Текст книги "Кошка Шредингера"

Автор книги: Юлия Тулянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Постой, реальность разве не одна?

– Щаз!.. Реальность – это совокупность всех вариантов, и не делай вид, что не знаешь.

– Ага... где-то что-то такое проходила... читала...

– Ладно... не буду тебе напоминать, при каких обстоятельствах ты это читала.

– А что? Ты в курсе о моих обстоятельствах?

– Не то чтобы... просто нетрудно догадаться. Ты читала это, но безнадежно забыла, потому что некий вариант реальности не получил развития. И в том варианте, в котором ты живешь сейчас, это знание оказалось тебе ненужным, не получило продолжения.

– А, ну да... Я готовилась к экзаменам по философии, к кандидатским. Но пролетела, как всегда, мимо денег.

– Что, не вышел из тебя молодой ученый?

– Ни молодой, ни старый... Впрочем, если я буду перечислять все, что из меня не вышло, трафик зашкалит...

– Хм... а может быть, наоборот?

– Что наоборот?

– Не "не вышло", а "вышло"?

– ?

– Ну, может быть, как раз из тебя очень много что вышло? Может быть, как раз... погоди, сейчас... вот твой лог, пожалуйста. "Думаю обо всех, кем я не стала. Мне кажется, что они все, – те, кем я обещала стать, но не стала и не стану никогда... все где-то рядом со мной". Цитата из ранней тебя.

– Из поздней.

– Поздняя – это ты сейчас. Вчера, когда ты писала это, была еще ранней, ибо знала мало. (Тут Кошка нарисовала пучок смайлов).

– Ну и к чему ты суешь сюда эту цитату из ранней меня?

– Может быть, допусти на миг, что ты ими всеми стала? И все они из тебя вышли.

– Как из шинели Гоголя? (Тут уже смайлы поставила я).

– Как из шинели. Но ты девочка умная, и я тебе дам другой ключевой образ. Куколка и бабочка. На этом, извини, отключусь, хочу, чтобы ты подумала сама, ты вроде это умеешь. Завтра увидимся, и тогда поговорим... ОК?

– Эй, погоди...

– Нет, я серьезно. Тебе надо продумать это самой, я уверена, что ты поймешь принцип. Куколка и бабочка! А остальное договорим завтра. Это важно. Я буду в сети завтра всю ночь с восьми вечера.

– Ну, пока...

Я не была уверена, что она будет завтра в сети. Сколько таких случайных знакомств было, и все они куда-то канули. Я привыкла к потерям, к мелким и крупным, и старалась не сильно огорчаться из-за несостоявшихся планов, несбывшихся надежд и расстроившихся встреч. Не пришел кто-то на «стрелу» – и ладно. Обещал написать «потом» – скорее всего не напишет, ну и ёж с ним. Появился в сети новый знакомый, – если надолго, хорошо, но если исчезнет, тоже плакать не станем. «Уж сколько их упало в эту бездну»***.

Впрочем, если верить версии Кошки Шре, в параллельных реальностях (ой, нет, реальность-то одна, вариантов много), в других вариантах реальности все эти встречи состоялись, все эти знакомства продолжились, и я кем-то стала, из меня что-то вышло...

Куколка и бабочка. Ай да Кошка! Взломала-таки мои мозги... "Все, кем я не стала, – где-то рядом со мной". Не так! "Где-то рядом со мной", в параллельных вариантах реальности, живут именно те, кем я СТАЛА!

Они настолько рядом, что иногда я чувствую их, как будто они проходят мимо. Более того, они – это и есть я, только я, ставшая тем, другим, третьим. И, может быть, я просто сохраняю с ними какую-то едва уловимую связь?

Опять же, кто "я"? Я одна, разные варианты меня – это только варианты: Айрин-ноль, Айрин-альфа, Айрин-бета. То есть не Айрин, конечно, а Ирина. Основа, инвариант – это Ирина. Может быть, только в этой реальности, где я не стала почти никем, я назвалась ником Айрин. Все остальные Ирины живут сейчас в тех прекрасных далях, которые манили меня всегда, но куда мне-Айрин не довелось попасть.

Куколка и бабочка. Скорее, куколка и бабочки. Из куколки-Айрин периодически вылетают красивые и яркие бабочки, из меня "выходят" Ирина – любимая женщина, Ирина -счастливая мать (это в том варианте, где я не забеременела случайно, и не схватила инфекцию, и не попала под нож хирурга), Ирина – душа компании, Ирина – автор и исполнитель классных песен. Ирина... кто только не... Ирина-счастливая, Ирина-здоровая, Ирина, которая свободна и может ездить по большому миру. Все эти бабочки разлетелись в разное время, точнее, разлетались, высвобождаясь из куколки, оставляя каждая пустую и невзрачную оболочку. И этой оболочкой всегда оставалась я. Они улетали в яркие и радужные варианты реальности, – они становились кем-то или чем-то, а та, которая сейчас осознает себя как "я", вечно оставалась в том варианте, где не происходило ничего, кроме самого минимума.

Я – вернее, Айрин – это усредненный вариант. Не самый плохой, потому что здесь нет катаклизмов, диких конфликтов с людьми, особо страшных болезней (ведь я тогда захлопнула эту дверцу!), острой нищеты, совсем уж жуткого одиночества. Но не происходит здесь и ничего из того, о чем я мечтала. Я – вариант нейтральный, никакой. Видимо, самые плохие варианты тоже где-то есть? Или нет, – может быть, они убиты?

Кто же их убил, если так?

Нет, погоди, сказала я себе. Я не должна называть себя "я". Надо абстрагироваться. Представить, осознать, что настоящая "я" – инвариант – где-то вне этой линии реальности, как и вне всяких других. Я-Айрин – это только один из вариантов. Нейтральный, средний, куколка, из которой вылетают бабочки. А где-то над всем этим – над всем этим железнодорожным полотном, над всеми этими коридорами, переходами и системой комнат и дверей, над всей вязью расплетающихся и сплетающихся, убегающих за линию горизонта дорог, – стою настоящая "я", та, которая выбирает, та, которая оставляет благоприятные варианты и убивает тупиковые, та, которая тасует их как карты.

Исток Дорог, как называли наши языческие предки вроде бы Велеса. Не понимаю, что это точно значит, но мне кажется, что именно это выражение применимо к истинной-мне, стоящей у начал всех путей моей (нашей) реальности.

Но впрочем, и это не совсем так. Мы-варианты (допустим эту версию) – ведь мы тоже живем и своей жизнью плодим вероятности. И в наших жизнях тоже то и дело появляются узлы выбора и стрелки, и от одного узелка начинают разбегаться две, три дороги, постоянно открываются в коридорах новые двери. Что же, эта Ирина-инвариант, кто бы она ни была, контролирует и эти наши порождения? Так сказать, варианты второго, третьего и энного поколения? Ведь она ощущает себя всеми нами, но и всеми ими, теми, кто «выходит» из нас? Если бы это было так, она «убивала» бы и наши следующие производные, тех, кто оказывался бы на кривой дорожке. И оставляла бы от каждого расхождения одну-две благоприятные вероятности.

И еще вопрос: кто же настоящая? Когда мы все умрем окончательно? Ведь наверняка в разных вариантах реальности все ОНИ, то есть мы, будем умирать в разное время? Или она всем нам обеспечит невероятное долголетие и пресловутое "умерли в один день"? Тогда, наверное, умрет и ОНА, и мы все соединимся в единую Ирину, которая и есть душа, или дух, или монада?

О, надо же, какое слово я вспомнила! Кошка Шредингера явно растормошила во мне уже порядком поблекшие способности к анализу и воззвала к жизни мою былую, теперь изрядно оскудевшую эрудицию. Действительно, нафиг секретарю-референту фирмы, торгующей бильярдным оборудованием, – а я работаю именно этим, – знать слово "монада"? Может, ей еще надо знать слова "экзистенция" или "трансцендентность"?

Я вздохнула. Да, из Айрин не вышло ничего. Но где-то живут другие варианты меня, сильные, талантливые, свободные, состоявшиеся во всех отношениях...

Следующее утро было утром пятницы. Пятница всегда была для меня днем предвкушения свободы, – хотя последнее время на выходные у меня не бывало никаких особенных планов. В обеденный перерыв я никуда не пошла – выпила кофе на рабочем месте и закусила бутербродом с колбасным сыром. После работы зашла в книжный магазин и где-то около часа присматривалась, играла в игру «что я купила бы, будь у меня деньги». Придя домой, сразу же включила свет, телевизор (чтоб орал погромче) и компьютер с Интернетом, а сама пока пошла на кухню разогревать вчерашнюю картошку.

У меня нет родителей, умерли еще во время моей учебы в университете. Нет детей – об этом речь уже шла. Нет домашних животных. Пусть хоть телевизор орет глупости в пустой комнате, пусть хоть модем привычно воет, обещая хороший и прочный коннект на всю долгую пятнично-субботнюю ночь. Когда я с тарелкой картошки, залитой кетчупом, села к компу, там уже мигала чуть ли не по всей длине списка аська. Кто-то сообщал, что наступил вечер, кто-то уточнял, что вечер добрый, кто-то просто говорил "привет". И новая знакомая, Кошка Шре. Висит в онлайне и сигналит желтым. Мол, вот она я. Добро пожаловать в реальный мир веера вероятностей.

– Привет! Ну что, подумала над тем, что я вчера говорила? – спросила она с налета.

– Привет! – отвечала я, наворачивая картошку с кетчупом. – Подумала. Поняла.

– И что ты поняла?

– Многое...(Черт, как неудобно печатать одной рукой, в другой-то вилка!).

– Например?

– Про куколку и бабочку. – Я отодвинула все-таки тарелку с недоеденной картошкой и принялась стучать обеими руками. – Точнее, кажется, бабочек... Про варианты и инвариант.

– Ох ты! Молодец. Слово "инвариант" мне нравится.

– Если я правильно понимаю, ты заняла позицию этого инварианта в своей реальности? В реальности своих "бабочек"?

– Ого! Ты намного умнее, чем даже я думала...

– А что, я не правильно догадалась? Ты же сама сказала, что можешь контролировать... контролировать вероятности?

– Правильно ты догадалась. Правда, я не называла это инвариантом. Не додумалась.

– Значит, некоторые варианты реальности ты просто убиваешь? И некоторых "тебя" не стаёт?

– Да, неудачных, несчастных, больных и одиноких "меня" просто не стаёт. Я их не терплю.

– И ты ощущаешь себя всеми ими... одновременно?

– Тоже правильно. Да, продуктивно ты провела вчерашнюю ночь и сегодняшний день...

– Не особенно. Я не все поняла до конца. Не буду спрашивать, как ты это делаешь технически, – пока мне это не важно. Скажи, так – каждый человек?..

– Каждый мог бы... ключевое слово – бы.

– Кто же из вас настоящий – из всех этих вариантов? Именно ты, та, кто может все это регулировать?

– Вопрос некорректный. Все – настоящие. Все – и есть я.

– Тупик. Мыслительный тупик. Ну, хорошо, все настоящие, у каждого человека таких настоящих – не знаю сколько – миллионы вариантов, так? Только ты это осознаешь, а другие – нет. Но ведь и у других в наборе вероятностей есть успешные, состоявшиеся, счастливые... ну короче любой неудачник мог бы утешать себя тем, что у него где-то в другом варианте есть удачливый... он же сам.

– Общая сумма вероятностей влияет на личность. Ведь личность – это совокупность всех нас. Если в одной линии вероятности кто-то – негодяй, а в другой он же – порядочный человек, как ты думаешь... каково ему?

– А что, они как-то взаимосвязаны? Это варианты? И порядочный человек может не спать ночами от того, что в другом варианте его "двойник" делает пакости?

– Как-то – да, связаны. Это ведь все равно – одна реальность. Неблагоприятные вероятности имеют тенденцию стягивать ткань реальности на себя.

– Тянуть на себя одеяло? – засмеялась я.

– Типа того.

– И в чем это будет выражаться?

– А будет смещение в сторону неблагоприятного. И даже у порядочного и благополучного человека при каждом следующем узле выбора будет гораздо больше нехороших вариантов... И в конце концов вообще могут оказаться только неблагоприятные, в конечном итоге.

– В общем, как ни крути, в итоге во всех вариантах реальности он окажется несчастным, или хуже того, скверным человеком?

– Вот именно. Это если не "чистить".

– Понятно. Уважай труд уборщиц, как ты выразилась... Кстати, я тебя хотела спросить, как ты вышла на Rif-а?

– Познакомилась в сети.

– А как тебя зовут по реалу?

– Ирина...

– Как и меня... – написала я, и тут руки мои соскользнули с клавиатуры, и я откинулась на спинку вращающегося стула. Тарелка с недоеденной картошкой опасно стояла на самом краю стола и грозила в любой момент оказаться на полу.

Не может быть. Это совпадение.

Но аська уже сигналила: Кошка-Ирина что-то хотела добавить к своему имени.

– Догадалась уже? – кинула она мне.

– О чем? – ответила я.

Я, может быть, и догадалась, но все еще надеялась, что моя догадка – это просто бред, который часто посещает людей во время ночных бдений в Интернете.

– Да ладно. Ты так хорошо, двумя-тремя штрихами, обрисовала НАШУ ситуацию. Про инвариант... Про бабочек.

– Ты хочешь сказать, что ты и есть инвариант?

– Ты сама догадалась, и не говори, что нет... Не поверю, – пришло сообщение из непонятной дали, из другой ветви реальности.

– Постой... Ты где физически?

Пучок смайлов:

– Ты и правда думаешь, что я – фигура в белом над сетью дорог, по которым бредете вы все?

Еще пучок смайлов. Надо сказать, проницательно: именно так я себе это и представляла. Впрочем, если она и есть я, то она прекрасно может знать, как и что я себе представляю. Вернее, я и есть она... Она первична, как материя в марксистко-ленинской философии. Я же вторична, как марксистское сознание, намертво определенное бытием.

О Господи, какой бред... мы обе свихнулись. Играем в интеллектуальную игру, две дуры. Небось, сидит какая-нибудь девица или уже тетка в пустой комнате (в холодильнике мыш повесился, не мышь, а именно мыш, он добытчик, мужик, глава семьи, ему кормить детей, а нечем, вот он и повесился с горя; в кухонном шкафу – только счета за Интернет вместо продуктов питания). А она и изображает из себя властелина реальности, Исток Дорог!

И я, у которой в холодильнике, правда, еще завалялось два яйца и пакетик майонеза (что мыша, собственно, тоже не порадует), ей подыгрываю и ведусь на ее мистификацию.

– Нет, подруга, – пришло из непонятной дали. – В холодильнике у меня лежат несколько салатов, паштет, йогурт и апельсиновый сок. Надо же чем-то питаться! Мышам мужского пола ничего не угрожает. Я вполне довольна и счастлива, и я, естественно, твоя ровесница, тут уж вариантов нет...

– Ты читаешь чужие мысли?!

– Боже упаси. Я отслеживаю свои собственные. Ты и есть я...

– .....! (Мои пальцы сами выбили непечатное слово – впрочем, какое же оно непечатное, вот же, на экране напечаталось и ушло по кабелю в даль, светлую – или темную, пока непонятно...)

– Тихо-тихо. Не надо так нервно реагировать...

– А как мне еще реагировать, мать твою!

– Не забывай, мать у нас была одна. И в моей реальности, кстати, родителей тоже нет. Ведь они умерли еще до того, как я научилась регулировать всю эту бодягу.

– Значит, ты не всегда это умела? – немного начала успокаиваться я. – А я когда появилась? После того, как ты научилась?

– Помнишь, как я... как ты... Ну, короче помнишь этот дурацкий дом отдыха, "Солнечный"? Помнишь реальность смерти?

– Ты тоже помнишь это?

– Ну а как же? Это же была и я тоже... Мы обе были там, и мы тогда были одним. Мы закрыли эту реальность, ты это прекрасно помнишь. Ты вспоминала об этом вчера вечером, – и я тоже.

– А потом?

– А потом получилось раздвоение. Ты – самый ранний отделившийся вариант после того события. Фактически мы с тобой – одного поколения.

– Как же я отделилась?

– Ты не пошла устраиваться в аспирантуру. Ты не пошла – а я пошла.

– Ты, получается, бабочка, которая из меня вышла?

– Нет, я – я... теперь я инвариант. Но тогда да, тогда я была первой бабочкой, вышедшей из тебя. Потом их было много. Я наблюдала за вами. Одна за другой вы... мы... они... уходили в большой мир, а ты оставалась как пустая оболочка... Я была всеми нами... вами... ими... Была и остаюсь, естественно.

– Погоди...

Я просмотрела начало нашего диалога и скопировала две реплики: "Значит, некоторые варианты реальности ты просто убиваешь? И некоторых "тебя" не стает?" – "Да, неудачных, несчастных, больных и одиноких "меня" просто не стает. Я их не терплю."

– Вот этого не понимаю, – продолжала печатать я. – Я вполне подхожу под определение несчастных, больных, одиноких "тебя" – однако же ты меня не... "убила". Это как понимать?

– А, вот что! Ну... во-первых, ты даже не представляешь, какие были бы по-настоящему несчастные, больные, одинокие "я" или, если хочешь, "ты" – если бы я их не убивала. А во-вторых... я как раз хочу попросить у тебя прощения. За то, что тебя оставила.

– Ничего себе! Оставила... Как о несостоявшемся аборте!

– Ну, это почти так и есть. Но тут имеются некоторые обстоятельства. Я не могла не оставить тебя.

– Это почему же?

– Потому что... На самом деле ты не самый плохой и несчастный вариант. Ты – просто нейтральный вариант.

– Да?! А сама пробовала? Так жить?

Пучок смайлов:

– Ты так и не поняла? Я не только пробовала, я и сейчас так живу. В качестве тебя. Это же я живу...

– Да, но я живу только так, а ты живешь, кроме этой жизни, какие-то там еще... красивые и радостные... Там, наверно, у тебя есть любимые мужчины, дети, творчество, наука, что там еще у тебя? Гавайи...

– Не Гавайи, но вариант, где я живу в Швейцарии, действительно есть.

– Отлично! Швейцария! Никто не спросил меня вообще, может быть, я тоже хочу в Швейцарию? Или на Гавайи? Нет, мне вы отвели только эти лужи, грязь, темное окно на девятом этаже, когда я возвращаюсь с работы... Мило!

– Это – равновесие реальности...

– Что еще выдумали?!

– Нельзя иметь только благоприятные, абсолютно счастливые варианты. Реальность начнет... Ну, не могу это никак назвать, кроме традиционного слова "глючить". Начнет приводить сама себя в равновесие. Посыплются, просто-таки попрут неблагоприятные "ветки", так, что только успевай подчищать.

– И ты кинула ей в жертву меня? Как сапоги медведю, когда он за тобой гонится?

– Это... это было наименьшее зло. Твой вариант нейтрален...

– Кому нейтрален, а кому как...

– Ты – нижний допустимый предел благополучия... или верхний – неблагополучия для моей реальности. То, что я отсекла реально – это был кошмар. Ты – не кошмар.

– Я – это кошмар. Ты не можешь понять... У меня никогда не будет детей.

– У других, которых я отсекла, дети были бы, но они потеряли бы их очень рано. Что хуже?

– Иди ты со своим принципом меньшего зла в... знаешь куда?

– Догадываюсь, куда примерно. Но я-то к тебе совсем с другим.

– С чем это? Вот не думала я, что я такая сволочь... оказывается. Ведь ты – это вроде как я... И надо же, как я могу обращаться с человеком! Заставлять его жить невыносимую жизнь!

– Постой, подруга. Я? Я заставляю тебя жить такую жизнь? Ты что-то путаешь... Я просто оставила твой вариант в реальности, не убила его, и все. Все твои выборы ты сделала сама. Ты не пошла в аспирантуру, ты не пошла на курсы, ты не позвонила той женщине, которая хотела помочь тебе с работой, ты не пошла в ту компанию, куда тебя звала Танька, ты не пошла на свидание с Вадимом, ты не поехала в отпуск в Питер, ты не пошла тогда в поход, помнишь? Ты только и делала, что НЕ шла, НЕ поступала, НЕ делала, НЕ ездила, НЕ звонила, НЕ читала, НЕ смотрела, НЕ писала, НЕ, НЕ и НЕ. А все остальные варианты – они отслаивались от тебя, когда ты НЕ делала этого. Они, как раз, все это делали. И, как ты выражаешься, "улетали, как бабочки, в светлую радостную жизнь, оставляя тебя как пустую оболочку". Я лишь не убирала оболочку.

– Блин...

– Вот именно, блин.

– Ну и что теперь? Я ведь, такая, зачем-то тебе нужна в твоей реальности? Чтобы равновесие мной такой поддерживать? Ты же меня не убила... и теперь не убьешь?

– Теперь – убью, – пришло из таинственного зазеркалья.

Я молчала. Не знала, что ответить, – молча таращилась в экран.

– Ау! – окликнула меня Ирина-Кошка, мой инвариант и вершительница моей судьбы.

– Ты не бойся – я тебя так убью, что тебе будет хорошо, – продолжала она. – Завтра снова тебе позвонит Вадим, и, по своему старому алгоритму, ты не должна была бы пойти с ним на свидание. Но я вмешиваюсь сейчас в твою жизнь и говорю: пойди. Тупо возьми и пойди. Увидишь, что будет потом...

– А... в чем убийство?

– Я убью Айрин-неудачницу. Айрин, в жизни которой ничего не происходит, кроме содержательных диалогов в Интернете.

– А как же равновесие? Ради которого ты держала в своей реальности вариант неудачницы?

– Это мои проблемы. Буду рубить неблагоприятные ответвления до последней капли крови...

– Так что, варианта неудачницы не будет совсем?

– Совсем не будет. Хотя это, повторяю, был не совсем вариант неудачницы, просто – никакой. Вариант оболочки.

– А что же будет с оболочкой?

– Она превратится в бабочку. Не "из нее выйдет бабочка", – а она сама станет бабочкой.

– Ничего себе? А... за что?

– Ни за что. Просто... хочу, чтобы "никто не ушел обиженным".

– Н-да... А условия?

– Без условий. Завтра идешь на встречу с Вадимом, дальше события понесутся, я тебе не скажу, как, но тебе очень понравится. И все, твоя жизнь меняется. Единственное, что тебе будет нужно делать, но в этом ты и сама заинтересована: как увидишь нехорошую стрелку... ну, ответвление в неблагоприятный вариант, – закрывай, или "толкай поезд мимо стрелки", как ты умеешь. Как тогда, в доме отдыха. Сил на это у тебя точно хватит.

– А ты?

– А я? Какая тебе разница? Завтра ты будешь еще помнить меня, а послезавтра я покажусь тебе просто сетевым глюком, а там и...

– Но ты где-то будешь?..

– Буду что? (Пучок смайлов).

– Вообще. Быть.

– Конечно. Я буду жить жизнями своих вариантов.

– А где ты и как живешь сама?

– Смотри личную инфу.

– Там написано "мертва наполовину".

– Ну, можно и так сказать. А можно сказать и не так...

Тут произошел дисконнект. Чертыхаясь, я быстро нажала кнопку «соединение», и пока модем урчал и выл, пока заново грузилась аська, я лихорадочно доедала картошку, а когда все загрузилось, я поняла, что Кошки Шре уже нет в онлайне. Из офлайна мигало ее последнее сообщение:

–Удачи тебе, Айрин. Я буду очень рада, когда у тебя все сложится хорошо! Мы больше не увидимся, точнее, ты не увидишь меня. Я-то буду всегда ощущать себя и тобой тоже. Иногда ты будешь ловить мои мысли и чувства, ведь мы взаимосвязаны, – но будешь воспринимать их как свои собственные. Да и какая разница? Счастливо! И не забывай время от времени чистить реальность от неблагоприятных веток.

Уважайте труд уборщиц!

Далее следовал пучок смайлов.

Сегодня суббота. В три часа мне действительно, после двухлетнего перерыва (ох и обидела я его тогда, два года назад, когда отказалась встретиться с ним!) позвонил Вадим, попросил меня о новом свидании. Я пойду во что бы то ни стало, хотя пока не вижу в этом никакого смысла. А дальше – посмотрим.

* Фредерик Кук и Роберт Пири – американские исследователи, каждому из которых приписывается первенство в достижении Северного полюса.

** Макар (жарг.) – Андрей Макаревич

*** Марина Цветаева