Текст книги "Я стерва, но зато какая, или Сильная женщина в мире слабых мужчин"
Автор книги: Юлия Шилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 10
Пьяный свёкор еле стоял на ногах и целился в меня из пистолета. Я смотрела в дуло и боялась пошевелиться. Отлично понимала, что оружие в руках нетрезвого человека запросто может выстрелить...
– Ну что, сука? Поговорим по-другому. Какое право ты имела завладеть наследством моего отца?!
– Убери пистолет. Мы с тобой обо всём поговорим, только без оружия. Ты сейчас очень пьян и ничего не соображаешь.
– Я убью тебя, сука. Видел всяких сук, но такую впервые!
В этот момент в комнату ворвался перепуганный Леонид, кинулся на пистолет и закричал:
– Батя, ты что, с ума сошёл?!
Между мужчинами началась перепалка. Пистолет выстрелил, и Леонид рухнул на пол...
Спустя несколько часов мы со свекровью сидели под дверью операционной и ждали, пока Лёне сделают операцию. Свёкор, так и не понявший, что натворил, остался дома спать. Свекровь вытирала платком слёзы и постоянно твердила:
– Это всё из-за тебя. Пока тебя не было в нашей семье, у нас было всё хорошо. Как только появилось ты, на нашу голову посыпались несчастья.
– Прекратите. Я не могу это больше слушать. Давайте лучше вместе молиться, чтобы операция прошла хорошо и Лёня остался жив.
Когда через несколько часов из операционной вышел врач и сообщил, что операция прошла успешно и с Леонидом всё будет в порядке, мы на несколько минут позабыли о нашей вражде и обнялись.
Через пару дней нам разрешили проведать Лёню. Мы зашли в палату втроём: я и Лёнины родители. Я села рядом. Молчаливый и бледный свёкор встал у окна, а свекровь наклонилась над сыном и испуганно заговорила:
– Лёня, сынок, не надо отца в тюрьму сажать. Ведь он же не специально. Это просто несчастный случай... К тебе из полиции приходили?
– Мама, ну я же не сумасшедший подставлять папу. Ко мне приходили из полиции. Я им сказал – не помню толком, что со мной произошло. Был сильно выпивший, мол, тяжело переживал смерть деда и то, что дед не переписал на меня наследство. Из-за этого хотел покончить с собой. Выстрелил в себя, о чём очень сильно жалею. У полиции больше ко мне вопросов не было. Всё выглядело достоверно. Так что за папу не переживай.
Свёкор со слезами на глазах подошёл к сыну, сел на краешек кровати и обнял его:
– Сынок, прости меня. Ты же знаешь, я не хотел. В тот вечер, когда огласили завещание, у меня было помутнение рассудка. Сам не понимал, что творил.
– Да ладно, папа, дело прошлое. Главное, всё обошлось. Пожалуйста, оставь нас с женой наедине.
Когда родители вышли, Лёня попросил меня сесть к нему на кровать и посмотрел так, что у меня дрогнуло сердце.
– Анфиса, давай не будем разводиться. Я хочу с тобой жить. Клянусь, больше не буду играть. И с Маринкой встречаться и перезваниваться тоже не буду.
– Даже не знаю, верить тебе или нет, – произнесла я задумчиво.
– Верить, – умоляюще посмотрел муж.
– А вдруг ты решил жить со мной из-за моих денег? Я же теперь далеко не бедная девушка.
– У меня своих денег полно, – обиженно произнёс Леонид.
Мы оба улыбнулись, и я приняла решение сохранить семью.
– Я люблю тебя, – сказал Лёня и нежно поцеловал мне руку. – Фиг с ним, с этим наследством. Я не держу зла на деда. Ведь если бы не его ультиматум насчёт женитьбы, я бы не встретил тебя.
– Встретить-то по-любому бы встретил, ведь я же перегородила твою машину своей.
– Мы бы тогда, наверное, покричали друг на друга, и всё. А дед подтолкнул меня к более близкому знакомству, и за это огромное человеческое ему спасибо. Я хочу, чтобы у нас был ребёнок.
– Сначала нужно, чтобы ты покончил с прошлым.
– Уверяю, теперь у нас всё будет по-другому! Выхожу из больницы и начинаю новую жизнь!
После того как Лёню выписали, родители улетели в Москву. Мы с мужем остались на вилле. Он был ещё слишком слаб, чтобы приступать к делам в банке. Странно, но у нас всё было отлично. Лёня оказался пылким и страстным, при каждом удобном случае лез мне под юбку. Сказал, что я слишком развратная, но ему так не хватало бесцеремонной женщины, которая бы расстёгивала ему штаны тогда, когда ей этого захочется, наплевав на все нормы, правила и приличия. Он всегда мечтал о дрянной девчонке в постели. За прошедшие сутки я целовалась столько, сколько ни разу не целовалась за всю свою жизнь. И это было такое потрясающее состояние! Я не могла оторваться даже на минутку от его губ, а он от моих. Я не хотела прятать свои мысли, чувства, эмоции и постоянно влажное от умопомрачительной страсти тело.
Сейчас я не хотела думать о том, что в моей жизни были другие мужчины. И пусть эти мужчины причинили мне сильную, мучительную боль, а в ту минуту, когда я меньше всего ожидала, били под дых. Я закрывала глаза, корчилась от боли, в который раз приказывала себе никогда больше не любить и корила себя за все свои слабости. И вот мне встретился мужчина, который подарил полузабытые ощущения, разбудил меня от спячки, взбудоражил и наглядно показал, как много я ещё не ощутила и как много не успела.
По вечерам я создавала нам с Лёней романтическую обстановку. Ароматические свечи в красивых подсвечниках, которые я специально зажигала в нашей спальне, эфирные масла жасмина или розы. Включала лёгкий джаз. Непринуждённая и даже сексуальная музыка нравилась нам обоим. Лёня всегда смотрел на меня взглядом, полным обожания, и всем своим видом показывал, что наслаждается моим обществом. Чтобы придать нашим вечерам ещё больше романтики, он приглашал меня на танец. В моём понимании танец – это форма ухаживания и, если хотите, соблазнения. Под влиянием музыки всегда возникает эротичный настрой. Оказавшись в объятиях, я с радостью отмечала, что наши тела движутся в унисон. А ведь совсем недавно каждый из нас слышал свою музыку.
Этой ночью я вновь была дрянной девчонкой. Я умела быть разной: тихой, скромной, страстной, буйной и безудержной. Никогда не боялась воплощать в сексе свои самые потаённые мечты, смелые желания и необузданные фантазии. Я чувствовала секс всем телом и всегда была уверена в своей сексуальной привлекательности. Я умела получать удовольствие не только от жизни, но и от постели. В конце концов, секс очень полезен для здоровья, и ни для кого не секрет, что он продлевает нам жизнь. Леонид осознавал, что я не просто личность, а личность сексуальная.
А затем мы вновь приняли вместе ванну с ароматическими маслами и лепестками роз, которые сохраняли свой сказочный запах и зазывали нас в страну удовольствий. На бортике ванны горели свечи с чарующим цветочным ароматом. Мы расслаблялись и восстанавливали душевное равновесие.
– Лёня, я хочу съездить к деду на кладбище.
Когда я стала собираться, Лёня встал, подошёл ко мне ближе, развернул, наклонил к столу и, быстро стянув с себя плавки, взял меня сзади. И опять это неземное погружение в бездну... Стоны, крики, оргазмы и испепеляющее физическое влечение...
– Послушай, ты стал прямо какой-то маньяк, – принялась я стыдить неугомонного мужа.
– Это ты меня таким маньячилой сделала, – не мог сдержать смех Леонид. – До тебя я был совершенно другим. Ты меня развратила.
– Я тебя не развратила, а привила хороший вкус. Послушай, ты ещё слишком слаб. Тебе нужно лежать.
– Хорошо, падаю в койку.
Пока Леня лежал и смотрел телевизор, я сходила на могилу к деду и, положив ему цветы, прошептала:
– Спасибо.
Я смотрела на дедову фотографию, вытирала слёзы и думала, как этот человек много для меня сделал... Просто взял и подарил мне жизнь, о которой я даже не могла мечтать. Посидев у могилы около часа, я встала, поцеловала фотографию и села в машину, чтобы поехать домой.
Почти сразу я обратила внимание, что машина странно себя ведёт.
«Нужно обязательно заехать в сервис», – подумала я и увеличила скорость.
Дорога была очень крутой и напоминала крымский серпантин. Я надавила на тормоз, чтобы сбросить скорость на повороте, но тормоза отказали, машина не вписалась в поворот, слетела с дороги и кубарем покатилась в пропасть. Не знаю, что я чувствовала в последние секунды, но отчётливо понимала, что МЕНЯ СПЕЦИАЛЬНО УБИЛИ.
...Я открыла глаза и увидела, что лежу в незнакомой комнате. Под капельницей. Рядом со мной сидит пожилая женщина и читает книгу.
– Где я? – с трудом прохрипела я и попыталась повернуть голову. Но сразу почувствовала резкую боль.
Женщина тут же бросила книгу и куда-то убежала. Через минуту в комнату вошёл седовласый мужчина и с акцентом произнес:
– С возвращением на нашу грешную землю.
– Где я? – вновь задала я вопрос, ощущая, как сильно болит тело.
– Ты в моём доме. Это в Швейцарии.
– Как я могла оказаться в Швейцарии? Почему я здесь?
– Потому что я решил тебе помочь и вернуть к жизни.
– Что со мной произошло?
– Ты попала в автомобильную катастрофу.
– Что-то припоминаю...
В голове начали проноситься воспоминания. Вот я еду по дороге... Вот крутой поворот... Чтобы вписаться в поворот, я пытаюсь сбавить скорость, нажимаю на тормоз, а он не работает. Я громко кричу и падаю...
– Я ездила на кладбище к деду. До кладбища с тормозами всё было нормально. Они были исправны. Я пробыла на кладбище около часа, а когда села в машину, то сразу поняла, что она неисправна и в ней что-то не так. А что было потом?
– Отлично, – обрадовался незнакомец.
– Чему вы радуетесь?
– Тому, что у тебя сохранились сознание и память.
– Быть может, вы всё-таки расскажете, как я здесь оказалась. Ничего не понимаю.
– Ты готова услышать правду?
– Конечно.
– У меня было большое горе. Трагически погибла жена. Я приехал в морг забрать её тело и перевезти в Швейцарию. Каково было моё удивление, что в столь неприятном учреждении я встретил своего друга молодости. Он работал врачом. Посидели, немного поговорили. Ведь столько лет не виделись. Мы вместе учились в медицинской академии. Я спросил, как ему здесь работается. Он сказал, что уже привык и работа ему нравится. Тут он признался мне, что впервые за все время работы в морге с ним произошла невероятная вещь. Когда он осматривал один труп, тот ожил. Девушка была в коме.
– Как же врачи не заметили?
– В том-то и дело, что врач «скорой помощи» зафиксировал смерть. Однако пациентка оказалась живой. В морге к ней вернулись жизненные функции. В этот момент за телом приехал её свёкор. Врач сказал ему правду и предупредил, что девушку ещё можно спасти. Нужно срочно вызывать реанимацию. Вместо радости мужчина испытал ужас. Он выписал чек на нереальную сумму денег и попросил девушку убить.
– Как убить?
– Вколоть яд. В общем, мужчина оставил чек и сказал, что заедет за телом через несколько часов. Сначала врач хотел позвонить в полицию. Он сразу понял, что это не случайная смерть, а натуральное убийство, но сумма на чеке перевесила. Он сказал, что не будет убивать девушку. Пусть она лучше умрёт сама. Всё равно в таком состоянии, без лекарств и врачебной помощи, долго не протянет. Когда мужчина приехал за трупом, он отдал ему тело другой, неопознанной девушки. Её должна была похоронить общественная организация, которая с этим особо не спешила. Одним словом, он просто решил поменять трупы. Ещё живую девушку придержать, а незнакомку отдать на захоронение. Таким образом сохранил деньги и дал возможность бедняжке умереть самой, потому что хорошо понимал: если отдать её свёкру, тот сам лично её добьёт.
– Я так понимаю, что живой девушкой в морге оказалась я?
– Ты, – кивнул седоволосый мужчина.
– Но почему я не умерла и оказалась здесь?
– Потому что я уговорил своего бывшего однокурсника отдать мне не только тело жены, но и твоё. Я тоже врач. Очень известный в Швейцарии. У меня своя клиника. Я умею творить чудеса. Этот уникальный случай взволновал меня с точки зрения медицины. Мне было интересно с тобой поработать. Я подумал, у меня получится сохранить тебе жизнь. Твой организм оказался достаточно сильным. Я похоронил жену и стал вытаскивать с того света тебя. Если честно, я уже не верил, что ты выйдешь из комы.
– Сколько я в ней пробыла?
– Год и четыре дня.
– Сколько?!
– Чуть больше года. Всё это время моя помощница помогала поддерживать твои жизненные процессы. Я перевёз тебя из клиники в свой дом, выделил тебе комнату и сиделку-медсестру, которая занималась только тобой. Это действительно невероятно. Ты вышла из комы, сохранила здравый рассудок и даже память.
– А вы, получается, сохранили мне жизнь. Как вас зовут?
– Генрих.
– Меня Анфиса. Генрих, я богатая женщина. Я обязательно вас отблагодарю.
– Я делал это не для денег. Я же сказал: ты заинтересовала меня с точки зрения медицины.
– Нет. Я умею быть благодарной.
– Анфиса, забудь. Тебе нечем меня благодарить.
– Почему?
– Потому что я навёл справки. Это было нетрудно сделать. Позвонил своему другу в морг, он рассказал, что было дальше. Тебя похоронили со всеми почестями. Всё, что принадлежало тебе, после похорон отошло твоему мужу.
– Но ведь это в том случае, если я мёртвая. Они ещё не знают, что я живая. Я им ещё покажу... – Из моих глаз полились слёзы, я ощутила, как лицо стало жечь. – Ой, как больно.
– Тебе нельзя плакать. В этой аварии у тебя просто чудом сохранились глаза.
– Они меня убили. После того, как выписали Лёню, свёкор со свекровью якобы уехали в Москву. Оказывается, свёкор никуда не улетел и организовал это убийство. Я вот только одного не пойму: как же удалось вместо меня отдать ему другое тело? Мы что, с той девушкой так похожи?
– Похожи.
– Как он не заметил подмену?
Генрих взял зеркало и, перед тем как дать мне посмотреться в него, сказал: ту девушку облили бензином и подожгли. Увидев отражение, я издала пронзительный крик. У меня не было ни нормального лица, ни волос, ни носа. Да и глаза теперь стали какими-то непонятными щелками. Одна сморщенная обожженная кожа. Очень много ожогов и на теле. От меня ничего не осталось...
– Теперь понимаешь, почему никто не заметил отличия? Когда машина сорвалась с обрыва, она загорелась. Тебя чудом вытащила компания, приехавшая в лес на пикник.
Генрих что-то ещё говорил, но я уже ничего не слышала. Я громко кричала, рыдала и даже не чувствовала боли оттого, что моё изуродованное лицо сильно щипало от слёз...
Глава 11
Когда я смогла встать и подойти к окну, то прижалась лбом к стеклу и прошептала:
– Что же мне теперь делать? Ведь я и отомстить не могу. Думала, сейчас объявлюсь и покажу всем, что живая. Но ведь теперь я урод. Я не могу вернуться в таком виде. Отблагодарить мне вас действительно нечем. Пользоваться вашей добротой дальше я не могу. – Я повернулась к Генриху и прошептала: – Пожалуйста, убейте меня. Вколите мне яд. Умоляю!!! – Я встала перед Генрихом на колени, но он тут же меня поднял. – Я прошу вас меня убить! Я вас умоляю!
– Я что, похож на сумасшедшего? Я спасал тебя не для того, чтобы убить.
– Я не хочу жить. Лучше бы вы меня не спасали! Лучше бы я такой себя никогда не видела!
У меня вновь началась истерика. Генрих попытался меня успокоить, подошёл поближе и прижал к себе:
– Успокойся, пожалуйста.
– Вы мной не брезгуете? Я же урод. Я больше не женщина! Я урод!
– Ты женщина, и ты должна продолжать жить.
– Как? Вы сдадите меня в пансионат для калек? Я и там всех распугаю. Может, будете проводить на мне опыты? Показывать меня студентам-медикам...
– Я хочу дать тебе новую внешность. Сам буду проводить над тобой опыты. Мне интересно, что получится. Пойми, я классный врач-пластик, и мне очень хочется поэкспериментировать.
– И чем закончатся эти эксперименты?
– Хуже не будет. Я буду очень стараться сделать тебя красивой. Главное, чтобы ты была готова к множественным утомительным операциям.
– Мне нечем платить.
– Я же сказал: мне не нужны деньги. Мне нужно твоё согласие.
– Да. Я согласна. Я на всё согласна!!! – прокричала я и уткнулась Генриху в грудь, содрогнувшись от боли. – Сделайте так, чтобы я не была уродиной!
Генрих сообщил, что приступить к первой операции он сможет не раньше, чем через пару месяцев. Я ещё слишком слаба. Днём он работал в клинике, а я ждала его дома. Несмотря на то что дом окружал большой частный сад, в котором можно было гулять, я ни разу не вышла во двор. Боялась показаться на глаза садовнику. Когда в дом приходила помощница по хозяйству, я закрывалась в своей комнате и ждала, пока она уйдёт, чтобы её не напугать. Когда в доме никого не было, на меня накатывало отчаяние. Я падала на пол и начинала кричать.
Генрих приказал помощнице завесить в доме все зеркала, оставив только зеркало в туалетной комнате, соединённой с его спальней. Он хотел, чтобы я перестала бояться, ведь если я видела своё отражение в зеркале, у меня начиналась истерика. Я рыдала и разбивала зеркала вдребезги. Страшное зрелище – видеть себя без бровей, без правильного разреза глаз, без губ и точёной шеи. Только многочисленные шрамы и расплавленная, скомканная от ожогов кожа...
Сколько бы я ни говорила, что жизнь потеряла для меня всякий смысл, в глубине души всё равно теплилась надежда, что мое лицо всё же можно привести в порядок. Я понимала, что уже нельзя сделать меня такой, какой была раньше, но для начала я хотела бы выглядеть так, чтобы от меня не шарахались люди. Пусть не красавица, но только не уродина.
– Ты почему сегодня ничего не ела? – спросил меня Генрих, вернувшись из клиники. – Помощница сказала, что стучалась к тебе в комнату, но ты не открыла ей. Она хотела тебя покормить.
– Не хочу, чтобы меня кто-то видел.
– Пока ты лежала в коме, она видела тебя каждый день, лечила и обрабатывала кожу от пролежней. С каких пор ты стала её стыдиться?
– Тогда я ничего не понимала. А сейчас мне стыдно.
– Чего ты стыдишься?
– Того, что такая уродливая.
– Но ведь ты же в этом не виновата. Днём ты можешь гулять в саду и дышать свежим воздухом. К тебе всегда будет трепетное и доброжелательное отношение. Все знают, что здесь живёт моя пациентка. Никто не посмотрит на тебя ни испуганным, ни жалостливым взглядом, не назовёт убогой, не покажет на тебя пальцем и не задаст лишних вопросов. Ты просто мой пациент, лечение которого растянется на долгие месяцы, а может быть, даже на годы.
– Господи, за что мне такая жизнь!
– Жизнь никогда не бывает лишней. Ты должна довериться мне. Не люблю хвастаться, но пациенты приезжают ко мне со всего мира. Они в один голос говорят, что у меня действительно «золотые» руки. Считают меня хирургом от Бога. Если не будешь верить в успех, у нас ничего не получится. Мы должны верить вдвоём.
– Я буду верить, – кивнула я.
– Когда ты окрепнешь, я покажу тебе Швейцарию. Ты была здесь раньше?
– Нет. Я знаю, что это страна банков, часов, вкусного сыра, незабываемого шоколада и знаменитых Альп.
– Это удивительная страна. Ты обязательно её полюбишь. Страна, не обладающая запасами полезных ископаемых, имеет такую прекрасную экономику. А швейцарские банки – самые надёжные банки в мире, и сюда стекаются все мировые деньги. Нет ни деноминаций, ни навязанных нам обменов денег, ни замороженных вкладов, которые вернут лет через двадцать пять, не раньше. Мои родители эмигрировали сюда, когда я был десятилетним подростком. Хотя первое время нашей семье приходилось туго, я влюбился в Швейцарию. Здесь ощущается реальная забота государства о людях. Пенсионеры живут с уверенностью в завтрашнем дне и могут совершенно спокойно посещать дорогие магазины и рестораны. И это несмотря на то, что в нашей стране один из самых высоких уровней жизни. На улицах почти нет пьяных, нищих и попрошаек. А ещё в Швейцарии самые знаменитые клиники. Их обслуживание заслуженно является одним из лучших в мире. Здесь комфорт, высокое качество, первоклассный сервис, который может удовлетворить требования любого, даже самого щепетильного пациента, доброжелательная атмосфера, гарантированная конфиденциальность. Номера в клиниках на уровне высококлассных отелей, а не больничных палат. Тут тебе и уютные холлы, и бары, и салоны красоты. Поэтому лечение сродни приятному времяпрепровождению. Швейцария – очень дорогая и закрытая страна, получить возможность для проживания в ней могут только состоятельные люди. Конечно, существует Швейцария для туристов и местных граждан. Для тех, кто в ней живёт, она намного дешевле. Цены для постороннего человека и постоянного жителя разные. А ещё в Швейцарии невозможно заблудиться. Тут такая замечательная система указателей и цветовых разметок... А если человек ступил на «зебру» пешеходного перехода, весь транспорт тут же замирает на месте. Интересно за всем этим наблюдать.
– Никогда не думала, что познакомлюсь со Швейцарией именно таким способом.
– Ты же мне пообещала верить в успех. Мне очень интересно с тобой работать, потому что самому хочется знать, что же получится. Ты для меня словно бесформенный кусок глины, а я скульптор, который будет пытаться вылепить тебе новые брови, новые глаза, губы. Ты должна запастись терпением и не ждать быстрого результата. Твой организм слишком слаб, чтобы проводить одну операцию за другой. На лечение уйдут долгие месяцы. Главное – выдержка. Надо собрать волю в кулак. Да и если разобраться, торопиться тебе некуда. Ведь по документам ты умерла ещё год назад, и никто нигде тебя не ждёт...
От его слов мне стало не по себе. Слишком жестокая правда. Однажды, когда Генриха не было дома, я нашла в себе силы выйти из комнаты и даже помогла помощнице по хозяйству приготовить обед. Мы общались с ней на английском. Женщина совершенно меня не боялась и вела себя так, будто я такая же, как все... А однажды она заболела и не вышла на работу. Я приготовила Генриху ужин и встретила его с накрытым столом.
– Ты сама это всё готовила?
– Сама, – кивнула я и принялась наблюдать, как Генрих ест.
– Ты такая умница, – улыбнулся Генрих и поправил очки.
– Это я стала такой, когда превратилась в уродину. А до этого была жуткой стервой, – задумчиво произнесла я.
– Не люблю стерв. – Генрих пригубил вино.
– Мужчины только говорят, что не любят их, на дух не переносят, а сами теряют голову.
– Стервы слишком тщеславны, их удел – одиночество. Для них не существует другого мнения, кроме собственного. Их просто распирает самодовольство оттого, что они цинично используют мужчин. Для них нет морально-нравственных запретов. Иногда мне кажется, что у них нет сердца. Я любил одну стерву и всегда ощущал, что вместо сердца у неё лёд.
– Вот видишь, всё-таки ты такую любил.
– Угораздило вляпаться.
– И всё же, мне кажется, она оказалась для тебя роковой.
– Не знаю, роковая она или нет, но мне по-человечески жалко подобных женщин. Эти несчастные создания взяли на вооружение мужскую линию поведения. Смотрят на сильный пол как на реальное зло и при удобном случае бросаются в бой. У них потребность в доминировании. Поэтому чаще всего они одиноки. У меня создалось впечатление, что каждую из них кто-то когда-то обидел и они мстят. Сегодня они искренне влюблены, а завтра разочаровываются и спешат поменять мужчину. Это защита от боли. Это маска и броня.
– Я думаю, это всё-таки образ жизни. А что стало с той стервой, которую ты любил?
– Мы с ней расстались. Я женился на другой. Устал доказывать, что она должна поверить в мою любовь.
– Мне кажется, ты лукавишь. Она сама тебя бросила. Поэтому ты и женился на другой.
Генрих не отреагировал на моё замечание и продолжил:
– Она вбила себе в голову, что мужчины существуют лишь для того, чтобы их использовать. Стала играть в мужские игры и заигралась. Причём настолько, что временами мужчины видели в ней достаточно сильного противника и начинали с ней соперничать. Они просто забывали, что она женщина. Её жизнь напоминала бои без правил. Она не задумывалась о цене победы и делала всё, чтобы выиграть. Только вот победа приносила ей всё меньше и меньше радости. Она успокаивала себя лишь тем, что победителей не судят. Но уже не могла существовать без этой игры. Ей было жизненно необходимо тешить самолюбие различными мужскими признаниями. Мужчины же всегда отвечали ей взаимностью. Временами даже воспринимали её не только как женщину, с которой хочется переспать, но и как женщину, с которой хочется жить. Но совместная жизнь для неё представлялась ударом ниже пояса и отсутствием кислорода. Когда любовники узнавали, что ей нужна новая страсть и новый допинг, они даже от отчаяния могли поднять на неё руку, шантажировали, а некоторые хотели убить. Одним словом, от собственного бессилия ставили на кон всё.
Она гордилась тем, что умеет держать мужчин в напряжении. Любила быть разной. Менялась, но при этом никогда не изменяла себе. Не побоюсь даже назвать её эдакой девушкой-хамелеоном. Она из года в год ходила по одному и тому же замкнутому кругу: роман – расставание – роман... Научилась самоотверженно отдавать своё тело, но никогда не обнажала, и уж тем более не отдавала свою душу. Ей казалось, если она когда-нибудь будет честна с мужчиной, то сразу потеряет свой стержень и станет его бледной копией. А ведь в своём одиночестве виновата только она сама. Она просто не умеет прислушиваться к чужим желаниям, вникать в проблемы и потребности, кроме собственных. Она научилась жить сексуально, играючи, ярко, красиво, вызывающе, эпатажно, но так и не поняла, что секс – только часть жизни, но не вся жизнь.
Я вздрогнула. Генрих говорит так, будто имеет в виду меня. Словно рисует словесный портрет с меня бывшей. Неужели со стороны всё выглядит именно так?..
– Такое впечатление, что ты обо мне рассказываешь...
– Значит, вы с ней сильно похожи.
– Были раньше, – грустно заметила я. – Большое заблуждение, что стерва не умеет любить, что относится к мужчинам потребительски, безжалостно их используя. Ерунда. Стерва – это женщина, созданная для любви, умеющая играть на всех гранях мужского удовольствия. Стерва – это просто образ жизни, призвание, логика, мышление и даже способ выживания. Стервой быть интересно. Полезно и даже необходимо. Это защита собственных интересов. Стервозность присутствует в каждой женщине от рождения. Только ей нужно самой выбирать: развивать в себе этот дар или нет. Стервозность – признак того, что в женщине есть ум и индивидуальность.
– А я считаю, что стерва – это сознательный путь к одиночеству. Моя бывшая любимая не боялась давить на самолюбие и указывать на мужские ошибки, а ведь мужчины не прощают подобных вещей. И всё же несмотря на то, что она привыкла бить по слабым местам сильного пола, мужчины тянутся к ней, словно мухи на мёд. Крутятся вокруг, словно павлины, готовы целовать песок, по которому она ходила. Но общение не греет. Рядом с ней холодно, ведь она не привыкла отдавать и делиться своим теплом. Жизнь научила её только брать. Когда она расстаётся с мужчинами, они чувствуют себя использованными презервативами и впадают в бешенство. Пришёл момент, когда она смогла пересмотреть свои ценности и взгляды на мужчин. Созрела, чтобы начать в совершенно новый этап своей жизни, и поняла, что нужно не только брать, но и отдавать. Не зря существует закон сохранения энергии. Она открыла для любви своё сердце, захотела выйти замуж и зажить счастливо. НО БЫЛО СЛИШКОМ ПОЗДНО. Оказалось, это уже никому не нужно. Она уехала в Италию, купила небольшой домик на берегу, так и живёт одна. После бурной молодости ей, конечно, было тяжело остепениться. Нет, у неё периодически появляются любовники, ведь она знает метод дрессировки мужчин, и это метод кнута и пряника. Но её удел – одиночество.
После ужина я зашла в гостиную, сдёрнула простыню с большого дубового зеркала, взглянула на своё отражение... На меня смотрело чудовище, которое вызывало ужас и отвращение. Я пронзительно закричала и ударила по зеркалу кулаком.
– Ну зачем ты его открыла?! – Генрих схватил меня на руки, отнёс на кровать и попытался успокоить.
Я всхлипывала и в который раз просила его дать мне яд...
