Текст книги "Дорогами тысячелетий (сборник)"

Автор книги: Юрий Петухов

Соавторы: Владимир Щербаков,Спартак Ахметов,Николай Шахмагонов,Иван Дорба,Людмила Жукова,Константин Матвеев,Ашур Матвеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Дороги богов

Так откуда пришел Аполлон в Грецию – с севера или с востока? Для того чтобы выяснить это, необходимо перейти от богов к людям, к народам, пронесшим своих кумиров через пространство и время. Для начала отправимся в Северное Причерноморье середины II тысячелетия до н. э., не забывая о том, что ираноязычных племен в тех краях еще не было. Они пришли позже, вслед за другим народом, и потому называли себя по отношению к нему «нэпа» – «младшие». По свидетельству Страбона, оба побережья Черного моря, Северное и Южное, были тесно связаны между собой напрямую через море еще со времен позднебронзового века. Не были закрыты для контактов, торговли и другие пути: морские вдоль побережий и сухопутные в обход моря с обеих сторон, западной и восточной. Для Ахилла не составило труда сменить родину на «далекую» Фессалию, основательно прижиться там, а позже возвращаться в свои края. Да и малоазийские венеты жили не только в Троаде, их география довольно-таки широка, скажем, Антенор со своим войском пришел из Пафлагонии, области, расположенной на южном берегу Черного моря непосредственно напротив Таврии. Стоит ли удивляться наличию «лады» в Малой Азии, если культ коня, свойственный малоазийским венетам, присутствует и в более отдаленных местах – у венедов Прибалтики и у славян по всему ареалу их расселения.

Не случайно наш поиск начался с Трои. Общность культур протославян и малоазийцев прослеживается еще с энеолита. И позже она не пропадает, не заглушается ни временем, ни контактами с иными этническими группами. Погребение Гектора, описанное в «Илиаде», тризна, погребальный костер и все сопровождающее это действо не могут не привести на память славянские погребальные обряды, сохранявшиеся до X–XII веков н. э. и имевшие почти трехтысячелетнюю историю. Они более чем похожи, они совпадают до мелочей, как, например, курган Патрокла, товарища Ахилла, тоже «тавроскифа», и черниговский курган X века н. э. Черная Могила или, скажем, описание погребения русса у восточного путешественника Ибн-Фадлана. В войске князя Святослава под Доростолом мы встречаем все то же трупосожжение с жертвами и возлиянием вина. Причем Лев Диакон, описавший события русско-византийской войны, так и говорит, что «приняли они, руссы, эти эллинские (языческие. – Ю. П.) таинства от товарищей Ахилла».

Мы уже останавливались на присутствии в Северном Причерноморье сколотов. Этноним этот дожил до середины V века до н. э., когда его засвидетельствовал Геродот. Но история сколотов значительно древнее – вспомним про воинственные племена, упоминаемые X. Коте. И если праславянские племена Подунавья шли на Балканский полуостров с севера, то их сородичи, обитавшие восточнее, продвигались в том же направлении в Малую Азию, используя перечисленные выше пути или один из них, наиболее удобный. В принадлежности сколотов к праславянам сомневаться не приходится, это убедительно доказал академик Б. А. Рыбаков. Присутствие предков в Северном Причерноморье и Таврии глубоко залегло в народной памяти славян – именно в тех местах располагался «ирий», загробный мир славянской мифологии, «райская земля», лучше которой «ничего на свете нет». В такой форме сохраняется память о прародине у народов, выходящих из последней стадии доклассового общества.

На юг вели два пути, а значит, существовало два основных направления проникновения в Средиземноморье славянских народов, а с ними и культов славянских богов. При такой постановке вопроса – откуда пришли в Грецию чуждые боги, с севера или с востока, из Подунавья или из Малой Азии – становится ясно: с обеих сторон. И примерно в одно время – в середине II тысячелетия до н. э. Однако не следует понимать, наверное, этот процесс как великое переселение народов. Значительно большая, основная масса праславянства оставалась на родине. Но наиболее подвижная, молодая, раннедружинная прослойка устремлялась в богатые и оживленные приморские области. Процесс этот характерен для всех индоевропейских народов того времени, и исключать из него представителей праславян, одного из крупнейших этнических массивов древней Европы, нет оснований, тем более что и археологические данные позволяют нам судить об этом. Исследователи показали, что на долгом, многотысячелетнем пути славянства были и взлеты, и падения, и раннегосударственные образования задолго до Киевской Руси. Лингвисты также вычленяют тот период как историческую эпоху со значительными сдвигами в экономике и социальной структуре племен (выделение воинов и вождей). Славянские термины, связанные со скотоводством, в частности для той эпохи, распространены «от Адриатики до Архангельска».

Итак, по всей видимости, носителями культа божества Кололо, сохранившего в себе основные черты покровителя пастухов и земледельцев, была племенная молодежь. Б. А. Рыбаков считает, что «исходная точка многообразного облика Аполлона связана со скотоводческой пастушеской средой». Молодые воины-пастухи двигались на юг, вовлекая в это движение другие народы, точнее, соответствующую им часть этих народов. Возможно, они сами были вовлечены в это движение на более раннем этапе. Правильнее было бы говорить не о едином, одновременном переселении, а о целом ряде малых вторжений на протяжении веков. Вовлеченные в процесс культурной интеграции и оседая на новых землях, пришельцы частично ассимилировали местное население, подвергались сами ассимиляции, привнося при этом элементы своей культуры.

Что же двигало переселенцами? И почему они отрывались от своего народа, от своей земли и устремлялись в далекие края? Дело в том, что у них не было своей постоянной земли, а сама жизнь мыслилась бесконечным медленным движением. В середине II тысячелетия До н, э. закончилось расселение по Европе кочевых пастушеских племен, в том числе и «праславянских». Земли Подунавья, бассейны Одера, Вислы, Днепра, а также Северное Причерноморье были ими прочно заняты, включая и промежуточные территории. Благодаря длительным контактам древних индоевропейцев, еще не успевших резко обособиться друг от друга, земли к югу не были неведомыми краями, они всегда представлялись привлекательными. В то же время резкое увеличение численности племени на фоне возрастающего благополучия, как результата оседлости, заставляло отправлять часть молодежи на поиски «новых мест жительства». Безусловно, действовал и фактор, определяемый для более поздних времен термином «казачество». Не исключено, что в пограничных районах происходило слияние с фракийцами и венедами, которые или сами являлись частью протославянского мира или же были в значительной мере «ославяненными». Некоторые ученые считают, что уже на самых ранних этапах своего развития праславяне были смешанным народом, чем объясняется в дальнейшем их отличительная черта – способность к ассимиляции и ассимилированию.

Единство праславянского населения на огромной территории подтверждается как ареалом распространения археологической культуры «шнуровой керамики» (она же культура «боевых топоров») и культуры «курганных погребений», связанной с тшинецко-комаровской культурой XV–XIII веков до н. э., так и более поздними, пшеворской и зарубинецкой. Скорее всего даже на юге между сколотами и праславянами Подунавья ни территориального, ни этнического разрыва не было. В промежутке между ними лежали земли «таинственных» агафирсов. Но настолько ли они таинственны? Попробуем разобраться с ними, как с частным случаем «культурной интеграции». По греческой легенде, Геракл в поисках потерянных быков Гериона прибывает в скифские земли, где встречается с женщиной-змеей. У них рождаются трое сыновей: Агафирс, Гелон и Скиф. Исходя из легенды, в родстве этой троицы сомневаться не приходится. Этнически гелоны и скифы того времени – это праславяне с возможными включениями иных этносов. Ираноязычные скифы-кочевники появятся в здешних местах значительно позднее. Нет сомнения и в сколотской версии легенды: суть прежняя, хотя братья носят другие имена – Липоксай, Арпоксай и Кодоксай. Племена, возглавляемые ими, естественно, родственны. Причем знакомый нам X. Коте утверждает, что имена эти не иранские, что они принадлежат древнейшим земледельцам Поднепровья. Приглядимся к агафирсам внимательнее. Геродот пишет об общности жен у них, обычае наносить на тело татуировку и красить волосы в синий цвет. Последнее возможно лишь в том случае, если агафирсы светловолосы. Стоит вспомнить Юлия Цезаря, упоминавшего обычай бриттов краситься в синий цвет. Еще в прошлом веке А. К. Толстой обратил внимание на то, что в Британию заодно с Генгистой и Горсой попал славянский Чернобог. Как мы знаем, боги сами не ходили. Толстой призывал «отказаться от формального понимания истоков русской культуры и мироощущения и обратиться к глубинной истории индоевропейских народов». Но вернемся к агафирсам. По Геродоту, татуировка и ее густота, плотность рисунка на коже, говорили о знатности. В описании русов Ибн-Фадланом много сходного по части обычаев с геродотовскими заметками, есть и такое: «И от края ногтей иного из русов до шеи имеется собрание деревьев, изображений и тому подобного».

Где мы можем встретить агафирсов еще? Оказывается, на Делосе у алтаря Аполлона. «И с шумом алтарь окружают толпы дриопов, критян и раскрашенных агафирсов», – пишет Вергилий в «Энеиде». Агафирсы не только участвуют в обрядовых празднествах, посвященных «пришельцу с севера», но делают это совместно с нашим старым знакомым, Энеем. Необыкновенно интересна связь агафирсов, как и славян в целом, с Фракией. По всей видимости, пришло время всерьез признать существование на определенном этапе славяно-фракийской общности. Вспомним хотя бы фракийского царя Реза с его войском, защищавшим Трою, да и то, что многие переселенцы из Троады перебирались на фракийских кораблях в новые места обитания. Мы не ставим перед собой задачи вычленения из праславянской массы отдельных составных частей, имевших на определенном этапе свой путь развития. Важно то, что другие этносы в зоне влияния сливались с коренным населением прародины славян, впитывали в себя элементы культуры (закономерно, шел и обратный процесс) и в дальнейшем уже являлись распространителями этих элементов наряду с самими праславянами. Прокопий Кесарийский в «Войне с готами» писал, что анты и славяне были когда-то одним народом, что в древности славян называли спорами – «рассеянными». Он приводит свою трактовку названия. Но вероятнее будет предположить, что «рассеянны» славяне не потому, что «живут отдельными поселками», ведь так жили и другие народы, а потому, что они рассеяны по земле, по другим странам. А это могло происходить в результате постоянного проникновения праславян в другие этносы, разноэтические образования. Вся трудность розыска представителей «праславянства» объясняется тем, что оно было бесписьменным, и потому собственные этнонимы не сохранились. В историю же народов, обладавших письменностью, «праславяне» входили, как и другие бесписьменные народы, под различными и часто менявшимися названиями. Вторая главная причина заключается в том, что праславянам было свойственно трупосожжение на протяжении двух с половиной тысячелетий – это существенно затрудняет работу антропологов. И тем не менее по мере развития науки история протославян – праславян-славян не только раздвигает свои временные рамки, но и расширяет географические границы.

Таким образом, и этническая цепочка: энеты – венеты – праславяне Подунавья – венеды – сколоты, и географическая: Малая Азия – Эгеида – Балканский полуостров – Северная Италия – побережье Балтики – Поднепровье – Северное Причерноморье, замыкаются. В центре замкнутой цепи на огромных пространствах раскинулась древняя родина славян с культом Лады – Лели – Кополо, глубоко архаичным по своему характеру. В восточной, южной и западной пограничных зонах этой области почитаются более «современные» Лето – Артемида – Аполлон. Чем же объясняется разница между божествами и их культами, если они имеют общие корни? По Б. А. Рыбакову – «расщеплением единства, благодаря вовлечению в разные сферы влияния». И, конечно же, упомянутым расслоением самих праславян. Для тех, кто остался на родине, Кополо по-прежнему мирный бог, отвечающий за плодородие, скот, благосостояние и солнечный свет. Переселенцы же добавляют старому божеству новые качества. Французский исследователь Ж. Дюмезиль делит всех основных богов индоевропейского пантеона на три группы, соответствующие основным их носителям внутри племени. Первая – боги магии, культа и закона, вторая – боги насилия, физической силы, войны, третья – боги плодородия, материальных благ и здоровья. На практике все обстояло гораздо сложнее, выбивалось из схем. И часто «бог-труженик» превращался по совместительству в «бога-воина» – божества теряли свои функции, приобретали новые или же совмещали и те и другие. Видимо, так случилось и с Кололо– знаменем переселенцев. Для них самих он оставался добрым богом, заботящемся о благосостоянии и здоровье. И одновременно он же, как «бог-воин», вел их в походах. Для племен же, подвергшихся экспансии с севера, Кополо был тем самым «губителем», каким запомнился «микенским грекам». Но прошли сотни лет, и в сознании потомков смешавшихся аборигенов и переселенцев действует уже нечто обобщенное: Аполло, который сразу и губитель, и целитель, и свой, и чужак. Память спластовалась, выковала странный, не объяснимый, с точки зрения эволюции, на местной почве образ. Усиливается этот образ тем, что почти одновременно попадает в Эигеду и с востока, из Малой Азии, где он уже успел «освоиться», как освоились там переселенцы сколоты-тавроскифы, влившиеся в родственные индоевропейские малоазийские племена. Отдельные «кополо», пришедшие с прародины разными путями, сливаются в Средиземноморье в единого многофункционального бога, который проходит в течение веков основательную творческую обработку – в условиях расцвета мифотворчества и культуры в целом – и становится знакомым нам Аполлоном. Еще до этого он вместе с Энеем прибывает в Северную Италию, где он вовсе не чужак, но и не совсем свой. Проходит тысячелетие, он поднимается вверх по ступенькам и, наконец, занимает одно из ведущих мест в пантеоне богов могущественной Римской империи.

У себя на родине Кополо не делает такой блестящей карьеры. Когда-то он был единым и неделимым. Потом его «половину» унесла молодежь племени, отправившаяся в благодатные приморские области. На родину доходили слухи о победах племенной молодежи, племенного бога – отсюда и «дары гипербореев» – знак почитания кумира, отличившегося в чужих землях, ушедшего с сыновьями, внуками, правнуками… С годами «ушедший кумир» становится достаточно чужим для оставшихся, ведь он ушел, а «уход» богов воспринимался вполне реально и конкретно, то есть произошло разделение, раздвоение кумира. Местный же Кополо, каким был первоначально, таким и остался. Ему не приписывают далеких побед, потому что он всегда был рядом и продолжал в сознании людей выполнять свои функции. Со временем его будут вытеснять другие, более могущественные боги, и он займет второстепенное место, а еще позже сольется в понимании людей с ритуальным костром, с самим празднеством, с той жертвой, что ему приносили в день летнего солнцестояния, и превратится в соломенную куклу, сжигаемую на костре.

Валерий Жарков
Умельцы из срединного царства

В древности многие народы считали, что только они живут в центре известного им обитаемого мира – Ойкумены. Так, например, эллины полагали, что «пуп Земли» находится в Дельфах, а древние китайцы называли свою страну «чжунго», что в переводе означает Срединное царство («чжун» – середина, «го» – государство).

Интересно, что общепринятое европейское обозначение китайцев и Китая не совпадает с русским. Древние китайцы нередко называли себя «цинь» по имени империи Цинь, существовавшей в III веке до н. э. От этого этнонима, хотя династия Цинь просуществовала всего полвека, и берет начало европейское название: английское и немецкое China, итальянское Cina и др.

Русское обозначение имеет другое происхождение. С севера Срединное царство часто тревожили набегами кочевники – монголоязычные кидане, которые нередко захватывали большие территории. Этноним «кидань» – в тюркоязычной передаче «Китай» – стал позднее названием Китая и китайцев в русском языке.

Издавна европейцы делали попытки познать неведомую им страну. Вспомним знаменитое путешествие Марко Поло из Венеции в Китай в 1273–1291 годах, несколько приоткрывшее завесу, отделявшую Срединную империю от взоров даже самых просвещенных европейцев того времени.

Диковинные вещи довелось увидеть бесстрашному венецианцу. И неудивительно. Ведь едва ли не половина важнейших изобретений и открытий пришла из Китая.

«Не придумай древние китайские ученые, – пишет американский популяризатор науки Роберт Темпл, – мореходных и навигационных приборов и устройств, таких, как румпель, компас и многоярусные мачты, не было бы Великих географических открытий. Колумб не поплыл бы в Америку, и европейцы не освоили бы колониальных империй.

Без китайских стремян, помогающих держаться в седле, средневековые рыцари не смогли бы, сверкая доспехами, мчаться на помощь благородным дамам, попавшим в беду. Тогда бы не наступил бы век рыцарства. Не изобрели бы в Китае пушки и порох, не появились бы и пули, пробивавшие доспехи и покончившие с рыцарскими временами.

Без китайской бумаги и приспособлений для печати в Европе еще долго переписывали бы книги от руки. Не было бы и широкого распространения грамотности.

Подвижный шрифт изобрел вовсе не Иоганн Гутенберг, не Уильяму Харви принадлежит открытие кровообращения (китайцы давно предполагали его существование), не Исаак Ньютон открыл первый закон механики. До всего этого впервые додумались в Китае».

Жители Срединного царства были искусными земледельцами. Уже во II тысячелетии до н. э. они возделывали технические растения, начало также распространяться шелководство. На существование системы в земледелии указывает следующее расписание, сохранившееся в книге «Ли-цзи» и восходящее к глубокой древности:

«Начало весны. Осмотр чиновниками гор, горных склонов и равнин, чтобы определить пригодность почвы.

Середина весны. Земледельцы заняты вспахиванием и редко остаются дома.

Начало лета. Земледельцы снимают урожай пшеницы.

Середина лета. Земледельцы снимают урожай проса.

Конец лета. Вода в изобилии, почва сырая и погода влажная и жаркая, часто идут сильные дожди. Лучший способ уничтожить сорняки – выжигать землю и открывать ее для дождя. Это повышает плодородие земли и обогащает почву.

Начало осени. Земледельцы собирают урожай риса.

Середина осени… Это время созревания конопли…

В это время население заставляют сеять пшеницу и не запаздывать к сроку…

Конец зимы. Земледельцам приказывают починить их плуги и прочие земледельческие орудия».

Во II тысячелетии до н. э. начинают прибегать к искусственному орошению, главным образом на рисовых полях. К глубокой древности восходит иероглиф, обозначающий слово «поле» и изображавшийся в виде участка земли, разделенного на четыре части оросительными каналами. В разных надписях на гадательных костях встречается иероглифический знак, состоящий из знаков поля и бегущей волны и, очевидно, означавший слово «орошение». В легендах сохранилось воспоминание об одном чиновнике, который заботился об орошении полей и потому считался благодетелем народа.

Существует мнение, что в Европе революция в сельском хозяйстве, заложившая фундамент промышленной революции, произошла благодаря заимствованию китайских технических изобретений и агроприемов. Посев злаков рядами, интенсивная прополка, железный плуг, отвал плуга для переворачивания вспаханной почвы и усовершенствованная упряжь – все это пришло в Европу из Китая. До появления постромок и хомута на Западе пользовались примитивными ошейниками, которые душили лошадей чуть ли не насмерть. И хотя в древней Италии зерна было много, его не могли доставлять по суше из-за отсутствия сбруи, а приходилось возить морем из Египта и других стран.

Довольно нерационально сеяли в Европе: больше половины зерна каждый год попросту пропадало. Положение сразу же изменилось, когда стали применять родившийся в Китае способ: сеять рядами. Миллионы крестьян надрывались, обрабатывая землю примитивным плугом, в то время как китайцы уже две тысячи лет пользовались приспособлением, значительно облегчившим труд пахаря.

Были известны древним китайцам и пиво и вино. Недавно археологи, проводившие раскопки в провинции Хэнань, обнаружили бронзовый сосуд с вином. Он пролежал в земле около трех тысяч лет. Несмотря на столь солидный возраст, вино сохранило отменные вкусовые качества.

В наше время после эпохи повального увлечения химическими методами борьбы с насекомыми-вредителя-ми сельскохозяйственных культур ученые стали лихорадочно искать замену далеко не безопасной в данном случае для здоровья человека и окружающей среды химии. А вредители подчас даже адаптировались к «химическому оружию». Наиболее обнадеживающая замена химии – биологический. метод, когда вредители уничтожаются другими насекомыми безвредными для полезных растений. Для китайцев такой способ ненов. Они им пользуются на протяжении вот уже 1700 лет. Один из наиболее показательных примеров – защита мандариновых деревьев с помощью желтых муравьев. Вот так рассказывается об этом в «Описании растений и деревьев южных районов», относящемся к 304 году н. э.: «Мандариновое дерево дает плоды исключительного сладкого и тонкого вкуса… Народ цзяоши (Тонкин) продает на рынках (насекомоядных) муравьев в тростниковых корзиночках. Муравьиные гнезда напоминают коконы шелкопряда. Корзиночки продаются вместе с ветками и листьями, к которым они прикреплены. Муравьи эти красновато-желтого цвета, крупнее обычных. Они не трогают плодов мандаринового дерева, а уничтожают насекомых, которые ими питаются. Если южные мандариновые деревья не сохранялись бы этими муравьями, все их плоды были бы поражены многочисленными вредными насекомыми».

В 1910 году, когда цитрусовые плантации Флориды оказались пораженными некрозом плодовых деревьев, министерство сельского хозяйства США забило тревогу. Спустя некоторое время оно послало в Китай специалиста по физиологии растений. Там он и узнал о чудесной способности желтых муравьев.

Английский философ Фрэнсис Бэкон (1561–1626) утверждал, что три изобретения – бумага и книгопечатание, порох, магнитный компас – сделали больше, чем все религии, астрологические предсказания и успехи завоевателей, ибо благодаря им общество трансформировалось и полностью отошло от античности и средневековья. Истоки этих изобретений были, по его словам, «темны и безызвестны». Бэкон умер, так и не узнав, что все они принадлежали китайцам.

Именно Китай дал миру удобный и дешевый писчий материал – бумагу и механический способ воспроизводства книг – печать. Почтение, которое испытывали китайцы к печатному слову, вошло в поговорку: «Уважайте бумагу, на которой письмена». Сегодня в мире это самая сложная и самая древняя система письменности. Письменные знаки на черепашьих панцирях и лопаточных костях млекопитающих – вот прообраз знаков современного китайского иероглифического письма.

Иероглифика сложилась еще в середине второго тысячелетия до н. э. В основе ее лежит рисунок, изображающий тот предмет, о котором пишущий намерен сообщить. В процессе эволюции иероглиф почти утратил связь с рисунком, но в некоторых знаках еще можно угадать обобщенное изображение предмета. Всего их насчитывается свыше 50 тысяч. Правда, в реальной жизни употребляется обычно много меньше: тысячи четыре-семь. В современных наборных типографских кассах содержится шесть тысяч иероглифов.

Освоить иероглифическое письмо довольно трудно. Китайские специалисты подсчитали: чтобы овладеть основами родного языка, иностранцу требуется, как правило, десять лет. Для китайских школьников срок освоения удлиняется года на два. Такова цена сложности иероглифического письма. Видимо, идеограмма более интересна для ребенка, больше дает его уму и сердцу, чем азбука, а потому даже поначалу стимулирует овладение грамотой, но потом сложность берет свое: скорость обучения начинает замедляться.

В наши дни предпринимаются попытки упростить китайскую письменность. Но дело это архисложное. В китайском языке семь больших диалектных групп, резко отличающихся друг от друга. Например, общих слов в пекинском диалекте и диалекте сямэня меньше, чем в английском и немецком языках. В японском языке ситуация полегче. Там меньше используется иероглифов и существует система слоговой азбуки на основе фрагментов иероглифов.

В последние годы компьютеризация не обошла стороной и Китай. Но ее темпы сдерживаются не только недостатком компьютеров, банков данных и системы коммуникаций, но и опять-таки сложностью иероглифов. Научить компьютер безошибочно различать иероглифы – задача нелегкая.

Вернемся в Древний Китай на три с половиной тысячи лет назад. Примерно тогда появились первые китайские книги, написанные на бамбуке. В V–IV веках до н. э. стали писать на шелке, но он был слишком дорогим, а государственные потребности в письменном слове были велики. Настойчивые поиски другого более дешевого материала принесли удачу: родилась бумага. Об этом событии рассказывает летопись V века уже нашей эры: «Тсай Лунь предложил делать писчий материал из древесной коры, конопли, тряпья и старых рыбачьих сетей. Об этом он доложил императору, который остался весьма доволен».

Правда, историки считают, что бумага была изобретена не сразу и не только Тсай Лунем. Он лишь усовершенствовал процесс ее изготовления. Поиски писчего материала начались, видимо, еще в III веке до н. э. Полагают, что исходным сырьем были лоскутья, оставшиеся от изготовления шелковых свитков. Их растирали на камнях, замачивали в воде, отжимали и прессовали. Получалась тонкая ткань, на которой писали кисточкой. Затем заменили дорогой шелк тряпьем, конопляным волокном, древесной корой. Из этого сырья и изготовлялась бумага. Историки считают, что Теай Лунь лишь заменил примитивную терку огромными котлами, в которых сырье разминалось ногами, а также вместо обычного круглого сита использовал более подходящее для производства – четырехугольное.

Изобретение бумаги повлекло за собой другое великое изобретение – печатание. Сам принцип печати – получение множества оттисков с одного оригинала (клише) был известен давно, но только в Китае применили его для изготовления книг.

В VIII–IX веках в китайском печатном деле наибольшее распространение получила ксилография. На деревянной доске в зеркальном изображении рисовался текст или рисунок. Затем часть древесного слоя, на котором нет краски, удалялась. Получалась рельефная выпуклая печатная форма. Ее смазывали краской и прижимали к бумаге. Так получался оттиск.

Сначала отпечатанные листы склеивались в длинную ленту и сворачивались в свиток. Но читать длинную ленту было неудобно, и придумали складывать ее наподобие «гармошки». Так постепенно родилась у китайцев мысль делать книгу в виде блока.

В начале II тысячелетия был сделан следующий важный шаг в книгопечатании. В 1040–1048 годах кузнец Пи Шен изобрел наборный процесс. Он изготовил из глины рельефные изображения для каждого иероглифа. Обжег их на огне. Получил твердые печатные знаки-литеры. Вставляя литеры в железную рамку, кузнец набирал нужный текст. Затем набор фиксировался с помощью металлической пластинки. Для этого на нее наносилась смесь сосновой смолы, воска и бумажной золы. Пластинку разогревали и прижимали к набору. При остывании литеры прочно закреплялись пластинкой. Полученную матрицу смазывали краской и печатали с нее. Когда надобность в ней исчезала, пластинку снова разогревали, литеры отклеивались, и их снова можно было использовать для другого набора. Подобный принцип печатания был повторен в Европе лишь четыре века спустя.

Техника печати совершенствовалась. В XIII веке появились деревянные и оловянные литеры, а корейцы, позаимствовавшие у соседей наборную печать, даже ушли чуть вперед – они делали литеры из более твердого материала – меди.

В XIV веке в Китае уже была многоцветная печать. В 1340 году вышла буддистская книга «Комментарии Сутры», древнейшая в мире книга, отпечатанная в две краски – красным и черным.

Китайцы создали типы изданий, и до сегодняшнего дня наиболее актуальных и популярных – энциклопедии и периодику. Первые большие энциклопедии появились во второй половине X века. В XV веке был составлен энциклопедический словарь, состоявший из 11915 томов. Над ним работали 2169 человек. К сожалению, до наших дней он целиком не сохранился. При оккупации Пекина империалистическими державами в 1900 году сгорела библиотека, где хранилась энциклопедия. Часть томов погибла, часть похитили. В Пекинской государственной библиотеке удалось собрать около двухсот уцелевших томов.

Можно сказать, что журналистика тоже родилась в Китае. В VII–X веках там появилась ежедневная газета «До бао», или «Дзин бао» («Столичные ведомости»).

В 1675 году в Китае побывало русское посольство. Возглавлял его один из просвещенных людей того времени, Николай Милеску Спафарий. В его дневнике есть такая запись: «Учение их и грамоту и как почитают, из сего можно познать, что ни одного человека нет, который был бы неучен и неграмотен… Не отыщешь и между мужиками, который бы до пятнадцатилетнего возраста грамоте не обучен был… и который бы писать не умел. И так в Китае не смотрят благородия… бо у них благороднейший есть, который ученейший… хотя от простых людей родился».

Издревле в Китае существовал порядок: чтобы занять официальную должность, нужно сдать экзамены. «…Эта китайская система, – писал в 1932 году в письмах из тюрьмы своей дочери Индире Ганди Джавахарлал Неру, – была в те времена замечательным делом. В других странах до самого недавнего времени в назначении на должность решающую роль играл фаворитизм, или же чиновники назначались из определенного класса или касты. В Китае же на должность мог быть назначен любой человек, сдавший экзамен. Разумеется, эта система не была идеальной, поскольку человек мог сдать экзамен по классикам конфуцианства и тем не менее не быть хорошим чиновником. Но она была значительно совершеннее, чем фаворитизм и тому подобные пути, она сохранилась в Китае на протяжении двух тысяч лет. Только совсем недавно ее перестали применять».

В древнем Китае уже проводилась такая масштабная общегосударственная акция, как перепись населения. Согласно переписи 156 года н. э. население Китая оценивалось приблизительно в пятьдесят миллионов человек. Считали не отдельных лиц, а количество семей, полагая, что в каждой семье в среднем пять человек. Конечно, это не слишком точный способ, но вспомним, что перепись проводилась во II веке, а мы подчас по отдельным периодам новейшей истории имеем гораздо менее достоверные оценки.