Текст книги "Немец"

Автор книги: Юрий Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава тринадцатая

«Инок» Михаил, имеющий редкую возможность завязывать разнообразные знакомства, знал разгадку тайны, ради которой в Москву приехал турист из Германии. Знали ее и люди, которые пользовались услугами Михаила. Они легко могли сделать так, чтобы немец уже на следующий день после посещения некрополя Донского монастыря решил навсегда отказаться от трогательных поисков сгинувшего в советском плену дяди и незамедлительно покинул Москву. Но не стали торопиться. А вдруг за интересом этого человека к судьбе родственника скрывается нечто большее? Заодно решили «пробить» связи гражданина Германии Ральфа Мюллера с различными некоммерческими организациями, и в первую очередь, с обществом «Мемориал».

Не лишним посчитали разузнать о русском помощнике господина Мюллера, некоем Антоне Ушакове, 1966 года рождения, успевшем за два дня знакомства оказать немцу ряд неоценимых услуг. Спрашивается, а почему он воспылал к нему такой любовью?

По предварительным данным, Ушаков не принадлежал к секс-меньшинствам, что могло бы объяснить его бескорыстную помощь иностранцу. В каких-либо обществах, партиях не состоял, в связях со спецслужбами не замечен. Биографию в целом имел чистую, можно сказать, классическую. Как и все нормальные представители его поколения, Антон прошел три стадии «посвящения» – через пионерию от октябренка к комсомолу, но не был принят в партию за пьяную драку на танцах в подольском клубе.

Когда пришло время, он создал кооператив по продаже секонд-хэнда, потом собственную торговую компанию и рекламное агентство. Потерял все при правительстве Кириенко, но остался патриотом Родины, не запил и не изменил своим своейственным его поколению эклектичным вкусам, оставшись поклонником Deep Purple, советских песен про войну и танцевальных хитов Modern Talking.

Эта видимая «нормальность» Антона более всего казалась подозрительной. В Москве как раз вошли в моду разоблачения агентов иностранных разведок. Можно сказать, наконец-то пришло время собирать камни.

И действительно, одно время по всем телевизионным каналам демонстрировали конфискованное у шпионов передающее устройство, скрытое в обычном камне. Представитель пресс-службы ФСБ производил впечатление на журналистов информацией о потенциальной стоимости этого чуда техники – он говорил о десятках миллионов долларов. Скорее всего, это было заблуждение, но сам факт успешного задержания сотрудника английской разведки трудно было поставить под сомнение.

Что же касается общества «Мемориал», то именно из уст его представителей впервые прозвучало предположение о возможном наличии скрытого захоронения немецких военнопленных на территории Донского монастыря.

Михаил водил посланницу общества на экскурсию в огороженную зону на территории обители. Эта пожилая дама сумела расспросить Михаила обо всем, что вызывало у нее хоть малейший интерес. Тот, в свою очередь, попытался выяснить, имеются ли у представительницы «Мемориала» более-менее серьезные доказательства существования тайной братской могилы за монастырскими стенами.

По ее словам, в «Мемориале» хранились копии неких архивных документов, подтверждающих, что в 1946 году на территории Донского монастыря могли происходить события, свидетелями которых имели право быть лишь сотрудники НКВД. Есть рапорт офицера тогда еще не упраздненного Главного управления контрразведки СМЕРШ о состоявшихся здесь же, в монастыре, допросах нескольких военнопленных. Больше никаких подробностей Михаилу выяснить не удалось, равно как и узнать, у кого конкретно находятся бумаги.

Дама ушла и больше в монастыре не появлялась. Следить за ней не имело смысла, поскольку вся ее жизнь проходила максимально открыто и понятно.

Спецслужбы пообщались с руководством «Мемориала» и даже предложили помощь в окончательном установлении истины, но получили вежливый отказ. Удостоверившись, что общество в ближайшее время не планирует, в буквальном смысле, копаться в прошлом, «сотрудники» оставили его в покое.

Но тут появились Ральф Мюллер и его русский помощник Антон Ушаков. И вновь, уже в который раз, «органам» потребовалась помощь начитанного и обаятельного служителя Михаила.

Решили так: раскрыть Антону местонахождение документов, косвенно подтверждающих гипотезу о захоронении немцев в Донском монастыре. Если интерес интернациональной парочки действительно ограничится поиском места последнего пристанища родственника Ральфа Мюллера, они выйдут на связь с «Мемориалом», и, возможно, члены этого общества поделятся с частными лицами теми знаниями, которые не захотели сообщить представителям спецслужб. Тогда через Михаила эта информация попадет куда следует.

Получив инструкции, Михаил не забыл сообщить, что, в отличие от своих подопечных, которые ничего не заметили, особенно немец, который «однозначно был с бодуна», он обратил внимание, что за ними неотступно следовал пожилой господин с тростью. Проводив посетителей, Михаил как бы ненароком столкнулся с ним и в ответ на свое «извините, пожалуйста» услышал иностранную речь.

Человеку с тростью на вид было далеко за семьдесят. Он выглядел как типичный пожилой турист из Европы, со вкусом одетый, поджарый, доброжелательный, доверчивый. Но, как правило, туристы в столь почтенном возрасте гуляют по Москве в составе группы, а этот отчего-то предпочел осматривать московские достопримечательности в одиночку.

Выйдя за ворота, господин сел в ожидающий его черный «Фольксваген каравелла», на борту которого было золотыми буквами выведено: «Marriott Tverskaya». Этой информации оказалось достаточно, чтоб уже к вечеру знать все необходимое о необычном туристе, увлекающемся слежкой за посетителями московских монастырей.

Им оказался гражданин Австрии Курт Шерхорн, проживающий в городе Шпитталь в провинции Коринтия близ озера Мильштатт. Он приехал в Москву по туристической визе на день раньше Ральфа Мюллера.

Согласно дополнительной информации, полученной из базы данных контрразведки, господин Шерхорн числился одним из самых молодых и самых перспективных оперативных сотрудников сверхсекретного института третьего рейха, название которого переводилось как «Наследие предков». Весной 1945 года американцы арестовали Шерхорна в Нюрнберге. Но, проведя лишь два дня под стражей, Курт Шерхорн был выпущен на свободу, после чего надолго исчез из виду, пока, наконец, не объявился в качестве почтенного жителя маленького городка Шпитталь, расположенного недалеко от озера Мильштатт в австрийских Альпах.

Никаких подвигов за Шерхорном с тех пор не числилось. Известно было, что он увлекался историей и коллекционировал предметы старины, а также очень много путешествовал по Восточной Европе.

С момента падения «железного занавеса», когда иностранцы получили возможность ездить по нашей стране достаточно свободно, Шерхорн побывал во многих уголках России, в том числе в тех местах, куда туристы забредали редко. К сожалению, установить точные маршруты передвижения иностранца оказалось невозможным.

Одна деталь биографии австрийского гражданина оказалась крайне любопытной для спецслужб: некоторые данные позволяли предположить, что Шерхорн мог участвовать в одной из экспедиций института «Наследие предков» на территории Советского Союза, которая значилась в архивах как «бесследно исчезнувшая». Поскольку в районах боевых действий такие экспедиции пропадали чуть ли не еженедельно, расследовать дело не стали, да и было не до того, потому что к моменту ее пропажи, то есть, примерно к началу 1942 года, в войне наступил первый перелом в пользу Красной Армии.

Итак, «Наследие предков» или «Аненэрбе», возможное участие в экспедиции на территории СССР в военное время, поездки вглубь России, и, наконец, слежка за подопечными секретной службы… Оснований для того, чтобы господин Курт Шерхорн попал в сферу интересов этого ведомства, накопилось достаточно.

Глава четырнадцатая

Антон щурился от яркого солнца. Они вышли из пивной и теперь стояли на площади между «Хофброем» и рестораном «Орландо».

– Ты подожди меня минуту, – сказал Ральф, – я вернусь, куплю сувенир для Михаила. Парень тебе не нравится, но нам он помог.

– Уходи, а то мне надо звонить Рите, а при тебе я стесняюсь.

Ральф отправился за сувениром в фирменную лавку «Хофброй». Антон набрал номер, указанный в записке.

– Да, – голос ответил после шестого или седьмого гудка.

– Привет, это Антон из России. Как дела?

– Уместный вопрос. Спасибо, хорошо.

– Итак, у меня есть предложение. Давайте встретимся в ресторане «Князь Мышкин», скажем, в восемь часов вечера?

– В восемь? Дайте подумать… В восемь я не могу. Давайте в полдевятого, а лучше в девять. Устроит?

– Договорились.

– Окей, Антон, тогда увидимся в девять. Пока!

– Пока. До встречи.

Антону показалось, что солнце засветило еще ярче. Нет, что ни говори, а жить столько времени без приключений – неразумно.

Ральф вернулся с пакетом, в котором лежали несколько видовых открыток и керамическая пивная кружка.

– Отлично, Ральф. Пивная кружка – прекрасный подарок для священнослужителя.

– Ты очень весел. Видимо, у тебя появились планы на вечер.

– Точно, я занят, начиная с девяти часов.

– Поздравляю. Что ж, поедем регистрироваться в твой отель.

Антон пришел в ресторан около девяти вечера. Зарезервированный столик его не устроил, так как располагался в самом центре многолюдного шумного помещения, непосредственно под огромной люстрой. Менеджер предложил пересесть в зал на втором этаже, выгодно отличающийся более камерной обстановкой и обитыми красным бархатом мягкими диванчиками, заменяющими стулья.

Рита появилась ровно в девять. Такую пунктуальность Антон отнес на счет ее германского происхождения. Когда девушка поднималась по ступенькам, Антон успел во второй раз оценить ее внешние данные. Неброское, но элегантное и, вероятно, достаточно дорогое черное платье плотно облегало безупречную фигуру. Светлые волосы, подчеркиваемые красивым загаром, тщательно уложены и собраны в аккуратный пучок на затылке. На ней была та же серебряная брошь, и еще цепочка с небольшим кулоном в виде сердца. Можно было со всей определенностью сказать, что на свидание к Антону пришла настоящая красавица, и Антон от этого даже смутился.

– Вы выглядите роскошно, – вырвалось у него. – Добрый вечер, Рита.

– Добрый вечер, Антон. Спасибо. Уже что-нибудь заказали?

– Нет, я пришел сюда пять минут назад.

«Не буду же я говорить ей, что пришел сюда полчаса назад. Подумает еще, что я уже от нее без ума», – рассудил Антон, открывая винную карту.

«Этот милый парень врет мне с самого начала», – подумала Рита, которая не забыла как бы между делом поинтересоваться внизу у официанта, в котором часу пришел в ресторан ее знакомый.

Но вслух сказала:

– Хорошо. Я не люблю заставлять людей ждать..

– Да, я только что имел возможность убедиться в вашей пунктуальности – перед вами открыли двери ровно в девять часов.

– Просто я никогда не обманываю. Но вернемся к разговору, который начали в «Хофброе». Откуда вы так хорошо знаете английский?

– При этом, не так свободно, как вы… Как бы то ни было, у меня были американские деловые партнеры плюс мне нравится учиться. Но самое важное в этом деле – практика. А у меня ее не было уже пару лет, а потому прошу меня простить, если я буду говорить медленно и время от времени делать ошибки.

– Это не страшно. Несмотря на то, что в детстве я несколько лет прожила в Англии, когда училась в академии «Бас», я редко говорю на английском языке. Так что я тоже буду делать ошибки.

– А что это такое, академия «Бас»?

Рита собралась отвечать, но подошел официант. Антон предложил заказать бутылку нетривиального австрийского вина Heideboden урожая 2003 года. Официант Антона горячо поддержал, напомнив, что летом 2003 года в Европе стояла страшная жара, отчего собранный в том году урожай отличался неповторимыми свойствами; изготовленное из него вино имело нежный сладковатый вкус из-за так называемой «заизюмленности» винограда.

– Это прекрасный выбор, – улыбнулся официант. – Более того, я скажу вам, что таких бутылок скоро вообще не останется. Поистине уникальное вино!

Итак, решение принято, а Антон посмел надеяться, что заслужил в глазах Риты репутацию тонкого ценителя благородных напитков.

Они пили вино, ели, разговаривали. Время летело стремительно, и Антон начал беспокоиться. Ему не хотелось, чтобы с закрытием ресторана они расстались. Ему было хорошо и спокойно в ее компании. Немка оказалась интересной собеседницей, легкой в общении, к тому же очень образованной. Эти качества сочетались с не совсем обычной для Баварии почти славянской красотой. Антон старался сдерживать свои внутренние порывы, объясняя проснувшуюся симпатию к девушке синдромом дальней поездки и тем фактом, что уже давно не общался с представительницами противоположного пола.

За окнами стемнело. Зал пустел. На первом этаже оставались два или три занятых столика. Активность официантов заметно снизилась – к столу, где сидели Антон и Рита, уже давно никто не подходил. Наконец, рассчитавшись за ужин, они вышли из ресторана на улицу, где их принял в свои объятия все еще по-летнему теплый мюнхенский вечер.

– Пройдемся? – предложил Антон.

– Давайте сделаем это, давайте пройдемся, – отозвалась Рита. – Мы в сердце моего Мюнхена. О, как же я люблю, когда здесь так спокойно и тепло!

– И правда, сегодня чудесный вечер. Иногда, весной или летом, когда делать нечего, мне нравится бродить вечерами по Москве. Просто гулять, менять направления, не думая о том, куда приведет дорога. Я верю в то, что у каждого города имеется свой особый дух. У Москвы он точно есть.

– Да, я понимаю вас. То же самое я чувствую в Мюнхене. Правда, во время Октоберфеста или футбольных матчей… Ну, это словно другой город. Здесь бывает слишком многолюдно и порой очень неопрятно. В такие дни я предпочитаю держаться подальше от центра. Но сегодня действительно тихо и мило. Пойдемте вниз по этой улице.

Они пошли по Мюнцштрассе и вскоре оказались на площади перед рестораном «Орландо». По правую руку были стеклянные двери самого знаменитого в мире пивного заведения, в котором они встретились.

– Мы можем посидеть немного в «Орландо», может быть, выпить кофе, а после я пойду домой, окей? – Рита взяла Антона под руку и увлекла в сторону веранды ресторана.

Для Антона такое предложение, точнее, его вторая часть, было вовсе не «окей», но он решил не протестовать, а просто кивнул и последовал за Ритой. Они уселись за столиком, покрытым скатертью с забавными изображениями разных зверюшек. Официант арабского происхождения принес им по чашечке эспрессо, бутылку минеральной воды и в расширяющихся книзу «правильных» бокалах – двойные порции коньяку.

Рита произнесла традиционное «прозит», по-баварски проглотив букву «и». Они выпили. Потом обсудили компанию подростков в одинаковых желтых майках, шумно проследовавшую через площадь. Помолчав немного, Рита сказала:

– Антон, я не понимаю, почему сижу здесь на ночь глядя с мужчиной, которого едва знаю. Вы имеете право – считать меня легкомысленной. Но, поверьте, я не такая!

– Я не считаю вас легкомысленной, – Антон чувствовал как, то ли от этих слов, то ли под воздействием коньяка по его телу разливается щемящее и томное ощущение приближающегося момента истины, – То же самое можно сказать и про меня…

– Не говорите так. Вы ведь мужчина. Это совсем другое дело.

– Да, я мужчина, но я не примитивен. Мне было нелегко подойти к вашему столу в «Хофброе». Но я ничего не мог с собой поделать. Это не похоже на мимолетный импульс.

Антон замолчал на секунду, а потом отставил в сторону бокал с коньяком:

– Знаете, чего я больше всего сейчас не хочу? Больше всего я не хочу отсюда уходить. Я не желаю, чтобы этот вечер закончился. Но я знаю, что вам надо идти, и мне бы не хотелось прослыть надоедливым парнем.

– Вы вовсе не надоедливый. Но мне действительно надо идти.

– Можно я вас провожу?

– У меня есть идея получше. Где вы остановились?

– В отеле «Дер Торброй», около какой-то башни.

– Хорошо, отсюда пешком можно дойти. Я сама вас провожу, потому что вы гость, а потом оттуда уеду домой на такси. Идет?

– Идет.

Антон и Рита дошли до Мариенплатц, свернули налево и вскоре очутились возле старинного мюнхенского отеля «Торброй». Первый постоялый двор с харчевней был основал на этом самом месте еще в 1490 году. Во всяком случае, так было написано на мраморной доске, пристроенной слева от входа в гостиницу.

– Ну, все, моя гостиница, – сказал Антон, когда они вошли под мощный арочный свод, защищающий вход в гостиницу и подъезд к ней от капризов погоды. – А вот, кстати, такси.

Ему вдруг жутко не захотелось, чтобы она так вот сразу взяла да и уехала. Он отчего-то был уверен, что случись сейчас такое, они больше никогда не увидятся.

Антон решил применить секретное национальное оружие:

– Рита, послушайте, в России есть устоявшаяся традиция выпивать сразу перед уходом. Мы называем это «на посошок». У нас есть примета, что если отказаться, спугнешь удачу.

Рита рассмеялась.

– Вы, русские мужчины, хитрые! Я не знала. Я уважаю традиции вашей страны, Антон, но больше не могу с вами оставаться. Боюсь, я вынуждена покинуть вас немедленно. Извините.

– Рита, речь идет о каких-то пяти минутах. Доверьтесь мне. Ресторан на углу все еще открыт. Мы зайдем туда и вернемся уже через десять минут…

– Вы только что говорили про пять минут!

– Хорошо, пять минут. Я сейчас скажу водителю, чтобы он вас подождал, если вы мне не верите!

И действительно, Антон подбежал к бежевому «мерседесу», за рулем которого дремал седовласый мужчина неопределенного возраста, что-то сказал ему. Тот кивнул в ответ. Антон вернулся к Рите.

– Итак, ваш приговор? – спросил он девушку.

– Сдаюсь. Но только на пять минут.

– Разумеется, я же обещал.

В итальянском ресторанчике «Фамилия», который замыслом архитектора был искусно внедрен в пристройку к гостинице, играла живая музыка. Было немноголюдно. Бармен протирал бокалы оранжевым полотенцем. Увидев поздних посетителей, поприветствовал Риту и Антона и отставил бокалы.

– Пожалуйста, два бокала коньяку, – бросил Антон и, спохватившись, вопросительно взглянул на Риту. Та кивнула.

– «Хеннесси» или «мартель»?

– «Мартель», пожалуйста, VSOP или XO, что есть.

Бармен поставил на стойку два бокала.

– Danke schon, – Антон протянул бокал Рите.

– Говорите по-немецки? – спросила она, делая вид, будто изучает цвет напитка.

– Нет еще, но буду.

– У вас ведь здесь есть друг?

– Да, есть друг.

– Мне кажется, я его сегодня видела.

– Конечно, он был со мной в «Хофброй».

– Он в Мюнхене живет?

– Нет, он из Ландсхута.

– Милый городишко. Я там была два раза. Там есть очень популярный пивной садик, около Изара.

– Думаю поехать туда завтра.

– Не разочаруетесь. Будем здоровы?

– Будем здоровы!

– Кстати, а я знаю, как по-русски сказать «будем здоровы» – «na zdorovye». Классно?

– Да, круто. Но не совсем верно. Почему-то все иностранцы говорят «na zdorovye», а мы, на самом деле, пьем «за здоровье».

– Za zdorovye? Хорошо. Теперь всегда буду так говорить

Рита с улыбкой посмотрела на Антона.

– А ваш друг… что он сказал вам, когда вы вернулись за свой столик, тогда, в «Хофброе»?

– А почему вы спрашиваете?

– Из любопытства.

– Честно говоря, он не был в восторге. Приревновал меня.

– Приревновал? Вот смешно!

– Он боялся, что вы меня украдете.

– А что если он боялся не зря?

– Я бы не возражал.

– Однако пока все выглядит так, будто именно вы меня выкрали из обычной жизни… Господи, уже заполночь! Ладно, хорошо, коль скоро мы столько времени проводим вместе, я хочу знать о вас больше.

Было похоже, что Рита передумала уезжать. Не иначе, коньяк и необычный собеседник разбудили авантюризм, тщательно скрываемый до сего момента.

– А что бы вы хотели про меня узнать?

Антон сделал знак бармену. Тот подлил им коньяку.

Она подняла бокал, сделала маленький глоток и, пожалуй, чересчур громко, так, что даже бармен за стойкой от неожиданности шевельнул бровями, произнесла:

– Желаю знать о вас все!

– А я хочу вам все про себя рассказать. Итак, я приехал в Германию, чтобы повидаться с другом, я люблю пиво и предпочитаю дорогой коньяк… Типичный русский парень.

Антон вдруг увидел в глазах Риты нечто такое, что заставило его сердце сжаться.

«Это слишком, – подумал он. – Не мог же я так быстро влюбиться? Или это пиво плюс коньяк?»

А она продолжала смотреть на него, а потом усмехнулась:

– Нет… вы не типичный русский парень. Я знаю, о чем говорю, поверьте мне. Могу я попросить вас об одной услуге?

– Какой услуге?

– Можете немного поговорить со мной по-русски? Хочу услышать, как звучит ваш язык. Или почитайте что-нибудь.

– Но у меня с собой нет ничего такого на русском языке, что я мог бы почитать. У меня только паспорт и водительские права.

– Тогда читайте права!

– Читать права?

– Да, я хочу, чтобы вы почитали мне водительские права!

– Ладно… если вам хочется… – Антон достал из бумажника свои права и начал читать подряд все, что написано на обороте. – «Водительское удостоверение… Категории транспортных средств, на управление которыми выдано удостоверение. Мотоциклы…»

– Удивительно! – Рита перебила его. – Мне вообще ничего непонятно из того, что вы говорите. Ни единого слова! Но ваш голос хорошо звучит. У вас очень приятный тембр.

Антон взял в руку бокал с коньяком, но туг же отставил в сторону:

– Вы очень красивая женщина. Мне так хорошо, когда вы рядом. Кажется, что я знаю вас очень давно.

Антон готов был поклясться, что в ответном взгляде Риты скрывался ответ: «Да, я чувствую то же самое». А еще он ругал себя за банальные слова, но… слово не воробей…

Она взяла его за руку и прошептала еле слышно:

– Я должна идти. Проводите меня, пожалуйста. Проводите меня прямо сейчас.

Но тут оркестр заиграл романтическую мелодию, отдаленно напоминающую «Ledy in red» Криса де Бурга.

– Рита, давайте потанцуем.

Она, словно осуждая, покачала головой, но затем кивнула. Они танцевали перед небольшим подиумом, где работали музыканты. Саксофонист старательно выводил тему. Антон желал только одного – чтобы эта женщина осталась сегодня с ним. Он не хотел ее отпускать, а потому все сильней прижимал к себе. Итак, обнявшись, кружились они по залу в медленном танце.

Когда песня закончилась, Рита взглянула ему прямо в глаза и вдруг произнесла:

– Я хочу остаться с тобой. Не хочу уходить. Вы меня приютите сегодня, мистер?

Возле двери номера Антона они остановились и впервые поцеловались. Оторвавшись на секунду от взволнованного русского, Рита спросила:

– Как там у вас называется эта самая «последняя рюмка»?

– На посошок…

– Na pososhok. Отлично. Теперь-то понятно, что на самом деле это значит.

Рита ушла около семи часов утра. Проснувшись, Антон наблюдал, как она одевается. В этом ритуале было столько забытой им прелести, что он даже расстроился, когда Рита надела свое черное платье. Она подошла к кровати, поцеловала Антона в щеку и протянула ему небольшую записную книжку.

– Напиши здесь номер своего телефона. Обещаю, сама позвоню тебе после работы. Не скучай.

– Вот этого я не обещаю, – ответил он, когда за Ритой закрылась дверь.

Оставшись один, Антон включил телевизор. На экране высветилось персональное приветствие: «Дорогой господин Ушаков! Добро пожаловать в отель «Торброй». Он поискал англоязычный канал и, найдя CNN, где как раз начался очередной выпуск фирменной программы канала – «новостей в заголовках», стал по привычке ждать вестей с родины. И не дождался. В информационном пространстве крупнейшего в мире кабельного телеканала его огромной страны будто бы и не существовало. Впрочем, отсутствие новостей из России означало, что там все пока «слава Богу».

В дверь постучали, Антон встал с постели.

– Гутен морген! Обслуживание номеров. Смуглая дама в форменном темно-синем костюме вместе с приветливой улыбкой внесла в комнату небольшой поднос с изящным кофейником и двумя накрытыми тарелками. На подносе также уместились баночки с джемом, столовые приборы и вазочка с полевым цветком желтого цвета.

Заметив недоумение на заспанном лице закутанного в одеяло Антона, дама быстро объяснила:

– Фройляйн заказала это специально для вас. Блондинка, в черном платье.

– Данке шон…

– Битте шон! Ауфидерзейн.

– А… Yes… Bye.

Антон жевал круассан, запивая его кофе, и вслух благодарил заботливую девушку.

– Молодец, Рита. Прямо, как наша. Не иначе в роду были русские.

Где-то в районе платяного шкафа зазвонил мобильный. Антон не без труда отыскал его в кармане пиджака.

– Ральф, привет! Как дела? У меня все хорошо, даже более того. Ты представляешь, она попросила принести мне в номер…

– Антон, – голос Ральфа показался чужим. – Антон, слушай меня внимательно. Твою записную книжку украли. А сегодня утром мы с отцом обнаружили, что из нашего дома пропал оригинал письма дяди из России.