Текст книги "Афера на костях"

Автор книги: Юлия Зеленина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

1. Мертвая мама Вероники

Сорокапятилетняя старая дева Вероника Жолобова с трудом открыла глаза и уставилась в стенку. От долгого лежания на боку рука затекла и некоторое время она не могла пошевелиться. Голова немного кружилась, а все произошедшее накануне казалось сном. Похороны в жуткий мороз – настоящее наказание. Могильщики вырыли неподходящего размера яму и пришлось ждать, пока они исправят этот просчет. Родственники и знакомые, пришедшие проводить мать Вероники в последний путь, отправились греться в автобус, а она, будто часовой, стояла на посту у гроба. Осиротевшая женщина не могла бросить свою мать даже в такой момент. Спустя полчаса преданная дочь не чувствовала ног от холода.

Когда скорбный ритуал закапывания был закончен, и могильщики водрузили крест на бугорок, все присутствующие торопливо обложили возвышение цветами и венками. Замерзшую Веронику подхватили под руки двоюродные братья и буквально понесли к транспорту.

В столовой во время поминок горюющая дочь никак не могла отогреться и позволила себя уговорить выпить пару рюмок водки. «Наверное, поэтому мне кажется, что я нахожусь на корабле во время качки? Это все из-за выпивки!» – произнесла Вероника вслух. Вообще спиртное она не употребляла – боялась привыкнуть к нему из-за наследственности по отцовской линии. Трезвенница напряглась, пытаясь восстановить в памяти события, произошедшие накануне: вот она сидит за столом, через силу выпивает пару рюмочек проклятущей водки… Затем хлебает компот, чтобы смягчить омерзительное послевкусие от спиртного… Вероника почти сразу захмелела, еще бы – сорокаградусный напиток на голодный желудок. Затем скорбящая женщина немного размякла и даже чуть расслабилась, почувствовав спиной стул.

Прилежная дочь так старалась, чтобы похороны прошли без сучка и задоринки, но проклятые могильщики нарушили гармоничный процесс! Мать всегда была требовательной и любила порядок во всем. Еще за несколько дней до своей кончины, умирающая старуха пригрозила ухаживающей за ней единственной дочери, что будет следить за ее праведной жизнью с небес. От воспоминаний о вечно недовольной гримасе родительницы Веронику передернуло. Неужели и в самом деле это «чудовище» не оставит ее в покое даже после своей смерти?! Жолобова зажмурилась и сделала несколько вдохов-выдохов, прогоняя прочь тревожные мысли о недовольстве мамы.

Без единой мысли ей удалось полежать не больше пяти минут, Вероника снова вернулась к воспоминаниям о поминках: чем больше люди разгоняли кровь спиртным, тем громче и бодрее становились их голоса, в мрачной атмосфере зала столовой педагогического колледжа постепенно появлялись проблески веселья. Рядом с горюющей дочерью поочередно присаживались то женщины, то мужчины, с целью выразить как следует соболезнования, а она, как попугай бесконечно твердила «большое спасибо». Под финал мероприятия кто-то из родственников вызвал ей такси и любезно сопроводил ее до подъезда дома… Кто же это был?.. Именно с поездки в такси начиналась брешь в воспоминаниях… Черная бездна, в которой невозможно было разглядеть ни единого внятного очертания…

На Веронике была та же одежда, что и накануне – черные блузка и плиссированная юбка. Выходит, она завалилась спать не раздеваясь? Это не было на нее похоже! Все-таки права была мать: водка превращает людей в животных! Устав лежать на правом боку, Вероника свободной левой рукой оттолкнулась от стенки, чтобы перевернуться на спину. В тот момент, когда женщина повалилась на спину, ее глаза округлились от ужаса, а в горле застрял крик, – рядом с кроватью стояла… ее умершая мать! Вероника зажмурилась, затем снова открыла глаза, но видение не исчезло. «Этого не может быть!» – прошептала перепуганная женщина, уставившись на родительницу, взирающую на нее так строго, будто дочь сделала что-то отвратительное.

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для своей мамочки, – произнесла покойница и ее губы растянулись в недоброй улыбке.

2. Гордый Гордей

Рудольф Зябликов любил ночные тусовки, хотя понимал, что в его возрасте надо больше уделять внимания здоровью. Этакий русский вариант основателя «Плейбоя» Хью Хевнера, но круг интересов этих двух себялюбивых мужчин значительно разнился. Молодящийся старик с неприглядной фамилией Зябликов был настоящим ученым, очень умным и талантливым. Рудольф Тимурович не любил оглядываться назад и вспоминать далекое советские прошлое, но зато обожал 21 век и стремительно развивающиеся технологии. Больше всего он жалел лишь о том, что годы таят, как воск под пламенем бытия. Если бы он мог вернуть молодость! И почему до сих пор не изобрели таблетку от старости? Зябликов пытался! Но безуспешно. Время беспощадно, биоматериал – человеческое тело – изнашивается, и с этим ничего нельзя поделать.

Рудольф Зябликов черпал энергию в общении с людьми значительно моложе его. Да и в любовных утехах он отдавал предпочтение тем, кто телом крепок и упруг – симпатичным юношам. Однополые отношения давно перестали быть диковинкой, а способность платить за «любовь» обеспечивала немолодому мужчине бурную личную жизнь. По молодости – в те самые советские годы, которые Рудольф так не любил вспоминать, – у него даже была обычная семья, связь с которой он оборвал, как только нашел «единомышленника» – первого мужчину, разделившего с ним постель. Его неблагодарный сожитель, живущий на денежные средства Зябликова, оказался ветреным, поэтому пара распалась. Рудольф какое-то время поскулил над осколками разбитых надежд обрести партнерское постоянство, и махнул за океан – в страну, «где сбываются мечты» под названием Америка. Там он умудрился продать пару пустяковых (как ему казалось) изобретений, которые сделали его весьма состоятельным человеком.

В 2016 году в Россию вернулся долларовый триумфатор. С каждой новой волной кризиса, обрушивающейся на страну, Зябликов чувствовал себя все уверенней. Пожилой богач прекрасно устроился на родине: арендовал шикарные двухуровневые апартаменты с видом на Храм Христа Спасителя и окружил себя знаменитостями, в компании которых частенько мелькал в светских хрониках (пока не отпачковался, став самостоятельной узнаваемой персоной). Рудольфу Зябликову нравилась такая жизнь, он смаковал свои будни, не калькулируя затраты.

Одинокий физически увядающий мужчина долго и отчаянно искал многофункционального помощника – молодого, привлекательного и к тому же интеллектуально развитого человека, которому можно было бы доверить деликатные обязанности – планирование перегруженного всяческими событиями дня (от здорового полуденного завтрака до ночных мероприятий), а также удовлетворяющего зябликовские сексуальные прихоти. Достойную кандидатуру найти было трудно. Продажные юноши, пляшущие при виде стодолларовой банкноты, готовы были на многое, но никому из них не удавалось изобразить неподдельный интерес к обеспеченному изобретателю, как к личности. Но однажды Рудольф встретил Гордея. Обаятельный официант из модного гей-клуба сразу приглянулся Зябликову. Звездный статус, казалось, не завораживал молодого привлекательного самца, с благодарностью принимающего щедрые чаевые от поклонника в возрасте. Спустя месяц после знакомства, Зябликов все-таки уговорил гордеца Гордея прийти на ужин в арендованные апартаменты. Рудольф надеялся увлечь не особо искушенного паренька радужными перспективами, продемонстрировав вдохновляющие пейзажи, открывающиеся из окна шикарной жилплощади. С того самого вечера Гордей остался в жизни подержанной «звезды» в качестве любовника и няньки. Парень был не глуп и с неподдельным интересом слушал рассказы о науке.

Когда-то наивный семнадцатилетний мечтатель Гордей Рубан приехал из захолустья в столицу в надежде поступить в престижный ВУЗ на бюджетное место, но его попытки получить бесплатное образование не увенчались успехом. Домой Гордей возвращаться не планировал и ему пришлось выживать в безжалостном мегаполисе всеми возможными способами. В какой-то момент он так отчаялся, что продал себя в услужение богатому женатому человеку, ищущему удовольствия вне брака. Именно тот первый мужчина открыл молодому потерянному провинциалу мир дорогих вещей, да и сам Гордей постепенно стал вещью – дорогой игрушкой, умеющей терпеть все, даже физические извращения своего благодетеля. Поэтому, наверное, он стал черствым и «нервоустойчивым» к чужому горю. Его мало что пронимало… К моменту встречи с Зябликовым, Гордей стал расчетливым сукиным сыном, любящим комфорт, и дорогие вещи. Зябликов оплачивал его внимание и услуги, а Гордей воздвигал своего сожителя на пьедестал, совершенно искренне восхищаясь умом и знаниями изобретателя и смакуя вкусную жизнь в тени своей дряхлеющей звезды. Главным в этом тандеме было доверие, безграничное доверие, основанное на взаимовыгодном сотрудничестве.

Рудольф Зябликов доверял своему любовнику безоговорочно, однако не спешил оформить это документально – например, вписать Гордея в завещание, или презентовать ему счет в банке с приличной суммой. Мало ли что могло произойти! Гордей старался не думать о том, что будет, если его пожилой благодетель отдаст богу душу, и всеми возможными способами доказывал преданность. Со временем Зябликов так привык быть под присмотром своего «содержанца», что и не мог представить кого-либо другого рядом с собой.

3. Красавец-стажер

– Как ты себя чувствуешь, солнце? – в голосе матери Леры Серебренко как будто бы сквозила забота.

– Я в порядке, – врала Лера. Она не была в порядке, но притворялась, будто все наладилось, будто она смирилась с невосполнимой потерей и намерена жить дальше.

– Вода прелестная! – дребезжала трубка голосом матери. – Мы с твоим отчимом купаемся нагишом, – нашли нудистский пляж. Все говорят, что в Индии грязно, но, знаешь, грязь там, где люди! А люди везде, следовательно…

Мама с радостью делилась заморскими новостями. Привыкшая отдыхать в комфортном Египте женщина, больше не ругала власти за санкции и смирилась с тем, что вынуждена открывать новые места на глобусе. И еще она очень любила фильмы, изготовленные Болливудом.

– Я купила себе сари. А твой отчим помог мне в него облачиться. Нам было так весело! Куплю и тебе такой наряд, в качестве сувенира. Если, конечно, останутся деньги к концу поездки. Знаешь, деньги как вода – утекают сквозь пальцы! – щебетала мать.

Лере казалось, что кроме условной родственной связи их совершенно ничего не обобщало с родительницей. Безалаберная веселая женщина умудрилась воспитать слишком серьезную и самостоятельную дочь, которая зачем-то отправилась учиться на юриста, хотя могла просто получать от жизни удовольствие и путешествовать как ее безответственные родственники. Даже внешне мать и дочь отличались: низкорослая брюнетка плотного телосложения частенько жаловалась на то, что светлоглазую блондинку ей подкинули в роддоме.

– Ладно, дорогая, нам тут принесли лобстеров! А ты там кушаешь? – прокудахтала путешественница и, не дождавшись ответа, переключила свое внимание на морской деликатес. Вкусно поесть плотная дамочка очень любила, поэтому предпочла тарелку с вкусностями общению с дочерью.

В дверь постучали и спустя мгновение в крохотный кабинет вошел высокий молодой мужчина. Он удивленно вскинул брови, оглядевшись.

– Надо же, за такой солидной дверью такое крохотное помещение, – прокомментировал он увиденное.

Лера усмехнулась. Ей наобещали отдельный кабинет, но не предупредили о его размерах. Передумала бы жительница мегаполиса переезжать в провинцию, знай она заранее о размерах кельи, в которой ей по долгу службы придется проводить уйму времени? Вряд ли… В принципе, в каморке следователя Серебренко было все необходимое: стол, удобное кресло, компьютер с принтером, стул для посетителей и даже нечто напоминающее шкаф. Правда, не было окна и это очень удручало.

– Что вам нужно? – Лера обратилась к незваному гостю.

– Меня зовут Ярослав Полянский. Я ваш стажер, – приятным голосом произнес кареглазый брюнет и расплылся в обворожительной улыбке, продемонстрировав белые ровные зубы.

Вежливый, учтивый, располагающий к себе молодой мужчина с модельной внешностью. Таких следователей Лера видела разве что в голливудском кино. «Возможно, это розыгрыш?» – подумала она, и вслух уточнила:

– Почему вас приставили ко мне, Ярослав Полянский? Я ведь новичок!

– Новичок в этом следственном отделе, но не в профессии. Я слышал, вы – человек с богатым опытом, и по какой-то причине предпочли наш скромный город столице.

Молодая женщина заподозрила, что начальство решило приставить к ней пса, чтобы контролировать ее действия. Она доказала свою адекватность на многочисленных медицинских тестированиях, и ей позволили вернуться на службу в Москве. Заниматься расследованиями в другом городе – ее личная инициатива. Неужели ей не доверяют?!

– Знаете, стажироваться у меня – плохая идея, – выдохнула Лера. – Я совершенно не компанейская, в одиночестве мне соображается как-то лучше. Да и места в моем кабинете, как видите, – кот наплакал. Ваши метр девяносто роста сюда не поместятся.

– Не отказываетесь так сразу, Валерия Александровна. Я могу быть очень полезен. Вы ведь плохо знаете наш город, а я тут вырос. И в моей машине сидения с подогревом. Для минус тридцати – это настоящий маленький рай на колесах.

«Очень убедительные аргументы!» – промелькнула мысль в голове молодой женщины. Она вспомнила, как утром продрогла до костей, пока добиралась до работы в своем пальтишке на «рыбьем меху». Зима в провинции была суровой. Замерзающей Лере переезд в холодный регион стал казаться настоящей ссылкой. В 19 веке дворяне-декабристы, попав в морозный ад, наверняка пожалели о том, что затеяли восстание.

Затрезвонил стационарный телефон. Противный женский голос сообщил, что Серебренко ждут «наверху». Этот вызов был очень своевременен, ведь она может задать начальству терзающий ее вопрос: какого черта к ней приставили длинноногого «моделя» с юридическим образованием?

– Ты быстро печатаешь? – уточнила Лера, решительно поднявшись с кресла.

– Более-менее. Со средней скоростью.

– Садись на мое место.

Рабочий стол стоял одним боком вплотную к стене, поэтому Лера и вежливый гигант немного потоптались у противоположной части столешницы, пытаясь поменяться местами, при этом оба старались не коснуться друг друга. Даже при росте «чуть выше среднего» Серебренко ощущала себя дюймовочкой рядом с крупногабаритным стажером. В ином месте при других обстоятельствах Лера, наверняка, оценила бы физически привлекательного самца, но не в данный момент. В крохотном кабинете с ней мог соседствовать разве что лилипут! Ярослав выдохнул с облегчением, когда ему, наконец, удалось плюхнуться в кресло.

– Значит так, – инструктировала его Лера, – дело в следующем: бабуся вызвала полицию и заявила, что ее изнасиловали…

– Бабуся? – уточнил стажер.

– Ага, восемьдесят пять лет от роду. Никаких признаков взлома не было, как и физического контакта с мужчиной…

– Зачем она вызвала полицию? – удивился Ярослав.

– От скуки. Иногда одиночество толкает людей на странные поступки. Нет улик, нет подозреваемых, нет дела, но есть куча писанины. Основная работа следователя – бесконечное заполнение бумаг. Привыкай!

– И что мне делать?

– Надо настрочить отчет. Внятно и подробно. Наброски на бумаге рядом с клавиатурой. Я к начальству.

«Не так уж и плохо иметь в услужении раба», – невинно злорадствовала Лера, вышагивая по коридору к лестнице (лифтом следователь Серебренко пользовалась редко, дабы поменьше контактировать с коллегами). Слухи о приезжей даме из Москвы распространились быстро, ей даже придумали прозвище – «столичная штучка». Неприветливость новенькой коллеги-мужчины принимали как вызов и не оставляли попыток приударить за миловидной женщиной.

Лера вошла в кабинет начальника в момент, когда он «угукал» в трубку телефона. Между своими «угу» подполковник кивнул на кресло, стоящее напротив его рабочего стола. Рыжов Леонид Павлович – густобровый брутал с пронзительным взглядом. Хотя роста он был невысокого, однако заполнял собой все пространство вокруг. В свои чуть за пятьдесят Рыжов выглядел значительно моложе и производил магическое впечатление на окружающих. Как правило, при встрече с Леонидом Павловичем, попадающие под его чары женщины, невольно начинали с ним флиртовать, а у мужчин подгибались коленки от желания быть ниже ростом. У Леры он тоже вызывал чувства – дочерние. Своего родного отца она знала лишь по характеристикам матери: негодяй и пьяница. Серебренко казалось, что идеальный отец семейства должен быть, как Рыжов – немного суровый, но все же добрый и мудрый.

– Обустроилась? – поинтересовался Леонид Павлович, после того как закончил телефонный разговор торопливым словосочетанием «понял, бывай».

Лера утвердительно кивнула, не понимая, о чем именно вопрос: об удобном кресле, в котором она обмякла или о работе в целом.

– Значит, тут такое дело, – деликатничал Рыжов, тщательно подбирая слова, – очень необычный случай. Женщина заявила о пропаже ребенка…

– И что в этом необычного? Дети частенько пропадают! – прокомментировала Лера, внимательно разглядывая начальника.

Леонид Павлович отвел взгляд, на его щеках выступил румянец, и, хотя следователь Серебренко знала его всего лишь около недели, смущение слишком уверенного в себе подполковника казалось ей странным явлением.

– Дочь заявительницы умерла почти полтора года назад.

– Так умерла или пропала?

– Есть свидетельство о смерти, девочка мертва официально… Но мать утверждает, что провела с дочерью весь позавчерашний день, а вчера утром девочка исчезла.

– Чепуха какая-то! – усмехнулась Лера, ощущая, как по ее позвоночнику прошел холодок. – Мне кажется, этой женщине стоит обратиться в медицинское учреждение! Или к каким-нибудь оккультистам… Кто там занимается вызовом духов?

– В этом деле что-то не так, понимаешь, Валерия Алесанна?

– Конечно я понимаю! Поиск девочки-призрака – оригинальное дельце!

– Прежде чем исчезнуть, девочка заставила горюющую мать выгрести все средства с банковского счета, и оставить их в качестве выкупа в назначенном месте.

Лера округлила глаза от удивления. Озвученная подполковником информация больше напоминала шутку, которую сочинил человек с отсутствием чувства юмора. Даже в щедрой на преступные аферы столице не было подобных мошеннических схем. Выходит, злоумышленники нашли малолетнюю артистку-двойника, чтобы «доить» мать, которая, естественно, готова на все ради своего ребенка… Или вызвали «дух» девочки с помощью спиритического сеанса – какая-нибудь уловка с зеркалами и проектором…

– Ты возьмешься? – голос Рыжова вырвал Леру из размышлений.

– Почему я?

– Ситуация деликатная, как я уже сказал… Мы имеем дело с матерью, пережившей страшную трагедию… И нужен особенный подход…

– Раз у меня тоже умерла дочь, значит я легко найду общий язык с пострадавшей! – взбрыкнула Лера, немного разозлившись.

– Я не так хотел сказать, но смысл примерно тот же. Если ты откажешься, я пойму.

Лера нахмурилась. Дело о ребенке-призраке, вымогающем деньги, завладело ее мыслями. Несомненно, это куда интересней, чем допрашивать забулдыг, не поделивших между собой «роковую» собутыльницу и устроивших «рыцарский» турнир-поножовщину. Или выуживать у заскучавших старух интимные подробности мнимых изнасилований. Но хватит ли сил следователю Серебренко избежать болезненных ассоциаций с собственной утратой?!

Рыжов терпеливо ждал, пока Серебренко примет решение. Ему нравилась приезжая тридцатилетняя голубоглазка, напоминающая его супругу в молодости. Естественно он выяснил всю подноготную про следователя, сбежавшего из столицы в провинцию: подполковник знал и о личной трагедии, и о долгом восстановлении после пережитого, а также о следовательском таланте и профессионализме «столичной штучки».

– Я согласна! – твердо произнесла Лера.

Рыжов почувствовал облегчение. Предыдущий следователь устроил настоящую истерику в кабинете начальства, считая дело о девочке-призраке насмешкой и потребовал передать его тому, кому нечем заняться. Самым не загруженным делами специалистом оказалась новенькая – Лера Серебренко. Подполковник заверил молодую обаятельную женщину, что все бумаги по этому делу будут на ее столе в течение получаса.

– Я хотела бы уточнить, Леонид Павлович, насколько у меня развязаны руки? – озадачила начальника Лера, прежде чем покинуть кабинет.

– О чем разговор? – насторожился Рыжов.

– Ну, вдруг понадобится провести эксгумацию, к примеру… Речь все-таки идет о мертвой девочке. Но насколько она мертва?

– Если возникнут трудности – звони мне напрямую. И вообще, я хотел бы быть в курсе хода расследования.

– А разве мой «хвост» вам не доложит все подробности?

– Хвост? – переспросил начальник и его густые брови поползли вверх.

– Стажер, который ко мне приставлен.

– Ярослав, – выдохнул подполковник. – Он очень смышленый парень. Был блестящим высокооплачиваемым адвокатом, но решил податься в следователи. Я взял его к себе по просьбе… одного хорошего человека. Ярику нужен наставник, а ты – опытный следователь. Но если он тебе мешает – только скажи…

Лера вспомнила, чем занят в данную минуту стажер-бывший адвокат и представила, как сваливает на него самую нудную часть работы. Да и истекающих слюной коллег, охотящихся за ее вниманием, отпугнет почти двухметровый красавец в прекрасной физической форме.

– Его я тоже беру! – произнесла она, улыбнувшись, и покинула кабинет.

4. Дело об алчном призраке

– Ненавижу холод! – проворчала Лера, плюхнувшись на теплое пассажирское сидение в прогревшемся автомобиле.

– Вам надо прикупить что-нибудь потеплее. Или вы модница? – усмехнулся Ярослав, разглядывая ее зябкое серенькое пальтецо.

– В моем городе погодные условия намного лояльнее.

– И чего тогда сбежали к нам?

«Ты – моя сучка, а не исповедник», – мысленно ответила молодая женщина на вопрос любопытного собеседника, после чего пристегнула ремень безопасности и уткнулась в бумаги, предоставленные коллегой с забавной фамилией Андрюшечкин.

– Нам надо поболтать с Натальей Валерьевной Усовой. Адрес – Володарского, двадцать семь. Вперед, мой верный паж!

– Слушаюсь, мэм, – подыграл стажер, перебирая в памяти источники, из которых можно было бы выудить биографию скрытной наставницы. Его бывший однокурсник пригрелся на теплом месте в Министерстве юстиции РФ, наверняка птице столь высокого полета достать подобную пустяковую информацию – раз плюнуть.

Серебристая «мазда шестерка» припарковалась у мусорки, потому что возможности подобраться к нужному подъезду панельной девятиэтажки не было.

– Ухты, здесь во дворах шлагбаумы, – удивилась Лера. – Дом старый, неказистый, вряд ли тут какой-нибудь кучерявый народец проживает. Если какой-нибудь чудак не скупил в нем целый подъезд!

– Рядом несколько офисных зданий с ограниченным количеством мест на парковке, – поведал Ярослав. – Жители бесконечно жаловались на то, что дворы забиты автомобилями сотрудников офисов. Пара судебных заседаний, манипуляции с платежками за коммунальные услуги и вуаля – избушка на клюшке!

Лере не хотелось покидать теплый салон авто. «И почему нельзя телепортироваться сразу в подъезд?» – размечталась она.

На звонок в домофон никто не ответил. Лера набрала номер соседней квартиры. Милая старушка даже назвала свое имя – Валентина Семеновна, после чего задала несколько наводящих вопросов и только потом впустила служителей закона в подъезд.

На четвертый этаж Лера и Ярослав поднялись пешком. Круглолицая Валентина Семеновна с седой «гулькой» на макушке, в старомодном байковом халате, поверх которого был надет передник, не справилась с любопытством и выплыла в подъезд. Завидев поднимающуюся Леру, одетую не по погоде, она весело произнесла:

– Замерзли, мои хорошие? Как моя мамка говаривала: береги свой нос в сильный мороз!

– Дома ваша соседка? – Лера сразу перешла к делу.

– Да куда поди ей деться-то! – в голосе Валентины Семеновны слышалось сочувствие. – Наташка редко ведь из дому нос кажет. Так – в магазин разве что… После того, как дочка-то ее померла… Ой, беда-горюшко!

Лера нажала на кнопку звонка, после чего, понизив голос, уточнила у старушки тщательно подбирая слова:

– Не подскажете, ваша соседка Наталья в последнее время одна живет?

– Это в каком смысле? Вы про ухажеров? Да вроде не было никого у нее!

– А… дети? Никто не гостил в ее доме в последние… пару-тройку дней? Девочка, например.

Старушка посмотрела на Леру с недоверием и отрицательно покачала головой.

– Горелым пахнет. У вас на плите ничего не убежало? – обратился к бабушке Ярослав.

– Ух ты ж поди ж, – пробубнила старушка и торопливо уковыляла восвояси.

Лера снова нажала на звонок, спустя какое-то время из-за металлической двери послышалось долгожданное «кто там».

Лицо Натальи Усовой было припухшее от слез и переживаний. Согласно отчету Андрюшечкина женщине было около сорока лет, но выглядела она гораздо старше – на весь полтинник. Хозяйка квартиры не препятствовала работе следователей и даже любезно пригласила их войти.

В коридоре квартиры валялись детские игрушки, в основном куклы.

– Это моей дочери, – пояснила Наталья. – Проходите на кухню.

На модерновой кухне в оранжево-желтых тонах было стерильно чисто – ни грязной посуды, ни пыли. Беспорядок создавали фотографии разновозрастной дочери, ими были усыпаны стол и подоконник.

– Это ваша дочь? – осторожно спросила Лера, усаживаясь на стул возле круглого стола, стоящего посреди просторной кухни. Она не решилась взять какой-либо из снимков в руки, чтобы не нервировать несчастную мать.

– Да, это моя Нюточка.

Наталья с нежностью дотронулась до фотокарточек на подоконнике и погрузилась в собственные мысли. На ней был домашний плюшевый костюм темно-синего цвета, он буквально висел на изнеможенной женщине, которая явно не злоупотребляла продуктами питания.

– Наталья, могу я задать несколько вопросов о том, что произошло? – Лера разговаривала мягко, но не выказывала жалости, понимая, как может раздражать неуместное сочувствие.

– Мне уже задавали вопросы…

– Я знаю. Следователя, который занимался вашим делом – Андрюшечкина, перевели на другое расследование, – врала Лера.

– Не обязательно выдумывать то, что смягчит горькую пилюлю. Он отнесся ко мне несерьезно с самого начала, и смотрел, как на идиотку…

– Я не буду смотреть на вас, как на идиотку. Начнем с чистого листа, хорошо?

Наталья кивнула.

– Если я правильно поняла, ваша дочь, умершая полтора года назад, провела с вами позавчерашний день…

Ярослав закашлялся, подавившись от удивления воздухом. Он притих в проеме кухни и терпеливо наблюдал за странным диалогом следователя и измученной горем женщины. Лера прочитала содержимое папки в машине молча и не посчитала нужным поделиться деталями дела Усовой. О мертвой девочке стажер услышал впервые и, естественно, не смог сдержать эмоций. Следователь Серебренко строго посмотрела на своего спутника, он виновато опустил взгляд.

– Я открыла глаза утром и мне показалось, что я слышу смех в ее комнате, – продолжила Наталья, как будто бы и не заметив реакцию Ярослава. – Я встала и пошла в детскую… Она была там! Моя девочка была там! Она кружилась посреди комнаты и смеялась!

По щекам женщины потекли слезы. Лера почувствовала тяжесть в груди, будто чья-то рука стиснула ее сердце.

– Как она попала в квартиру? Входная дверь была заперта?

– Дверь была закрыта… Это божье проведение! Чудо!

– Что было дальше?

– Я позвала ее, она остановилась, увидела меня и радостно захлопала в ладоши. «Мамочка! – закричала она. – Я так давно жду пока ты проснешься!».

Губы Ярослава сжались, над переносицей появилась складка. На его лице читалось: эта баба не в себе!

– Вы уверены, что это была именно ваша дочь? – продолжала Лера.

– Конечно! Я знаю своего ребенка! Я хочу, чтобы вы ее нашли! Они должны оставить ее мне!

– Кто ОНИ? – насторожилась Лера.

– Те, кто ее вернул. Я должна была отдать им деньги. Я собрала все что было, сняла с карты сто двадцать семь тысяч рублей. Может, этого им мало? Если надо, я продам квартиру! Пусть забирают все, – только бы она вернулась! Пусть она вернется ко мне!

Женщина начала рыдать с таким пронзительным воем, что присутствующим стало не по себе. Лера поспешно достала кружку из шкафа и налила фильтрованной воды из маленького краника над мойкой. Наталья отмахнулась и выбила кружку из руки услужливого следователя. Оранжевые кусочки разлетелись по всей кухне, истерика хозяйки квартиры набирала обороты.

– Скорую! – услышал Ярослав голос Леры, сквозь жуткие звуки и поспешно вышел в коридор, чтобы вызвать медиков.

Врач «скорой» – молодой мужчина возраста Леры, – был озлоблен из-за закрытого шлагбаума во дворе. Ни Лера, ни Ярослав, не додумались выйти во двор, чтобы с помощью брелка устранить преграду. Врач быстро осмотрел хозяйку квартиру, вколол ей успокоительное и выскочил в прихожку. Возмущенный Ярослав преградил медику выход, уточняя:

– Это все? Вы просто ее бросите?

– А чего еще вы от меня ждете? Я вколол ей лошадиную дозу успокоительного. Пусть поспит. И поест в идеале. Передайте это… кому-нибудь, – произнес равнодушно сотрудник «скорой», продолжив путь к двери, и громко добавил: – И пусть она обязательно покажется психиатру.

– Вот поэтому я не хожу в больницы! – проворчал недовольный Ярослав, закрывая входную дверь.

Из спальни вышла Лера. Она была сосредоточена на девочке-призраке и на сумме сто двадцать семь тысяч рублей.

– Нам нужно посмотреть видео с банковской камеры наблюдения, – произнесла она очень серьезно.

– Зачем? – растерялся Ярослав. Ему было очевидно, что даме нужен специалист в белом халате определенного профиля. Какой смысл подыгрывать больной фантазии Усовой?

– Наталья сказала, что за деньгами в банк она ходила в компании дочери. Думаю, видео все прояснит, – спокойно ответила Лера, разглядывая приятное лицо стажера, на котором считывалось недоверие.

– Может, опросить соседей? – робко уточнил Полянский.

– Мы уже разговаривали с любопытной бабушкой, впустившей нас в подъезд. Она ничего не видела, как и большинство соседей в обычный рабочий день. Мы только потеряем время. Надо посмотреть видео в банке, – настаивала Лера. – Таким образом мы определим была ли девочка из плоти и крови!

– Мы оставим Наталью одну?

– Я позвонила ее мужу, он сейчас спустится.

– Спустится? – переспросил Ярослав.

– Он живет этажом выше. Ирония судьбы – переехал к одинокой соседке – бывшей подруге Натальи. Мерзавец.

Лера накручивала себя перед встречей с мужем потерпевшей, и стажер это заметил. «Возможно, ситуация кажется ей зеркальной! – размышлял Ярослав, видя, как нервничает следователь Серебренко. – Наверное, ее тоже бросил муж… в трудную минуту. И теперь все мужики – зло. Типичная бабская заморочка!».