Текст книги "Девочка моего брата"

Автор книги: Юлия Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2

Пять лет спустя.

Автобус резко затормозил, когда его подрезал какой сраный мудак.

– Вот урод! – послышалось откуда-то сбоку.

Я быстро глянула через плечо, но кроме растерянности на лицах пассажиров ничего больше не увидела.

– Мам?!

Я быстро вернула свой взгляд на Марика и, увидев в его глазах страх, прижала к себе.

– Не бойся, малыш. Это дядя нечаянно вильнул…

– Ага, за такое «нечаянно» бьют отчаянно, – послышался тот же голос, и теперь я наверняка поняла, что звук раздается у меня над головой.

Я резко повернулась.

– Ну, ребенку это не обязательно знать, – шикнула я на парня, сидящего позади нас.

– Ну, так закрой ему уши, – хамит в ответ парень.

Мельком пробежалась взглядом по его лицу. Все остальное скрывала за собой спинка кресла. Он был чуть-чуть старше меня на вид, но это не давало ему никакого права так разговаривать со мной.

– Лучше ты закрой свой рот, – прицедила сквозь зубы.

Уже спустя несколько секунд, когда в глазах парня мелькнула злоба, я поняла, что поступила опрометчиво, связавшись с ним. Хоть и никому не позволяла себя обижать, но нужно было включить мозг, прежде чем открыть рот и осознать, что рядом со мной ребенок.

– Все целы?! – громко крикнул водитель в салон, разрывая нашу зрительную схватку.

– Вроде все, шеф! – дают ему обратную связь пассажиры.

А я, чтобы не накалять обстановку, сажусь обратно на свое место и прижимаю к себе Марика.

– Мам, а мы скоро приедем? – тоненьким голоском спрашивает он, с надеждой заглядывая мне в глаза.

– Да, милый, еще немного осталось.

До городка мы добрались, слава богу, без происшествий. Я, подхватив Марка в одну руку, сумки – в другую, начала пробираться к выходу, попутно рассказывая сыну про то, куда мы с ним отправимся погулять.

– Давай… те я вам помогу, – слышу голос конфликтного парня.

– Да не стоит, – немного с агрессией реагирую я на него, – я справлюсь.

– Не обижайтесь, я не хотел вам грубить, – не отстает парень.

Я бегло оглядываю его таким взглядом, который должен все сказать за меня. Немного высокомерия и пренебрежения, чуточку стервозности и вуаля, я защищена от посягательств мужскими особями на мою персону.

– Я не обижаюсь, молодой человек, – не оборачиваясь, отвечаю ему и выхожу из автобуса.

– Так, малыш, – оглядываюсь по сторонам в поисках такси, – сейчас вещи у дяди водителя заберем и домой.

– А мы не надорвемся? – Марик, почувствовав под ногами почву, расправляет худенькие плечи и важно смотрит по сторонам.

– Я думаю, нет, – улыбаюсь в ответ и следую его же примеру.

Но стоило мне повернуть голову вправо, снова сталкиваюсь взглядом с этим хамлом.

– Я все-таки вам помогу, – не отстает он, делая шаг ко мне, – мне очень неловко, что так наехал на вас. Или может, перейдем на «ты»?

– Останемся на «вы», – поправляю его.

– Хорошо, – он с улыбкой смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Марика, – так что, разрешишь вам помочь?

Вообще-то в свою жизнь я уже давно никого не пускаю. Нам с Мариком вполне хватает друг друга. И лишний мужчина нам в жизни совершенно не нужен. Но сегодня Марик меня удивил. Ох уж эти детки.

– Да, можешь помочь. А то у мамы чемоданы очень тяжелые. У нее там столько барахла… – доверительным тоном передает мое ругательство на вещи при сборах сынок.

– Ну, скажу по секрету… у моей сестры тоже куча вещей в чемодане, и мне периодически приходится их носить…

Пока мой сын налаживал контакт с незнакомцем, перемывая мне косточки, я засекла свободное такси.

– Так, мальчики, извините, что прерываю, но такси я уже нашла, так что помощь мне ваша вряд ли понадобиться, – обращаюсь к парню.

– Мам, ну хоть один чемоданчик?

– Извини, сынок, но нет, – добавляю в голос строгости и с выражением смотрю на парня, давая понять, что он лишний.

– Хорошо, как знаете, – он виновато улыбается, – мое дело предложить…

– А мое… вежливо отказаться, – с иронией отвечаю ему. – Всего хорошего.

Когда парень освобождает нам с Мариком пространство, как раз подходит наша очередь забирать чемоданы из грузового отсека автобуса.

– Вот и хорошо, – пыхтя, достаю третий чемодан.

– Мам, тебе тяжело?

– Все нормально, Марик, не волнуйся, – отвечаю сыну, а сама последними словами крою свое барахло, распиханное аж по трем чемоданам.

– Вы все? – спрашивает водитель.

– Да, благодарю.

– Эй, такси, такси! – поднимаю я руку и тут же замолкаю, понимая, что на меня пялятся все те, кто стоит на вокзале.

Ну, и пусть пялятся. Мне все равно. Не буду же я бросать вещи без присмотра и бежать к таксисту.

Мужчина отлепил свой зад от бампера и вальяжной походкой, будто он чертов король, идет ко мне.

– Вы мне? – в недоумении спрашивает он, когда подходит к нам.

– Да, да, – я вытаскиваю ручки из чемоданов и передаю ему, – помощь при погрузке багажа тоже включите в стоимость, – говорю ему.

– Так, а я занят. Жду пассажиров.

– Да ну… – разочарованно выдыхаю я, – а что же мне делать?

– Давайте я вам помогу. И вы на площадке, где стоят таксисты, подождете. Скоро все равно кто-нибудь да приедет.

– Спасибо вам огромное.

– Не стоит.

После десятиминутного ожидания мы все-таки уселись с Мариком на заднее сиденье такси и покатили домой.

***

– Спасибо, – говорю водителю и захлопываю дверь.

В груди разливается тоска.

Дом. Вот он, тот самый дом, в котором я выросла. В котором познала и радость, и печаль, и горькое разочарование в людях.

Перед глазами пронеслась картинка того дня, когда я с одной спортивной сумкой уезжала отсюда. В тот день тетка узнала, что я беременна, и кроме как выставить меня за порог ничего не смогла придумать. Конечно же, для нее это был самый простой вариант избежать позорища, которое пало бы на их семью. Семью, которая вырастила племянницу-потаскушку.

– Ну, что же ты натворила, дрянь, а? – шипела она мне в лицо, когда провожала до калитки. – Как теперь людям в глаза смотреть-то? Кто ж тебя теперь брюхатую замуж возьмет?

Ее слова до сих пор отдавались в груди слишком больно.

– Но, теть Вер, куда же я пойду? – помню свой жалобный писк.

– Я позвонила Ларке, у нее пока поживешь. Она баба перспективная, может, сведет тебя с каким-нибудь вдовцом. Но там уж не выбирать. Какой будет. И смотри, не привередничай. Не в том ты положении. Кого найдет, сразу замуж выходи, – она сплевывает слюну на землю, – а сюда не приезжай и смотри рот на замке держи, что брюхатая. Хоть от Егора-то залетела?

Я киваю.

– Ну, вот смотри, а то заберут у тебя ляльку. Они вон, богатеи, какие, а ты останешься с носом. И без ребенка, и без жениха.

– А вдруг Егор поправится? – в груди теплится надежда на то, что тетка меня все-таки не прогонит.

– Ты что такая наивная? Все только и говорят, что он овощ лежачий и долго под аппаратами не протянет. У него там внутри каша вместо мозга.

В глазах щиплет от слез. Я смахиваю соленую влагу.

Тетя Лара так тетя Лара. А я ж тогда и не задумалась даже, что тетка меня просто запугивает. И что ребенка у меня никто не отнимет, а еще и платить государство мне будет, как матери-одиночке. Но это все после. После того, как я, прожив с тетей Ларой пять лет, подвергалась настоящей жизненной закалке.

Тетя Лариса рассказала за жизнь мне все, так как она в этом разбиралась как никто другой. Десять лет в зоне она отмотала не зря. Это уж точно.

Толкаю калитку и захожу внутрь. Все пусто и безлико. Видно, что в доме никто не живет.

– Мам, мам, смотри, тут будка для собаки есть… Заведем?

– Конечно, малыш, только попозже, – затаскиваю следом чемоданы.

И что бы тут ни происходило в моем прошлом, это дом моих родителей. Родные стены есть родные стены, и я рада, что тетя Вера (думаю, здесь, конечно же, не обошлось без веского слова тети Лары) одумалась и отдала мой дом в мое пользование. Хотя должна была это сделать сразу, как только мне исполнилось восемнадцать лет.

– Ну, что, Марк, поможешь мне с вещами? А потом можно в МакДональдс сгонять. Как тебе идейка, а?

– Круто, мам. Давай мне мой рюкзак.

***

– Мам, очень вкусная картошка, – закатывая глаза, говорит Марик, а я, потягивая коктейль через трубочку, наслаждаюсь процессом созерцания радости на лице ребенка.

– Я рада, что тебе нравится, но не думаю, что здешняя картошка очень сильно отличается от той, что мы кушали в городе.

– Да нет, конечно, мам, – распахивает глаза малыш, – просто я проголодался.

– Ну-у-у, теперь понятна причина твоего восторга…

– А вот и недавние знакомые, – слышу над головой голос и вздрагиваю от неожиданности.

– О, привет, – как ни в чем не было отвечает сын, протягиваю «хамлу» ручонку.

– Привет. Я, кстати, так и не успел представиться. Роман.

– Марк, – серьезно отвечает сын, – а это мама моя…

– А тебе не кажется, мой дорогой сын, что с чужими людьми мама тебе запрещала общаться?

– Посмею заметить, что мы уже знакомы и не чужие.

– А вас попрошу не лезть туда, куда не просят, – поднимаю взгляд на эту наглую рожу, и слова застревают на губах.

– Привет, – улыбается девчонка лет пятнадцати.

– Здрасьте, – вот это да-а-а, такой себе конфуз приключился.

– Я Марта, – девчонка протягивает, руку и мне ничего не остается делать, кроме как протянуть руку в ответ.

– Лика, – отвечаю ей, а сама искоса бросаю взгляд на парня, который уже подсаживается за наш столик.

Нет, ну каков же нахал, его сюда никто не приглашал.

– Я надеюсь, вы не против, если мы составим компанию?! – он поднимает на меня вопросительный взгляд.

– Да, давайте дружить? Мне Ромка… он немного того, – девочка доверительно шепчет мне, – дурачок. Но вы первая, кому я призналась в этом. Так вот, мне Ромка про вас рассказывал. Даже не ожидала, что встречу вас. У нас тут нет друзей. Мы только недавно сюда переехали. А Ромка, остолоп, под пивасом на машине катался, и у него отец права отобрал. Теперь из-за него нам приходится ездить на такси и на маршрутках…

– Воу, воу, малыш, ты чего все рассказываешь незнакомым людям?

Я слышала сарказм в голосе парня, явный и открытый, но от потока вылившейся на меня информации не могла адекватно на нее среагировать. Я сидела и хлопала глазами в попытке осознать услышанное.

– Ты же сам сказал, что уже не чужие, – передернула она его же слова. – Так можно мы с вами? – этот уже вопрос ко мне.

Я молча кивнула, и Марта, заняв место рядом с Мариком, начала без умолку болтать с ним.

– Ты это, – прокашлялся в кулак Роман, – не верь всему, что она говорит. Все это подростковые выдумки.

– Хм, да что вы такое говорите. Любитель пиваса, значит? – я откинулась на спинку стула и внимательнее присмотрелась к парню.

Ну, если быть честной, то парень ничего себе так. Карие глаза, прямой нос, средней толщины губы, небольшая щетина на скулах, в гламурном беспорядке волосы на голове, и одежда на нем далеко непростая. Бренды мальчик любит носить, а это говорит только об одном – мы с ним разного поля ягоды, и на одном поле нам делать нечего.

– А что здесь такого? Ты что-то имеешь против?

– Абсолютно нет. Мне все равно, – я отворачиваюсь от него и устремляю взгляд на детей, которые, видимо, нашли общий язык несмотря на разницу в одиннадцать лет.

– Вот хочешь, признаюсь тебе откровенно? – Роман двигает свой стул вплотную ко мне и ставит локти на стол, перекрывая мне ровно наполовину обзор.

– Ну, давай. Удиви меня, – вскидываю бровь, а сама с полным равнодушием продолжаю потягивать через трубочку банановый коктейль.

– Ты стерва бесячая, – шипит мне в ухо парень так тихо, что слышу его только я.

От неожиданности услышанного давлюсь глотком коктейля и, схватив салфетку, откашливаюсь в нее.

– Удивил? – как ни в чем не бывало спрашивает он, веселясь от души. – По спинке постучать?

Ох, если бы не кашель, сказала бы я ему пару ласковых.

Придурок.

– Удивил, – откашлявшись и вытерев выступившие слезы на глазах, отвечаю ему, – надеюсь, в последний раз… Марк, собирайся, по дороге дожуешь, – я быстро все собираю в картонный контейнер. – Марта, приятно было познакомиться.

– Лика… Лика, это из-за Ромки, да? Ну, ты и идиот, – поворачивается она к брату, – все портишь…

– Все нормально, – говорю ей, а это хамло сидит и скалится в мою сторону. Дать бы ему в морду, да руки марать не хочется. – Просто твой брат не знает наипростейших манер поведения.

Я беру Марка за ладошку, и мы устремляемся к выходу.

– Пока, – доносится в спину голос парня, а у меня палец средний так и чешется, останавливает только общественное место.

– Лика, подождите! Я вас провожу, – догоняет нас с Мариком Марта.

– Марта, не стоит, со мной правда все нормально, – попыталась отделаться я от девчонки.

– Лика, мне и правда за него неудобно. Он просто дурит, не обращай на него внимания, – тараторит девчонка, – может, как-нибудь еще в МакДаке застрелимся? У меня пока нет тут подруг, а ты мне понравилась.

Такая непосредственность в девочке поразила меня.

– Марта! Мы едва знакомы, – останавливаюсь прямо перед выходом.

– Несмотря на возраст, Лик, я очень хорошо разбираюсь в людях, поверь, – она так серьезно, совсем по-взрослому свела брови на переносице. – И ты мне нравишься. В тебе нету зла.

– Ладно, прекрати, – перебиваю ее, – вот мой телефон, – протягиваю ей визитку. – Как захочешь прийти в Мак, позвонишь, и мы с Мариком составим тебе компанию. Составим же? – обращаюсь к сыну.

– Ага, я люблю кушать в МакДональдсе, – тут же отзывается Марик.

– Спасибо! Данилика – преподаватель английского языка. Очень, кстати, нужная вещица, – она покрутила в руках глянцевый картонный прямоугольник и запрятала его в задний карман джинсов. – Пока.

– Пока, – машем в унисон с сыном ей в ответ.

Выходя из здания быстропита, я почувствовала какую-то странную тревогу внутри. Сама же учу сына быть осмотрительным и внимательным к малознакомым людям. Не давать подходить к себе на близкое расстояние, и вот тебе здрасьте! За пару минут нарушила сама же все свои нравоучения. Идеальный пример для подражания, твою мать!

Глава 3

– Твою мать! – выругался я себе под нос, резко выворачивая руль и подрезая автобус. – Гребаный урод! – бью в сигнал, выказывая свое недовольство встречной машине, которая, вывернув с перекрестка, не дала толком закончить обгон.

– Мудила! – ору в открытое окно.

Мельком глянул на водилу автобуса, тот покрутил пальцем возле виска. Ну, блядь, бывает, что теперь, усраться и не жить? Главное, все живы и целы.

Нервно провожу рукой по лицу и, запустив пятерню в челку, ерошу волосы.

– Не день, а паскудство какое-то, – наваливаю музыку погромче и, закурив сигарету, вдавливаю газ в пол.

Но уже спустя несколько минут быстрой езды и выносящей мозг громкой музыки понимаю, что нихера не поможет. Только все хуже стало. Смял сигарету и выбросил в пепельницу. Помимо нервяка головная боль еще добавилась. Если бы знал, что нужно будет сегодня к родителям ехать, не заливал бы в себя полночи горючую смесь в местном баре. Но даже и это сегодня не помогло не вспомнить хрень, которая снилась.

Тряхнул головой, от чего в висках только сильнее застучало, а Данька как была в мыслях, так и осталась. Горько ухмыляюсь тем видениям, которые преследовали меня все утро и вот даже сейчас. Навязчивое, не отпускающее ни на миг ощущение того, что девчонка вернулась обратно в город.

В груди неприятно кольнуло в том месте, где находится сердце. Нет, не может этого быть. Слухи и сплетни, гуляющие по городку, твердили о том, что Даня хорошо устроилась в большом городе и даже обзавелась семьей.

Да и ее тетка не прекращала трещать на каждом углу, что ее племяшка теперь городская птичка, и эта деревня ей ни к чему. А потом у ее мужа случился инсульт, и через два дня весь городок стоял на ушах, потому как врачи не доглядели, и скопытился мужик у них в больничной палате. Жаль, конечно, по-человечески тетку Дани, а хотя… Нет, не жаль. Слишком многое произошло в первые годы, когда Егора к аппаратам подключили. Слишком много надежд было возложено на то, что братишка выкарабкается. Но шли дни, месяцы, потом годы, а он все никак. Нам несколько раз предлагали отключить аппарат, и я в тот момент чуть не отключил врача, после предложение было сделано уже без меня, но и тогда мать с отцом отказались. А у меня как будто внутри все оборвалось. Все эмоции и чувства сошли на нет. Не чувствую я больше ни жалости, ни сочувствия – ни-че-го. Внутри пустота, которую вечерами заливаю алкоголем, чтобы забыться и не вспоминать о том, что я косвенно причастен к аварии. Не вспоминать ту, которая напрямую виновата в ней…

***

– Господи, Илюша, – мама встретила меня на пороге палаты, где лежал Егор, – мои молитвы были услышаны. Егор, он сегодня… – в ее глазах заблестели слезы.

– Что, мам, что? – я беру ее за плечи и сдавливаю чуть сильнее, чем нужно.

– Он пошевелил пальцами руки, – прошептала она и заплакала.

Черт! Я на миг замер, прислушиваясь к себе… Нет. Ничего. Ни радости, ни разочарования. Меня больше не трогала вся эта ситуация с Егором. Я тупо привык к тому, что Егор к нам больше не вернется.

– Отлично, мам, – я даже не стал заходить в палату, – ты проводишь меня?

– А как же Егор? Ты не зайдешь?

– Мам, у меня очень много работы, – я приобнял женщину за плечи и прижал к себе, подстраиваясь под ее шаг. – И мам, хотел тебя знаешь, о чем попросить?!

– Да, сынок, – шмыгает она носом.

– Ты меня больше по таким пустякам не трогай, хорошо?! Мне пришлось отложить встречу с заказчиком, а это не есть хорошо для нас.

Я почувствовал, как она напряглась всем телом. Знаю, что ей не понравилась моя просьба, но нужно уже поставить эти чертовы рамки.

– Нам нужны деньги, и это ты знаешь, как никто другой, – останавливаюсь у дверей лифта и поворачиваю женщину к себе лицом. – Мам, я тоже очень хочу, чтобы Егор очнулся, да и папа этого хочет не меньше, но чтобы это произошло ему нужно лечение. Все я люблю тебя, – поцеловал мать в щеку и, когда двери лифта разъехались, шагнул в них, – береги себя.

– И ты себя, – подняла на прощание женщина руку, и серое железо скрыло ее от меня.

Да, мать в последнее время сильно сдала. Похудела и совсем перестала улыбаться. Надо бы почаще навещать их с отцом. Она просит об этом, но я не могу. Не хочу приезжать в дом, который служит живым напоминанием того, что не смог уберечь брата. А потом еще и эти сплетни о Дане. Она так ни разу и не побывала в больнице у Егора. Говорили, что она сильно переживала, и даже скорая несколько раз приезжала, чтобы снотворное ей вколоть, но опять же, это все я знал по слухам. А потом… а потом она просто исчезла. Прошло время, но я так и не смог стереть из памяти ее «Я люблю тебя», сказанное в тот момент, когда Егор помчался навстречу своей гибели.

***

Два дня спустя.

– Слушай, Петрович, – открываю дверь начальника отдела проектирования металлоконструкций, – как там дела с новым заказчиком?

– Я думаю, что он подпишет с нами контракт, – Петрович откладывает в сторону все бумаги и поднимается мне навстречу.

– Это отличная новость, Ген. Значит завтра нужно собирать планерку.

– А что толку, Илья?! Архитектора пока не нашли, а Толик свалил в тишину, паскуда, – процедил сквозь зубы Петрович.

Ему как никому было обидно осознавать, что его друг кинул нас в самый ответственный момент.

– Петрович, не кипятись. Будем надеяться, что в ближайшие дни все наладится, – развернувшись на пятках, я направился к двери. – Ладно, если что, я у себя. Надо еще несколько звонков сделать, да и отдел кадров навестить, чтобы не расслаблялись.

– Это ты в точку сказал, все же работники должны ощущать, что начальство не дремлет. Да иногда и полезно показываться им на глаза, чтобы не забывали шефа в лицо, – криво хмыкнул Петрович.

Я понял, на что он намекает, но раздувать эту тему не хотел. Ни к чему. И так ясно, что, когда я выпадаю на некоторое время из реальности, бухая несколько дней подряд до отупения в мозгу и во всем теле, фирме это никакой пользы не приносит.

– Петрович, – уже на выходе повернулся я к мужчине, – я рад, что в моей команде есть ты, – и не дожидаясь ответа, закрыл за собой дверь.

***

– Доброе утро, товарищи.

Небольшая комната, служившая нам мини-совещательной, заполнена людьми. Бегло окидываю взглядом тех, кто здесь сидит, и замечаю пополнение.

– Вижу, у нас новоприбывшие?!

Прохожу во главу стола, где за моей спиной размещается флипчарт, положив папку с чертежами на стол, устремляю взгляд на новенького.

– Илья Андреевич, это наш архитектор.

– Отлично, – говорю, не сводя взгляда с парня, который, кажется, только вчера институт закончил.

– Роман, – поднимается тот и протягивает руку.

– Илья Андреевич, – отвечаю ему, – когда устроились?

– Вчера документы приняли…

– И даже выдали домашнее задание, – хмыкнул Петрович, – тянуть нет времени. Вечером звонил заказчик, объявили, что готовы еще раз обсудить условия. Сегодня нужно согласовать дату встречи.

– Хорошие новости с утра, – приподнимаю бровь и снова перевожу взгляд на нового работника.

Что-то внутри подсказывает, что парень непрост, и это мне доставляет определенный дискомфорт.

– Ну, тогда нам нужно напрячь ягодицы и выжать все до последней капли из этого проекта, чтобы «Профи-С» уже не смогли сдать назад.

– Проект практически готов, остались мелкие доработки, и можно запускать строительство здания. Если одобрит заказчик.

– Одобрит, – Роман протягивает чертежи.

Я вижу, что там есть пометки «домашнее задание». Хм, интересно. Беру чертежи в руки.

– Здесь в некоторых местах были недочеты, – поясняет парень, видя мой скептический настрой.

Я глянул на Петровича, тот пожал плечами.

– Ничего критичного, просто некоторые расчеты оказались неточными, и от этого сдвинулся вектор направляющей балки под крышей, но я уверен – это бы вы увидели и сами, когда начали бы проверять…

– Да, я вижу, – теперь я, полностью сосредоточившись на чертежах, начал проглядывать правки.

Что ж, первое впечатление оказалось обманчивым. Он даже подметил те мелочи, которые с первого, да и со второго взгляда трудно подметить.

– А еще я в смете нашел некоторую несостыковку.

Я перевернул пару страниц и остановился на смете.

– Там тоже некоторые пункты не были внесены, а это значит, что сумма заказчику была бы названа меньшая, чем она есть на самом деле. Хотя повторюсь, что это все бы вы и сами выяснили при более детальной проверке.

– Вот тебе и Толик, Петрович, – я передал документы начальнику. – Ну, что же, Роман, надеюсь, наше сотрудничество будет успешным и плодотворным. После планерки зайдете ко мне. А сейчас продолжим.

Два часа спустя

– А парень не дурак, – опираясь задницей на край стола, выдал Петрович, – мне он сразу понравился. Хоть и выглядит мажористым, но с головой.

– Да, меня это тоже удивило, – перечитывая анкету Романа, проговорил я, – только не пойму, что он в наших краях забыл?! Практически красный диплом из «Строяка»?! – удивленно поднимаю бровь.

– Ну, ты же знаешь, Илюх, жизнь порой бывает очень непредсказуемой.

– Это факт, Петрович.

– Хотел спросить у тебя по поводу корпоратива. Думаешь, можем себе позволить?

– Я не думаю, Петрович, а утверждаю, что да. Два успешных проекта по «Хладокомбинатам» разве не повод, чтобы отметить это с размахом? Тем более, мы пропустили целых два корпоратива. Девочки нам этого не простят, – криво ухмыляюсь.

– Повод, еще какой. Тогда надо Алле сказать, чтобы кафе нашла.

– Да, пусть посуетится, а то ей в последнее время совсем нечем заняться. Целыми днями на сайтах знакомств зависает.

– Ох, уж эти девчонки, – лыбится Петрович и пятится к выходу. – Пойду ее обрадую.

– Иди, иди… и пусть она мне кофе принесет. И это, Петрович… хватит к ней уже яйца подкатывать. Пусть она себе мужика нормального ищет. Не женатого.

– Ага, как скажешь, Илюх. Я ей и не мешаю, – и захлопнул дверь.

Вот же кобелина Петрович. Я потер лицо руками и погрузился в анализ информации на экране компьютера, который уже успела подгрузить в файл Алла.

***

Когда оторвал взгляд от компьютера, то понял, что засиделся уже допоздна.

– Черт! – выругался под нос.

А ведь еще обещал отцу, что к матери обязательно заеду, потому что он сегодня в ночную смену, а мать была в таком состоянии, что оставлять ее одну совсем не хочется.

Пока ехал в родительский дом, в голове прокручивал новый проект и то, как быстро Роман влился в работу и в коллектив. Приятная все-таки неожиданность, тем более, на фоне паскудного поступка Толика. Новичок оказался очень в тему. Все были однозначны рады, ведь иначе пришлось бы работать сверхурочно, а желающие за дверью не толпились.

Стоп.

Что?

Я резко затормозил машину прямо напротив дома Дани.

Во всех окнах горит свет. Но почему? Как?

В груди что-то скрипнуло, как будто ржавое колесо попытались провернуть. Я сделал глубокий вдох и на несколько секунд задержал дыхание. Выдох, и глаза будто огнем полоснуло. Не мог поверить в то, что спустя столько лет она осмелилась сюда приехать. Да еще и со своим семейством. Как она вообще предполагает разгуливать по улице и не думать о том, что Егор лежит где-то в больничной палате и больше уже не сможет ходить по этой земле, и все это из-за нее.

Я даже не сразу осознал, что стою возле ее калитки, и уж точно не думал о том, что скажу ее сожителю… ну, или мужу, если вдруг он откроет дверь.

Стук костяшек о деревянное полотно эхом отдался у меня в ушах. Я не отрывал взгляд от ручки замка и крутил в голове фразы, которые можно сказать. Но прежде, чем я смог выбрать хоть одну, дверь распахнулась, и мне пришлось дважды сморгнуть, чтобы понять, что передо мной стоит ребенок с маленьким щенком на руках.

– Эм, а где Рома? – звонким голоском спросил он.

Но я продолжал стоять и глазеть на него, ничего не отвечая, как будто не слыша.

– Дядя, а где Рома?

– Кто?

– Марик! – послышался из глубины дома голос.

– Ой! – пискнул мальчишка и, крутанувшись на пятках, юркнул в коридор.

А я перевел взгляд от щенка, которого мелкий забыл на пороге, и натолкнулся взглядом на длинные, загорелые, гладкие ноги под коротенькими джинсовыми шортами. Твою же мать. Что за блядство.

Мой взгляд, как будто примагниченный, медленно поднимался по женской фигурке, изучая, ощупывая ее по миллиметру. Тонкая талия, небольшая грудь с аккуратными полушариями и торчащими сосками, которые никак не скрывала хлопковая ткань топа. Я судорожно сглотнул. Еле оторвав взгляд от этого чуда природы, наконец посмотрел в глаза Дани.

У меня как будто автоматически в голове память сделала перемотку на пять лет назад.

Девчонка практически не изменилась. Все те же карамельного цвета глаза, обрамленные веером густых ресниц, чуть вздернутый нос и пухлые розовые губы (которые толкают мужчин думать о разных непристойных мыслях). Вот только выбившиеся пряди из небрежного пучка на макушке выдавали ее блондинистый цвет волос, хотя раньше малышка была русой.

Я смотрел ей в лицо, такое знакомое и такое одновременно чужое. Что-то в ней все-таки изменилось еще помимо цвета волос, что-то, что я не мог уловить с первого взгляда. Или не хотел.

Неожиданно снизу раздался скулеж, и Даня вдруг ожила.

– Марик, сынок. Иди, забери Пупсеня. Ему одиноко.

Марик?! Я взглянул на мелкого, который вновь появился на пороге.

– Мам, я думал, это Рома пришел, – виноватым голосом проговорил он.

– Малыш, забирай щенка и в дом. Рома сегодня не придет.

И вдруг меня, как гром среди ясного неба, пронзила догадка. Так вот, значит, как Роман, мой новый архитектор, оказался в нашем городке. И тут же вспомнилась его анкета, где в графе «семейное положение» стоит прочерк и пометка, что детей у него нет. Так, стоп. А ребенок? Откуда тогда ребенок?

– Как-то затянулось приветствие, – с холодом в голосе, который я не упустил, сказала Даня.

А я все прокручивал в голове мысль о том, что они с Романом не женаты, и это ребенок не его. Значит она сошлась с Романом, уже имея ребенка.

Блядь, в голове полный фарш. Зачем-то полезли в голову и совершенно посторонние мысли о том, сколько мелкому лет. И почему вдруг Даня так неожиданно скоро покинула город. И возможно…

Твою мать! Надо было получше присмотреться к ребенку. А когда приехал бы к матери, поискал бы фотки мелкого Егорки.

– Хм, я понимаю, конечно, что ты очень удивлен моим приездом, но не настолько же, чтобы лишиться дара речи?! – в голосе слышны нотки иронии и насмешки, и это, как эффект от звонкой пощечины, приводит меня в чувства.

Передергивая плечами, сбрасываю оцепенение.

– Ты права, Даня, не настолько, – делаю шаг вперед, а она неожиданно – назад.

– Зачем ты пришел, Илья? – в голос лед, от которого даже мороз по коже пробежался, неужели боится?

– Чей это ребенок, Дань? – вопрос вырвался изо рта прежде, чем я смог обдумать его.

Точно. Блядь! Прямо в самую точку! Я видел, как по ее лицу пробежала тень. Страх. Тревога. Паника. Все это только подтвердило мысли о том, что с мальчишкой что-то не так. А не так то, что мелкий – сын Егора.

– Тебя это никак не должно беспокоить, Илья! – выдавила она.

– Ошибаешься, – рука сама дернулась в ее сторону, и пальцы сжали ее локоть, – это ведь ребенок Егора?

– Хей! Вечера вам, Илья Андреевич.

Блядь, этот голос… меня будто разрядом в двести двадцать пробило. Я медленно разжимаю пальцы и поворачиваюсь к Роману лицом.

– Доброго! Неожиданная встреча, – сдерживая эмоции, хмыкнул я.

– Ага, вот и я удивился. Смотрю, ваша машина стоит возле дома Лики. А вы что, знакомы?

Этот вопрос будто не ко мне был адресован, потому как взглядом парень явно искал Даню.

– Да, знакомы, – вместо нее ответил я.

– Это брат моего бывшего парня, – подала голос Даня из-за моей спины, а потом еще в нее же и толкнула, – который зашел поздороваться и… уже сваливает, – прошипела тихо, так что слышу только я.

– Ок, тогда все гуд, – парень подходит к нам вплотную и протягивает мне руку, – тогда до завтра. Лик, а ты чего не одета? Мы же вроде договаривались?

Блядь, я готов в этот момент придушить этого придурка. Сколько самонадеянности. Будто он ее парень! Твою мать! Так ведь это так и есть. Разве непонятно?!

– Ладно, молодежь. Отдыхайте, – скрипя зубами, проговариваю я, чувствуя себя идиотом. – Завтра на работу, не опаздывай, Роман.

И не дожидаясь ответа, сбежал по ступеням. Прыгнув в машину, со злостью вдавил педаль газа в пол.

«У нее ребенок Егора. Ребенок Егора!» – пульсировала в мозгу одна единственная мысль, а тем временем пустоту в груди разъедала мерзкая, отравляющая нутро ревность.