Текст книги "Книга 3. Покаяние"

Автор книги: Юрий Теплов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

4

Самойлов был обеспокоен, но тщательно скрывал беспокойство. Даже перед помощником. Виной тому стал майор из ЛДПР.

То, что рейтинг генерала Баскакова пополз вниз, было прогнозируемо. Самойлова не на шутку обеспокоила растущая популярность кандидата-жириновца. Тот стремительно стал набирать очки. Майор непредсказуем, как и вождь его партии. Он вполне может выйти из-под контроля, если перед ним замаячит перспектива самому стать обладателем депутатского мандата.

Самойлов вызвал помощника. Тот явился незамедлительно, пригладил спадающие на плечи локоны и сел напротив шефа.

– Как поживает наш майор, Шурик?

– Неделю на связь не выходит.

– Как думаешь, почему?

– Перестал нуждаться в деньгах.

– Наследство получил?

– Вероятно, появились новые спонсоры. Его рейтинг полез в гору за счет электората генерала и коммунистов.

– Сколько он нам должен?

– Больше пятнадцати тысяч зеленью.

– Его расписки у тебя?

– У меня.

– Предъяви ему счет. Пригрози судом.

– Пытался. Грубит. В наглую отказался встречаться.

– Придумай что-нибудь. Помани большими деньгами.

– Какой суммой?

– Любой. Все равно ничего от нас не получит.

– Бу сде, Григорий Семенович!

– Не промахнись, Шурик. Это важно.

– Не промахнусь.

Помощник политолога не промахнулся. Явился на следующий день к шефу и выложил на стол диктофон-малютку.

– Где встретились? – спросил Самойлов.

– В его офисе. Он сам настоял на этом.

– Включай.

После недолгого шипения диктофон донес голос майора:

– О чем базар, Санч? О долге? Я верну тебе 15 штук баксов. Могу прямо сейчас.

– Наследство получил?

– Получил.

– От спонсоров?

– Тебе какое дело?

– Не торопись, майор. Наши расчеты еще не закончены.

– Закончены. По рейтингу я догоняю вашего кандидата. Могу и победить.

– Сколько тебе отвалили спонсоры?

– Секрет фирмы.

– Мы предлагаем тебе больше.

– Больше – это сколько?

– Миллион, если наша договоренность останется в силе.

Диктофон снова зашуршал. Майор переваривал сумму. Наконец, спросил:

– В баксах?

– Да.

– Мало.

– Сколько ты хочешь?

– Мне же придется делиться. Полтора лимона.

– Хваткий ты мужик, майор.

– На этом держимся, Санч. На меньшее не согласен.

– Прижал ты меня. Договорились.

– И аванс 50 штук.

– Не жирно для аванса?

– Ладно, тридцать пять к тем пятнадцати. Для ровного счета.

Помощник выключил диктофон.

– Заплатил аванс? – спросил Самойлов.

– Заплатил.

– Работодателю мы представим счет на полтора миллиона. Твоя доля на финише – триста тысяч. Майор не получит больше ни копейки… Ты не забыл, что через два дня у Заурбекова встреча с избирателями.

– К ней все готово.

– Что у нас еще?

– Баскаков в нокауте. Но из поля зрения его не выпускаю.

– Генерал – отыгранная карта. Оставь его в покое, он уже не конкурент…

В штабе генерала Баскакова воцарилось уныние. Одна Кривова ничего не замечала, клепала свою брошюру. Шишмарев ходил мрачный и по мелочам придирался к фанфурикам. Генерал появлялся в штабе с отрешенным лицом, ни с кем не общался и исчезал в неизвестном направлении. Соня тоже заглядывала ненадолго, главным образом для того, чтобы перекинуться десятком фраз с Алексеем, и узнать, приедет ли он к ней.

Утренние и вечерние летучки все же проходили. Но и они стали унылыми и томительными, как похмелье обитателей вытрезвителя.

В один из дней Ромео сказал Алексею:

– Завтра в 10.00 совещание у Пилота. Вам надо быть, Иван Сергеевич.

Совещание не стало неожиданностью для Алексея. Он понимал, что на Баскакова ставили серьезные люди из силовых структур, и смириться с поражением они не могли себе позволить.

На совещании присутствовали лишь сотрудники БД-7 из тех, кто был задействован в избирательной компании. Баскаков приехал не один. С ним был представительный мужчина в цивильном костюме, не скрывавшем его военную выправку. Алексей понял, что не Баскаков тут заказывает музыку, а именно этот представительный военный. Он и открыл совещание.

– Разберем теракт, – начал он. – Одним конкурентом стало меньше – плюсик для нас. Минус – жирнее: журналюги вешают убийство на спецслужбы, а мы и есть спецслужба. По рейтингу горим, как фельдмаршал Паулюс под Сталинградом. Заурбеков обошел нас на целый круг. Его теперь нам не догнать, если не принять срочные и кардинальные меры. Какие? Жду ваших предложений.

– Предложение одно, – высказался на правах командира группы Пилот, – раскрутить убийство коммуниста. Тут явно поработали джигиты, туды их в медь! Мы готовы раскрутить это дело. Раскрутим, обнародуем, и Зураб сойдет с дистанции. – Он сделал паузу, глянул на Алексея: – Для начала подключим к операции Алекса. У Зураба запланирована встреча с избирателями, на которую Самойлов пригласил кучу газетчиков. Вход свободный. Ну, и Алекс там объявится в качестве избирателя. Не исключено, что сумеет выудить полезную информацию.

– Годится, – одобрил высокий начальник. – Еще предложения?

– У Заурбекова был сердечный приступ, – поднялся с места Белый. – Помощник вызывал врача. Тот определил предынфарктное состояние.

– Что вы хотите этим сказать, Белый?

– Инфаркту можно помочь.

Никому не надо было объяснять, что это означало. Алексей уловил, что в голове Баскакова мелькнуло облегчение: инфаркт – болезнь, никакого насилия.

– Это крайний вариант, товарищи. Раскрутка убийства предпочтительней во всех отношениях. Это оплеуха всем зарубежным спонсорам и их местным подпевалам. И возможность надолго закрыть Зураба. У кого есть вопросы?

Какие могли быть вопросы? Все было понятно без объяснений.

Вечером, накануне встречи Заурбекова с избирателями, фанфурики принесли Шишмареву плакат. На нем были изображены чуть ли не в обнимку российский президент и господин Заурбеков. Президент, которого Ельцин именовал в прежние годы Стрельцом, пользовался в народе небывалой популярностью за то, что сумел остановить падение страны в пропасть. Плакат должен был означать, что Стрелец поддерживает Заурбекова, а значит, все, кто ему верит, тоже должны поддержать этого беспартийного кандидата в депутаты Госдумы.

Плакат был явно смонтирован на компьютере. Алексей сразу вспомнил фотографию из досье Заурбекова, на которой тот был изображен рядом с отставленным вице-премьером. На плакате его место занял российский президент.

– Тебе картинка ничего не напоминает? – спросил он Шишмарева.

– Нет. А что?

– Вспомни снимок из досье Заурбекова.

Тот схватил с полки папку, стал перелистывать страницы.

– Есть! – воспрял он. – Один в один! На этой фальшивке мы и подловим Самойлова. Опубликуем обе фотографии с убойным текстом.

– Не получится, – ответила ему Соня, – не успеешь.

– Почему? – было заметно, что после акции с мечетью он утратил снисходительный тон в разговорах с Соней.

– Такие плакаты – однодневка, Виктор. Они провисят только сегодня и успеют отложиться в памяти избирателей. Завтра их и следов не останется.

– А этот? – показал Шишмарев на свой экземпляр.

– Чем докажешь, что ты не сам его состряпал?

– Н-да! – досадливо вздохнул Шишмарев…

В толпе газетчиков, ожидавших приезда Заурбекова у входа в районный дворец культуры, Юлия крутилась не как любопытствующая девица. К карману модной курточки была прикреплена карточка с изображением трехглазого лика и названием журнала «Оракул». Юлии не впервой было выступать под личиной корреспондента. При разработке шахидок Пилот направил ее в «Оракул», которым рулила Люсьена Гугина, она же предсказательница мадам Аэлита. Верхушек Юлия нахваталась, и журналистская братия принимала ее за коллегу.

Алексей затесался в кучку не спешивших в зал избирателей. Юлия подвезла его лишь до местного ресторана, находившегося в квартале от дворца культуры. Припарковала девятку, и они разошлись.

Без особого интереса Алексей наблюдал за суетой организаторов встречи. Права оказалась Соня: плакатов-фальшивок нигде не было. Зато афиши на двух щитах вещали о концерте, в котором принимают участие известные певцы Шафутинский, Маликов и популярные рок-группы. По всему было видно, что политолог Самойлов знал свое дело. Предвыборную кампанию он вел с размахом и хозяйских денег на нее не жалел. Площадь оккупировали ларёчники, выставившие свой товар по бросовым ценам. Понятно, что народу возле ларьков было больше всего.

Кандидат в депутаты задерживался. Прикатили два автобуса с артистами. Дешевые ларьки и концерт, да еще со знаменитостями – главная приманка для избирателей.

Из автобусов с гамом вывалили служители Мельпомены. Вытаскивали инструменты, какие– то тюки, мотки электрошнуров.

– Орбакуйты приехали, – пробормотал стоявший рядом с Алексеем дедок.

– Не орбакуйты, а Орбакайте. Нет ее тут, дед, – возразил ему ломкий басок.

– Кого нет?

– Певицы.

– Значит, другие орбакуйты приехали.

– Темный ты, дед. Шафутинский – высший класс.

– А ты низший класс из школы для недоразвитых…

Артисты знали свой маневр, несмотря на кажущуюся неразбериху. Споро перетаскали свой багаж и исчезли в здании через служебный вход.

И почти тотчас же появился Заурбеков. Он прибыл на скромной с виду, но, наверняка бронированной «Волге», в сопровождении двух джипов с охраной. Вместе с ним приехали звезды эстрады. Из замыкающего джипа выскочили омоновцы с табельными калашами. Из открытой задней дверцы отечественного автомобиля нарисовались Шафутинский и Маликов. Одновременно с ними народу явился и сам кандидат в депутаты.

Зеваки восторженно загудели, и не понять было, кого они приветствуют. Голоса смолкли, едва звездные песенники скрылись в клубе.

Омоновская охрана не дремала, взяла Заурбекова в плотное кольцо. Он поднял в приветствии руку и рискнул подойти к телевизионщикам с тремя нацеленными на него камерами, чтобы поздороваться с каждым. Положение и имидж обязывали дружить с прессой. Затем он с охранниками прошествовал в зал.

Алексей не сомневался, что под твидовым пиджаком будущего депутата надет бронежилет новейшей конструкции. Но шею и лоб им не закроешь. Для профессионального снайпера – жилет не помеха.

Журналисты, а с ними и Юлия, устремились за лидером предвыборной гонки. в Следом ринулись остальные. Алексей не стал спешить. Из второго джипа, словно по сигналу, вылезли с помповыми ружьями братки, причем все славянской наружности. Среди них Алексей обнаружил Серого. Он занял пост у входа. Похоже, охрану тела господина браткам не доверяли, потому как рассредоточились они по внешнему периметру, встав у дверей и окон.

По первости Серый не признал в Алексее Утопленника. Лишь вглядевшись, сначала впал в ступор. Его лисья физиономия стала еще больше напоминать лисью морду. Он криво и обреченно, словно над самим собой, усмехнулся. Наверное, подспудно ждал этой встречи. Только пробормотал:

– На входе металлоискатели.

Металлоискатели не страшили Алексея. При нем не было даже сотового телефона и связки ключей. Он оставил их в машине.

– Потолковать надо, – сказал Алексей Серому.

– Н-не могу, – пробормотал тот. – Я на смене.

– Кто пристрелил коммуниста? – шепотом спросил Алексей, хотя после контакта с Джабраиловым, ответ ему был известен. Но Пилоту была нужна конкретная, со ссылкой на источник, информация.

– Н-не знаю, – с запинкой ответил Серый, а в голове его промелькнуло: Казбек.

– Не ври. Стрелял Казбек.

– Я не видел, как он стрелял.

– Но ты же был там.

– Н-на стреме, только н-на стреме. Ей-богу!

– Не божись всуе. А сейчас заори на меня, будто не пускаешь в зал.

Серому не надо было дважды повторять.

– Куда лезешь, гражданин! Вали отсель! Концерт через час начнется!

На шум из двери выглянул омоновец.

– Чего надо? – рыкнул на Алексея.

– На встречу с любимым кандидатом пришел.

– Ладно, проходи. Только через раму справа.

Юлия догадалась занять место у входа, и Алексей пристроился рядом с ней, за широкой спиной мужика в мятой шляпе. Заурбеков отвечал на вопросы избирателей. Чувствовалось, что и вопросы, и ответы заранее прошли соответствующую режиссуру. Очередной вопрос зачитывала по бумажке молодица с цветастым шарфиком на шее.

– Я – мать-одиночка. Когда ухожу на работу, прошу соседку приглядеть за мальчонкой. В детском саду, который принадлежит городу, мест нет. А в коммерческий определить – моей зарплаты не хватает. Помогите, пожалуйста!

Алексей выглянул из-за спины дядьки в мятой шляпе, вперился взглядом в Заурбекова, уловил приготовленный ответ: «Завтра вашему малышу предоставят в детсаду место, гарантирую!». Алексей напрягся, заставляя его забыть ответ. И тот запнулся. Слова будто застряли у него в горле. Тонкая полоска губ стала почти незаметной. Он обвел глазами зал, будто ждал подсказки. Не дождавшись, произнес довольно нечленораздельно:

– Мне тоже зарплаты не хватает.

По залу прокатились смешки. Мать-одиночка растеряно стянула с шеи цветастый шарфик и уставилась на помощника Самойлова, рулившего встречей из-за стола президиума. Тот поспешил на выручку своему работодателю:

– Завтра ваш кандидат в депутаты решит вопрос с детским садом в вашу пользу.

– Спасибочко, – поклонилась молодица.

В принципе, Алексею больше нечего было делать в зале: все, что требовалось, он узнал. И даже слегка подпортил Заурбекову настроение. Однако он терпеливо досидел до конца. Вместе с толпой вышел на площадь.

Заурбеков в окружении охраны покинул зал последним. Перед тем, как скрыться в салоне автомобиля, любимец народа поднял в приветствии руку. В этот момент Алексей послал ему телепатический импульс: «Утопленник рядом!». Заурбеков вздрогнул, поднятая рука упала. Прощальное приветствие не состоялось. Весьма неизящно он занырнул в «Волгу», и кортеж спешно укатил.

Попсовый концерт Алексея не интересовал. Юлию – тоже. Они направились к ресторанной автостоянке. По дороге он передал Юлии полученную от Серого информацию.

– Я отвезу вас в штаб, – сказала она. – Сама поеду на базу.

Бесшумно заурчал движок. Юлия сидела за рулем молчаливая и ушедшая в себя. Высадив его у здания бывшей футбольной федерации, вдруг обратилась к нему, назвав настоящим именем:

– Алексей Николаевич! Я не смогу больше возить вас. У вас будет другой водитель, прапорщик.

Чего-то подобного он ожидал. Спросил после паузы:

– Георгия тоже отзовут?

– Да. Его заменит другой наш сотрудник.

– Мне жаль расставаться с вами.

– Мы же только на время расстаемся.

Алексей не был уверен, что на время.

– Во сколько за вами прислать машину?

– Не надо присылать. Я напрошусь в качестве пассажира к Соне…

Через час информация о встрече Зураба с избирателями легла на стол Пилота, и тот еще раз убедился, что не ошибся, убедив куратора привлечь к предвыборным играм Утопленника. Он никак не мог привыкнуть к претившему ему киношному псевдониму «Алекс», и предпочитал мысленно называть его Утопленником. Он и в будущем не собирался расставаться с таким ценным кадром, твердо решил зачислить его на службу в БД-7. Тогда, возможно, и уговорит Усольцева оставить псевдоним Штирлицу с компанией и выбрать что-нибудь попроще. Впрочем, это не горит, да и не суть важно.

На текущий момент важнее использовать его информацию, тихо изъять из вражеской обоймы подручного Зураба, занявшего место Юриста. И заставить дать признательные показания. Это операция была обыденным и привычным делом, и проблем не предвещала.

Захватить Джабраилова он поручил Белому.

МЕДОВАЯ ЛОВУШКА

1

Штаб-квартира Казбека Джабраилова располагалась в ночном клубе «У Евы». Но он не сидел на месте, как покойный Юрист. Рулил и заведением, и боевиками. Не доверял никому, даже джигитам. И до последней косточки предан был хозяину. Сам колесил по столице и области, лично собирая дань с подопечных.

Захватить его было проще простого. Однако силовой вариант исключался, афиша в таких делах только вредит. Его надо было взять по-тихому, записать его откровения на пленку и отпустить.

Железные люди, если и попадаются в миллионной многоликой массе, то крайне редко. Человека без явных или скрытых слабостей почти не встретишь. Белый не сомневался, что должна быть слабинка и у Казбека. Даже был уверен в этом. Только ее следовало обнаружить.

Многолюдье претило Белому. К операции он привлек лишь четверых: сыскаря Вовочку, Ромео с Джульеттой и маэстро Толика. Тот еще раньше запеленговал сотовый телефон Джабраилова, определил его номер и записывал все его звонки. Абоненты особого интереса не вызывали. Только повторявшийся несколько раз звонок в туристическое агентство вызвал подозрение тем, что звонил Джабраилов всегда около шести вечера и был предельно краток. Отвечала ему женщина, которую он ни разу по имени не назвал. Сама же она ни разу на связь с ним не выходила. Выяснить, что это за дама, Белый поручил Вовочке.

Через сорок часов тот выложил ему все, что удалось накопать. Валич Лия Витальевна, директор агентства. По паспорту – русская. Красотуля, каких поискать. Ровно в 18 часов она уезжает из агентства на красной вазовской десятке. Живет в элитном доме на Рублевке. Квартиру и турагентство ей купил турок, которого с Россией связывает строительный бизнес. В Москве и Подмосковье работают на него несколько сот рабочих. Так что он бывает в столице довольно часто, причем прилетает всегда неожиданно для любовницы.

– Думаешь, с Джабраиловым у нее шуры-муры? – спросил Белый.

– Думаю, – ответил Вовочка.

– Слабину дал джигит, сам залетел в медовую ловушку. Не мы ее поставили.

– Время и место встречи они в разговоре не называют, видно оговаривают заранее. Вряд ли они занимаются сексом в ее квартире.

– Выясним. Когда Маэстро засечет телефонный контакт, Джульетта сядет на хвост Казбеку. Ты ее подстрахуешь.

Контакт произошел в тот же вечер. Однако после звонка Казбек долго не покидал ночной клуб. Юля измаялась за пять часов ожидания. Она припарковала выделенную ей неброскую «Тойоту» метрах в двухстах от ночного клуба, откуда прекрасно просматривался выезд из ворот. Ближе к вечеру к клубной автостоянке стали подъезжать иномарки, из них выпархивали девицы в сопровождении мужиков разного калибра. Приезжали и одинокие мужчины, вальяжные, солидные, уверенные в себе.

Казбек Джабраилов по-прежнему оставался в клубе.

Лишь в одиннадцать вечера его джип неожиданно вырулил от черного входа к воротам, выехал на проспект и влился в поток автомобилей. Юлия последовала за ним, пропустив вперед две иномарки.

Клиент явно правил в сторону Рублевки и вскоре свернул на правительственное шоссе. Кроме казенных правительственных дач, Рублевку оккупировали новые русские, владельцы особняков, коттеджей и квартир повышенной комфортности. Шоссе имело особый ранг и изобиловало мобильными постами гаишников.

Однако ни джип, ни «Тойоту» никто не остановил. Наверное, все важные персоны уже проехали, и дорожная полиция позволила себе расслабиться.

– Клиент едет в сторону дома туристической директорши, – сообщил по флешке Вовочка. – Еще через пяток минут уточнил: – Ее дом миновал.

Джип припарковался возле здания с аркой. Джабраилов вылез из машины, что-то сказал оставшейся в салоне охране и быстро скрылся в арке. Джип продолжал оставаться на месте, однако Юлия рискнула. Лихо зарулила в арку, остановилась и огляделась. Джабраилова нигде не было. Значит, он исчез в одном из двух домов, выходивших окнами в просторный двор. Она вышла на связь с Белым и обрисовала обстановку. Тот успокоил ее:

– Порядок в танковых войсках. Мы перехватили звонок Джабраилова из ночного клуба. Он интересовался, по расписанию ли прибывает последний рейс из Анкары. Самолет прибыл точно по расписанию в 21.00. Турка обычно встречает машина. Если до одиннадцати вечера он не появился у госпожи Валич, значит, этим рейсом не прилетел. До завтра она вне контроля со стороны турка. Поняла, почему Джабраилов тянул время?

– Поняла. Что мне сейчас делать?

– Езжай, Джульетта, домой и отдыхай, пока не получишь вводную.

Разрешение отдыхать прозвучало для Юлии, словно музыка Вивальди. Она надеялась, что Гера дома. Развернулась и покинула незнакомый, освещенный фонарями двор. Джипа Джабраилова уже не было, наверное, хозяин, встретившись со своей пассией, разрешил им уехать.

Музыка Вивальди перестала звучать для Юлии, когда она увидела темное окно своей малосемейки. Хотя и допускала, что мужа нет, но надеялась: а вдруг?… Он появился лишь под утро, поспал пару часов и отправился на службу. Юлии стало обидно. Она была не только сотрудником Белой Дачи, но и женщиной.

Турок не прилетел ни на вторые, ни на третьи сутки. И Казбек Джабраилов снова позвонил в турагентство. Этой ночью Белый и запланировал его захватить.

Георгий, вооружившись удостоверением сотрудника ФСБ, должен был взять на себя ничего не ведающих гаишников. Юлии была поручена роль подсадной утки.

После того, как Джабраилов отбыл после одиннадцати вечера на джипе в известном направлении, Юлия быстренько переоделась в салоне «Тойоты» и навела соответствующий макияж. Дождавшись, когда хозяйский джип вернулся, она, покачивая бедрами, двинулась к подъезду ночного клуба. В коротенькой юбчонке, едва прикрывавшей ягодицы, намалеванная и с всклокоченной прической – ни дать, ни взять легкомысленная девица, жаждущая приключений.

– Приветик, – сказала она небритому охраннику.

– Ты в клуб? – осклабился тот.

– Ага. Выпить у тебя найдется?

– Есть выпить! – взглянул на часы: – Будет выпить! Через тридцать пять минут, когда сменят. Подождешь?

– Была нужда ждать! Принеси хоть пива!

– Непонятливый ты девочка! Ладно, будет тебе пиво и водка. И закуска будет.

Он вытащил из нагрудного карманчика «Нокию», нажал на клавишу и кому-то что-то сказал на своем языке. Юлия ничего не поняла, кроме имени того, к кому он обращался: Мамед.

– Тебя как зовут, – спросила Юлия, – Мамед?

– Нет. Мамед – кунак. Я – Захар. Так меня русские зовут. А тебя как зовут?

– Тамара.

– Красивый имя. Грузинский царица – Тамара. Ты мой царица.

– Твой царица хочет выпить.

– Сейчас будет выпить, поесть. И сразу любовь. Так?

– Так, – подтвердила Юлия. – В ваш клуб пойдем?

– В клуб – потом. Мне сейчас в клуб нельзя. Я часовой. Мамед постоит за меня.

– Где же ты меня будешь любить, Захар?

– Видишь за воротами кусты? Там место есть. Чистое место. Никто не увидит. В клуб потом пойдем. Там у меня комната есть.

Глупый джигит не понимал, что в свою комнату он сегодня не попадет. Сам лез навстречу своей участи.

Наконец, в дверях появился Мамед с пакетом. Оглядел Юлию с ног до головы, цокнул языком, одобряя выбор приятеля, перебросился с ним парой слов и передал пакет. Юлия подхватила нерусского Захара под руку, и они вышли за ворота. В зарослях кустарника обнаружилась притоптанная полянка. Видимо, джигиты посещали ее довольно часто.

– Здесь сыро, – капризно пропела Юлия-Тамара.

– Зачем ложиться? Я буду любить тебя стоя.

– Сначала выпить, – потребовала она.

– Канешна, канешна.

Захар сноровисто вытащил из пакета бутылку и сверток с закуской, намереваясь ускорить достарханную прелюдию. Юлия не стала ждать финала, подошла к нему, приобняла, и кавалер кулем свалился на мокрую траву.

Она достала из кармана флешку, нажала кнопку вызова, произнесла:

– Готов.

Затем вылила в кусты содержимое бутылки, тару оставила на месте. Прихватила пакет на случай, если исчезновение Захара обнаружат раньше времени: пусть думают, что джигит загулял. Вытащила заранее приготовленный лист бумаги, на котором фломастером было написано: «Привет от Утопленника». Прицепила его на колючку в гуще кустарника, чтобы обнаружили, но не сразу.

Появился Белый, легко взвалил тяжелое тело на плечо и потащил через кусты к припаркованной у посадок санитарной машине. Загрузив клиента, сказал Юлии:

– Раньше, чем через час тревогу не подымут. Я – на главный объект. Ты, Джульетта, свободна.

Быть сегодня свободной Юлии не хотелось. Без Геры ей было тоскливо в служебной малосемейке. В нее даже нельзя пригласить родителей. Квартира на улице Вострухина только считается их собственностью. Пилот поселил туда Алексея Николаевича.

Она ехала по ночной Москве и думала о том, что давно уже не была в родном городе. Звонила, правда, родителям часто. Как и закадычной подружке, Вале Пинегиной, с которой они занимались когда-то стрелковым спортом в секции у Великого Татарина Рамиля Ахсановича. И Валя, и тренер ушли в биатлон, и вот уже несколько лет топчутся у подножия пьедестала.

А Юлия надежд Рамиля Ахсановича о золотом пьедестале не оправдала. Потянулась за Георгием и выбрала другую жизнь. Теперь и не мыслит себя на ином поприще. Привыкла к тревогам, перевоплощениям, неожиданным вводным. Рано ее вывел сегодня Белый из игры. Она бы не возражала понаблюдать вместе с Вовочкой, как зашевелится бандитский муравейник…

Муравейник пришел в движение не через час, как предполагал Белый, а через полтора. Сначала стоявший на страховке Вовочка услышал, как обеспокоенный Мамед стал окликать кунака. Тот не отзывался. Мамед по-русски изматерился, потому что появилась караульная смена: новый постовой и разводящий. Мамед что-то пытался объяснить им, но разводящий оборвал его, после чего они вдвоем направились за ворота. С недовольным бормотанием осмотрели полянку, подсвечивая мобильными телефонами. Зашвырнули пустую бутылку в кусты. Мамед снова несколько раз безрезультатно окликнул кунака, после чего оба скрылись в клубе.

Начал накрапывать дождь. Вовочка, сидевший в машине с открытой дверцей, подумал, что для проведения операции лучше, если бы он усилился. Всевышний будто услышал его мысли, дождь постепенно набрал силу и нудно зашуршал по крыше «Москвича».

Примерно час все было тихо. Затем на крыльце появились четверо джигитов в плащах и с фонарями и направились к кустарнику. Лучи от фонарей зашарили по зарослям. Видимо, кто-то обнаружил записку, оставленную Юлией, потому что все сбились в кучу и загомонили. Вовочке было слышно, как один из джигитов произнес по-чеченски:

– Звоню Казбеку!

Вовочка вышел на связь с Белым:

– Все по плану.

Не прошло и пяти минут, как джип Джабраилова выкатился из ворот и взял курс на Рублевку. Шоссе не затихало и ночью. Отпрыски владельцев особняков возвращались из ночных клубов, привозили и увозили девиц. Изредка их тормозили патрули дорожно-постовой службы и, получив мзду, отпускали.

Остановил патруль и джип Джабраилова. Начальник патруля в звании капитана заглянул в салон, окинул строгим взглядом водителя и трех пассажиров. Шофер по обличью был явно славянской наружности, пассажиры – кавказцы. Джигит на переднем пассажирском сидении – молодой, чисто выбритый и с рукой на ленточной перевязи, осведомился:

– В чем дел, капитан? Мы правил не нарушали.

Тот даже не отреагировал. Обратился к водителю:

– Куда едем?

– За шефом, – ответил за него тот же, с переднего сидения.

– Вас не спрашивают!

– Мы – охрана.

– Вот и сидите молча. А вы, водитель, предъявите документы!

Тот суетливо достал из бардачка техпаспорт и права, в которые были вложены 50 долларов. Капитан подцепил их пинцетом и грозно произнес:

– Взятка?

– Н-нет, – стал тот заикаться, – баксы случайно в правах оказались.

– Пройдемте в нашу машину для составления протокола.

– Тебе мало, капитан? – снова вмешался пассажир с перевязанной рукой. – Сколько хочешь? Сто? Двести?

– Вы тоже, молодой человек, пройдите с нами!

– Врубись, капитан! Мы из штаба будущего депутата Госдумы Заурбекова.

– Не знаю такого.

– Ты никогда не будешь майором, капитан! – и водителю: – Гони!

Тот тронул вперед, но в сетке моросившего дождя объявился омоновец с автоматом. Мотор чихнул от резкого торможения и заглох.

– Выходите все! – объявил капитан. – Без оружия. Ничего в машине не трогать! Разберемся, что вы за птицы.

Автомат – аргумент веский. Джигиты вылезли из джипа и, ежась под дождем, потопали в сопровождении автоматчика к пикапу с зашторенными окнами. Водителя отделили ото всех, завели в черную «Волгу» и усадили на заднее сидение рядом с молчаливым мужиком в черном плаще. За руль джипа сел капитан. Машины тут же газанули к видневшимся в свете мощных фонарей элитным домам.

Не заезжая в улицу, остановились на площадке, которую водители называют карманом.

Серый вздрогнул, когда сидевший рядом с ним мужик тронул его за плечо.

– На кого пашешь, дурак, знаешь? На абреков пашешь! Своих продаешь!

Тот не ответил.

– Сидел?

– Давно отсидел.

– Обзовись!

– Серый, – угрюмо буркнул тот и назвал статью, по которой упекли его когда-то на зону.

– Приятно познакомиться, Серый. За Казбеком едете?

– За ним.

– Извини, что я тебя дураком назвал. Не признал в темноте. Хорошо, что ты во время одумался и стал работать на нас.

– Вы люди Утопленника? – угрюмо спросил Серый.

Ответ был не обязателен, но Белый снизошел:

– Конечно.

– Я все ему сказал, что знал.

– Молодец. А теперь мне скажи. Кто Казбеку звонит по приезду?

– Никто. Биря нажимает кнопку на своем телефоне, и бригадир выходит.

– Биря – племянник Казбека?

– Да, впереди сидел.

– Заметил, какую кнопку он нажимал на трубке?

– Со звездочкой.

Это упрощало задачу. Отпадал принудительный вариант.

– Тебе зачтется, Серый! Сейчас тебя отведут в пикап. Скажешь подельникам, что составляли протокол насчет взятки, но ты его не подписал. Понял?

– Понял.

– Назовешь фамилию капитана – Гнатюк. Запомнил?

– Запомнил.

– Все. Вали, замаливай свои грехи!

Сидевший впереди автоматчик вылез из машины, открыл дверцу со стороны Серого. Когда они удалились, на связь с Белым вышел капитан.

– Что в джипе, Ромео?

– Три коротких ствола и помповое ружье. Все стволы зарегистрированы.

– Подумаешь, «зарегистрированы»!

Спустя пару минут, автоматчик втолкнул в «Волгу» промокшего Бирю. Протянул Белому целлофановый пакет.

– Тут все, что при нем было.

Сотовый телефон племянника Белый сразу же сунул в карман, остальное, в том числе и долларовые купюры, вернул автоматчику. Сказал задержанному:

– У вас в машине два засвеченных ствола.

– Стволы чистые! – нервно выпалил Биря. – А за самоуправство ответите!

– Кому придется отвечать, разберемся в отделении. Завяжите ему глаза! – и вылез из салона.

«Волга» и пикап развернулись и укатили. Белый сел за руль джипа и поспешил к дому с аркой, где его уже должен ждать частный сыскарь Вовочка. Его он обнаружил во дворе. Он лежал на коротенькой скамейке, укрытой от дождя подъездным козырьком. Ни дать, ни взять, загулявший муж, которого жена не пустила домой. Вот и пришлось гуляке коротать ночь на жестких досках.

– Клиент всего скорее в крайнем подъезде, – сказал Вовочка. – Красная машина госпожи Валич стоит под окнами первого этажа.

Белый кивнул и покинул двор. На выходе из арочного тоннеля нажал звездочку на дисплее экспроприированной телефонной трубки. Надеялся, что Серый не ошибся.

Джабраилов не заставил себя ждать. После посланного ему сигнала появился через десяток минут, как и предполагал Вовочка, из крайнего подъезда. Помахал рукой неосвещенному окну на втором этаже и направился к арке. На выходе Белый и спеленал его. Тот от неожиданности даже не сопротивлялся. Пришел в себя лишь в собственном джипе, когда водитель включил свет в салоне. Узрел двоих незнакомцев, и лицо его искривила гримаса досады.