Текст книги "Лилия и серп"

Автор книги: Юргис Балтрушайтис

«Есть волшебные улыбки…»

 
Есть волшебные улыбки,
Вещий взгляд безмолвных глаз —
Как немое пенье скрипки,
Уводящей в вечность час!
 

 
Есть в согласии вселенной
Стройность северной сосны —
Свет, прядущий в смуте бренной
Сказкой-нитью явь и сны.
 

 
Есть в земных пределах тесных
Предстающий вдруг простор —
Как полна светил небесных
Полночь северных озер.
 

 
Вот он – взрыл перед тобою,
Сердце, пленница тоски,
Зыбля тихою волною
Ожерелья – огоньки.
 

 
Вот он – льется в мир твой зыбкий,
Грудь, толкующая сны —
Зов заклятью, пенье скрипки,
Шорох северной сосны…
 

ПЕСНЯ

 
Изведав тишь, познав тревогу,
Земли земную череду,
Я снова изгнан в путь-дорогу
И вновь я, в пламени, бреду…
 

 
Как крестным знаком, огневица
Коснулась моего чела.
Я знаю, день испепелится
И будет сердце, как зола…
 

 
Но как ни горек путь мой ясный,
Я донесу до первых звезд
Живой огонь тоски безгласной,
Скорбь-ликованье, цветокрест!
 

«Молись в ночи без плача о заре…»

 
Молись в ночи без плача о заре,
Всей нови дней и всем векам седым,
Где Млечный Путь сквозь сумрак взрыл свой дым
На жертвенном вселенском алтаре…
 

«Полдень ранит, полночь лечит…»

 
Полдень ранит, полночь лечит…
Полночь – полдень – чет и нечет…
 

 
Час добычи, час потери,
Все по прихоти и мере…
 

 
Было лаской, станет болью —
Взмахи крыльев – по раздолью…
 

 
В небе – солнце, тень – в груди —
Меру тени пережди!
 

 
Лист и цвет на ветке голой —
С ношей сладкой вьются пчелы,
 

 
Цвет и мед в их доле скудной
Иссякают обоюдно…
 

 
Вот уж, странник запоздалый,
В мертвой роще пусто стало —
 

 
Цвел и ты, и прах еси —
Прах с молитвою снеси!
 

«С верой в груди упорной…»

 
С верой в груди упорной,
Знающей колос пустой,
Сейте озимые зерна,
Новь зари золотой…
 

 
Только предавший плугу
Слезы, молитвы и сны,
Смутно услышит сквозь вьюгу
Звон грядущей весны…
 

 
Только тревоге трудной,
В сумраке роющих прах,
Вспыхнет, как день изумрудный,
Свет на майских холмах…
 

«Слава солнцу, честь земле…»

 
Слава солнцу, честь земле,—
Снам и думам на челе!
 

 
Жил я, был я на пирах,
Ведал цвет, как знаю прах…
 

 
Должно жить и нужно вить
Миг и миг – живую нить —
 

 
На немую смену лет —
Цветопрах и прахоцвет…
 

 
Нужно быть и нужно ткать
Бремя зол и благодать,
 

 
Чтобы выткалась парча
Из теней и из луча…
 

 
Юный вздох и стон седой —
Ткутся тайной чередой,
 

 
Мрак и свет, покой и страх —
Прахоцвет и цветопрах…
 

«Не меркнет солнце в смертном бытии…»

 
Не меркнет солнце в смертном бытии…
О, вешняя, о, новая гроза,
Как ты трудна! Как ты слепишь мои,
Усталые от праха дней, глаза!
 

 
Вся – пламя с дымом, дрогнула лазурь —
И нет границ, не стало берегов!
Тебя я знаю, песня древних бурь,
И, сам – огонь, в огонь иду на зов…
 

 
Я знаю жребий этих древних волн,
Что, как прибой, объемлет грудь мою,
Но грудь моя – как нищий утлый челн,
В котором я себя не узнаю…
 

«Грохот мига… Тишь столетий…»

 
Грохот мига… Тишь столетий…
Вешний час, воскресший вдруг…
Сладко сердцу быть на свете!
Все же мир – как вечный луг…
 

 
Чередуются покосы…
Цвету кашки нет конца…
Не беда, что люди босы,
Что беспомощны сердца!
 

 
Не беда, что люди нищи
И что каждый часто сир —
На великом пепелище
Воскресает майский мир!
 

ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ

 
С молитвой Солнцу встретил я зарю,
С молитвой свету провожаю день —
По мере часа бытия горю,
По мере рока погружаюсь в тень…
 

 
В вечернем небе – золото и кровь,
В вечернем поле – тишь, зола и дым —
Но те же бездны снятся вновь и вновь,
Что снились в утро крыльям молодым…
 

 
Чем дальше жизнь, тем кротче круг тревог,
И тень вблизи, и зыбкий свет вдали —
Благослови, душа, земной порог
И горькое изглание земли…
 

«Дышат бездной сумерки и зори…»

 
Дышат бездной сумерки и зори,
Две отвечных тайны, ночь и день,
В том немом и благостном просторе,
Где земля – лишь малая ступень!..
 

 
Для истомной сладости ль, для бед ли
Ты пришло во прах земных степей,
Сердце, здесь, в пыланьи дня, помедли
И полночной горечи испей!
 

«Длятся – тлеют глухо…»

 
Длятся – тлеют глухо
Дни в немых стенах,
Где о царстве Духа
Молится монах.
 

АLЕA JАCTA EST[11]11
  Жребий брошен (лат.) Слова приписываемые Гаю Юлию Цезарю при переправе через реку Рубикон в гражданской войне 49 г. до н. э.


[Закрыть]

 
Вещей полночной порой,
Алчное сердце, раскрой,
 

 
Книгу Времен и Мест —
Alea jacta est!
 

 
Чу! Океан бытия!
Быль не пристань моя!
 

 
Трепетный парус вскинь —
В море, в смятенье! Аминь!
 

 
Вот она, древняя дверь
В царство утех, потерь —
 

 
Сирый, в вещей ночи
В дверь роковую стучи!
 

 
Перешагни порог
В дали земных дорог,
 

 
Где и впредь, как досель,
Будет цвет и метель…
 

 
В тяжбе с собой, с людьми,
Темное сердце, прими
 

 
Миг ликованья и крест —
Alea jacfa est!
 

«Пустыни, дебри – дни и дни…»

 
Пустыни, дебри – дни и дни—:
Здесь в хижине повремени!
 

 
Грозой иль вьюгой дышит путь —
Прикрой измученную грудь!
 

 
Дик, нелюдим простор степей —
Хоть каплю забытья испей!
 

«Вновь День свершил свой пестрый круг…»

 
Вновь День свершил свой пестрый круг…
И вновь – во мгле – со мной сам-друг —
 

 
Мне, ослепленному борьбой,
Поет о Вечности прибой…
 

 
Стоцветный миг, рассветный час,
Раскрывшись молнией, погac —
 

 
И будет сумрак, как ни спорь,
До петухов, до новых зорь,
 

 
За тенью свет, за светом – тень —
К полночным звездам дух воздень
 

 
И в смуте, в час твоей тоски,
Лишь в кротость душу облеки.
 

VILLA LA TOUR

 
Люблю я этот домик с садом,
С оградой и крыльцом, откуда
Дивлюсь я на дневное чудо,
Раскрытое так щедро рядом…
 

 
Долина, холм, а там за ними
Опять сады по горным склонам,
Крест дальней церкви в тонком дыме
И плечи гор в плаще зеленом…
 

 
Но в узкой и глухой аллее,
Вот здесь, вблизи благого крова,
Стократ мне ближе и милее
Зеленый конус стройной ели,
Напоминанье о метели,
Пришлец с приветствием былого…
 

 
Но жребий дал мне эти ставни,
Как дал калитки скрип железный,
Чтоб позабыть тот мир недавний
И душу отделить от бездны…
 

 
Так! Крепче доброе забрало,
Чтоб сердце вдруг не опознало
И не изведало той сути,
Что дышит вечностью в минуте.
 

«Как снег, повторен цвет полей…»

 
Как снег, повторен цвет полей —
Отсохшей ветки не жалей,
Ни зыбких снов, ни трудных слез —
Всего, что в жертву ты принес…
 

 
В метели бытия познай: —
В день воздаянья, в должный срок —
Взойдя, вернет далекий май
Всей щедрой мерой полноты
Все, что у жизни отнял рок,
Все, от чего отрекся ты…
 

«В сокрытом строе мирозданья…»

 
В сокрытом строе мирозданья,
В безвестности его путей
Есть горький подвиг ожиданья,
Что подвига борьбы трудней…
 

 
Без дум, без снов, без слез и смуты,
Как бы в плену у стен глухих,
Какая боль считать минуты
И мерить веком краткий миг…
 

 
Так, точно на меже осенней,
Не шепчет ветер в камыше,
И лишь стоят немые тени
В изнемогающей душе…
 

ЧАСЫ С КУКУШКОЙ

 
Ты все ходишь, маятник железный,
То с суровой кротостью, то гневно —
Над сокрытой вековечной бездной,
Над земной былинкой однодневной…
 

 
Вот кукушка, раскрывая дверцу
В мир, прядущий смертный страх и веру,
Возвещает трепетному сердцу
В круге жизни приговор и меру…
 

 
От удела скудости – к избытку,
От расцвета – в прах и снова к цвету —
Ты влечешь на пиршество и пытку
По укладу жизни и обету…
 

 
От свободы – к плачу доли пленной —
Так! Аминь цветам земли и горю —
В них я тайной благости вселенной
Песней сердца, песней Духа вторю…
 

«Сердце, миг от вечности наследуй…»

 
Сердце, миг от вечности наследуй
В час, когда по зову бытия
Собрались на древнюю беседу
Звездный мрак, морской прибой и я!
 

«Когда в твоей слепой дороге…»

 
Когда в твоей слепой дороге,
Предав твой дух огню тревоги,
 

 
Твой час над сердцем меч занес,
Проси у жизни дара слез…
 

 
Их сирой горечью омытый,
В груди, не знающей защиты,
 

 
Ты полночь боли в свет и в тишь
Свое смятенье обратишь…
 

«Как бы все те же дни и зори…»

 
Как бы все те же дни и зори,
Но каждый миг, едва взойдя, уже
Горит-цветет в другом просторе
И гаснет на иной меже…
 

«Зачем, мой Рок, для жизни бренной…»

 
Зачем, мой Рок, для жизни бренной
Ты дал мне темную межу,
Где двум мирам одновременно
Я, блудный раб, принадлежу?
 

«Молкнущий вечер во мгле…»

 
Молкнущий вечер во мгле —
Яко земля еси —
Темной и алчной земле
В жертву себя принеси!
 

«Только грани и оковы…»

 
Только грани и оковы
Солнцу вешнему и цвету —
Помолись, монах суровый,
За Ромео и Джульетту…
 

«Средь бега дней моих порой…»

 
Средь бега дней моих порой
Не своенравною игрой,
 

 
А тайной волей бытия
Взрывается вся жизнь моя.
 

 
И вновь, как явь, цветут кругом
Деяния и сны в былом —
 

 
Как, вдруг, уже цветет в груди
Все то, что будет впереди…
 

«Сладко часу звездно цвесть…»

 
Сладко часу звездно цвесть!
На земле ступени есть
К неземному рубежу —
Ввысь, куда я восхожу.
 

ПОЭТУ

 
Ты в жизни был на высях гор
И – клад заоблачный – простор
Для дум и снов в долину слез
Душе изгнанника принес.
 

ПРИ ПОКУПКЕ НОВЫХ ОЧКОВ

 
Подаждь мне, Боже Всемогущий,
В час тишины и в час тревожный,
Вступив в твои сады и пущи,
Найти в изгнаньи путь неложный,
Стезю живую в час грядущий…
 

 
Чем дальше путь, тем чаще нужно
Брести слепцом сквозь мрак нежданный,
Лишь ты подашь душе недужной,
В обманах праха безоружной,
Свет истины обетованной…
 

«Вновь, вновь зажегся в должный срок…»

 
Вновь, вновь зажегся в должный срок
Стоцветным пламенем восток.
 

 
Радеет плуг вблизи, вдали —
Хвала поденщикам земли!
 

 
В лазурном зное, в вихрях гроз
Зеленый стебель к солнцу рос,
 

 
Луга и нивы зацвели —
Благословенны сны земли!
 

 
Поблек в полях зеленый шелк,
И шелест трав уже умолк,
 

 
И отлетели журавли —
Блаженной пленники земли!
 

ПЕСНЯ ЮРОДИВОГО

 
Не быстрее ног ходули,
И не трутням божий улей!
 

 
Все мы в далях правды ищем,
Правда здесь, в уделе нищем —
 

 
Петь бездольных побоюсь ли —
Ведь на то и гусли!
 

 
Я любил ходить на свадьбы —
Ах, еще раз побывать бы!
 

 
А бывал я и на тризне,
Но пою я лишь о жизни,
 

 
И ни скудости, ни смерти,
Вы, как я, не верьте!
 

 
Знал я зной и знаю холод,
Стар вчера, а ныне молод,
 

 
И за скорбь земли былую
Трижды землю я целую
 

 
И земной былинке всюду
Я молюсь, как чуду…
 

 
Дан простор земных распутий,
Чтоб цвели века в минуте —
 

 
Воет в поле час метели,
Чтоб звучал лишь май в свирели,
 

 
Дремлет ночь в земном просторе,
Чтоб всходили зори…
 

НОВОГОДНЕЕ ВИДЕНИЕ

Высокочтимой Матери Марии

 
Знак неразгаданного рока
Равно клеймит и прах и цвет,
Но наши пытки лишь до срока,
Как сумрака без меры нет…
 

 
Лишь смерч и смерч нам ныне ведом,
Где мирные сады цвели,
И Демон Тьмы кровавым бредом
Сковал сурово грудь земли…
 

 
Ко благодатные созвездья
Прольют сквозь мрак свой свет на нас,
И близок, близок час возмездья
И щедрый воздаянья час…
 

 
Вот Он – грядет рассветный Витязь
В венце из радуг и зарниц —
Гонимые земли, молитесь,
Заблудшие, падите ниц!
 

ВЕРНОМУ ДРУГУ МАРИИ В ДЕНЬ ЕЕ РОЖДЕНИЯ

 
В твой добрый день весь мир кругом
В огне, в крови —
Но ты с молитвой о благом
И впредь живи!
 

 
Ты много ведала тревог
В твоем пути —
Твой дух их пытку превозмог,
И ты цвети!
 

 
Твой дух незыблемо был смел
Средь мрака лет
И в то лишь веровать умел,
Чье имя – свет…
 

 
Стремись доверью к бытию
Не изменить,
Чтоб свет и дальше вил твою
Земную нить!
 

«Цветам былого нет забвенья…»

М. А. Ефремовой

 
Цветам былого нет забвенья,
И мне, как сон, как смутный зов —
Сколь часто! – чудится виденье
Евпаторийских берегов…
 

 
Там я бродил тропой без терний,
И море зыбью голубой
Мне пело сказку в час вечерний,
И пел псалмы ночной прибой…
 

 
В садах дремала тишь благая,
И радостен был мирный труд,
И стлался, в дали убегая,
Холмистой степи изумруд…
 

 
С тех пор прошло над бедным миром
Кровавым смерчем много гроз,
И много боли в сердце сиром
Я в смуте жизни перенес.
 

 
Еще свирепствует и ныне
Гроза, разгульнее стократ,
И по земле, полупустыне,
Взрывая сны, гудит набат…
 

 
Но сон не есть ли отблеск вечный
Того, что будет наяву —
Так пусть мне снится, что беспечный
Я в Евпатории живу…