Текст книги "Со скоростью мечты (иллюстрированный сборник короткой прозы и поэзии) (СИ)"

Автор книги: Юлия Токарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Неужель обманула султана проклятая бестия?

– Нет, дорогой, лишь исполнила предсказание. Об убийстве никто и не думал, лишь мечтал о любви и свободе несчастный принц, запертый в дальнем крыле дворца. И прониклась к нему симпатией дочерь тьмы, и открыла дорогу к престолу… о своей измене говорила она, ведь являлась тоже ему семьей, да не думал султан о коварстве и лжи недомолвок.

– Воистину, джинны – опасные твари.

– Как узнаешь теперь, джинн ли, шайтан… али просто дева лукавая?

Твое сердце поймаю в сладкий капкан,

В моем голосе слышишь желанный обман,

Обещанья свои вновь не спрячешь в карман.

Лишь на лампу я правду меняю, султан…

Ни о чем не тревожься и выпей вина,

Для тебя угощенье: инжир, пахлава,

По округе давно уже ходит молва:

Дочь шайтана воистину очень сильна.

Повинуюсь покорно, о, мой господин…

Что за тень на челе?Ты рожден не один?

Жизнь тебе сохраню, но разрушу дотла.

Этой мести я слишком уж долго ждала.

О ведьмах

FOR

Я прочту тебе сказки темной луны,

Тихо белой волчицей зайду в твои сны,

В странных глазах бесконечная даль,

В свое зелье добавлю полынь и миндаль.

В нем любовь и защита, огонь и вода,

Пей, не бойся – тебе не желаю вреда,

Амулетом расправлю клубочек дорог,

Чтобы ты не плутал и найти меня мог.

Шепот свой я оставлю в дыхании костра,

И уйду… Ну, а ты – отдыхай… до утра.

ВЕДЬМЫ

Ранней весною ведьмы садятся в круг,

Пишут сказки от сумерек до самых первых огней,

Летним вечером ведьмы дружно идут на луг,

Гривы плетут табуну вороных коней.

Осенью ведьмы в котлах своих варят чай,

А в конце октября по улицам бродят днем,

Зимней ночью на стеклах ведьмы рисуют май,

Ведьмы – люди, с улыбкой идущие трудным путем.

О русалках

Нежные прозрачные потоки ласкают кожу, игриво ловит в объятия теплая сеть солнечных бликов на дне, играют в бесконечные салочки серебристые рыбки, похожие на россыпь мелких монет, она опускается на мягкое бархатистое дно, пальцы переплетаются с шелковистыми нитями водорослей, хвост утопает в иле, мелкие песчинки плавают над головой, она может наблюдать за ними целую вечность… но иногда ей очень хочется поговорить. Она издали наблюдает за людьми, прячась за скалами по шею в воде, и тогда звуки становятся чётче, а ярко-золотой, горячий, искрящийся, как чешуя, шар над головой становится ослепительным. Ей нравится выныривать на поверхность, но капли воды быстро уносятся с кожи порывами ветра, такими жесткими по сравнению с привычно-упругими волнами, и тогда щеки, губы, глаза начинают противно зудеть. Но под водой это быстро проходит.

Временами она находит забытые или потерянные людьми вещи, чаще всего блестящие круглые камешки, люди называют их по-разному: «монеты», «мелочь», «день-ги». Пальцы привычно перебирают скользкий ил, до тех пор, пока не находят что-то еще более скользкое и гладкое. Тоже круглая вещица, похожая на монетки, золотистая, но гораздо более тяжелая и висит на цепочке, словно кулон. Она видела много украшений и знает названия всех, больше всего ей нравится блеск колец на лишенных чешуи пальцах…

В новой находке виднеется щель, узкая, как в раковине моллюска. Люди странные, зачем создавать такую штуковину, можно же просто достать раковину со дна.

Рассматривая и ощупывая идеально ровную гладь металла, она случайно нажимает на выступ странной искусственной ракушки, и та открывается, внутри нее, кажется, тоже кто-то живет! Человеческая вещица выпадает из рук, и ей приходится наклоняться, чтобы разглядеть поближе маленькую черную палочку, ползающую по белому кругу. Жучок? Не похоже…

«Ча-сы» – всплывает из памяти давно забытое слово. Это называется часы, они нужны, чтобы определять время, когда пора что-то делать, когда кушать, а когда спать. Сейчас ей это не нужно, она делает что захочет и когда захочет, а раньше… она не помнит, что было раньше, но эти часы – вполне симпатичная находка. И они явно тут совсем недавно – иначе погрязли бы намного глубже. Может, их кто-то уронил?

Она осторожно поднимается на поверхность, замирает на мгновение, осторожно выглядывает из-за влажного серого камня, опасаясь оказаться замеченной владельцем часов. На одном из соседних камней действительно сидит мужчина, устремив вдаль горький уставший взгляд. Он не кажется ей опасным, он стар, он не станет вредить ей, и она подплывает поближе, протягивая ему часы.

– Хелен?! – вскрикивает он, поднимаясь на ноги. – Хелен?!!

Вопль пугает ее, она мгновенно ныряет обратно, отплывая так быстро, как только может, сердце стучит где-то в висках, хвост и плавники на предплечьях работают из последних сил, она успокаивается, только вернувшись домой, в свою уютную пещеру, она забивается в угол и дрожит…

Домой. Это слово напоминает о человеческих жилищах, о шепоте ветра, уютном тиканье часов. Часы, часы, они тикают так громко, они тикали так громко по всему дому, все в лад, и это было по-настоящему чудесно, когда отец захлопывал крышку и говорил «ну вот, теперь беги», и неподвижные стрелки сломанных когда-то механизмов вновь оживали! Это было уютно – лежать на кровати, мягкой, как ил, смотреть в распахнутое окно, любуясь растекающимися по морю последними лучами солнца, смотреть на картонные силуэты далеких, невидимых днем гор, вдыхать запахи нагревшихся за день камней мостовой, булочных, овощных и фруктовых лавок, засыпать под нежное переплетение морского и часового шепота, чтобы утром проснуться еще до рассвета, сорваться с постели и босиком прибежать к морю, спокойному и безлюдному, погрузиться в ласково-бирюзовые волны и вернуться домой к завтраку, пропитавшись солено-ветреным ароматом…

Однажды утром на берегу были люди, они кричали и били друг друга, пока один из них не достал револьвер, и жуткий грохот не порвал окрестности огненным взрывом, из её ноги хлынула кровь, расцветая в воде алыми лепестками… почему из ноги? У нее же чудесный, сильный и ловкий хвост…

– Хелен! Хелен?!…– продолжает звучать взволнованный голос. Она неохотно открывает глаза, нехотя отпуская уютную тьму.

– Доброе утро, – отвечает она, наблюдая с улыбкой за током прозрачной жидкости в тонкой трубочке, прицепившейся к ее вене. Отец вздыхает и с трудом улыбается тоже.

–Проснулась. Наконец-то…

Замирают осколки света,

Разлетается в клочья душа,

Звезды разбились где-то,

Кто-то сидит, не дыша.

Обернулась реальность сном,

Стала темным кошмаром сказка,

Кто-то помнит любимый дом

И срывает последние маски.

Об эльфах

Они пришли оттуда, где звезды тихим звоном колокольчика играют земле свои колыбельные, оттуда, где ночь соединяется с морем ласково-бережными объятиями, оттуда, где по облакам можно уйти в неизведанное. В их венах течет вино, сладкий августовский сок из сердца вековых деревьев, пьянящий, как жаркие летние ночи, которые они проводят в танцах под лунным светом и долгих беседах с ночными светилами на их собственном, звездном языке, и потому смех этих невиданных существ разлетается по миру звонкими переливами колокольчика. А как иначе звезды их поняли бы?

Днем они очень заняты: учатся мудрости древних дубов и кленов, придумывают цветы и помогают расти травам, и от этих безмолвных диалогов глаза их окрашиваются в изумрудный цвет новорожденной листвы. А как иначе общаться с растением?

На закате и на рассвете, проходя по границам снов и иллюзий, они приходят в людские города и живут там, играя в самых простых обитателей этого мира. И здесь они тоже рисуют сказки, напевают картины и ткут тонкое кружево реальности, добавляя в скучный и строгий узор прорисованных судьбой будней свои любимые краски, иногда они даже уводят людей с собой. Но только тех, кто согласится уйти с ними, завороженный сиянием нездешних глаз. Они очень похожи на людей. Но их волосы, впитавшие по пути последние лучи закатного или первые лучи рассветного солнца, вечно светятся теплом этих лучиков. А как иначе люди узнали бы их?

О стране чудес

ШЛЯПНИК

Рад приветствовать вас в своем мире.

Мое имя – Шляпник. Безумный.

На вечном веселом пире

Разливаю по чашкам свет лунный.

Не хотите ли ростобулку?

Попросите у Сони кусочек.

А потом мы пойдем на прогулку,

К Абсолену, на дальнюю кочку.

Не забудьте зажать носы,

От его табака звезды гасли.

Где Кролик? Он чинит часы

Свежим сливочным маслом.

Королева играет в крокет,

Пока карты сажают розы.

Их нужно укутать в плед,

А то скоро ударят морозы.

Хотите, сошью вам шляпу?

Вам очень пойдут котелки!

Чешир? В саду отмывает лапы,

Пока Алиса стирает чулки.

Ей скоро идти на работу,

А мне допридумывать дом,

Спасибо за вашу заботу.

Вы еще нам приснитесь. Потом…

НОРА

Вся радость, как мозаики витража,

Слезинки, словно дождь, текут по стеклам,

Вновь листья падают и, стрелками кружа,

Без циферблата отмечают время окнам.

И снова жизнь дает крутой виток,

Заставив в сотый раз начать сначала,

Земля как будто бы уходит из-под ног,

А мира целого внезапно стало мало.

Не знаешь ты, паденье или взлет?

Как та Алиса, что в нору упала,

Не знаешь, что в конце полета ждет,

Перины облаков или же скалы.

Не знаешь, и не должен это знать.

Твоя задача – вновь начать иначе,

Судьбу, как кролика с часами, догонять,

В нору кидаться с любопытством, но не плачем.

Так страшно иногда шагнуть вперед,

Осознавать, что что-то завершилось,

Без поворота жизнь, наверное, уснет,

И прыгать нужно. Чтобы сердце дальше билось.

ИСПОВЕДЬ КРАСНОЙ КОРОЛЕВЫ

Проходи же, садись, не стесняйся, бери пирог,

Да не бойся, он не из тех, что меняет размеры.

Чаю? Кофе? Из старых запасов остался грог.

Ну, как хочешь. Напитки здесь правда не стоят веры.

Ты думаешь, я всё время была такой?

Ругалась и нервно грозила расправой картам?

Убил мой рассудок и вдребезги кокнул покой

Жестокий ушастый посланник нездешнего марта.

Провалившись в нору, я летела до самого дна,

Скиталась по лесу, курив Абсоленову трубку.

Подливала безумцу в чайник плохого вина,

Герцогине ночами строчила новые юбки.

Считаешь, быть королевой здесь так легко?

А давно ли ты видел червового короля?

Я только отмечу, что пики бьют далеко,

А охранные бубны запутались глупо в ролях.

Подлей кофейку, и, знаешь, давай на «ты»,

Да как хочешь зови, как удобно – мне все равно.

Десятки скоро докрасят в алый цветы.

Алиса? Забудь. Я была ею слишком давно.

О временах.

Широкая чашка приятно ложится в руки. Франк легко проводит пальцем по искрящейся грани невидимо-прозрачного стекла, беззвучно возвращает чашку на место и закрывает посудную полку.

– Приятно пить из прозрачных чашек, не находишь? Можно наслаждаться не только вкусом, но и видом, – замечает Эллен.

– Рад тебя видеть, – Франк подходит к окну и неторопливо опускает жалюзи, даже не оглянувшись в сторону гостьи.

– Налей мне кофе? За встречу.

Судя по грохоту за спиной, Эллен выбирает себе подходящий стул.

– Обязательно, – обещает Франк, привычным движением насыпая точно отмеренную ложку кофейных зерен в ручную кофемолку.

– Ммм… свежемолотый. Ты явно ждал меня.

– Я всегда тебя жду. Ты знаешь.

Ароматная пыль бархатом опускается на холодную воду. Медная турка занимает почетное место на конфорке, по мановению руки вспыхивает синее пламя.

– Знаю. Как и я тебя, – мягко отвечает Эллен.

– Как работа?

– Потихоньку. Люди разные, как обычно. Иногда времени нет даже на кофе, иногда – хватает на добрый десяток страниц.

Ловкие руки снимают турку с огня за мгновение до закипания. Темно-прозрачная жидкость тонкой струйкой наполняет чашку.

– Не цеди, погадаем.

– Как скажешь. Со сгущенкой?

– Разумеется.

– Разумеется, – эхом отзывается Франк. – Как ты?

– Не забудешь про мятный сироп?

– Уже добавил.

Франк бережно ставит чашку на стол, упорно рассматривая собственные руки, и снова быстро отходит к окну.

– Спасибо. Как всегда, безупречно…

Тягучая тишина заполняет кухню. Франк рассматривает узоры на занавесках так, как будто от этого зависит его судьба. Одно легкое движение – и он увидит ее… нет. Одно неловкое движение, и он спугнет ее. И снова останется беспросветная пустота.

– Франк?

– Да? – как можно ласковее отзывается он.

– Иногда я вспоминаю тебя, – признается Эллен. – В смысле – не просто думаю. Вспоминаю так, как будто все происходит сейчас. Понимаешь?

Франк кивает. Уж он-то действительно понимает такие моменты.

– Иногда я так много хочу тебе рассказать. А слова замирают на губах. Потому что они неправильные. Все слова – неправильные, если хочешь объяснить ощущения. Или что-то по-настоящему важное. Поэтому я молчу. Зову тебя и молчу. Понимаешь?

Франк кивает. Цветочный узор расплывается перед глазами. Франк сжимает ладони изо всех сил, заставляя себя оставаться на месте.

– Понимаю, – тихо отзывается он.

– Прости. Пожалуйста. Прости.

Грохот падающего стула сметает внутренние оковы – «Эллен уходит!» – в панике осознает он, Франк оборачивается, чашка выпадает из ее призрачных рук, разбиваясь о кафель чистыми нотами…

– Я такая неловкая. Извини.

– Построивший мост только ради того, чтобы выпить кофе, не должен расстраиваться из-за дважды разбитой чашки. – Франк сам не ожидает собственного ответа. Он хотел сказать множество совершенно других слов… поздно. Франк уверен: однажды она услышит его.

Уютная теплая тьма раскрывает свои объятия, мягкими волнами вынося на поверхность сознание, веки неохотно распахиваются навстречу тусклому осеннему утру. Эллен нехотя вылезает из-под одеяла и собирается на работу. Обжигающий чай согревает озябшие пальцы. Широкая чашка приятно ложится в руки.

БЕСЕДА

Я прошепчу вопросы сквозь время,

Ты пришлешь мне ответ впереди расстояний,

Немая беседа облегчит бремя

Наших с тобою долгих скитаний.

Твои кудри приглажу осенним дождём,

Ты обнимешь меня нежным ветром апреля,

Это значит, мы все же друг к другу идём

Сквозь жаркие дни и ночные метели.

Ты на кухне моей чашку кофе нальешь,

Я с тобою стою, но тебя же не вижу.

Ты во сне обязательно, знаю, зайдешь.

С каждым рассветом мы капельку ближе.

О судьбах

С едва ощутимым шелестом по ткани танцует игла, легко поднимается вверх и мягко ныряет вниз, послушная чутким пальцам, оставляет за собой след, яркий, пронзительно-синий, как океан в солнечный летний полдень, закрепляет последний стежок и, наконец, затихает. Тонкие пальцы бережно расправляют канву, ласково обводя каждый виток узора, вдалеке тихо поют часы, приветствуя новые сутки.

Она улыбается: работа закончена в срок. Чудо, как хорошо получилось! Ни одной ошибки, ни одного узелка, даже изнанка ровная, словно озерная гладь.

– Хорошо получилось, – одобряет Он, привычно отрезая остаток последней нити. Редкая похвала теплом прикасается к ее сердцу, Она улыбается.

– У тебя тоже. Легко и быстро.

– Только, чудится мне, что-то лишнее в этом сюжете, – на короткое мгновение лукавые искорки вспыхивают в его глазах.

– Что же? – уточняет Она, осторожно заглядывая через его плечо. Он легко поддевает кончиком ногтя золотую волну, осветлившую темное море.

– Кажется мне, кто-то пришил свой волос, – заговорщически шепчет Он.

– А знаешь, мне так даже больше нравится, – уверенно возражает Она. – Появилась неожиданность.

Он смеется и аккуратно откладывает картину в сторону.

– Вот уж не сомневался! Там, где появляешься ты, всегда хватает странностей и неожиданностей.

Она притворно хмурится, но тут же смеется в ответ.

– Пройдемся? – просит Она, настойчиво увлекая его к двери.

– Конечно, – легко соглашается Он, приобнимая спутницу за плечи, – сегодня прекрасный вечер, воды Стикса особенно тихи.

ИСТАРОИЯ

0

В путь ты пустился наивным, как шут,

Свободным от дружески-родственных пут,

В синее небо глядя с надеждой

Найти ту судьбу, что неведома прежде.

I

В миг такого растяпу запутает маг,

Где тебе с кукловодом тягаться, простак?

Он так же легко управляет людьми,

Как кучер – каретой с тремя лошадьми.

II

Из плена такого вызволит жрица,

Но лучше ли будет жизнь с дьяволицей?

С явью и тайной играет она,

Погружая речами в мир зыбкого сна.

III

Столь же сильна, уважаема как жрица,

Прекрасная наша императрица,

Открыта, честна, за стол приглашает,

Заботой и лаской своей окружает.

VI, IX

Влюбленный запутался меж двух огней,

Как выбрать одну и остаться лишь с ней?

Решив не решать, ты запрятался в скит,

Наладив простого целителя быт.

XII

За любое умение нужно платить,

Готов ли ты в жертву себя приносить,

День за днем отдавая все, без остатка?

Однажды и горечь становится сладкой.

XVIII

В море ночном отразится луна,

Куда же идти? Где твоя сторона?

В собственный лик поглубже вглядись,

Подумай. Осмысли. Не торопись…

В отражении увидишь владычицу чаш,

Вложит кубок в ладони, прошепчет: «ты – наш»,

Предложит уйти в край сладких чудес

Забытой тропой сквозь приснившийся лес.

XVI

С нею уйдешь – путь отрезан назад,

Hе отменить посвященья обряд.

До последнего камня осыпется замок.

Ты будешь лишен человеческих рамок.

Королева мечей мир поставит на место,

Слепит судьбу из нужного теста,

Даст ответы, которые ты не просил.

Ей виднее, кто ты, кем ты будешь и был.

XIII

Это ли смерть, или это начало?

Снова корабль стоит у причала,

Былое откинь, свое имя забудь,

Обратно уже ничего не вернуть.

XVII

Разрезает звезда полуночную мглу,

Правильный курс указав кораблю,

Надежду и новую цель обещает,

Ласково душу от тьмы очищает.

XIV

На другом берегу – ангел светел и чист,

Венец его яркий, как пламя лучист,

Просит терпеть, держаться и верить,

Чтобы открылись закрытые двери.

IV

Владеет страной молодой император,

Мудрый правитель, хороший оратор,

Работу находит, защиту дает,

Но от него никто не уйдет.

V

Иерофант на троне соседнем

Советы свои подарит последним,

Слушай, внимай, он – достойный учитель,

Морали и веры добрый хранитель.

VII

Ветра быстрее летит колесница,

К триумфу и славе доставить стремится,

Хоть успех и удача – коварные птицы,

Их изловить можно сильной десницей.

VIII

Но сила – не бравые только слова,

Любовь и забота приручат и льва,

Терпение, стойкость, решимость и воля

Исправят любую печальную долю.

XV

На каждом пути притаился свой дьявол,

Так много сулит, а просит так мало,

В ловушку заманит и скажет: «судьба»

Превратишься иль нет ты в слепого раба?

XI

Но есть справедливость в истерзанном мире,

Правда одержит верх в честном турнире.

Коль ты умен и всё тщательно взвесил –

Будешь ты далее счастлив и весел.

X

Ты вновь на вершине, тебе повезло,

Крутит фортуна свое колесо,

Несет перемены и новый этап,

Она понимает лишь крупный масштаб.

XIX

Снова солнце ворвется в душу рассветом,

Может, теперь остановишься где-то?

Тебя вновь окружает счастливейший дом,

Заслуженный честно упорным трудом.

XX

Радуйся, будь, только не забывай –

Прошлого книги ты открывай,

Возрождение было, но будет и суд.

Все ответят за то, чем и как проживут

XXI

И будет весь мир сиять и лучиться,

Покуда планета изволит крутиться,

Разъединяя и строя мосты.

Ответь на вопрос: кто же всё-таки ты?

Amoroso

ПОСВЯЩЕНИЕ

Я вновь сочинил стихи, безумные, словно апрель,

Словно шляпника сон, отразившийся в зимней луже.

В сердце играет забытого фавна свирель,

В мыслях – лишь тот, кто сегодня особенно нужен.

Я сегодня не пьян, мне всего лишь немного странно,

Душу порвал ради сотен витражных лент,

Их пустил на ошейники младшим волчатам тумана,

Вспомнив растаявший в вечности сладкий момент.

Буду, как раньше, волком носиться белым,

В серебристой траве находя безошибочно след,

Ароматом твоим начерченный, точно мелом.

Позови меня снова. Пришли мне один привет.

ПРИВЕТ

Привет. Этим летом осень вернулась в город,

Надменна река, как серебряная тесьма,

Льет и льет вместе с небом на головы влажный холод…

Сотру. Всё не так. Не такого хочу я письма.

Привет. Этим летом ты снова мне снишься. Ты ли?

Я пыталась в памяти вызвать твое лицо,

И почти удалось, но черты твои будто поплыли,

Сердце окутав сладко-тягучим свинцом.

Привет. Знаешь, я снова сшиваю полотна строк,

Пеку пироги и клею обои в квартире…

Я, кажется, всё же не очень хороший пророк,

Но ты, уверена, лучший хранитель в мире.

ГДЕ ТЫ?

Я устала жить без тебя,

Брат мой, свежий весенний ветер.

В лабиринтах блуждать, скорбя,

И гадать, на каком ты свете.

Я ищу тебя каждый день,

Братец-дождик, осенне-нежный,

Мне в тумане мерещится тень,

Руки влагу ловят по-прежнему…

Я зову тебя, рыжий лис,

Братик старший, но вечно юный,

Брат – ночной океанский бриз

Мягко треплет гитарные струны.

Редко снятся твои глаза,

Друг мой волк, изумрудного цвета.

На подушку стекает слеза.

Я люблю тебя. Вечно. Где ты?

ЗНАЕШЬ

А я, ты знаешь, бегу по лезвию бритвы,

По тоненькой грани из яви и вечного сна,

Я имя твое твержу, каждый день, как молитву,

Засыпая с тобой, я вновь просыпаюсь одна.

А я, ты знаешь, сижу вечерами дома,

Вышиваю, читаю и тихо смотрю кино.

Я снова и снова вспомнить пытаюсь, кто мы,

Тщетно. Но изредка что-то всплывает само.

Dolente

ЗАПОМНИ

Только запомни: боль не проходит, слышишь?

Возможно, с годами погаснет и станет тише,

Но единожды тронешь – и вновь разольется, как море.

Запомни. Не исчезает бесследно одно лишь горе.

Только запомни: жизнь не кончается, слышишь?

Все хорошо, если ты до сих пор еще дышишь.

Если случилось –  так нужно, осталось немного.

Ты же потерпишь чуть-чуть до родного порога?

Просто пойми: ты не сможешь всегда все решать,

Иногда всем нам приходится просто смотреть и ждать.

Только запомни: я здесь. Я всегда буду рядом.

Даже если сегодня меня не узреть простым взглядом.

КРЫША

С крыши смотрю на бездарно прошедшее лето:

Город облако делит на стороны тьмы и света,

В лабиринты свиваются серые змеи-улицы.

Только больше не лги, что мечты обязательно сбудутся.

Молча с крыши любуюсь на новорожденную осень.

Хочешь, прямо сейчас отсюда что-нибудь сбросим?

Не хочу, отвечаю, я столько всего разбила,

Что мне не помогут уже ни веревка, ни мыло.

Я стою без зонта, пока дождик смывает улыбку,

Возвращаюсь одна под защиту унылую стен.

Знаешь, я буду до боли играть на скрипке,

До тех пор, пока капли тоски не исчезнут из вен.

ПЕЧАЛЬ

Разорву тишину на тонкие длинные полосы

Я вплету эти странные ленты в свои короткие волосы

Незаметным бесцветным путником выйду на старую улицу

Буду гулять и верить, что все обязательно сбудется.

Тонкие листья бумаги сгорели до белой пыли

Я выдыхаю рассказы, предания, сказки и были

Продолжаю бродить светлой тенью по древнему городу

Кажется, этот мир не подвластен огню или холоду

В витражных осколках небо, звезды сияют как сталь

Разорвав на кусочки душу, из сердца уходит печаль

Тихим странником бродит по городу, отражается в сером льду

Кажется, я домой ночевать не приду

Lugubre

ИСПОВЕДЬ СМЕРТИ

Боль. Тихое слово острой иголкой вползает под тонкую белую кожу.

Боль. Это слово не я придумал, но больше никто тебе не поможет.

Молчи. Не растрачивай крохи сил на победу в этой нелепой борьбе.

Молчи. В благодарность за тишину, карты твои я брошу судьбе.

Стой. Призраком ты вовеки не станешь, и снова родиться тебе я не дам.

Стой. Ты скоро меня узнаешь, ты тоже пройдешь по моим следам.

Холод. Звонкие цепи путами лягут на шею твою, добираясь до сердца.

Холод. Ты, как и я, узнаешь, почему от него никуда нам не деться.

Голод. Одиночество, непонимание, склепы и страхи ждут мертвеца.

Голод. Только любовь до гроба стирает трупную зелень с лица.

Жар. Чувствуешь, как дурманит сознанье горячая кровь в венах живых?

Жар. Ты не сможешь забыть поцелуи на залитых осенним дождем мостовых.

Покой. Люди наивно считают, что именно это их ждет за чертой.

Тьма. Вместе со мной насладишься ее красотой.

ВСЁ ТАК

Все так. Ты проснешься, гневом разбуженный,

С горящим горлом и когтями на пальцах,

Очень уставший, немного простуженный,

С мыслью о том, что устал скитаться.

Все так. Вырываешься, миром запертый,

В ветре холодном ища покоя,

Но крылья к спине припаяны намертво,

И некуда рваться, и нет вокруг боя.

Трубка… Навек в другой жизни забыта

Рядом с бокалом горячего рома.

Из тела не выйти. Лишь память пробита,

И манит видением прежнего дома.

Calando

АВГУСТ

Это – август, а значит, любые границы – вода,

То тонки и прозрачны, то тяжки, как мрамора плиты.

В «никогда» обращается хрупкое слово «всегда»,

И всплывает всё то, что так тщательно было забыто.

Это – август, а значит, разум сжимает тоска,

Заполняя собою любые пространства и дали,

Надежда порвется тонкой струной волоска,

Глупы и ничтожны награды, дипломы, медали.

Это – август, а значит снова всё кувырком:

Перепутья дорог в спирали свивают карты,

Сердце мёдом польет только нежное слово «дом»

В ожидании новой весны и холодного марта.

ДО КАПЛИ

Я немного устал и капельку болен,

В венах моих бродят тусклые мысли,

К разуму доступ вновь запаролен,

фразы падают с губ, лишенные смысла.

Я сильно помят и до капельки выжат

Снежной весной в мутной раме окна.

На стенах развешаны фото, где мы же,

Счастливые, выпили лето до дна.

Я иду без зонта. Ну и пусть. Наконец,

Вольный ливень остудит горящее сердце.

На этой планете я странный жилец.

Скажите, откуда сюда я мог деться?

ОСЕНЬ

Снова осень, а значит – в пальцах танцует игла:

Октябрьский ветер в уют превращает свободу.

За стёклами сизым туманом клубится мгла,

Я вновь доливаю в чашку горячую воду.

Снова время приходит для свечек и фонарей,

Сказаний чудесных на бархатных книжных страницах,

Ноги от свежести утра бегут скорей,

Разжигая румянец на бледно-фарфоровых лицах.

Тикают стрелки, мурлычут скрипичные струны,

Сплетаясь в единую песенку прожитых лет,

В мягком мешочке таятся древние руны.

Осенью кажется –  времени в мире нет.

Teneramente

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

Летний вечер пахнет разлукой,

Чаем, остывшим в чашке,

Долгой дневной прогулкой,

Сорванной утром ромашкой.

Летний вечер пахнет картиной,

Законченной на рассвете,

Памятью, паутиной,

Временем, где мы – дети.

Летний вечер пахнет тобой,

Уютом, корицей, сказкой…

Изменившейся вмиг судьбой,

Проходом, зачеркнутым краской.

Грустью пропах летний вечер,

Щемящей ночной тоской,

По городу стелется ветер,

Нашептывая: «я с тобой…»

ОБИТЕЛЬ

Этот дом, словно царство навек позабытых игрушек,

Где хранятся старинные вещи, на память и впрок,

Здесь не звучат голоса беззаботных подружек,

Но злости не перейти невысокий порог.

Здесь тихо, одна только музыка льется под пальцами,

Вода, закипая, в чайнике мерно свистит,

И шепот, считающий крестики ночью над пяльцами,

Читает вслух сказки и ласково шелестит.

Здесь висят амулеты, а в ящике спрятаны карты,

Свечи горят и летят ароматы трав,

Здесь Смерть и Судьба неспешно играют в нарды,

Здесь прощается все, лишь признайся, что ты был не прав.

Здесь логово ведьмы, отшельника дом незаметный,

Сюда можно прийти, но почти нереально попасть,

Здесь живут многие, кто-то совсем неприметный,

А кому-то лишь предстоит еще кем-то стать.

Здесь край меланхолии, сумрака, веры, тумана,

Здесь слабые руки сплетают ткань дивных миров,

В историях о любви нет ни капли обмана,

Здесь вроде бы рай, только климат до боли суров.

ИЗ ВСЕХ ЧУДЕС

Я думаю о том, как тишина

Шагами гулко в доме раздается,

О том, как белолицая луна,

Выходит в небосвод и там смеется,

Как Солнце опускается в моря,

Своею кровью заливая океаны,

А утром вновь рождается заря,

И освещает города и страны.

Я думаю о том, как мир велик,

Сколь сложны перепутья и дороги,

Что жизнь моя для мира только миг,

А сам я тень, один из очень многих.

Я не могу заставить мертвых жить,

Или планеты вынудить крутиться,

Из всех чудес, способен лишь любить,

Покуда сердце в теле будет биться.

РАСПАНИ ОКНО

Распахни окно. Не бойся, давай. Сначала на маленькую щелочку… почувствуй упругую струйку ветра на щеке, поймай его, пусть гладкой жемчужиной он прокатится по пальцам и в последний момент сорвется, соскользнет из ладони. Улыбнись. Вдохни медленно и глубоко. Чувствуешь? Это запах первых весенних лучей, искристо-золотых, юных, как новорожденное солнце. Запах ожиданий, запах далекого моря, будущей травы, запах света. Открой окно шире. Не замерзнешь, не бойся… ты даже не заметишь момента, когда… я же говорю, весна уже здесь. Да, на этой самой кухне. Закрой глаза. Вдыхай… Деловой щебет птиц, далекие разговоры, тяжелое кольцо на большом пальце, золотые лучи, запутавшиеся в кудрявых медных прядях, и вот уже нет под ногами пола, лишь деревянная, облупившаяся от времени доска качелей безмятежно порхает вверх. Все выше и выше…

P.s. никогда не забывай об этом. Спасибо.

Coda

РАБ

Не умею раскрашивать книги,

Лишь плету нити тонкие строк,

Паутинкой бессчетные лиги

Протянулись на сотни дорог.

Я сплетаю границы миров,

Добавляю в них краски и ткани,

Яркий шепот горящих костров,

Нежность тихую горьких страданий.

Я сплетаю все нити вокруг,

Я запутан в своей паутине.

Где ты, верный и преданный друг?

Как мне звать тебя лучше отныне?

Я всесилен, беспомощен, слаб,

Разрывая оковы и узы,

В глубине души, все-таки раб

Своей собственной доли и музы.

НАВСТРЕЧУ

По клавишам ветром весенним бежать,

Нежно пригладить пальцами струны,

Крылья расправить и мерно дышать,

Поверив в заботу и ласку фортуны.

Вспомнить, как лёгки весной облака,

Запах рассвета и книжные дали,

К прошлому прикоснуться слегка,

Зажечь фонари, чтобы свечи пылали.

Проснуться, спуститься на пол босиком,

Окна открыть, своей жизни навстречу.

Вдохнуть глубоко. Улыбнуться тайком.

Может быть, время все-таки лечит?