Текст книги "Дозвониться до небес"
Автор книги: Юля Лемеш
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
От таких открытий кому угодно ум заклинит. Душа – штука сложная и исследованию не подлежит. Шучу.
– А она точно от употребления не портится?
– Наверняка портится. Но не каждая. Иногда только лучше становится. – Гордый Арсений смотрел на меня победно, ожидая аплодисментов.
Додуматься до всего этого было нетрудно. Оставалось теперь определить, что с этим делать. Кроме того, у меня возник один вопрос.
– Тут неувязочек много, но одна самая явная.
– Это насчет Адама и Евы?
– При чем тут сказки? Нет. Ты подумай. По твоей теории получается, что каждый младенец получает раствор из чужих прожитых жизней.
– Ну да. Плохо перемешанный к тому же! Вот! Как все просто! Мелкий кекс вдруг начинает рисовать. Или часы разбирает. Или песни поет…
– Или мухам крылышки отрывает.
– Вот и я о том! Все верно!
– По-моему, тебя пора сжечь на костре, – подытожила я.
– А то! Я – гений.
– Это твоя бабка – гений, а ты погулять вышел.
– Ну и придумывай сама. Черт – рука как болит! – Арсений побаюкал руку, укушенную идиотом.
– А ты хоть раз что-то этакое видел? Ну, совсем необычное.
– Ты про руку? А, я понял. Видел. Один раз в автобусе. Над старичком облако. Золотистое. Я сначала решил – глюк. И еще раз – человек как в черных мухах был. Парень, на пару лет меня старше. Идет по улице, а вокруг него точки вертятся.
– Круто. – Боюсь, он заметил в моем голосе зависть.
– А ты что обычно видишь?
– Фигню всякую. Однажды по квартире смешная такая штукенция прошла. Вроде зверька. А еще тетка какая-то по ночам бродит. Тетку постоянно вижу. Она в пальто, но без шапки.
– Я бы испугался, – признался Арсений.
– Нет. Она неопасная. Просто толчется по квартире, а потом через стенку к соседям уходит. И еще я…
– А еще ты снова приперлась! – Бабка, как всегда, застала нас врасплох.
– Мы ничего плохого не делаем! Она меня лечит. У меня травма!
Бабка рассмотрела укус. Он ей не понравился. А когда узнала, как он был получен, – успокоилась.
– С больными на голову надо быть осторожнее. Они влиянию не поддаются. А ты шла бы, милая, домой. У нас дела…
Обижаться не имело смысла. На нее обижаться толку никакого, с таким же успехом можно высказывать свое негодование калитке. Отзывчивости у них поровну.
Попрощавшись, я ушла. Ощущая себя как голодный, которого изгнали от накрытого стола, даже не дав корочки хлеба. Информационный голод тоже неприятная штука. Хочется узнать много и сразу. А выдают по чайной ложке и то не всегда. Я обернулась на дом. Окна выглядели как глаза. Очень ехидные, надо сказать.
– Ты вот лучше скажи мне, что ты про это думаешь? – закрыв за мной дверь, спросила бабка у Арсения.
На стол лег затертый кусок картона. На нем – нестройный ряд цифр.
– Может, номер телефона? Или код какой-то? Или дата? Или номер камеры хранения?
– Дурында, – злобно парировала бабка. – Ты сначала мозгами пораскинь. Хорошенько. Вникни. Не торопись. А то я голову чуть не сломала, пока соображала.
– И что в этих цифрах такого важного? – скептически усмехнулся вредный внук из праздного желания позлить.
– Всё. Если понять, то – всё. Такие возможности открываются, страшное дело.
Арсений небрежно взял картонку двумя пальцами и уставился на кривоватые циферки, накорябанные синей шариковой ручкой. Почерк у бабки был почти как у него самого, но по другой причине. Арсений коряво писал только потому, что родился левшой, а потом, вдобавок к этому, привык к клавиатуре. Что на почерк влияло губительно.
– Номер телефона, – уверенно заявил он.
– А вот ни хрена подобного! Думаешь, я не проверяла! – Бабка неприлично горячилась.
– Как проверяла?
– Я номер набираю, а там никто не отвечает!
– Да ты мобилку и включать-то не умеешь!
– А вот и нет. Я не сомневалась, что это телефонный номер. Готовилась, надеялась, а мне ни слова в ответ, – повторила бабка.
– Ладно. Поверю на слово. Но мне кажется – номер телефона. Я уверен.
– Смотри. Набираю. Алё! Кто меня слушает? Вот видишь – не ответили. Ты придумай что поумнее.
Честно настроившись раскрыть секрет, Арсений промаялся почти неделю, но ничего толкового ему в голову не пришло. От усердия он складывал, вычитал и умножал проклятые цифры, надеясь выудить из них хоть что-то понятное. Стыдясь своей недогадливости, тайком показал листок Борьке – надеялся, что его острый ум решит сложную задачу.
– Точно не номер телефонный? Тогда ты, брат, наверное, что-то спутал. По-моему, это просто тупой набор цифр. Без всякой системы и смысла, похожий на номер мобилы. Просто цифры, и ничего больше. Хотя не исключено, что тут нужна книга, по которой надо смотреть каждое первое слово на указанной странице… – Борьке не нравились задачи с недостаточными исходными данными.
– Значит – фигня?
– Фигня. Или что-то очень важное, но необъяснимое. Появятся дополнительные сведения – приходи. А пока, извини, дела.
Теперь у всех появились срочные неотложные дела. Все куда-то неслись и спешили, норовя не упустить единственный шанс выжать из свободного времени кусок денег. Арсений почувствовал себя бездельником, выключенным из списка добытчиков. Школа не вдохновляла. Хобби у него не было. У него вообще не было увлечений, кроме обучения у бабки. И временами его это угнетало.
«Прямая дорога в алкаши или нарики, – подумал он. – Или по клубам таскаться… и стать прожигателем жизни. То есть алкашом или нариком. Или сесть в игрушки рубиться. Тоска зеленая».
Оставалась бабка. От которой можно успеть узнать много полезного. Или бесполезного, но удивительного. И потом придумать, как распорядиться этими знаниями.
Совет
Если вы накупили в дом странных африканских масок (иногда их дарят добрые друзья), то вам придется раз в месяц угощать их любыми спиртными напитками. Проще всего – макать палец в спиртное и мазать рот маски. Тут два очевидных плюса: заодно вам придется вытирать с них пыль (кому охота пачкать свой палец), и благосклонность понаехавших богов и упокойников вам тоже не помешает.
Глава 18
Сри спокойно
Это были наши последние школьные летние каникулы. Мы провели их как мученики идеи. Изредка перезванивались. Выглядело это так – я звоню, Арсений не отвечает, а потом, когда у него выдается возможность, я слышу неизменное:
– Ты мне звонила? – Дебилизм полнейший, конечно, я звонила, мы оба это понимаем.
Разговоры получались ни о чем. Тоска зеленая. И осадок после каждого звонка. Типа, ты там фигней страдаешь, а меня от важных дел отвлекаешь. Я подумала и решила заняться фигней.
Для Арсения дни мелькали так быстро, словно время решило выяснить пределы своей скорости. Он чувствовал его замедление только вечерами. Когда был вынужден отсиживать ежедневный урок у бабки. Которая без всякого понимания подростковой психики принуждала внука запоминать множество непонятных толкований не менее непонятных понятий. Заворот мозга – точнее Арсений обозвать эти уроки не сумел. Иногда он пытался проанализировать, чему научился. Не в теории, а так, чтоб на практике пригодилось. Думал-думал и пришел к неутешительному выводу: ничем он похвастать не может. Предметы не двигает. Мыслей чужих не читает. С покойниками не общается. Хотя, фиг знает – сны чужие видит постоянно. Смешно себя ощущает, оказываясь во сне женщиной. Хотя такое нечасто бывало. И еще – ему часто снилось, что он типа фокусника. Творит колдовство, чудеса всякие. И так легко все получалось. Но только не наяву.
Легко догадаться, что настроение у Арсения прыгало от эйфории до уныния. Иногда ему казалось, что вот оно – понял! Но через пару часов от понимания не оставалось и следа.
– Я запутался. Меня словно разобрали на кусочки, а собрать забыли. Мне плохо. Хочу постучаться головой об стену, – сказал он сам себе и вправду пару раз треснулся черепом по стенке.
Минут пять он по заданию бабки проводил тренировку.
Смотрим все равно на что пару секунд. Закрываем глаза. Нужно «увидеть» это все равно что. В подробностях. В цвете. Как фотокамера. А снимок должен возникнуть в голове.
Со стороны Арсений выглядел как сытая игуана. Откроет глаза, посмотрит, снова закроет. И так раз двадцать. Бабка уличила внука в полном отсутствии зрительного воображения и при помощи таких уроков пыталась исправить этот дефект. Дефект сопротивлялся изо всех сил.
Попутно с тренировкой зрительного воображения Арсению было велено управлять потоком мыслей.
Оба урока Арсений провалил с треском.
От нечего делать он вспомнил чуть ли не первый урок. Целью которого было почувствовать больной палец на левой ноге. Арсений так и не понял, для чего нужны такие бессмысленные мучения, но у него получилось.
Арсений сидел в кровати и отчетливо ощущал оба больших пальца на ногах. Ему было грустно и страшно.
Пришла моя СМСка: «Она пытается отключить твой ум».
Арсений дважды перечитал и даже не удивился. Ему не хотелось говорить. Словно звук голоса испортит что-то важное.
Наша дальнейшая переписка выглядела так:
«Ум сопротивляется?»
«Ага».
«Нарисуй на листе бумаги что хочешь».
Арсений нарисовал. Чайник. Похожий на долбанутого безногого слона.
«Посмотри в блоге, что я нарисовала пять минут назад».
«Мой чайник лучше».
Арсений сравнил чайники и пририсовал своему цветок на боку. Теперь слон выглядел не только долбанутым, но и оптимистичным.
«Как это получилось?»
«Подсоединение. У нас получается выходить на контакт».
Следующий вопрос Арсения меня слегка озадачил: «Ты уже выключала мысли?»
Еще бы! Я именно с этого и начинала. Наверное, бабка учит его по какой-то другой схеме.
«Да, у меня это хорошо получается. Я называю это медитацией. Но это не медитация».
В этот день Арсений со мной больше не «разговаривал», зато у меня возникла устойчивая уверенность, что изменение сознания дается ему гораздо труднее, чем мне. И я даже знаю почему именно. Нам обоим недоставало стимула. Мало знать как, нужно знать – зачем. Ведь по-настоящему Арсений не собирался стать колдуном и вести бабкин образ жизни. Просто он решил научиться хоть чему-то полезному, но пока ему никто не объяснил, как его знания будут выглядеть на практике.
Арсений отключил мобильник и внезапно понял: ему нужен толчок, прорыв, фиг знает как это назвать, но чтобы накопленные знания и навыки начали хоть как-то проявляться в реальной жизни, а не во снах.
– Она говорит, что ты мне пытаешься отключить ум, – сообщил он бабке.
– Не дура. Понимает, – согласилась бабка.
– И что у меня ум сопротивляется. Но я не понял, на кой фиг мне становиться безумным?
– Ты действительно уверен, что ты и ум – одно и то же?
Арсений сдался. Слова бабки оказались выше его понимания. Утешало только одно – где-то была я, и я уже через все это прошла. Задумавшись, что во мне такого чудесного, Арсений впал в новые сомнения.
– Хоть что-то в тебе да отложится. Потом вспомнится, когда время придет. Еще спасибо мне скажешь, – медленно произнесла бабка.
Следующий час Арсений по заданию бабки придумывал приемлемый способ получать ответы через косвенные ощущения. Решил: раз мозг состоит из двух полушарий, правое будет «да», а левое – «нет». Тренировка была примитивная. Начиналась с риторических вопросов.
Меня зовут Арсений? Да. Концентрируем ощущения в правой части башки.
У меня две ноги? Да.
Я женщина? Нет. Приятное тепло в левой половине головы.
Не меньше десяти тупых вопросов, а потом нужно было чередовать их с такими, ответа на которые Арсений знать не мог. Удивительно, но в скором времени он определил, когда я ему позвоню. Но на звонок не ответил, продолжив тренировку. Которая закончилась сильным головокружением и беспричинным приступом страха.
– А почему нельзя так настроиться, чтоб видеть все в картинках? – замученно спросил Арсений. – А то или «да», или «нет». Лучше как в телике: задал вопрос и смотри все возможные варианты.
Озверевшая бабка схватила первое попавшееся, а именно линейку, и погнала внука вниз по лестнице, норовя треснуть его по спине. Наверное, она таким образом вбивала познания.
– Все коту под хвост! Ты каким местом слушал? Балбес! В совином ухе разума больше, чем в тебе. Запомни! Невозможно просчитать все варианты! Это не математика. Тут интуиция нужна. «Да» или «нет» – это тоже варианты, только их ограниченное количество. Понял? Надо уметь выбрать главное! И желательно – быстро!
Сообразив, что наиболее верным будет грамотное отступление за непреодолимые границы, Арсений закрылся в ванной комнате.
«Мне нужен прорыв, или я действительно сойду с ума», – подумал он.
Почему-то взгляд не отлипал от шкафчика, в котором валялась пачка старых бритвенных лезвий.
– Вылезай, бестолочь!
Бабка колотила кулаком в дверь. Мешала сосредоточиться. Арсений, изобразив громкий кашель, открыл дверцу шкафчика. Скрип дверцы бабка слышать не могла, но в ее голосе появились повелительные ноты.
Бритва. Упакована в бумажку. Плоский прямоугольник. Два острых края. Секунда – и все произойдет как положено.
– Это ничего не изменит, – заорала бабка.
С некоторым сожалением Арсений аккуратно положил бритву обратно. Бабка права – такой способ не для него.
– А я уже просчитал все возможные варианты развития событий…
– И что? – подозрительно спросил запыхавшийся голос из-за двери.
– А то.
Арсений не мог видеть лица бабки, а жаль. Он бы сильно удивился, обнаружив, что она счастливо улыбается. Бабке было весело. Теперь она была уверена, что хоть что-то из ее лекций запомнится. Кроме того, она живо представила ситуацию со стороны. Та еще картина.
– Я скоро разучусь думать как все нормальные люди, – сообщил он сам себе.
– Ум в этом деле точно не при делах. Вот сколько я сейчас пальцев показываю? – Бабка начинала сердиться.
– Кому?
Бабка оторопела.
– Тебе, кому ж еще.
– А я, значит, за дверью. Значит, ты двери показываешь или себе.
Плюнув, бабка отступила.
– Два, – вдруг заявил Арсений из-за двери.
Удовлетворенная ответом, бабка решила продолжить допрос:
– А кто сейчас нам позвонит?
– Тетка чужая, – не успев опомниться, автоматически выпалил Арсений.
– А чего ей надо?
Но звонок уже дребезжал вовсю, и Арсений бодро посоветовал бабке самой у нее спросить.
В ванной комнате было неплохо, а главное – спокойно. Но вечно тут оставаться смысла не было. Арсений прислушался и осторожно выбрался в коридор. Бабка попрощалась с собеседницей и тяжко вздохнула.
– Случилось чего? – полюбопытствовал Арсений, заходя в гостиную.
– Эти клиенты становятся все дороже и тупее. Просто ума не приложу, как такое возможно.
– Сейчас жизнь такая, – абстрактно согласился Арсений. – А почему?
– От смятения духа и от невозможности получить всё. Хоть бы один попался, чтоб ему возжелалось стать лучше.
Арсению казалось, что те, кому хочется стать лучше, к ведьмам не обращаются, но спорить он не решился. Вспомнив ее недавние слова, он поинтересовался, почему она не помогает бедным.
– А им это надо? Это богач за свое трясется. Это он за деньгами главного не видит. А бедный приметлив и умеет быть счастливым от мелочей.
Утверждение показалось Арсению сомнительным. Он считал бедность чем-то навроде оскорбления человеческого достоинства, типа хронического поноса. Хотя по-настоящему о бедности как таковой не имел никакого представления.
– А что бедному остается делать? Погода теплая, сыт, не болит ничего – вот и радуется. Как ворона, – решил Арсений.
– Дурак ты, хоть и мой внук.
Следующими уроками бабка пыталась развить у Арсения интуицию. Но получалось не очень. Арсений оказался напрочь лишен нужного воображения и никак не мог поверить, что даже стул несет память о чьей-то заднице.
– Вот нам письмо пришло. Положи его себе под подушку и утром скажи мне, от кого оно.
– Больно надо. Я и так знаю. Из налоговой. Конверт типичный.
– Догадливый. Спасу нет. Ну тогда вот эту фотографию положи. Расскажешь, жив человек или нет.
– Конечно, помер. Фотка-то старая, желтая совсем.
Порыскав в ящике комода, бабка извлекла из него какую-то бумажку. Стояла, специально повернувшись спиной. Чтоб пронырливый внук не увидел, что она прячет в не пользованный, но старый конверт. Довольная собой, высунула язык, облизала клеевой край и запечатала.
– Вот. Скажешь утром, что в нем. И не смей лезть внутрь.
Утром, на грани сна и бодрствования, Арсений вспомнил про конверт. Задремал. Почему-то всплыла мысль о презервативе, который он носил в кармане на всякий фантастический случай. Арсений закутался в одеяло и почти заснул. Приснилось, как он с Борькой однажды поспорил, войдет ли в презерватив ведро воды. Воды вошло много, но она тут же вылилась прямо на пол, затопив соседей снизу. Мать страшно ругалась, а отец смеялся до истерики. Можно сказать – ржал. Вот времена были – родители были живые.
– И что ты мне скажешь? – Бабка бесцеремонно тормошила Арсения, мешая досмотреть сон.
Спросонья он и выложил все, что смог увидеть и запомнить.
– Первые проблески есть! – обрадовалась бабка.
– А что там, в конверте?
– Твое свидетельство о рождении, – гордо возвестила она и хихикнула.
– Супер, – мрачно буркнул Арсений. – Если бы мой папа предохранялся, то меня бы на свете не было.
Утро прошло бестолково, Арсений клевал носом за завтраком и мечтал о смене обстановки. То есть подумывал, не удрать ли куда подальше на пару дней. Ну хоть на один.
– Ты давай просыпайся скорее, у тебя предыдущий урок не усвоен, – строго напомнила бабка.
– Не хочу. Лето на улице, а я как в тюрьме заточен. Я погулять хочу. Ну хоть часик! Смотри какая погода клевая.
– Ладно, проводишь меня до магазина, – проворчала бабка.
Час свободы отравил остаток дня. Учить ничего не хотелось. Арсений прикинул, не свалить ли через окно. Воля манила ярким солнцем и шелестом листвы. Безумно хотелось сначала прожариться на солнышке, а потом окунуться в ближайшем водоеме…
Через месяц бабка устроила экзамен. Который пришлось проводить «в поле», точнее в городе. А еще точнее – в поликлинике. Там очереди длинные, народ разный – то что надо. Арсений доказал бабке свои способности в погашении своей и чужой злости. Определил, кто чем болен. Диагнозы не ставил, но испорченные органы называл почти всегда правильно. Сумел пройти без очереди и скандала в кабинет хирурга. Заодно выявил с первого взгляда, что хирург недавно насмерть задавил пешехода и подумывает уйти из профессии.
– Не нужно уходить. А вот с пивом завязывай.
Хирург долго нервничал, пытаясь понять, что за явление его посетило.
Поликлиника гудела, как закипающий чайник. Хворые обменивались мнениями и инфекциями. И то и другое приближало их к закономерному концу.
– Теперь попробуй привести в нормальное состояние девку в регистратуре, – потребовала бабка.
За стеклянным барьером сидела именно девка, иначе не сказать. Во всех могучих смыслах этого слова. Вела она себя как полноправная хозяйка помещения, а страждущих воспринимала как ногтевой грибок, заглянувший в гости.
– Это и есть ее нормальное состояние, – обессиленно заявил Арсений.
Он даже не представлял, что можно так вымотаться, находясь среди людей. Сейчас ему казалось, что бабкин дом – самое прекрасное место в мире.
Они плелись по горячей улице, как два странника в конце долгого пути. Лето выдалось странное – почти все время шли дожди, поэтому, когда нападала жара, воздух становился как в бане.
– А ты не могла бы наколдовать так, чтобы я знал все, что ты сама знаешь? – с надеждой попросил Арсений у бабки.
Та только отмахнулась.
– Этот путь ты должен пройти сам. И даже я пока не могу сказать, к чему у тебя талант.
Тут Арсений не вовремя вспомнил, что я ему рассказывала про тренировки по денежной магии. Бабка выслушала и решила – пускай пробует, раз ему так хочется.
Тренировки по привлечению денег Арсений частично провалил. Бабка решила, что сам виноват – старался мало.
– Тебе же нравятся деньги? – Она вызывающе трясла перед внуком веером из тысячных бумажек.
– Нравятся. Но не могу я постоянно про них думать.
Арсений припомнил день, который был потрачен на шатание по улицам и магазинам. Покупать ничего не разрешалось. Нужно было тщательно медитировать на деньги. Представляя их во всех подробностях, вспоминая их запах, фактуру, ощущения, которые они вызывают во время получения или нахождения. Надо было обдумывать сущность денег всесторонне. Из чего они сделаны, на что их можно потратить. Потом следовало тщательно вообразить заветную покупку. Тоже во всех деталях. Тут начинались проблемы. Фантазия Арсения не срабатывала, и в процесс включалось зрение.
– Нечего было на девиц таращиться! – упрекнула его бабка.
– Я не на девушек смотрел. Я пытался сообразить, что бы мне больше всего на свете хотелось купить!
– А пялился на жопы и сиськи!
– Зато у меня заговор денежный получается! – выкрутился Арсений.
– Это тебе так кажется. На твой заработок не разгуляешься.
Заговор был прост. Не требовал почти никаких усилий и срабатывал наверняка. Каждый раз, тратя всего полчаса ночью, Арсений на следующий день находил хотя бы пятьсот рублей. Чаще – больше. Поначалу ему даже казалось, что это бабка нарочно подкидывает купюры на улице. Но бабка, хоть и шла рядом, однако фокусов никаких не вытворяла.
– Ты меня как собаку выгуливаешь, – обижался Арсений, сжимая в руке мятую тысячную, выуженную из-под батареи в магазине.
– А как я еще проверю, что ты чего-то добился?
– Могла бы мне и на слово поверить. Сама подумай: ушел без копейки, вернулся с денежкой.
– Быть может, в долг взял или заработал, – усомнилась бабка, но тренировки с деньгами решила прекратить, посчитав их отработанными до нужного результата.
Арсений позвонил мне и бессовестно нахвастался своими успехами. Конечно, я впала в уныние. У меня намного хуже получалось. Какая-то несправедливость, если задуматься. Одному – по тысяче, а мне по пятьдесят рублей, не больше. Должно быть наоборот!
Теперь для Арсения настал черед занятий по расширению-сужению собственного поля. Бабка называла их иначе – обретение себя. Арсений углубился в занятия. От которых перестал понимать, зачем ему тело. Он даже не всегда понимал, жив он или нет. Потом стало еще хуже. Арсений засомневался, реален ли мир. Трогал предметы, удивляясь их плотности и размерам. Был день, когда ему привиделось, что коробок спичек в сто раз больше него самого. Он мог бы поклясться, что несколько раз обошел вокруг коробка с задранной вверх головой. Как мимо небоскреба. Буквально на следующий день земной шарик оказался размером с футбольный мяч, и Арсений боялся с него упасть.
«Ура. Я наконец сбрендил», – решил Арсений и успокоился.
Я в этот момент ликовала совсем по другому поводу. До меня дошел смысл слова «взаимосвязь». Я уже знала, что нашим миром тупо управляют многие силы. И только теперь сумела увидеть, как это красиво. Когда я решила использовать новое знание на практике – произошел глобальный облом. Меня никто не захотел «слушать» и «слушаться». Меня игнорировали. Разочарование было настолько сильным, что я послала все на фиг, купила рогатку для спортивной стрельбы и долго стреляла по банкам. На душе стало гораздо легче.
У Арсения не было рогатки, поэтому он поступил иначе. Свистнул у бабки полбутылки водки, настоянной на корне калгана, выпил и сутки приходил в себя. Легче ему не стало.
– Еще раз надерешься, поутру волосы на подушке останутся, – пригрозила бабка.
Для пущей убедительности она прочитала внуку лекцию. Из которой следовало, что повсюду шпионы и враги. И они только и ждут как бы навредить.
– Раньше на меня все валилось, – вспомнил Арсений. Подумал еще немного и добавил: – Когда начинаешь всерьез изучать магию, она делает то же самое.
– Это твоя ведьма до такого додумалась?
– Ага, – неохотно признался Арсений.
– Так и есть. Это как зеркало, только без зеркала.
Высказывание бабки показалось ему абсурдом, но воображение сразу подсказало картинку. Вот он стоит поутру и рассматривает свое отражение. А кто знает, кто в этот момент изучает его самого?
– Такого быть не может!
– Конечно, не может, я же говорила, что все гораздо сложнее. Ты пытаешься изучать мир, для большинства невидимый. И вовсе не необитаемый. И кто им запретит приглядеться к тебе? Им же интересно, какой идиот приперся в их жилище и сует повсюду свой нос?
– Ааа, вот почему ты все время нервничаешь! Я думал, что у тебя шиза, типа мании преследования. Я же вижу, что ты чего-то боишься.
Проницательность внука только рассердила бабку.
– Тут другое. Тут настолько другое – страшно подумать. Чем ближе я подбираюсь к главному, тем опаснее, – пояснила она свою подозрительность, выглянула в окно, оглядела окрестности и задернула занавеску.
После чего дала Арсению новое задание и заперлась в своей комнате на ключ.
Задание было почти психологическое, с уклоном в самокопательство. Арсению предстояло решить, насколько он самодостаточен. Для начала он слазил в Инет и узнал, что бабка устроила ему ловушку. По всем признакам именно бабка была практически самодостаточна, почти на сто процентов. Была бы и на сто, но показатели портила привязанность к Арсению. Теперь он начал понимать бабку гораздо лучше. И ему все больше нравился ее образ жизни. Независимость и уверенность в себе – за это стоило побороться. Он вдруг вспомнил про меня. И решил, что мы с бабкой похожи.
У самого Арсения с самодостаточностью все было печально. Он не обольщался насчет своей персоны. Он не мог жить за свой счет, зависел от чужого мнения. Болтался как говно в проруби, хотя уже сейчас многое мог и про многое знал, и как минимум один человек ему дико завидовал.
Самодостаточность отсутствует у детей, паразитов и жертв. Оставалось причислить себя к одной из категорий.
Самокритично подойдя к вопросу, Арсений решил, что он пока немного ребенок, паразит, но никак не жертва. Ему стало веселее. Но через минуту он узнал, что обязательным периодом для самодостаточного человека должно стать одиночество. Как потенциальному стопроцентному сироте ему не хотелось об этом думать.
«Что-то я слишком завишу от чужого мнения, – рассуждал он. – Вот кто что скажет – уже сплошные сомнения. Вывод: у меня нет собственного мнения. Позорно жить без собственного мнения. Или все-таки оно у меня есть? Я даже не уверен, что мне нравится. Куплю ботинки, уверен что они – супер. А потом кто-то скажет – отстой. Или даже хуже – прохожий глянет мне на ноги, а я уже не уверен в классности ботинок».
В ходе таких рассуждений уверенность все убывала и убывала. Пока в комнате не остался несчастный нервный, безвольный подросток. Который не собирался так легко сдаваться и признавать свое поражение. Нет, он вспомнил про свои хорошие качества. Их было не так много, но они были!
В тот момент, когда Арсений воспрял духом и начал верить в себя, в комнату приплелась бабка вместе со своей подозрительностью.
– Вот. Не доведу дело жизни до конца. Останешься один, они за тебя примутся. Чтоб секрет мой выведать.
– Кто такие «они»? Да я и не знаю ничего, – едко парировал Арсений, надеясь, что сейчас ему раскроют страшную тайну.
– И отлично! Кто не знает, тот им без надобности.
– Кому – «им»? Кто «они» такие? Как выглядят?
– Лучше тебе не знать, – сварливо огрызнулась бабка.
«Небось и сама не знает», – подумал Арсений, но оставил это мнение при себе.
Мне кажется, что от длительного пребывания наедине с бабкой у Арсения начала меняться психика. Бабка одновременно и развивала, и портила его. Не то чтобы она ворчала и жаловалась на больные ноги, высокое давление и плохую погоду, от которой у нее ноют кости. Она вообще не болела. Но она была скучная. И, как всякому нормальному подростку, Арсению хотелось общаться с друзьями. Хотя бы изредка. Когда будет свободное время.
От полученных от бабки знаний в голове у Арсений возникло твердое убеждение, что вокруг него постоянно толкутся всякие энергетические сущности. От внимания которых ничто не укроется. Черт знает кто такие они были, однако Арсений даже перестал совершать приятные и привычные манипуляции, которые прекрасно снимали внутреннее напряжение. Как можно заниматься онанизмом, если вокруг тебя толпа зрителей? И неважно, что им по фигу твои развлечения. Они даже могут не смотреть, но все равно как-то неприятно знать, что они поблизости.
– А они рядом, даже когда я в туалет хожу? – озверев окончательно, спросил Арсений у бабки.
– Кто? – подумав о чем-то своем, удивилась она.
– Ну, те, кто всегда вокруг нас?
– Эти? Как сказать. Если ты все время о чем-то напряженно думаешь… или желаешь кому-то зла…
– Да ну тебя! Кто же в сортире думает? Хотя я иногда там книжки читаю.
– Все читают. Ничего страшного. Но я не про это. Я про концентрацию мысли. Направленную на какой-то объект.
У Арсения ум благополучно зашел за разум.
– Ты мне скажи – они меня видят или нет?
– Нет.
– Хорошо-то как.
– Зато ощущают.
– Понял, – отмахнулся Арсений.
– Ничего ты не понял. Но сри спокойно. Им это дело без интереса.
Где-то под полом прилежная мышь грызла сухую корку хлеба. Упорно и громко. Не прерываясь на сон и прочие гигиенические дела. Такой образ жизни противоречил всем законам природы. Во всяком случае, когда бы Арсений ни заглянул в подвал, он видел одну и ту же мышь. Или их был целый взвод, но очень похожих с виду. И они менялись, чтобы по очереди точить свои зубы об сухарь.
Совет
Если вы красивы и сильно опасаетесь сглаза, можно поступить просто – ежедневно используйте косметику, носите серьги, бусы и любые другие украшения. Они отвлекают внимание дурного глаза, уменьшая концентрацию его силы.