Текст книги "Дверь"

Автор книги: Юля Лемеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Зная правило номер один – не лезть в драку, я решила что теперь и мне можно подойти поближе. Молодого мага, которому досталась волшебная кость Гаспаровых предков, не было совсем. Немного горелого песка, местами спекшегося в черное стекло, и запах такой мерзкий. Я наклонилась – буквально в шаге валялась увесистая сумка и рядом с ней – простая холщевая котомка. И почему я не удивилась, вытащив из нее проклятую кость? Заодно проверила и сумку. Там оказался старый закопченный котелок и еще какая-то хозяйственная утварь, пригодная для путешествий.

Мальчишки поняли, что спасать больше некого, слегка озверели и снова навалились на черного колдуна. Он отбивался поначалу, а потом стих.

– Давай добьем его. Из сострадания, – Пиксель на какой-то немыслимой скорости лупил колдуна то кедами, то ластами.

Он так быстро двигался, что даже в глазах зарябило. Я такое только однажды видела – когда ехала в машине мимо леса при низком солнце – тени от стволов так мелькали, мешая смотреть.

– Сваливаем. Тут скоро народу будет дофигище, – настаивал Тоник, подбирая наши вещи.

Я забрала свой рюкзак и тут же его уронила. Руки не слушались, да и котомка с костью мешала. Мне не было понятно, что с ней делать. Решила убрать в карман рюкзака, пока запихивала, чуть все барахло свое не потеряла. Тоник по быстрому помог мне уложиться и даже не ворчал.

– Козел ты. Гнида казематная. Чтоб тебе голову отрубили, гаду. Надеюсь, у вас законы есть? – Пиксель напоследок заехал носком кеда в челюсть колдуна, усилием воли прекратил избиение и мы, побежали к заветной двери.

Солнце успело сесть и теперь только луна освещала нам дорогу.

– Я найду вас! Я знаю, кто вы! Я вам отомщу! – он кричал нам вслед, но не поднимался.

Голос был как у мальчишки – жалобный и отчаянный. А вроде взрослый дядя – лет тридцать, не меньше. Я притормозила, оглянулась – моя кружка, синяя с желтым львом Банифацием, валялась на песке. Колдун схватил ее и оскалился. Белые зубы, клыки как у волка, и кровь между белыми зубами, блин, не дай бог приснится. А лица я рассмотреть как следует не успела – у него на голове капюшон был, да и темно уже было, но мне показалось, что с ним что-то не так.

Сверкнули глаза. Он поднял капюшон и на меня уставился. С откровенной ненавистью, как на главное зло в его жизни. У меня ноги отнялись от ужаса.

– Ты что? Не отставай! – Пиксель схватил меня за руку и поволок за собой.

– Он мою кружку подобрал.

– Плевать. Пусть подавится, урод.

Песок высыпался из волос, попадая в глаза. В кедах его тоже хватало. Он даже во рту был и скрипел, попадая на эмаль зубов. И еще меня сосны избили своим иголками – не пушистые они ни разу, когда по лицу попадают.

Велики никто не спер. Тоник быстро вытащил их и подтолкнул меня к двери. Дрожащими руками я открыла задвижку.

– Ты чем его так приложил? – спросил Пиксель у Тоника, когда мы в наш мир выходили.

– Фиг его знает. Он в меня этой хренью тычет, мне больно, а ему в сто раз больнее. Жуть.

Жуть. Я не спорю. Жуть – это когда ты зашел в Зимний дворец и нечаянно спалил его. А потом еще сплясал на пожарище. Это я про наши переходы. Гаспара сожрали. Мага не спасли. Кость снова у меня. И куда ее теперь?

В нашем мире еще было светло. Из огородов за нами если и подглядывали, то украдкой.

– Я того, я ее взяла, что делать-то с костью этой? – тихо спросила я.

– Надо подумать. Но не сейчас. Сейчас я спать хочу. Жрать я тоже хочу. А еще я хочу показаться предкам, чтоб не волновались.

Тоник прав. С ним даже Пиксель согласился. По-честному, и меня эти приключения довели до обморочного состояния. Вымотали.

Ребята проводили меня до дома и умотали к себе. Посмотрев в сторону ванной, я решила, что раз в жизни можно наплевать на правила гигиены и поплелась спать. Положив кость на стол. Что бы увидеть ее, как только проснусь. А потом передумала и под подушку запихала, не вполне понимая причины своего поступка.

Мне снились исключительно кошмары. В которых каждый раз кто-то умирал страшной мучительной смертью. Только перед пробуждением привиделся великой волшебник Гаспар. Который печально смотрел мне в глаза. Он сначала был рыбой, а потом собакой, во сне меня это перевоплощение смутило и Гаспар превратился в дракончика. Я успела сказать ему «Привет» и проснулась.

На следующий день у Тоника заболел зуб. И он вместе с матерью поперся его лечить. Он зубной боли боится и изредка даже в обмороки валится, когда добрый доктор лезет всякими острыми предметами в оголенный нерв. Мы с Пикселем его у меня дома ждали. Сопереживали. Вспоминали всякие страшные истории про зубы. Про переход и кость предков почему-то говорить не хотелось. Я так и сказала – когда страдалец вернется, тогда и поговорим. Пиксель помог мне начистить картошки, когда она сварилась мы в нее тушенку кинули. Сидели, ели, а я все пыталась незаметно что-нибудь усилием воли передвинуть. Но никак не получалось, а жаль.

– Если ты не перестанешь пучить глаза, то они лопнут, – зловеще предупредил Пиксель.

Конечно, он все понимал – мне хотелось продолжения чуда.

Звонок в дверь и вот Тоник стоит перед нами. Лицо странное. Немного деформированное. А на нем – смесь изумления и торжества. Но нам рассказывать о причинах своего недоумения он не спешил.

– Дело – швах, – констатировал Пиксель.

Тоник достал из принесенного с собой пакета кефир и пухлую румяную слойку, посыпанную белой крошкой. Ему мать выдала, чтоб подкрепился.

– Мне еще двадцать минут есть нельзя, – важно сообщил он через распухшую губу.

– Сильно ты, брат, пострадал, – Пиксель не сводил взгляд с обезображенного лица друга.

– Не только я.

Оказалось, что добрый доктор сказал, что пациентов сегодня много, укол делать необязательно, а надо немного потерпеть. Они всегда так говорят, если собрались сделать больно.

Доктор полез сверлить кариес и потом долго бился в судорогах.

– Я что, зверь что ли? Я его честно предупредил – лучше обезболить.

– Живой хоть?

– Айболит? Живой. Но долечивала меня какая-то тетка в марлевой повязке. С уколом. Сами видите – до сих пор рожа замороженная. Правда, я на верблюда совсем не похож?

Какого фига он может быть поход на верблюда мы так и не поняли. Но кое о чем начали догадываться. Пиксель ради эксперимента несильно щипнул Тоника за руку. Ничего не произошло.

– Наверное, на одну треть Гаспара моя сила не действует. Мы же теперь одной крови. Ну – ты понял про что я, – решил Тоник.

– Ты теперь как символ вендетты. Око за око, зуб за зуб. Как плюнешь в колодец, так и откликнется, – рассуждал Пиксель.

– Зато теперь мне никто зла безнаказанно причинить не может. Ясное дело – черному колдуну здорово тогда досталось. Чем больше боли он мне хотел причинить, тем больнее ему самому становилось.

– Любая теория нуждается в подтверждении! – тут же возразил Пиксель.

Пока они решали, кого подговорить больно ударить Тоника, я впала в задумчивость. Факт налицо – способности Тоника никуда не делись. Это раз. А два – значит и мои должны остаться при мне. Сама виновата – решила, что в нашем мире мои новые таланты никак не проявляются – вот они и не проявлялись. Я про такое читала – внушение – страшная сила.

– Ребята, а каким волшебством мы еще могли заразиться? – мой вопрос застал их врасплох.

– Кто знает. Мы ведь в этом деле ни бум-бум. Только по книжкам и по фильмам. А тут – реально колдовской мир, в котором все всерьез, и волшебники и Гаспары. И даже смерть по-настоящему, – мрачно сообщил Пиксель.

От его слов даже мороз по коже пробежался. Действительно, нам развлечений хочется, а волшебник-то погиб. Про Гаспара я вообще не говорю. Но пока я горевала, Тоник воодушевленно сверкал глазами и был поход на мальчишку, который впервые увидел зал игровых аттракционов.

Убрав пустые тарелки со стола, я начисто отполировала салфеткой клеенку, а Пиксель беспрекословно встал у раковины и принялся мыть посуду, продолжая рассуждать.

– Я вам точно говорю – надо будет учить заклинания и жесты всякие…

– Неприличные, – продолжил Тоник и даже продемонстрировал какие именно.

Пиксель обернулся, поглядел на Тоника и покрутил пальцем у виска, оставив на нем клок пены.

– Всегда хотела научиться чему-то телекинесному, – призналась я.

Тоник задумался. Насколько я знаю, он всегда боялся боли. И драк. И всего того, что начинается дракой, а заканчивается болью.

– А как у тебя с желаниями? – спросил он у Пикселя.

– Ну, есть парочка. Я всегда трейсерам завидовал, – этим признанием он нас не удивил.

– А еще что?

– Погода. Она меня не устраивает. И я точно знаю, что во всем виноваты облака. Если их разогнать, то солнца всегда будет навалом.

Мы с Тоником призадумались. После короткого обсуждения пришли к выводу, что облака все-таки нужны. Иначе зимой мы околеем от морозов.

– А по-настоящему, у меня была заветная мечта, – почти смущенно сообщил Пиксель, – Вот хотелось мне, только не смейтесь, стать героем, ну чтоб про меня даже после смерти помнили.

Проверить на практике идею геройства мы пока никак не могли. Но трейсером налюбовались вдоволь. Вытерев руки, Пиксель без предупреждения рванул в комнату, где крутанул сальто, угробив дрыгающими ногами керамическую вазу, и оставив отпечаток ноги на светлых обоях.

– Круто! – подтвердил Тоник, поднимая поверженного друга с пола.

– Наверное, к этому таланту еще мышцы правильные нужны. И место попросторнее, – Пиксель кряхтел как древний ушибленный старикашка.

– Короче, по ходу сами сообразим, в чем мы стали другими. Я бы еще гипноз попробовал. И стать невидимым тоже хочется. И летать просто так.

Мы смотрели на Тоника как на говорящий цветочный горшок.

– А я всегда хотела понимать язык птиц и уметь читать чужие мысли, – решила я.

Дружно заорав, ребята сделали вид, что хотят оторвать мне голову. И у них почти это получилось.

– Никаких чтений мыслей! Ни-ког-да! Иначе у тебя не останется друзей. Как только что-то такое замечу – мозги тебе чайной ложкой через нос выну и съем.

Голос Пикселя звучал категорично. Так, что сразу верилось – друзей у меня не будет. И кем я стану тогда? Над этим стоило подумать. Потом. Не сейчас уж точно. Сейчас важнее было состроить понимающее лицо и признать ошибочность своей мечты.

Эх, знать бы что ребята сейчас про меня думают, особенно Тоник.

Успокоившись, Пиксель постоял на одной руке. Раскачиваясь, как лиана в шторм. Тоник проникновенно смотрел на перевернутого друга и вдруг заявил, что на все сто уверен, что он сейчас рухнет. Пиксель тут же упал.

– Дар предвидения налицо, – согласился с собой Тоник.

– В следующий раз он треснется башкой об батарею и нам придется его хоронить, – напуганная экстремальной гимнастикой, пригрозила я.

Вслушивалась, но чужие мысли в голове так и не прозвучали. А жаль.

Кефир ребята поделили пополам, а я поставила чайник на плиту, помечтала зажигать взглядом пламя, но кроме вони от газа ничего не получила. Пришлось помахать полотенцем, чтоб разогнать ядовитое облако, а только потом кипятить воду. Огорченная, я решила еще немного потренироваться в телекинезе.

На этот раз у меня все получилось. Вилка послушно, но медленно поползла по столу. Расцветка на клеенке была в синюю клетку на красном фоне, вот я и устроила гонки чайной ложки и вилки – кто быстрее до третьего квадрата доползет. Выиграла ложка. Вывод был очевиден – у меня получалось концентрироваться на двух предметах одновременно.

– Это та самая ложка, которую ты обещала мне подарить взамен испорченной? – пока я не передумала, Тоник моментально положил ложку себе в карман.

– Она самая, – мне хотелось сотворить с вилкой что-то особенное и после недолгих стараний ее зубцы разошлись в разные стороны.

– Ну не фига ж себе заявочки! Такого в нашем мире точно никто не умет, – Как-то неискренне Пиксель меня похвалил, будто ему хотелось увидеть что-то поинтереснее.

– А вот что мне кажется более важным. Вы в курсе, что пока никто не смог получить премию, целый миллион долларов, – вдруг возвестил Тоник.

– Какую такую премию? Почему я не в курсе? – не на шутку заволновался Пиксель, будто у него был шанс ее получить.

– Ну вы даете! Премия, за показ паранормальных талантов. Ее пока никому дали. Мы же теперь уникумы. Нам денег положено за умение колдовать. Она на лимон предметами подвигает. Ну а мы…

– Вот именно. Ты можешь вообразить, что кому-то по кайфу ради науки бить тебя в бубен, а самому потом в реанимации валяться? Так что ты, брат, не уникум, ты …, – Пиксель посмотрел на меня и решил не продолжать.

Я замутила себе кофе, глотала его и думала. Мне казалось, что у нас мозг не на то заточен. Мы до сих пор плаваем в привычном мире, закованном в рамки прежних знаний о сверх-способностях. А волшебство – это что-то совсем иное. Словно прочитав мои мысли, Тоник решил поиграть, изображая супер героя. Схватил электро-зажигалку, что висела около плиты, взмахнул ею как шпагой и заорал какой-то боевой клич. После чего нажал на кнопку. Послышался треск электричества, а потом мы все заорали. Пиксель не раздумывая, набрал воды в кружку и полил горящие обои.

– Пипец, – вымолвил Тоник рассматривая довольно аккуратную круглую дыру в стене между кухней и комнатой.

По моему мнению, сейчас должны были прибежать соседи. Или милиция и МЧС. Вместе с пожарными. И долго бить нас ногами.

– Офигенный пипец, – повторил Тоник, медленно опуская зажигалку.

Пиксель не поленился сбегать в комнату, просунуть голову в дыру и поулыбаться нам как из иллюминатора.

– Ну, и какой дурак учил нас правилу о трех «Н»?

По-честному, я решила, что он свихнулся. Типа побочного эффекта от магических мутаций.

– Нацеленность, неспешность, настойчивость, – торжественно заявила веселая голова Пикселя.

– В нашем случае «Н» будет гораздо больше, – очень осторожно повесив зажигалку на крючок, уточнил Тоник, – Наглость, необдуманность, непреднамеренность… я не хотел ломать твой дом, ты мне веришь?

Мило. Сначала у меня сносят кусок стены, а потом, шаркая ножкой, просят прощения. Кстати говоря, соседи так и не пришли. Скорее всего никого не оказалось дома. Или решили, что я принялась за перестановку мебели и уронила все шкафы разом.

– Если поможешь убраться, я тебя прощу. Но чтоб больше в помещении никто не колдовал. А если приспичит – ступайте к себе и ломайте все хоть до фундамента.

Я и вправду была озверевшая. Хорошенькое дело – столько мусора посреди комнаты. И – что мне теперь с пробоиной этой делать?

– А ты занавеску повесь и делай вот так, – Пиксель показал как я буду отодвигать шторку и пугать гостей.

Через час в квартире стало более ли менее чисто. И мы все-таки решили допить кофе. Пикселя веселило все. Он наобзывал Тоника, придумав, как тот будет карать злодеев.

– Если тебя снабдить удлинителем, то у тебя будет вполне приличный радиус поражения.

Меня все это задрало. Мне было нужно время подумать, но пока эти гады так беснуются – ни одна дельная мысль не хочет приходить в голову.

– Вот стакан простой. Он предмет пустой. Они никуда не денется, – голосом Вини-Пуха причитал Пиксель.

Мы автоматически уставились на граненый стакан, который я не успела опустить в подстаканник. И тут без всякой причины эта тварь разлетелась на миллион острых частей. Порезав нас и превратив кухню в бомжатник. Здорово заляпанный кровью. Мне порезало руку и бок. Тонику осколки прошлись по груди. Пиксель пострадал меньше. Только кисти рук. Которыми он держал чайник. Несильные порезы лица я даже за раны не считала. А хуже всего – осколки пришлось выковыривать пинцетом для выщипывания бровей. И заливать это дело перекисью водорода. Мы выли, шипели, мы ругались, я даже поплакала немного.

– Вот мать удивится, – вдруг сказал Тоник. – Лучил зуб, а выгляжу как после обстрела гвоздями.

– А ты скажи, что у врача бормашинка с катушек сорвалась, – мрачно посоветовал Пиксель.

Мне было не до смеха. Пришлось собрать всю волю в кулак и стать доктором. Хотя у меня к этому делу никакого призвания. Но если не я, то кто? Тоник впервые не валился в обморок от боли и крови. Он довольно терпеливо выдержал процедуру обрабатывания ран и даже шутил. Пиксель загнал меня в ванную и помогал как мог. Я даже ему свой бок доверила, мне из него стекло было никак не вытащить. Он возился, утешая меня всякими глупостями, типа, у кошки болит, у собачки болит, а у тебя все пройдет. А я думала, как хорошо, что не по глазам, не по груди. И все живы, слава Богу. Додумав эту счастливую мысль, я снова заплакала. Мне представилось, как мы все трое сидим вокруг стола с вытекшими глазами и не можем позвать на помощь. Такое вполне могло произойти, будь у нас чуть меньше везения.

– Я же стараюсь делать не больно, – огорчился Пиксель, выбрасывая на пол очередной клок розоватой пузырящейся ваты.

Тоник тем временем рассматривал чайник на котором была вычеканена ровная полоса.

– Все. Мы больше не будем рисковать. Никакой совместной концентрации внимания. Никакого электричества. Ничего! Хватит! Наигрались! – постановил он.

– А как же миллион за телекинез? – жалобно спросил Пиксель.

– Перебьешься.

– Не перебьюсь, я уже придумал, на что потрачу свою долю, – почти беззвучно возразил Пиксель.

– Ну и дурак. Нам о главном думать надо. Мы насрали в чужом мире. Пора и об этом вспомнить.

Он ошибался. Мы два мира изгадили, чужой и мою квартиру.

– Сам дурак, – еще тише произнес Пиксель.

– Хватит пререкаться!

– Остроухий, – довольно громко сообщил Пиксель.

– Я тебе, что эльф что ли? – обиделся Тоник.

– Я про острый слух, – счел нужным уточнить Пиксель.

Неумело завязав хвосты бинта уродским бантиком, он вышел из ванной комнаты и принялся подметать пол.

– Эльф у нас уже есть. А ты Пиксель у нас будешь Бэтменом, – пошутила я.

– Это с какого перепугу?

– Ты бы себя видел, когда колдуна этого обрабатывал.

Пиксель просветлел лицом, вспомнив про свои подвиги.

– Да вроде бы ничего нового со мной не приключилось, – заметил он.

– Кроме скорости. У тебя теперь скорость бешеная. Даже иногда не видно как ты передвигаешься.

– Правда что ли?

– Она права, я тоже заметил, – признался Тоник.

– Наверное, мы пока в состоянии развития. Как личинки. Наверняка, еще что-то проявится, – сказал Пиксель, азартно потирая руки.

– Нафиг-пофиг, – быстро напомнил Тоник.

Они заново начали вспоминать мелкие подробности драки.

Я машинально гоняла вилку по столу и просчитывала. Нет, не совсем так. Я продумывала. Тоник поддался веселому настроению и изувечил мне стену. Схулиганил, не подумав о возможных последствиях. Потом мы втроем вытворили фиг знает что и стакан разнесло на осколки. А что будет, если и я буду со своим характером как у Иа-иа учиться волшебству? Ясное дело – ничего путного их этого не получится. Мне срочно нужно менять характер и набираться самоуверенности. Пора переделать себя из пессимиста в оптимиста. Не такое уж сверхнаглое желание.

Тогда почему я верещу от восторга при виде ползающей вилки, а через секунду жалею бедного Гаспара? И убиваюсь по волшебнику, который был так подло убит? А вот старика, который греб за зеленой шляпой я понимаю, но не жалею по-настоящему. Почему?

– Ты что скисла? – Тоник нажал на вилку пальцем и мешал ей пересечь квадрат.

Из вредности я усилила мощность движения вилки и она незамедлительно проколола палец Тонка. Он отдернул руку и вилка со свистом воткнулась в стену.

– Это возмутительно! – разорялся Пиксель. – Договорились же не колдовать! Что вы как дети малые! Еще раз замечу что-то такое – бить буду!

Почему-то мы сразу ему поверили. Тоник психанул, когда я предложила бинт. Он меня почти ненавидел в этот момент и я искренне не понимала – за что? Он ведь тоже виноват!

Продолжительное молчание затянулось. Каждый думал о своем и все мы выглядели как три медведя, которые обнаружили что к ним в гости приходила скверная девочка Машенька.

– Прочь сомнения. У меня уже есть план, – Пиксель отрезал кусок Тониковой слойки и намазал его маслом.

План был дикий, долгоиграющий, но вроде бы выполнимый. Правда, на мой взгляд, с несколько непредсказуемым результатом, но у нас появился шанс выкрутиться с наименьшими потерями.

– Я – за, – Пиксель кивнул, радуясь моему послушанию.

– А вы ничего оригинального не заметили, бестолковые друзья мои? – важно и таинственно спросил Тоник, едва сдерживая затаенный восторг.

Когда мы всем своим видом показали собственную неосведомленность, он пальцем ткнул в следы от ранений.

– Класс! Я же говорил уже, что мы теперь супер-герои! Раны как на собаках заживают.

– Зато какие шрамы остаются, – мне сильно не понравились мои руки, глядя на них на ум приходила колючая проволока или зубы нервного хорька.