Текст книги "Дневник эгоистки, или Мужчины идут на красное"
Автор книги: Юлия Шилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ГЛАВА 11
Выбрав момент, когда мужчины особенно увлеклись игрой в карты и стали слишком бурно выражать свои эмоции, я собрала в кулак все свое самообладание и пулей бросилась к входной двери. К счастью, дверь была не заперта. Выбежав во двор, ярко освещенный уличными фонарями, я молила Бога только об одном: чтобы поблизости не было собак, потому что понимала, что если в доме таковые имеются, то у меня нет никаких шансов спастись.
Я не стала бежать к воротам, потому что хорошо понимала, что они закрыты. Я видела, что охранники их открывали и закрывали при помощи пульта, да и на столбе рядом с воротами была установлена видеокамера. Я заметила ее сразу, как только мы подъехали к дому. Оказавшись рядом с высоким забором, за которым находился соседний коттедж, я стала усиленно думать, как бы мне через него перелезть. Не придумав ничего лучше, я полезла на стоящее рядом с забором дерево, обдирая руки и колени до крови.
Я с отчаянием карабкалась на дерево и думала о том, как же сильно я хочу ЖИТЬ. В один миг все прошлые неприятности и неудачи отошли на задний план и остались где-то там, далеко, в других нереальных мирах. Я подумала, что если Бог даст, я выберусь из этого ада и вытащу из него Машку, то обязательно посмотрю на этот мир другими глазами и начну жить по-новому. Я больше никогда не буду страдать из-за того, что у меня не складывается личная жизнь. Я пойму, наконец, что быть молодой, интересной и одинокой женщиной – это вполне достойная участь. Я больше не буду стыдиться того, что меня не берут замуж. Меня не берут замуж только по одной простой причине: я сама этого не хочу. Я не буду пытаться соблюдать придуманные кем-то правила, и я смогу развеять миф о том, что одинокая женщина не может быть счастлива. Может! Вполне! Если она захочет, то может стать счастливой со своим одиночеством. Мужчины любят женщин только в начале отношений, а затем они просто перестают ценить то, что имеют, и начинают своих подруг использовать. Я не хочу давать себя использовать на законных основаниях. Не хочу и не буду!
Господи, если только все обойдется и мы с Машкой останемся живы, как же я буду ценить и любить собственную жизнь! Как же буду! Ведь я уже давно ничего не вижу в повседневной суете. Я потеряла способность радоваться. Я больше никогда не буду стесняться быть щедрой по отношению к себе самой. Как же глупо проживать жизнь и думать, что кто-то сможет сделать тебя счастливой. Да неужели счастливой я не смогу сделать саму себя?! Съесть мороженого, купить самой себе цветы, понежиться в душистой ванне. Больше никакой зависти и злости к окружающим меня людям! Я буду учиться быть добрее и терпимее. Если я буду в этой жизни кому-то завидовать и на кого-то злиться, то я буду вредить только самой себе. Я буду жить, дышать полной грудью и любить окружающих меня людей. В моей жизни не будет места никаким колебаниям, потому что я буду стараться быть решительным человеком. Если я останусь жива, то да здравствует новая я! В моем мире не будет места никакой критике. В моем мире будет жить только любовь!
Забравшись на дерево на уровень забора, я посмотрела на разодранные в кровь руки и заговорила сама с собой:
– Как же хочется жить. Как же хочется… Какая же я раньше дура-то была. Жила и ничего не понимала. Ничто не ценила. И себя тоже никогда не ценила. Не любила себя никогда! Разменивала свою любовь по мелочам! Злилась на себя постоянно, комплексовала, считала себя крайне несовершенной. Дура! Все время обижалась на людей и думала, что если они меня не любят такой, какая я есть, то я смогу заставить их себя полюбить! Идиотка! Главное, чтобы я любила саму себя! Если все обойдется и я останусь жива, то я обязательно буду к себе добрее. Что ж я раньше-то не понимала, что мне жить так хочется.
Держась за сук, я закрыла глаза и, стараясь побороть страх высоты, уговаривала себя спрыгнуть на соседний участок, потому что другим способом я не могла на него попасть. Я понимала, что находилась на достаточно большой высоте, что я могла переломать себе руки и ноги, но по мне было бы лучше что-нибудь сломать и остаться живой, чем умереть совершенно здоровой, ощущая собственную беспомощность оттого, что я никак не могу зацепиться за жизнь. Прыгнув вниз, я почувствовала острую боль в правом предплечье и глухо застонала.
– Больно-то как… Умирать, наверное, больнее.
На минуту мне показалось, что у меня сотрясение мозга, потому что достаточно сильно кружилась голова, а перед глазами мелькали огненные мушки.
– Неужели я жива…
Подняв голову, я вскрикнула от ужаса, увидев, что на меня несется большая агрессивная собака. Я понимала, что «кавказец» может порвать меня на части за считаные секунды, поэтому схватила лежащий неподалеку камень и закричала:
– А ну, пошла прочь! Прочь отсюда!
Кинув камень в собаку, я попыталась подняться с земли, но не успела. Собака яростно набросилась на меня, и я ощутила адскую боль. Мне было больно, страшно, я пыталась защищаться, но у меня ничего не получалось. Вдруг я увидела неподалеку человека с ружьем, который закричал:
– Лорд, фу! Фу, я сказал! – И тут я почувствовала жжение по всему телу, словно меня подожгли или ошпарили кипятком, и потеряла сознание.
…Открыв глаза, я посмотрела на сидевшего рядом со мной молодого мужчину и прошептала:
– Где я?
– В моем доме. – Мужчина был заметно взволнован. – Как ты себя чувствуешь?
– Тело болит.
– Еще бы. Мой Лорд так тебя потрепал! Мне пришлось немного тебя подштопать.
– Что значит «подштопать»?
– Зашить.
– Чем, нитками?
– Ну понятное дело!
– Обычными нитками?
– Не переживай, не обычными. Я врач. Хирург. У меня тут есть кое-какие инструменты. Пришлось вколоть тебе обезболивающее со снотворным и немного привести тебя в порядок.
– Значит, я попала в руки к хирургу. – Я постаралась улыбнуться, но почувствовала, что не могу это сделать: очень сильно болела разбитая и опухшая губа.
– Тебе повезло.
– Я знаю.
– Что ты знаешь?
– Мне повезло, что я осталась жива.
– Ну я не дал бы Лорду тебя загрызть.
– А почему у тебя такая злая собака?
– А какой она должна быть?
– Ну не такой же агрессивной!
– Она обязана охранять дом. Как, по-твоему, она должна среагировать на девушку, которая буквально свалилась с неба?
– Не с неба, а с дерева.
– Какая разница? Мне уже давно не нравилось это дерево. Все хотел спилить эти громадные ветки, которые свешиваются над участком, но все как-то руки не доходили. Природу жалко.
– Хорошо, что ты их не спилил.
Я посмотрела на стоящую рядом с собой капельницу и тихо спросила:
– Что ты мне капаешь?
– Не переживай. Это нужно для того, чтобы ты побыстрее пришла в себя, – улыбнулся незнакомец.
– Это не наркотики? – поинтересовалась я на всякий случай.
Мужчина изменился в лице и произнес недовольным голосом:
– Я не занимаюсь наркотиками. И, к твоему сведению, наркотики в вену не капают. Их колют.
– Извини. У меня просто голова совсем плохо соображает.
– Извиняю. Как тебя зовут?
– Лиза.
– Меня Феликс.
– Как?
– Феликс, – повторил мужчина.
– Никогда еще мне не доводилось знакомиться с мужчиной, носящим такое имя.
– Что, не нравится?
– Имя очень красивое. Просто какое-то непривычное. – Я замолчала, замкнулась и снова заговорила только тогда, когда Феликс собрался выйти из комнаты. – Ты куда? – испуганно спросила я и почувствовала, как громко стучит мое сердце.
– Выйти нужно.
– Куда?
– В другую комнату, – усмехнулся Феликс.
– Зачем?
– Послушай, я что, должен перед тобой отчитываться? В конце концов, я у себя дома.
– Тогда скажи, сколько сейчас времени.
– Восемь часов утра.
– Это я так долго спала?
– Разве это долго? Вот если бы ты проснулась к обеду или вечером, то это был бы другой разговор. Я бы тогда тебе сказал, что ты поспать любишь.
– А ты что, вообще не ложился?
– Пока нет.
– А чем ты занимался?
– Тебя лечил. Зашил, поставил капельницу – словом, привел в порядок.
– Значит, ты врачебную практику не оставляешь даже в загородном доме?
– Жизнь заставляет. Вон какие девушки ко мне по ночам на участок прямо с деревьев прыгают.
– И часто к тебе такие девушки прыгают?
– Ты первая.
Облизав пересохшие, разбитые в кровь губы, я увидела лежащую на полу свою одежду и только сейчас поняла, что лежу в одном нижнем белье.
– А кто меня раздел?
– Я, – все с тем же невозмутимым спокойствием ответил Феликс. – Твоя одежда порвана, на ней кровь. Стирать нужно. Хотя, если честно, стирать там нечего. Нужно выкидывать. Лорд все в клочья разодрал. Остались одни лохмотья.
– Ну и собаку ты воспитал! Разве можно так кидаться на беззащитную женщину?
– Собака обязана дом сторожить, а беззащитные женщины не должны прыгать по ночам с деревьев, вторгаясь в чужую частную собственность.
– Получается, что если бы ты из дома не выбежал, то твой Лорд меня бы на смерть загрыз?!
– Но я же выбежал.
– Хоть на этом спасибо.
Как только Феликс вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь, я почувствовала неладное, быстро вытащила из вены иглу, прижала к месту укола ватный тампон, чтобы не шла кровь, и, превозмогая головокружение, встала с кровати. Перед глазами все плыло, а во всем теле ощущалась жуткая слабость.
Я даже не сомневалась в том, что Саша и двое охранников уже знают о моем местонахождении. По-другому просто не могло быть. Ночью всегда тихо. В тот момент, когда я прыгнула на соседний участок, я вскрикнула то ли от страха, то ли от боли. Я помню, как страшно у меня болело предплечье. В тот момент мне показалось, что у меня перелом или трещина. Рука и сейчас болит, пусть не так сильно. А потом эта бешеная собака… Она громко лаяла, бежала ко мне, а я отчаянно кричала. Если на мои крики о помощи выбежал Феликс, то их не могли не услышать люди Али. Они, конечно же, первым делом бросились в спальню и, увидев мертвого Жору, сразу поняли, в чем дело. Всем сразу стало понятно, что я сбежала. Злоумышленники сразу же бросились к Феликсу и попросили вернуть беглянку на место. Увидев меня, ободранную, истерзанную и покусанную собакой, лежащую в луже крови без сознания, все дружно решили оставить меня у Феликса до утра для того, чтобы он привел меня в «товарный вид» к приезду Али. Феликс согласился. Тем более (я даже не сомневаюсь в этом) ему еще хорошо заплатили. Теперь я пришла в себя, да и лекарства осталось прокапать совсем немного. Феликс пошел звонить соседям, чтобы сообщить им, что меня уже пора забирать. Он честно отработал свой гонорар и теперь хочет только одного – поскорее освободить свой дом от непрошеных гостей и хорошенько выспаться.
Подняв с пола свою одежду, которую и одеждой-то нельзя было назвать, я посмотрела на эти лохмотья и вновь кинула их на пол.
ГЛАВА 12
Взяв стоящую на столе вазу, я подумала о том, что она может пригодиться мне в целях самообороны, и, заметно пошатываясь от слабости, вышла из комнаты. В доме было тихо, и создавалось такое впечатление, что в нем никого нет. Скорее всего, Феликс сейчас у соседей и может вернуться вместе с ними в дом с минуты на минуту, так что никак нельзя сейчас медлить, потому что это может мне слишком дорого стоить. Спустившись на первый этаж, я быстро прошла на веранду и, открыв входную дверь, вскрикнула. Лежавший неподалеку от крыльца Лорд тут же встал, раздул ноздри и устрашающе зарычал.
– Проклятая псина!
Быстро захлопнув дверь, я затряслась, словно в лихорадке, и подсознательно почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит и сверлит меня взглядом. Резко обернувшись, я увидела стоящего в нескольких метрах от меня Феликса и прошептала:
– Дай мне уйти.
– Куда ты собралась? – мягко спросил меня Феликс.
– Дай мне уйти, – повторила я свою просьбу.
– В нижнем белье? Ты на себя в зеркало смотрела?
– Там опять твоя собака. Она меня караулит.
Феликс внимательно на меня посмотрел и остановил свой взгляд на вазе, которую я держала в руке в целях обороны.
– Послушай, Лиза, а вазу-то мою ты зачем прихватила?
– Это на всякий случай.
– На какой такой случай?
– На случай того, если мне придется дать тебе по голове.
Феликс изменился в лице и заговорил со мной ледяным голосом:
– Послушай, девушка, а тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь?! Я вытащил тебя из пасти Лорда, не спал всю ночь, пытаясь поднять тебя на ноги…
– А сколько тебе за это заплатили? – перебила я Феликса.
– Что?
– Я спрашиваю, сколько тебе за это твои соседи денег отвалили? Ты уже им позвонил? Они сейчас придут?
– Ты что несешь? – Феликс посмотрел на меня таким подозрительным взглядом, словно пытался определить, не сошла ли я с ума. – Ты головой сильно ударилась?
– Сильно.
– Я подозревал, что у тебя сотрясение, но не думал, что ты рассудок потеряла.
– Убери своего пса и открой мне ворота. Дай мне уйти. Если ты вернешь меня своим соседям, то ты совершишь страшный грех. Я не для того так рисковала, чтобы вернуться обратно. Ты же врач. Ты должен помогать людям, а не сотрудничать с преступниками.
От моих последних слов Феликса заметно передернуло, и он сразу поинтересовался:
– А с какими это преступниками я сотрудничаю?
– С твоими соседями.
– Да я вообще не знаю, кто по соседству живет, – постарался переубедить меня он.
– Как же так? Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто живет в соседнем коттедже?
– Не знаю. Во-первых, понятие «дружные соседи» осталось в прошлом, а времена и нравы, как известно, очень меняются. Сейчас люди, что на одной лестничной площадке живут, друг с другом не здороваются. А что тогда говорить о загородных домах? Всех интересует жизнь только на своем участке, а что там, за его пределами, мало кого интересует. Во-вторых, это не мой дом, и не я его хозяин.
– Как не твой дом?
– Вот так.
– А что ты тогда здесь делаешь?
– Это дом моего друга. Я сам здесь неделю живу. Откуда я могу знать соседей, если я здесь сам без году неделя? Мой друг ничего мне не рассказывал о своих соседях. Просто дал ключи от дома, и все. Я бывал здесь несколько раз раньше.
– Ты хочешь сказать, что с тех пор, как я попала на твой участок, меня никто не искал?
– А кто должен был тебя искать?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Да никто тебя не искал. Никто не звонил, не приходил, и уж тем более не давал мне денег, как ты подумала.
От волнения я уронила хрустальную вазу на пол и затряслась, словно в лихорадке. Прикрыв рот ладонью, я растерянно посмотрела на разбитую вазу и прошептала:
– Я не хотела…
– Подумаешь, это же просто ваза.
– Ты не сердишься?
– Нет.
Феликс обнял меня за плечи и притянул к себе. Я положила голову ему на грудь и замолчала. Так мы простояли несколько минут.
– Здесь ты в безопасности, – наконец нарушил молчание Феликс.
– Мне жутковато.
– Не беспокойся. Лорд не пустит никого в дом.
– Ты не знаешь этих людей: они не остановятся ни перед чем. Сейчас приедет Али, и они возьмут этот дом штурмом. Нужно вызвать милицию. Там же Машка. У тебя есть телефон?
Феликс слегка меня отстранил, достал из кармана мобильный и протянул его мне.
– Звони.
– Как вызвать милицию?
– Ноль два.
– Точно, ноль два. Совсем из головы вылетело.
– Тебе набрать?
– Нет. Я сама.
Взяв в руки мобильный, я набрала нужные цифры и… сбросила звонок.
– Ты что? – непонимающе посмотрел на меня Феликс.
– Нет. В милицию звонить нельзя.
Я вернула телефон Феликсу и подумала о том, что звонок в милицию – это палка о двух концах. Конечно, только милиция может спасти Машку, но ведь я могу угодить в тюрьму… Сегодня ночью я убила человека, а любое убийство влечет за собой наказание. Мне будет трудно доказать, что я всего лишь пыталась защитить себя. Я же только начала жить… Какая, к черту, тюрьма?!
– Твой пистолет я подобрал и спрятал, – прервал мои размышления Феликс.
– Какой пистолет?
И тут же я вспомнила, что лезла на дерево, не выпуская Жориного пистолета из рук. В тот момент, когда я прыгнула, он упал. А ведь пистолет мне бы мог пригодиться в тот момент, когда на меня нападала собака.
– На нем кровь была, – словно читал мои мысли Феликс. Ну, конечно, ведь именно пистолетом я нанесла сокрушительный удар деду по голове! – Я его замотал в полотенце и спрятал. Может, лучше от него избавиться? Он паленый?
– Что значит паленый?
– На нем висит какое-нибудь убийство?
– Ничего на нем не висит. Я из него даже не стреляла.
– А почему на нем кровь?
– Я им одного человека по голове ударила. – Я отвела глаза в сторону, стараясь не встречаться с Феликсом взглядом.
– И что стало с этим человеком?
– Я его подушкой задушила. Сначала ударила, а потом подушкой задушила.
Феликс прокашлялся и заметно отодвинулся от меня.
– Ты что?
– Ничего.
– Ты меня боишься, что ли?
– Я что-то плохо понимаю, кто ты такая. А еще я очень хочу спать. Я всю ночь с тобой просидел.
– Так ложись…
– А ты меня подушкой не задушишь? – ухмыльнулся Феликс.
– А это уже не смешно.
Я осмотрелась по сторонам и увидела висящее на стене зеркало. Вглядевшись в свое отражение, я вскрикнула:
– Неужели это я?
– Ну да. Мой Лорд тебя немного потрепал. Да и упала ты капитально: губу разбила, плечо. Вполне возможно, что заработала сотрясение мозга.
– А у меня не перелом? – Я указала на больное плечо.
– Я смотрел. Думаю, что у тебя просто очень серьезный ушиб.
Феликс протянул мне махровый халат и как-то устало сказал:
– Оденься. Ты вся дрожишь. Тебе бы тоже не мешало поспать.
– Я уже выспалась.
– Ты посмотри на себя. Ты же очень слабая. Иглу капельницы зачем-то выдернула, ведь я лекарство еще не докапал.
– Феликс, ты ложись, а мне нужно подумать. Можно, я у тебя побуду? Ты же меня пока не выгоняешь?
– Да куда тебя выгонишь в таком виде. Тебе, по-хорошему, в больницу надо. Мой Лорд тебя подрал, значит, мне тебя и лечить.
Еще раз посмотрев на себя в зеркало, я зажмурила глаза и затрясла головой. Я молчала, потому что не могла больше выдавить из себя ни единого слова. Не обращая внимания на Феликса, я села прямо на пол и обхватила руками колени. В памяти пронеслись все произошедшие за последнее время события: внезапная смерть Руслана, Машка, оставшаяся без жениха за три дня до свадьбы, авария за городом, пансионат, разговор с братками и знакомство с Жорой… Затем подмосковной коттедж… Убийство… Побег… Большая собака… Томящаяся в подвале Машка, которую необходимо срочно вызволить.
Я подумала о том, что сейчас на одной чаше весов жизнь моей подруги, а на другой – убийство, за которое меня могут осудить. Я могу жить тихо, спокойно и не отвечать ни за что перед законом, только о дальнейшей Машкиной судьбе не будет ничего никому известно. Моя подруга в беде, а я поступаю достаточно подло и думаю не о ней, а о себе. А ведь она так нуждается в моей помощи! Получается, что я предала ее, пойдя на поводу у собственной трусости. Сейчас самое время подумать о ней. Сначала о ней, а уж потом о себе. В конце концов, я могу найти хорошего адвоката, который сможет за меня постоять и попробовать доказать, что убийство было совершено в целях самообороны или, на худой конец, по неосторожности. Хотя, конечно, невозможно по неосторожности ударить человека пистолетом по голове, а затем по такой же неосторожности его задушить.
Если я ценю дружбу и умею дружить, значит, сейчас я должна подумать о Машке, а уж потом – о себе. Получается, что вместо того, чтобы помочь лучшей подруге, я просто теряю время и ищу оправдания собственной трусости.
– Дай телефон, – вновь попросила я Феликса.
– Будешь звонить в милицию? – прочитал мои мысли он.
– Да, – кивнула я и, задыхаясь от волнения, принялась набирать номер.
ГЛАВА 13
Милиция приехала только к обеду. За это время Феликс уже успел дозвониться хозяину дома и узнать, что по соседству живет мужчина восточной национальности, которого и в самом деле зовут Али. Вернее, постоянно он проживает в Москве и в дом наведывается не слишком часто. Более подробной информации узнать не удалось. Феликс был прав: соседи сейчас редко общаются друг с другом, поэтому хозяин дома об Али практически ничего не знал.
Феликс любезно предложил мне свой спортивный костюм. Я облачилась в него и отправилась встречать подъехавший к дому наряд милиции. Рассказав стражам порядка о том, что творится в доме по соседству, я вместе с ними подошла к коттеджу, в котором прятали Машку, и посмотрела на висящую над воротами видеокамеру.
– Они вас вряд ли в дом пустят, – произнесла я, заикаясь. – Я же вам говорю, что там вооруженные люди. Они держат в подвале мою подругу и могут устроить перестрелку.
Про убитого Жору я, конечно же, не сказала, придя к выводу, что, как только милиция найдет труп, лучшим выходом будет для меня от всего отказываться. Мол, на меня просто наговаривают, и я не имею к произошедшему никакого отношения.
– По-моему, в доме никого нет, – произнес один из стражей порядка и вновь нажал на кнопку звонка.
– Есть. Просто они не хотят открывать, – стояла я на своем.
Милиционеры смогли открыть массивные ворота дома не раньше чем через час. На территории дома было пусто. Никаких признаков того, что в доме находятся люди. Подбежав к дереву, с которого я спрыгнула на соседский участок, я стала рассказывать о том, как мне, по счастливой случайности, удалось сбежать.
– В доме никого нет, – заявили стражи порядка, осмотрев коттедж.
Они смотрели на меня таким странным взглядом, словно не верили в правдивость моих слов и считали меня сумасшедшей.
– Вы мне не верите? – Ценой величайших усилий я сдерживала свои слезы и не позволяла себе плакать.
Мне было жутко обидно оттого, что мне не хотят верить. Я боялась за Машку. Боялась так сильно, как ни за кого еще никогда не боялась. Я даже не сомневалась в том, что входная дверь заперта, но была уверена в том, что ее нужно ломать. И чем быстрее, тем лучше.
– Что за шум? – С этими словами на территорию дома зашел сухонький старичок. Работники милиции переглянулись и попросили его представиться.
– Я охранником в этом доме работаю. Живу здесь в деревне недалеко. Вот, на пару часов к себе в дом ходил да за продуктами в магазин. А в чем, собственно, дело? Что случилось? По какому праву посторонние на участке?
– Вы что, не видите, что мы из милиции? – оскорбились стражи порядка.
– Вижу, – моментально присмирел дедуля.
– А разве милиция бывает посторонней?
– Не бывает. Просто я подумал, что вы адресом ошиблись.
– Кто у тебя в доме?
– Никого, – пожал плечами дедуля. – Я же говорю, что я только два часа отсутствовал.
– Открывай дверь. Мы должны дом проверить.
– Хозяин не велел никого пускать.
– У нас есть сведения, что в подвале дома держат девушку.
– У вас неверные сведения, – замотал головой дед и в доказательство своих слов побежал отпирать входную дверь.
Когда мы прошли следом за дедом в дом, я ощутила, как сильно закружилась моя голова, и оперлась на руку Феликса.
– Что-то мне нехорошо.
– Тебе не нужно заходить в дом. Посиди на крыльце, а я сейчас вернусь.
– Я боюсь.
– Кого? Ты же видишь, здесь никого нет.
– Все равно боюсь…
Феликс прошел следом за милиционерами. Я пыталась держать себя в руках, но у меня это не очень-то получалось. Слишком свежи были в памяти воспоминания сегодняшней ночи. До такой степени мне еще никогда не было страшно. Мне даже показалось, что еще сутки назад я вообще не знала, что такое страх. Дождавшись, когда Феликс в окружении милиционеров выйдет из дома, я смогла встать и вновь почувствовала, что стражи порядка как-то странно смотрят на меня.
– В доме никого нет.
– А вы в подвале смотрели?
– Я подвал открывал, – поспешил с ответом дедуля. – В подвале отродясь никого не было.
– Вы в подвале смотрели??? – не обращая никакого внимания на деда, обратилась я к милиционерам.
– Мы осмотрели весь дом вместе с подвалом. Нигде никого нет.
– Значит, Машку уже в Малаховку перевезли. Значит, мы уже опоздали.
– В какую Малаховку?
– В подмосковную. Теперь Машка в борделе будет работать, или ее на органы продадут. Это как Али решит.
Милиционеры переглянулись и вновь посмотрели на меня, как на сумасшедшую.
– Вы думаете, что я все придумываю?! Что вы на меня так смотрите?! Вы думаете, я из психушки сбежала?! Там, на втором этаже, в спальне лежит труп!
– Какой еще труп?
– Вы что, его не видели?
Я не знаю, откуда у меня взялись силы. Я бросилась в дом и поднявшись на второй этаж, распахнула дверь спальни. К моему удивлению, в комнате трупа не было. Аккуратно заправленная кровать и хорошо проветренное помещение… Ни покойника, ни следов моего преступления. Я уже не знала, верить ли мне себе самой или не верить.
– Девушка, что ли, не в себе? – поинтересовался поднявшийся следом за мной дед у запыхавшихся милиционеров.
– Где труп? Куда спрятал? – прямо в лоб спросила я деда.
– Какой труп? – Охранник невинно захлопал глазами.
– Жорика знал?
– Какого Жорика?
– Сутенера?! Вербовщика девушек?
– Хозяина этого дома зовут Али.
– Хватит пургу нести, – злобно произнесла я и обратилась к милиционерам: – Когда я убегала из дома, то видела, что на этой кровати лежал труп того мужчины, который уговорил нас с подругой приехать в этот дом. Он представился вдовцом-миллионером. Обещал отвезти нас на праздник жизни с фейерверком и цыганами. Мы выпившие были. У Машки через три дня свадьба, а жених пропал. Вот и набрались с горя. Одним словом, мы уши развесили и в этот дом приехали. Перед тем как отсюда сбежать, я видела здесь труп этого фальшивого миллионера. И куда он делся?
Я обыскала всю комнату, даже заглянула под кровать, но никакого трупа не нашла.
– Чисто сработано. Даже следов никаких не оставили.
– Девушку психиатру показать надо, – посоветовал стражам порядка охранник. – Она говорит, что вчера пила много. Вот у нее, видимо, на почве алкоголизма произошло помутнение рассудка. Такое часто бывает. Может, она, конечно, еще чего-нибудь и покурила. Вот ей трупы мерещиться и начали. Налицо белая горячка. В таком состоянии она опасна для общества.
– А этого тут вообще ночью не было, – сказала я, показывая на охранника. – Он, скорее всего, только утром нарисовался. Ночью здесь совсем другие ребята были.
– Да я всю ночь здесь дежурил, – нахмурил брови охранник. – Какие ребята? В этот дом, кроме хозяина и его семьи, никто не приезжает.
– А хозяин кто? – поинтересовались стражи порядка.
– Очень уважаемый человек. Бизнесмен.
– Бизнесмен, – рассмеялась я истерично. – Да вы хоть можете себе представить, какой у него бизнес? Вы знаете, чем он занимается? Он девушками торгует!
– Да за такую клевету хозяин на эту дуру в суд подать может! Хотя видно, что девка головой-то больная, а это значит – убогая.
Я твердила, что нужно найти дом в Малаховке, что необходимо арестовать Али и сделать все возможное, чтобы он раскололся и рассказал всю правду. Но меня мало кто слушал. Работники милиции смотрели на меня с каким-то сожалением и даже с сочувствием. Чем больше я говорила, тем больше убеждалась в том, что мне никто не верит.
– У меня подруга пропала. Вы понимаете? – Я посмотрела на мужчин глазами, полными слез, но не нашла ответной реакции.
Я спускалась вниз по лестнице на ватных ногах. Затем молча наблюдала за тем, как Феликс прощается с милиционерами, извиняется и дает им деньги.
– Вот дура сумасшедшая, – выругался охранник и закрыл за нами ворота.
Мы с Феликсом вернулись в его коттедж, уселись на крыльце, прижавшись друг к другу.
– Зачем ты перед ними извинялся?
– За ложный вызов.
– Но ведь он был не ложный!
– Для них – ложный.
– А денег ты ментам зачем дал?
– Затем, чтобы тебя на медицинское освидетельствование не повезли.
– Все равно бы никуда не повезли. Да и пусть проверяют: я совершенно нормальный, вменяемый человек. Пусть хоть детектор лжи используют, я говорю правду. Хорошо у нас милиция работает! Никого не нашла, денег слупила и уехала. Не думала, что за так называемый ложный вызов еще и платить надо.
– Лиза, я понял, что у тебя очень серьезные проблемы. Мне пришлось дать милиции денег, чтобы их у тебя не стало еще больше.
Последние слова Феликса произвели на меня очень сильное впечатление. Я заметно поежилась и прошептала:
– Как же ужасно мы живем. Именно поэтому я хочу иммигрировать в Австралию.
– А почему именно в Австралию?
– Потому, что мне так хотелось бы узнать, что же такое правовое государство, и обрести уверенность в завтрашнем дне. Так надоело жить в этой стране и чувствовать себя бесправным ничтожеством. Только и успевай отваливать всем деньги.
– Можно подумать, в Австралии деньги никому не нужно отваливать.
– Нужно, но только не таким скотским образом. У меня в Австралию знакомая уехала.
– Навсегда?
– Навсегда.
– И как ей там?
– У нее произошла переоценка жизненных ценностей, к ней пришло трезвое восприятие реальности. Она научилась воспринимать мир так, как воспринимают его австралийцы. Я ей завидую.
– Почему?
– Потому, что она смогла уехать, и у нее хватило на это духу. Сейчас она улыбается, вспоминая свою прошлую жизнь: вечная беготня, стремление побольше урвать и все это спрятать, желание пройти туда, куда тебя не пускают. Сердечные приступы и головные боли. Нервные срывы. Вечно унылые, злые, недовольные жизнью лица. Когда она здесь жила, то практически не улыбалась.
– А за границей все улыбки фальшивые.
– Это не имеет значения. Намного приятнее смотреть на фальшивые, но улыбчивые лица, чем искренние, злые и раздраженные. Моя знакомая устроилась на работу, получила кредит на квартиру. Купила машину. Отработает положенные пять дней в неделю и на выходные едет к океану. Понимаешь, в России она очень боялась старости, а в Австралии это ее совершенно не беспокоит. Она работает сорок часов в неделю, и ей всего хватает, не нужно никаких дополнительных заработков. На заработанные деньги вполне можно жить, и жить неплохо. Жить, дышать, улыбаться и путешествовать. Моя знакомая знает, что у нее вырастут дети, будет выплачен кредит на квартиру, машина на гарантии, в пенсионный фонд идут отчисления. За здоровьем следят. Прекрасный воздух, дышится легко. Всего хватает в меру. Основной австралийский девиз – «наслаждайся и расслабляйся». Только в этой стране она узнала, что такое уверенность в завтрашнем дне. Говорит, что это просто необыкновенное чувство.
– Может быть, твоя подруга и права, – только и мог сказать задумавшийся Феликс.
– Это так гнусно, когда средства массовой информации смакуют подробности жизни детей олигархов и воров. Читаешь прессу, видишь по телевизору людей, которые бесятся с жиру, и приходишь к мысли, что возвращаются времена Достоевского. Ладно, если бы эти люди имели честный бизнес, но ведь в этой стране честный бизнес невозможен. Жируют те, кто за копейки, пользуясь связями, приватизировал и распродал Россию оптом и в розницу. Все эти люди, разворовавшие Россию, – позор для страны. Противно смотреть, с каким размахом они развлекаются. Жутко это все для страны, в которой миллионы инвалидов, стариков, больных детей и людей, живущих за чертой бедности. Казалось бы, что эти богатые люди должны быть умны, но как бы не так! Всматриваешься в их самодовольные лица, и тебе становится страшно. Только в нашей стране можно наблюдать, как люди сходят с ума от денег. Страшно, что фактически подобные люди управляют страной.
