Текст книги "Неизвестные солдаты. Сражения на внешнем фронте блокады Ленинграда"

Автор книги: Юрий Сяков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Морякам 6-й бригады морской пехоты на подступах к городу все приходилось драться в полуокружении, хотя в целом объективно складывалась так, что обороняющиеся подразделения из-за больших потерь не имели возможности прикрывать отведенный им участок фронта. Силы сосредотачивали на направлении главного удара, оставляя на флангах небольшие заслоны из одного-двух отделений. Для обеспечения своего левого фланга моряки выделили специальную роту автоматчиков, которой командовал матрос Синчишин. На Балтике он плавал на подводной лодке «щука». Эта рота не раз спасала бригаду, отбиваясь от немцев, которые пытались обойти ее с флангов[262]262
  Архив музея истории города Волхов. Фонд 6-й ОБМП.


[Закрыть].

День 12 ноября запомнился морякам не только потому, что они обрели на фронте «хозяина» в лице командующего 54-й армией. Река уже замерзла. В бригаде решили послать разведку на левый берег в район деревни Вындин Остров. Группа моряков во главе с младшим лейтенантом Бассинским ночью по льду перебралась на левый берег. Прикрывать ее с пулеметом остались Ваганов, Дубровский и Алиев. Младший лейтенант с четырьмя матросами ползком добрались до вражеского дзота. Во время короткой схватки моряки были обнаружены немцами, и начался бой. Они держались до полудня, пока не кончились патроны. После этого разведчики бросились на врага с гранатами и ножами. Все они были ранены. Фашисты захватили разведчиков и долго над ними издевались. Об этом впоследствии рассказали жители Вындина Острова. Попытки выручить боевых товарищей закончились неудачей.

После тяжелого боя за деревню Панево моряки отошли к поселку Волхов. На левом берегу в Гостинополье уже хозяйничали фашисты. В этой деревне на ее южной окраине скопилось много вражеской пехоты. Она хорошо была видна с противоположного берега. Командир бригады позвонил командующему армией И. И. Федюнинскому и доложил обстановку. Тот приказал врага не тревожить, не обращать на него внимание. Вот что случилось дальше. Об этом написал П. Я. Ксенз в своих воспоминаниях: «За левым берегом я все время наблюдал в бинокль. Минут через 15 слышу какую-то автоматную стрельбу, которую до этого мне не приходилось слышать. Она меня заставила вздрогнуть и подняться на ноги. Вижу, в воздухе что-то громадное летит в сторону противника. Там, где скопилась вражеская пехота, вижу взрывы за взрывом. Причем взрывы громовые. Следом за этими взрывами тела вражеских солдат полетели в воздух. Кто из этих солдат смог еще двигаться, побежали назад и в стороны, и сколько мой глаз мог видеть, они бежали и бежали.

Моряки, видя это, кричали: „Ура!“ Я и сам добежал до телефона, звоню генералу Федюнинскому и вместо доклада кричу ему: „Ура!“. Он сначала не понял, а когда понял в чем дело, спрашивает: „Что, хорошо?“ Я ему отвечаю: „Не только хорошо, даже сверхотлично! Что это?“ Он, смеясь, сказал: „Моя личная артиллерия“. Это были залпы нашего мощного оружия – реактивной артиллерии»[263]263
  Там же.


[Закрыть].

Так под Волховом в ноябре 1941 г. прозвучали залпы легендарных «катюш». 14 ноября враг открыл по поселку Волхов сильный минометный огонь. Он вел его с трех направлений. Загорелись постройки. Прикрываясь дымом и огнем минометов, немцы большими силами навалились на 2-й батальон. Командир батальона Шевченко и комиссар Георгадзе подняли моряков в контратаку. Пехота немцев побежала. В этот момент был убит майор Шевченко, ранены комиссар Георгадзе и начальник штаба батальона. Моряки, не видя своих командиров, залегли. Тогда старший политрук Иван Епишев поднялся и криком: «Коммунисты, ко мне!» собрал вокруг себя человек восемь коммунистов. Чтобы ошеломить врага, его надо было атаковать. «Всем приготовиться к бою, – сказал старший политрук. – Надо идти на врага». В это время немцев яростно атаковал заградотряд под командованием мичмана Михаила Яицкого. Он находился в резерве, и когда мичман почувствовал реальную опасность для своих товарищей, он не стал ждать команды и повел моряков в атаку.

В бою осколком мины в голову был ранен Иван Епишев. Его перевязали. Он сначала молчал, а потом тихо заговорил, усиливая свой голос. Видимо, чувствовал, что ему осталось совсем мало жить, поэтому сказал: «Кланяйтесь моей жене и дочке… Низкий поклон Кронштадту, он нас научил ценить и любить Родину, защищать ее. Ой, тяжко…»[264]264
  Там же.


[Закрыть]. Моряк умер от раны на поле боя. Его тело лежало на носилках, а кругом рвались вражеские мины, свистели пули, в лесу моряки гранатами добивали пехоту противника. «День 14 ноября стал для нас неудачным вдвойне, – писал комиссар 1-го полка 310-й стрелковой дивизии И. Д. Коровенков. – К вечеру фашисты с ходу заняли разъезд Куколь, деревни Раменье и Сорокино. Произошло это потому, что наши войска не сумели закрепиться на занятых позициях. Поздно вечером бойцы создали временные укрепленные точки неподалеку от Раменья. В следующие два дня бои шли с переменным успехом. Мы понесли большие потери»[265]265
  Коровенков И. Д. Указ. соч.


[Закрыть].

14 ноября произошло еще одно очень важное событие, которое сыграло в обороне города важную роль. Отступающие измотанные части 311-й стрелковой дивизии были заменены более боеспособными подразделениями 3-й гвардейской дивизии. Она была выведена с участка фронта из-под Синявино и переброшена в район деревни Морозово.

Пока дивизия разворачивала свои боевые порядки, занимала позиции, укрепляла фланги, вперед была выдвинута пулеметная рота старшего лейтенанта Ф. Ф. Синявина. Ей ставилась задача сдержать немцев и отвлечь их внимание от основных сил, пока батальоны не подготовятся к бою. По замыслу командира дивизии генерал-майора Н. А. Гагена, рота должна была заставить врага поверить, что передний край фронта именно здесь, на северной окраине деревни Морозово, а не дальше, где в спешном порядке окапывались полки дивизии[266]266
  Твои герои, Ленинград. Л., 1969. С. 160–161.


[Закрыть].

Рота Синявина отличалась боевой выучкой, умением дерзко и умело вести бой. Командир был умным и бесстрашным воином. Его спокойствие, самообладание, умение вести из пулемета снайперский огонь, выбирать самый ответственный момент для стрельбы вызывали уважение у бойцов. Они верили командиру и четко выполняли его приказы. В течение ночи гвардейцы вырыли окопы и замаскировались. Немцы видели какое-то оживление на переднем крае русских и периодически обстреливали его из пулеметов и минометов. В ответ раздавался очень редкий пулеметный огонь. Немцы никак не могли определить передовую линию обороны советских войск, поэтому и стреляли по площади. Впереди уже был виден Волхов, где они надеялись немного передохнуть перед последним броском до Ладожского озера. Завтра, 15 ноября, немецкие части, которым покорилась почти вся Западная Европа, должны были войти в город, который занимал ключевые позиции в обороне Ленинграда.

^{Бригадный комиссар Владимир Андреевич Овчаренко. 20 января 1942 г.}

^{Волховский фронт. 2-й слет снайперов 54-й армии. Бойцов приветствует командующий армией генерал-майор А. В. Сухомлин (на снимке в центре). 1942 г.}

^{Герой Советского Союза, летчик-истребитель 29-го гвардейского истребительного авиаполка Николай Андрианович Зеленов}

^{Волховский фронт. 2-й слет снайперов 54-й армии}

^{Летчик-истребитель, командир эскадрильи 154-го ИАП А. И. Горбачевский}

^{Фотогазета 154-го истребительного авиационного полка}

^{Фотогазета, посвященная лучшим летчикам-истребителям 154-го истребительного авиационного полка}

^{Перед боевым вылетом}

^{Командир 154-го ИАП майор А. А. Матвеев. Январь 1942 г.}

^{Летчики 154-го АИП на аэродроме у д. Плеханово. Зима 1942 г.}

^{Похороны старшего летчика 29-го ГИАП лейтенанта Е. И. Черенцова}

^{Сбитый фашистский самолет}

^{Командующий 54-й армии И. И. Федюнинский беседует с бойцами и командирами}

^{Старший сержант 311-й стрелковой дивизии, Герой Советского Союза А. А. Калинин}

^{Командир 88-го батальона аэродромного обслуживания полковник Б. И. Литвинов}

^{Лейтенант Исаев, офицер 54-й армии}

^{Старший лейтенант 311-й стрелковой дивизии 54-й армии А. Манакин}

^{Участники 1-го слета снайперов 54-й армии}

^{Парторг роты А. Смирнов проводит политзанятия перед боем}

^{Наводчик зенитного орудия А. Горбань}

^{Один из лучших снайперов 54-й армии Василий Фаронов}

^{Наводчик зенитного орудия А. Толубец}

^{Участник 1-го слета снайперов 54-й армии Петр Сафонов}

^{Разведчики сержанта Е. Котина (54-я армия)}

^{Минометчики лейтенанта А. Кораблина ведут огонь по врагу. Декабрь 1941 г.}

^{Старший сержант А. Парнова}

^{Военврач Г. С. Лапшина}

^{Редактор газеты 54-й армии «В решающий бой», батальонный комиссар Б. Э. Кац}

^{Разведчик старшина Д. Грибанов}

^{Летчик-истребитель 29-го ГИАП, Герой Советского Союза Петр Андреевич Пилютов}

^{Борис Эммануилович Кац}

^{Заместитель командующего 54-й армией по танковым войскам полковник А. В. Зазимко (на снимке справа) и командир 16-й танковой бригады полковник И. Н. Барышников}

На рассвете противник открыл интенсивный минометный и пулеметный огонь. Батареи Алексея Петрова, Сергея Логвинова, Петра Рябова и Александра Потапова отвечали врагу.

После сильного артиллерийского налета из леса показались цепи немцев. На заснеженном поле хорошо были видны серые ряды пехоты противника.

В роте Синявина первым всегда открывал огонь расчет Гурьянова. Так было принято. Все видели, что именно у его пулемета находился командир роты. Когда до окопов оставалось совсем немного, пулеметчики открыли огонь почти в упор, наверняка. Десять пулеметов роты крошили вражеские цепи. Немцы в ответ сразу же открыли минометный огонь. Разбит один пулемет, другой. Федор Федорович Синявин руководил боем, смотрел, чтобы пулеметчики все время меняли позиции, не давали возможность немцам засечь огневые точки.

Пять атак отразила рота старшего лейтенанта Синявина. Беспримерная стойкость гвардейцев, их умелые действия, бесстрашие командира решили исход боя. Перед позицией роты лежало около 200 трупов немцев.

Ночью бойцы роты отошли на основную линию обороны. Дивизия прочно встала на окраинах города и не пустила дальше врага. Старший лейтенант Ф. Ф. Синявин за бои под Волховом 6 февраля 1942 г. был удостоен звания Героя Советского Союза посмертно. Он погиб в одном из тяжелых январских боев во время наступления под Погостьем[267]267
  Там же.


[Закрыть].

Напряженно складывалась обстановка на правом берегу реки. По данным партизанской разведки, которую возглавлял волховчанин Б. А. Анисимов, стало известно, что немцы концентрируют значительные силы танков и готовят наступление. Они собирались обойти Волхов с северо-востока и востока. Немцы бросили в наступление большие силы. Они прорвали оборону и вышли к командному пункту 310-й стрелковой дивизии, который находился на восточной окраине Волхова в Мурманских Воротах. Начальник штаба Ш. И. Мелкадзе возглавил оборону штаба. Все бойцы и командиры, включая связистов и медиков, взялись за оружие, подготовили связки гранат, чтобы отражать танковую атаку. Артиллеристы дивизии прямой наводкой били по танкам. Бойцы отбивались от автоматчиков. Накал боя достиг критической черты. Именно в этот момент на командном пункте полковника Замировского раздался телефонный звонок. Звонил командующий армией И. И. Федюнинский. Замировский доложил обстановку и сказал, что бой вдет на командном пункте, положение критическое.

Командующий спокойно выслушал полковника и приказал: «Продолжайте драться».

– Есть, – медленно и глухо сказал Замировский.

Дальше отступать было некуда[268]268
  Федюнинский И. И. Поднятые по тревоге. С. 70–71.


[Закрыть].

Артиллеристам удалось подбить один вражеский танк. Второй повернул обратно. В критический момент боя за командный пункт подошли бойцы железнодорожного истребительного батальона, сформированного из волховчан, и моряки с пулеметами, которых прислал командующий Ладожской военной флотилией В. С. Чероков. Полковник Мелкадзе с криком: «Вперед! За Родину!» повел всех в атаку. Немцы не выдержали натиска и побежали.

Участник этого боя восемнадцатилетний сапер 21-й пехотной дивизии вермахта Франц Фогель уже после войны, приехав в Волхов, чтобы посмотреть город, который немцы так и не взяли, о тех событиях, спустя много лет после войны, при встрече рассказывал автору этой книги: «Я в двух местах подорвал железнодорожное полотно около станции Мурманские Ворота, чтобы русские не могли подвезти подкрепления. Мы уже дрались на командном пункте русской дивизии, вот-вот готовы были сломить сопротивление противника, когда появились моряки и русские мужики с винтовками. Они со страшным криком бросились на нас. Я три километра бежал по глубокому снегу, чувствуя между лопаток сталь русского штыка. Но убежал. Молодой был, резвый. Тот бой мне запомнился на всю жизнь. Я был в двух шагах от смерти».

Через три часа Замировский позвонил на командный пункт генерала Федюнинского и доложил, что враг отогнан от командного пункта дивизии на один километр. И. И. Федюнинский похвалил командира дивизии. С командного пункта командующего армией было рукой подать до передовых позиций дивизии Замировского и 3-й гвардейской дивизии генерал-майора Н. А. Гагена.

Батальоны морской пехоты тоже с трудом отбивались от наседавших немцев. Они отошли к Никольскому Погосту. Утром 16 ноября в бригаду приехал начальник артиллерии армии генерал-лейтенант И. Ф. Бесчастнов и начальник штаба полковник Г. Ф. Одинцов. Они разработали план артиллерийской поддержки моряков и на местности поставили задачи командирам артиллерийских частей. С этого дня артиллерия регулярно действовала на участке обороны моряков. Одновременно с этим радостным событием произошло еще одно. Поступил приказ, что в бригаду морской пехоты вливаются два полка 292-й стрелковой дивизии как оставшиеся без управления. Но где эти полки, какой они численности, никто не знал[269]269
  Архив музея истории города Волхова. Фонд 6-й ОБМП.


[Закрыть].

Немцы прорвали слабую оборону на стыке 310-й дивизии и 6-й бригады морской пехоты. Через деревню Борок в направлении Запорожья они большими силами пытались выйти в тыл морякам и окружить их. Враг уже собирался занять деревню Вельца, когда моряки пошли в контратаку. Немцы были отброшены.

16 ноября утром в бригаду поступило сообщение, что из Кронштадта прибыло пополнение на транспортных самолетах – 1000 моряков. Об этом позаботился командующий Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц. Пополнение сосредоточили в деревне Халтурино. Это был последний рубеж обороны Волхова.

В этот же день, установив орудия на Морозовских высотах в 5–7 километрах от Волхова, немцы стали обстреливать город из 210-миллиметровых орудий. Стреляли методично, веером: сначала обстреливался железнодорожный узел, потом – электростанция, затем – алюминиевый завод. И так несколько раз в сутки. Фактически ничейной землей стал Торфопоселок. Немцы приблизились к деревням Валимский Ручей и Халтурино. Это уже была окраина города. Здесь шел яростный бой. На позициях не хватало бойцов. А в самом Волхове в это время находилось без дела немало людей в военной форме. Командование бригады морской пехоты приказало мичману Яицкому с заградотрядом очистить город, задержать всех военнослужащих и собрать их у железнодорожной насыпи.

Через полтора часа задание было выполнено. Около насыпи стояло больше тысячи человек. Оказалось, это те самые два полка 292-й дивизии, которые без командиров вышли из окружения и застряли в городе, ожидая дальнейшего развития событий. Из них были сформированы пять батальонов. Младшими командирами в этих батальонах стали моряки. По мере боевой готовности эти батальоны отправлялись на позиции в деревне Халтурино. По южной окраине этой деревни с 17 ноября проходил передний край.

В самый критический момент боев за Волхов, 17 ноября, погиб командир 505-го полка 3-й гвардейской дивизии капитан Д. Ф. Асланов. За четыре дня боев полк отбил десять атак 11-й пехотной дивизии противника. Он лично командовал противотанковыми орудиями, так как немецкие танки вплотную подошли к его командному пункту. Пример командира, его мужество воодушевляли гвардейцев. Они не пропустили врага дальше. Вместо капитана Д. Ф. Асланова командовать полком стал Герой Советского Союза капитан Л. И. Пузанов.

Из Ленинграда в Волхов все время подходило пополнение, чтобы поддерживать боеспособность частей, защищавших Волхов. 18 ноября сводный отряд, в который вошли танкисты 16-й танковой бригады, курсанты курсов младших лейтенантов 54-й армии, саперы, две роты 310-й стрелковой дивизии, до роты 435-го стрелкового полка 3-й гвардейской дивизии, пошел отбивать у немцев деревню Вячково.

Участник этого боя П. Кукушкин писал в воспоминаниях: «После короткой артподготовки в вечерних сумерках двинулись по нетронутому снегу к деревне. Однако овладеть ею с ходу не удалось. Усиленный пехотный батальон немцев, располагавший четырьмя танками, минометной батареей, 6 пулеметами, один из которых был крупнокалиберным, успел укрепиться в дзотах и крестьянских постройках. Гитлеровцы оказали жесточайшее сопротивление.

На следующий день мы изменили направление атаки и вырвались почти к самым приусадебным участкам крайних северных домов Вячково. Но бойцов прижал к почерневшему, перепаханному снарядами полю ураганный огонь: крупные орудийные калибры стреляли откуда-то из-за железной дороги… Шесть атак за два дня. Несли потери, нас мучил холод…

Седьмая атака началась ночью. Как раз пошел снегопад. Фашисты обнаружили нас с опозданием. Затрещали, словно ломающийся на реке лед, автоматы и пулеметы, завыли и рявкнули мины. Особенно мешал успеху крупнокалиберный пулемет, бьющий откуда-то из-за кладбища. Тут на помощь пришли наши соседи минометчики. По указанию младшего лейтенанта Шалыгина пулемет подавили. Мины подожгли большой двухэтажный дом, возвышающийся над дорогой справа. Зарево помогло снайперской стрельбе красноармейца Чиркова. Рота мотострелков лейтенанта Кирьяшина пошла в штыковую.

Шел четвертый час боя. Наконец гитлеровцы не выдержали и побежали к железной дороге. К утру деревня Вячково была полностью освобождена»[270]270
  Кукушкин П. У деревни Вячково // Волховские огни. 1975. 16 октября.


[Закрыть].

Свой первый бой на фронте у Вячково принял и волховчанин лейтенант Борис Земан. Домой он написал: «Привет с передовой линии. В данный момент нахожусь недалеко от Волховстроя-2 в деревне Вячково. Первое боевое крещение принял 18 числа по взятию Вячково, за что и представили к правительственной награде. А одновременно за это получил благодарность от командующего армией…»

Танкист Григорий Сафоиович Ромко за бой у деревни Вячково был награжден медалью «За боевые заслуги». Во время одного из приездов в Волхов в 1983 г. он рассказывал: «Был командиром танка в 16-й танковой бригаде. Очень тяжелые и кровопролитные бои были под Волховом. На всю жизнь остались в памяти атаки и контратаки у деревни Вячково. Здесь погибли многие мои боевые товарищи. Но враг не прошел…»[271]271
  Ромко Г. Первая победа //Волховские огни. 1975. 8 мая.


[Закрыть].

В ночь с 18 на 19 ноября немцы неожиданно атаковали передовые позиции моряков. На стыке второго и третьего батальонов они прорвали оборону и устремились к городу. Когда враг достиг первых домов, его встретили моряки, которые охраняли алюминиевый завод, и санитары вместе с легкоранеными санитарной роты бригады во главе со старшим политруком Лапинским и комиссаром Викуловым. Во время боя подошел заградотряд и батальон морской пехоты. Дружными усилиями удалось отбросить немцев за передний край обороны.

В этот день погибли старший инструктор политотдела бригады А. А. Урусов и лейтенант Попов из 16-й танковой бригады, танк которого поддерживал огнем морских пехотинцев. Осколок мины попал Урусову в голову. Попов тоже был убит осколком. Во время боев его танк подбил пять немецких бронемашин, уничтожил немало пехоты противника. Моряки уважали его за стойкость и храбрость. После боя лейтенант вылез из машины размяться. В это время рядом разорвалась мина. Воин был сражен наповал. Урусова и Попова похоронили в Волхове.

Пока батальон старшего лейтенанта С. Захарова вел бои в отрыве от основных сил, 666-й стрелковый полк 3-й гвардейской дивизии 20 ноября занял позиции на правом берегу реки Волхов севернее совхоза «Запорожье». В первый же день фронт гвардейцев атаковал 3-й пехотный полк 21-й дивизии вермахта. Стрелковый батальон старшего лейтенанта А. Т. Гагаулина оказался на пути удара немцев. Дважды цепи вражеской пехоты подходили к его переднему краю обороны и дважды с большими потерями отбрасывались.

Попытки контратаковать немецкие позиции тоже не дали результата. Противник обнаруживал наступающие подразделения гвардейцев и отбрасывал их на исходные рубежи сильным минометным и пулеметным огнем.

На левом берегу реки держали оборону 505-й полк капитана Пузанова и 435-й полк полковника Н. Мартынчука. Сюда же был переброшен и сильно поредевший батальон старшего лейтенанта С. Захарова из 666-го полка.

Река была скована льдом. Немцы не раз предпринимали попытки прорваться к Волхову по ее белой глади. 666-й и 505-й полки совместными усилиями отбивали атаки. Здесь не было ни окопов, ни валов из валежника, даже снега в достатке не было, чтобы сделать бруствер. Мины и снаряды взрывались в воронках, наполненных водой, которая поливала бойцов на тридцатиградусном морозе, превращая их – живых и мертвых – в ледяные статуи[272]272
  Стебунов В. Указ. соч.


[Закрыть].

Около двух километров на левом фланге полка тянулось сплошное болото. Прикрывали это пространство сторожевые посты с обеих сторон. На топографических картах тех лет среди этих болот была отметка 31.0, которую бойцы называли «недотрогой». Несколько раз здесь сталкивались в жарких схватках советские и немецкие разведывательные группы. После нескольких полетов самолетов-разведчиков на этом участке фронта немцы решили обойти полк через болото и атаковать его с тыла. Одновременно они начали атаку с фронта.

Но бойцы старшего лейтенанта Глухих обнаружили немецких автоматчиков в районе «недотроги». Они атаковали противника с такой яростью, что те бежали, забыв об окружении полка. Этой ярости предшествовало одно событие, которое потрясло всех в полку. В разведке был тяжело ранен в ноги один из самых храбрых командиров, любимец полка лейтенант Копытин. Немцы, как показали пленные, нашли Копытина почти окоченевшим. Но он собрал все силы и убил из пистолета двух вражеских солдат. Допрашивали лейтенанта в штабе 3-го пехотного полка. Он молчал. Через несколько дней труп Копытина был выброшен на «ничейную» полосу, разделяющую наши и немецкие окопы. У лейтенанта были отрезаны уши, нос, проколота в нескольких местах грудь, ноги и руки связаны колючей проволокой. Немцы хотели устрашить бойцов гвардейской дивизии, подорвать их моральный дух. Но добились совершенно обратного результата. Советские бойцы бились с такой яростью, что противник прекратил атаки переднего края. Разведка донесла, что в пулеметных ячейках немцев оставлено всего несколько пулеметов, передовые позиции полка обстреливают только две минометные батареи. Остальные силы врага куда-то исчезли. Враги готовили новый удар. От ответа на этот вопрос зависела судьба Волхова и Ленинграда[273]273
  Архив музея истории города Волхова. Фонд 3-й гв. с.д.


[Закрыть].

Подводя итоги оборонительного сражения в ноябре 1941 г. на внешнем кольце окружения Ленинграда, можно сказать, что советские войска с честью выполнили поставленную перед ними задачу. Немцы к декабрю утратили способность одновременно наступать на нескольких направлениях: на соединение с финскими войсками на р. Свирь и с выходом к южному побережью Ладожского озера. В результате упорных оборонительных боев на тихвинском и волховском направлениях советско-германского фронта в октябре-ноябре 1941 г. группировка немецких войск понесла большие потери. Немецко-фашистские войска не смогли выполнить стратегическую задачу. Тихвинская операция по полному окружению Ленинграда провалилась[274]274
  Карель П. Указ. соч. С. 237.


[Закрыть]. Поражение немецких войск на тихвинском направлении произвело сильное впечатление на финнов. Они уже не предпринимали активных наступательных действий, стали искать пути для того, чтобы смягчить в глазах мирового общественного мнения свое участие в блокаде Ленинграда. «Наступление вследствие сильного сопротивления со стороны противника захлебнулось. Северная группировка немцев, ведя тяжелые бои, вышла в район Тихвина. Казалось, что соединение с финнами уже достигнуто. Однако в результате провала наступления южной группировки через Валдайскую возвышенность резко выдвинувшиеся на восток немецкие войска оказались без всякого прикрытия со стороны своего правого фланга. Обеспечить этот фланг войска северной группы не сумели, так как у них не было для этого достаточно сил и средств. Поэтому когда в начале декабря русские перешли в контрнаступление, немцам пришлось оставить Тихвин и отвести войска за реку Волхов». Такую оценку дал событиям бывший гитлеровский генерал Э. Бутлар[275]275
  Мировая война 1939–1945. СПб. С. 237.


[Закрыть].

«Для финнов провал немецкого наступления на Тихвин был еще одним тяжелым ударом. Они надеялись, что теперь у Ладожского озера произойдет объединение немецких и финских частей и как следствие этого – полное окружение Ленинграда, которое вскоре приведет к падению города и сделает излишним фронт на Карельском перешейке. Провал немецких замыслов, кроме всего прочего, ухудшил положение финнов еще и потому, что они в ожидании быстрой и решительной победы над Советским Союзом, к которой стремились всеми силами, мобилизовали всех способных носить оружие. Это так тяжело отразилось на экономике страны, что финское командование было вынуждено уволить из армии большое количество людей и слить ряд частей. Несмотря на это, финские войска удерживали фронт северо-западнее Ленинграда и у реки Свирь»[276]276
  Типпельскирх К. История второй мировой войны. СПб.: Полигон. 1994. С. 198.


[Закрыть], – писал другой немецкий генерал К. Типпельскирх в «Истории второй мировой войны». «После войны, на судебном процессе над бывшим главой финского правительства, пособником немцев Рюти, последний утверждал что финны фактически „спасли“ Ленинград. Рюти заявил: „24 августа 1941 г. я посетил штаб-квартиру маршала Маннергейма. Немцы добивались, чтобы мы, перейдя старую границу, продолжали наступление на Ленинград. Я сказал, что захват Ленинграда не является нашей целью и нам не следует принимать в нем участие. Маннергейм и военный министр Вальден согласились со мной и отклонили предложение немцев. В результате возникла парадоксальная ситуация, когда немцы были не в состоянии наступать на Ленинград с севера; получилось, что финны, таким образом, защищали Ленинград с севера“»[277]277
  Верт А. Россия в войне 1941–1945. М., 2003. С. 248–249.


[Закрыть]. Абсурдность этой идеи очевидна. Планы финского руководства по созданию «Великой Финляндии» окончательно рухнули после провала Тихвинской наступательной операции немцев.

На тихвинском направлении попытки противника выйти на рубеж реки Свирь были сорваны. В результате оборонительных боев, мужества и стойкости советских воинов наступающие части вермахта понесли большие потери и были измотаны. План гитлеровского командования соединиться с финскими войсками на реке Свирь не осуществился.