Текст книги "Рай в барабане"

Автор книги: Юргис Извеков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

6. Маски сняты

Несмотря на поздний час, исполнительный директор консорциума Гельмут Раске срочно вызвал к себе профессора Кот-д’Аржана и шефа службы безопасности консорциума Саймона Шпильмана.

– Я хочу извиниться, что побеспокоил вас так поздно, – сказал он, – но дело не терпит отлагательств. Сегодняшнее подтверждение наличия на Марсе этого наркотического вещества… как его…

– Тетрагидроканнабинола, – подсказал Кот-д’Аржан, – сокращенно ТГК.

– Спасибо,…этого ТГК серьезно изменило наше отношение к информационной политике консорциума. Мы рискуем стать объектом идиотских шуток, как это уже бывало, а это серьезный репутационный риск. Но это еще полбеды.

Проблема в том, что это вызовет… так скажем… м-м-м… беспокойство среди людей, чей бизнес так или иначе связан с марихуаной. Это наркомафия, это компании, специализирующиеся на легальной марихуане, и, конечно, это стоящие за всеми ними фармацевтические империи. Мы не сомневаемся, что они используют все средства, чтобы или завладеть нашими материалами, или уничтожить их… а может быть, заодно и всех, кто к ним причастен. А возможности у них, уж поверьте, очень… очень… большие. Одним словом, все они проявят нездоровый интерес.

В наших же рядах есть инвесторы, проявляющие к этой теме, напротив, здоровый интерес. Видите ли, значительная часть нашего фонда сформирована одним солидным фармацевтическим концерном. И этот концерн весьма заинтересован получить марсианские бактерии, но так, чтобы информация о них не просочилась наружу, и чтобы образцы бактерий – те из них, которые мы потом предъявим мировому научному сообществу – были предварительно очищены от генов, ответственных за выработку ТГК, и…

– Очищены от генов?! – воскликнул Кот-д’Аржан, который от удивления так резко выпрямился в кресле, что кубик льда звякнул в его стакане.

– Именно.

– Но это… это невозможно! Вы отдаете себе отчет?… Надо объяснить им… это из области фантастики!

– Все, чего мы достигли, Бернар… нет, все, чего вы достигли – это все из области фантастики, не так ли?

– Так, но… поверьте, Гельмут, это действительно нереально, это абсолютно…

– Позвольте мне продолжить, Бернар.

Кот-д’Аржан откинулся в кресле и застыл, изумленно уставившись на директора.

– Так вот. У нас есть целый год. А у вас, Бернар, есть целый штат. Я думаю, и того, и другого достаточно, чтобы создать какую-нибудь исправленную, похожую бактерию. Ее мы и предъявим ученым. Вопрос не обсуждается! – Раске поднял руку, останавливая открывшего было рот профессора. – Разве кому-то нужны неприятности?

Раске сделал паузу, ожидая реакции Кот-д'Аржана, но тот так и продолжал сидеть с открытым ртом и выпученными глазами.

– Ну вот, я рад, что мы поняли друг друга. А теперь самое приятное: наш уважаемый инвестор гарантирует, что значительная часть прибыли – возможной прибыли – будет направлена на дальнейшее финансирование института. И на повышение жизненного уровня его сотрудников, особенно некоторых… Как вам, а?

– Я вижу, вам надо выпить, Бернар, – сказал Саймон Шпильман, когда они вышли от исполнительного директора Раске.

Кот-д'Аржан только молча кивнул. Он уже все понял. Понял, с кем имеет дело. Понял, ради чего был затеян весь этот проект, который он, наивный дурак, считал своим. И хотя маски с доброжелательными улыбками еще прикрывали лица его спонсоров, он уже видел, кто скрывается за этими масками. Его поставили на развилке одной дороги, перед единственным возможным выбором, а любой другой неизбежно приведет его к какому-нибудь нелепому несчастному случаю.

Знал он и другое. То, чего не понимают и не смогут понять его хозяева: что рано или поздно афера раскроется, и от его хозяев, со всей их проницательностью и самоуверенностью, со всеми их активами, бизнес-планами, клубами, яхтами, молодыми женами, любовницами и любовниками останется только пшик… А заодно и от него самого. Пути назад не было, как не было и пути вперед. Куда же идти?

Они сидели в баре уже больше часа. Кот-д'Аржан пил свою третью рюмку кальвадоса, но до сих пор не проронил ни слова. Шпильман пил текилу – лучшее средство для молчаливого разговора – и внимательно смотрел на профессора.

– Я принял решение, – наконец сказал Кот-д'Аржан.

Шпильман чуть подался вперед и напрягся.

– Я продолжу работать. – Кот-д'Аржан горько усмехнулся, увидев, что Шпильман расслабился. – Я избавил вас от проблемы?

– Да. Спасибо, Бернар.

Он поднял руку и жестом показал повторить обоим. Потом продолжил:

– Я удалил из журнала отчет Тавридис…

– Все, началось, – прошептал Кот-д'Аржан, и его пальцы легли на виски.

– … завтра туда должен быть помещен исправленный отчет с указанием какого-нибудь похожего, но невинного вещества.

– Ладно, подчиняюсь… Только вот что… Лис… Она будет проблемой.

– Тавридис? Почему? Ей, как и вам, вдвое увеличено вознаграждение. Решите с ней как-нибудь.

– «Как-нибудь» с ней не получится. С ней вообще никакая фальшь не пройдет. Я знаю эту девочку. В афере с подменой бактерий она участвовать не будет.

– Значит, она не должна узнать об этой операции.

– Как же она не узнает, если этим будет заниматься ее лаборатория?

– Значит, это должна быть уже не ее лаборатория. – Шпильман подчеркнул слово «ее». – Вы же справитесь без нее?

– Теперь справимся. Она создала АММОКС, он работает. Но вся технологическая документация и программное обеспечение – ее собственность. Она почему-то отказалась передать консорциуму эксклюзивные права. И я догадываюсь…

– Что случится, если она хлопнет дверью?

– Не если, а когда она хлопнет дверью… Ничего. Программное обеспечение не будет модернизироваться с учетом вновь поступающих данных. Снизится коэффициент самообучаемости. Это увеличит время обработки. Но свою работу система выполнит и без нее.

– Вы уверены, что она не станет сотрудничать?

– Уверен. И я бы не стал, если бы за мной не стояло столько людей.

– Может мне поговорить с ней?

– Да бросьте! Пугать ее бесполезно. Шантажировать глупо, реакция будет обратной. Она очень умна. Поумнее нас с вами… И, в отличие от нас с вами, она честный человек. Оставьте ее в покое. Я возьму с нее слово не делать никаких публичных заявлений и не распространять информацию о тетрагидроканнабиноле.

– А если…

– Погодите. И я вам вот что еще скажу. Я буду работать с вами только на условии, что вы оставите ее в покое и не будете ей угрожать. Иначе делайте со мной, что хотите.

– Ладно.

– Да, и в несчастный случай, если таковой случится, я не поверю. Вы поняли намек?

– Только ради вас, Бернар, и только под вашу гарантию… пусть катится ко всем чертям.

– Ладно. Закажите-ка мне еще рюмку кальвадоса, – Кот-д'Аржан прикрыл толстыми пальцами глаза. – Саймон…

– Да?

– Вам не противно?

7. Хочешь выжить – готовься к войне

Частное поместье недалеко от Мумбаи. Трехэтажный каменный дом, идеальный газон, английский парк – все двухсотлетней выдержки. Все колониальное, и никакой пластмассы. В воздухе витает то неуловимое сочетание простоты и роскоши, которое называется аристократизмом.

В плетеных креслах на зеленой террасе расположились семеро серьезных мужчин. Все они одеты строго и безупречно, и в этой безупречности чувствуется то, что называется отсутствием аристократизма.

Как и все министры в империи Зига, они не имеют имен, а существуют под псевдонимами, взятыми из рунического алфавита.

Зиг вышел к ним в сопровождении миловидной узкоглазой девушки в возрасте и костюме японской школьницы.

– Есть информация, – начал Зиг без предисловий, – что к нам летит ракета с грибами, дающими чистый гашиш в неограниченных количествах. Да, похоже на фейк, но, к сожалению, информация надежная. Ракета будет здесь через год. Но самое главное, удалось установить, что этот европейский консорциум, который все это замутил – это Гран-Альшими́.

Все подались вперед, несколько кулаков ударило по подлокотникам. В последнее время название этой религиозной секты звучало в их разговорах все чаще, а реакция на него становилась все более раздраженной. Это был быстро и агрессивно растущий наркокартель, действующий под прикрытием так называемой Церкви Гран-Альшими де Сен-Джиби́. Картель активно искал новые формы существования, действуя умно и целенаправленно, и все чаще преступал неписанные законы.

В последнее время Гран-Альшими́ через разветвленную сеть агентов влияния активно лоббировал легализацию марихуаны в тех странах, где она еще не легализована, особенно в Европе, и продвигала расширение сферы легального оборота. Судя по всему, картель поставил себе целью полностью уничтожить нелегальный бизнес и стать как минимум европейским, а то и мировым монополистом легального рынка.

Но и у них была своя уязвимая пятка. Сырье. Три четверти исходного сырья картель должен был закупать у других. Имеющаяся у него технология получения ТГК с помощью дрожжей себя не оправдала, потому что дрожжи надо было тоже кормить продуктами, полученными из конопли. До сих пор к самым урожайным провинциям их не подпускали Зиг и другие уважаемые на этом рынке люди. Это был поводок. Но удерживать его с каждым годом становилось все труднее. Картель действовал все более нагло, словно не боялся потерять поставщиков. И теперь стало понятно, почему. Они рассчитывали на марсианские бактерии. Поводок грозил оборваться.

– Если грибы прилетят, через год наши плантации, фабрики и другие активы будут стоить меньше бумаги, на которой прокуратура выпишет ордер на мой арест. А потом и на ваш.

С другой стороны, если грибы не прилетят, Гран-Альшими́ схлопнется. Они поставили на карту все, что имели, и чего не имели. Они влезли в долги. Их сети сейчас работают на пределе. Пока что мы не прекращаем поставки, чтобы не разрушить систему сбыта. Мы это сделаем, когда ракета будет уничтожена. Мы подхватим их рынок.

– А когда ракета будет уничтожена? – спросил Кано, отвечавший в картеле за выращивание конопли.

– Когда мы ее уничтожим.

– Как мы уничтожим ракету? – спросил Вуньо, советник по науке, доктор философии. В его ведении находились лаборатории, исследования, промышленный шпионаж и многое другое.

– Как раз для ответа на такие вопросы у меня есть Вуньо, советник по науке и доктор философии. – сказал Зиг. – Сейчас я его спрошу. Вуньо, как мы уничтожим ракету?

– Понял. – сказал Вуньо, – Надо подумать.

– Думай. И пусть все твои яйцеголовые думают. Главный компьютерщик в этом институте – наш человек. Его зовут Юджин Уолш. Решай вопросы с ним.

– Понял.

– И последнее. Уолш доложил, эта баба, Алиса Тавридис, с которой все началось, теперь может сама создать эти грибы, потому что она расшифровала что-то там такое, какую-то их формулу…

– Геном, – подсказал Вуньо.

– Во-во, геном. От сотрудничества она откажется. Так вот, эту бабу надо убрать. Альгиз, займись.

– Принято.

– А теперь извините меня, коллеги – режим. А вы выпейте чего-нибудь. И докладывайте по этому вопросу в любое время.

8. Первая попытка

После полуночи в квартире Алисы Тавридис зазвонил телефон. Лис, со сна запутавшаяся в одеяле, в конце концов нашла трубку.

– Лис, мне надо с тобой поговорить. Сейчас! – раздался как обычно грубоватый, но не как обычно взволнованный голос Кот-д'Аржана.

– Добрый вечер…

– Добрый, добрый… Я сейчас внизу, возле твоего дома.

– Так поднимайтесь, пожалуйста, я сейчас открою дверь.

– Нет! Спускайся ты. Тут бар наискосок через улицу…

– «Ма пелюш»?

– Он самый. Жду тебя там.

В баре было всего несколько человек. Кот-д'Аржан сидел за дальним столиком у стены и смотрел в нетронутую рюмку кальвадоса. Лис невольно улыбнулась про себя – за этим маленьким одноногим столиком и на этом гнутом венском стульчике он выглядел медведем из сказки «Теремок». Кот-д'Аржан был одновременно высоким, толстым и мускулистым человеком, этаким Гаргантюа, с туповатым лицом одесского амбала, над которым неизменно нависал очень трогательный коричневый берет.

Тонкая высокая Лис уселась рядом и подумала, что сейчас, со стороны, картина стала еще смешнее.

– Закажи себе что-нибудь, – приказал Кот-д'Аржан.

Лис заказала красное вино.

– Слушай внимательно и не перебивай, – Кот-д'Аржан не поднимал взгляда от рюмки. – Мы серьезно влипли…

Кот-д'Аржан замолк. «Кто это „мы“? Куда влипли? Он пьян», – подумала Лис. Но промолчала.

– Я все понял, Лис. Весь этот институт, весь этот проект был затеян после того, как ты обнаружила на Марсе каннабинол. И только с одной целью – единолично завладеть этим ресурсом. Все остальное – отвлекающие маневры. За консорциумом стоит фармацевтический концерн. Это они тогда устроили против тебя кампанию в СМИ и превратили все в карикатуру. Потом они использовали меня… а я использовал тебя…

Лис удивленно смотрела на Кот-д'Аржана и ее начало охватывать беспокойство. Какой-то странный огонек горел в его глазах. Или ей только показалось?

– Не понимаю, как они собираются завладеть бактериями. Корабль-перехватчик встретит Флибустьер, его посадочный модуль будет принимать международная комиссия на океанском судне. Потом карантин… Вы же помните регламент. Там агентов будет больше, чем ученых…

– Судя по всему, они хотят подменить контейнеры еще в космосе, когда перехватят Флибустьер. Я не знаю, как они это сделают, но уверен, что у них все продумано. Они требуют от меня синтезировать похожие бактерии, но без генов, ответственных за выработку ТГК.

– Они сумасшедшие?

– Абсолютно. С безграничными деньгами и возможностями.

– И вы согласились?

– Да.

– Но вы же знаете, что это невозможно. Что будет, когда…

– Меня убьют. А как ты думаешь, сколько мы с тобой проживем, если их план с подменой удастся? Да и все сотрудники, которые в курсе?…

– Несколько минут. Может часов.

– Правильно. Поэтому я и согласился. Я буду тянуть время, а ты будешь действовать.

– Я?

– Да, ты. Тебе угрожает серьезная опасность. Шпильман хотел тебя убить. Я поставил условие, что я работаю на них до тех пор, пока ты жива-здорова. Он пообещал, что оставит тебя в покое, но я ему не верю. Ох, не верю… В ближайшее время они обязательно что-то придумают.

– И что я должна делать?

– Прежде всего исчезнуть. Как хочешь! Куда хочешь! Меняй паспорт, внешность, хоть пол, но исчезни! Из института я тебя увольняю.

– А потом?

– Во-вторых, и это главное – ты должна вывести всю эту аферу на чистую воду. Только аргументированная и доказательная правда, переданная на высшем уровне правительствам Евросоюза, Америки, Китая и России, спасет нас всех. Ты должна распутать этот клубок.

– Хорошенькое дело, распутать. Как? С какого конца?

– Ты должна найти, откуда на Марсе появились эти бактерии.

– Как откуда? – даже в этой ситуации Лис не смогла удержаться от сарказма. – Согласно теории булласферы профессора Кот-д’Аржана…

– Прекрати! Ты ведь уже поняла, что бактерии не могут быть естественного происхождения… Ведь поняла?

– Поняла.

– И что моя теория булласферы в данном случае не применима, ведь поняла?

– Поняла.

– Ну так и я это понял. Значит, бактерии были занесены туда искусственно. Значит, несколько лет назад на Марс был отправлен корабль. Ты должна найти кто его отправил – американцы, русские или китайцы. С какой целью. Кто за этим стоит. Ты должна собрать доказательства и потом выйти с ними из тени.

– Не знаю… Постараюсь.

– Постарайся. Других вариантов у нас нет. А сейчас исчезни.

– Опять шляпа. Шляпа, шляпа, шляпа… – пропела Лис свое любимое буквосочетание, которое от частого повторения давно перестало быть словом. Иногда оно звучало как «ляпаш», иногда как «пашля».

Ну что-ж, очередной каприз судьбы. Как тогда, на тропинке… Кому-то наверху стало обидно, что она почти забыла его, он затопал ножками в розовых носочках, затряс кулачками и закричал: «Не хочу, не хочу, не хочу, не хочууу!». Вот и все.

Но Лис уже научилась принимать перемены, не цепляясь за кочки благополучия. Еще в баре и по пути домой, Лис проанализировала ситуацию и продумала план дальнейших действий.

Итак, все стало на свои места. Кот-д'Аржан, конечно, сошел с ума. Это классическая паранойя. Болезнь будет прогрессировать, и наконец выльется наружу каким-нибудь скандальным образом. Но сейчас она ничем не может помочь. Любая попытка повлиять на него вызовет только агрессию.

Что делать? Исчезнуть, как того требует Кот-д'Аржан? Из института она уволена. Ее появление приведет лишь к еще большему обострению. С работой справится Чжан Тинг. Значит исчезнуть. Куда? Поехать на море с кем-нибудь наименее противным. Может быть даже с Олли, который об этом мечтает. Олли совсем не противный, даже наоборот, но для него это слишком уж серьезно. Не хочется терять друга. Ладно, подумаем завтра.

Что дальше? Через месяц сесть, наконец, за книгу, которую уже даже не просит, а умоляет написать издательство SkyLibris. Через полгода взять курс в университете Пьера и Марии Кюри, куда ее все время зовут.

А потом? А потом видно будет. Прилетит Флибустьер. Ситуация рассосется. Может быть, она спокойно вернется в институт.

От этих мыслей ее отвлек мужчина в сером, который пробежал навстречу ей вниз по лестнице, когда она уже почти поднялась к себе.

Приняв душ, Лис пошла на кухню и включила кофе-машину. Мельница деловито загудела. Лис привычным жестом потянулась к бутылке с чистой водой, взяла ее… и опустила на место. Что-то было не так. Лис взялась за крышку, но поднялась вся бутылка. Лис никогда не завинчивала крышки на бутылках! Это был ее неодолимый бзик неизвестного происхождения. В детстве за это ей выговаривала мама, позже это было причиной претензий от ее соседей по кампусу. На кухне Лис все бутылки тоже стояли с надетыми, но незавинченными крышками.

В кладовой комнате, где на отдельной полке хранились ее старые приборы и кое-какое химическое оборудование, она нашла футляр с фонариком для ультрафиолетовой подсветки и специальными очками. Осветив бутылку под разными углами, она не обнаружила ни одного отпечатка – только какие-то полосы. Для проверки она прикоснулась к бутылке указательным пальцем и увидела четкий светящийся отпечаток. Значит, бутылку кто-то протер.

Тогда она сняла с полки свой личный антиквариат, свой самый первый, еще студенческий, экспериментальный органический молекулярный квантовый анализатор. Она протерла прибор и, затаив дыхание, включила адаптер в розетку. Прибор мигнул, пробубнил что-то невнятное, и затих, глядя на нее круглым зеленым глазом. Он работал.

Лис взяла пипетку, отобрала немного воды из бутылки, положила большую каплю в объектную камеру и закрыла задвижку. Прибор испустил серию щелчков, камера несколько раз осветилась изнутри разными цветами. Наконец прибор сказал «бип» и замолк. На примитивном дисплее прибора появились строки с названиями веществ, обнаруженных прибором в капле воды. Среди них выделялась красная строка:

ATTENTION›››POISON›››UNKNOWN

9. Quantum vitae

– Коллеги! Существование гравитационных волн, предсказанное Эйнштейном еще в 1916 году, было экспериментально подтверждено 14 сентября 2015 года научной коллаборацией LIGO. В этот день было зарегистрировано событие GW150914 – слияние двух черных дыр, каждая из которых имела массу в десятки раз больше солнечной, на расстоянии 1,3 миллиарда световых лет.

Ваш покорный слуга был одним из сотен ученых, принявших участие в этом проекте. Правда, я выступал не под российским флагом, а как независимый ученый в составе немецкой исследовательской группы по изучению гравитационных взаимодействий. В Германию я уехал после защиты кандидатской диссертации, потому что здесь, в России, я не смог устроится в один закрытый НИИ. Меня забраковали. Теперь я понимаю, что должен быть им благодарен.

Несколько последних лет я посвятил разработке математического обоснования существования специфического типа гравитационных волн, которые я назвал ультрагравитационными. Сегодня я закончил эту работу. Моя лекция будет целиком посвящена этой теме.

Любое событие во Вселенной, которое заключается в перемещении массы с ускорением, порождает гравитационные волны. Распространяясь со скоростью света, такая волна создает возмущение пространства, сжимая и расширяя его при прохождении. Я уже говорил вам, коллеги, что для гравитационных волн применяют очень точный, хотя и несколько поэтический, термин: рябь пространства-времени.

Действительно, действие гравитационных волн можно сравнить с легчайшей рябью на поверхности океана, настолько малы и слабы вызываемые ими возмущения пространства. Скажем, волна от события GW150914, которая катилась по Вселенной более миллиарда лет, здесь, на Земле, вызвала отклонение зеркала в детекторе на величину в сотни раз меньше размера протона. Для ее регистрации потребовались усилия тысяч ученых и поистине астрономическое финансирование в сотни миллионов долларов. И это, заметьте, было слияние двух гигантских черных дыр! Что уж говорить о более скромных событиях?

А ведь сейчас где-то во Вселенной бежит гравитационная волна, вызванная падением яблока на голову Ньютона, если, конечно, это не легенда. А если это легенда, то можно взять для примера любое другое яблоко, свалившееся на голову кому угодно на протяжении всей истории человечества. Каждый взмах крыла бабочки, каждое перекатывание песчинки, удар в барабан – каждое из этих событий зафиксировано убегающей от нас во все стороны гравитационной волной. Любое событие оставляет след!

С другой стороны, любое событие, происшедшее в любой точке Вселенной порождает также гравитационную волну. Каждое мгновение мы пронизаны волнами от далеких событий, таких как падение инопланетного яблока на зеленую голову инопланетного Ньютона, взмах крыла бабочки или перекатывание песчинки. Этим событиям нет числа. Возмущения от них пренебрежительно малы. Но они есть! Потому что любое событие оставляет след!

Итак, каждое материальное тело во Вселенной может быть источником гравитационных волн. Длина волны, порождаемой объектом, будет зависеть от многих факторов, но в первую очередь – от массы, размера и ускорения объекта. Между длинами волн, порождаемых самым большим и самым маленьким материальными телами, лежит огромный диапазон. Как мы можем назвать этот диапазон? Конечно же, мы можем назвать его «материальным».

Сформулируем это так: материальный диапазон гравитационных волн охватывает волны, порождаемые всеми существующими во Вселенной материальными телами – от самых больших до самых маленьких.

Отсюда вопрос: а есть ли что-либо вне этого диапазона? Существуют ли гравитационные волны, порожденные не материальными телами, а чем-то другим, нематериальным, бо́льшим, чем самое большое, или ме́ньшим, чем самое маленькое? Ваше мнение, коллега Сундук.

– Вода не может течь из крана, который ни к чему не подключен. Как может существовать то, чему неоткуда взяться?

– Спасибо. А вы что думаете по этому поводу, коллега Ереваныч?

– Согласен с Сундуком, то есть с предыдущим оратором. Если в природе нет того, что может породить такие волны, то откудова они появятся?

– Ну что ж, коллеги, ваша точка зрения мне ясна. Вы полностью повторяете аргументацию моих оппонентов, с той лишь разницей, что они, в отличие от вас, не умеют выражать свои мысли просто и понятно.

И тем не менее, созданная мною математическая модель показывает, что гравитационные волны нематериального диапазона существуют. Я назвал их ультрагравитационными волнами.

Да, известная нам физическая материя, которая в общем-то является лишь одним из проявлений кванто-волнового континуума, и тонкий мир ультрагравитационных волн, наполняют одно пространство, но совершенно не замечают друг друга. Но все-таки во Вселенной есть точки, в которых происходит их взаимодействие. Эти точки – quantum vitae, кванты жизни, нематериальные частицы, переносящие жизненную энергию и информацию. В народе их называют душами.

Итак, quantum vitae – это сгусток жизненной энергии, переносимый ультрагравитационной волной и вышедший в кванто-волновой континуум физического мира.

Quantum vitae оказывает на частицы нашего мира информационное воздействие, организуя вещество и заставляя атомы выстраиваться и взаимодействовать между собой строго определенным образом. Только так можно объяснить не поддающуюся никаким логическим законам сложность и, я бы сказал «искусственность», всех, даже самых примитивных форм жизни.

Логично предположить, что по закону вселенской симметрии, этот процесс имеет обратный вектор – живой организм может, при определенных обстоятельствах, порождать ультрагравитационную волну уникальной, только ему присущей частоты.