Текст книги "Книга 3. Покаяние"

Автор книги: Юрий Теплов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

2

Алексей проснулся, когда Соня уже хлопотала на кухне. За окнами было еще темно, часы показывали без двадцати семь. Талгат должен позвонить в 7.30.

Он встал. Принял контрастный душ и сел за стол, на котором Соня уже расставила завтрак. Давно о нем так никто не заботился. Алексей вдруг представил ее в качестве жены. Но картинка не складывалась, и он отбросил никчемные мысли.

Ее квартиру он покинул ровно в семь тридцать. Талгата у подъезда не было.

В висках Алексея кольнуло. Голова, словно увеличилась в размере, ее стали заполнять непонятные звуки и неразборчивые голоса. Он прикрыл глаза, сосредоточился. Перед мысленным взором смутно прорисовался Талгат, лежавший на цементном полу. Что-то знакомое почудилось ему в обстановке. Открыв глаза, он уже знал, где Талгат. Там же, где был когда-то и сам: в подвале, на территории частного психиатрического санатория, куда попал по милости господина Заурбекова и фальшивого гуру.

Он вызвал по флешке Георгия Ромеоа:

– Талгата захватили джигиты, надо выручать. Я знаю, куда его увезли.

– Куда?

– В резиденцию загородной психушки.

– Будьте на связи. Я свяжусь с Пилотом.

Он позвонил минуту спустя:

– Еду за вами. Ждите у метро «Рязанский проспект».

Можно было подумать, что Ромео летел на вертолете. Притормозив, открыл дверцу, и Алексей заскочил в машину чуть ли не на ходу.

– Пилот сам решил участвовать в операции. Они с Юлькой будут ждать нас на подъезде к санаторию…

Московская погода на грани осени и зимы уже много лет не баловала жителей: то нудный дождь, то мокрый снег, который тут же таял. После Кольцевой нахохлившийся лиственный лес вплотную подступил к шоссе. Березы и осины выглядели неприкаянными, словно изгнанные с празднества гости, с которых содрали выходную одежду.

Подъездная санаторная дорога из цельных плит была заметно веселее из-за зеленых елочек, растущих по обочинам. Георгий сбавил скорость. Но все равно проскочил бы мимо «Нивы» Пилота, если б не Юлия. Она неожиданно возникла из леса и махнула шарфиком. Машину они увидели, лишь остановившись. «Нива» стояла на заросшей кустарником просеке, и с дороги была прикрыта елочками. Подле нее стояли Пилот и два оперативника.

Пилот мог бы позволить себе иметь любой импортный вездеход. Но он не любил выпячиваться и бросающиеся в глаза шикарные автомобили игнорировал. Однако его непрезентабельная «Нива» была с особой начинкой, и могла обставить на автодроме любую иномарку.

– До ворот санатория двести пятьдесят метров, – сказал Пилот. – Как вы, Алекс, уходили от Заурбекова?

– Через ограду, справа от ворот, – ответил Алексей. – Оттуда прямой путь до резиденции.

– Так и пойдем. Диспозиция такова. Один оперативник остается с транспортом. Группа захвата – в резиденцию. Трупы исключаются. При необходимости работаем стрелками. Загоняй машину в лес, Георгий, и вперед!

Группа из пяти человек вышла к ограде санаторной зоны напрямую через лес. Влажная почва пружинила, но не проваливалась. Алексей уверенно двигался во главе, будто ходил здесь множество раз. Он знал, что вот-вот должна появиться еле заметная тропка, по которой он уходил в ночь побега. И она появилась. Левее – железная дорога, по ней он ехал на дачу Рязанцева.

Словно в подтверждение его мыслей, послышался, как в ту ночь, гудок электрички, послуживший ему тогда ориентиром.

Тропа вскоре сошла на нет. И тут, будто кто-то скомандовал Алексею «Стоп!». Ноги сами собой застопорились. Он понял, что именно здесь перелезал в темноте через решетчатый забор.

– Пришли, – сказал он Пилоту.

– Возвращайтесь, Алекс, к машинам. Вам светиться нет смысла.

Алексей не возражал. Мало ли кто мог находиться в резиденции? Он же теперь Иван Сергеевич, а не Утопленник! Еще не пришло время выказывать себя. Он был уверен, что скоро увидит Талгата. И попрощается с ним. Не навсегда ли?

Талгат висел на дыбе. Подвал освещался единственной лампочкой в проволочном кожухе. Племянник по имени Биря крутил одной рукой подаренный ему дядькой трофей – морпеховский нож. Ладонь второй руки была забинтована. Мщение жгло его, и он ждал момента испробовать нож на живом теле. С таким намерением он и приблизился к пленнику. Но дядька остановил его:

– Ты хочешь, чтобы он сразу подох, Биря? Не надо. Враг должен умирать медленно, чтобы проклял свое пребывание на земле. Запомни это. У тебя много времени. Ты режь его медленно и получай удовольствие. Так велит Аллах. Гяуры должны стать покорными, как манкурты. Непокорные должны умирать в мучениях.

– Понял, дядя.

– Ты хороший мальчик. Всё, мне надо ехать.

Джабраилов поднялся по лестнице в прихожую, откуда можно было попасть в апартаменты хозяина на втором этаже, в комнаты отдыха и столовую, и на территорию санатория. В прихожей двое джигитов играли в нарды.

– Тело потом закопаете за оградой, – сказал им бригадир.

– Закопаем.

Джабраилова ждало самое приятное дело – собрать с коммерсантов и сутенеров плату за крышевание.

Биря остался с пленником с глазу на глаз. Подошел к нему. Ширкнул лезвием по синюшному от побоев животу. Частыми каплями проступила кровь.

– Ты будешь сдыхать медленно, сын свиньи Я буду отрезать тебе сначала пальцы, потом уши и нос, потом кромсать, как шаурму.

Талгат поднял на него глаза, прошелестел спёкшимися губами:

– Проказа.

– Говори громче, гяур! Прощения просишь?

– Ты – проказа, – внятно повторил Талгат.

– Ну, штопаный гондон! – в бешенстве прорычал Биря.

Взмахнул ножом, и большой палец левой руки пленника упал на цементный пол. Однако он остановил себя и свой гнев. Он хотел быть похожим на дядю, который велел резать гяура медленно и с удовольствием…

К резиденции Пилот и его люди вышли с тыла. Здание санатория тонуло в серой утренней дымке. Округа была безлюдной и тихой.

Группа обогнула резиденцию вдоль глухой стены. Георгий выглянул из-за угла. На автостоянке у входа красовался японский джип. Бандиты всех мастей предпочитают такие автомобили. На ступенях у входа стоял часовой в милицейской куртке с поднятым меховым воротником и короткоствольным автоматом.

– Зайди с другой стороны, – сказал Георгию Пилот. – А ты, Джульетта, напрямую.

Не скрываясь, Юлия двинулась к крыльцу. Часовой заметил ее, когда она была почти рядом. Наверное, отвлекся мыслями о теплой родине.

– Эй! – крикнул он. – Сюда нельзя!

– Закурить дай, джигит.

– Ты откуда?

– Из санатория. Ты что, жадный? Сигаретки жалко?

– Не жалко. Стой там! – Полез в карман куртки, вытащил сигаретную пачку, выковырял пару штук. – Лови, женщина!

Но бросить не успел. Подкравшийся с другой стороны Георгий кошкой взлетел на крыльцо. Часовой свалился на ступени вместе с автоматом.

– Не придуши, – буркнул появившийся Пилот и подхватил автомат.

Георгий дернул металлическую дверь, она не шевельнулась. Часовой очухался и с испугом пялился на свалившихся по его душу дьяволов.

– Скажи ему, Ромео, чтобы попросил открыть. Иначе – секир башка.

Теплолюбивый житель гор понял и без посредника. «Секир башка» его не устраивала. Он хотел вернуться домой, в ингушское село, живым и с деньгами. Согласно закивал головой. Георгий подтолкнул его к дверям и освободил ему рот.

– Стучи!

Тот стукнул в дверь два раза, затем еще раз.

– Ты, Султан? – послышался голос из-за двери.

– Я. Открой. В уборную надо.

Заскрежетал замок, дверь приоткрылась. Пилот ворвался первым, и тело охранника с шумом рухнуло на пол. Джигиты, игравшие в нарды, схватились за кобуры. Но под стволами автоматов медленно подняли руки.

Юлия обезоружила одного, приступила ко второму. Но тот вдруг извернулся, схватил ее и выставил перед собой, словно щит.

– Не подходи! – заорал и попытался вытащить из-под ремня пистолет.

Юлия крутанулась, присела. Тот снова собрался обхватить ее. Пилот не дал ему это сделать: стрелка, выпущенная из авторучки, прошила ему щёку, и джигит стал оседать с открытым ртом.

– Расслабилась, Джульетта! – укорил ее Пилот. – Состегни наручниками этих придурков друг к другу и к трубе парового отопления. Отбери все сотовые телефоны и поищи ключи от их джипа. Мы – в подвал…

Талгат был без сознания. Биря вылил на него ведро холодной воды и ждал, когда он придет в себя. На полу в сгустках крови валялись три пальца. Оставалось еще семь. Резать бесчувственное тело ему было не интересно.

Наконец, пленник открыл глаза. Взгляд его был мутным, он не понимал, что с ним происходит. Когда глаза прояснились, Биря ухмыльнулся.

– Проси прощения, сын свиньи!

Талгат не услышал его. Глядел на лестницу, ведущую из люка в подвал, и ему чудились знакомые лица: Пилот, Георгий, кто-то еще. Лица плавали в тумане и не исчезали. Пилот прорисовался четче и стал приближаться. Его заслонила поганая морда мучителя. Тот примеривался отхватить новый палец. Но не успел.

За его спиной вырос Пилот и коротким взмахом рубанул по шее. Ноги Бири подкосились, он кулем шлепнулся на пол и выронил морпеховский нож.

Георгий поднял нож и перерезал капроновые веревки, удерживающие друга на дыбе. Пилот придержал тело и бережно уложил на топчан. Кровь продолжала сочиться из отрезанных пальцев. Георгий достал из куртки баллончик с антисептической жидкостью и обрызгал обрубки. Кровь запузырилась и остановилась. Перебинтовал другу кисть и протер спиртом кровоподтеки. Позвал:

– Морпех!

Лицо Талгата дрогнуло. Губы искривились и еле слышно выдали:

– Я в порядке.

Стал подавать признаки жизни и Биря. Оперативник пнул его.

– Оставь! – велел ему Пилот. – Защелкни подонка браслетами.

Оперативник перевернул его на бок, высвобождая руки. Когда наручники сомкнулись, Биря завыл. Оперативник шлепнул Бирю по губам. Тот смолк.

– Где машина нашего человека? – спросил его Пилот.

Биря не ответил. Он готовился переселиться в райские кущи Аллаха, хотя ему совсем туда не хотелось.

– Где девятка? – повторил Пилот.

– Сожгли в лесу, – отрешенно прошептал Биря…

Талгат с усилием приподнялся, сел на топчане.

– Отдайте его мне, командир, – прошепелявил, глядя на Пилота.

– Бери, но он должен остаться живым.

Талгат потянулся к Георгию за своим ножом. Здоровой рукой ухватил рукоять, встал и, шатаясь, направился к своему мучителю.

Биря снова завыл. Вой перешел в протяжный скулеж и прекратился, когда оперативник залепил ему рот клейкой лентой. Кричали только глаза, с ужасом глядевшие на бывшего пленника.

Нагибаться Талгату было тяжело, и он сел на пол. Руки Бири, скованные наручниками, оказались перед ним. Он взмахнул ножом и отчекрыжил три первых попавшихся пальца.

– Всё, – сказал.

– Справедливо, – одобрил Пилот. – Брызни ему, Ромео, на раны, чтобы кровью не истек. Его мобильник оставь на столе. Уходим, ребята.

Перед тем, как подняться наверх, Пилот остановился перед Бирей.

– Передай своему бригадиру привет от Утопленника. Я ему сообщение оставил на твоем телефоне.

В прихожей ничего не изменилось. Один джигит смирно сидел на полу, другой еще был в отключке. Оба были сцеплены в цепочку с трубой парового отопления. Юлия устроилась в кресле.

– Ключи от джипа в замке зажигания, – сообщила она Пилоту.

– Все на выход, – распорядился он.

Георгий и оперативник помогли передвигаться Талгату. Выбравшись наружу, загрузились в джип. За руль сел оперативник, он был в такой же милицейской куртке, как и джигит, карауливший вход.

Юлия закрыла дверь резиденции на ключ и запрыгнула на заднее сидение к Георгию и Талгату. Двигатель заурчал, джип тронулся и направился на выезд. Привратник в зеленом камуфляже, увидев знакомую машину, распахнул ворота.

– Я жив, – сказал Талгат обнявшему его Алексею.

– Ты будешь долго жить, – ответил тот.

– Мероприятие закончено, – объявил Пилот. – Я еду на Ниве, Ромео с Талгатом и оперативниками – на джипе. А вы, Алекс, с Джульеттой. Талгата мы пока поселим в нашем лазарете. Поехали!

3

Собрав дань с коммерсантов, Джабраилов позвонил племяннику. Тот не отвечал. Он по очереди стал набирать номера телефонов охранников, но и те молчали. Мрачные предчувствия охватили бригадира. Взяв с собой попавшихся под руку быков, он спешным порядком направился в резиденцию.

Когда въехали на территорию санатория, уже стемнело, и начался слабый снегопад. Корпус психов светился огнями, а резиденция тонула в сумерках.

Часового у крыльца не было. Двери оказались закрыты. На стук никто не реагировал. Запасными ключами Джабраилов не пользовался, они остались в офисе у Евы.

– Ломайте, – приказал бригадир.

Сходу выбить металлическую дверь не получилось. Она слетела с петель лишь под ударами пожарных ломов.

Джабраилов ворвался внутрь. Его джигиты, проверенные горами, сидели, скованные, на полу с виноватыми физиономиями.

– Где Биря? – прорычал он.

– Там, – кивнул на закрытый люк в подвал один из охранников.

Племянник лежал, привалившись к испятнанной пыточной колоде. Лицо его было бледно-серым. Рот заклеен скотчем, руки стянуты за спиной. На одной кисти не было трех пальцев. Они валялись на полу.

Джабраилов отодрал скотч, отщелкнул своим ключом наручники. Усадил племянника на топчан.

– Эй! – крикнул наверх. – Принесите йод и бинты!

Обрабатывать раны он научился в горах. Перебинтовал ладонь племянника. Достал из кармана плоскую фляжку с коньяком.

– Выпей, Биря.

Тот сделал несколько глотков. Передохнул. Снова глотнул. На лице проступила смуглота.

– Говорить можешь?

– М-могу.

– Скажи, что случилось.

– Утопленник напал.

– Кто?

– Утопленник.

– Почему ты так решил?

– Он сам сказал. И сообщение тебе оставил на моем телефоне.

Джабраилов взял со столика трубку. Нашел в меню сохранённое сообщение. Прочитал: «Передай Зурабу, что я его достану. Утопленник».

Ему стало не по себе. В Утопленника Джабраилов не особо верил. Думал, бзик такой у хозяина. Выходит, он существует и находится в Москве. А киргиз, шайтан бы его побрал! – его человек. Может, не стоило трогать киргиза? Теперь придется докладывать хозяину. И неизвестно, чем все кончится.

– Ты хорошо его разглядел, Биря?

– Да.

– Как себя чувствуешь?

– Плохо, дядя.

– Терпеть можешь?

– Могу.

– Сейчас поедем к хозяину. Соберись с силами.

Звонок Казбека слегка удивил Заурбекова. В неурочное время тот выходил на связь крайне редко. Казбек явился с понурым видом.

– Что стряслось?

– Утопленник объявился.

– Где?

– В вашем санатории.

– Так пристрелите его.

– Он ушел.

– Откуда ушел?

– Из резиденции.

– Как он туда попал?

– За киргизом пришел.

– Каким киргизом?

– Шофером подполковника, которого мы пасли.

Заурбеков понял, что по недомыслию подручного произошло нечто из ряда вон выходящее. В нем закипело раздражение. Но он давно научился скрывать эмоции.

– Рассказывай все от начала до конца, – сказал внешне спокойно.

Джабраилов выложил все, что посчитал нужным. Умолчал лишь о послании в телефоне племянника, не желая гневить хозяина. Но все равно прогневил.

– Идиот! – не сдержался Заурбеков. – Кто разрешил тебе захватывать шофера?

– Он капкан поставил.

– Какой капкан?

– На племянника.

– Рассказывай еще раз. С подробностями.

Что-то в изложении Джабраилова не стыковалось. Не хватало каких-то мелочей, отчего рассказ казался плодом его воображения.

– Как выглядел Утопленник? Похож на фото?

– Я не видел его. Видел племянник.

– Вызывай его сюда.

– Он здесь, ждет в машине.

– Сходи за ним.

Оба появились через минуту и встали у дверей. У Бири рука висела на перевязи. Заурбеков поморщился. Ему не понравился замусоленный вид бригадирова племянника.

– Что у тебя с рукой?

– Пуля попала. Я отстреливался, – ответил Биря, как научил его дядька.

– Попал в кого-нибудь?

– Ранил одного.

– Можешь описать Утопленника?

– Да. Старый. Лет шестьдесят. Коренастый. Волосы короткие, седые.

«Полный бред, – подумал Заурбеков. – Это не Утопленник. Но ведь не врет же пацан!»

– Сколько человек напало на вас?

– Девять.

– Убитые есть?

– Двое. Охранник у крыльца ранен.

– Почему вас оставили в живых?

– Не знаю.

Больше всего Заурбеков не любил слово «не знаю». Оно мешало анализу, без которого невозможно предугадать ходы противника. Но приходилось мириться.

– Разберись, Казбек, с разгильдяями, охранявшими резиденцию. Завтра же. Накажи, кого следует. Теперь уходите оба!

Когда дядя с племянником вышли, Заурбеков погрузился в размышления. Не может Утопленник быть в разных обличьях. Гуру поймал высокого, молодого, без намека на седину. Сегодняшний – пожилой, коренастый, седой. Явная нестыковка.

А есть ли конкретный человек с такой кличкой?… Заурбеков вспомнил историю Магаса, начавшуюся с теракта в концертном зале на Дубровке. Спецы из Конторы искали его повсюду и натыкались на разных людей, пока не сообразили, что это плавающий псевдоним.

Может, и «Утопленник» плавает от одного к другому? Тот, что когда-то непостижимым образом сумел уйти из пыточной, возможно, умер, а его кличка перешла к новому силовику? Возможно такое? Вполне. Тогда опасность не столь уж велика.

Несмотря на успокаивающие мысли, сердце Заурбекова снова дало сбой. Он привычно нашарил на столе баночку с нитроглицерином, кинул в рот сразу три таблетки. Подождал, откинувшись в кресле, пока тупая боль прошла. И подумал, что меры предосторожности все равно надо соблюдать, лишними они не бывают…

Юлия отвезла Алексея в избирательный штаб. Сказала:

– Я приеду за вами в восемнадцать.

Алексей поднялся на второй этаж. Фанфурики слонялись по залу. Шишмарев сидел в кабинете и делал вид, что изучает какие-то бумаги. Увидев Алексея, вышел ему навстречу и приветливо произнес:

– Ты, как красное солнышко, то есть, то нет. Чем занимался?

Алексей внимательно поглядел на него и понял, что Шишмарев на самом деле скучал без него. И вопрос свой задал просто так. Но счел нужным ответить:

– Досугом.

– Понятно. Женщина?

Алексей не стал его разубеждать. Неопределенно кивнул.

– А фанфурики болтают, что ты к Соньке Сахаровой пристроился. Она только что уехала на телестудию. – Не дождавшись ответа, добавил: – Вот болтуны!

– Болтуны, – согласился Алексей.

– Иван! Мне тоже надо смотаться в одно место. Порули тут без меня.

Рулить Алексей не желал. Избирательная телега генерала Баскакова двигалась сама по себе. Как и куда двигалась – он не особо задумывался.

Оставшись в одиночестве, Алексей пытался понять, зачем джигиты выкрали шофера. Объяснение напрашивалось одно: и слежка, и похищение имели целью выяснить, не Утопленник ли Иван Сергеевич Турченко. Ответ на этот вопрос мог дать только Джабраилов, которого он в глаза не видел. Значит, необходимо с ним встретиться и покопаться в его голове. А заодно узнать, кто конкретно стрелял в Оратора.

Шишмарев, похоже, исчез до позднего вечера. Генерал тоже не появился. Приехал лишь Георгий и засел в своем кабинете. Алексей объявил фанфурикам, что летучки не будет, и на сегодня все свободны. Легкий шумок, означавший одобрение, прокатился по залу, и через пять минут фанфуриков, как ветром сдуло.

Алексей позвонил Соне на телестудию. Она была там, и его звонку заметно обрадовалась.

– Приедешь сегодня? – спросила.

– Приеду.

– Значит, я лечу домой.

Штаб Алексей покинул ровно в 18.00, не дождавшись Шишмарева. Юлия уже ждала у подъезда. Она приехала за ним на новенькой девятке мышиного цвета. Алексей не сомневался, что нутро жигулей переоборудовано так же, как и в сожженной джигитами машине Талгата. Усевшись в машину, он спросил:

– Как там Талгат, Юля? – ему претило называть ее псевдонимом «Джульетта», как это был принято у белодачников.

– Оживел, – ответила она. – Домой из лазарета просится.

– Дома он быстрее придет в норму.

– Завтра его отпустят. По какому маршруту сейчас, Иван Сергеевич?

– На Волгоградский проспект.

– Знаю. К Соне Сахаровой.

Алексей не удивился ее осведомленности. Подчиненные Пилота были напичканы самой разной информацией.

Слежки не было на всем пути. Всего скорее, пастухов выбило из колеи ЧП в резиденции. Значит, Джабраилова придется искать самим.

Когда подъехали к Сониному дому, Алексей сказал Юлии:

– У меня к тебе просьба. Можем мы завтра покататься по городу?

– Я в вашем распоряжении, Иван Сергеевич.

Утром Юлия подъехала, как и Талгат, к семи тридцати.

– Едем к «Еве», – сказал Алексей.

– Нам нужен Джабраилов?

– Да.

Через сорок минут они припарковались на обочине, откуда хорошо просматривались и ночной клуб, и выезд из него. Алексей не знал, как долго продлится их ожидание. Но был уверен, что бригадиру все равно понадобится отлучиться.

Около десяти утра из ворот клуба выехал серый «Шевроле».

– Машина Джабраилова, – проговорила Юлия. – Сесть на хвост?

– Да.

Шевроле покатил в сторону Кольцевой трассы, ушел на левый поворот и вскоре свернул направо. Юлия не отставала. Держалась на некотором отдалении. По этому шоссе, ведущему в резиденцию Заурбекова, Алексей ехал вчера с Георгием.

– Сумеешь обогнать и аккуратно подставиться? – спросил он Юлию.

Она вдавила педаль газа, и девятка стала настигать иномарку. Поравнявшись с ней, слегка чиркнула по левому боку и пошла в отрыв.

Кто, скажите, стерпел бы такое нахальство? Тем более самолюбивые горцы?

Шевроле резко пошел на обгон, подрезал девятку и встал, подставляя бампер. Юлия увернулась от столкновения. Из иномарки вылезли два кавказца в легких плащах. Нет, они не походили на обычных братков: ни золотых цепей на шеях, ни массивных перстней-печаток.

– Джабраилов в очках-хамелеонах, – шепнула Юлия. – У него электрошоковая дубинка.

Из открытой задней дверцы вывалился еще один джигит с карабином «Сайга». И застыл в готовности прикрыть бригадира огнем.

Тот подошел к девятке со стороны Алексея и, признав подполковника, слегка растерялся. Но тут же взял себя в руки.

– Что будем делать, господа? – спросил довольно вежливо.

– Что вы предлагаете? – спокойно задал встречный вопрос Алексей.

– Сами разберемся или дорожную полицию вызовем?

– Сами.

– С вас 20 тысяч в долларах.

– Не много ли?

– Не много.

– Посмотрим, – сказал Алексей, вышел из машины и осмотрел Шевроле. – Всего лишь, царапинка, уважаемый. Она не стоит таких денег.

– Мы не на базаре, чтобы торговаться, – буркнул Джабраилов.

Алексей уловил его неуверенность и желание плюнуть на все и уехать. Но бригадир не хотел терять авторитет в глазах подчиненных.

Юлия тоже вышла из машины, встала чуть позади Алексея. Напарник Джабраилова оказался за ее спиной.

– На половину суммы согласны? – спросил Джабраилов.

Алексею необходимо было заставить его шевелить извилинами, чтобы выяснить, с какой целью его стали пасти. Кем заинтересовались? Утопленником или заместителем Шишмарева? Значит, надо тянуть время.

– Согласен на половину, – ответил Алексей, – но со мной таких денег нет.

– Давайте паспорт в залог. Привезете десять тысяч – получите паспорт.

– Сначала представьтесь.

– Я – Джабраилов Казбек, руководитель ЧОПа «Скорпион».

Алексей достал паспорт. Открыл лицевую страницу и, не выпуская из рук, показал Казбеку.

– Я – Турченко Иван Сергеевич.

– Очень приятно. Давайте паспорт.

– Подождите, господин Джабраилов. Надеюсь, мы разойдемся без претензий друг к другу.

– Как так?

– Мне кое-что известно о вашей деятельности, помимо охранной. Понимаете, о чем я говорю? 10 тысяч долларов – весьма скромная цена за мое молчание.

В голове бригадира мелькнули политолог Самойлов и Заурбеков. Затем нарисовался темный подъезд, и он сам, стоявший у подоконника с пистолетом в кармане в ожидании Звоникова. Блефует подполковник, подумал он. Не может знать того, о чем даже братве неизвестно. Нельзя отступать, уважать перестанут. Но и мочить подполковника без разрешения хозяина нельзя. Придавить разрядом шокера, забрать паспорт и отпустить за бабками.

Джабраилов оглянулся на напарника. Тот понял это как сигнал. Девчонка, стоявшая перед ним, внимания не заслуживала. Взмахнул струной-удавкой, чтобы накинуть на шею мужику, с которым базарил бригадир. Но не успел. Девчонка перехватила его руку, вывернула и прикрылась им от джигита с сайгой. Джабраилов попытался пустить в ход электрошокер. Его остановил шипящий голос девчонки:

– Ты на мушке, Казбек! Дернешься – стреляю.

– Ну, что, господин Джабраилов? – проговорил Алексей. – Разойдемся мирно?

– Разойдемся, – с запинкой, но без дрожи в голосе согласился тот.

– Прикажите своему напарнику отбросить «Сайгу» ближе к нам. И прочие стволы – тоже. Электрическую дубинку мы вам милостиво оставим.

– Выполняйте! – пробурчал бригадир.

«Сайга» шлепнулась рядом с Юлией. Она успела ощупать своего пленника, вытянула из его подмышечной кобуры револьвер, засунула в бездонный карман куртки.

– Не переживай, Казбек, – сказал Алексей, – молодой, научишься.

Тот скривился, но промолчал. Паники не было ни в лице, ни в мыслях. Только досада, что так глупо попал на крючок. «Подполковник, конечно, из Конторы, – думал он. – У хозяина там есть свои люди, повыше чином. Закроют рот подполковнику. На хрена надо было Самойлову следить за ним?»

Алексей понял, что интерес к его персоне инициирован политологом и вызван лишь предвыборными делами. Значит, с личностью Утопленника слежка не связана. Прояснилось и с убийством Оратора. Хотя для обвинения нет ни одного факта.

Джабраилов стоял перед ним с каменным лицом. На глазах по-прежнему были очки-хамелеоны. Крепкого человека поставил Заурбеков на место Юриста.

– Советую не рассказывать Самойлову, как вы опростоволосились, – сказал Алексей на прощание.

– Это мое дело.

А в голове Джабраилова уже вызрело решение умолчать об этом дорожном происшествии…

Когда Шевроле с джигитами укатил, Юлия собрала оружие, уложила в тайник под водительским сидением. Спросила Алексея:

– Куда теперь?

– В штаб.

В кабинете, кроме Шишмарева, находилась Соня Сахарова.

– Аллах Акбар! – бодро поприветствовал Шишмарев Алексея, и тот вспомнил, что на сегодня назначена встреча Заурбекова с избирателями в мечети.

– Как, Иван, забьем Самойлову шар в лузу?

– Если забьешь, то не я, а ты. Идея целиком твоя.

Шишмареву ответ понравился, это было написано на его лице.

– Политолог тоже не семи пядей во лбу оказался. Его помощник сам пригласил Кривову на встречу.

– Это как раз и подозрительно, – сказала Соня.

– Ты, Сахарова, пессимистка.

– Нет, Виктор, не пессимистка. Просто осторожная, научилась.

– Вот и продолжай учиться.

– Спасибо за совет. Пойду учиться.

– Из штаба не уходи. Когда Кривова вернется, загляни.

Глупый Шишмарев! Он и не предчувствовал провал своей акции. Алексей же кожей ощущал правоту Сони.

Шишмарев вышел в зал, добродушно попенял фанфурикам на их безынициативность. Он весь лучился в предвкушении триумфа. Так продолжалось, пока в офисе не появилась Наталья Кривова. Вместе с ней в кабинет зашла и Соня.

– Не о чем писать, Виктор Спартакович, – сказала Наталья в полной растерянности.

– Почему не о чем?

– Заурбеков приехал в мечеть со своей черной охраной, и все стали молиться. Избиратели тоже. О выборах не было и речи.

– А потом? Вопросы, ответы? – недоуменно спросил Шишмарев.

– Не было ничего. Помолились и разошлись.

– Как же так?

– Я предупреждала, что Самойлов нас переиграет, – сказала Соня.