Текст книги "Боцман, бурундук, кот и крыса"

Автор книги: Юрий Лигун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Юрий Аркадьевич Лигун
Боцман, бурундук, кот и крыса
Сказка для детей и всех остальных

Художник Сусанна Домбаян

Текст печатается в авторской редакции.

© Издательский дом «Никея», 2015

* * *

Глава № 0

Ходят люди по морям

 
Хорошо служить матросом!
Правда, служба нелегка:
Как тельняшка, жизнь в полоску
У бродяги моряка.
 
 
То вздымают волны пену,
Грозным полчищам сродни,
То приходят им на смену
Очень солнечные дни.
 
 
Ходят люди по морям,
Не сдержать их якорям,
Хоть и манят моряка
Зыбкой дымкой берега.
 
 
Узок трюм, тесна каюта,
Только плакать не резон,
Ведь от бака аж до юта
Распахнулся горизонт!
 
 
Солона иным водица,
Но хлебнуть её за честь
Тем, кто шторма не боится
И готов пуд соли съесть.
 
 
Ходят люди по морям,
Не сдержать их якорям,
Хоть и манит моряка
Свет родного маяка.
 

Глава 1
Борись и не сдавайся!

Жил-был один боцман. Кстати, если кто не знает, то боцманом на кораблях называют начальника палубной команды. Палубная команда состоит из матросов, которых видно издалека, потому что они носят тельняшки – моряцкие рубашки, а в них, как говорят на флоте, и помирать не тяжко. Тельняшки раскрашены белыми и синими поперечными полосками, чтобы матросов не перепутать с пассажирами, которым тельняшки не полагаются.

Наверное, из-за этих тельняшек у матросов вся жизнь в полоску. То шторм, то штиль, то койка, то аврал. Аврал, кто не знает, это когда ты лежишь себе в койке и вдруг команда: «Свистать всех наверх!» Поэтому матросы и во сне тельняшку не снимают, чтобы не тратить время на одевание. Только в штаны впрыгнут и по трапу скок-скок. А новички – тук-тук. Потому что на настоящем корабле много всяких железок, об которые всё время стукается голова.

Но и без «тук-тук» голова у матроса забита всякими делами. Ведь надо и палубу помыть, то бишь надраить. И вахту отстоять. И трубу покрасить. И пыль с компаса сдуть. И якорь бросить. И тельняшку постирать. И капитану лишний раз на глаза не попасться. Да мало ли чего ещё надо сделать! Вот как раз для этого боцман и нужен. Он выдаёт матросам кисточки, краску, наждачную бумагу, тряпки, швабры, веники, мочалки, мыло, нитки, иголки, спички, соль… Нет, соль выдаёт кок, или повар, по-нашему. А боцман выдаёт перец. Он так и говорит нерадивому матросу: «Вот задам тебе перцу, будешь знать!»

Да, много дел у боцмана! Не зря же моряки придумали поговорку: «Боцманское царство – свайка, драйка, мушкеля, шлюпки, тросы, шкентеля». Хорошая поговорка, особенно если знать, что свайка – это такой специальный гвоздь, драйка – это тщательное мытьё палубы, мушкель – это деревянный молоток, шлюпка – это спасательная лодка, трос – это трос, а шкентель – это тоже трос, только с петлёй.

Ну вот. Немного разобрались. Значит, можно плыть дальше.

Итак, жил-был один боцман. А фамилия у него была Неудахин. Прямо скажем, неудачная фамилия. Этого Неудахина все капитаны боялись, потому что капитаны – народ суеверный. Вот они его друг другу и передавали, как эстафетную палочку. Хотя наш боцман на палочку ни с какого бока похож не был. Ведь был он высок, широк, а кулак у него походил на дыню. Только не по вкусу, а по размеру. К тому же под носом у Неудахина росли густые рыжие усы, каковых у эстафетной палочки ни за что быть не может.

Сразу скажем, что капитаны, с одной стороны, боялись не зря, потому что знали пословицу: «Каков боцман, таков и корабль». А с другой стороны, очень даже зря, потому что ни один корабль, где служил наш неудачливый боцман, ни разу не врезался в айсберг и не заехал на набережную.

Но, конечно, мелкие неудачи у Неудахина случались. То он раз ведро белой краски на капитана опрокинул, хорошо хоть тот в белом мундире был. То иголку проглотил, но и тут повезло, потому что проходящий мимо вахтенный успел за нитку уцепиться. То он в кастрюлю с супом уронил новые часы кока, который ими хотел похвастаться. То, показывая руками, какую он поймал рыбину, сбил с лоцмана фуражку в набежавшую волну. Ну и всякое такое разное.

Однако боцман не унывал. Ведь если его фамилия притягивала неудачи, то имя, наоборот, с ними боролось. Потому что имя было – Борис! В тяжёлые минуты оно говорило: «Борись, Неудахин! Борись и не сдавайся!»

Но была ещё одна причина не унывать и относиться к неудачам спокойно, как и надо относиться к тому, что от тебя не зависит: к шторму, землетрясению, пожару, потерянному кошельку и сильному насморку. Ведь ещё бабушка рассказывала маленькому и тогда совсем безусому Боре, что все эти испытания попускает Бог, чтобы человек не гордился, а понимал свою слабость. Поскольку лишь тот, кто понимает, может с Божьей помощью стать сильным.

Неудахин понимал. Поэтому в его каюте на самом видном месте висела иконка главного покровителя моряков – святого Николы Угодника.

Глава 2
Щенки и тараканы

И хотя Неудахин был сильным, не сдаваться было нелегко. Но вовсе не из-за того, что служба морская состоит из одних неудач. Совсем наоборот, ведь во время хождения по морю (а настоящие моряки по морю только ходят!) новые неудачи отвлекают от старых. Прямо как волны. Окатит, скажем, тебя одна, а пока отфыркиваешься, другая накатывает. Так что о первой уже и не вспоминаешь.

Труднее было во время причалов. Причалит корабль к причалу и заскучает. И боцман заскучает. А вот остальные соберутся в компании – и на берег! Кто кино смотреть, кто с незнакомыми девушками знакомиться на предмет создания крепкой морской семьи, кто семечки лузгать и шелухой плеваться.

Одного Неудахина не берут. Боятся. Корабли-то он менял, а вот байки про его неудачи всё равно за ним ходили. И про то, как он горячий утюг на табуретку поставил, притом за секунду до того, как на неё штурман сел. И про то, как он телевизор чинил, а потом всю палубу пришлось ремонтировать, вернее, всё, что от неё осталось. И про человека за бортом, которого Неудахин в шторм заметил и который оказался пляжным лежаком, а пока его вылавливали, чуть корабль не потопили, потому что он не тем боком к волне стал. Ну и про другое…

Так что, пока все по берегу гуляли, Неудахин в каюте сидел и печально грыз свой рыжий ус.

Но однажды, когда тринадцатый корабль, на который капитан двенадцатого передал нашего боцмана, пришвартовался в большом порту и команда с грохотом ссыпалась на причал, Неудахин печально посмотрел в окно, которое на корабле почему-то называется иллюминатором, и вдруг подумал: «Эх!» А потом к мысли «эх!» он добавил мысль «ма!», а к ней прицепил «тру-ля-ля!». И вместо трёх маленьких мыслей у него получилась одна большая «Эх-ма-тру-ля-ля!», которая растворила боцманскую печаль, как чай растворяет сахар.

Перестав печалиться, Неудахин достал утюг и навёл на брюках такие острые стрелки, что ими можно было брить щёки. А потом, побрив щёки, правда, не брюками, а электробритвой «Нева», потому что брить щёки брюками очень неудобно, боцман спрятал горячий утюг в тумбочку, чтобы штурман на него не сел, и тоже с грохотом ссыпался на берег.

На берегу Неудахина сразу окружили неудачи. Кино уже началось. Все незнакомые девушки давно оказались замужними. А вместо семечек одна бабушка предложила боцману полкруга макухи. Кстати, кто не знает, макуха – это то, что остаётся от семечек, когда из них выжмут подсолнечное масло.

– Хороша макуха, лушше шемечек, – прошамкала одна бабушка, отбирая у Неудахина пять рублей. – Хошь, рыбу корми, хошь, шам ешь, а не хошь – как хошь!

Макухи боцману не хотелось, но, чтоб не расстраивать одну бабушку, пять рублей он не забрал, потому что хорошо зарабатывал, а тратил ещё лучше.

Пока Неудахин тратил пять рублей на ненужную ему макуху, на него навалилась ещё одна неудача. Теперь в виде прошмыгнувшего над головой воробья. Другой бы расстроился, но боцман привык. Носовым платком он стёр неудачу с плеча и вдруг понял, куда податься. Конечно же на «птичку»! Так обычно в любом городе называют птичий рынок. Правда, из птиц там всегда одни попугайчики, зато другой живности – завались! От скулящих щенков до шипящих мадагаскарских тараканов, которые достигают таких размеров, что их, как черепах, можно гладить по спине. Но не из-за щенков и тараканов Борис Неудахин отправился на «птичку», а из-за того, что щенки и тараканы не замечают неудач, из-за чего неудачи на «птичку» не суются. Вот почему боцман туда пошёл.

И не пожалел, так как сразу встретил его. «Кого – его?» – спросите вы. И мы вам ответим! Но только в следующей главе, а то эту мы уже писать устали, а читать – тем более…

Глава 3
Шашлык из арахиса

Надо сказать, что боцман Неудахин давно хотел завести друга. Пусть хоть какого-нибудь завалящего. Конечно, завалящий друг счастья не принесёт, зато сможет разделить неудахинские неудачи. А с половиной неудач боцман легко бы справился, тем более что ему могла достаться меньшая.

Но друг никак не заводился. Может, у него бензин кончился или моторчик сломался, а может, он не хотел делить неудачи – неизвестно. Известно другое. На восьмом пароходе, где боцман во время ночной вахты выбросил за борт ботинки старпома, приняв в темноте ботиночные шнурки за крысиные хвостики, как-то крутили кинокомедию «Бриллиантовая рука». Фильм Неудахину не понравился, особенно когда Козлодоев танцевал на палубе корабля и задирал ногу над поручнями. Боцман бы дал ему перцу, и не щепотку, а целую перечницу! Но одна фраза сильно запала в его душу. Фраза звучала так: «Собака – друг человека».

Увы, ни один капитан про собаку и слышать не хотел. Даже про настоящего морского пса водолаза. Капитаны молча отмахивались руками и делали страшные лица, и только капитан одиннадцатого корабля сказал, сначала побагровев, как помидор:

– У нас баржа, а не подводная лодка. Нам водолазы ни к чему. И потом, на него провианта не напасёшься, а если напасёшься, так он всю палубу перегородит или ещё чего хуже.

– Но… – попытался возразить Неудахин.

– Кру-гом! – ответил капитан.

Боцман понял, что надо искать друга поменьше. Например, кошку. Ведь если собака – друг человека, то кошка – подруга. Однако кошка гуляет сама по себе, поэтому вполне может загулять не туда. Значит, друг нужен маленький и послушный. Вот такого боцман и разыскивал. Сколько времени – не скажем, но пять пароходов – это точно. Потому что начал искать ещё на восьмом, а нашёл на тринадцатом, когда попал на птичий рынок.

Друг сидел в клетке и чем-то смахивал на грузина в шерстяной кепке. Сходство усиливал шашлычный шампур, который он вертел в руках, вгрызаясь в него острыми зубами.

– Это кто такое? – спросил Неудахин, ощущая странное волнение.

– Это бурундук! – с готовностью ответил продавец – веснушчатый мальчуган с печальными глазами. – Недорого отдам, за двадцать пять.

– А чего они едят?

– Да чего хочешь: орешки, семечки, ягоды, листочки и это самое…

– Шашлык? – подсказал боцман. Услышав такое, мальчуган прыснул от смеха, отчего все его веснушки бросились в пляс.

– Почему шашлык? – успокоившись, спросил он.

– Да вот же… грызёт…

– Так это же арахис в лушпайке.

– То-то я и смотрю, – выкрутился Неудахин и, чтоб замять разговор, добавил: – Заверни… вместе с клеткой.

Выйдя с «птички», боцман первым делом разыскал одну старушку и за вторые пять рублей выкупил у неё свои полкруга макухи.

Затем он зашёл в магазин и взял десять килограммов чищеного арахиса, или земляного ореха по-научному, чтоб бурундуку не пыхтеть, а ему не подметать шелуху, которую в этом городе метко называли лушпайками.

Неудахину так хотелось проскользнуть на корабль незамеченным, что он не заметил увязавшуюся за ним неудачу. Пока он поднимался по трапу, она забежала вперёд и разбудила капитана.

– Это что? – строго спросил капитан, встречая боцмана у борта.

– Бурундук… мой новый друг… – в рифму промямлил Неудахин, понимая, что со зверем на палубу ему не ступить.

Но оказалось, что друг уже начал действовать. Он быстренько разделил неудачу пополам и свою половинку незаметно затащил в клетку. Оставшаяся на воле попыталась ещё подёргаться, но куда ей было тягаться с боцманом, у которого кулак был похож на дыню.

– Бурундук! – окрепшим голосом повторил Борис Неудахин. – Питается орешками. Мяса из камбуза не ворует. Не лает, не мяукает. Из-за малого роста практически не гадит на палубу… А?… Капитан?

В последнем вопросе было столько тоски, что тринадцатый капитан неожиданно улыбнулся и сказал:

– Раз не гадит, пусть живёт! Тем более что по уставу корабельной службы ты у нас первый за чистоту палубы отвечаешь!

Глава 4
Шум

Интересно, спросите вы, а как это бурундук попал на птичий рынок, да ещё в портовом городе? Ведь он вроде лесной зверь? Правильно, лесной и даже таёжный! Вообще-то тайга тоже лес, только колючий. Тайга встречает путника, ощетинившись соснами, елями, пихтами и кедрами. Тут чуть зазеваешься – сразу схлопочешь по щеке ежовой еловой лапой.

Да-а… суров характер у тайги, а всё потому, что растёт она на севере. Там солнышка мало, а туч много, вот и нападает на тайгу колючесть. Да и на вас бы напала, если бы вы росли без солнышка. Но если тайгу пересадить в Африку, она моментально пальмами и обезьянами покроется. Потому что на самом деле характер у неё мягкий. Просто она притворяется колючей, чтобы не портить суровый северный пейзаж. И потом, если бы у неё был скверный характер, разве жили бы в ней глухари, рябчики, кедровки, клесты, бурые медведи, рыси, росомахи, волки, лоси, косули, мыши и тем более бурундуки?

Бурундуков в тайге водилось видимо-невидимо, и все они были похожи друг на дружку: маленькие, юркие, с пушистыми хвостиками, полосатыми спинками и толстенькими защёчными мешочками, в которых очень удобно носить продукты в дупло или нору – это уж как кому нравится.

Короче, все бурундуки были одинаковые, но не совсем все. Это как у людей. Едут, скажем, люди в троллейбусе с одинаково сердитыми глазами, потому что, во-первых, опаздывают на работу, во-вторых, жмут со всех сторон, в-третьих, на ноги наступают. И только у одного глаза добрые-предобрые, потому что он ими не в спину соседа смотрит, а в окно. А в окне синее небо в белых тучках и воробей чирикает. Хорошо!

Вот и среди таёжных бурундуков жил один неодинаковый, несмотря на то что родился в приличной бурундучьей семье, такой древней, что она сохранила память о мамонтах, которые хоть и были большими, но вымерли, как мухи в трескучий мороз.

Так вот, у нашего бурундучка, кроме пяти чёрных продольных полосок на спине, были ещё пять поперечных на животе. В детстве он их стыдился и прикрывал лапками, как и мы, бывает, стыдимся оттопыренных ушей, веснушек или какой-то пустяковой бородавки. Но когда бурундучок подрос, то вдруг подумал: «А зачем я их стыжусь? Другое дело, если б я их сам нарисовал. Но ведь не я их рисовал, а Бог, значит, эти полоски для чего-то нужны, как мои лапки, хвостик и мешочки».

Подумав про мешочки, бурундучок вспомнил, что они пустые, и, отбросив умные мысли, побежал охотиться на кедровые орешки.

Пока наш герой охотится, давайте кое-что объясним. Дело в том, что каждый таёжный житель, несмотря на наличие папы и мамы, твёрдо знал, что их, как, впрочем, и весь мир, создал Бог.

Конечно, Бога никто не видел, но это никому не мешало знать, что Он есть. Ведь если ты не видишь ниточек, на которых висят звёзды, это не значит, что звёзды упадут тебе на голову и набьют шишку.

Короче, они знали, что Бог есть – и всё!

Это знание было очень древним – древнее вымерших мамонтов, и говорило оно о том, что когда-то на земле был Дивный Сад, где все звери жили мирно и волк щипал траву рядом с зайчиком. А ухаживал за этим Садом Большой Брат, тоже созданный Богом. И хотя Большой Брат был не зверем, а человеком, он прекрасно понимал язык зверей, а звери прекрасно понимали его. Большой Брат был таким добрым, что ему и в голову не приходило поставить капкан или пустить пулю в своих меньших братьев.

Но однажды что-то сломалось. Раздался гром, сверкнула молния, и человек в испуге убежал прочь. За ним побежали звери, ведь не могли же они бросить Большого Брата. Ворота Дивного Сада захлопнулись, и все оказались в какой-то тоскливой и неуютной местности, которую человек назвал Землёй, но звери этого не знали, потому что враз разучились понимать человеческий язык.

А на третий день проголодавшийся волк выплюнул невкусную земную траву и съел зайчика. Поднялась страшная суматоха, и звери бросились врассыпную, правда, одни убегали, а другие догоняли.

Да, это было очень древнее предание – древнее вымерших мамонтов…

Однажды утром бурундучок проснулся от странного шума в ушах. Он был немного похож на ворчанье еловых лап, когда их раскачивает сердитый ветер. Но только немного, потому что был громче и свирепее, вроде что-то большое наваливалось на что-то очень большое и, откатившись, наваливалось снова.

Бурундучок пошевелил ушками и понял, что шум идёт с юга. Другой бы плюнул и занялся неотложными делами. А для бурундуков неотложные дела – это набивание защёчных мешочков. Только наш-то был неодинаковым, поэтому он быстренько выскочил из дупла, сбежал по стволу и отправился на юг, чтобы увидеть собственными глазами, что же это там так сильно шумит.

А чтобы идти было веселее, он напевал весёлую песню, которую сам придумал. А что ему оставалось делать, если у него не только знакомого композитора не было, но даже mp3-плеера не водилось…

 
Защёчные мешочки
В сто раз заплечных лучше —
Пускай надуты щёчки,
Зато свободны ручки!
 
 
Как хороши сапожки,
Что продаются в лавке,
Но шерстяные ножки
Сильнее греют лапки!
 
 
Со шлейфом платья носят
Заморские принцессы,
Но настоящий хвостик
Красивей и полезней!
 
 
Сверкают очень броско
На людях украшенья,
Но нет у них полосок
От хвостика до шеи!
 
 
Грустит в шкафу в три ряда
Одежда городская,
А я свои наряды
Сам на себе таскаю.
 
 
Как рифмы, очень складно
Подогнаны одёжки,
И, что вдвойне приятно,
Нет ни одной застёжки!
 

Глава 5
Из варяг в греки

Шёл бурундук, шёл, а во время опасности даже забирался на деревья и перепрыгивал с ветки на ветку, пока не заметил, что еловые ветки сменились осиновыми. Тогда он остановился и огляделся. А оглядевшись, увидел, что сердитая тайга кончилась и начался весёлый лес.

Тут тоже росли деревья и жили звери, только вместо кедров и сосен – дубы и берёзы, а вместо росомах и лосей – лисицы и олени. Лес нашему бурундучку понравился, особенно когда он наскочил на огромный зелёный куст со вкусными листьями. Эти листья не кололись, а были мягкими и сочными.

Набив живот мягкими и сочными листьями, бурундук стал таким тяжёлым, что его сразу начало клонить к земле. Но только он устроился поудобнее и начал сладко посапывать, как кто-то начал его внимательно обнюхивать. Бурундучок открыл правый глаз, чтобы левым не потерять сон, и увидел перед собой чью-то рыжую морду.

– Ты кто? – спросила морда.

– Я бурундук, – ответил бурундук, окончательно просыпаясь.

– А почему у тебя полоски на животе? Так не бывает.

– Бывает. Я ведь неодинаковый бурундук.

– Неодинаковый? – удивилась рыжая морда. – Это как понимать? Может, ты ядовитый?

– Если б я был ядовитый, за мной бы росомаха не гонялась.

– А что, гонялась? – оживилась рыжая морда.

– Ещё как! Раз еле ноги унёс, да и то потому, что росомаха такая копуша…

– От меня не унесёшь!

– А зачем уносить? – предчувствуя нехорошее и незаметно пятясь от куста к толстому дубу, спросил бурундучок.

– И я говорю – незачем, иначе как я тебя съем?

– А зачем меня есть? – спросил бурундучок с дуба, на который залез бы ещё быстрей, если бы не листья в животе.

Рыжая морда не ответила, потому что от злости у неё вздыбилась шерсть, и она стала похожа на рыжего ежа. А тут ещё ворона закаркала на весь лес:

– Кар-р-р, кар-р-р! Лиса попала впр-р-росак! Лиса попала впр-р-росак! Кар-р-р, кар-р-р, кар-р-р!

Но хитрая лиса сделала вид, что ничего не слышит, а для пущей убедительности и вовсе притворилась мёртвой.

* * *

Бурундучок ещё чуть-чуть пожил в лесу и со многими подружился, а многие подружились с ним. Но шум в ушах не давал покоя, поэтому, положив в защёчные мешочки по орешку, он отправился дальше. А дальше ему встретилась речка, которая текла с ним по пути – тоже на юг. Бурундучок смело вошёл в воду и с удивлением обнаружил, что умеет плавать. Только недалеко и не быстро. Поэтому он сел на берег и начал ждать. Честно говоря, он не знал, чего ждёт. Но когда дождался, то сразу понял, что это то, что надо! То, что надо, плыло вниз по речке и чуть-чуть покачивалось на лёгкой речной волне. Если бы бурундучок жил не в лесу, а в доме, то сразу бы понял, что это деревянная дверь, которую оторвало от деревянного человеческого жилища во время наводнения.

Но он этого не знал, поэтому решил, что эта штука вполне сойдёт за бурундучий плот. А уж про плоты он кое-что знал. Про плоты ему рассказывал знакомый бобёр. И про плотины рассказывал. Поэтому бурундучок не удивился, когда ему начали встречаться речные плотины – гигантские каменные перегородки, с помощью которых люди добывают из реки электрический ток.

Ох и намучился бурундучок! Пришлось обходить каждую плотину пешком, а потом ловить новый плот. Это было тяжело. Но бурундучок был не первым. Ведь, сам того не зная, он продвигался по знаменитому торговому пути из «варяг в греки», которым в старину спускались водные караваны из Балтийского моря в Чёрное.

А спускались они не только для того, чтобы товар продать, а чтобы заодно искупаться, потому что в Чёрном море вода теплее!

…Долго продолжалось плавание. Из-за этого бурундучок сильно похудел, ведь поесть ему удавалось, когда очередной плот прибивало к берегу. Зато воды было много – целая речка.

Незаметно промелькнули весна и лето, а за ними наступила прохладная осень. Но бурундучок не мёрз, ведь у него была тёплая шкурка и твёрдый северный характер, которому все невзгоды нипочём. К тому же с каждым днём шум в ушах усиливался, и это говорило о том, что цель близка.

Так оно и было, потому что в один прекрасный день его взору открылось что-то очень большое и очень синее, а по нему перекатывались огромные волны в белых шапках, и наваливались на берег, и громко шумели.