Текст книги "Черное безмолвие (сборник)"

Автор книги: Юрий Глазков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Он рассчитал точно. Машина заметала свои электроны по многочисленным системам корабля, запоминая и интегрируя результаты измерений. Выходные блоки перегрузились, и компьютер отключил лишний контроль, в том числе и блокировку включения детектора, не столь важную для текущего момента, который крайне усложнили команды Кросса. И он ловко воспользовался короткой ошибкой машины, быстро переместил детектор в район пятого контейнера и включил. Машина тут же «опомнилась», взяла управление на себя, выключила детектор и водрузила его на место в ангаре. Но поздно, дело сделано!

– Внимание, внимание! Допущено отклонение от инструкции управления манипулятором и детектором. В тест-блоки компьютера была введена голосовая информация о необходимости проверки систем и ряд других команд, не согласующихся с положением на борту. Подробный отчет о работе автоматики и других операциях готов, логические блоки не в состоянии оценить причины и цели действий доктора Кросса. Предлагаю срочное психологическое обследование.

Машина умолкла, храня в себе обвинительный акт против Кросса.

«Все-таки ты ничего не поняла, умная железка, набитая электронными мозгами», – злорадно подумал он.

Джон Грей, разумеется, не последовал совету машины, он сразу понял истинную цель действий доктора Кросса. Подлетев к нему, положил руку на плечо, дружески сдавил. Обменявшись понимающими взглядами, они устроились у накопителя научной информации, запросили данные замеров детектора. Почти постоянный уровень радиации за бортом, ничего удивительного. Вот отметка о выключении детектора, кривая фона легла на ноль… А вот то, что они искали: резкий скачок радиации, значительно превышающий уровень фона, и опять ноль – компьютер вновь отключил детектор. Это замер, соответствующий включению детектора вблизи контейнера номер пять. Кросс добился своего.

– Что скажешь, Джон?

– Ясно одно, в пятом уран. Больше ничего пока сказать нельзя. Уран в таинственном пятом контейнере, автономный компьютер, Хьюз со своими личными инструкциями. Сложный клубок. Юджину пока ни слова, посмотрим, что будет дальше.

– О'кэй, Джон, хорошо, что мы вместе, что нас двое. Могло быть и по-другому, старина.

Прошел день, другой. На орбите было спокойно, работа шла своим чередом. Спала Земля, спали люди, а из космоса на них смотрели приборы. Казалось, забылась история с детектором, помнил о ней лишь компьютер, спрятав обвинения доктору Кроссу в стальных хранилищах информации. Что касается обнаруженного урана, ну что же, уран и уран. Возможно, источник питания или еще что-либо. Грей старался отогнать от себя другие предположения.

Как-то во время отдыха экипаж разлетелся кто куда. Грей разместился в библиотеке, читал свои любимые детективы, где нестареющий агент 007 ловко проникал на очередную военную базу, вскрывал сейфы, крошил черепа охранникам и уносил секреты. Юджин Хьюз увлеченно возился на своем рабочем месте. Кросс, случайно оказавшийся рядом, с интересом наблюдал за его действиями.

Хьюз включил прицел, установил усиление. Кросс взглянул в иллюминатор. Под кораблем просматривалась береговая черта, знакомые очертания. На прицельном экране дисплея появился Майами-Бич.

«Вот оно что. Решил посмотреть, как там дела у Сьюз», – понял Кросс. Тем временем Хьюз уточнял наведение.

На экране мелькали берег моря, прибой, строения, бунгало, вот стоянка автомашин. Сегодня воскресенье. Машин много. На экране остановилась крыша высокого здания, похожего на полуразвалившуюся трубу.

«Рай дьявола», – догадался Кросс.

Вдруг картина резко сменилась. На экране возникли какие-то другие строения, руки Хьюза заработали с быстротой и слаженностью автомата. Строения застыли в прицеле, они видны все отчетливее, руки Хьюза тянутся к устройству ввода данных предварительного прицеливания. «Данные введены», гласит надпись на экране. Сброс операции. Повторение прицеливания автоматом.

«Вероятность благополучного исхода операции в обоих случаях 0,99», появилась надпись на экране.

«Благополучного», – усмехнулся Кросс.

Экран вспыхнул вновь. Теперь в прицеле крупный танкер, разрезающий волны океана. Повторение тех же операций. На экране мелькают города Европы, Азии, Австралии, Южной Америки…

На следующий день Хьюзу прибавилось работы. Он получил телетайп, адресованный лично ему, остальным предписывалось во всем содействовать второму пилоту. В акватории Индийского океана наблюдалась активность на море и в воздухе. Можно было видеть огромные палубы авианосцев, узкие рыла боевых кораблей, толстые, неуклюжие транспорты, воздух был испещрен инверсионными следами самолетов. Чувствовалось, что здесь заваривается очередная каша. Хьюз не отрывался от прицела, что-то наблюдал, высчитывал, заносил какие-то данные в банк оперативного анализатора и хранителя информации, вел переговоры с Землей на понятном лишь ему кодовом языке. На борту «Святого» царило напряженное ожидание.

Закончив очередные переговоры, Хьюз попросил Кросса заняться контролем положенных ранее на орбиту контейнеров, а Джона, извинившись, проверкой всех систем корабля по коэффициенту полной готовности. С Земли обязали обоих подчиниться этой просьбе, как приказу.

Работа на борту закипела. Дел хватало всем. Информация стекалась с периферийных компьютеров к ведущему. Тот четко чеканил на экране дисплея результаты проверок и обобщающие выводы.

Резкая сирена заставила всех вздрогнуть. Астронавты замерли вслушиваясь.

– Боевая тревога, боевая тревога, – пролаял динамик. – Ответственный за выполнение приказа командир экипажа полковник Грей. Боевое задание капитану Хьюзу по варианту номер три, цели пять, шесть, семь, готовность полтора часа. При работе с целями внести в программы результаты наблюдения с орбиты. Доктор Кросс обеспечивает постоянную готовность контейнеров на орбите, резерв в ангаре, контейнер номер семь. Обратить внимание на объекты, появившиеся в районе контейнеров и не имеющие опознавательных признаков нашей государственной принадлежности. Капитан Юджин Хьюз, приступить к работе с контейнером номер пять. Блокировки сняты. С нами сила и бог!

– По местам! – скомандовал Грей. – За работу, время не ждет.

Через час, оторвавшись от компьютера, Хьюз с досадой доложил на Земле об отказе в пятом контейнере. Земля не заставила себя ждать:

– Капитан Хьюз, у вас два часа. Эта часть задания ваша, всю ответственность за нее несете вы. Напоминаем, задача боевая.

Хьюз выхватил из пятой ниши документацию и углубился в размышления. От волнения он, нарушая инструкцию, остался в общем салоне. Шли минуты. Зло кусал губы, ругаясь от досады, бормоча проклятия… Растерянно обвел глазами салон. На лице была беспомощность.

– Помочь? – предложил Кросс.

– Запрещено, – ответил Юджин, продолжая изучать схему.

Доктор Кросс невольно взглянул на чертеж. И… как гром среди ясного неба! Ведь это его схема, его детище, рожденное им и отнятое у него в угоду «серому дому»…

«Но ведь эту схему «мундиры» приспособили к атомной бомбе, именно поэтому ее так строго засекретили и упрятали в стальные сейфы. Бог мой, неужели пятый контейнер… Боевая готовность! А моя схема, мое детище? Как хотелось, чтобы она работала! В конце концов, не мне отвечать за это, пусть отвечает и решает Юджин. Я член экипажа, я даже не военный. Пусть решает Юджин, Грей, наконец, ведь он полковник, командир экипажа. Ладно, я подскажу, а решают пускай они», – лихорадочно думал Кросс.

– Эй, дружище, я в курсе этой схемы, она моя, я над ней немало попотел. Отказ там. Надо сделать сброс схемы и повторить сначала. Дай указание пятому «умнику», чтобы после проверки правой части он сделал задержку на десять секунд, иначе схема опять запрется. И все пойдет как по маслу. Прости, что я увидел ее, это случайно. Извини, Юджин.

– Спасибо, Вирджил, – взволнованно проговорил Хьюз, – сейчас прогоним в твоем варианте, и все будет о'кэй. Спасибо.

– И ты бросишь эту штуку на Землю, Хьюз? – тихо спросил Грей.

– Да, в Индийский океан, в район Персидского залива, сэр, так велит приказ, – выпалил Хьюз и тут же спохватился: – Если подтвердят приказ, сэр.

– А что внутри, ты знаешь?

– Нет, для меня это просто контейнер номер пять, Вирджил. А что там внутри – не мое дело.

– Юджин, в нем ракета с ядерным зарядом. Это я знаю наверняка. А теперь думай, это твой бизнес.

Второй пилот побледнел, рука, протянувшаяся к запуску тест-программы пятого контейнера, повисла в воздухе.

– Что ты сказал? – прошептал он. – Ведь под другими номерами целые города, там живут люди. Ты не ошибся?

– Ошибки нет, Юджин, – сурово промолвил Грей, – Вирджил не станет врать, я с ним не первый раз на орбите.

Хьюз посмотрел на часы. Еще полчаса. А потом? За иллюминатором простирался океан, береговая линия, прибой.

– Сьюз, Сьюз, что же мне делать, Сьюз, – беззвучно шептал он дрожащими губами, – что делать, что делать?

– Юджин, если хочешь, я помогу. Схемы я не видел, ты инструкцию не нарушал. Прогони еще раза три тест-проверку контейнера, не пользуясь моим советом. Схема опять запрется, готовности снова не будет. Сбрось эти данные на Землю и молчи. «Серый дом» скажет, что делать дальше. Не думаю, чтобы «мундиры» быстро докопались до истины, я на это потратил годы. Ты будешь морально прав, Юджин.

– Я тоже так думаю, – поддержал Грей.

– Спасибо за совет, – ответил Хьюз.

«Выход правильный, технически правильный, – думал он, – но ведь есть приказ, есть моя военная карьера. А время идет, его не остановишь. Но вторая Хиросима – это ужасно. Господи, за что же на меня все это, помоги мне, господи…»

Включив тест-программу проверки пятого контейнера, он с надеждой и страхом ждал результата. Конец проверки, схема неисправна, готовности нет. Вот и конец второго теста. Результат тот же. Все, в запасе всего десять минут.

«Проклятый «подкидыш»!" – мысленно выругался Хьюз, взглянув на контейнер, видимый на экране дисплея.

В середине третьего теста взвыла сирена повышенного внимания. Все замерли. Хьюз побледнел, до крови закусив губу.

– Полет прекратить. Поздравляем с успешным завершением тренировочного полета по боевому патрулированию. Посадка на полосу двадцать восемь, ветер сто пятьдесят градусов, четыре метра в секунду, нижний край облачности тысяча метров, аэродром готов к приему корабля. Закрыть створки, раскрепить контейнеры. Особое внимание креплению пятого контейнера, пятый компьютер отключить. Помоги вам бог! – прозвучало в динамике.

– Слава богу! – возликовал Хьюз.

– Занять кресла, – скомандовал Грей, – работа по посадочному расписанию. Поздравляю. Орбитальной тренировке конец. Юджин, выше нос.

– Да, сэр, – радостно откликнулся второй пилот.

– Этот полет заканчивается, Юджин, но ведь будут и другие… Помни об этом, Юджин, – тихо проговорил Кросс.

«Святой патруль» со смертью в брюхе устремился к Земле, возвращаясь из очередного рейса.

ЧЕРНОЕ БЕЗМОЛВИЕ

Мчалась в бесконечном пространстве изумрудная планета, планета, несущая жизнь и разум. Она цвела, радуясь лучам теплого светила, оглашая твердь, небо, моря и космос разноязычным многоголосьем. Несущие разум рвались познать мир, в котором они живут, свое место в общей беспредельности. Они обрели власть над энергией своего светила.

Ширились познания, росло любопытство, все глубже проникал пытливый ум в безмолвные волны летящего времени, в глубь беспредельного пространства, разыскивая себе подобных, посылая сигналы, отправляя в дальние путешествия автоматические аппараты с рассказами о себе, о своих городах, лесах, океанах, о мире звуков и красок, искусстве, письменности, языке. Посланники неслись все дальше и дальше, храня в себе эти знания, ставшие сами за время полета уже далекой историей…

Цивилизация изумрудной планеты уже не раз вступала в контакт с себе подобными, объединившись в межгалактическое содружество.

И вот однажды люди получили сигналы молодой цивилизации, рожденной на периферии спиралевидной галактики. Ее посланец достиг Земли и рассказал об еще одном удивительном и гармоничном создании природы…

…Наш корабль вздрогнул и остановил свой бег. Мы находились в области планеты, окруженной тонкими кольцами, здесь жили те, кто прислал нам посланца. Наконец-то корабль мог отдохнуть! Отдыхали и мы, «группа удовлетворения первого любопытства», как нас шутливо называли дома.

Мы не спешили открывать иллюминаторы, опыт научил нас остерегаться потока информации, врывающегося в разум, будоража и возбуждая его. Мы стали осторожны.

Пусть сначала осмотрится наша электроника, ее бесстрастные чувства точны и безошибочны, лишены эмоций и потому не подведут.

Нас было пятеро: координатор экспедиции Тим, его помощник Хак и группа непосредственного контакта – пилот исследовательского бота Тод, разведчики: Кет и я – Дик.

Система контроля безопасности не подавала признаков беспокойства: мягкий спокойный свет разливался по отсекам корабля, а музыка, звучавшая в салоне, несла успокоение. Вокруг корабля и внутри его ничто не вызывало тревогу.

Но все же все мы были напряжены, мы ждали разрешения Тима на обзор Вселенной. И Тим, понимая наше состояние, дал разрешение. Защита иллюминаторов стала медленно открывать обзорное поле. Это было похоже на расширяющийся туннель, ведущий в безграничность Вселенной. Перед взором исследователей возникла чужая чернота космоса с незнакомым рисунком созвездий. Звезды дрогнули и поплыли в иллюминаторе – наш корабль начал свое вращение, как бы осматриваясь вокруг.

В иллюминаторе показалась огромная планета.

– Пятая планета, – подсказал компьютер. – Она самая большая: по тем сведениям, которыми мы располагаем, она значительно больше планеты, к которой мы летим, вернее, вы летите, – как будто с некоторой укоризной добавил компьютер.

Корабль продолжал свое размеренное вращение.

– Вот она, вот их звезда! – воскликнула Кет.

Перед нами сияла золотая звезда, живительная звезда системы, в которой мы оказались после броска во Вселенной.

Перелет к планете не составил труда. Приближаясь к ней, мы включили все средства приема информации и торжественно передали наше межгалактическое приветствие. Но нас встретила полнейшая тишина. Еще и еще раз мы посылали обращение к цивилизации планеты, сообщая, что мы здесь, рядом, что мы готовы к встрече на планете или на орбите, просили сообщить нам координаты разрешенной посадки, но все было тщетно. Тишина. Все тревожно всматривались в иллюминаторы, вслушивались в шорохи в космосе, но ничто не говорило о готовящейся встрече. Мы проверили координатор пространства, он точно вывел наш корабль в систему, давшую о себе знать, координаты совпадали, структура системы тоже. Мы ничего не понимали.

– Посадка на спутник планеты. Готовьте компьютер к посадке, меры предосторожности максимальные, усильте контроль окружающего пространства. – Голос Тима был тверд и спокоен.

Посадка на спутник, вращающийся вокруг планеты, была делом обычным. Он был как будто специально создан для наблюдения. Рассматривая поверхность спутника, все мы отметили какую-то его опустошенность, не было на нем признаков жизни: бескрайнее каменное море с застывшими в вечном безмолвии глыбами-волнами. Унылая картина. Черно-белый мир, мир, лишенный цвета, царствовал вокруг, куда бы мы ни обращали взгляд. И только планета, позвавшая нас, владела гаммой красок: голубизна морей, белые облака, желтовато-коричневые цвета материков… Планета, величаво вращаясь, показывала со всех сторон свое великолепие. Но долго любоваться мы не имели права – надо было разобраться, понять, что же случилось, что произошло, почему молчит планета. И более детальное изучение планеты вызвало тревогу: на суше видны огромные кратеры, не было городов, возделываемых полей, волны океанов и морей омывали безжизненные берега.

– Может быть, что-то случилось и жители ушли вглубь? Или на дно океана?

Вокруг планеты вращались спутники. Мы изучили их орбиты. Компьютер долго анализировал собранную информацию, сопоставляя ее с моделью, построенной на основе сообщения посланника, долетевшего до нас, до нашей Галактики. Казалось, компьютер морщит лоб, напрягая свою гигантскую голову, и, наконец, он дал решение, предупредив о возможных неточностях и ошибках.

– Цивилизация планеты, – сказал компьютер, – достигла умения пользоваться малой частью энергии своего светила и использовала энергетические ресурсы планеты. В космическом развитии был достигнут уровень, позволяющий перелетать к ближнему небесному соседу. Спутниковые системы, видимые вокруг планеты, в основном представляют собой хранилища больших энергий.

Сообщение компьютера еще больше насторожило нас.

– Нужен непосредственный контакт, нужно вести поиск жизни там, в ее недрах или океане, – сказал Тим, – другого выхода у нас нет. Старт завтра.

Ранним утром мы были готовы к старту. Десантники заняли места в боте и стартовали, устремившись навстречу неизвестности. Приближаясь к планете, мы всматривались в очертания ее материков, веря в лучшее, но взгляды скользили по унылым, безжизненным ландшафтам. Лишь система спутников указывала на принадлежность планеты к обитаемым: спутники были явным творением разума и труда. Они безмолвно мчались по своим орбитам, словно стая хищников, выследивших свою добычу.

– Посмотрите налево, Тод, – сказала вдруг Кет. – Один из спутников напоминает ощетинившийся ящик.

Действительно, слева висел длинный, неуклюжий предмет с массой люков, антенн, иллюминаторов.

– Пощупайте его радаром, Дик. Может, он откликнется, ведь зачем-то он здесь летает, – предложил Тод.

Я включил радар узкого луча и медленно повел им в сторону спутника. Вот луч коснулся спутника, побежал дальше и, скользнув по одной из антенн, уперся в темноту иллюминатора. Спутник вздрогнул, остановив свое, казалось бы, беспорядочное вращение, резко развернулся, один из его люков откинулся, и из него выскользнуло веретенообразное тело. Оно хищно, как бы принюхиваясь, повернулось и, взметнув пламя из дюз, рванулось к боту.

– Включить все поля защиты! – прокричал Тод.

Бот, словно звезда, засиял, окутавшись защитными полями. Натолкнувшись на защитный барьер, веретенообразное тело вспыхнуло ослепительным светом и исчезло.

– Следы мгновенного ядерного распада, – сказал я, – а спутник ушел на другую орбиту, его координаты в компьютере. Что это, нападение или защита?

– Не знаю, но все-таки явная враждебность, – откликнулся Тод. – Все излучения снять, защитные поля не выключать. Кет, что там у тебя? Может, убраться с орбиты? Этих сумасшедших ящиков здесь более чем достаточно.

– Минуту, командор, – попросила Кет, – компьютер ломает голову, просит еще подумать, ох и осторожен он стал, наш старый Кью. (Так дружески называли мы главный компьютер бота, ставший действительно правомочным членом экипажа.)

Заговорил Кью:

– Приоритета в выборе места посадки нет, поток информации равномерен, скуден со всех материков, рекомендую идти на посадку сейчас, избежав встречи с другими спутниками, их много, встреча с ближним из них через шесть минут, в большинстве из них заложено много энергии. Посадку можно произвести на материке сразу за океаном, он простирается с севера на юг планеты.

– Ладно, – решился Тод. – Посадку разрешаю. Приготовиться.

Облачившись в скафандры, привычно разместившись в креслах, мы устремились вниз. Все ближе и ближе поверхность планеты, мы рвались к ней, но не могли найти места для посадки. Еще и еще раз отказываясь от нее, мы пролетали все дальше и дальше, уклоняясь то влево, то вправо, а картина на экране внешнего обзора оставалась по-прежнему унылой, однообразной, не обещающей никаких перемен.

И вдруг в тяжелом молчании прозвучал спокойный голос нашей Кет:

– Командор, я на всякий случай включила указатель концентрации энергии и металла, они одновременно чуть отклонились от нуля в квадрате, над которым была сплошная облачность. Надо осмотреть это место, так рекомендует и Кью.

Мы вернулись туда, куда указал нам компьютер, и, осторожно пробив облака, вынырнули на небольшой высоте. Под нами была та же безжизненная картина. Но, присмотревшись внимательнее, можно было почти интуитивно почувствовать какую-то упорядоченность в кажущемся хаосе нагромождений. Индикаторы вздрогнули и чуть отклонились, показывая сконцентрированное наличие металла и энергии. Под нами было нечто похожее на огромную птицу, привалившуюся на один бок. Мы приземлились неподалеку. Мрачность местности, безмолвие лежащей огромной подбитой серебряной птицы, явно созданной разумом способных творить и созидать существ, настроило нас еще более тревожно.

– Командор, это похоже на наши старые корабли. Посмотрите, Тод, у него маленькие крылья, видно, он летал, опираясь на атмосферу. С ним что-то случилось, может, нужна помощь? – взволнованно выпалил я.

– Это летательный аппарат, – размеренно пояснил Кью. – Площадь крыла позволяет летать в атмосфере планеты. Сигналов бедствия нет, он стоит здесь давно. Направляю робота.

– Спасибо, Кью, – улыбнулся Тод, – направь туда номер семь, он потолковее остальных. Помнишь, в шаровидной галактике Ц-8 он распознал в неподвижных столбах разум. Выпускай его потихоньку.

Кью согласно поморгал индикаторами.

Из бокового люка бота медленно выскользнул шарообразный робот-разведчик. Осторожно, словно подкрадываясь и понимая все напряжение обстановки, он стал продвигаться к неизвестному кораблю.

– Да, здесь давно никто не ходил, – послышался голос в динамике, начинаю с осмотра силовой установки, жестких излучений нет. Кью, даю тебе размеры сопел, двигатель явно ракетный, – с гордостью говорил робот, посчитай, что он может, плотность атмосферы у тебя есть, массу планеты ты знаешь, топливо наверняка химическое, я бы на вашем месте…

– Не мешай считать, – остановил красноречие младшего собрата Кью. Робот умолк, застыл в ожидании расчетов. Мы не вмешивались в их перепалку, зная, что она не мешает работе, что для наших электронных помощников это своеобразное развлечение.

Кью закончил обработку информации и заявил, что такие двигатели могли использоваться только на орбите, они слабы.

Робот двигался дальше.

– Днище обгорело, он явно спустился с орбиты, гасил энергию торможением, – корпусом и крыльями, а вот система посадки простейшая, после посадки он катился на колесах, теряя энергию, до полной остановки. Повреждения на левой стороне системы посадки, поэтому он и покосился, но не опасно.

– При этих размерах, при оценочной массе, способе и скорости посадки он мог катиться около километра, – вмешался Кью, прервав разговорчивого робота. – Вон там, – продолжал Кью, – впереди, словно голова птицы, кабина и иллюминатор обзора, наверное, там были носящие разум, управляющие аппаратом.

– Поднимись туда, загляни внутрь через иллюминатор, найди входной люк, – приказал он роботу.

Мы молча слушали переговоры машин, настроение было гнетущим, мы ощущали беду, но пока не понимали, где она, откуда она может прийти или уже давно пришла, а мы пока этого еще не замечаем.

Робот добрался до носовой части и, опираясь на растущую телескопическую опору, вышедшую из его днища, стал подниматься все выше и выше.

– Обшивка термостойкая, цела, следов повреждения нет, похоже, что он сел без аварии. А вот и входной люк…

– Не открывать! – быстро скомандовал Тод. – Загляни в иллюминаторы.

Робот продолжал подниматься, вот он оказался на уровне кабины, и его телескопическая нога стала сгибаться, а сам робот, наклонившись к кабине, словно приник к стеклу.

– Темно, – послышался его голос, – вижу много приборов, кресла пилотов, одно пустое, в другом что-то лежит, похоже, скафандр. Все выключено, энергия не расходуется, мои индикаторы не ощущают ее утечки. Одним словом, там, внутри, слишком тихо. – Последние слова робот подобрал с трудом, явно не желая выразиться определеннее. – Что дальше?

– Иди к люку, разберись с ним. Рассказывай все подробно, что видишь, ощущаешь, что слышишь, ставь защиту по ходу движения, обеспечь надежный выход и… постарайся без эмоций, – сказал Тод и вздохнул, – будь осторожен.

Робот пополз по обшивке корабля.

– Люк открыт, – доложил он. – Впечатление такое, как будто кто-то специально сделал так, чтобы не было трудно войти… – не сдержался от комментария робот.

– Сообщай пока только факты, – оборвал его Тод.

Робот молча принялся за работу, движения его были обиженными. Люк вскоре был сдвинут, и на экране возникла пещерная чернота входа. Всем хотелось быть сейчас на месте робота и самим шагнуть в эту заманчивую и немного зловещую черноту. Но инструкции строго гласили: «Только после роботов». Немало ловушек срабатывало, унося жизни десантников. Робот замер над зияющей чернотой, ожидая дальнейших команд.

– Ты чего замолчал? – спросил Тод. – Что-нибудь случилось или боишься?

– Страх нам неизвестен. Мы его не знаем. В нас, роботах первого проникновения, заложено обязательное требование повышения вероятности успеха поставленной экипажем бота задачи, – официальным тоном, с обидой ответил робот и вошел в чужой корабль.

На экранах мы увидели кабину. Три кресла, явно предназначенные для размещения экипажа. Два кресла были пусты, в третьем лежал скафандр. Робот застыл над ним.

– Осторожно пошевели его, – сказал Тод.

Робот медленно протянул руку, слегка толкнул скафандр. Ничего не произошло, скафандр, тихо качнувшись, снова застыл в неестественной позе.

– Попытайся открыть гермошлем, – предложил я.

Задержавшись на несколько секунд, робот занялся гермошлемом.

Стекло откинулось столь неожиданно, что даже робот невольно отшатнулся.

Когда робот снова навел свои зрительные анализаторы, то пришла пора отшатнуться и нам, а Кет резко отвернулась от экрана… На нас в упор с немым укором глядели огромные пустые глазницы пилота, давным-давно ушедшего из жизни. Бездонная пустота глазниц носящего когда-то разум навеяла ужас.

– Закрой, – приказал Тод, и робот с быстротой автомата исполнил его команду.

– Займи правое кресло, изучи приборы, попробуй понять систему управления, найди регистратор голосовой информации и изображения, разберись, как включаются источники энергии.

Робот послушно устроился в кресле пилота, покосившись на соседнее, где угрюмо лежал безжизненный скафандр.

Приборное оборудование было нехитрым, понятным для нас, понятны были и некоторые надписи, ведь мы были знакомы с алфавитом и письменностью этой планеты. Робот анализировал, сопоставлял, советовался с Кью, запрашивал Тода и меня, консультировался у Кет. Наконец общими усилиями была найдена панель, где располагались органы включения энергии и связи.

– Пробуй, – приказал Тод.

Робот утопил клавишу, и в кабине послышались привычные шорохи динамиков, по жилам спящего корабля побежала энергия. Но нас сейчас интересовало другое.

– Подключи хранитель информации, – снова приказал Тод.

Робот нажал еще одну клавишу, и в кабине послышалось сначала легкое шипение, а затем заставивший всех вздрогнуть голос:

«Мое имя Дан Грем, я шеф-пилот воздушно-космической патрульной службы. Рассказать обо всем трудно, для этого нужно вспомнить всю жизнь, а времени уже нет, скоро я погибну, слишком сильная радиация. Видеозапись, наверное, тоже не выдержит, надежда только на защищенный «черный ящик», в нем должно все, что мы говорили, сохраниться. Прощайте и простите нас…»

Несколько минут молчания, и динамик ожил многоголосием:

«– Дан, опять мы на орбите и опять все вместе, это прямо какое-то везение, а? Я часто вспоминал тот полет, ну и натерпелся я тогда, первый раз в космосе – и сразу такая переделка! Я тогда был еще капитаном, молодым, скажу прямо, струсил я тогда, честно признаюсь. Теперь-то я понимаю, что к чему.

– Да, поздравляю тебя, Юджин, ты здорово поумнел за это время, особенно это заметно по твоим плечам, где появились такие красивые и большие звезды, здорово шагаешь! Верно, Вирджил?

– Я тоже тебя поздравляю, Юджин, но еще больше я рад за тебя, что ты стал отцом, я видел недавно Сьюз, она рассказала мне о вашем сыне. Послушать ее – родился гений! И в кого из вас он так ловко считает? Ты давно уж отвык от вычислений, за тебя это делает компьютер. Бизнес получит в твоем сыне умного предпринимателя, а страна – новую звезду ученого мира! Извини, Юджин, я, наверное, неудачно пошутил, на меня что-то плохо подействовал наш срочный старт. Что за спешка, как на пожар! Я видел, что и другие корабли начали готовить к старту. Скоро конец третьего витка, а эфир молчит, ни единого звука, что за странная манера игры в молчанку?»

Вдруг громкий возглас:

«Грем, Вирджил, что это? Все от горизонта до горизонта светится ослепительным светом, что это, Грем? Это не северные сияния, из атмосферы вырываются исполинские грибы, они похожи… на шапки атомных взрывов…»

Гнетущая тишина продолжалась несколько минут, только легкое шипение в динамиках, как змея, вползало в наше сознание пониманием неотвратимой беды.

«– Это война, парни, это рвались ракеты, бомбы, это вспенилось море, смотрите – внизу ничего нет, словно и не было, под нами сплошные разрывы, нет больше жизни, парни, считайте, остались мы одни, больше никого, никто не ответит нам.

– Что же делать, Грем, Вирджил, что делать? – слышался всхлипывающий голос.

– Читай свои дурацкие инструкции, там ты прочитаешь, что ты сильнее всех, что тебе все можно, да, теперь ты много можешь, когда кругом тишина! – Голос Грема был груб и тверд. – Теперь даже ты, отец, не отличишь жены и сына от камня – теперь все едино, теперь все сначала, если есть кому начинать! Господи, прости нас, сильных и слабых, прости нас, неразумных!»

Послышался грохот. И тишина. Томительная тишина. Мы вслушивались в шорохи динамика, всматривались в него с надеждой на чудо.

«– Грем, очнись, Юджин застрелился, мы остались вдвоем. Очнись же наконец, старина, прошло уже пять витков, внизу ничего нет, одна пустыня, словно и не было ни городов, ни полей, все как будто смыло гигантской волной. Юджин не выдержал, пустил пулю в лоб, я не успел, да и не хотел ему помешать, ему теперь легче, чем нам, Грем.

Грем, старина, что мы будем делать, жизни осталось на трое суток, кислорода больше нет, полет-то планировали туда-сюда, аварийных запасов нет, садиться некуда, да и там смерть, излучение дьявольское, там везде смерть. Наш полет оказался не туда-сюда, а только туда. Дан, мы тоже умрем, только надо выбрать где… Я уже выбрал, Дан, прости меня. Я выйду из корабля, поднимусь повыше и останусь там, насколько хватит кислорода. Я хочу остаться там, на орбите, один. Навсегда. Я виноват перед всеми, кто жил на нашей несчастной планете. Я ученый, а не сумел помешать всему этому безумию, очень хотел, но так и не смог, все не верилось, что такое может быть, все думал, что кто-то помешает, что кто-то не допустит, что чей-то разум и сила воспрепятствуют этой дикости, а сам не боролся, не хватило мужества. Не осуждай меня, Дан, тебе останется шикарный корабль на одного. Дан, весь мир тебе останется на одного, не правда ли, многие мечтали бы о таком?