Текст книги "Трое в Песках"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

ГЛАВА 3

Мрак кое-как взобрался на своего двужильного, Таргитай изловил для себя чалого жеребца из брошенных коней, а Лиска сумела приподнять Олега в сидячее положение.

Гул доносился ближе. За деревьями увидели огромную красную тушу. Исполинский зверь двигался тяжелыми скачками, припадал к земле розовым животом, с натугой прыгал снова.

– Быстрее! – вскрикнул Таргитай. Метался между конями, помог Лиске положить волхва поперек. Лиска вскочила на чужого коня, своего привязала длинным поводом к седлу. Таргитай спохватился, изловил еще троих. – Мрак, скачи!.. Я догоню!

Конь Мрака сразу сорвался в галоп: сзади подгоняли рев и запах крови. Лиска на скаку свешивалась набок, поддерживала Олега, пыталась укрепить, привязать, едва не сорвалась под копыта.

Когда Таргитай выметнулся вслед за друзьями, земля задрожала, а тяжелые прыжки участились – зверь увидел добычу.

Таргитай с тоской оглядывался. Мрак едва держится на коне, ранен. Олег в беспамятстве, Лиска все-таки Лиска, а не боец… Придется ему?

Начал придерживать коня, похолодел, в то же время чувствуя мрачную гордость: за друзей гибнет, о таких в песнях поется! Жаль, сам не успеет…

Донесся треск, рев оборвался. Таргитай оглянулся. Зверь с разбега вломился в зеленый гай, деревья падали, зависали кронами.

Таргитай начал снова настегивать коня, часто оглядывался. Зверь то ли поскользнулся на рыбе, то ли начал жрать раков, но что-то не показывается, а выманивать стоит ли? Он, конечно же, герой, но все-таки герой не настолько.

Далеко впереди Мрак и Лиска остановили коней, ждали. Таргитай догнал, крикнул торопливо:

– Отсрочка!.. Перед смертью не надышишься, но все же!

Мрак лишь покосился налитым кровью глазом. Олег повернул голову – все еще лежал поперек, – простонал слабым голосом:

– Что со зверем?

– Поскользнулся! – крикнул Таргитай.

– На чем? – не понял Олег.

Таргитай за бешеной скачкой не услышал, встречный ветер рвал слова, зато Мрак не утерпел:

– Еще спрашивает!.. Кстати, можешь сменить штаны.

Олег не понял:

– А зверь? Где?

– Не волнуйся! Поскользнулся, ударился головой о дерево. Как поест всех раков, догонит, не горюй.

Олег с испугом уставился на проносящуюся внизу землю, словно сейчас ее увидел.

– Помогите сесть… Что-нибудь придумаю.

– Нет!!! – вскрикнули в один голос Таргитай и Мрак. Даже Лиска открыла хорошенький ротик, но удержалась, отвела взгляд.

Кони роняли пену, Мрак перевел их с бешеного галопа на ровный бег. Он был бледен, покачивался, но, перехватив испуганный взгляд Таргитая, с трудом растянул в слабой усмешке синие губы:

– Когда заживает хорошо, говорят: как на псине… Но куда псу до волка!

– Отрубленная голова, – вскрикнул Таргитай встревоженно, – не прирастет даже у волка! Или отрезанная.

Олег кое-как сел прямо, но обеими руками держался за гриву. Лиска грациозно перегнулась, поддерживала.

– Мы догоняем Агимаса? – спросил Олег слабым голосом.

Таргитая осыпало морозом: мчались прямо по свежим оттискам копыт пяти коней! Мрак поспешно свернул вправо. Таргитай оглянулся, его как ужалила гигантская оса: оставив зеленое крошево переломанных деревьев, исполинский зверь, как шар багрового огня, катился по их следу. Его прыжки становились все чаще и чаще.

– Гоните дальше! – крикнул Таргитай обреченно.

– А ты? – вскрикнули в один голос Мрак и Олег.

– Я задержу. У меня Меч!

– Но ты же…

– Да, не шибко умный! Но разве умные дерутся?

Мрак мгновение смотрел в румяное лицо певца, затем их кони продолжили бег. Таргитай соскочил на землю, расставив ноги для упора.

Рукоять удобно лежала в его ладони, Меч казался легким. Земля дрожала, зверь двигался прямо на него. Иногда Таргитай видел розовое пузо, покрытое мокрым перламутром – не сплошным, а плотно сомкнутыми плитами. На спине и боках были серо-зеленые, толстые, вдоль спины торчит короткий толстый гребень – от затылка до конца хвоста. Морда зверя тупая, нижняя челюсть отвисала, обнажая ярко-красную, как раскаленная печь, пасть. Огромные выпуклые глаза, странно лиловые, смотрели тупо, бессмысленно.

Оглянулся, стиснул зубы. Мрак и Олег с амазонкой остановили коней. Мрак, шатаясь от слабости, пытается поднять секиру, Олег вырывается из рук Лиски. Он настолько трус, что с перепугу полезет на рожон!

Зверь опустил голову, готовится на бегу подхватить добычу, как жаба подхватила бы жука. Пасть распахнулась шире, Таргитай увидел себя с Мечом в огромных шарах глаз. Мокрая земля разбрызгивалась под похожими на бревна лапами. Потеки грязи закрыли розовое брюхо.

Таргитай поспешно попятился, едва не упал, но угадал: зверь плюхнулся прямо перед ним. Земля дрогнула, жидкая гpязь брызнула из-под лап и брюха с такой силой, что едва не сбила с ног. Ослепленный грязью, отплевываясь, размахнулся со всей мочи и с силой опустил всепобеждающее лезвие на распахнутую пасть.

Рев потряс землю. Таргитай рухнул на колени, голова взорвалась звоном и грохотом. Зверь вздернул морду, обнажилось белое горло – белая тонкая кожа, но пришибленный ревом Таргитай лишь с трудом поднялся на ноги. Из разрубленной челюсти брызнула чахлой струйкой бледно-зеленая кровь. Таргитая обдало морозом: нет звериной радости! И рана невелика, лишь губы рассек… Меч Перуна чувствует радость, лишь убивая людей?

Зверь ревнул, опустил голову, кинулся на врага. Таргитай закричал, прыгнул навстречу, ударил два раза крест-накрест, достал узкий раздвоенный язык. Его подбросило, перекувырнулся через голову, больно ударился о твердую землю. Мелькнуло красное, усыпанное бородавками с кулак. Таргитай откатился в сторону, выставил Меч, кольнул зверя в лапу. Рядом грохнуло, брызнула грязь.

Быстро ударил по лапе, что вмялась в землю, покатился, крепко сжимая Меч. Потемнело, Таргитай попытался ударить снизу в живот, но острие беззубо звякнуло о грязно-розовую пластину, оставило царапину. Страшная пасть метнулась к Таргитаю, а сбоку свирепо ударила когтистая лапа. В глазах вспыхнули искры, упал навзничь, от боли перехватило дыхание. Оперся локтями, пытаясь встать, охнул и упал на спину. С ужасом понял, что в кулаках лишь грязь – Меч от удара выпал!

Зверь с ревом опустил пасть к жертве. Пахнуло смрадом, Таргитай увидел прямо перед глазами ужасный красный зев. Как завороженный смотрел на острые зубы…

Зверь раздраженно мотнул головой. Таргитай услышал крики, ржание. Чудовищная лапа опустилась рядом, задев и больно вмяв Таргитая в грязь. Трое всадников кружили вокруг чудовища. Один дротик ударил в огромный выпуклый глаз. Потекла зеленая пузыристая кровь. Дротик болтался, зацепившись зазубриной. Зверь ухватил лапами древко, дернул и взревел: послышался треск, зазубрины распороли глаз. С шипением брызнули новые струйки. Зверь взревел так страшно, что земля задрожала.

Таргитай заорал, не слыша своего голоса:

– Берегитесь!.. Я потерял Меч!

Зверь топтался на месте, ревел, хватался лапами за морду, тряс головой. Дротики метала Лиска, Мрак все еще старался и не мог поднять секиру. Конь под ним пугливо храпел, пятился. Олег вздымал руки, чертил в воздухе знаки.

Таргитай выполз из ямы, в спине кололо режущей болью. Зверь грузно повернулся к Мраку. Конь завизжал, как придушенный поросенок, унесся. Зверь повернул рогатую голову в сторону запасных коней. Веревка лопнула, они унеслись в степь порознь. Зверь погнался следом, забыв о мелких зверьках на задних лапах.

Лиска подъехала первой:

– Жив?

– Разве это жив? – возразил Таргитай со стоном.

Олег и Мрак часто оглядывались на зверя, тот постепенно уменьшался. Мрак сказал сварливо:

– Вставай!.. Свинья грязь найдет, я всегда говорил.

Таргитай всхлипнул от обиды:

– Свинья? Это жаба вбила меня в землю по уши!

Лиска указала пальчиком:

– Вон твой Меч.

У нее было снова такое надменное лицо, что Таргитай попросил, озлившись:

– Будь добра, принеси!

Лиска наморщила короткий носик:

– Ясли за сеном не ходят. Имеющему Меч оглобля не нужна.

Мрак встревоженно посматривал вслед зверю.

– Надеюсь, такому конь на один кутний зуб. Только раздразнит.

– Хочешь, чтобы вернулся? – спросил Олег с тревогой.

– Агимас ему ближе… Там пятеро. Впрочем, зверь не волхв, счету вряд ли обучался.

Затемно добрались до села в излучине реки. Сердобольные женщины перевязали Мрака, привели местного волхва. Олег ревниво вмешивался, спорил по травам, отварам, примочкам. Мрак наконец озверел, выгнал, велел упражняться в чародействе или хотя бы в колдовстве. Может, спасет их шкуры, а раны заживут как на собаке. Еще лучше – как на волке. А если не лечить, то еще быстрее.

Лиска люто ненавидела грубого Мрака, но оборотень все-таки говорил дело, к тому же на пользу и во славу Олега. Утащила волхва за околицу: расколет почву – никто не провалится.

Таргитай проводил их всепонимающим взглядом. Знаем, какой магией будете заниматься, до седьмого пота дозанимаетесь, захекаетесь. Лиска словно почуяла, зло посоветовала ему помыть голову. Таргитай озадаченно запустил пальцы в серые волосы, вскукожил: с какой стати, скоро дождь, снова станут золотистыми, как спелая пшеница. Лиска ядовито заметила, что у него грязные мысли, за версту видно, вон из ушей торчат!

Они давно скрылись, а Таргитай, отложив дуду, озабоченно ковырялся в ушах.

Мрак оправился через пару дней. Без посторонней помощи взобрался в седло, хотя вряд ли далеко бы уехал. С Олегом же было хуже. Часто проваливался в забытье, вздрагивал, лицо перекашивали страшные гримасы. Лиска сидела над ним с красными глазами, губы распухли и дрожали.

На третий день он прохрипел, не открывая глаз:

– Теперь знают…

– Что? – спросила Лиска быстро.

Олег долго молчал, левая щека дергалась, словно у коня, отгоняющего слепня. Прохрипел совсем тихо:

– Когда мы защитились чародейством, послали магов…

– Защитились? – спросил Мрак язвительно. – Если бы зверь не погнался за добычей пожирнее, помогло бы кудесничество!

Таргитай торопливо вытряхнул мешок Олега на землю.

– Чем тебя подлечить?.. Маги вот-вот прискачут, а ты спишь!

– Свари траву… – прошептал Олег, голос оборвался, голова откинулась, лицо залила смертельная бледность. Мрак вздохнул:

– Свари дурню травы. Если поест – еще свари.

– А какой? Тут разные.

– Вари все. Все одно хана, если не встанет.

Сердобольные хозяева одолжили горшок, Таргитай сварил. Вместе с Лиской напоили волхва. Его вывернуло, словно снова летел на краденом ковре. Долго лежал обессиленный, бледный как смерть. Лиска, чуть не плача, подложила под спину и бока мешки с сеном, разложила перед ним обереги.

Мрак кивком позвал Таргитая, а волхва напутствовал:

– Трудись не покладая рук!

– Но не поднимая зада, – добавил Таргитай сочувствующе.

Олег обессиленно лежал на сеновале, ему казалось, что кости перемололи в мельнице. Сено подсохло, пахло непривычно – в Лесу травы иные, а в Степи пробыл недолго. В этих травах тоже вроде бы лечебная мощь, порой – тревожащая. На досуге выявить бы, это ж добавочная мощь! Он волхв-лекарник, врачеватель недугов, а не потрясатель гор или раскалыватель земли!

Резко потемнело. Внизу в дверном проеме показалась женщина. Лица Олег не рассмотрел, яркий свет полной луны слепил глаза, оставляя ее в тени. Зато лучи словно растворили ее длинную сорочку, четко обрисовав стройную, умело сложенную женскую плоть.

Она молча шагнула в сарай. Олег рассмотрел иссиня-черные волосы, длинные и густые, отливающие синими искорками, как вороново крыло.

Чувствуя неясный страх, приподнялся на локте, охнул от боли. Женщина начала медленно взбираться по лестнице. Олег видел, как подрагивают деревянные концы.

Над краем сеновала поднялась ее голова. Олег застыл, вмороженный в страх. Лицо женщины мучнисто-белое, без кровинки. Губы синие, даже лиловые, а глаза с расширенными зрачками блестят, будто осколки слюды. Двигается медленно, словно во сне. Олег завороженно смотрел на ее тонкую белую шею, распахнутый ворот сарафана, где выпирали вздутые половинки грудей с острыми кончиками. Стан перехвачен толстой веревкой.

Замедленно перенесла ногу с лестницы. На миг мелькнула снежно-белая кожа, будто сейчас зима, а не конец лета, так же неторопливо и не отводя от него взгляда опустилась на колени. Он спросил тонким голосом:

– Кто ты?.. Я тебя раньше не видел. Ты дочь хозяина?

Женщина, глядя неотрывно, потянулась ближе. Бледные пальцы коснулись его груди. Рубашка распахнулась. Олег вздрогнул, ощутив ледяной холод на потной коже. Ее прикосновение было отвратительным и странно приятным.

– Что ты хочешь? – спросил торопливо. – Чего тебе?

Ее тело было холодным, как у рыбы. Страдающий от жара Олег ощутил облегчение, но, освободившись от ее зачаровывающего взгляда, поспешно отстранился:

– Погодь, погодь!.. Застукают, крику не оберешься. Если ты и свободна, то я на короткой веревке.

Она прижималась крепче, у Олега захватило дыхание. Ее руки сильные, как у мужчины, но тело мягкое, сочное, сдобное, словно ветчина из глубокого подвала-подпола.

Ее лиловые губы прошептали едва слышно:

– Я хочу тебя.

– Ты не ошиблась дверью? – промямлил он. – Таргитай за баней… Слышишь, дудит? Ты, наверное, к нему.

Он умолк, задохнувшись, так сильно сжала. Откинув голову, отыскала его взгляд, как Олег ни выворачивал голову. По его телу пробежала дрожь. Ее пугающие черные зрачки расширились, как лесные озера, где вода всегда темная, дна нет вовсе, оттуда тянуло желанным холодом. Жар начал оставлять его тело. Обручи, сжимающие голову, исчезли, а тупые удары в черепе, где с утра колотили молотами, затихли.

Снова ощутил себя в родном Лесу, прохладном и уютном. Вот так же когда-то шел, мороз был лютый, он остановился отдохнуть, присел, такое же странное тепло охватило после долгого мороза…

В гаснущем сознании мелькнуло тревожное: замерзающие всегда чувствуют приятное тепло!

Попытался высвободиться, но руки отпихивались чересчур вяло, словно у деревенской девки, что сопротивляется лишь для виду. Женщина отыскала его горячий рот, прильнула. Олег судорожно вздохнул: глоток родниковой воды, от которой ломит зубы, в знойный полдень!

Она раздвинула его вялые губы, острый язык коснулся зубов, пробежал по кончикам, заставил зубы разжаться, скользнул вовнутрь. Олег невольно ожидал ощутить тонкое и раздвоенное, а может, язык у нее и был раздвоенным, а то и растроенным – он ощущал обшаривающим зубы, нёбо, десны – было непривычно и хорошо.

Холодные пальцы прошлись по его телу. Он ощутил себя свободным от одежды. Почти чувствовал, как жизнь переливается в ночную женщину. Она двигалась быстрее, а он, напротив, застывал, мысли текли вяло, копошились, как сонные налимы в иле.

Женщина начала постанывать, двигалась чаще. Снизу поскрипывало. В бока Олегу больно давили сучковатые жерди. Он бездумно расслабился.

Женщина задвигалась чаще, с губ сорвался хриплый стон. Затрещало громче. Лицо Олега оказалось в душистом сене, в плечо больно ударило, полетел вниз, остро кольнуло в ухо. Рядом с треском падали сломанные жерди, сыпалось сено. Мелькнуло белое тело женщины: обломок жерди пропорол ей скулу.

Олег ударился о твердый пол, ошалело огляделся. Рядом падали обломки, сыпалась пахучая трава. Женщина зависла среди оскаленных обломков, дергалась. Олег поспешно откатился. Она упала на то место, где он только что лежал. Через скулу шла рваная канавка, края были лиловыми. Олег увидел белеющую кость, но кровь не выступила.

Женщина медленно поднялась, начала поворачивать голову. Олег не шевелился, лежал в темноте. Призрачный свет падал узкой полоской, выхватывая клином часть земляного пола и стену с пучками лечебных трав.

Ее глаза вперились в темноту. Олег с ужасом ощутил, что ее глаза видят его во тьме так же ясно, как в знойный день. Женщина встала на колени, потянула к нему руки. Олег со страхом увидел, что ее пальцы начали удлиняться, а темные ногти превратились в когти.

– Да пошла ты, тварь, – прохрипел он, пытаясь держаться так, как держался бы Мрак. – Ногти подстриги сперва.

Не поднимаясь, откатился в сторону, бросился к двери. Цепкие пальцы ухватили за колени, земля ринулась навстречу, больно ударила в лицо.

Глаза женщины следили за ним неотрывно. Когда руки снова потянулись, Олег вскочил, едва не упал, но на этот раз поддернул спущенные портки, прыгнул к дверному проему.

В лунном свете мелькали огромные кожаны, нетопыри, пронеслась белая хвостатая звезда. Олег вывалился в ночь, жадно хватал воздух. Дом белеет в десятке шагов, ставни закрыты наглухо, металлические слеги преграждают любой доступ к окнам. Но Мрак услышит, чуток, как зверь!

Олег бросился к дому, дрожащие пальцы не могли нащупать веревочку очкура. Женщина вышла следом, сарафан распахнут. Обнаженное тело, словно осыпанное мукой, белело в мертвенном лунном свете. Глаза на неподвижном лице были огромными, еще больше похожими на лесные озера.

Ноги подкашивались, бегство из сарая отобрало последние силы. Женщина уверенно приблизилась, положила ладони ему на плечи. От ее прикосновения пробрало смертельным холодом. Олег зябко повел плечами. Она прижалась всем телом, обхватила крепко, заметно потеплевшие губы уверенно отыскали его – холодные, безжизненные.

Ноги Олега превратились в воду, но он не падал – ее руки держали. В гаснущее сознание ворвался какой-то гадкий крик. Его судорожно сжало сильнее, затем объятия ослабели. Он ощутил, что женщина отстраняется, потянулся за нею. Она отодвинулась, тогда он обнял ее, придержал.

Крик повторился – отвратительный, настойчивый. Женщина задрожала, начала с силой выдираться из его объятий. Пальцы Олега сжались в кулак, захватив край подола, послышался треск. Женщина рванулась, Олег едва не упал.

Она перебежала лунную дорожку, нырнула в тень, на миг мелькнула между домом и сараем, растворилась в ночи. Олега покачивало, в теле слабость и пустота. Болезненно чувствовал потерю: в женщине было нечто отвратительно притягательное, обворожительно гадкое.

Крик повторился в третий раз. Олег с отвращением покосился на крикуна: на плетне потряхивал крыльями, видимо изображая орла, большой толстый петух. Ярко-красный гребень в лунном свете казался черным, а сам петух выглядел толстой жирной дрофой, нечаянно попавшей во двор.

Завопили другие петухи: чуяли рассвет или отгоняли нечисть от курятников. Олег покачнулся, провел ладонью по глазам. Чувство потери оставалось. Он застонал, потащился обратно. Когда дверь отворилась, блеснул свет лучины, ее за спиной Мрака держал сонный Таргитай, а Мрак стоял с секирой в обеих руках. Лиска, увидев Олега, закусила губу. Даже в слабом свете рассмотрел, как сузились и позеленели ее желтые глаза.

Мрак отступил, пропуская Олега, присвистнул:

– Хоть подтерся спросонья?

Олег не понял, звуки доходили как в могилу.

– Чего?

– Штаны, говорю, почему в руке? Лопуха не нашел?

Олег перевел взгляд на свои руки. Пальцы правой руки поддерживали спадающие портки, веревка болталась с левой стороны, а в другой руке он сжимал клочок ткани.

Лиска, зло сопя, грубо разжала ему пальцы. Мрак покачивал головой. Таргитай переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Глаза слипались, дудошник спал на ходу, а рука с горящей лучиной опускалась все ниже.

– Он был с женщиной! – заявила Лиска гневно.

– Олег? – переспросил Мрак с недоверием. – Правда, штаны… но, может, приспичило? Или лопуха все не отыщет в потемках, так и бродил всю ночь.

Его ноздри жадно дрогнули раз-другой. Он отнял у нее лоскут, толкнул Таргитая.

– Не спи – замерзнешь. Пахнет странно… Так это же клочок савана!

В хате словно ударил мороз. Олег вяло покачивался, все еще звуки доходили тихо, голоса искажались. Сильная рука похлопала по плечу, едва не упал, но та же рука поддержала, а голос проревел над ухом:

– Тут ты Тарха переплюнул… Мертвячку выкопал, надо же!

Олег с трудом заставил губы шевелиться:

– Она сама…

– Что?

– Выкопалась… Это вурдалачка.

– Ого, – произнес Мрак с уважением, а Лиска позеленела уже вся.

Таргитай очнулся, спросил непонимающе:

– А где она?

– Петух отогнал, – сказал Олег с отвращением. – Горлопан, в суп его…

Мрак передал лоскут Таргитаю:

– Погляди. Вцепился, девка едва вырвалась! В тихом болоте самые пакостные упыри водятся, живут. Тихоней прикидывается, а сам штаны не успевает надевать.

Олег ощутил, что все еще поддерживает спадающие портки. Кое-как подвязал очкур, зеленые от ревности глаза амазонки наполнились слезами. Руки все еще двигались вяло, пальцы дрожали. Мрак зевнул, сказал успокаивающе:

– В самом деле, зачем сразу в кусты? Если бы вурдалачки в каждом селе ходили толпами! А то в кои веки попадется… Безобразия разнообразят жизнь. Вон сколько проехали, и, почитай, ничего еще не стряслось!

– Не стряслось, – пробурчал Таргитай. – Я еще ни разу не спал по-людски. Да и не ел, почитай.

Они с Мраком ушли вглубь, Таргитай залез на печь, Мрак лег на лавку, закинул руки за голову. Олег потряс головой, стараясь прийти в себя, стряхнуть наваждение.

– Кваску бы…

– Она красивая? – спросила Лиска напряженно.

Олег как наяву ощутил прохладное тело незнакомки, прильнувшее так плотно, тугие груди с острыми, как камешки, кончиками, увидел бездонные глаза, напоминающие лесные озерка, вздохнул:

– Да…

Лиска отшатнулась, словно все еще надеялась на другой ответ.