Текст книги "Ютланд, брат Придона"

Автор книги: Юрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Часть 3

Глава 1

Ютланд бегом сбежал с крыльца и почти столкнулся с Мелизендой. Она, сопя и вздыхая, тащила к их дому большой мешок. Ютланд тут же перехватил, взвесил в руке.

– Что здесь?

– Еда в дорогу, – сообщила она. – Мясо, сыр, хлеб… Даже гуся дали. Хорошие здесь люди. Хоть и не вантийцы.

– Потому и хорошие, – съязвил он.

– Много ты понимаешь! Все узнал?

– Почти, – ответил он. – А гуся зачем? Я всегда могу подстрелить, их сейчас с озера на озеро перелетают целые стаи…

– Домашние вкуснее, – объяснила она. – Дикие больно худые и жилистые.

– Ты еще капризнее, – определил он, – чем я думал. Ладно, пойдем к коню.

– Ты в самом деле все узнал? Что-то больно быстро.

Ютланд кивнул.

– Здесь чародей – мужчина.

– И что?

– Мужчины долго не разговаривают, – объяснил он терпеливо, как последней дурочке. – Я узнал достаточно. Что еще? Поговорить о вышивании крестиком?

Она фыркнула.

– Я не вышиваю крестиком! У меня служанки вышивают. И не крестиком, а гладью… Белошвейки!

Он закрепил мешок позади седла, вскочил на коня и, ухватив Мелизенду, вздернул ее к себе.

Она сказала капризно:

– Будешь обижать, пересяду назад.

– И свалишься по дороге? – спросил он с интересом. – Учти, я могу и не заметить. И вообще, когда это я тебя обижал?

– Всегда, – ответила она с вызовом. – Всегда!

Он не стал спорить, на что она надеялась, угрюмо смотрел вперед, а конь пошел ровной рысью, затем перешел в галоп, а когда убедился, что оба всадника сидят и держатся крепко, ускорил бег, потом еще ускорил, так что уже даже не карьер, а нечто свирепо летящее через встречный ветер, могучее, злое и совсем не похожее на простого и заморенного коня.

Ютланд щурился, рассматривая быстро меняющиеся окрестности. Мелизенда сперва попискивала в его руках, потом затихла, сжавшись в комок, словно пригревшийся у теплой печки приблудный щенок, благодарный, что его пустили погреться.

Она очнулась от того, что свист ветра оборвался, как и убаюкивающий грохот копыт, подняла веки и некоторое время сонно смотрела в его грудь, еще без тех гор мускулов, какими бахвалятся могучие воины, но уже широкую, такую теплую и пахнущую странно и тревожно, отчего ей снилось нечто такое… что и не вспомнить, только непонятное ощущение счастья, из-за чего так не хотелось просыпаться.

Конь осторожно пробирается по узкой тропке, что идет как по гребню дракона, справа крутой косогор, слева почти обрыв, хотя дальше ровные зеленые долины.

Она буркнула сонно:

– Ты чего?.. Тут только горным козлам прыгать. А вон там ни камней, ни скал…

– Туда не стоит, – ответил он.

Ей почудилось в его ровном голосе пренебрежение, сразу ощетинилась, сказала быстро:

– Почему? Долина тянется в том же направлении!

Он покачал головой.

– Там Змеиное Царство.

– А это еще что?

– Гнилые заболоченные земли, – ответил он равнодушно, – воняет здорово, все гниет…

– В такую жару?

– Там нет жары, – объяснил он терпеливо. – Даже туман там желтый и липкий. Кусты без листьев, ветки всегда мокрые, а слизи на них столько… Тропинок почти нет… кроме тех, что змеи сами протерли пузами.

– Змеи? – переспросила она с недоверием. – Их там много?

– Змеиное Царство, – напомнил он. – Потому их там видимо-невидимо. А главное, сама змеиная царица обитает в тех местах. Не просто змея, хоть и царица, а див, старый даже для долунного народа, как говорят…

– Дед Рокош? – съязвила она, но, увидев его лицо, сказала поспешно: – Извини, это я пошутила. Пора тебе учиться понимать шутки!

– Это див, – повторил он серьезно, – очень-очень старый. И породил массу змей. Он иногда их сам жрет, но все они придут ему на помощь, если только кто войдет в их царство. Хочешь ехать через ту долину?

– Нет-нет, – заверила она, – терпеть не могу змей, лягушек, мышей и пауков. И летучих мышек. А если вон туда же, но левее?

– Там впереди Чащоба, – пояснил он.

– И что?

Он сказал неохотно:

– Через Чащобу нельзя.

– Почему?

– Ну, – протянул он, – волки там особенно крупные… А еще сам Чащобник.

– Див?

– Да, – буркнул он. – Там и чаща особенная, помогает ему.

Она сказала с издевкой:

– И волки крупные, а Чащобник ужасный… Ты в самом деле веришь в таких существ?

Он пожал плечами.

– Я верю в то, что вижу. И верю, что увижу еще больше.

Она презрительно хмыкнула.

– Дикари… В цивилизованных странах даже простых волков не осталось. И медведей почти всех выбили.

Конь пошел быстрее, камни стали попадаться мельче. Высокая гряда опустилась и незаметно перешла в ровную степь. Ютланд ехал прямо недолго, всмотрелся и резко свернул влево.

Мелизенда спросила рассерженно:

– А сейчас почему сворачиваешь? Так будем ехать о-о-о-очень долго!

Он кивнул вперед.

– Там болото.

Она всмотрелась в ровный луг, в мирно летающих птичек, стрекоз с блестящими крылышками, суматошных бабочек, что своими рывками из стороны в сторону не дают птицах ухватить себя, те всегда промахиваются…

– Ты просто, – произнесла она медленно с подозрением, – не хочешь ехать в Вантит, верно?

Он отрубил зло:

– Мы как раз сейчас и едем в твой Вантит! По прямой… насколько можно. А это не такое уж и большое болото…

– Ты назвал Вантит болотом?

Он тяжело вздохнул, перевел дыхание и, вытянув вперед руку, сказал терпеливо:

– Вон болото, видишь?.. А во-о-он там кончается. Сейчас объедем и снова помчимся прямо.

Она завопила:

– Никакого болота там нет!.. Ты все выдумал!..

– Зачем?

– Чтобы пугать меня, – прокричала она так, что у него зазвенело в ушах. – Чтобы бахвалиться своей властью! Езжай прямо! Я говорю, никакого болота там нет!.. Что, попался?

Он стиснул челюсти, ярость начала подниматься из глубин души, черная и тяжелая.

– Хорошо, – прошипел он так люто, словно сам стал царицей Змей. – Алац, вперед!

Конь посмотрел на него с недоумением, но Ютланд нетерпеливо ударил в бока пятками. Конь прыгнул, на третьем скачке толстый ковер мха прорвался, и они с головой ухнули в липкую зловонную грязь. Конь, бешено работая ногами, тут же вынырнул и, высоко задирая голову, поплыл в жутком фонтане вздымающихся брызг дальше, разбивая копытами зеленый ковер, что покрывает, оказывается, совсем не твердую землю, а гнилую воду.

Ютланд крепко держал насмерть перепуганную принцессу, что успела хватить широко раскрытым ртом гнилой воды. Она визжала и цеплялась за него, то ли страшась болота, то ли перепугавшись, что в ярости сбросит в это зловоние и оставит здесь навсегда.

Алац, мощно работая передними ногами, двигался по прямой, берег с растущими деревцами приближается, но и конь уже устал, сперва плыл, держа над поверхностью голову и грудь, а теперь только голову.

Ютланд соскользнул с седла и поплыл по грязи рядом. Мелизенда легла на конскую шею и цеплялась за нее обеими руками, Ютланд придерживал принцессу одной рукой.

Наконец дно начало приподниматься, но копыта увязали в топи, конь хрипел, стонал, двигался с огромным трудом, наконец выбрался, весь облепленный грязью настолько зловонной, что Мелизенда тут же выблевала все, что у нее было в желудке.

Ютланд выполз, с трудом поднялся на ноги, даже вместо лица маска из грязи, в волосах болотные растения, какие-то толстые черви, Мелизенда с ужасом узнала пиявку, и ее стошнило снова.

Потом он исчез, она сидела жалкая и растерянная, наконец он вернулся уже чистый, свистнул коню, и они ушли все трое, хотя хорт в болото не полез, обогнул по широкой дуге, и теперь смотрел на всех с отвращением высокорожденного.

Когда наконец пришли, вымытый конь блестит, как круто сваренное и очищенное яичко, все трое смотрели на нее издали и явно брезговали подходить.

Наконец Ютланд сказал холодно:

– На твое счастье вон там близко ручей. А чуть ниже в нем есть яма. Там поместишься вся.

Она опустила голову и, стараясь ни с кем не встречаться взглядом, пошла маленькая и жалобная в указанном направлении. Ручей в самом деле с кристально чистой водой. Ледяной. Она окоченела, пока отмывалась, вода сразу стала черной, пришлось вылезать и ждать, когда грязь уплывет вниз, потом влезать снова и снова. Одежду пришлось стирать самой, чего никогда не могла себе представить, от непривычки стерла пальцы до волдырей.

Когда вернулась, все трое посмотрели на нее сверху вниз, даже хорт.

Ютланд сказал подчеркнуто вежливо:

– Готова? Теперь в самом деле можно ехать. Без обеда.

Она пробормотала, не поднимая головы:

– Почему? Ты меня наказываешь?

– Я? – удивился он. – Ты сама себя наказала. Харчи все утонули. И не думаю, что полезешь доставать.

Она уставилась в его холодное лицо триумфатора, и хотя ничего не добавил, но знаем эти не добавил, внутри себя ржет во все горло, насмехается, дурак, грязный пастух. Дубина…

Она завизжала:

– Лучше бы меня захватили тогда разбойники, чем ехать с тобой!

Ютланд дернулся, лицо окаменело, заострилось, глаза стали темными. Она чувствовала, что ярость уже вспыхнула в нем, как сухое сено, в которое швырнули пылающий факел, но не могла остановиться, сказать себе, что неправа была как раз она…

– Ты в самом деле так думаешь? – спросил он люто.

– Да! – выпалила она ему в лицо. – Зачем ты меня тогда ухватил на коня и увез?

Он сам чувствовал, как от ярости кровь бросилась в голову, а в глазницах начинает жечь, словно туда вложили раскаленные угли. Мелизенда вздрогнула, но продолжала смотреть бестрепетно в его лицо, что задергалось в болезненных судорогах.

Ютланд страшно скрипел зубами, кулаки сжались с такой силой, что ногти врезались в ладони, темная ярость продолжала ломать плотину в мозгу… но та впервые выдерживала натиск.

– Знаешь, – ответил он сквозь стиснутые челюсти, – сам жалею. Что я за дурак? Зачем послушался того сумасшедшего? У меня своя дорога, я только ехал мимо. Я не вантиец, там не мое королевство, ты не моя принцесса. Так что оставайся, а я поеду по своим делам. Либо отвезу до ближайшего патруля.

Он свистнул, конь и хорт подбежали вместе, молчаливые и страшные. Ютланд взялся за седло и поставил ногу в стремя.

Мелизенда, что все это время смотрела неверящими глазами, завизжала:

– Что?.. Да ты самый подлый человек на свете!.. Да я с тобой…

Ютланд рывком поднялся в седло, вскинул руку в холодном прощании.

– Будь здорова.

Он повернул коня в сторону дороги, но Алац не успел сделать и двух скачков, как Мелизенда завопила:

– Не смей оставлять меня здесь! Если так, лучше отвези и передай патрулю!

Ютланд поморщился, но повернул коня и протянул ей руку. Ярость кипит и рвется наружу, но уже ясно, что отдаст эту надменную дуру первым же встречным стражам в городе или за городом, и все станет снова хорошо…

Она стиснула зубы, уже понятно, что он не слезет на землю и не подставит сперва колено, потом спину, чтобы она взобралась в седло. Он дождался, когда она с подчеркнутой неохотой подняла руку, ухватил за кисть и поднял к себе снова с такой легкостью, словно взял тряпичную куклу.

Мелизенда вспикнула, оказавшись на коне в кольце рук Ютланда, но он не среагировал и ничего не сказал по поводу ее трусости, а жаль, у нее есть, что ответить, бесчувственными могут быть только тупые коровы и коровистые женщины, а она вот утонченная, хрупкая, нежная, возвышенная, ранимая…

– Сейчас выедем к дороге, – произнес он холодно, – там обязательно наткнемся на патруль. Если настаиваешь, я передам тебя первому же, кого встретим.

Она почти прокричала:

– Настаиваю!

– Хорошо, – ответил он с той кротостью, что бывает в природе только перед бурей. – Хорошо.

– Передай обязательно! – завопила она.

– Передам, – заверил он. – Даже если будешь проситься остаться.

– Да ты вонючий пастух…

Конь повернул и рванулся на большой скорости, хотя она не видела, чтобы Ютланд дергал за повод. Хотя говорят, хорошие наездники умеют управлять конем легким прикосновением колена, а артане должны быть отличными наездниками, раз ничего больше не умеют.

Едва перевалили через холм, впереди показалась дорога, петляющая, как пьяный человек с завязанными глазами. И более того, вдали пылит облачко, что заметно двигается в эту сторону.

Ютланд сказал довольно:

– Отлично, не пришлось искать долго.

Она надменно промолчала. Из-под копыт сперва вылетали комья земли, затем там внизу сухо загремело, дорога утоптана миллионами копыт и тысячами колес, только далеко позади осталось такое же пыльное облачко, только поменьше.

Глава 2

Впереди из пыли вынырнул отряд в полдюжины человек, легкие конники, в руках пики, на головах войлочные шапки, а доспехи из кожи.

Ютланд замедлил бег коня, вскинул руку в приветствии. Всадники начали придерживать коней.

Он сказал негромко:

– Эти тебе подходят? В самом деле настаиваешь, чтобы отдал тебя именно им?

Она выпалила злобно:

– Да! С кем угодно, только не с тобой.

Он пустил коня осторожно вперед и сказал громко:

– У меня здесь принцесса Мелизенда из Вантита. Вы наверняка слышали про несчастье, что случилось с ее посольством. Я хочу передать ее вам. Говорят, дадут большую награду тому, кто привезет ее домой.

Вперед выехал крупный мужчина в крупноячеистой кольчуге с широкой пластиной из железа во всю грудь, с мохнатыми бровями и хищно загнутым носом. Глаза тоже круглые, как у орла, недоверчивые. Он мельком бросил на Ютланда равнодушный взгляд, но на Мелизенду уставился с великим интересом.

– Да, – проговорил он с изумлением, – она подходит под описание… И сколько ты за нее хочешь?

– Нисколько, – ответил Ютланд. – Были бы у меня деньги, сам бы заплатил, чтобы ее забрали.

Всадники за спиной вожака расхохотались.

– Вот это по-мужски!

– Да он горд, как артанин!

– Здорово отрезал…

Командир отряда скупо улыбнулся.

– Ты молод, а говоришь так, будто уже обжигался.

– Вот на этой и обжегся, – ответил Ютланд. Он взял Мелизенду и спустил на землю. – Забирайте! И никогда больше я не стану ни об одной из них заботиться.

Всадники снова заржали весело и беззаботно, юнец в ярости, но сейчас пришел бы в ужас, узнав, сколько раз будет обжигаться снова и снова. Несмотря на.

Ютланд повернул коня в обратную сторону. Хорт молча и недружелюбно рассматривал чужих коней.

Мохнатобровый подъехал ближе и протянул руку Мелизенде.

– Ну, красавица, – произнес он дружелюбно-настойчиво, – забирайся ко мне. Обещаю, тебя повезут в настоящей повозке, а в ближайшем городе отведут дорогие покои. Это совсем не то, что трястись в седле бедного пастуха!

Ютланд сказал коню:

– Все, мы здесь закончили. Уходим.

Тот сделал первый скачок, Ютланд смотрел вперед, а в спину вонзился пронзительный крик:

– Дурак!.. Невежда!.. Тупая скотина!.. Ты так ничего и не понял!.. Убожество…

Конь, повинуясь его молчаливому приказу, ускорил бег. Ютланд не оглядывался, только чувствовал, как люди на конях остаются далеко позади, а с ними и эта капризная и требовательная дура.

И пусть. Так и нужно. Так правильно.

И все-таки во рту оставался привкус желчи, а в груди то и дело разливалась горечь. Пальцы постоянно сжимались в кулаки, дыхание начинало учащаться и становилось горячим, он молча спорил с нею и доказывал, потом, опомнившись, смотрел бешеными глазами на летящую навстречу степь и стискивал челюсти.

Все, сказал себе твердо в очередной раз. Это прошло, уже позади. Не так уж и много времени потратил на эту злобную дуру. Или усилий. Так что не жалей, эта хотя бы не обворовала, как бродячие актеры.

Впереди на ярко-густой синеве вздымаются снежные пики гор, вершины блестят, как обнаженные клинки, но Алац чуть свернул, и похожий на спину окаменевшего дракона хребет сдвинулся в сторону, а впереди хорошо пробитая копытами и колесами дорога через живущую своей жизнью степь…

Теперь в лицо дул свирепый холодный ветер, Ютланд вдруг сообразил, что гонит коня без направления и цели, сжал челюсти и проговорил сквозь зубы:

– Ищи место для отдыха. Надо остановиться. Что я за дурак…

Конь продолжал мчаться, как и несся, но Ютланд ощутил, что он все понял, уже высматривает по сторонам, чтобы и родник или ручей, и дерево с широко раскинувшимися ветвями, и сочная трава поблизости или кустарник с молодыми ветками…

Хорт унесся вперед, превратившись в черную точку, а когда его нагнали, он уже жадно лакал воду из ручья. Три роскошных дерева дают густую тень, между ними груда сухих веток, кто-то приготовил да не успел сжечь, хотя вот на земле выжженное пятно, густо покрытое золой, только серый пепел унесло ветром…

Ютланд спешился, зачем-то потрогал землю на месте костра, хотя совершенно неважно, давно ли отбыли те, кто здесь переводил дух, но привычка что-то заставляет делать совершенно бездумно.

Конь тут же вломился в заросли, а хорт, напившись, лег под деревом на бок и вытянул набеганные лапы.

Ютланд вытащил из мешка еду, разложил на скатерти и некоторое время смотрел бездумно, пока не сообразил, что это надо есть, а не доказывать мысленно дуре, что она неправа и так вести себя не следовало.

Затем он услышал конский топот, мужские голоса, а когда поднял голову, его окружили всадники на загнанных хрипящих конях. Люди поспешно спрыгивали на землю, ослабляли подпруги, кто-то сразу снял седло, давая лошади перевести дух побыстрее, кто-то сорвал траву и начал вытирать мокрые конские бока.

Их вожак, крепкий и собранный мужчина в хорошо подогнанных кожаных доспехах, соскочил легко и, оставив коня на попечение своих людей, быстро подошел к Ютланду.

– Меня зовут Кракаган, – сказал он, – я начальник стражи города Устьдонск.

– Ют, – ответил Ютланд, не вставая. – Просто странствую.

Кракаган рассматривал его сверху вниз с удивлением и неприязнью, как мелкое насекомое, что вдруг выкинуло нечто необычное, заставившее обратить внимание.

– Мы видели, – заявил он, – как ты пронесся мимо. Что у тебя за конь? Говорят, у савиров есть какие-то особо быстрые, но я не думал…

Один из всадников крикнул:

– И хорт!.. Точно, это савирские!.. У нас такой породы нет.

Кракаган спросил резко:

– Это савирские?.. Или, может, откуда-то из-за моря?..

Ютланд покачал головой.

– Не думаю.

Кракаган оглянулся на своих, те водили коней вокруг деревьев, не решаясь еще поить холодной водой из ручья, она только-только из-под земли и не успела прогреться.

– Хорошо, – сказал Кракаган, – я забираю твоего коня.

Один снова крикнул:

– И пса!.. Пес тоже непростой.

– И пса, – сказал Кракаган. – Если твой конь сразу пойдет под нашим седлом, тебе из милости и по нашей щедрости оставим одну из наших лошадей.

– А если нет? – поинтересовался Ютланд.

– Тогда уведем за нашими, – сказал Кракаган жестко. – Наши коневоды обломают его норов быстро.

Ютланд спросил медленно:

– А если не отдам?

Кракаган нехорошо улыбнулся.

– Да?..

Ютланд пояснил хмуро:

– Этого коня уже пытались увести конокрады.

– Мы не конокрады, – резко сказал Кракаган. – Мы – городская стража! У нас должны быть лучшие кони, лучшие мечи и лучшие доспехи!.. Только так можем защищать покой доверившихся нам граждан.

Гнев разгорался в груди Ютланда все жарче, но он заставил себя примирительно улыбнуться:

– А пока грабите сами?

– Необходимость, – отрезал Кракаган. – У нас все должно быть самое лучшее!

– По праву силы, – согласился Ютланд. – Да, это я понимаю. Что ж, по праву силы, так по праву силы. Попробуйте взять, а я пока посмотрю.

Кракаган кивнул своим людям. Двое с готовностью оставили своих лошадей и пошли к Алацу. Еще один подошел к хорту. Тот посмотрел на Ютланда, тот кивнул и сказал одними губами «можно».

Хорт, как лежал на боку, положив голову на прогретую землю, так и прыгнул из этого немыслимого положения. Несчастный охнул и упал под весом его тела навзничь, а хорт, одним движением вырвав ему горло, с наслаждением проглотил кусок мяса и, вскинув голову, рыкнул негромко и низко, но в нем прозвучала такая немыслимая мощь огромного зверя, что дрогнула земля, и на долгие версты вокруг наступила мертвая тишина.

Алац ухватил одного огромной пастью за голову, раздался хруст, брызнули струи крови. Одно движение могучих челюстей, и безголовый труп беззвучно опустился на землю. Второй ошалело замер, конь мотнул головой, не переставая жевать, и жертву отшвырнуло так, что ударился о ствол дерева, упал к подножию и больше не шевелился.

Ютланд встал, ярость поднялась и уже наливает мышцы свирепой силой.

– Они свое уже взяли, – произнес он страшным тихим голосом, – а ты, конечно, возьмешь меня, верно?

Кракаган смотрел остановившимся взглядом на своих соратников, хорт поднял окровавленную морду и взглянул на него безумными глазами, где в глазницах полыхает свирепое адское пламя.

– Это… это же… – прохрипел Кракаган. – Они… их убили?

– Нет, поцеловали, – ответил Ютланд.

Кракаган заорал в бешенстве, выхватил меч и ринулся на него с выпученными глазами и распахнутым ртом. Ютланд сдвинулся, хватил за кисть и сжал.

Под пальцами слабо хрустнуло, будто раздавил скорлупу яйца. Кракаган вскрикнул, меч выпал. Ютланд отпустил его, а меч ловко подхватил на лету.

Кракаган отпрыгнул, тяжело дыша, глаза затравленные, здоровой рукой ухватил покалеченную кисть. Ютланд посмотрел на меч в руке и поспешно выронил, а затем отшвырнул пинком.

Кракаган прохрипел:

– Ты… что?

Ютланд процедил сквозь зубы:

– Мне оружие ни к чему. Такое ничтожество нетрудно разорвать и голыми руками. И сожрать твое еще трепыхающееся сердце!

Кракаган вскрикнул:

– Погоди!.. Ты не взял меч, и у тебя пояс артанца… Я знаю ваши обычаи, тебе нет еще четырнадцати!

– И что? – спросил Ютланд. – Я убивал и в десять.

– Погоди, – повторил Кракаган торопливо. – Ты да, но я не убивал и… не буду. Это недостойно воина. А тебе будет стыдно убивать безоружного.

– Мне ничего не стыдно, – ответил Ютланд угрюмо. Он подумал, что в самом деле не стыдно, хотя, как говорит этот дурак, должно быть стыдно. – И ты сейчас умрешь.

– Погоди, – вскрикнул Кракаган. – Я видел тебя в городе и слышал, как ты спрашивал про Огненный Провал. Я не знаю, где он, но тот, кто знает точно, совсем рядом!

Ютланд задержал дубину на взмахе.

– Где?

– Я могу указать…

Ютланд опустил дубину.

– Хорошо, показывай.

Кракаган перевел дыхание, все еще бледный и трясущийся, медленно отступил на шаг, не сводя потрясенного взгляда со страшного парнишки.

– Это во-о-он в той балке, – проговорил он торопливо. – Там в самом низу трещина. Появилась недавно, про нее мало кто знает, в сторонке от всех дорог… Но я как-то сдуру заглянул…

– И что?

– Едва ноги унес, – ответил Кракаган, лицо его побледнело, он поежился и даже отпустил поврежденную кисть. – Там то ли вход в ад, то ли… не знаю… Но я успел увидеть огненного дива! К счастью, он был ко мне спиной, я уж и не помню, как выскочил наверх, у меня потом месяц заживали ободранные руки и ноги.

Ютланд посмотрел на балку, отсюда хорошо видна впадина в земле, уже заросшая густой травой и даже кустарником.

– Не врешь?

Кракаган ответил серьезно:

– Нет. Зачем мне врать?..

– Все врут, – сказал Ютланд.

Кракаган покачал головой.

– Иногда друзья врут, а враги – нет. Проверь, там Огненный Див! Я не знаю, был он там всегда или поселился недавно, но сейчас он там. А если ты в самом деле герой, то сможешь войти к нему без страха.

Ютланд сказал хмуро:

– Ладно, поверю. Но если соврал, то ходи и оглядывайся, я – злопамятный.

Он свистнул коню и хорту, они оставили своих растерзанных жертв и послушно потрусили за ним. Мелькнула мысль, что хоть и выглядел глупо, когда спрашивал у всех встречных-поперечных про черного всадника или вход в ад, но это дало результаты, хотя уже совсем перестал их ожидать.

Солнце скрылось за горами, вершины сверкают молодо и дико, отсюда кажется, что горят, как железо в огне. Навстречу подул несильный ветер, трава заколыхалась, а ветки кустарника затрепетали.

Провал в земле уже хорошо виден, ничего в нем страшного, пологий такой овраг, давно заросший травой, но встречный ветер становился все сильнее. Ютланд ощутил, что начинается он именно там, в балке, уже видно, как вырывается из-за края мутными закрученными потоками и взметывает пыль.

Наклонившись вперед, он упрямо пошел вперед, будто ломился через стоячую воду болота. Горячие струи больно дергают за волосы, лицо сечет крупным песком, слышится грохот невидимых пока камней, словно ветер вырывает из насиженных мест и сталкивает их лбами.