Текст книги "Андрейка и лодырь Ромашка"

Автор книги: Юрий Третьяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

МАМОНТОВ ЗУБ

Если рассудить по правде, то первым нашел зуб Андрейка. А в поисках участвовали: и Алеха, и Моська, и Читака. Все вместе ходили в Сухой овражек искать сусличьи норы и взяли с собой Сенечку – для удачи. Сенечка был очень ловкий и удачливый мальчишка. Например, у других рыба не клюет, а он в том же месте таскает и таскает одну за одной, грибов в самое сухое время как из-под земли нароет, и так – во всем…

В тот раз даже Сенечка не помог: сусликов не нашли, хотя раскопали несколько нор, оказавшихся пустыми. Не то они куда переселились, не то их съел какой-нибудь зверь, питающийся сусликами – неизвестно.

И вот, раскапывая заклеклую землю, Андрейка выковырнул этот самый зуб. Он принял его за камень, повертел в руках и бросил: ведь шли сюда не зубы всякие отыскивать, а сусликов ловить! Зоркий Сенечка эту штуку подобрал, осмотрел, поковырял и углядел, что камень – не простой, но тоже не догадался бы, что это такое, если бы не Читака.

Читака сразу сказал, что это – зуб от вымершего чудовища. Точно такой он видел на картинке в одной книжке про ископаемых чудовищ. Значит, какое-то чудовище ело что-то такое твердое, сломав себе зуб. Он и валялся тут миллионы лет, пока его не откопал Андрейка.

Стали думать, куда этот зуб можно приспособить.

Легкомысленный Моська предложил расколоть его камнем, чтобы посмотреть, какой он внутри.

Андрейка хотел отнести его в школу, но не согласился Алеха, который обижался на учительницу зоологии, назвавшую его Митрофанушкой.

Самое дельное предложение внес Читака:

– В музей сдать. В городе открылся музей… краеведческий, в газетах писали!.. Они всякую чепуху принимают, а такому зубу и вовсе обрадуются без памяти!.. Главное, скажут нам, от какого он зверя!.. И мы даже можем прославиться на весь Советский Союз!..

Алеха захихикал, а Читака рассердился:

– Чего смешного тебе? Если б ты знал, сколько открытий разные мальчишки наделали, ты бы не смеялся, как дурачок!.. Мальчишки, они везде лазают, заглядывают и потому – все находят! Вот один нашел скелет от промежуточного человека!..

Алеха удивился:

– Какого-какого?

– Промежуточного, русским языком тебе говорят! Значит, была обезьяна, потом стал первобытный человек, а этот – посередке: ведь обезьяна в человека постепенно переделывалась… Обезьяньи скелеты нашли, первобытного – тоже нашли, а этого никак не найдут! Весь земной шар обыскали – нету, и все!.. Громадную премию обещали…

– А сколько примерно? – заинтересовался Сенечка.

– Я почем знаю!.. Миллион, а может, больше…

– Это ты врешь… – не поверил Сенечка.

– Не хочешь – не верь… – фыркнул Читака. – Ты же не знаешь, как это важно для науки: всем ученым охота посмотреть, какой он был из себя!.. И вдруг он оказывается у одного мальчишки! Учитель отнял у него в школе и принес ученым: зубы, от черепа кусок. Те глаза вылупили: откудова взял? Да у одного, говорит, пацана в школе отнял. В кармане у него находились!..

Все радостно захохотали, довольные проделкой незнакомого ловкача мальчишки, а Читака продолжал:

– Да-а… пошли к тому пацану, он сперва не хотел ничего отдавать: самому, говорит, нужно… Но потом согласился и дал им еще зубов, челюсть и разное другое… И показал, – где остальное закопано… Ученые все собрали, сложили – тот самый, промежуточный!..

– А пацану дали что-нибудь? – спросил Сенечка. – А кто его знает… – отмахнулся Читака. – Может, и дали, я не запомнил, дело не в этом!.. А еще одни мальчишки ходили по лесу с собакой своей… А собака возьми да убеги и залезь в какую-то нору… Залезла, а обратно не вылезает… Ждут-пождут – нет собаки!.. Тогда уж мальчишка полез за ней и видит…

– Наверно, ничего не дали… – сказал Сенечка. – Обдурили небось…

– Кого?

– Да мальчишку… у которого скелет…

– Тьфу! – опять рассердился Читака. – Он вон про что! Тебе-то что: дали, не дали? Мальчишку это не касалось, его дело – найти! Ты дашь досказать?..

Другие ребята загалдели:

– Давай, говори!

– Ну и что же мальчишка тот: полез он в нору, а там что?..

Читака рассказал, что мальчишка нашел пещеру, а в той пещере было нарисовано первобытными людьми видимо-невидимо всяких зверей: лосей, мамонтов, быков – таких красивых, что со всего мира люди приезжают смотреть, а если бы не мальчишка, то сразу бы их никто не увидал!

После Читакинских историй ребята немедленно начали искать еще какие-нибудь кости, а может, и целый скелет найдется! Обыскали все сухие овражки, расковыряли каждое подозрительное местечко, но больше ничего не нашли.

Зуб взял себе на сохранение Сенечка. Он обещал завтра же отвезти его в музей, потому что ему все равно ехать с отцом на мотоцикле в город по разным делам.

Андрейке очень хотелось поехать с ним вместе, но мотоцикл был без коляски – третьего человека посадить негде, и пришлось остаться.

– Смотри не забудь спросить, от какого зверя этот зуб, – напутствовал он Сенечку. – А также: сильно они обрадуются или не очень?

Сенечка вернулся поздно вечером. Андрейка прямо соскучился дожидаться! Он несколько раз наведывался к Сенечке домой, узнавать, не приехал ли, пока Сенечкина мать его не прогнала:

– Ты чего всходился? И вот мигает, и вот мигает, калиткой хлопает! Какая у тебя экстренность?.. Как приедет, за вашей светлостью посыльного пришлем!..

Насчет посыльного она, конечно, пошутила, поэтому Андрейка на всякий случай никуда далеко не отходил, подоспел как раз, когда Сенечка слезал с мотоцикла, и сразу кинулся расспрашивать…

– Ну, как наш зуб? Приняли?

Сенечка был какой-то хмурый, недовольный и буркнул, махнув рукой.

– Да приняли… А то не примут, что ль?..

– А от какого он зверя?

– От мамонта… Слон такой…

– Знаю! Что я – мамонтов не знаю? Кого-кого, а мамонтов обыкновенных… И что они сказали?

– Да ничего…

– А обрадовались?..

– Да вроде обрадовались… Хотя говорят, что премии никакой не причитается… Жулики! Каждая вещь денег стоит, а тут такая редкость… Брешут, а?

– Чего им брехать? – успокоил Сенечку Андрейка. – Откуда они наберутся, если все будут приносить… А уже выставили под стекло?

– Пока нет… Осматривают… Говорят, нужно изучить…

– А когда выставят, не сказали?

– Не…

– А сюда не собираются слать экспедицию – остальное откапывать?..

– Я почем знаю…

Так Андрейка и не добился от него никакого толку… Надо бы самому поехать, потолковать с учеными. Уж он выяснил бы все досконально и заодно сообщил им кое-какие свои соображения. Например: почему чаще всего находят только мамонтовые кости, а от других зверей – мало? Значит, когда-то мамонтов водилось так же много, как теперь, к примеру, коров! И стада этих добродушных симпатичных животных запросто паслись в окрестностях Шапкина, объедали осинки, травку своими хоботами дергали и пили воду из речки… Как жалко, что они все вымерли, хоть бы несколько штук осталось, тогда их можно было бы развести, как развели лосей, которые весь лес обглодали…

На всякий случай Андрейка опять сходил в овражки: может, найдется еще какая добавка к зубу… Но ничего, кроме гнилых корней и булыжников, он там не обнаружил.

Читака сказал, что необязательно должны быть другие кости: зуб могли занести сюда первобытные люди, толково описанные в книге «Охотники на мамонтов». Они убили мамонта где-то далеко, съели, зуб взяли себе на память, а потом бросили, когда им надоело таскать с собой такую тяжесть…

Поэтому Андрейка искать перестал и совсем уж начал позабывать про мамонтов, пока не довелось ему съездить в город.

Там он вспомнил о музее и решил сходить – глянуть, выставлен ли зуб, в каком месте и что под ним подписано. Вежливо, культурно зайдет, скромно скажет, кто он такой, потом немного побеседует с товарищами научными сотрудниками: кое-что у них расспросит, кое-какие мысли им сообщит, потом вежливо попрощается, чтобы не отрывать занятых людей от серьезных научных дел… Мол, буду заглядывать, в случае чего, можете рассчитывать на меня…

У входа в музей он некоторое время постоял перед стеклянным киоском, где толстая продавщица торговала коржиками и от скуки сама их ела. Глядясь в стекло, Андрейка пригладил волосы, попробовал придать своему лицу серьезное, задумчивое выражение, но продавщица приоткрыла окошечко и начала ругаться:

– Чего болтаешься тут? Вот сейчас выйду – направлю!..

Андрейка связываться с ней не стал и вошел в музей.

У самой двери за маленьким столиком сидела какая-то женщина. Она спросила:

– Тебе чего, мальчик? Музей закрыт…

– Я не смотреть… – растерялся Андрейка. – Я насчет мамонтового зуба…

Женщина пристально на него посмотрела, потом крикнула в соседнюю комнату:

– Андрей Ильич! Тут опять пришел мальчик насчет мамонтова зуба!..

– Тот самый? – отозвался невидимый Андрей Ильич.

– Нет, другой… Очевидно, существует целая компания владельцев!..

Вышел пожилой дядька самой обыкновенной внешности и, насмешливо оглядев Андрейку, спросил:

– Ну? Значит, еще один претендент? Сколько же вас всех, пайщиков?

– Каких пайщиков? – не понимал Андрейка. – Я не пайщик… Я – который зуб нашел… Около Шапкина.

– Это как раз я и имеют в виду, – кивнул дядька. – Послушай, мальчик, неужели трудно понять: музей не имеет средств, он содержится на общественных началах. Все экспонаты переданы нам безвозмездно. И только ваш товарищ ничего признавать не желает… Пишет жалобы, называет жуликами…

Андрейка растерялся, прямо остолбенел, не знал, что сказать.

А дядька взял его под руку и повел по музею, показывая то на одну вещь, то на другую:

– Вот старинная ваза, очень ценная. Передала одна пожилая учительница… Вот шлем, кольчуга – выкопал тракторист из села Матрена и принес нам…

Но Андрейка ничего не видел, а старался высвободить руку и бормотал:

– Подождите, дядь… Я хочу… Я не при чем… Я только… Он не имел права! Это – общий зуб!.. Вместе находили… Он только отвозил…

Наконец дядька понял, что Андрейка не виноват, и попросил:

– Объясните, пожалуйста, своему товарищу, может, он вас послушает…

– Я ему объясню!.. Я объясню!.. – шипел Андрейка, не зная куда деваться от стыда. Он выскочил из музея с таким видом, что продавщица из стеклянного киоска даже удивилась:

– Эй, шалтай! Влетело тебе? Так и надо!..

От расстройства и злобы на Сенечку Андрейка не заметил, как прошел мимо автобусной станции и сгоряча отмахал целую остановку, чуть пешком не дошел до самого Шапкина!..

А там он прямиком направился к Сенечке.

Сенечка, видно, сообразил, что его разоблачили, и на улицу для разговора не вышел, а высунулся в окно.

– Ты деньги у них требовал?! – с ходу обрушился на него Андрейка.

– А как же! – ни капельки не смутился Сенечка. – Полагается! Пускай не зажимают…

– Чего тебе налагается?

– А что Читака рассказывал? Тому мальчишке миллион причитался…

– Заграница тебе тут? – бесновался под окном Андрейка. – Миллион ему подавай! Миллионер какой!

– Не обязательно миллион… Можно и поменьше… да хоть сколько-нибудь!..

– А если у них нет?..

– Найду-ут! – нахально ухмыльнулся Сенечка. – Не может быть, чтоб не было… Не обедняют небось!.. Или пускай дают что-нибудь на обмен!..

– Ты нас всех осрамил!..

Но Сенечку ничем не проймешь:

– Вас не касается… Мой зуб, я нашел, отвез…

– Все находили! Я первый нашел!..

– Нашел, да выбросил! Что – нет? А я поднял! Должен получить вознаграждение… у нас всякий труд оплачивается… дураков нет!..

– Жила! Кулацкая морда! – махал кулаками Андрейка. – Спекулянт! Дать тебе…

– Ты не особо… – надулся Сенечка. – Ишь, размахался! Иди к своему дому да махай! Испугал… Завидки берут?

За Сенечкиной спиной появился его старший брат – хулиганистый Васька – и погрозил Андрейке кулаком… Пришлось уйти. А Сенечка из окна еще и дразнился:

– Зло берет – кишки дерет! Зло берет – кишки дерет!..

Когда ребята узнали о позорных поступках Сенечки, они тоже расстроились.

– Ну и крохобор! – удивился Алеха. – Не знали, что он такой!..

– А я знал! – заявил Моська. – Весной мы нашли сухую змеиную кожу… Он, вернее, нашел!.. Из нее змея выползла, а она сухая, лежит, как целая!.. Мне такая кожа нужна… Я говорю: дай… Он начал жаться, вилять, как змей: то отдаст, то обратно возьмет…

– А мне он вчера дал шесть слив… – припомнил Алеха.

– Притворился! – объяснил Андрейка. – А теперь все выяснилось…

– Больше не будем с барыгой таким водиться! – решил Моська.

– Кто что у него брал, нужно обратно отдать, чтоб не связываться! – предложил Андрейка. – Рассчитаемся и больше знать его не знаем, будто тут вовсе никаких Сенечек не живет!..

– Я б шкурку отдал… – замялся Моська, – но только ее уже нет: спрятал плохо, а брат Федор подсмотрел, достал и растерзал всю… Они, эти маленькие, знаешь какие?..

– Можно деньгами отдать! – посоветовал Андрейка.

– А сколько она стоит?

Стали думать, сколько может стоить сухая змеиная шкурка. Решили, что больше полтинника не стоит, тем более, что была не целая, а половинка.

– У меня только тридцать копеек… – пожаловался Моська.

– Я добавлю! – сказал Андрейка. – Имею свои личные три рубля! Могу каждому одолжить…

Сливы на колхозном рынке стоили двадцать копеек десяток, за них Алеха решил заплатить сам.

Читака у Сенечки ничего не брал, и даже наоборот: Сенечка зажилил у него две книжки.

Собрав деньги, все вместе пошли к Сенечке, постучали в калитку.

– Эй, торгаш! – громко позвал Моська. – Выдь сюда!..

Сенечка вышел на крыльцо и спросил:

– Чего пришли? Опять насчет зуба? Не ваше дело! Сколько говорить?..

– Не за этим мы пришли, спекулянтская душа! – заорал Моська. – Нужен ты нам, разговаривать с тобой! На деньги, сыпь в свою толстую мошну!

– За что?

– За змеиную шкурку и за сливы, – сказал Андрейка. – А то небось у тебя душа болит, скоро с ума сойдешь…

– У меня ничего не болит… – ответил Сенечка, а сам покраснел, и глаза у него бегали, как у настоящего жулика…

Деньги он взял, нахально заметив:

– Ну что ж! Давно бы… Копейка, она рубль бережет.

– Излупить тебя!.. – не сдержался вспыльчивый Моська, но Андрейка дернул его за рукав, и все, соблюдая достоинство, ушли.

Сенечка, подумав, захохотал вслед им, подражая артисту, который недавно представлял черта по телевизору:

– Ха! Ха! Ха! Ха!..

– Вот гад! – удивился Алеха. – Нисколько совести нет. Я бы… прямо утопился!..

Однако отверженный обществом Сенечка не только не собирался топиться, а разгуливал по улице, посвистывая и вызывающе поглядывая на ребят.

Вечером к Андрейке пришел Читака:

– Дай гривенник, а то у меня нет…

– Зачем?

– Да Сенечке: он корову пригнал.

Читакинская корова славилась своей красотой и озорным характером. Она любила убегать в лес и бродить там в одиночестве. Читаку дома ругали, что не уследил, и посылали искать. Лучше всех умел ее находить зоркий и хитрый Сенечка, только раньше его приходилось упрашивать, а на этот раз он сам по себе нашел корову и пригнал…

Андрейка дал Читаке гривенник, и тот отнес его Сенечке.

– Ну как, взял? – спросил потом Читаку Андрейка.

– А то не взял!.. – ответил Читака. – Он да не возьмет! Еще и мало… Спрашивает: «За что?» Я говорю: «За пригнатие коровы!» А он: «Пригнатие стоит дороже!» Я говорю: «Тогда отгони ее назад, где была, – сам найду…» Он и заткнулся!.. Здорово я его, а? Потом еще говорю: «Много с музея содрал?»

– А он?

– «Сколько есть, все мои!» До чего нахальный, прямо как… Кащей бессмертный!

Вскоре явился к Андрейке Моська:

– Давай сорок копеек!.. Сенечке нужно отдать за сливы.

– Зачем брал?

– Не я! Стану я у него, у спекулянта, брать, за кого ты меня принимаешь! Брат Федор съел… Двадцать штук! В игрушечное ведерко помещается ровно двадцать штук, я считал! Он же – маленький, ума нет, ему дают – он и ест… Надо теперь рассчитаться, ну его на фиг!..

Отнеся спекулянту деньги. Моська вернулся к Андрейке, рассказать, как все происходило:

– Прихожу, они сидят на завалинке: мать, он, теть Нюша, беседуют о своих кулацких делах… Лариска ихняя тут играет, когда вырастет, тоже, наверно, спекулянтка будет, ох и ушлая девчонка!.. Сенечка меня увидал, зачуял, почему я иду, заерзал, как змей!.. Я подхожу, как джентельмент: на, говорю, деньги!.. За сливы, которые брат Федор ел… Читака научил меня разным кулацким пословицам, я и говорю: «Не имей друзей, а имей сто рублей» Хи-хи-хи!.. Они и рты поразевали. Сенечка бормочет: «Шутишь, что ль?» Деньги они не брали, я кинул их на землю, небось потом подберут… Как уже ушел, еще одну подходящую поговорку вспомнил: «Запас есть не просит», но говорить ее было уже поздно, когда-нибудь в другой раз скажу…

И довольный Моська поспешил к Алехе, чтоб и ему рассказать, как остроумно он беседовал со спекулянтами на их спекулянтском языке…

После этого Сенечка перестал посвистывать и нагло расхаживать по улице, больше сидел дома, а завидев ребят, старался им навстречу не попадаться: поворачивал назад или брел в обход…

Вскоре прикатил в отпуск самый старший Сенечкин брат моряк Гена с женой. Все в Шапкине шли его повидать, ребята тоже пошли, интересуясь, как выглядит в моряцкой форме известный всем Гена, который был ни в чем не виноват и к жульническим махинациям брата отношения не имел. Сенечкин отец, дядя Михаил, человек хороший и уважительный, был, очевидно, не в курсе дела и, завидев Андрейку с ребятами, обрадовался:

– Вот она, молодая смена! Сенечка, где ты там? – позвал он. – Иди, друзья к тебе припожаловали! Угощай их московскими конфетами!..

Сенечка, красный и растерянный, вынес какую-то большую красивую коробку, раскрыл ее и пролепетал:

– Вот… Гена привез…

– Налетай, не стесняйся! – ликовал дядя Михаил, но никто не подошел и конфет не взял. Моськин брат Федор шагнул было, вытянув шею и стараясь издали разглядеть, что там, в коробке, но Моська оттянул его обратно…

– Не надо нам… – сказал Андрейка, хоть и не хотелось ему обижать невиноватого дядю Михаила…

– У нас денег нет! – пояснил дерзкий Моська. – Сенечке заплатить! А то потом начнет еще требовать, да жалобы строчить… Ну их, обойдемся!..

– Это… как надо понимать? – оторопел дядя Михаил.

– Он знает! – показал на Сенечку Андрейка, повернулся и пошел, а за ним ребята.

Во дворе у Андрейки они обсуждали этот случай, гадая, что теперь делает окончательно опозоренный Сенечка. Калитка вдруг открылась и в ней показался дядя Михаил.

– Можно взойтить? – спросил он. – Есть разговор…

Дядя Михаил присел на ступеньку, закурил, помолчал, потом сказал:

– Значит, так. Я навел следствие, признался он во всем… Дело, конешно, некрасивое… Прямо скажем, позорный проступок с его стороны…

– Осрамил он нас! – воскликнул Моська.

– Это так… – кивнул дядя Михаил. – Тут правда ваша… Завтра я буду в городе, зайду в музей, принесу извинения, так что считайте – не было ничего… Сам он тоже проявил осознание своего проступка, сильно переживает… Вы со своей стороны должны пойти ему навстречу… Как осознавшему вину!.. На первый раз можно простить… имел место, стало быть, капиталистический пережиток… С кем не бывает!

Он ткнул пальцем в грудь Моськи:

– Вот ты намедни отнял у городских ребят бамбуковую удилищу…

– Я как отнял? – гордо возразил Моська. – Я честно отнял… без жульничества всякого! Тут нельзя сравнивать!..

– Какое может быть сравнение!.. – поддержал его Андрейка.

– Это конешно… – согласился дядя Михаил. – Поэтому у меня будет к вам такая просьба: на первый раз предать дело забвению… допустить его обратно в свои, значит, ряды!..

Отказать уважаемому дяде Михаилу никто не решился, и Андрейка сказал:

– Ладно… Пускай…

– Вот хорошо! – обрадовался дядя Михаил и, приоткрыв калитку, позвал: – Эй, подсудимый, иди сюда!

Оказывается, на улице ожидал решения своей участи презренный Сенечка.

Он вошел все с той же конфетной коробкой в руках и остановился. Дядя Михаил сообщил ему:

– Дружки твои постановили принять тебя обратно в свой коллектив!..

Сначала все молчали, не зная, с чего начинать, потом Сенечка опять открыл коробку и протянул ребятам:

– Нате…

Конфеты в заманчивых бумажках разобрали, а коробку присвоил брат Федор.

Моська загреб себе целую горсть и подмигнул Сенечке:

– Запас хлеба не просит!..

Сенечка испуганно взглянул на него, а Моська засмеялся:

– Это я шучу, не бойся…

Читака окончательно успокоил Сенечку, сказав:

– Можешь мою корову искать бесплатно!..

– Сейчас? – с готовностью встрепенулся Сенечка.

– Сейчас зачем ее искать, когда она и так дома, – сказал Читака. – А как убежит опять, тогда ищи, разрешаю…

Тем и кончилась история с мамонтовым зубом. А что с ним стало в музее, выставили его или отдали куда на изучение, никто не знал: совестно было туда заходить.