Текст книги "Афера на костях"

Автор книги: Юлия Зеленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Воскресное дежурство началось с вызова на место преступления. Полянский заехал за Лерой прямо домой, лишив возможности как следует продрогнуть в троллейбусе.

– Умерла женщина – на нее свалилась люстра, – с ходу протараторила Серебренко, усевшись в машину Ярослава и при этом не глядя на него. – Основная версия – несчастный случай. Но есть подозрение, что это убийство.

– И тебе привет, – произнес он вполне добродушно. – Как ты себя чувствуешь?

– Отлично! Поехали, преступление само себя не раскроет, – скомандовала Лера нетерпеливо. Она хотела миновать разговор о ночном недоразумении, однако лицо предательски полыхало от стыда.

– У тебя красные щеки.

– Это от мороза. У меня аллергия на холод.

– Что же ты к нам-то рванула? Могла бы выбрать более теплое место – где-нибудь на лазурном берегу, – отшутился Ярослав. Он вдруг заметил, как Лера резко переменилась в лице и содрогнулась от болевого спазма, жадно хватая воздух, она как-будто бы боролась с одышкой. Приступ паники? Почему?

– Давай поедем и как следует поработаем, – предложила она, с трудом выровняв дыхание.

Серебренко притихла и стала слишком задумчивой, ее поведение насторожило стажера. Что-то в его словах стало катализатором резкой смены настроения напарницы. Или это просто маневр, чтобы Полянский не задавал лишних вопросов о ночном звонке и мольбах не бросать ее? «Темная лошадка – следователь Серебренко! Я выведу тебя на чистую воду!» – пообещал Ярослав мысленно и тут же сосредоточился на выезде из перекопанного сердобольными сотрудниками ЖКХ двора.

Тело молодой женщины чуть за двадцать лежало на полу под люстрой-убийцей.

– Стекло пробило легкое, оно наполнилось кровью, – безразлично прокомментировал криминалист Поликарп Петрович, сидящий рядом с телом на корточках. Утонченный пятидесятилетний мужчина больше походил на музыканта, нежели на человека, ковыряющегося в криминальных отходах.

По какой-то причине Анастасия Дубова устроила спальное место на полу, а не на диване, стоявшем в нише. Рыжие кудряшки разметались по подушке, ее глаза были широко распахнуты, рот приоткрыт – застывшая маска смерти.

Супруг погибшей Матвей Дубов сидел тут же в комнате на диване, уставившись перед собой. Он был в пижаме, перепачканной кровью и взъерошен. Согласно отчету оперативников, трагедия случилась под утро около четырех часов. Оперативники прибыли примерно в шесть утра и приступили к работе. Криминалист не обнаружил ничего подозрительно, он был уверен – это случайная гибель. Но Лере было неспокойно, она внимательно осмотрела однокомнатную квартиру со старой советской мебелью и люстрой, которая совершенно не вписывалась в этот убогий стиль.

– Это съемное жилье? – Серебренко обратилась к супругу погибшей.

– Да, мы снимаем квартиру… Приехали из другого города.

– Как влияет на смерть этой девушки квартирный вопрос? – уточнил Ярослав шепотом.

– Я пока не знаю. Просто собираю информацию, – задумчиво ответила Лера.

Осмотревшись в комнате, она прошла на кухню. В мойке несколько грязных тарелок, которые, судя по засохшим остаткам еды, находились там достаточно давно. На плите стояла кастрюля, Лера открыла крышку, понюхала содержимое и поморщилась.

– Ты не могла бы мыслить вслух? – попросил Ярослав, чувствуя себя беспомощным.

– В доме не прибрано. В кастрюле суп, сваренный сразу на несколько дней. Его вчера не убрали в холодильник, и он прокис. Тарелки в мойке перепачканы одним и тем же – невкусным супом. Она не старалась, хотя вон там несколько книг с рецептами, – подметила Лера, кивнув на деревянную полку, на которой помимо запыленной кулинарной литературы, грустили новенькие глиняные горшочки. – На кухне грязно, как и в комнате – пыль на мебели, на компьютере. Но люстра – абсолютно чистая! Полагаю, ее прицепили к потолку совсем недавно.

– Тот, кто прицепил, тот и убийца? Думаешь, муж причастен?

– Я этого утверждать пока не могу. Подозреваю, он изменял своей жене.

– Почему ты решила, что он ей изменял?

– В этом доме семейный очаг давно погас. Даже привычка просто вместе жить износилась, понимаешь?

Ярослав не понимал. Он пытался осмыслить слова следователя Серебренко и связать погасший очаг с изменой Матвея, но это казалось ему непостижимым.

Лера вернулась в комнату, где сидел ошарашенный муж погибшей Анастасии. Он походил на плюшевого медведя, оставленного забывчивой хозяйкой и совершенно не был похож на убийцу.

Тем временем криминалист продолжал обследовать люстру на наличие отпечатков пальцев. То, что происходило вокруг, казалось, его совершенно не интересовало, он был полностью сосредоточен на своей миссии.

– Как это случилось, Матвей? – холодным тоном произнесла Лера, рассматривая, как изящные руки Поликарпа Петровича колдуют над люстрой.

– Я уже говорил с полицейским… Я встал ночью попить, потом услышал грохот, вернулся в комнату…

– А тут труп!

– Она была еще жива и хрипела… Я вызвал «скорую». Они приехали, но было поздно.

– Почему она спала на полу?

– Ну… диван старый, неудобный, а у нее спина болела, вот она и легла на пол, – ответил Матвей, но его слова прозвучали не очень убедительно.

– А вы все время спите на диване? – не унималась Серебренко.

– Мне не удобно на полу, там твердо.

– Давно вы в ссоре?

Матвей растерялся, на его глазах выступили слезы. До него, наконец, дошло, что его допрашивают, как подозреваемого в убийстве жены.

– Красивая была люстра, – задумчиво выдохнула Лера, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. – Блестящая!

Криминалист подтвердил – отпечатки на люстре принадлежали только одному человеку – мужу убиенной Матвею Дубову. В квартире посторонних «пальчиков» не обнаружилось, только те, что оставили квартиросъемщики.

– На люстре лишь ваши отпечатки. Как вы это объясните, Матвей?

Лера внимательно наблюдала за перепуганным мужем, который вмиг побелел, как лист бумаги. Казалось, он вот-вот лишится чувств.

– Так я это… лампочки менял на днях… там не горели две штуки, – блеял Дубов.

– Муж-убийца – это слишком просто! До тошноты! – недовольно пробурчала Лера. – А хозяйка квартиры бывает здесь в ваше отсутствие?

– Нет, – неуверенно ответил раскрасневшийся Матвей. – Я не знаю… У нее свои ключи от этой квартиры… но обычно она предупреждает о своем приходе.

– Мне нужен ее адрес, – напористо произнесла Серебренко.

– Она живет над нами.

– О! Снова дама сверху! – отшутилась Лера, заметив смятение на лице Дубова. Она вдруг рассмеялась – тенденция мужчин уползать в кровати женщин, живущих этажом выше, ее позабавила.

Глаза Серебренко блеснули – в следовательской сообразительной голове шел насыщенный мыслительный процесс и Ярославу очень хотелось узнать результат ее умозаключений. Когда она стремительно направилась к выходу, он поспешил за ней. Оба молча поднялись этажом выше.

– Минуточку, я оденусь, – нараспев произнес женский голос почти сразу после звонка в дверь.

– Думаешь, это она грохнула свою квартирантку? – размышлял Ярослав. – Зачем ей избавляться от курицы, несущей золотые яйца? Сейчас кризис и на рынке недвижимости предложение превышает спрос.

– Я думаю, у Матвея и хозяйки квартиры был роман. Заметил, как он смущался, когда зашел разговор о ней? Покраснел, как помидор. Это от стыда. Рыльце в пушку. Ох уж эти соседки сверху – искушение для добропорядочных женатиков!

Ярославу казалось, что Серебренко одержима соседками-соблазнительницами. Что это? Эффект четы Усовых? Теперь все мужчины, разлюбившие своих жен, под подозрением?! «Видимо слишком сильно ранил тебя твой муж!» – подумал Полянский и усмехнулся.

– Я слышу, как скрипят твои мозги, – отшутилась Лера, понимая, – помощник считает ее необъективной.

Дверь, наконец, открылась, перед ними появилась обаятельная пухлая блондинка лет сорока, отдаленно напоминающая Мэрлин Монро.

– Как славно, что вы успели подкрасить губы! – не удержалась от сарказма Лера, разглядывая домашний мини-халатик роковой соблазнительницы.

– Как говорила моя мама: подкрась доча губки, – вдруг мужчина случится, – проворковала блондинка, стреляя глазкам в сторону Ярослава.

– Я расследую дело об убийстве вашей квартиросъемщики Анастасии Дубовой, – строго пригвоздила ее следователь Серебренко.

– Что? Ее убили? – всполошилась соседка, положив наманикюренную ручку на вздымающуюся от беспокойства грудь.

– Люстрой зашибли. Можете себе представить?

– Это кошмар! Невероятно!

Соседка изобразила нечто вроде полуобморока, ее ноги подкосились, и джентльмен Ярослав поспешил ей на помощь – придержал за локоть, чтобы она не упала.

– Может, вам прилечь? Мой крепкий помощник красиво внесет вас домой, – предложила Лера.

– В этом нет необходимости, – торопливо оповестила женщина, не желая впускать чужаков в свою квартиру. – Мне уже лучше.

– Как вас по имени-отчеству?

– Анжелика. Обращайтесь без отчества.

– Анжелика – красивое имя. Наверное, ваша мама увлекалась французскими романами Голон. По ним еще сняли потрясающей красоты фильмы.

– Да, вы правы. У мамы была коллекция книг. А Мишель Мерсье – просто красавица!

– Кто это? – уточнил Ярослав, немного растерявшись.

Лера и Анжелика рассмеялись над неосведомленностью «дремучего» мужчины, и это как будто бы растопило между ними лед.

– Здесь сквозняк, а на вас прелестный легкий халатик. Вы не простудитесь? – в голосе Серебренко слышалась забота.

– Да, здесь поддувает. Вы войдите! – пригласила Анжелика.

До Ярослава вдруг дошло: Лера манипулирует соседкой, она ее расположила к себе теплой беседой, чтобы проникнуть в квартиру. «Умно!» – размышлял он, прикрывая за собой дверь, когда они оказались внутри.

– Знаете, Анжела, мне кажется, между Дубовыми не все было гладко. Понимаете о чем я?

Соседка будто ждала этого вопроса, в следующее мгновение она оживленно принялась расписывать внутрисемейные междоусобицы своих квартиросъемщиков:

– Они в последнее время так часто ругались! Тут ведь все слышно. Соседи чихнут, а меня так и тянет крикнуть: «Будьте здоровы!».

– А вы, случайно, не расслышали причины скандалов?

– Матвей уговаривал ее вернуться домой в их Мухосранск, – немного злобно выпалила Анжела, но потом взяла себя в руки и продолжила доброжелательно: – Он подозревал, что она завела роман на работе. Настя приехала обычной простушкой с русым хвостиком и в штопанных колготках, как говорится. А тут прям расцвела – волосы покрасила в огненно рыжий, одеваться стала интересно…

– Тогда это мотив, – просиял Ярослав, радуясь своей догадке. – Муж ревновал! И мог подстроить падение люстры!

Лера улыбнулась Ярославу, на ее лбу считывалась бегущая строка: «Молодец, мальчик!», но во взгляде была какая-то еле уловимая хитринка.

– Не принесете воды? – вежливо обратилась Серебренко к пухлой блондинке.

– Да, конечно, сейчас!

– Можете налить в тот стакан, что на полу посреди комнаты, – с улыбкой произнесла Лера, кивнув на блестящий ламинат, центр которого украшал перевернутая граненая посудина.

– И зачем он там? – удивился Ярослав, и женщины снова одарили его снисходительным взглядом.

– Имеющий уши, да услышит соседей, а прижавший к уху стакан услышит их в десять раз лучше, – прояснила Лера. – Наш наивный Матвей к убийству своей жены не причастен. Эта месть брошенной женщины. Полагаю, вы вцепились в Дубова мертвой хваткой, когда он однажды обратил на вас внимание. Я права, Анжела? Его жена много работала, стала меньше уделять внимания мужу. И тут вы – охотница за трофеями, любящая лакать чужие сливки. А потом, полагаю, Анастасия Дубова узнала про измену и захотела уйти от мужа. Вы обрадовались, надеясь, что все сложится в вашу пользу, а он захотел остаться с женой! Вы подслушивали разговоры Дубовых. Так вы узнали все нюансы их семейной жизни и то, что Настя спит отдельно от мужа. Тогда вы нахимичили с люстрой, и протерев ее, как следует, уничтожили отпечатки, чтобы снять с себя подозрения.

– Я не знаю, что я делаю не так, – начала вдруг оправдываться Анжела. – Я нравлюсь мужчинам, но никому не нужны отношения. Будто я кукла временного пользования. А я ведь живая! Я тоже чувствую!

Подбородок Анжелы задрожал, в глазах появились слезы.

– Вы надеялись, Матвей останется с вами, если Настя умрет?

Анжела горько разрыдалась. Все что она хотела – просто быть счастливой. Неужели этого никто не понимал?

– Надо допросить изменника-вдовца. Теперь он свидетель убийства, – произнесла Лера, ожидая, пока преступница оденется.

Полянский предложил взять на себя допрос Дубова, надеясь оградить его от злобной следовательницы, которая наверняка не станет церемониться с человеком, заведшим роман на стороне, а ведь вдовец в этом деле – пострадавшая сторона. Серебренко не была против инициативы стажера.

– Позови оперативников, пусть забирают ее, – скомандовала Лера.

Анжела натянула алое обтягивающее платье, желая на свидании с правосудием выглядеть празднично. Измотанная одиночеством женщина не вызывала у Леры сочувствия. «На чужом несчастье своего счастья не построишь», – вспомнила Серебренко народную мудрость, но делится вслух ею не спешила.

Ярослав вызвался подготовить бумаги для передачи дела в суд. Он протиснулся за стол и занял место у компьютера в игрушечном кабинетике следователя Серебренко.

– Ты же взяла меня для этого, – весело заметил он. – Было интересно за тобой наблюдать. Дедукция в действии!

– Просто надо быть внимательным к деталям. Из деталей состоит вся наша жизнь. Ниточка за ниточкой – и вот мы соткали дельце!

– Наверное, при раскрытии дел каждый раз возникает один и тот же вопрос: зачем они это делают?

– Иногда одиночество толкает людей на дикие поступки, – задумчиво произнесла Лера.

– Не могу не согласиться. Одиночество может толкнуть и на звонки посреди ночи мало знакомым мужчинам! – не удержался Ярослав. Он почти весь день ждал подходящего момента, чтобы блеснуть этой искрометной шуткой.

Серебренко проигнорировала колкость стажера и поспешила оставить его в тесной каморке заниматься бумажной волокитой. У нее были планы на вечер – прикупить теплое облачение, чтобы перестать дрожать на морозе, как цуцик. Неделя работы и два закрытых дела. Кажется, она худо-бедно возвращается в былую форму!

8. Мертвые снова атакуют

В 9.30 в зале для совещаний стоял гул, следаки трепались перед планеркой. Среди коллег, к удивлению Леры, оказалась еще одна женская особь. Этот следователь тоже носила лифчик. Еще она носила юбку-карандаш. И пользовалась косметикой. И завивала волосы. И делала маникюр. И была без обручалки. Ее парфюм благоухал на весь зал. Лицо королевы следователей засияло при виде рельефного самца Ярослава Полянского.

– Садись здесь, -– привлекла его внимание красна девица, похлопав по свободному стулу рядом с собой.

Полянский на мгновение замешкался и хотя рядом с Лерой тоже было свободное место, стажер выбрал юбку-карандаш.

«Да и ради бога!» – пронеслось в голове слегка обиженной наставницы. Он сделал свой выбор в пользу той, что больше похожа на женщину. А рядом с Серебренко плюхнулся плешивый сорокалетний ловелас Антон Буров в наглаженной рубашке кирпичного цвета. «По Сеньке и шапка! – пронеслось в голове Леры. – Таким как я достаются лысеющие и рыхлые женатики, ищущие скоропалительных перепихонов!». На безымянном пальце Бурова был едва заметный след от кольца (видимо после отдыха на море с семьей), но на работе он предпочитал находиться без куска золота. «Наверняка припрятал свою обручалку в ящик рабочего стола», – расследовала Серебренко мини-преступление – сокрытие статуса семейного положения.

– Все надеюсь перехватить тебя в лифте, но никак не получается, – Буров затеял непринужденную беседу с женщиной-коллегой.

– Перехватить? – откликнулась Лера и саркастически заметила: – Перехватить можно пару-тройку тысяч у приятеля до зарплаты.

Буров усмехнулся. «Баба с огоньком», – подметил он мысленно. И, устроившись поудобнее приготовился было охмурять вполне привлекательную даму, но в это мгновение в конференц-зал вихрем ворвался подполковник Рыжов.

– Доброе утро. Что же, други мои, похвалить вас хочу. Количество направленных в суд уголовных дел значительно увеличивается, штатная организация работы не прошла даром. И все это благодаря предложению Саши Ваймер!

Серебренко слышала об инициативном следователе Саше Ваймер и до этого самого утра она была уверена, что речь идет о мужчине. Коллеги искупали молодую женщину в овациях, улюлюканье и аплодисменты длились долгую минуту. А Саша делала вид, что смущена всеобщим вниманием. «Наверняка она спала со всеми в этом зале. Кроме Полянского. Но еще не вечер, как говорится», – Серебренко включила внутреннего ворчуна, и выдавила улыбку, чтобы никто не заметил ее недовольство.

Разбить работу следователей по категориям не было новинкой, этот эффективный способ применяли повсеместно: одни занимались расследованием насильственных преступлений (убийства, разбои, изнасилования и т.д.), другие – коррупционными нарушениями, третьи распутывали экономические и налоговые преступления. «К какой категории отношусь я? – задумалась Лера, вспомнив дело о девочке-призраке. – Мистика и паранормальные явления?».

– Оптимизация процесса расследований, – продолжил Рыжов, – то бишь, распределение работы по направлениям, – дало хороший результат, теперь я жду отличного. Удивите меня! Кстати, должен выделить еще кое-кого. Наш новый сотрудник Валерия Серебренко, поставила личный рекорд – умудрилась раскрыть дело и передать его в прокуратуру за сутки!

На этот раз аплодисменты были весьма сдержанными. Новенькая не вызывала такого же дикого восторга, как Саша Ваймер. Сидящая в первом ряду мисс следователь оглянулась и с высокомерием посмотрела на замухрышку из столицы. Лере был неприятен ее холодный оценивающий взгляд.

Планерка продолжалась почти час. Каждый следователь отчитался по текущим делам. Подполковник Рыжов одобрительно кивал, внимая говорящим. Лера рассматривала аккуратно подстриженный затылок сидящего под носом начальства стажера. Ярослав вдруг обернулся, и она суетливо отвела взгляд. «Он понял, что я пялюсь! Вот черт! – ругалась мысленно Серебренко. – Интересно, почему Полянский не сел рядом со мной? Хочет, чтобы подполковник заметил его рвение? Или славный Ярик и в самом деле падок на эффектных дам вроде Ваймер?!».

– Может, отметим твой успех? – шепот сидящего рядом Бурова прервал поток женских мыслей. – Ты и я. Шашлычок под коньячок – вкусно очень.

– Еще раз со мной заговоришь, прострелю тебе ногу, – с серьезным видом прошипела Лера. – Или что-нибудь еще прострелю.

Во взгляде флиртующего коллеги читалось: «Чокнутая!». Антон Буров с обиженным видом отстранился от агрессивной «столичной штучки».

По окончании планерного совещания все поспешили заняться своими делами.

– Серебренко, Полянский, останьтесь! – скомандовал Рыжов и после того, как зал покинули остальные подчиненные, сухо произнес: – Дело по заказу покойничков рановато убрали на полку, Валерия Алексанна.

– Что случилось? – забеспокоилась молодая женщина, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– В полицию обратился мужчина. Обвинил свою умершую супругу в вымогательстве.

– И много денег она просила? – осторожно уточнил Ярослав.

– Детали не знаю. Все в протоколе с места происшествия. Он должен уже лежать на столе в вашем кабинете… Куда вы, Валерия Алексанна?

Серебренко быстрыми шагами направлялась к выходу с трудом справлялась с одышкой. Мысль о том, что Наталья Усова, считавшая себя свихнувшейся, лежит в какой-нибудь жуткой психушке, вызывала бурную реакцию организма.

– Мне нужно срочно позвонить, – бросила на ходу Лера, мчась прочь.

– Как тебе она? Вы сработались, Ярослав? – негромко уточнил Рыжов.

– Она… интересный человек, – тщательно подбирал слова стажер. – И профи! Дело с люстрой-убийцей… Она так лихо с ним справилась.

– Твоего отца выписали?

– Да, папа в порядке. Поехал в Кисловодск в санаторий отмокать в минеральных водах. Вернется через месяц.

– Присматривай за ней, ладно? Лерка шустрая и может мчаться вперед, сломя голову и наплевав на опасность…

– Да, я понимаю. Я присмотрю за ней, Леонид Палыч, не беспокойтесь.

Лера никак не могла дозвониться до Николая Усова, его номер был постоянно занят. Спустя какое-то время ей повезло, и она услышала в трубке заветное «алё».

– Это следователь Лера Серебренко, здравствуйте. У меня остался ваш номер, я вам звонила, когда ваша супруга…

– Да, да… я помню, – произнес устало голос в трубке. – Вы уже знаете?

– О чем? – еле слышно уточнила Лера, чувствуя, как сжимаются все внутренности.

– Наташа… С ней беда… Она умерла.

– Умерла? Почему? Что произошло?

– Она… она, – Николай разрыдался в трубку.

Лера замерла, уставившись на табличку «выход» над дверью, ведущей на лестничный пролет. Она терпеливо ждала, пока мужчина выговорит страшные слова.

– Простите меня, – проскрипел Усов. – Не могу поверить, что ее больше нет. Мы расстались на физическом уровне, но между нами оставалась духовная связь…

– Она убила себя? Да? —робко спросила Лера.

– Да. Я нашел ее в ванной. Вскрыла вены…

– Я хотела бы прийти на прощание… Можно?

– Конечно! Похороны завтра. С двенадцати до часу прощание в ритуальном зале. Зал находится на выезде из города, я не помню точный адрес…

– Я найду. Примите мои соболезнования, Николай, – голос Леры дрогнул.

Отключившись от звонка, она глухо зарыдала. В то же мгновение кто-то крепко прижал ее к себе. Это был Полянский. Он терпеливо подождал пока она прорыдается на его груди, потом отправил ее умываться в уборную.

– Заберу из кабинета информацию по происшествию и подожду тебя в машине, – произнес Ярослав мягко и зашагал прочь по коридору в сторону лифта.

Полянский стал невольным свидетелем телефонного разговора Леры и, конечно же, сразу понял кто по другую сторону связи. «Значит, Усова покончила с собой, – размышлял он, покидая кабинет и застегивая на ходу дубленку. – И теперь Серебренко начнет винить себя в ее смерти. Мы ведь не поверили Наталье, посчитали ее сбрендившей!». Мысли о погибшей Усовой прервал Антон Буров, подоспевший к открывшемуся лифту.

– Как ты можешь находиться рядом с этой фригидной дурой? – воскликнул Буров, нажав кнопку первого этажа. – Знаешь, как мы ее с ребятами прозвали? Самец в юбке!

Ярослав ничего не ответил, хотя ему очень хотелось как следует всыпать лысеющему хаму, не смирившемуся с тем, что Серебренко его отшила. Полянский заметил перед началом планерки, как Буров присел рядом с его напарницей и что-то мурлыкал ей в ухо. Также он заметил, как воротило Леру от навязчивого коллеги, жаждущего легкой добычи. Ох уж эти отвергнутые ловеласы. Уязвленные мужчины порой хуже рыдающих баб.

– Переходи к нам, – любезно предложил Буров. – Мы занимаемся реальными делами – расследуем убийства и тому подобное. За призраками не гоняемся.

Ярослав дежурно улыбнулся и кивнул, не желая затевать ссору с коллегой. Новому человеку, да еще и бывшему адвокату не пристало бить морды, разыгрывая доброго рыцаря. Да и нуждалась ли Серебренко в его опеке? Столичная штучка была дамой неробкого десятка, и вполне могла постоять за себя. А иначе зачем бы ей работать следователем?

– Мы вечером с ребятами планируем пивка попить, – не унимался Буров, преследуя Ярослава на выходе из здания.

– Сегодня только понедельник.

– А следаку, что понедельник, что суббота – один хрен! – выпалил Буров и тут же сам рассмеялся над собственной шуткой.

– Я пас, – вежливо ответил Ярослав, направляясь на стоянку к своей машине, а его коллега остался топтаться на крыльце, в ожидании служебного автомобиля.

Лера пришла через четверть часа. Наконец-то ее экипировка соответствовала сезону – она облачилась в пуховик и угги. Ее лицо слегка припухло от слез, она выглядела беззащитной и хрупкой, чем умилила Ярослава.

– Не смотри на меня, – пробубнила она. – Я похожа на чудовище.

– Очень милое чудовище, должен заметить, – приободрил ее помощник.

– Будешь сам разговаривать с потерпевшим. Ладно?

– Я не против.

Автомобиль наконец тронулся, Лера пристегнулась и уставилась в окно. Мысль о том, что она прошляпила Наталью плотно угнездилась в ее голове. Никаких свидетельств о том, что призрак девочки не является плодом воображения страдающей матери не было, но кто-то стоял за всем этим. Что за человек может быть столь жестоким и шантажировать мать умершим ребенком?! Хотя, чему мог удивляться следователь со стажем? Однажды Лере пришлось разгребать дела о серийном педофиле. Вот там она насмотрелась столько мерзостей, что потом целый месяц не могла уснуть без снотворного.

Полянский не задавал вопросов о Наталье Усовой, и Лера была ему за это очень благодарна. Как и за объятия, дружеские объятия, от которых становится чуть светлее на душе. «Наверное, нехорошо, что стажер увидел меня в размякшем состоянии, – размышляла Лера. – Но это всего лишь живая человеческая реакция. Куда хуже, когда сердце покрывается настом безразличия и ничего уже не пронимает». По долгу службы Лере приходилось сталкивалась с такими следователями, они, к примеру, со смехом могли обсуждать нижнее белье или размер груди мертвой жертвы преступления или непочтительно вести себя с близкими пострадавших. Это называется проф-деградация.

Примерно о том же самом думал и стажер – о профессиональной деградации. Правильно ли ходить на похороны потерпевших? Почему недостаточно выразить сочувствие по телефону? Тонкая грань между работой и личным восприятием беды может стереться у таких впечатлительных особ, как Серебренко! Стоит ли ей заниматься расследованием, если прошлое слишком крепко держит ее в своих цепких лапах? «Или может ей просто заняться другим направлением, – мысленно выискивал выход из сложившейся ситуации Полянский, – экономическими и налоговыми преступлениями, к примеру. Самоубийство человека, напортачившего с цифрами уж точно не будет восприниматься, как личный вызов. Надо поговорить об этом с Леонидом Палычем».

9. Мужчины, зависящие от женщин

Скучный спальный микрорайон с одинаковыми домами. Подобные унылые урбанистические пейзажи в избытке встречались и в столице. Стоило только выбраться за пределы Садового кольца, как красавица Москва переставала быть собой. Лера затосковала по широким столичным улицам. Жизнь в маленьком городе казалась ей игрушечной, ненастоящей.

«Мазда» Ярослава подъехала ко второму подъезду новенькой двенадцатиэтажной свечки. Из-за желто-коричневой расцветки, она напоминала огромную осу, устремленную в небо.

Дверь квартиры открылась, и пред взором следователей предстал невысокий щуплый мужчина с жидкой седой бородой длиной не больше десяти сантиметров и очень печальными карими глазами. Ярослав представился, показал документы, и хозяин квартиры любезно пригласил следователей войти. Лера скользила мрачной тенью за стажером, но была начеку.

Виталий Бойко жил скромно, но со вкусом. Его двушка была обставлена икеевской мебелью, покрашенной в теплые цвета, их сочетание было удивительно гармонично, как на картинках в журналах.

– Я художник, – пояснил хозяин квартиры, наблюдая с каким интересом гости рассматривают жилое пространство. – Мне нужна комфортная цветовая гамма. Мы недавно переехали в эту квартиру с Машенькой.

– Машенька – жена? – уточнил Ярослав.

Бойко кивнул. Все трое прошли через длинный коридор в гостиную. Там стоял диван и журнальный столик, а также небольшой сервант под книги и всякую житейскую мелочевку (коллекцию керамических фигурок и нарядную посуду). На полу было бежевое ковровое покрытие, приятно сочетающееся со светло-синими шторами. На стене слева у входа в комнату висела картина – портрет женщины «в теле», с двумя подбородками и строгим непроницаем взглядом.

– Это ваша жена? – Ярослав кивнул на портрет, и получив положительный кивок, продолжил вопросы: – От чего она умерла?

Ярослав уселся на солидно продавленный крупногабаритной дамой диван, в то время, как Лера робко отошла к окну, – будто это она была стажером, а не ее спутник.

– Тромб оторвался и что-то там закупорил. Она умерла мигом. Шансов не было, – пояснил Виталий, вздохнув.

– И когда она… к вам явилась? – через силу выдавил Ярослав, разговоры об умерших давались ему непросто.

– На следующий день после похорон. В пятницу. Я утром открыл глаза, а она стоит… Смотрит на меня, и говорит, мол, не отпускают ее. Долг, говорит, у нее. Пришлось отдать им деньги!

– И вы отдали? Так просто?

– Не просто, – вздохнул Виталий. – Я их почти год откладывал втайне от нее. Маша ведь была генерал в юбке. Вы посмотрите на нее!

Лера и Ярослав повернулись к портрету. Крупная женщина выглядела устрашающе, муж проигрывал ей не только в весовой категории, но и в волевой. Субтильный художник не скрывал, что побаивался свою жену и, похоже, не особо расстроился, когда ее не стало.

– Судя по протоколу наших коллег, вы сложили деньги в зеленый пакет и оставили их у крыльца аптеки в соседнем здании, – уточнил детали Ярослав.

– Да, крыльцо выходит не во двор, а на дорогу. Маша настаивала, чтобы я оставил деньги там.

– Надо проверить, есть ли там видеокамеры, – очнулась, наконец, Лера. – Может, нам удастся увидеть того, кто забрал пакет с деньгами.

Ярослав обрадовался тому, что его наставница включилась в разговор, потому что чувствовал себя слишком неуверенно без ее поддержки.

– Во сколько вы оставили пакет? – озадачилась Серебренко, пытаясь сложить пазлы в общую картину.

– Где-то в девять часов вечера, – произнес Виталий. – Уже было темно – глаз выколи. Рано темнеет ведь. И фонари до сих пор не подключили, паразиты! Мы живем тут давно, а по вечерам добираемся домой практически на ощупь. Ворье сидит в управе! Столько писем написали и все, как об стенку горох! И, кстати, камер там нет. Аптека совсем недавно открылась. Вот наживутся на болезнях просто люда – разбогатеют, а потом и поставят камеры.

– А вы кому-нибудь рассказывали про заначаку? Друзьям или знакомым, – размышляла Лера. – Кто знал, что у вас отложена наличка?

– Не могу сказать… Конечно, я мог и проболтаться… Творческие люди – душа на распашку. После похорон мы поехали с ребятами кутить, то есть… я хотел сказать поминать Машу. Собрались у знакомого художника в мастерской. И так хорошо посидели, музыку потом включили… Весело было.

– Виталий, вы ведь понимали, что ваша жена умерла. Зачем вы понесли деньги? – спросил Ярослав тактично, чтобы не выставлять своего собеседника идиотом.

– Я боялся, что она вернется! Да и похмелье такое было, я рюмочку принял и на старые дрожжи развезло… Я когда пьяный, такой впечатлительный.

– Вы дотрагивались до нее? – уточнила Лера.

– В смысле? – не понял Виталий.

– До жены вы дотронулись, когда она к вам явилась после похорон?

– Нет…

– А запахи? От нее пахло чем-нибудь?