Текст книги "Фарамунд"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 5

Значит, я – франк, сказал он себе, когда лежал на прежнем месте в конюшне. Справа за тонкой перегородкой сопел и чесался боком Быстроног, а слева мерно хрустела овсом Белянка. Я – франк, я умею стрелять из лука, умею пользоваться мечом, а также могу драться голыми руками. Все это, как мне говорят, я умею делать очень хорошо…

Похоже, я из числа тех, кто вторгся на эти земли с севера. Или же не совсем франк, но просто меня подобрали франки. Но, скорее всего, франк, так как говорю на языке франков. А вообще-то это земля галлов. Они и сейчас здесь живут, как жили всегда. Просто однажды пришли могущественные римляне, покорили галлов. Поставили крепости, виллы, кое-где провели удивительные, как говорят, дороги. Затем в эти земли вторглись они, франки.

Что я еще знаю об этом мире? Да, где-то по-прежнему живут галлы, кое-где среди лесов засели римские гарнизоны, раскинулись римские виллы, но солдаты в уцелевших гарнизонах уже не высовывают носа за стены крепостей.

Римские виллы, как он понял по рассказам слуг, разбросаны по всему миру, однако в одних племенах рабски перенимают обычаи и повадки римлян, в других – держатся с ними как с завоевателями, и те не смеют выйти за ворота без вооруженной охраны.

Франки вторглись в эти края совсем недавно, поколение тому. Римские легионы из самого Рима на какое-то время приостановили победное шествие франков, однако стоило легионам уйти, как в здешних дремучих лесах снова собрались отряды отчаянных голов, что продолжили натиск на юг, а по пути жгут и рушат римские строения.

Он лежал, прислушивался к коням, в голове медленно укладывались эти разрозненные сведения, состыковывались. Осталось только найти то местечко, откуда выпал он…

– Фарамунд! Мигом позови Таранта! И быстро к хозяину!

Фарамунд поспешно вскочил. Он по-прежнему спал в конюшне, кони справа и слева, снизу – сено, но теперь у него были настоящие кожаные латы, что изготовил для него Гнард Железный. Когда тот узнал, что новичок сразил в поединке двух лучших бойцов, Гнард уважительно присвистнул, отложил потертые латы Теда, а для этого северного дикаря выкроил новые, утолщенные, точно по его развитой фигуре. Пояс ему отдали с убитого Гургена, а меч разрешили взять у его сраженного соратника: длиннее, закалка умелая, а что тяжеловат, так для кого-то и ложка тяжелая.

Фарамунд доспехи принял с гордостью и тайной надеждой, что Лютеция на воина уронит более благосклонный взор, чем на младшего конюха…

Тарант, низкорослый, в плохо подогнанных латах, с двумя ножами на широком поясе и двуручным топором, был простецким, дружелюбным и единственным, с которым Фарамунд хоть и не сдружился, но хотя бы жадно общался, вызнавал все о мире, в котором очнулся.

Сейчас вдвоем, еще сонные, поторопились через двор. Перед дверью, за которой находились покои Свена, на подстилке похрапывали двое в латах и с мечами в руках. Они подпирали телами дверь, так что к хозяину не ворваться, не разбудив. Остальные воины, как уже знал Фарамунд, спят в огромном сарае напротив главного дома.

Тарант попинал одного, тот зарычал, пальцы стиснулись на рукояти меча.

– Зови хозяина, – велел Тарант. – Если он изволит нас видеть, то пусть хоть небо упадет на землю…

Дверь распахнулась, а страж, не успев подняться на ноги, отлетел от толчка к противоположной стене. Свен стоял в дверном проходе, огромный, всклокоченный. Широкие плечи задевали дверные косяки. С каждым днем он казался все угрюмее, широкая морда раздвигалась шире, а массивная фигура бойца заплывала жиром. Из его покоев теперь несло вином, словно хозяин бурга мыл им полы.

– Ну, – промычал он свирепо, – что-то медленно ползаете, черепахи…

– Хозяин, – заикнулся Тарант, – да мы сразу…

– Медленно, – отрубил Свен. – Все медленно!.. А другие – не спят, не спят.

Фарамунд молчал, а Тарант сказал угодливо:

– И мы не спим, хозяин. Только скажи, что надо сделать, все сделаем.

Свен смерил его угрюмым взглядом, повернулся к Фарамунду. В глазах хозяина крепости было сомнение, но когда заговорил, голос прозвучал привычно властно:

– Вы отправитесь за реку. За тем лесом какое-то строительство. По слухам, Багровый Лаурс решил осесть в тех местах. Сейчас согнал людей, чтобы быстро соорудили ему крепость. Я хочу, чтобы вы разузнали все, что там делается.

Тарант спросил осторожно:

– Вы хотите… чтобы мы понаблюдали… издали?

Свен поморщился:

– Я и так знаю, что там делается. Мне важно узнать, что внутри. Сколько мечей, конников, лучников. Могут ли выдержать, если навалимся всеми силами. Как настроены селяне, окажут ли помощь?

– Помощь в набеге? – спросил Тарант еще осторожнее.

– Дурак, какой набег на бург?

Тарант поспешно поклонился:

– Все сделаем, хозяин. Можно идти?

– Идите, – разрешил Свен. – Там в амбаре возьмите по мешку орехов. Вроде бы на продажу несете…

Небо оставалось в тучах, но сегодня они поредели, поднялись к самому своду. Иногда даже угадывалось, в каком месте двигается по ту сторону туч слабый огонек. Там светлело, туча ненадолго становилась вовсе оранжевой, затем сияние гасло, а здесь на земле снова повисали почти сумерки.

И все же лес стоял нарядный и светлый. Фарамунд замечал по дороге стайки птиц, любопытную белку, но не раз видел и зеленые волосы лесных существ, что из-за веток следили за ними большими блестящими глазами. Следовало отвернуться и сделать вид, что не заметил, иначе месть хозяев леса могла быть нехорошей.

Не раз замечал он быстро тающий на зеленом толстом мху отпечаток босой ноги с тремя пальцами, видел промелькнувший над дальними кустами зеленый гребень. Даже запах донесся странный, словно бы повеяло свежестью муравьиной кислоты, только муравьев поблизости не было.

Чуткий слух улавливал затаенный смех, почти человеческий, как однажды в бурге ночью он услышал далекое ржание, долгое и протяжное. Можно бы принять за ржание коня, но какой конь в чаще, если не тот, который с одним рогом на лбу и который подпускает к себе только девственниц?

Даже деревья в роще, через которую пробирались в сторону владения Багрового Лаурса, были непростыми: настолько толстые, с наплывами, с выступающими из-подо мха потемневшими от солнца корнями, что он не сомневался: почти в каждом живут местные боги, равнодушные к людям, но свирепые и могучие. Нужно идти по своим делам, не ломать ветви, не плевать в огонь и не мочиться в удивительно чистый ручей под этими исполинами, и тогда на тебя не обрушится гнев местных богов. Они вообще не обратят внимания, у богов своя жизнь, это людям до всего есть дело.

Фарамунд шел следом за Тарантом, тот велел идти на пять шагов сзади. Да ближе и не стоит: отведенная ветка всегда норовит хлестнуть именно по глазам. Тарант то насвистывал, то напевал, веселье из него било ключом, только что не пританцовывал.

Но когда деревья начали расступаться, за ними открылся простор, он остановился, пробурчал:

– Если нашему господину и стоило напасть, то надо хотя бы на недельку раньше!

По сторону деревьев начиналась и тянулась чуть ли не до горизонта ровная долина. Тысячи сгорбленных людей выходили из широкой земляной ямы в две цепочки. У всех на спинах либо мешки с землей, либо хворост. Невысокий, но достаточно широкий холм окружал широкий ров, а сверху уже белела остроганными бревнами стена.

Что показалось Фарамунду непривычным, так это стена, что окружала бург сплошным кольцом. А сам бург, хорошо видный отсюда, с возвышения, просто бург, хотя зданий вдвое больше, чем у Свена. Вдобавок по всему периметру вырыт ров, а на образовавшемся валу сейчас ставили частокол. Для кольев использовали высокие ошкуренные бревна. Ветер донес запах свежей смолы.

– Это уже совсем не по-нашему, – пробурчал Тарант. – Либо он не франк вовсе… и не гепид или что-то нашенское, а вовсе чужак из дальних земель… либо страшный трус! Где это видано – обносить бург еще и стеной?

За стеной бурга просматривались крыши, тоже белые, даже не просмоленные по торопливости. Две группы плотников спешно заканчивали навешивать тяжелые створки городских ворот.

– Они насыпали холм на ровном месте, – определил Тарант. – Я не был здесь, но… чую. К тому же землю вокруг выбрали, так что еще и дополнительный ров. Через пару дней поставят подъемный мост. Тогда уж точно с ходу не ворвешься!

– А стоит врываться? – спросил Фарамунд.

Тарант поскреб затылок:

– Говорят, Багровый сумел ограбить немало торговых караванов… Еще когда те здесь ходили. Так что есть чем заплатить даже этим земляным червям, что вон роют для него. Столько народу силой не нагонишь! Силенок даже у конунга не хватит… Здесь леса любую армию спрячут. С другой стороны, насчет богатой добычи каждый брешет. Сам Багровый брешет, да и остальные брешут. Так что не знаю.

– С другой стороны, – тихо сказал Фарамунд, – ведь Свену не богатство надо, верно? Если он захватит эту крепость, то народ будет искать у него защиты? И тогда все деньги снова к нему вернутся.

Тарант взглянул с уважением:

– А говоришь, мозги отшибло. Соображаешь!

Солнце сразу припекло плечи, он подумал вяло, что несчастным с мешками приходится еще хуже, но смолчал.

Они попятились, сделали круг, чтобы выйти на дорогу, а уже оттуда побрели к бургу. Удалось догнать повозку, в корзинах обеспокоенно квохтали куры, повизгивал связанный поросенок. Селянин дремал, кнут едва не выпадал из рук. Фарамунд хотел пристроиться на телеге, но Тарант дернул за рукав, шепнул:

– Не стоит.

– Почему?

– Начнет расспрашивать, то да се. Не люблю врать!

Так, держась вблизи, подошли к воротам. От бурга несло как запахом свежего леса, так и ароматами крепкого мужского и конского пота, а также странным ощущением силы и молодости.

На стенах изредка появлялись стражники, по двое держались на внешней стороне ворот, проверяли подводы.

Фарамунд прошептал:

– Держатся беспечно.

– Да…

– Давно не знали войн?

– Да нет, привыкли. Здесь что ни день, то кто-нибудь да пытается проверить их на прочность.

Стражники у распахнутых ворот даже не стали будить возчика, тот так и не проснулся, а приученный конь потащился во внутренний двор. Фарамунд и Тарант, горбясь под мешками, прошли мимо стражи, облегченно вздохнули, но по ту сторону ворот напоролись на воинов постарше, с подозрительными глазами и суровыми лицами. Один сразу спросил грубо:

– Куда? Зачем? По какому делу?

Обращался только к Фарамунду, абсолютно игнорируя Таранта. Тот ощутил себя уязвленным, шагнул вперед:

– Мы привезли орехи на продажу! Отличные орехи.

– А что вам нужно в городе? – спросил страж, он по-прежнему смотрел только на Фарамунда. – Что намерены… после продажи орехов?

Тарант сказал удивленно:

– Да разве что на ноги что-нибудь! Ему сапоги, мне сапоги и хороший пояс.

Стражник спросил:

– А твой друг, он что, немой?

Фарамунд покачал головой:

– Нет, господин. Я говорить умею.

Стражник несколько мгновений всматривался в его лицо так пристально, словно ощупывал руками.

– Ну… я бы сказал, что ты умеешь не только говорить. Ладно, проходите. Но, на всякий случай… по городу сейчас ходит патруль. Чужакам сразу рубят головы, если те что затеют… понятно?

Тарант сказал угодливо:

– Да ни за что! Нам продать орехи, заглянуть в таверну, пока… жены, ха-ха!.. дома, а потом с сапогами и поясом вернуться домой.

Оба чувствовали взгляды стражников еще долго, пока не повернули за угол. Тарант пробурчал раздраженно:

– И перестань идти так!

– Как?

– Ну, будто это твой город, а они у тебя на службе.

Фарамунд сдвинул плечи, постарался сгорбиться еще сильнее.

По возвращении Свен слушал нетерпеливо, постукивал пальцами по столу. Со двора доносилось конское ржание, раздраженные крики. Не дослушав, он метнулся к окну, высунулся, заорал так дико, что Тарант вздрогнул и отступил, а когда Свен повернулся, лицо хозяина бурга было настолько свирепым, что сам непонимающе уставился на Таранта и Фарамунда.

– Что?.. А, это нового жеребца купил… Дикий, черт!.. Так сколько, говоришь, там народу охраняет ворота?

Тарант переступил с ноги на ногу, Фарамунд помалкивал, хозяин его игнорировал, обращался только к Таранту.

– Сам бург они успели обнести забором, – сообщил он невесело. – При нас навешивали ворота. Завтра-послезавтра пустят воду в ров, речка рядом. А подъемный мост соорудят тоже на днях…

Свен прервал:

– Сколько там охраны, дурак?.. Мне надо знать, хватит ли тех, кто сейчас в бурге, или же придется собирать из сел!

– Не хватит, – ответил Тарант. – У них охраны мало. Но пока будем выламывать городские ворота, проснутся в бурге. А со стен нас побьют. Прости, хозяин, но я считаю, что наших сил недостаточно.

Свен нахмурился, глаза вспыхнули гневом. Фарамунд ощутил на себе властный хозяйский взгляд.

– А что скажешь ты?

– Только то, что сказал Тарант, – ответил Фарамунд. – Опоздали.

Свен стукнул кулаком по столу. Кубки подпрыгнули, раскатились по столешнице. Один упал на пол, покатился, пугая собаку.

– Что значит, опоздали? – проревел он. – Там только что было пустое место!

Фарамунд стиснул челюсти. Гнев ударил в голову, а сердце могучими толчками погнало кровь. Если и был этот воин когда-то могучим и сильным, то сейчас обрюзг, как свинья. Больше времени проводит за столом, нажираясь, опять же, как свинья, чем бывает в оружейной!

– Он успел раньше, – ответил он сквозь стиснутые зубы. – Если вам не угодно верить, можете попытаться… Но мы все там положим головы совершенно зря.

Свен уперся обеими руками в стол. С лохматой нечесаной головой и неопрятной бородой он был похож на страшного лесного кабана.

– Это ты говоришь мне? – взревел он. – Мне, Свену из Моря? Мне ничего не стоит взять те сараи!.. Я только еще не решил, нужны ли они мне!

Фарамунд ответил:

– Решайте быстро.

– Что? – взревел Свен. – Почему?

– Багровый Лаурс укрепляется очень быстро. Завтра его бург еще уязвим, а через неделю его не взять, даже если собрать все окрестные села.

Свен сопел, дыхание вырывалось из его могучей груди, как будто там раздували дырявые кузнецкие мехи.

– Вот что, – сказал он наконец. – Я сегодня же начну готовить людей. Отдыхайте ночь, а завтра с утра снова отправитесь в эту чертову крепость… На этот раз надо пройтись в самом бурге по зданиям! Посмотреть, сколько оружия. Мне самое главное знать: чем они собираются встретить: стрелками на башнях или копейщиками у ворот? Но вам все равно надо попортить хотя бы тетивы. И вообще все оружие, до которого доберетесь.

– Как? – спросил Тарант.

– Поджечь разве что, – буркнул Фарамунд.

Свен посмотрел внимательно:

– А ты соображаешь! Правда, он строит наспех, прямо из сырого дерева, потом все высохнет и развалится… но сейчас сушь, дни жаркие!.. Если плеснуть еще и смолы, то займется сразу, погасить не успеют. А если еще не убегать, а встречать гасильщиков с оружием…

По лицу Таранта Фарамунд понял, что тот тоже догадался о намерении Свена принести их обоих в жертву.

– Постараемся, – ответил Тарант. – Ладно, мы пошли спать?

– Только не напивайтесь, – предостерег Свен. – Если все получится, как я задумал, вам двоим – выбирать из добычи все, что пожелаете!

Тарант покосился на Фарамунда, тот опустил глаза. Когда они оказались за дверью, Тарант тихо шепнул:

– Что об этом думаешь?

Фарамунд буркнул:

– Я о другом думаю. Кто я, откуда я? Может быть, меня дома ждут жена и трое детей? Может быть, у меня есть братья и сестры? Может быть, где-то я любим, а не такая вот подобранная на дороге собака?

Утром, когда явились к Свену за последними словами, у того в комнате сидел у самой двери Теддик. Фарамунд встречал его раньше, но Теддик был почти единственный во всем бурге, кого он почти не запомнил: весь серый, как мышь, не выделяется ни ростом, ни силой, ни даже громким смехом, всегда при Свене, всегда посматривает по сторонам настороженно, но редко когда уронит слово. Правда, однажды он предложил Фарамунду попробовать себя с ним в поединке на тупых мечах, но все, что Фарамунд запомнил, это были быстрые скользящие движения, немалая ловкость, но и то скорее за счет малого роста, чем за счет выучки.

– С вами пойдет Теддик, – объявил Свен. – Он заметит больше, чем вы, олухи. Задача у вас все та же! Я хочу взять ту крепость. Вы должны разузнать все слабые места. Если что удастся испортить или поджечь – сделайте сразу.

– Как?

– Что, уже и огниво пропил? А пару кувшинов с маслом возьмете в моей комнате. Стражам на воротах, если спросят, скажете, что на продажу.

Тарант переступил с ноги на ногу:

– Но в бург так просто не проникнуть.

Свен сказал раздраженно:

– Багровый Лаурс размахнулся больше, чем на бург! Там мастерские, две кузницы, оружейная… Еще какие-то склады… Говорят, он переселил к себе ремесленников.

– Пленных?

– Как пленных, так и… кого заставил, кого сманил деньгами. Я не знаю, откуда у него деньги, но я должен знать, как подрезать ему крылья!

Уже знакомой тропкой пробрались через лес, залегли в кустах. За ночь люди Лаурса ворота поставили и укрепили, сейчас спешно возводили башни по обе стороны ворот. Судя по основанию, наверху сможет поместиться до десятка лучников. А если еще и сложить туда груду булыжников, то посмевшие подойти с тараном тут же полягут с проломленными головами…

– Лаурс что-то чувствует, – сказал Теддик. – Узнал, что на эти земли надвигаются с севера вовсе настоящие звери?

– Либо предчувствует резню, – буркнул Тарант.

– Я и говорю…

– Нет, резня может начаться за окрестные деревни. Здесь уже земли поделены…

– Не все!

– Остались крохи, – сказал Тарант презрительно.

– Ничего подобного, – возразил Теддик. – Сейчас самые злые идут вперед и вперед, захватывая земли галлов, осаждая римские гарнизоны… если решаются, а задним хватает и здесь добычи. А когда тех, передних, остановят, только тогда начнется настоящая резня за земли, за села!

Лицо его стало довольным, глаза заблестели. Фарамунд переводил взгляд с равнодушного Таранта на хитрую рожу этого хозяйского прихвостня. Похоже, Теддик прав.

Он вздрогнул, когда Теддик неожиданно толкнул его в бок:

– А что скажешь ты, молчун?

Фарамунд нехотя разлепил губы.

– Если.

– Что? – не понял Теддик.

– Если остановят, говорю.

Теддик подумал, сдвинул плечами:

– Рим всегда останавливал. И отшвыривал назад! Но вообще-то в чем-то ты прав, молчун. А вдруг в этот раз не остановит? Что тогда?

Тарант поежился:

– Мир рухнет. Небо упадет на землю. Как это – Рим не остановит? А что тогда?.. Мы сами растеряемся, если Рим вдруг бы упал нам под сапоги. Нет, пограбить – одно, а вот власти над миром – не надо!

Их голоса звучали в него в ушах, но все тело слушало лес, землю, воздух, он всей кожей впитывал запахи, а струи воздуха касались кожи. В какой-то момент шерсть на загривке зашевелилась, в животе неприятно похолодело.

Не поворачиваясь, прошептал:

– Тихо. За нами кто-то наблюдает.

– Да ты что? – удивился Тарант.

Он приподнялся на колени, неспешно начал озираться с глупым видом. Из-за деревьев выскочило трое с мечами в руках и в одинаковых кожаных доспехах. Следом выехало четверо на конях.

– Не двигаться! – крикнул передний всадник. – Высматривали вашу крепость?.. Рыбарь, Хлум, свяжите их!

Теддик только поднимался с ног, лицо растерянное, а Тарант вскинул руки, попятился, вот-вот запнется и рухнет:

– Да что вы! Да мы только пришли к вам орехи продать!

Трое, спрятав мечи, взяли в руки веревки. Лица у всех были спокойные. Фарамунд догадался, что всадник обвинил их в подглядывании, чтобы напугать, на самом же деле им просто нужны рабочие руки на стройку.

Кровь ударила в голову. Веревка! Совсем недавно точно такая же была на его шее. Понятно, их отведут в бург для расспросов. Ну, а вдруг передумают и решат повесить на этих же деревьях?

Он почувствовал, как все тело вскипает злой силой. Как воочию увидел картину, когда он голыми руками убивает людей с веревками в руках. Нет, больше он не позволит надеть себе на шею петлю!

Воин потряс веревкой:

– Протяни руки!

Фарамунд зло оскалил зубы:

– Лучше протяни ноги.

Он ударил кулаком в ухмыляющееся лицо, пальцы другой руки молниеносно сомкнулись на рукояти меча. Второй набросил петлю на руки Теддику, меч Фарамунда с мясным стуком разрубил толстую шею, Теддик поспешно сбрасывал веревку, а Фарамунд уклонился от удара третьего, отскочил к кустам.

Всадники с мечами в руках уже окружили их, сверкающие клинки заблистали в воздухе. Тарант упал, перекатился под брюхо ближайшей лошади. Фарамунд ждал, что он подрежет сухожилия или вспорет коню брюхо, но Тарант пробежал на четвереньках, прыгнул в кусты и пропал.

Теддик отбивался от двух всадников, отрыгивал, пригибался. Фарамунд ударил одного всадника по ноге, тот едва не выронил меч. Фарамунд отскочил в сторону, избегая удара второго, его рука как будто сама по себе вскинула меч, его слегка тряхнуло, на землю упала отрубленная рука с зажатым в кулаке мечом.

В следующее мгновение Фарамунд уже сам был в седле. Конь беспокойно дергался, недавний хозяин корчился под копытами и хватался уцелевшей рукой, а Фарамунд остервенело рубился среди визга, крика, потных лошадиных тел. Бежать глупо – догонят и убьют в незащищенную спину. Страх ушел, сменившись холодной яростью. Его тело снова как бы вспомнило все умение из неведомой прошлой жизни: меч образовал вокруг него сверкающую завесу, клинки стучали часто и страшно. Дважды боль кольнула руку и плечо, но третий всадник завалился на холку коня, кровь из рассеченного горла залила конскую гриву.

Внезапно звон железа затих. Фарамунд огляделся дико. На истоптанной копытами и сапогами поляне ползали двое раненых. Еще один лежал на спине и смотрел на Фарамунда полными ненависти глазами. Четыре неподвижных тела, похоже – мертвые. Теддик сидит, прислонившись спиной к пню. В глазах – боль, кровь на обеих вытянутых ногах.

Фарамунд крикнул:

– Как ты?

– Ноги задели, – ответил Теддик. – А ты чего не унесся, когда в седло… сумел?

Фарамунд спрыгнул на землю. Конь тут же отпрянул от человека с красными руками. Затрещали кусты. Теддик попытался встать, охнул, снова сел. Фарамунд присвистнул. Раны не тяжелые, жилы, судя по глубине порезов, не задеты, заживет как на собаке, будет ходить и бегать. Но это потом, а вот сейчас…

Торопясь, он сорвал с одного из павших латы, разорвал рубаху. Теддик, не морщась, наблюдал, как этот странный человек быстро и умело перетянул ему обе ноги выше колена. Все это время Фарамунд чувствовал на себе изучающий, странно напряженный взгляд Теддика.

– Здорово ты бьешься, – проговорил он. – И раны перевязываешь, как если бы…

– Как если бы лекарь? – спросил Фарамунд. – Знаешь, мне самому это нравится. Может быть, я был лекарем?

Теддик хохотнул:

– Из тех, кто жизнь отнимает… Ой!

– Больно?

– Да нет, это я сам… Помоги подняться.

Фарамунд поддержал, Теддик скривился, попробовал прыгать на одной ноге, но та кровоточила. Он охнул, повалился наземь.

– Как это тебя? – спросил Фарамунд сердито. – Сам не выше пня, а они ж на конях! Им до головы твоей нагибаться – с коня можно упасть!

– Это пеший. Я его сбил с ног, тут насел всадник, я дрался с ним, а пеший меня сзади по ногам… Я его удавил, да раны уже вот они…

Фарамунд рывком поднял за ворот:

– Надо убираться. Залезай на спину, я понесу через лес.

– Может… на конях?

Фарамунд с жалостью оглянулся на оседланных коней. Хоть и разбежались, но поймать можно, он чувствует, что первым удалось бы приблизиться вот к этому гнедому красавцу, а уже с седла поймать бы любого…

– Сам знаешь, – ответил он со вздохом, – пришлось бы через поле, а там поймают, как кур в тесном сарае.

Теддик нехотя залез на подставленную спину. Фарамунд ощутил, что хотя Теддик на голову ниже, но по весу не уступит упитанной корове. Он потащил в чащу, выбирая дорогу между корягами, зависшими деревьями, где не пройдет ни одна лошадь, пробежал по упавшему стволу, под ногами трещало, гнилые куски обламывались, но он успевал, успевал, словно бежал по тонкому льду.