Текст книги "Три Ха-Ха (СИ)"

Автор книги: Юлия Вежда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

ПРОЛОГ

В доме было тихо, словно на кладбище. Как-будто бабушка уже умерла. Домработница и гувернантка Виолетты ходили по дому на цыпочках. Дурынды. Зря стараются. Бабушка все равно не слышит их. Она целиком и полностью ушла в свои воспоминания.

Виолетта подслушала их разговор и знала, часы бабушки сочтены. Некогда красивая и статная леди, превратилась в маленькую высохшую старушку, потерявшуюся в огромных подушках. Кроме бабушки у триннадцатилетней девочки никого не было. Отец – шалопай и ветренная дурочка дочь, по словам бабушки, умудрились погибнуть, разбившись на мотоцикле и оставить ей на воспитание это несносное дитя, то есть саму Виолетту. Бабушка всегда так ее называла, мое несносное дитя, когда она шалила, а шалила она часто. Но Виолетта всегда знала, что это она говорила любя.

Бабушка, в прошлом, была звездой театра и кино и считала нужным дать внучке достойное воспитание. Сюда входило владение тремя языками английским, французским и испанским, знание культуры мира, чтение классиков и неприменное музицирование. Голос у Виолетты был хороший, а вот фигура склонна к полноте, поэтому в пять лет ее отдали на танцы и вокал. Впрочем, сама Виолетта была не против лишний раз вырваться из дома, где существовали одни запреты, в мир, где их временно можно снимать, словно переодевая вторую обувь.

В обычную школу она не ходила, дабы избежать тлетворного влияния на неокрепшую психику ребенка, а занималась дома с гувернанткой, сдавая экзамены экстерном. Друзья, походы в кино и прочие увесилительные мероприятия, заменялись посиделками в кругу бывших знаменитостей подмостков кино и эстрады и их рассказами о славных днях триумфальной молодости. Иногда это было забавно, а иногда откровенно скучно и девочка принималась громко и протяжно зевать. Разгневанная бабушка отсылала несносную, невоспитанную девчонку прочь и тогда у Виолетты воозникала возможность закопаться с головой в мир фентези, уносясь на волнах своей бурной фантазии в другой, насыщенный красками и приключениями мир.

А теперь бабушка умирала. Опекунство оформили на гувернантку, с которой Виолетте предстояло жить дальше. Это была неплохая, но робкая и стес

нительная старая дева, жутко боящаяся свою работодательницу и едва справляющуюся с живым характером ученицы, норовящим частенько выйти из-под контроля.

Сегодня снова вызывали бригаду врачей, бабушке становилось все хуже с каждым часом. К вечеру она ненадолго пришла в себя и позвала Виолетту.

– Ола, я умираю. Не перебивай и выслушай до конца. Ты потомок некогда могущественной рассы, жившей на Земле. Они называли себя Альвы. Неполноценные осколки, вот и все, что осталось от древней эльфийской ветви. Но даже этого достаточно, чтобы помнить и гордиться тем, кто ты есть. Если когда-нибудь ты почувствуешь зов, не противься, иди на голос, туда куда тебя приведет судьба. А еще помни, наш род обладал магией воды. Ты Ола, что означает Волна. Будь сильной, чтобы обкатать любые подводные камни, будь напористой, огибая любые скалы, будь упрямой, чтобы пробиться из любой дыры к свету, будь мягкой, чтобы привлечь внимание, будь прохладной, чтобы мог испить не каждый, будь многоликой, чтобы не наскучить, будь игривой, чтобы не быть слишком пресной, будь опасной, чтобы уважали и только покорной не будь никогда. Каждая Женщина, если она настоящая, должна в жизни сказать хотя бы три Ха – Ха, одержав свои великие сражения, а их, поверь, предстоит немало.

А сейчас иди, я слишком устала, пусть мать вода тебя сбережет.

Ночью бабушка умерла. Через год тихоня гувернатка сбежала с каким – то парнем на острова, там где солнечно и дуют легкие бризы, прихватив с собой львиную долю всех сбережений. Виолетта не попала в детдом только потому, что сердобольная повариха баба Катя взяла ее под свое крыло. Содержать дом стало не по карману и они, недолго думая, продали его, купив двушку в спальном районе. Фортепиано, балет, вокал и частные уроки были забыты как сон. Реальностью стала потертая школа, джинса и рэп, а также фастфуд и газировка. К окончанию школы вес Виолетты перевалил далеко за сотню. И это стало ее реальной жизнью.

Глава 1 ИДУ НА ЗОВ

Ну вот и сентябрь. Лето пролетело, а я и не заметила. Да и было ли оно, это лето? Разве лишь кусочек.

Сначала трясучка от выпускных экзаменов, потом от вступительных. И лишь краткий миг отдыха. Первое сентября в колледже стало, как и предполагалось, провальным. Сокурсники обсуждали несоответствие моего имени с фигурой и шушукались за спиной, наивно полагая, что толстуха еще и глуховата. К таким комплиментам давно бы пора привыкнуть, как и к обидным прозвищам. Говорят, на правду не обижаются. Но я до сих пор не научилась. Они ведь совсем меня не знают, а судят как книжку, по обложке, чем смазливей, тем интересней. Вон как мальчишки пялятся на стройную, эффектную Милку, которая приветливо машет мне рукой. Пробираясь к ней, я отдавила немало ног и еще чего-то, попадающегося на пути. Вот и красавчик, до этого строивший подруге глазки, теперь их выпучил и позеленел, хватая ртом воздух, как вытащенный на берег карась. А то все вы – альфа самцы, а как перетерпеть чуточку боли, так и сложился пополам. Ой, матушки святы, это куда ж это я надавила, что он за колокольчики схватиться не постеснялся. Надеюсь его приятный баритон не сменится на фальцет. Фух, гора с плеч, вон как заругался, ожил бедолага. Я аж заслушалась, да на вооружение несколько оборотов речи приняла, доселе слыхом неслыханных.

Ну вот, Виолетушка, так ты отвлеклась, что восшествие препода в кабинет пропустила. А вот он тебя, ну очень хорошо разглядел, фигура-то ты, что уж говорить, заметная. Еще бы не разглядел, если все сдудиозы встали, остались сидеть толька я, да герой моих ушей, адресно вещавший иносказательные выражения. Причем ему посочувствовали, вот она мужская солидарность, а мне впаяли предупреждение в первый же учебный день, я бы даже сказала, учебный час. Впрочем, и во все остальные часы, постоянно что-нибудь случалось. К концу вводных лекций, все знали, что вон та жиртреска, да, да, другой такой здесь больше нет, называется не иначе, как яхта Врунгеля – Беда.

Когда мы расстались с Милкой, на часах уже было без четверти три. Мой желудок, вкусивший скромный обед, состоявший, видимо, из блюд, которые готовили будущие повара с параллельного потока, пронзительно заурчал, требуя нормальной, желательно горячей, пищи.

Баба Катя просила зайти за семечками, а приболевшая девочка-соседка, набрать желудей, да шишек для школьных поделок. Времени займет немного, всех осчастливлю и поставлю себе плюсик в книгу добрых дел. А вы что думали? Жить среди постоянно обзывающих тебя людей и не озлобиться, это надо иметь ангельский характер, либо цель в жизни, ну или на самый захудалый конец, книгу добрых дел, как советуют все ведущие психологи. Мне всегда было интересно кого и куда они ведут, а главное за что, но я отклонилась от темы.

Итак, семечки купила сырые, пожарим сами, а на сэкономленные тугрики приобрела еще и тыквенные. Много плохо не бывает. В парке вместе с шишками и желудями собрала и каштаны. Еще один плюс к моей карме. При выходе из парка, мне навстречу, попался плюгавенький мужичок, чем – то сильно расстроенный, тащивший в руках солидный букет роз. Поравнявшись со мной, он вложил мне его прямо в руки и удалился походкой лунатика. Домой я не шла, а летела. Мне еще никто не дарил роз. пусть даже и другой предназначенных. Хотелось бы сказать, грациозно скользя вдоль ограды, а так и было, кроме слова грациозно, потому что подскользнулась на банановой кожуре и вдоль ограды действительно летела, только головой вперед и мордахой в цветы, вот гады, наверняка с мужичка, как за бесшипные содрали, я услышала звон колокольчика, словно полузабытая мелодия играла мне из шкатулки, всегда хранившейся на бабушкином секретере.

Звук то приближался, то удалялся, играя на контрасте. И я пошла, тыкаясь как слепой котенок, играя, тише-дальше, громче – ближе. В конце парка рос огромный старый карагач. Его ствол состоял из нескольких сросшихся деревьев, в середине образуя нечто вроде окна. Музыка лилась именно оттуда, вместо привычного кусочка парка с оградой и неба вдали, я разглядела мутный туман, то взлетающий хлопьями, то оседающий вниз.

Всякий разумный человек прошел бы мимо подобной болтанки, но, видимо, я и разумность – вещи несовместимые. Сунула туда букет, не совсем же я слабоумная свои ручки куда ни попадя совать, перепадет еще, затем совершила обратное действие, букет высунула. Повреждений на нем, даже тщательно его рассмотрев, не обнаружила, пахли цветы по-прежнему, да и колючки были на месте. Поэтому я решилась, чего уж там мелочиться, зачем мне жизнь калекой без руки или ноги. И засунула я туда голову, причем зачем-то прикрыв один глаз. Ну так, на всякий случай.

Увиденное меня поразило, а уж как, наверное, я поразила увиденное! На большой, солнечной, светлой поляне собралась нехилая такая кучка народу. Все в длинных белых хламидах, длинноволосые и красивые. Взгляды устремлены на проем, в который меня начало засасывать, мягко, но настойчиво. Вот наивные! Я в такое окно ни в жизнь не пролезу. Лица у всех удивленные, если не сказать резче, прибалдевшие. Да я бы и сама себя, если честно, испугалась. Вылезла из тумана сначало рука с веником цветочков, потом лихо одноглазое, всклокоченное.

Не знаю, что там их так растревожило, но глаз второй я все же открыла. Не каждый день таких чудиков видишь, можно и пропустить что-нибудь интересное.

Замершие, после моего появления, люди пришли в движение. Кто-то, особо впечатлительный, в обморок упал, кто-то подошел поближе, а несколько человек о чем-то горячо заспорили.

Напряжение во всем теле увеличилось, стало неприятно, да и стоять в такой странной позе, застрявшей в дереве, было, мягко говоря, неудобно. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как зычно крикнуть:

– Эй, вы там! Прекратите беспридельничать! Немедленно отпустите меня!

Уж не знаю, что на них повлияло, мой громкий голос или к мнению единому все ж пришли, да только тело мое присоединилось к голове, но совместно с карагачем. Да, да. Так и стояли мы на поляне– я, застрявшая в дереве по пояс, букет цветов в одной руке и полиэтиленовый пакет в другой. Стойка, согласна, не самая лучшая, но могло быть и хуже, а так, по крайней мере, все мои члены соединились воедино.

Пока народ обмазговывал, как меня из дерева извлечь, я решила к этому процессу подключить и свои мозги. Лучшего решения, чем дать обратный ход, в голову мне не пришло. И я начала движения назад. Осторожно развернув голову на плечах, я вытащила сначало предплечье, а затем и все остальное, покрутив головой напоследок. Уф, наконец-то! Выпрямившись во все свои сто семьдесят сантиметров, я ощутила, что жива. Теперь не мешало бы оглянуться вокруг.

Классные спецэффекты. Киношку что ли снимают. Статистов кучу понагнали. Вон и приборы на камеры похожие. Главное им кадры не запороть, а то и финансово наказать могут. Нет, я ж не дура. Поняла, что меня в другой мир затянуло. А аборигены ничего так, симпатичные, да что там, зачетно няшные. Пока только улыбаются, правда натяжно как-то, но не гонят. Интересненько. Раз не гонят, поучаствуем. Ага, жестами пригласили отойти к группе девушек, человек так из двеннадцати. Отходить, отхожу, а на карагач свой нет, нет, да оглянусь.

Главный, режиссер видимо, несколько раз обошел его, языком поцокал, головой покачал, кору понюхал, разве что на зубок не попробовал и говорить начал. Вот повезло, еще и в иномирном кино снимут, будет чем перед Милкой козырнуть.

Язык показался мне знакомым, некоторые слова я даже поняла. Хорошо хоть не частил, говорил медленно, певуче, почти на испанском. Хоть и не вспоминала о нем давно, а годы детские даром не прошли, в памяти, когда понадобились, реанимировались. В общем, общий смысл уловила.

Главнюк толкал приветственную речь, типа, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Слушала я слушала и так мне чего-то взгрустнулось, аж сил нет, чтобы не зевнуть во весь рот, ведь в переднем ряду стою, сунула незаметно жвачку и активно заработала челюстями. Половину слов я не поняла, вторую прослушала, прислушиваясь к руладам собственного желудка. Кушать-то как хочется, аж жрать охота.

Движуха в задних рядах заставила встрепенуться и меня. Все, вводная часть позади? Может хоть шоколодкой угостят или печеньицем. Так нет. Оказалось, принц прискакал, на белом коне. А ничего так конь, ухоженный, упитанный. Никогда конины не ела, но говорят вкусно.

Видимо, объезжая наши ряды, принц то ли взгляд мой голодный уловил, то ли конь мои мысли прочел, но когда второй споткнулся, первый от неожиданности чуть из седла не вылетел, а там, между прочим карагач мой стоит. И, как говорят, столкновение было неизбежно. Искры даже мы увидали. Бедный, бедный мой карагач.

Жаль было с ним прощаться, но его убрали быстро, освободив поляну для дальнейшего объезда. Приветственно махнув рукой, травмированный деревом принц, величественно удалился, держась одной рукой за поводья, другой за шишку на лбу.

Повертев, ради интереса, головой, увидела укоризненные взгляды со всех сторон. Можно подумать, что это я так рыльце задрала, что не видела куда ехала! Ну уж нет, не виноватая я, он сам. Глянув перед собой с досадой и обидой я увидела напротив себя потрясающего мужика и, главное, он смеялся. Прикусывая губу, чтобы не показать этого, он мне подмигнул. Слава господу, что среди этих отмороженных с постными лицами, хоть у одного нашлось чувство юмора.

Тут Главнюк снова толкнул речь, на сей раз, покороче. Что-то о шансе, первом конкурсе, отборе и подарках. Хорошо хоть затем всех пригласили на трибуны, а то стояли на солнцепеке, как солдаты на плацу.

Над скамьями были растянуты тенты, стройные юноши предложили прохладный коктейль и маленькие бутербродики, поданные на листьях салата. И то хлеб. Многие девицы отказались от перекуса. Ну и ладно, мы люди не гордые и сами все слопаем. Ниче так, вкусненько.

Дожевывая четвертый бутерброд, снова поймала взгляд прекрасного незнакомца. Он с интересом следил за моим аппетитом. Может у тебя мужик и есть чувство юмора, но воспитания полный ноль, девушка от такого пристального внимания и подавиться может.

Режиссер этого шоу, прозванный мной Главнюком, называл имена. Названная девица подходила к центру поляны, где часом раньше принц на белом коне посадил себе шишку и представляла свой талант, а затем преподносила свой дар. Подобрев после еды, я даже несколько раз поаплодировала, просмотрев реально неплохие номера.

Неожиданно для меня было названно и мое имя. Вот ведь, откуда только они его узнали. Я была абсолютно не готова к подобному фортелю, но и оконфузиться не желала. Будет вам номер.

Выйдя на середину, подошла к столу с музыкальными инструментами. Из знакомых мне, лежал только один, похожий на шестиструнку. Забрав его, села на табурет, на минуту задумалась, знакомясь со струнами и звучанием, а потом ошарашила всех испанской плясовой, перешедшей в томную балладу о несчастной любви. Голос мой звучал чуть хрипло, без распевки, но должным образом компанировал тематике произведения.

Настал мой черед приносить дары. Ну и чего они хотят от простой русской девчонки? Что было, то и подарила. Шмякнув на стол свой пакет, с таинственным видом достала семечки, желуди, шишки и каштаны. С букетом расставаться было очень жаль, но чего тут мелочиться, положила и его.

Жюри, видимо решив мне подыграть, с радостными лицами и дрожащими руками, стали перебирать семена, охая и ахая от восхищения.

Вернувшись на свое место, подумала, пора уже домой. Интересно, когда у них съемки-то закончатся? Четырьмя бутерами можно только червячка заморить.

По окончании концерта, были объявлены первые результаты. Верите или нет, но мы с семечками заняли гран-при. Я порадовалась, хоть и понимала, видно так по сценарию задумано. Попыталась обнять товарок по киношному цеху, но те шарахнулись в рассыпную, как черт от ладана. Ну и что, что я триннадцатая по списку, зато первая в конкурсе.

После еще одной поздравительной, на сей раз краткой, речи, всех стали распределять по повозкам странного типа. Видимо повезут в гостиницу.

Отказавшись от руки смазливого юнца, я решительно двинулась к группе Главнюка.

– Уважаемый, мне бы домой попасть, как-никак, но я постаралась, подыграла.

Главнюк нахмурился, прислушиваясь к незнакомой речи, а затем обернулся к Красавчику. И тот мне выдал на чистейшем русском.

– Не получится. Обратного хода нет.

Глядя на него непонимающими, но уже обвиняющими глазами, всё же решила не сдаваться.

– А карагач?

– Что, простите?

– Дерево, в котором я пришла?!

– Вот на его перемещение энергия и была затрачена.

Тихая паника, начавшая накатывать волнами, вылилась в громкие протесты. Взвизгнув, не хуже базарной бабки на рынке и так же уперев руки в боки, я начала отвоевывать свое право на возвращение.

– А вас не учили, господа нехорошие, что если что берете, на место класть надо? Значит на дерево энергии хватило, а на меня не хватит? Верните меня откуда взялииии. – Подвывала я, натурально вживаясь в роль, даже слезы в ход пустила, разве что сопли постеснялась.

– Не получится. Перемещение возможно только один раз, – не купился на мои стенания Красавчик.

Злость на его спокойствие стала разгораться во мне пропорционально моему весу. Ему то что, он у себя дома, а вот я… У черта на куличиках!

– Ну и когда эта энергия накопится? – дала ему шанс исправиться я.

– Для Вас никогда. Вы откликнулись на Зов. Значит Вы одна из нас.

– Значит сама же еще и виновата?! – входила я в раж.

И, как обухом по голове, меня накрыло. Я больше не вернусь домой. Не будет ни двушки, ни колледжа, где меня не оценили, ни Милки, которой я в тайне завидовала, ни вкусной бабы Катиной еды, ни самой бабы Кати.

Сев на траву, прям там же где стояла, я прижала ладонь ко лбу, словно это я, а не принц, набила себе шишку.

Красавчик присел рядом, не обращая внимания на то как поморщились остальные члены жюри и на то, что трава пачкает его белые одежды.

– Здесь не так уж и плохо, поверь. Теперь ты официальная конкурсантка на отборе, а это очень почетно! У тебя будет жилье, еда, одежда и цель достигнуть желаемого. Невесело усмехнувшись, я вытерла рукавом наплывающие на глаза слезы. Раз нет дневника добрых дел и ангельского характера, наметим цель, устраиваясь в этом мире, да и подкрепиться все-таки не помешает.

Глава 2 БУДЬ СИЛЬНОЙ, ЧТОБЫ ОБКАТАТЬ КАМНИ

Остальных участниц непонятного шоу уже давно увезли, так что, ехала я до места моего нового пристанища в гордом одиночестве. А ведь именно сейчас мне бы не помешало, если не дружеское плечо, так хоть просто чье-то присутствие рядом, хоть одна улыбка, пусть она будет даже чьей-то насмешкой. Но увы…

Ехали мы прилично, за это время я успела задремать и проснуться, уже избавившись от хандры и апатии. Чего грустить, ну, попала, ну, новый мир, ну, другая жизнь, зато какие перспективы впереди, ах, новый непознанный мир, ах, другая полная впечатлений и открытий, жизнь. Было только очень жаль бабу Катю, которая будет волноваться и искать. Но старичок из соседнего подъезда, если не совсем дурак, быстро исправит ситуацию с ее одиночеством. А квартиру она и так не успела на меня переоформить, мы все дожидались моего совершеннолетия, а потом экзамены и опять они же.

Задумавшись и не заметила, как повозка остановилась. И только когда дверца открылась, я оторвалась от своих дум и вышла, замерев от неожиданности, округлив глаза.

Удивляться было чему. Представьте ожившую детскую мечту каждого ребенка. Залитый светом чистый, без следов бурелома, светлый лиственный лес. Огромные деревья утопают кронами в бескрайней синеве, с крепких ветвей свисают гирлянды красивых лиан, цветущих крупными нежными цветами розового, голубого, фиолетового оттенков. Вокруг стволов, кроме лиан, вьются ажурные винтовые лестницы, ведущие к небольшим аккуратным домикам, скрывающимся среди резной листвы. Тонкий аромат разлит в воздухе, приятный и ненавязчивый. Красотища! Хорошо, что я высоты не боюсь, не то пришлось бы землянку копать, если бы подобный вандализм мне разрешили.

Рядом со мной, прямо из дерева, вышла хрупкая, миниатюрная девушка с распущенными зелеными волосами, заставив подпрыгнуть меня от неожиданности на добрый метр.

Удивленными округлившимися глазами, она взирала на меня, как на восьмое чудо света, совсем как я недавно на представшее глазам селение.

Надо отдать ей должное, удивлялась она недолго и быстро взяла себя в руки, хотя и было видно, что мой второй подбородок ее смутил.

– Ты кто? – спросила я напрямик, без церемоний.

– Дриада, – коротко и ясно ответила она, – Калинка. Ваша помощница.

При слове Ваша, я демонстративно оглянулась, будто искала кого-то.

– Я тут одна, – сказала я, – И со мной можно на ты.

Моя проделка вызвала милую застенчивую улыбку на ее лице.

– Следуйте за мной, ой, то есть, пойдем я покажу Вам, э, тебе, дом.

– Пойдем, конечно, пойдем, – мой энтузиазм показался ей забавным и она снова улыбнулась.

Хорошая мне досталась помощница, думаю мы с ней поладим, с этой девушкой с зелеными волосами и родным именем – Калинка.

Подниматься по лестнице мне пришлось бочком и, несмотря на хрупкую с виду конструкцию, ни одна ступенька подо мной не скрипнула и не прогнулась. Явно сделано не в Китае и на совесть.

Дом был небольшим и уютным. Дверь открывалась в маленькую и светлую гостиную. Из него вели три двери – в спальню, кабинет и, собственно, туалет совмещенный, с невиданным мною ранее, душем. Резервуаром с водой служило само дерево, собирающее и аккумулирующее ее с поверхности листьев прямо из воздуха. Деревья – гиганты почти доставали до облаков. Вода из листьев бежала, как по венам, слегка нагреваясь, к корням, а излишками оно делилось с живущими в домиках жителями. Плескаться вволю ты не сможешь, а принять душ, по необходимости, запросто. Отходы жизнедеятельности воспринимались деревом как удобрение. Все продумано у этих эльфов.

Все, да не все. Как насчет кухни? Где, как и что я буду есть?!

На мои вопросы терпеливо отвечала Калинка. Может ее и удивляло незнание таких элементарных вещей, но виду она больше не подавала. Лишь удивленно вскинула брови, когда я спросила о причинах и правилах отбора.

Но, обо всем по порядку, питались эльфы отдельно, в общей столовой, предпочитая видеть друг друга за завтраками, обедами и ужинами. Легкие закуски разрешалось приносить в дом, но готовить в домах ни-ни, чтобы не навредить дереву. Если ты болен или хандришь, то голодным тебя не оставят, дежурные смотрят, кто отсутствовал на трапезах и еда доставляется на дом.

Что же касается отбора, то выбирали жену сыну первого советника самого короля. Почему не выбрали из знати в столице? Потому, что все знатные эльфы гордились своей родословной и чистотой крови и, ни за что на свете, не отдали бы свою дочь за полукровку, даже из семьи, приближенной к королю. А вот невеста из других, более отдаленных мест, почла бы за честь такое замужество. Тем более за известного красавца, кумира многих девичьих сердец и любимца всех подмостков мира, Тиззея. Многие знатные дамы готовы были бы бежать за ним на край земли, но их отцы слишком хорошо их опекали, заставляя подчиняться правилам.

– Он что, актер?

– О, он актер, режиссёр и создатель грандиозных шоу на всей Притерре. Все двери дворцов и селений открыты для него нараспашку. Перед его талантом нет преград.

– Но, замуж за него сильные мира не спешат. Как все это знакомо. Да, я шут, я циркач, так что же, – напела я.

– У тебя такой красивый голос, – искренне восхитилась Калинка, – Если бы я обладала таким, то давно бы стала Королевой и каждый раз, во время плясок, вела бы хоровод.

Вот честно, побоялась совсем показаться глупой, темной жительницей трущебных окраин, если только они в этой стране есть, и спросить о Королеве и плясках.

– Слушай, – вдруг мне в голову пришла мысль, – А почему я тебя прекрасно понимаю. Мне ваш язык был плохо знаком.

– Это заклятье языка сработало. Теперь ты знаешь язык великих эльфов и всеобщий язык.

– Вот класс! – восхитилась я – И учить не придется.

Не то, чтобы я страдала ленью или неспособностью к языкам, но, согласитесь, обживаться в новом мире, не зная языка, было бы скверновато. А так, я Калинку что, почему, зачем мучаю.

Чтобы не показаться ей не только толстой, но и еще больной на всю голову, решила открыть ей правду.

– Понимаешь, Калинка, я тебя не просто так вопросами закидываю, а для общего образования. Меня к вам из другого мира засасало. И я здесь совсем ничего не знаю.

Расспрашивать меня что, да как, она постеснялась. Интересно, это только мне такая тактичная попалась или вся расса такая?

– Я расскажу тебе о своем мире со временем, а пока у меня будет масса вопросов, на которые мне понадобятся ответы.

– Конечно, – согласилась она, – Для этого я и здесь. Чем смогу, помогу. Вот только…

– Что только?

– Вредить другим претенденткам я не смогу. Не умею пакостить.

– И не учись. Не надо. Ты и так хороша.

– Спасибо! – снова покраснела девушка и будто расцвела.

– Ой, какая ты хорошенькая!

– Это особенность рассы. Мы от добрых и искренних похвал расцветаем.

– Тогда будем чаще тебя хвалить, чтобы ты верховную вашу не пением, так красотой переплюнула.

Мы переглянулись и весело рассмеялись. Тут мой желудок снова заурчал, напоминая о пропущенном ужине.

Раскрыв створки буфета, дриада достала плетеную посуду с фруктами и посуду из глины, приятного голубоватого цвета, украшенную цветочным орнаментом по кайме, красиво и изящно. Но меня сейчас больше интересовало их содержимое.

Подхватив из плетенки лепешку и подвинув тарелку к себе, споро заработала ложкой. Не люблю каши, но эта показалась мне манной небесной. С удивлением отметила, что не осилила и половины. Кашка была сытная и питательная.

– А ты? – вспомнила я про помощницу, – Ты сама-то ела?

– А мы солнечным светом и росой питаемся, но от фуктов не откажусь, нам они редко достаются.

– Почему?

– Так зачем прислугу баловать?

– Прислугу?

– Ну да, кто в нашем дереве живет, тому мы и служим.

– Рабовладельческий строй какой-то! – нахмурилась я.

Новый радужный мир оказался не таким уж и радужным.

– И что, вас и обидить могут?

– Иногда могут, если ругают. Мы очень восриимчивы к плохим словам и поступкам. Но такое случается редко, потому что нас мало и мы ценны.

– Это хорошо, – немного успокоилась я, отметив про себя, что никогда не буду ругать Калинку.

Пить сок и есть фрукты мы вышли на небольшую веранду, где стоял стол и несколько стульев. Вид с нее открывался потрясающий. Солнце садилось, заливая багрянцем просветы между деревьями.

За столиком на соседнем дереве сидела девушка. Я приветливо помахала ей рукой, она же демонстративно повернулась ко мне спиной.

Не скажу, что эта выходка меня не задела, но я утешила себя тем, что у меня есть Калинка. А те, кто не хочет иметь со мной никаких дел, да пусть они идут лесом.

Простившись с новой подругой, я еще немного посидела на веранде, попивая вкуснючий фруктовый сок, а затем отправилась спать. День выдался долгим и наполненным всевозможными событиями. Ведь не каждый раз в иные миры попадаешь.

Спала я крепко и сладко и снился мне Красавчик на белом коне, который махал мне рукой.

Утром с первыми лучами солнца, рано-ранехонько, меня разбудила Калинка.

– Ты только не сердись! Пойдем, что покажу.

Брела я за ней в полудреме, как говорится, открывая один глаз, закрывала второй.

Калинка привела меня к небольшому озерцу. Глядя на мой один открытый и светящийся большим вопросом глаз, она рассмеялась и ответила.

– Не может создание с такой хорошей душой, обладать таким непривлекательным телом. Если хочешь, я помогу тебе стать красивой, но для этого потребуется время и твое желание.

Мой второй глаз открылся. Искренность предложения Калинки тронула меня до слез.

– Очень хочу, только это вряд ли возможно. Но спасибо тебе за заботу.

Взяв за руку в порыве чувств, я легонько сжала ее ладонь, она ответила на пожатие. Несколько слезинок скатилось из наших глаз, упав на скрепленные ладони. На мгновение это место защипало и появилась тату в виде красной ягодки на запястье. В удивлении мы разняли руки. На запястье Калинки красовалась голубая слезинка.

– Знаешь, что ты сейчас сделала? – с волнением спросила она меня.

– Нет, а что я сделала?

– Ты подарила мне весь мир!

Я решительно не понимала, а Калинка принялась кружиться и стала похожа на фигуристку, красиво заламывающую руки перед финальным прыжком.

Накружившись, она остановилась и кинулась мне на шею.

– Виалетта, ты же меня своей чистой слезой, как подарком ценным от дерева откупила. Понимаешь?

Я снова отрицательно покачала головой.

Нисколько не обижаясь на мою бестолковость, она разложила мне на пальцах.

– Мы, дриады, к одному дереву привязанными на всю жизнь рождаемся. А живем долго. Только плясками и хороводами развлекаемся по ночам. Но были раньше древние эльфы, могучие волшебники, их звали альвами. Но когда эльфы переселялись, альвы остались в своем мире. Лишь единицы ушли, чтобы эльфам на новой земле помочь. Они, альвы, могли повелевать силами природы. Эльфам до них далеко, они только с землей и растениями работать могут. А альвы кланами жили. Клан ветров, Клан воды, Клан земли, Клан снегов. Каждый свои секреты хранил. А помощниками у них мои предки были. Мы Клану воды подчинялись. За верную службу или за иные заслуги альв мог чистую слезу своей души дриаде подарить. Такая дриада с альвом по всему свету путешествовать может, к одному дереву привязка пропадает. Все деревья мира могут теперь быть моим домом! Представляешь? Я свободна!

Тут она и вовсе к моим ногам упала:

– Прости меня, о всемогущая, что не разглядела за маской истинного.

Прибалдев от стольких эмоций с утра раннего, я Калинку подняла и сказала:

– Во мне от альва одно только название осталось. Так что поднимайся с колен, дочь моя, и показывай уже что хотела. Калинка, ну правда, я спать хочу и есть.

Я протянула руку и подняла ее с коленей. Открыто взглянув мне в глаза, она произнесла:

– Служить тебе, великая честь для всех нас, а для меня особенно.

– А давай не служить, а дружить. Мне подруга в этом мире, для меня незнакомом, не помешает.

Калинка подхватила меня за руку и сказала:

– Я тебе одно место сейчас покажу. Только храни его ото всех в секрете.

Заинтригованная я пошла за ней. Вдоль озера мы прошли по узкой тропочке, которая резко закончилась обрывом. Недолго думая и вздохнув поглубже, девушка прыгнула вниз.