Текст книги "Amore mio Юля Котова (СИ)"
Автор книги: Юлия Устинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 6. Удар двадцать четыре часа
Тренер хмуро глядел на меня. Потом оглянулся на каменду. Тетка с жадным любопытством смотрела на нас. Щепкин вздохнул. Кивнул на дверь.
— Пойдем. Поговорим.
Да, весело. Быстро он, однако, узнал, что к чему. И сориентировался. Примчался ко мне.
— Витя, а это кто? — тут же поинтересовалась глава общаги. Вот ведь любопытная тетка. Всюду надо нос сунуть. Хотя, с другой стороны, правильно. Мало ли что. Надо бдить. — Родич твой?
Я кивнул.
— Ага. Двоюродный дядя. Хочет дать денег. На учебу. И вообще, похвалить. За поведение. Правильно, дядя?
Щепкин весело улыбнулся. Когда надо, может ведь. Построить из себя веселого мужика. Компанейского.
— Конечно, племянничек, — он хорошенько потрепал меня по голове. Правда, за вихры схватил сильно. Крепче, чем надо. Повернулся к каменде. — Он у меня такой шалун и озорник. Но учится хорошо. Одна учеба на уме. Поэтому я его и хвалю.
Комендантша улыбнулась. Вроде успокоилась. Кивнула. Отпила чай из кружки.
— А он говорил, что каратист. Вы его отговорите. От этой дурацкой затеи. А то башку сломают. Мозги выбьют. Или он кому-нибудь. Вон, уже избитый. Это его на тренировке так. Что это за карате такое? Сплошной мордобой.
Щепкин перевел взгляд на меня. Странный такой взгляд. Недобрый. Хотя и продолжал улыбаться. Фальшиво.
— Конечно, отговорю. Я с ним как раз насчет этого хотел поговорить. Ну, счастливо вам. А мы пойдем.
И вытащил меня на улицу. Мы пошли вокруг общаги. Я до сих пор в разорванной одежде. И с синяками.
На ходу поглядывал на тренера. Тот шел рядом. Молчал. О чем-то думал.
Мы свернули по дорожке. Вокруг росли деревья. Ну, чего он молчит?
— Я уже говорил с Лавровым, — сказал, наконец, Щепкин. — Он рассказал, что случилось в его зале. Кто-то пришел. Настучал его ребятам по башке. Раскидал, как щенят. Переломы, сотрясения. Кровотечение.
Мы шли дальше. Так, посмотрим чего дальше. Молчать, как партизан, я не собирался. Будет спрашивать, скажу. И объясню, почему так сделал.
— А ты явно недавно дрался, — продолжил Щепкин. Указал на синяк. Коснулся разорванного рукава футболки. — Не знаешь, это разве не совпадение? Кто бы там мог быть? В «Белом лотосе»?
Он явно издевался. И пока что сдерживал себя. Мы прошли еще немного. Дорожка усыпана желтыми листьями. Кусты у обочины пожухли.
Я остановился.
— Да, совпадение интересное. Наверное, это был я? Как думаете?
Щепкин тоже притормозил. Улыбнулся. Скривил губы.
— Какой ты молодец. Избил десяток бойцов противника. Включая самого лучшего у них. И теперь гордишься этим? А как же мой запрет? Тебе похрен на него? На меня?
Я покачал головой. Ну вот, началось. Выяснение отношений.
— Нет, не похрен. Я хотел разобраться за Леню. Потому что вы хотели спустить это дело на тормозах.
Щепкин усмехнулся. Его злило мое непослушание. Насчет Лени ничего не сказал.
— Я же сказал, что разберусь с этим. Ты мне не веришь?
Если бы я был восемнадцатилетним юнцом, то поверил. Но еще с прошлой жизни я знал, что деда Мороза не существует. Поэтому поглядел сенсею в глаза.
— Если бы верил, не пошел в «Белый лотос». Я хотел, чтобы их посадили. Но это никому не надо. Поэтому я действовал. Сам.
Щепкин перестал улыбаться. Глаза превратились в узкие щелки.
Игры кончились. Я думал, он закатит мне оплеуху. Тогда бы я ответил. Но тренер сказал:
— Ты исключен из моего клуба. Больше не приходи. И о чемпионате забудь.
Я молчал. Однако, жестокое наказание. Просто за то, что я ослушался?
— Я тебе сказал, — продолжил Щепкин. — Что сам разберусь. Попросил довериться. А ты что? Чихал на меня. На мою просьбу. Так что, больше не приходи. Тупой баран. Плевать, что ты у нас такой талант. Ничего, обойдемся. Я тебя вообще из карате выкину. Из карате всего Союза.
Ишь ты, какой. Самый важный. Он что, думает здесь бог и царь? Я уже видал таких. Тоже пытались всех подмять под себя.
— Один вопрос, — сказал я. Щепкин вроде высказался. Собрался уходить. Но я ему не дал. — Кто сказал? От кого ты узнал, что это я? Ты примчался слишком быстро. Хотел меня остановить. Значит, тебе сказали. Кто меня сдал? Кто из учеников?
Неужели Бурный? Поэтому и не пришел к «Белому лотосу»? Я надеялся, что Щепкин скажет. У него сейчас хорошо развязался язык.
Тренер чуть улыбнулся.
— Это твой друг. Тот самый, кого ты привел. Олег Крылов. Сказал, что переживает за тебя. Не хочет, чтобы тебя избили. Как Смелова.
Двойственное чувство. С одной стороны, я рад, что это не Бурный. Убедился, что тот не предатель.
С другой стороны, Крылов оказался крысой. Ладно, не пошел вместе со мной. Но зачем сдавать? Как теперь я с ним? В одной комнате живем. Постараюсь не избить.
— Ладно, отдыхай, — Щепкин смерил меня взглядом. — Но ко мне не подходи. Ты теперь изгой.
Слова-то какие, громкие. Я смотрел, как тренер ушел. Поглядел в широкую спину.
Что это было? Желание избавиться от конкурента? На ранней стадии? Или какие-то комплексы? Ладно, хер с ним.
Я вернулся в общагу. Надо переодеться. Подумать.
— Ну что, поговорил с дядькой? — спросила тетка на вахте. — Он уже ушел?
Я кивнул.
— Ага. У него дела срочные. Сказал мне не шалить. И не приезжать домой. У него там сейчас ремонт. Все занято.
Взбежал в свою комнату. Открыл дверь. И сразу наткнулся на Крылова. Еще на Антона и Сергея, двух заучек.
Олег увидел меня. Сделал удивленную рожу. Вскочил с койки.
— Ничего себе. Ты все-таки пошел туда? И как все прошло?
Ага, он еще не знает, что я видел Щепкина. И что я знаю о его длинном языке.
Я толкнул Олега в грудь. Бить не стал. Я сейчас успокоился. Понял, что не буду вести себя, как Щепкин.
Крылов действовал, как считал нужным. Не хочу его упрекать. Но вот доверять теперь не смогу.
— Эй, ты чего? — закричал Олег.
Антон и Сергей оторвались от учебников. Антон присвистнул.
— Ничего себе, каратист. Это ты где так тренировался?
Я достал из шкафа запасную одежду. Мыльные принадлежности. Кивнул на Крылова.
— А вот у него спросите. Он любому готов рассказать. Хоть прохожему на улице.
И отправился мыться. Крылов сделал каменное лицо. Закрывая дверь комнаты, я слышал, как Антон спросил:
— Что стряслось? Можешь объяснить?
Когда я вернулся из душевой, Крылов ушел. Сергей тоже. Антон быстро черкал в тетрадке. На меня не обратил внимания.
Я завалился спать. Я дико устал. Завтра буду решать. Что делать дальше. Сейчас котелок не варит.
Утром я проснулся рано. По привычке. Встал на пробежку.
Все тело, как кусок теста. Руки и ноги болят. Хотел завалиться спать дальше.
Но нет. Так победы не сделать. Заставил себя выйти. И побежать в соседний парк.
Удивительное дело. Я это заметил еще во время отшельничества. В лесу. Даже после жесточайших тренировок накануне.
Тело быстро восстанавливается. На следующий день, если заставить себя тренироваться. Сначала очень тяжко. Прям невмоготу. Но потом организм подчиняется. И идет дальше на включенных резервах.
Так и сегодня. Первые сто метров еле переставлял ноги.
А потом как-то втянулся. Даже почувствовал облегчение. И в парке уже провел полноценную тренировку.
Позавтракал, поехал в универ. Крылов спал с видом младенца. У него пары поздно. Может себе позволить. Антон и Серега, наши заучки, тоже дрыхли. Эти вообще после обеда идут.
В универе интересно. Мой синяк и болячки сразу стали предметом обсуждения. Я старался ходить с низко опущенной головой.
Но куда там. Сокурсники спрашивали, с кем подрался. Девушки тоже интересовались. Некоторые даже очень.
У нас есть такая Оксана. Записная красавица курса. Высокая, длинноногая, сероглазая шатенка. Правильные черты лица, чуть ли не классика. И фигура божественная. Все парни на нее облизывались.
— Витя, ты опять на соревнованиях участвовал? — спросила она, проходя на перемене мимо. С подругами. — И там тебе такой фингал зарядили?
Я удивленно вытаращился на девушку.
— А откуда ты узнала?
Оксана улыбнулась. Снисходительно. Как будто с ребенком разговаривала.
— А почему нет? Это что, военная тайна? Ты у нас фигура известная. То людей в пожаре спасаешь. То в соревнованиях выигрываешь.
Она прошла мимо. Соблазнительно покачивала бедрами в туго обтянутой юбке до колен. Знала, чертовка, что все парни ей вслед глядят.
— Эй, Витек, ты давай, того, не лезь, — предупредил один из сокурсников. Артем Кораблин, наш хулиган и задира. Высокий и сильный парень, дерзкий и нахальный. Первый прогульщик. — Оксанка моя. Так что даже не думай. А то еще фингал поставлю.
Честно говоря, у меня уже есть девушка. Мне до Оксаны дела нет. Но сама угроза задела.
— А ты что, купил ее, что ли? — спросил я. — В универмаге? Как бы сам с фингалом не остался.
Артем набычился. Подошел вплотную, уперся лбом мне в лицо.
— А если проверим?
Меня подмывало звездануть ему в рожу. Но пока хватает драк. Сегодня не очень хотелось. К тому же, говорю, мне до Оксаны нет дела. Но наглая рожа Артема так и просила кулака.
— Проверяй, если хочешь, — я пожал плечами. На всякий случай, отошел назад. Почувствовал стену.
Затарахтел звонок. Резкий и долгий. Все засобирались в аудиторию. Я думал, что мы закончили. Но придурок Кораблин размахнулся. Хотел ударить меня. Вот тупица.
Я успел уклониться. И отбить удар. Кораблин навалился. Ударил еще. Я гасил его удары. Предплечьем. В районе головы. Аге уке.
А еще отбрасывал удары ладонями. Осаэ уке. То есть давящая ладонь вниз. От ударов противника в грудь. Или в солнечное сплетение.
И хайшу уке. Внешней стороной ладони. Разгибательное движение руки.
В реальности я все делал быстро. Слитно. Удары сыпались на меня. Один за другим. А я их тут же отбивал.
Под конец вовсе ушел. С линии атаки. И Кораблин ткнулся в стену. Еле успел затормозить.
— Э, пацаны, вы чего!
— Хватит, успокойтесь!
— Харэ, ребята.
Парни схватили нас за руки и плечи. Остановили драку. Я вообще-то, не очень возражал.
Но сохранял бдительность. Если этот баран вырвется. И снова нападет.
Кораблин пытался продолжить схватку. Красный стал, потный.
— Мы с тобой еще разберемся. Я тебя поймаю.
Тут все понятно. Он хочет устроить показательную порку. Типа побить меня. Чтобы никто не думал лезть к Оксане. Вот только не много ли взял на себя?
Но сокурсники крепко держали его. Приятель Женька что-то тихо прошептал на ухо. Вроде, сейчас не время и не место. Потом разберемся. А сейчас огребем проблемы с деканатом.
И только тогда Кораблин успокоился. Указал на меня пальцем.
— Ты меня слышал! Мы с тобой еще не закончили.
Я усмехнулся. Отсалютовал в ответ.
— В любое время. В любом месте. Там и решим.
Мы отправились на занятия. Больше ничего интересного в универе не было. Если не считать того, что я долго думал.
Как быть дальше? Неужели Щепкин и правда выкинет меня из карате? Я прикидывал, как быть. И так, и эдак. Почувствовал, что не справляюсь с этой ситуацией.
В голову ничего не шло. Никаких идей. Но бежать и просить прощения я не собирался.
Раньше, летом, такие проблемы решались легко. Я просто мчался по лесу до изнеможения. Потом бил по деревьям и камням. Делал отжимания и подтягивания. До тех пор, пока не мог шевелиться.
Потом ложился спать. Утром медитировал. И решение появлялось. Само собой.
Хм, а может, так и сделать? Почему бы и нет? Помнится, в «Книге пяти колец» фехтовальщика Миямото Мусаси есть интересное упражнение. Я его не успел отработать летом.
Самурай должен тренировать каждый удар мечом. В течение двадцати четырех часов без остановки. Шлифовать без перерыва. Что если, так и сделать?
Отличное упражнение. Для прояснения мыслей. И вообще. Что-то я давно не был в лесу. На диком раздолье. Завтра как раз выходной. Можно позволить.
Выйдя из универа, я так и сделал. Поехал в общагу. Собрал вещи. Кое-какие продукты. И поехал на дачу. Вернее, в сторону дачи.
Сейчас, осенью, здесь не так много людей. Хотя народу хватает. Время послеобеденное. Прохожие шли навстречу. С полными ведрами. Яблоки и груши. Сливы. Рюкзаки с картошкой.
Торопились на электричку. Кивали в знак приветствия. Некоторые спросили, где меня так угораздило. Синяк получить. Я ответил, что ударился о дверь.
Лес сильно поредел после пожара. Полно обугленных стволов. На которых можно отработать сотню ударов.
Вещи я оставил на даче. У меня есть копия ключей. Сделал себе. Чтобы не бегать к дяде. Каждый раз.
Взял только немного еды. И покрывало. Хотя спать не собирался.
Вышел на дорогу. Побежал на юг. Сразу вспомнил, как жил здесь. В лесу. Словно дикарь. Отличное времечко.
Пробежал мимо дома Саввы. Жилище закрыто. Необитаемое. Похоже, он вообще сюда не приходил. После пожара.
Затем свернул в лес. Пробежал недалеко. Километра три. Там есть уютная поляна. Если она не выгорела. Там и можно остановиться.
В этих местах лес пострадал меньше. Листва опала. Под ногами желтый ковер. Видно далеко вокруг.
Поляна уцелела. Почти все деревья невредимые. Огонь сюда не дошел.
Я бросил вещи на землю. Разделся до пояса. Скинул обувь. И сел, чтобы помедитировать.
Сел в сэйдза. В ноги впились веточки и камешки. Земля холодная. Но я сидел. Терпел. Концентрировал разум.
Так всегда сначала. Потом легче. Глаза открыты. Я смотрел на дерево. Потом закрыл. Представил дерево в воображении. Потом открыл глаза.
Снова посмотрел на дерево. Это ясень. Отметил новые детали. Трещины на коре. Расположение веток. Сколько осталось листьев. Какого они цвета.
Теперь глаза снова закрываются. Опять вспоминаю образ дерева. С новыми деталями. И так можно продолжать бесконечно. Смотреть на предмет. И дополнять новыми деталями.
Потом точно также смотрел на кулак. На свое оружие. Сейчас ему предстоит поработать. И стать сильнее. Наконец, в воображении я мог представить свой кулак детально. В подробностях.
Открыл глаза. Глубоко вздохнул. Встал и подошел к дереву. Размялся. Плечи, руки, спина. Пояс и ноги.
И начал бить. Двоечка. Сэйкэн цуки. Сначала левой. Потом правой.
Суть в том, чтобы бить без перерыва. Сутки напролет. Очень просветляющее упражнение.
Сначала казалось легко. Руки у меня набитые. Не нужны бинты. Или перчатки.
Так прошел час. Потом два. Я устал, как собака. Кулаки болели. Движение получилось разное. Хотя я бил одинаково.
Иногда останавливался. Чуток отдыхал. Потом заметил, что делаю перерывы чаще. Все чаще.
Так наступил вечер. Вокруг постепенно темнело. Руки превратились в деревяшки. Боль притупилась.
Иногда я смотрел на костяшки. Кулаки покрылись кровью.
Ночью руки начали дрожать. Тряслись, как бешеные. Успокоились только после пятиминутного отдыха. Да я и сам чуть не заснул. Но потом встал, стряхнул дремоту. И продолжил упражнение.
Не знаю, как прошла ночь. Я бил на автомате. Только потом с удивлением заметил, что вокруг посветлело. Потом присел на минутку. Отдохнуть. И заснул на час.
Проснулся, вскочил. Продолжил бить. Руки пронзила боль. Теперь я увидел, что ствол дерева тоже пострадал. Покрыт окровавленными щепками. Вдавлен внутрь.
Я помыл руки. Заметил, что, оказывается, они не очень и пострадали. Видимо, сказалась моя летняя тренировка. У меня костяшки, как камни.
Натянул бинты. И продолжил бить. Утром я попил воды. Чуток перекусил. Потом в обед опять подремал.
И закончил упражнение ровно в четыре часа. Тогда же, когда и начал. Руки уже не тряслись.
Наоборот, я на удивление чувствовал себя хорошо. Зверски хотел спать. Но руки отнюдь не превратились в ошметки. Чего я опасался. Наоборот, стали сильнее.
А еще я решил, что делать. Это же легко. Решение на поверхности.
Надо просто пойти к Белоухову. Договориться с ним. Черт с ним, с Щепкиным.
И участвовать в чемпионате от своего имени. Необязательно же только от клуба. Можно и самому.
В крайнем случае, можно создать и клуб. Свой клуб.
Я побежал обратно домой. На дачу. Хотел выспаться.
Когда пробегал мимо дома Саввы, остановился. Дверь открыта, изнутри слышны голоса.
Неужели приятель вернулся? Или это мне кажется? После того, как сутки молотил по дереву, все вокруг становится нереальным.
Я вошел в дом. Сначала не поверил. А потом увидел Савву и Рому. Моих друзей.
Они сидели за накрытым столом. Жареная картошка и консервы. И еще бутылки с горячительными напитками. Увидели меня, засмеялись.
— Ну вот, я же говорил тебе, — сказал Савва Роме. — Если он не в общаге, то здесь. Бегает по лесу. Псих.
Я подошел ближе.
— Вы чего празднуете?
Рома встал поздороваться.
— А ты и не знал? Нокин опять заявился. Назначил встречу на завтра. Их там целая толпа будет.
Я улыбнулся.
— О, это очень кстати. Как раз разберемся с ними. То, что требовалось.
Я поужинал вместе с ними. И завалился спать. На следующий день мы отправились на встречу к Нокину. Все вместе.
Глава 7. Стенка на стенку
В Москву мы возвращались все вместе. Я, Савва и Рома.
Ехали молча. Я сидел, медитировал. Приятели зевали. Не выспались.
Сначала прошли через лес. Савва жаловался, что станция расположена слишком далеко. Рома хмуро молчал.
Сейчас, в электричке, тоже заткнулись. Все усталые.
За окном мелькали леса и поля. Дороги. Линии электропередач. Колхозы с однотипными домиками. И крашеными железными воротами. Зелеными или синими.
— Сколько ребят вы соберете? — спросил, наконец, Савва. Обращался к Роме. — И сколько приведет этот твой ублюдок, Нокин?
Рома посмотрел на меня.
— Человек пять наших точно соберется. Со двора. Те, кто согласны пойти против Нокина. А у него человек пятнадцать-двадцать. А ваших каратистов? Сколько будет?
Я покачал головой. С каратистами пока негусто. Не вовремя я поссорился с Щепкиным. Ссоры всегда не вовремя.
— Смелов в больнице. Крылов меня сдал. Только Бурный остается. Ну, там может, еще двое. И все. Так что, максимум, трое. В худшем случае, я один.
Лапшин криво усмехнулся.
— Ты и один десятка стоишь. Судя по твоим рукам. Которые ты вчера набил. Но да. Хотелось бы побольше каратистов собрать.
Мы снова помолчали. Глядели в окна. На проносящиеся мимо дали. Савва вздохнул.
— Может, я тоже ребят соберу. Правда, они вас не знают. Но, посмотрим.
Рома озадаченно посмотрел на меня. Ему тоже не понравилась боевитость Саввы.
— Слушай, Савва, тебе зачем это дело? — спросил я. — Ты не обязан впрягаться за нас. Ты вообще живешь в другом месте. Тебя это не касается. И потом, ты не каратист. У тебя навыков маловато.
Савва поглядел на нас. Перевел взгляд с одного на другого.
— Да ладно, мужики, чего вы? Думаете, я ни разу не дрался? Да я у нас в совхозе с деревенскими сколько дрался! Били друг друга коромыслами, сколько голов проломили. Стенка на стенку. И один на один. И ничего страшного. Только крепче стал.
Он похлопал меня по плечу.
— И потом, вы мне не чужие. А Витя так вообще родной. Он же мне жизнь спас. Из пожара вывел. И еще одну семью.
Поднял указательный палец.
— Так что, ни шагу назад, парни. Расчихвостим этих мразей. Вместе.
Ну, ладно. Раз такой энтузиаст. Грех мешать. Надеюсь, обойдется. Савва парень везучий. Потому что беззаботный.
— Кстати, а ты Настю давно видел? — спросил Савва. — Я ее бабку встречал. Возле колодца. Как дела у девушки?
Все должно быть хорошо. Правда, я уже давно с Настей не общался. Много всяких дел завертелось. Надо бы сгонять к ней в общагу. Потом.
Мы сошли на станции и разъехались в разные стороны. Договорились созвониться через час. До встречи с Нокиным еще три часа.
Я поехал в общагу. А парни по домам.
В общаге я увидел Крылова. Не стал с ним разговаривать. Просто сложил в шкаф вещи, что привез. Отнес продукты в общий холодильник.
— Слушай, Витя, ты на меня не дуйся, — сказал Крылов. Он выглядел виноватым. — Я как лучше хотел. Чтобы тебе голову не разбили. Как Леньке.
В комнате мы остались одни. Я покачал головой.
— Если бы хотел так, то пошел бы со мной. Хотя бы на стреме постоял. А Щепкину нечего было жаловаться. Втайне от меня. Или ты выслужиться перед ним хотел? Радуйся теперь. Ты у него любимчик, наверное.
Лицо Олега исказилось от ярости.
— С чего ты взял? Думал, я тебя подсиживаю? Я хотел, чтобы Щепкин обратился в милицию. И рассказал все, как есть. А до клуба мне и вовсе дела нет. Я туда ходить не буду. И вообще, какого хера я о вас всех беспокоился? Да пусть вам всем головы поотрывают, какое мне дело? Твари неблагодарные.
Но я не хотел разговаривать дальше. Обычно крысы редко признают свою вину. Наоборот, обвиняют окружающих.
Ладно. Я же сказал. Это выбор Олега. Он сам его сделал.
Я отправился вниз. На вахту. Позвонить пацанам из клуба.
Первым делом, конечно, Бурному. Одновременно узнаю, почему он так и не пришел. К «Белому лотосу».
Трубку взяла тетка Вани. Я и забыл, что у него нет родителей. Он же тоже беспризорник.
— А Ваня не может подойти, — сказала она. — Кто его спрашивает?
Ну вот, ясно. Уже и разговаривать не хочет. Наверное, тоже принял сторону Щепкина.
— Это Витя, — ответил я. — А можно его, хотя бы на пару слов? Я спросить хотел. По нашему клубу.
Голос тетки стал строгим и резким.
— А, так это вы, каратисты? Это из-за вас он ногу сломал! Нечего с вами Ване болтать. Не звони сюда больше.
И бросила трубку. А я остался в недоумении. Как так, ногу сломал? Впервые слышу.
Я позвонил другим пацанам. Одного не застал дома. Другой, Харитонов,не хотел со мной говорить. Помогать с Нокиным — тем более.
Зато третий согласился. Я договорился, чтобы он подъехал к условному месту. Он хотел знать, сколько будет противников. Пришлось сказать, что много.
Кстати, он рассказал насчет Бурного. Оказывается, Ваня сломал ногу, когда спешил ко мне. Неудачно перебегал дорогу. И столкнулся с мотоциклом.
Ну, тогда все ясно. Хорошо хоть, только ногу. А не чего-нибудь серьезнее.
— Ты что, до сих пор с Нокиным решаешь? — спросил голос сзади. Когда я повесил трубку. — Так и не разобрались еще?
Я обернулся. Вот паскудство. Оказывается, сзади стоял Крылов. Все это время. И слушал.
Телефон стоял в уголке. Неподалеку от входа. Ниже, у двери, окошко в комнатку комендантши. И еще турникет. Она управляла им изнутри.
А телефон в глубине проходной. Ближе к лестнице. К входу в подвал.
И вот сейчас Крылов, оказывается, успел подойти сзади. Неслышно, как кот. И подслушать.
— Тебя это не касается, — ответил я. Обернулся по сторонам. Вроде никого. — И не смей ябедничать про это, понял? Тем более, в милицию! С тебя станется. Забудь, о чем сейчас слышал.
Крылов хотел что-то сказать. Но я его не слушал. Времени уже мало. Надо идти.
Поднялся в комнату. Переоделся. Отдохнул. Посидел в медитации. Когда очнулся, то увидел, что до встречи остался всего час.
И выскочил на улицу. А оттуда уже поехал к дому дядьки. Там мы и должны встретиться с Нокиным.
Минут через сорок я уже был на месте. Интересно, в этот раз придут все? Или нет?
Помнится, во вторую мою встречу с Нокиным пришлось тяжко. Никто не пришел. Я отправился один за гаражи. И там мне настучали по башке. Неплохо так настучали.
— Ну, ты как? — это голос Ромки. — Не передумал?
Он вышел из-за угла. С ним еще трое парней. Знакомые лица. Раньше я с ними тусовался. Здесь, во дворах.
Мы с детства вместе. Остались в памяти. Но для меня они почти чужие. Я даже имена плохо помню.
— Хотел убежать, — пошутил я. — Но остался на посту. На боевом дежурстве.
Поздоровался. Парни искренне рады меня видеть. Спрашивали, куда пропал.
И кто меня так отделал недавно? Аж синяки остались.
— Это бандитская пуля, — все также отшучивался я. Не рассказывать же про «Белый лотос».
Но Рома настроен серьезно.
— Дубаки будем брать? — спросил он. Показал короткую палку под курткой. — У них наверняка будут.
Ого, даже так? Я думал, мы чисто на кулаках.
— Решайте сами, — я пожал плечами. — Я обойдусь без палок. А вы смотрите. Если их намного больше и вооружены, то лучше взять, конечно. Главное, не убейте там кого-нибудь.
Рома кивнул. Что-то он бледноватый. Волнуется, видимо.
— Тогда возьмем. Нокин вообще обещал кучу народа привести. Чуть ли не все детдома. Так что, дубаки не помешают.
Из-за угла вышли еще парни. Ох ты, это ведь Савва. А с ним еще двое. Тоже негусто. Но, хотя бы так.
Поздоровались. Познакомились. Бодрые и крепкие парни. С собой взяли кастеты. И здоровенные машинные болты в кулак. Ох, чую, жаркое дело будет.
Я посмотрел на часы. Время уже почти настало. А где же мой каратист? Один-единственный. Или тоже передумал идти?
Только я так решил, как мой приятель вынырнул из-за дома. Он шел, оглядываясь.
Заметил нас, сначала напрягся. Потом узнал меня. Подошел.
— Уфф, еле нашел твою берлогу, — сказал он. — У вас тут прям лабиринт. Дворы всякие, переулки. Можно клад прятать. Никто не найдет. Кстати, там…
Он хотел сказать что-то еще, но я поднял руку. Как раз подбежали двое шкетов. Тоже мелкота с нашего двора. Мы отправили их на разведку.
— Они собрались там. Нокин и его друзья! — закричали они, тыкая пальцами в сторону гаражей. — Их там целая толпа.
Ну все, значит, началось. Теперь, главное, не отступать.
— Ну все, парни. Пошли. Нокин нас ждет, — я отправился через двор.
Остальные за мной. Шли молча. Тяжело дышали. Кто-то прокашлялся. Ромка рядом со мной. А еще Савва. Другие сзади.
Мы вышли за здание. Прошли несколько домов. Перед нами открылись гаражи.
Укромное местечко. За деревьями как раз просторная площадка. Там ставили машины.
Сейчас ее всю заполнили парни. Нашего возраста. Человек двадцать. А то и больше. Они увидели нас. Те, что сидели на корточках, встали.
И все они сгрудились в толпу.
— Вот они, — почему-то шепотом сказал Рома. — А вон и Нокин.
Точно. Теперь и я увидел. Нокин посередине. Тощий заморыш. Но такой настырный.
Сейчас надо с ним разобраться. Раз и навсегда. Чтобы больше не лез в наши дворы. И оставил местных в покое.
— Э, идите сюда, — сказал Нокин. Якобы лениво. Стоял с сигареткой во рту. Как будто ему все поровну. — Щас мы вас херачить будем. Или просите прощения. А ты, Витя, на коленях ползи. И ботинки мне целуй.
Он усмехнулся. Мы подошли ближе. И остановились. Метрах в десяти.
— Ух ты, какие смелые, — продолжал издеваться Нокин. — А вы горшки принесли, малыши? Чтобы не испачкать местность? А то неловко получится.
Я вышел вперед.
— Заткнись, Нокин. Я тебе уже говорил. Чтобы ты здесь не появлялся. Но ты не понял. Придется тебе объяснить.
Нокин молчал. Его люди подошли ближе. Подобрались, насторожились.
Я почувствовал рядом тяжелое дыхание. Это подошел Рома.
— Делайте их! — заорал Нокин. — Закопайте их в асфальт! Быстрее!
И его парни бросились на нас.
— Вали их! — закричал я и тоже побежал вперед.
— Мочи! — завопил Рома. И тоже устремился к врагам.
Сзади послышался топот ног. Это побежали наши союзники. Тоже ринулись в драку.
Нокин, ублюдок, опять остался позади. Передо мной очутились его люди. Но, не он сам.
Впрочем, меня это не заботило. Я горел жаждой убийства. И яростью боя.
Впереди бежал высокий и крепкий парень. Он бросился на меня. А я на него. Мы одновременно выбрали друг друга в противники.
Он хотел ударить меня кулаком. Явно не каратист. И совсем не ожидал пинка ногой.
Я ударил его с размаху. Попал в живот. Парень сложился пополам. И упал лицом вниз. Ударился об асфальт.
В то же мгновение, вокруг схлестнулись мои союзники и детдомовские. Люди начали быстро бить друг друга. Молотить кулаками и пинаться, как дикие звери.
Сразу раздались звуки ударов, шлепков, падений, криков боли и злости. Кхеканье и оханье. Люди мелькали передо мной, как вспышки молний. Драка разгорелась с невиданной быстротой.
У меня уже нет времени бить ногами. Вокруг слишком тесно. И я начал раздавать удары руками. И локтями. Ах да, я же могу еще бить коленями.
На меня бросились сразу трое противников. Одного слева тут же ударил Савва. А я занялся парочкой.
Он ударил меня в лицо. А я его. Почти одновременно. Я пробил двоечку. Также, как бил в лесу. Сутки напролет.
Удары получились хорошие. Противник свалился на асфальт. Но меня достал второй. Сначала мне в скулу прилетел кулак, потом тут же другой. По затылку.
Очень освежающе. Я увернулся. Толкнул противника в сторону. Рядом дрался другой. Он пытался подмять под себя одного из моих закадычных приятелей. Со двора.
Я снова пробил двоечку. Ему в голову. Противник упал. А мой приятель тут же занялся другим.
Тогда на меня снова налетел третий противник. Наскочил вплотную. Норовил попасть кулаком в голову. Я оттолкнул его. Отбил очередной удар. И добавил коленом в живот. Противник тоже свалился на площадку.
Тут же я увидел, как на моего товарища каратиста навалились двое. Били с обеих сторон. Он пытался отбиться. Но пропускал удар за ударом.
Я пришел на помощь. Одного пнул сзади в спину. Он потерял равновесие. Чуть не упал. Обернулся. Хотел налететь на меня.
И тогда я снова пнул его. Мае гери. Удар получился высокий. Стопой в лицо. Парень коротко вскрикнул и завалился назад. Каратист занялся вторым.
Рядом ожесточенно дрался Савва. Махал кулаками во все стороны. Один на один. Только противник у него широкоплечий и сильный.
Одной рукой он схватил Савву за воротник. А второй лупил в лицо. И скоро должен вырубить моего товарища. Ох, так не пойдет. Разве я могу так допустить?
