода немытых не пускали в церковь. Считалось, что омовение смывает грех убийства.

И второй день прошел в хлопотах. Алексей к шорнику дружинному пошел – ремни у сбруи потерлись, заменить требовалось. Потом лошадью занялся: ноги и пузо в грязи, негоже. Отмыл скотину, щеткой обиходил, из гривы и хвоста репьи вычесал, а потом, отступив на пару шагов, с удовольствием посмотрел на дело рук своих.

Затем взялся за свою одежду, кое-что постирал, другое выбил о коновязь. Меч наточил, маслицем смазал. Кольчуга без повреждений оказалась – как и шлем, а вот щит требовал ремонта. Железная окантовка по его окружности кое-где, попав под удары шведов, оказалась повреждена, но сам щит выдержал. Пришлось Алексею к щитнику идти с поклоном.

За делами и вечер настал. Но только Алексей спать собрался, как появившийся посыльный вызвал его к сотнику. Удивился Алексей: для рядового гридя непосредственный начальник – десятник, это как командир отделения в армии. Сотник десятникам приказы отдает, а те уже руководят дружинниками. Иерархия и единоначалие, как в любой армии мира во все времена.

У сотника была своя изба.

Алексей подошел, постучавшись, вошел. Было удивительно и непривычно увидеть в вечернее время сотника Онуфрия вместе с князем. За одним столом с ними еще человек незнакомый сидел.

Алексей поприветствовал начальников.

– Садись, разговор есть.

Алексей уселся на лавку. Грехов за собой он не знал, поэтому не тревожился.

– Как служба идет? – поинтересовался сотник.

– Хорошо. Оружие в готовности, лошадь подкована и вычищена. Коли будет княжья на то воля, хоть сейчас в поход на ворога.

Князь улыбнулся. Ну да, начальство бравые ответы любит.

Сотник повернулся к князю:

– Великий князь! О сем воине я говорил тебе. Он под рукой Евпатия Коловрата воевал – десятником. В бою на ижорских землях я за ним приглядывал – завсегда в первых рядах видел. Напорист, смел, не одного шведа живота лишил.

– Славно! – Князь внимательно поглядел на Алексея, как будто увидел его впервые. А может, и так, ведь под его началом тысяча дружинников, запомнишь ли все лица? А щиты да шлемы да кольчуги у всех одинаковы. Конечно, князю не все равно, кто будет руководить десятком, от стойкости и боевого умения десятка иной раз многое зависит. Струсит десяток, отступит, в брешь противник ворвется – порушится монолитный строй. А с другой стороны – у князя таких десятников сотни набираются, невелика птица.

– Будешь ли верно мне и Новгороду служить, как служил? – Князь огладил небольшую бородку.

– Буду, княже, иначе не пришел бы в Новгород. Ты удачлив, княже, прости меня за смелость, и тебе предстоят великие победы.

– Ишь ты! – удивился князь. – Не хочу слова твои за лесть считать. А вот десятником быть заместо убитого Петра – предложу. Возьмешься ли?

– Возьмусь, княже, дело знакомое.

– Значит, так тому и быть. – Князь повернулся к Онуфрию. – Занеси в писцовую книгу.

– Благодарю за доверие, княже. Оправдаю.

– Надеюсь. Выпил бы я чарку доброго вина с тобой да с Онуфрием, да дела не позволяют, времени нет. Ступай с Богом!

Алексей кивнул – в пояс кланяться у новгородцев не принято – и вышел.

Когда заявился в воинскую избу, некоторые дружинники поинтересовались:

– К самому сотнику вызывали?

– Выше бери, к князю!

– Да ну! А зачем?

– С сегодняшнего дня я десятник вместо убитого Петра.

Все удивленно замолчали. Некоторые уже не один год служат, но десятниками не стали, Алексей же без году неделя – и уже продвинулся.

Десятник – должность невысокая, однако же и привилегии есть: доля в трофеях выше, маленькая, но власть над гридями, а также возможность не стоять под дождем и снегом, когда десяток в караул заступает. Но и спрос и ответственность выше. Однако Алексею к этому не привыкать.

Вот чего у дружинников не было, так это зависти. Десятник, как и воины его десятка, так же нес все тяготы службы. Случись бой – будет стоять плечом к плечу перед врагом со своим десятком, только спрос с десятника выше. Опростоволосился воин – сбруя ветхая, оружие ржавчиной тронуло, – в первую очередь выволочку от сотника или воеводы десятник за нерадение получит. Понятно, воина он позже вздует, в караул лишний раз поставит или еще как, но выслушивать нарекания неприятно. И приходилось десятнику не только за своим конем или оружием смотреть, но и за десятком.

Хотя, по правде сказать, десяток Алексею достался хороший, старался в свое время убитый Петр. Все гриди старослужащие, службу знают и дорожат ею, все сами без напоминаний делают.

Хуже было то, что десятников отвлекали на обучение новиков. В учебных боях в пару к новику ставили опытных воинов, а то и вовсе десятник весь день молодых упражнениями натаскивал. Но и польза от этого была, присматривали себе десятники способных людей. Неспособных отсеивали, а ловких да хватающих на лету к себе в десяток брали. Иной раз десяток доходил до тринадцати-четырнадцати человек – движение в десятках было всегда. После боев были потери, уходили по болезням, по возрасту, иные – найдя более спокойный образ жизни. Скопив немного деньжат, открывали свое дело, к чему способны были. Говоря современным языком, происходила ротация кадров. А некоторые, как Алексей, на повышение шли. На место погибших сотников ставили десятников из толковых гридей, проявивших себя в боях, потому состав десятка за год обновлялся на треть.

Князь был молод, но умен и хитер. Кроме того, он периодически советовался по важным вопросам с отцом – после нашествия моголов Александр решал важные для себя и Руси вопросы.

Бороться сразу с двумя угрозами – Западом и моголами – невозможно, не хватит сил. Княжества раздроблены, нет одного объединяющего начала, а да и будь оно – нет достаточно войск. Вся Русь исчислялась количеством около пяти миллионов человек населения, и общая численность дружинников у всех князей насчитывала десять-пятнадцать тысяч. Ополчение, собранное в период нападения сильного врага, могло дать еще тысяч сто-двести. Но оно плохо обучено, большинство ополченцев – пешцы, и нет мобильности, поскольку нет верховых лошадей. Остальное население – старики, женщины, дети и монашествующие для ополчения не подходят. Кроме того, в ополчение надолго призвать нельзя. Кто-то должен пахать землю, сеять хлеб, ловить рыбу, ковать железо – без этих молодых мужчин жизнь через некоторое время просто замрет.

После раздумий Александр принял важное решение – от моголов можно откупиться данью. Десятина от всех доходов – нагрузка серьезная, учитывая, что надо платить еще и в княжескую казну на содержание княжества.

Но моголы, получив дань, на большее не претендовали, поскольку понимали: нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Поэтому они не посягали на земли княжеств, власть князей и на вероисповедание.

А вот Ливонский орден, а также его союзник Швеция хотели всего: захватить земли, население их сделать рабами, поставить во власти своих людей, обратить аборигенов в католическую веру… Не захотят принять римскую унию – так даже лучше, огнем и мечом уничтожить недовольных, все равно рабов хватит для обработки земель. А в городах должны жить рыцари и их прислуга, миссионеры.

Александр посчитал, что моголы – меньшее зло, чем орден или шведы, и решил: с моголами договариваться и откупаться, а орден, соседа злокозненного и коварного, бить нещадно. Орден силен рыцарями, ему покровительствует римский папа, но не хватает земель, и поэтому выбор невелик. Либо орден одолеет Новгород, либо Александр должен уничтожить ливонцев. Мир если и будет, так только временный, пока рыцари не наберут достаточно сил, чтобы выступить самим, без союзников.

Алексей о раскладе сил в Новгороде и окружающих его землях знал и Александра поддерживал. Одного только он не мог понять: неужели стремление к власти сильнее братских чувств? Ведь через несколько лет Александр поведет моголов на брата своего, и тот вынужден будет, спасая свою жизнь, бежать в Швецию.

Все свои силы, все умение и опыт Алексей бросил на выучку своего десятка. Хоть воины и были опытными, не одну сечу прошли, а без должных и ежедневных упражнений навыки теряются. И физической форме своих подопечных он уделял не менее третьей части времени, отведенного для занятий. Конечно, глухое недовольство было, кому охота бегать с камнем на плечах? Но уже через месяц воины втянулись, жирок растрясли.

В свободные дни – когда они случались – Алексей выходил в город. По пятницам и субботам в храмы ходил, на службы церковные. Во-первых, крещен был и православным себя считал, а во-вторых, выделяться не хотел, ведь службы посещали все.

В один из таких вечеров, уже после службы, он попал на торговую площадь. Увидев толпящийся народ, подошел поближе.

Взобравшись на пустую бочку, один из местной знати, обличьем купец богатый, обличал князя Александра. Де трусоват он оказался, нет чтобы шведов полностью на ижорских землях разбить, дабы ни один не ушел, а корабли захватчиков потопить или сжечь – князь дал уйти неприятелю.

– Не такого князя вольный Новгород себе хотел! – с пеной у рта доказывал купец.

Народ был в растерянности: ведь Александр шведов побил и с ижорских земель изгнал, а добивать врага до конца значило практически потерять дружину. Купец этого не понимал либо осознавал, но говорил специально, чтобы смутить народ.

И люди не знали, как воспринимать ими услышанные речи. Кто-то поддерживал купца, говорили – прав он, князь трусоват оказался. Другие начали кричать, что все, что купец бает, – лжа, что гнать купца надо в шею. Ведь все видели, как князь с обозом трофеев с битвы вернулся. Оружие трофейное и шатры видели все, и это было зримым доказательством.

– Молод князь, опыта и мудрости ему не хватает, придет еще все! – говорили третьи.

Стерпеть обвинения в адрес князя Алексей не мог. Он пробился сквозь толпу к говорящему, ухватил купца за полу кафтана и стянул его с бочки.

К Алексею сразу бросились двое, явно люди поддержки купца, и стали размахивать кулаками. Но после четкого отпора, получив по паре чувствительных ударов, трусливо затесались в толпу.

Алексей же взобрался на бочку:

– Слушайте, новгородцы! Я сам дружинник княжий, в том походе на ижорские земли был и все видел. Лжу бает купчина! Он там не был и знать ничего не может. Били мы шведа сильно, и убитых и раненых у врага много было. Только бой тяжелый был, ведь день целый шел, рука устала мечом махать. В сумерках бой стих, потому как не видно в темноте было, где свой, а где чужой.

Разошлись мы, а ночью шведы на корабли погрузились и ушли тихо. На чем догонять? Вплавь? У нас же судов не было. Князь из Новгорода с дружиной уходил на шведов, торопясь, оберегая Ладогу от осады. Разве вы дали свои ушкуи и лодьи для того, чтобы часть воинов по реке перевезти? Конные на шведов напали бы, одновременно с Ижоры – корабельные люди, тогда шведы в безвыходном положении оказались бы. А сейчас что князя и дружину хулить? Шведов-то втрое против нашего было, и ведь не сила взяла, а храбрость, и Бог был на нашей стороне!

Народ закричал:

– Правильно! Победил князь, а не струсил!

– Слава князю! Слава Святой Софии!

Алексей с бочки слез. Купец и его подручные исчезли, народ стал расходиться.

Алексей был доволен собой. Оказывается, победу дружины не все в городе расценивали одинаково, но он полагал, что купец высказывал свое мнение.

Однако ситуация оказалась значительно хуже. Богатые да именитые люди да бояре новгородские, явно сговорившись, начали народ подстрекать. То один дружинник, то другой, вернувшись из города, говорили, что слышали хулу на князя, и Алексей понял – идет организованная травля. Народ готовят к вече, на котором будут кричать, что князь неугоден, и в конечном итоге заявят, что им надобен другой.

Еще в 1236 году в войне с Литвой погиб великий магистр ордена Меченосцев Волквин фон Винтерштайн, и тогда раненый Григорий IX дал согласие на объединение ордена Меченосцев с Тевтонским орденом. Возник сильный воинский союз, названный Ливонским орденом, во главе которого встал Герман фон Балк.

Уже в августе 1240 года ливонские рыцари захватили Изборск. При его захвате немцы рубили подошедших на помощь псковичей, восемь сотен которых погибли. Немцы же двинулись на Псков, начав осаду.

Псковичи сражались храбро, но в боях потеряли воеводу Гориславича, а в одну из ночей ворота Пскова отворили изменники из бояр, и город сдался на милость победителя.

Рыцари оставили в городе двух наместников-фогтов и с ними – воинов. Рыцари же двинулись дальше и осенью перестроили, значительно укрепив, крепость Копорье – они хранили там запасы провизии и часть оружия. Крепость была как опорная база и имела сильный гарнизон.

К князю Александру сведения о немецком походе и захвате Пскова и псковских земель поступали быстро, и он был не на шутку встревожен. Любому должно быть понятно, что следующей целью рыцарей должен стать Новгород. Пока Новгород цел, он представляет угрозу для ордена, да и расположение города удобное.

Свою обеспокоенность складывающейся ситуацией князь докладывал новгородским посадникам, но те только смеялись, дескать – у страха глаза велики, разобьем или откупимся. Однако князь знал численность войска ордена, где за каждым рыцарем стояли его оруженосцы, военные слуги и наемники. Даже если вместе с дружиной выставить против них ополчение, столько не наберется, ибо, по данным купцов и лазутчиков, численность воинов ордена достигала пятнадцати тысяч.

День ото дня отношение бояр и знати новгородской к князю ухудшалось.

Князь имел свою гордость и с трудом терпел такое небрежение к себе.

Однако бояре подкупили множество народа, проведя предварительную агитацию, и на вече население стало кричать, что князь им не люб.

– Уходи, княже, другого хотим! – кричали они, смеялись, свистели и улюлюкали.

Горько было слышать князю такие обидные речи, но Новгород – город свободный, и решение вече – закон для всех. Князь собрался, попрощался с воинами, забрал личную дружину в сотню гридей и выехал из города.

Алексей числился в дружине новгородской, состоял на довольствии у города, а не у князя, поэтому остался, как и большинство.

Дружинники впали в уныние. Князь хоть и молод, да удачлив был, что в воинском деле ценилось высоко. Удача – она ведь не сама приходит, дарованная небесами. За удачей упорный труд стоит, а также разведка, анализ ситуации, умение прогнозировать и грамотно выстроить тактику.