Текст книги "Академия М Ч С. Попасть и не пропасть (СИ)"

Автор книги: Юлия Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 14
Запах любви

«От тебя воняет чужой любовью»

(Джеки Бой. Город грехов)

«Запах имеет большое значение. Если вам нравится, как от кого—то пахнет, значит, вам нравится и сам человек».

(Дафна дю Морье. Паразиты)

Казалось бы, жизнь вошла в свою колею: спокойно и мирно проходили занятия, не было конфликтов, и даже Рыжик на время затих. Кстати, он добыл мне горшок для кактуса, и теперь растение радовало всех своими колючками у меня на столе.

Один раз я видела декана нашего факультета. Оказывается, он существует. А дело было на травологии, когда еще довольно молодой мужчина без стука вошел в аудиторию, оценил нашу занятость и счел ее не достаточной. А может быть, смотрел, не возимся ли мы с опасными растениями. Так вот, подойдя к нашему преподавателю, он сунул ей под нос какую-то бумажку, при этом что-то втолковывая. Профессор внимательно слушала, хмуря густые брови и делала у себя краткие пометки. Донеся важную информацию, Сивил де Марон еще раз осмотрел нашу кучку, после перевел взгляд на джунгли, в которых проходила пара и ушел. Сопровождали его уход десятки любопытных студиозных глаз и пара недовольных Адаэллы Мятлик.

 В своем мире я много раз была в деканате, но ни разу не видела самого декана, вот и здесь, я считала, что появляется на месте этот зверь редко и застать его сложно. Да и функции декана числились только на бумаге, в действительности же, пользы от него никакой не было.

Как выяснилось, ничего хорошего от этих должностных лиц не приходилось ждать и здесь. После памятной встречи формат занятий кардинально изменился – мы засели за парты писать конспекты, а в секторе с изучаемыми растениями проводили минут пятнадцать, только чтобы увидеть, как выглядит очередной цветочек. Меня эта ситуация печалила, но что может поделать одна маленькая попаданка? Вот и другие студенты, когда узнали о нововведениях, скисли и попытались возмущаться, на что им ответили: «Начальство сказало, а я делаю». На том вопрос был закрыт.

А еще через несколько дней в заслуженный выходной, прямо с утра наш квартет вызвали к ректору. Об этом сообщил магический вестник, в семь утра известивший громким голосом самого ректора, что через полчаса нас ожидают в его кабинете.

Пребывая в мире грез, я не сразу поняла, что происходит и каким образом глава академии оказался в моей спальне. Вскочила, притягивая к себе одеяло и осмотрелась по сторонам. Никого, естественно, в комнате не заметила, и решила уже, что мне почудилось, как вялая соседка завалилась ко мне, спросонья зацепившись ногой о косяк двери и, расставив руки на манер крыльев птицы, полетела на меня, а я шарахнулась в сторону. Матрац на кровати, выполняя свою функцию, спружинил, подбрасывая нас вверх и окончательно развеивая сон.

– Ты тоже это слышала? – было первое, что я сказала подруге хриплым голосом.

– Ага, – скривившись пробурчала она, то ли недовольная побудкой, то ли... ну я же еще зубы не чистила.

– Магический вестник, чтоб его. И с чего бы это, да еще и с раннего утра? Ты что-нибудь понимаешь? – без надежды на утвердительный ответ приподняла она левую бровь. Я отрицательно мотнула головой.

– Может, Энберг с Ромулом знают, – продолжила соседка свою мысль. Идти е хотелось, так как я не могла даже представить себе, за что нас будут отчитывать. Почему отчитывать? Так хвалить пока не за что. Тем более самому ректору. А может быть, это Кандида нажаловалась за «притеснение» в столовой, или нас вызвали как свидетелей невиновности Азизы? Этими мыслями я и поделилась с подругой.

– Знаешь, скорее всего ты права, – негодующе процедила она.

Выбравшись из кровати, мы быстро умылись и оделись. На завтрак решили сходить позже, чтобы не торопиться. Да и кусок в горло сейчас не лез. От вспыхнувшего внезапно волнения меня подташнивало и потряхивало. Колени мелко тряслись, а пустырника или валерьянки, как назло, не было. Нужно запастись в лавке успокоительным на будущее. Чувствую, что это не последний мой визит в святая святых главы всея академии.

Мы постучали в комнату друзей, но никто открывать нам не спешил. Протарабанив еще с минуту руками и ногами, мы плюнули на это дело и пошли без них.

– Странно, – озвучила я свои мысли вслух, – их ведь тоже должны были предупредить, значит не спят. Да и в любом случае, мы бы их сейчас разбудили.

– Тоже об этом думаю, – поделилась Элая, – может,  их раньше вызвали?

–Тогда бы они зашли за нами первые, – разбила оправдывающую парней теорию.

 Волнение набирало все новые и новые высоты. Отсутствие парней и их необъяснимое поведение порождало тревожные мысли. Одна хуже другой. Все-таки воображение у меня то еще.

Негромко переговариваясь, чтобы уменьшить градус нервозности, мы дошли до нужного кабинета. Приемная, противореча моим представлениям о территории великого и ужасного, была очень светлой. Светло желтые стены были украшены картинами морской тематики и парой полок, на которых стояли горшки с цветами. На светлом паркете с причудливыми цветочными узорами стояли три высоких шкафа, забитых белыми папками. За светлым деревянным столом на светло желтом стуле сидела светловолосая женщина лет тридцати на вид, в светло голубом, под цвет картин на стенах, костюме.

«Кажется, мы попали в психушку», – решила я, рассматривая все это светло желтое великолепие. «И секретаршу под цвет выбрал».

Женщина подняла на нас светло голубые глаза и оценивающе посмотрела. На наморщенном в тяжелой думе лобике было написано: «Пускать к комиссарскому телу или нет?» Так и не решив до конца этот несомненно трудный вопрос, она спросила, кто мы такие. Узнав личности вошедших, она, с видом королевы, разрешающей холопам поцеловать подол ее платья, царственно кивнула, мол, да, значились такие смерды в перечне и сказала: «Можете проходить».

Темная деревянная дверь, к которой мы подошли, была украшена золотой табличкой с вензелями и надписью «Ректор Академии МЧС Франц де Ниль». Я глубоко вздохнула и, пожелав сама себе «ни пуха ни пера», толкнула дверь.

В лицо пахнуло странным запахом. Сдох у него здесь кто-то, что ли? Я сморщила носик, не в силах терпеть эти «ароматы ванили». Глаза быстро пробежались по полу в поиске мышеловок с огромным убитым крысом. Такой не обнаружился, как и сама мышеловка, зато были другие интересные объекты, привлекшие мое внимание.

Ректор восседал за внушительным столом из черного дерева, заваленным тремя стопками макулатуры. Лицо его было бесстрастное, поэтому я не могла определить его настроения. Перед ним, опустив головы, стояла парочка знакомых спин. Нашлась наша пропажа. И, видимо, уже успела получить нагоняй. Но они были не единственными персонажами назревающего спектакля. Чуть в стороне, с замученным, но одновременно и гневным видом, подпирал стену преподаватель стихийной магии.

– Проходите, – прохладным голосом пригласил нас войти ректор. – Думаю, что вы в курсе, почему я вас позвал.

Он не спрашивал, а скорее утверждал. Но тем не менее, понятнее для меня ситуация не стала.

– Не в курсе.

– Нет, – одновременно с соседкой произнесли мы.

Мужчина недоверчиво хмыкнул, наклонил голову вбок и посмотрел на нас, как на редкий вид зверушек. «Почувствуй себя на месте обезьяны в зоопарке», – недовольно пробурчал внутренний голос.

– Не знаете значит, – произнес темный вл... Темноволосый мужчина. – И про планы касательно магистра де Каста вам тоже ничего не известно?

В мозгу что-то щелкнуло, а в глазах, мгновенно обратившихся в сторону Ромы, промелькнуло понимание, которое я тут же попыталась из них убрать. Но, видимо, наша с Элаей реакция не осталась незамеченной.

– Все-таки знаете, – мягким голосом, в котором чувствовалось почему-то довольство, озвучил свои наблюдения.

Судя по чудесным запахам, так глубоко забившимся в нос, что я их перестала ощущать, затея с вонючей настойкой осуществилась. Интересно, как рыжего вычислили? Или не знают, кто так поиздевался над преподавателем и вызвали всех подозреваемых? Но я-то здесь каким боком? Нужно было выкручиваться из щекотливой ситуации.

– Не знаю, но есть предположения, – скромно произнесла я, замучившись ждать изречений от соседки. Она стояла, опустив под тяжестью обвинений плечи, и от волнения перекатывалась с носков на пятки.

– И какие же? – нетерпеливо вопросил глава академии. Голос его перестал быть мягким, а звучал теперь резко и непримиримо.

– Написал неприличный стих? – жалко предположила, без надежды, что мне поверят.

– Не без этого, – решил вставить свое слово магистр. – Но ему этого мало! Теперь ваш друг решил окончательно изжить меня из академии.

Ситуация стала обретать ясность. «Он знает, что это был Ромул», – пришла спасительная для собственной шкуры мысль. Осталось понять, в чем провинились мы с соседкой. Энберг еще понятно, сосед набедокурившего студента, а зачем здесь мы?

– То есть, вы утверждаете, что не знали о том, что этой ночью ваш друг проник в комнату магистра де Каста и обрызгал всю его одежду вонючей настойкой? – потребовал ответа ректор. Он периодически постукивал пальцами по столу в одном ему известном ритме и вглядывался в наши лица.

– Не знали, – решила наконец отмереть Элая. Говорить правду, это вам не выкручиваться на ходу. Нас же спросили, не знали ли мы, что рыжему надоело спокойно жить именно этой ночью. Так что, даже не соврала. Я также согласно кивнула. Не знала, не помогала и, вообще, не виноватая я, он сам пошел.

– Хорошо, – произнес Франц де Ниль, – студент Авент (это он о Роме что ли?) сообщил, что действовал один, не уведомив никого здравомыслящего. А жаль. На первый раз ограничимся нарядами на кухне, – обратился он к рыжику. – Будете неделю после занятий мыть пол без использования магии, выносить мусор и исполнять мелкие поручения.

Друг тяжко вздохнул, я тоже бросила на него сочувствующий взгляд, но понимала, что он заслуживает даже более тяжелой участи. Легко отделался.

– Что же касается вас, – перевел он на нас взгляд, – втолкуйте своему другу то, что некоторые поступки совершать неприемлемо. Может быть, вас он послушает, и мне не придется в будущем ставить вопрос об его отчислении.

Минуту ректор сверлил меня пристальным взглядом, но, не дождавшись какого-либо ответа, сказал:

– Студент Авент, ваше наказание начинается с сегодняшнего дня. А теперь, все свободны.

Услышав заветную фразу, мы поспешили смыться из кабинета, почти бегом преодолели приемную и вывалились в коридор. Парни не отставали от нас. Их желание исчезнуть было намного сильнее, ведь на допрос они попали раньше. Кстати, о птичках.

– Вы почему за нами не зашли? – не сбавляя скорости спросила я парней. Есть хотелось невероятно. С такими нервными переживаниями нам должны выдавать двойную порцию и молоко за вредность. Хотя, справедливости ради, требовать его нужно с Ромки.

– Стыдно было, – понуро произнес задолжавший молочную кухню парень. – Так глупо попался. А ведь я все просчитал! – воскликнул он, не понимая, в каком месте ошибся. Из слов Ромула выходило следующее: после весьма непродолжительных попыток освоить искусство левитации, друг стал искать более легкие пути. В один из дней, когда Рома в очередной раз прогуливался под окнами предмета обожания, размышляя, не скинуть ли канат с крыши, а если скинуть, то какой он должен быть длины, ему в голову пришла блестящая идея – в окно можно попасть не только сверху и снизу, но и сбоку.

Наличие парапета под окнами только утвердило парня в начавшей формироваться быстрыми темпами затее. Он дошел до апартаментов магистра, чтобы посмотреть номер соседней комнаты и заодно просунул под дверь сочиненный в порыве радости стих.

Спереть ключи было делом нехитрым. Как поведал друг, единственной преградой была уже знакомая нам пышечка, каждые полчаса отлучавшаяся за тарелкой бутербродов и пирожных. И вот, когда она снова пошла совершать грех чревоугодия, не замеченный никем рыжий ворюга пробрался к ключам и стырил их. И ведь никаких угрызений совести. Кстати, ректор пообещал, что такого больше не повторится. В смысле, кое-кто сядет на диету.

Первый этап гениального плана был выполнен. Теперь нужно было узнать расписание и распорядок дня де Каста. С расписанием все было просто, оно висело на стенде и секретом не являлось. Но вот проблема, к вечеру он всегда освобождался, а пробраться в чужую комнату при свете дня было занятием не слишком разумным даже по мнению рыжика.

Вонючая настойка уже давно была готова, когда случилось чудо. Шпионящий за объектом страсти Рома услышал, что магистр собирается на очередное светское мероприятие и даже назвал дату и время. Радости друга не было предела. Наконец-то он имел возможность извонючить всю одежду преподавателя.

И вот, держа в одной руке заветную бутылочку, надушиться содержимым которой любой нормальный человек не согласился бы даже за крупное вознаграждение, а другой ковыряя ключом в замке, Рома пугливо оглядывался по сторонам. Но удача все еще не оставляла его. Дверь открылась легко и без скрипа, позволяя беспрепятственно войти внутрь.

Зная, что так как ключи от апартаментов есть только в единственном экземпляре, а значит конкретно эти пустуют (сдавать ключи на вахту было не принято), Ромка не глядя по сторонам подошел к окну, открыл его и надавил на парапет. Тот давать трещину не собирался и выглядел вполне крепким. И, захватив для страховки бордовую штору, Рома сделал первый шаг. За ним последовал более уверенный второй, третий, и перед ним предстало нужное окно. Оно, к вящей досаде парня, было закрыто, но приоткрытая форточка породила новую идею. Он не собирался лезть в маленькое отверстие, заливая в себя литры чая для похудения, а поступил умнее.

Вернувшись в покинутую комнату, друг стянул со штор скрепляющий их шнурок и полез обратно. Зря все-таки магистр оставил комнату проветриваться, если бы не это, то ему не пришлось бы теперь менять весь гардероб.

Взяв в руку длинный шнурок, Рома завязал петельку на конце и просунул руку в форточку. Пара минут ушла, чтобы зацепить выступающую ручку шпингалета и распахнуть окно. Дело оставалось за малым.

Покои магистра состояли из двух комнат: гостиной с рабочим уголком и камином, а также спальни. В ней и нашелся огромный шкаф, битком забитый шмотками самых невообразимых цветов и фасонов. Глядя на них, все попугаи мира устыдились бы своей невзрачности, а радуга исчезла с небосклона от зависти. У нее-то только семь цветов.

Сделав свое вонючее дело, друг уже собирался лезть обратно, когда услышал вопль за спиной.

– Что, черт побери, здесь происходит? – прорычал внезапно вернувшийся с тусовки хозяин апартаментов.

Дело пахнет керосином, – подумал рыжий неудачник, переводя взгляд с кровати на окно, а с окна на шкаф. Добежать до окна он уже не успевал, так как тяжелые шаги слышались совсем рядом, под кровать имелись все шансы не влезть, а из шкафа воняло. В таком глупом положении и застал его магистр де Каст и немедленно потребовал объяснений. Но ответ его ошеломил:

Мне голову, увы, снесло.

От ревности сгораю я,

Я сделал это не назло.

Прости за вонь, любовь моя!

– Абзац, полный, – прокомментировала я услышанное.

– Зато теперь мы знаем, как может пахнуть настоящая любовь, – не согласилась со мной Элая, и мы все весело расхохотались.

ГЛАВА 15
О трудовых буднях и зарождении дерзких планов

– Знаешь, как долго я искала такого, как ты?

– Не знаю... но желаю удачи в дальнейших поисках!

(Томми—оборотень)

У нас наконец-то начались семинары по профильным предметам. Мне, как одной из самых везучих студенток, приходилось ходить не только на предметы своего факультета, но и с воздушниками. Благо их было всего два, а именно, – управление стихиями и артефакторство.

Признаться честно, я не думала, что второй из них станет моим любимым. На лекциях все эти рассказы о потоках, которые нужно вливать в заготовку для артефакта по капле, казались чем-то сложным и муторным. Но на деле все оказалось очень просто. Не для всех, конечно.

Уже на первом семинаре я поняла, что сила, текущая словно нить и завязанная в определенных точках узлами, выглядит как схема для вязания. Тут воздушная петелька, там столбик с накидом и снова воздушная петелька. Говорю, понятное дело, утрированно, но для меня все выглядело именно так.

Самый простой нагревательный артефакт, по сути, состоял из длинного ряда воздушных петель, а сами узлы – это простые  «столбики», фиксирующие силу на артефакте. Чем больше этих «столбиков», тем больше вливается силы, и дольше работает артефакт.

Свой первый опыт я вспоминаю с улыбкой. В тот день нам выдали по гладкому круглому булыжнику и благословили на подвиги. Открыв учебник на нужной странице, я еще раз посмотрела схему плетения и вливания потоков и, поначалу, делала именно так, как написано. Но потом меня что-то перемкнуло, и я решила, что это слишком легко. А я легких путей не ищу.

Схема потоков на картинке выглядела как прямоугольник, это осталось без изменений, а вот остальное... Кто вышивал крестиком или хотя бы раз видел, как это делается легко представят мое творение.

Захватив нить силы, я представила, что это просто обычная нитка мулине и пошла по канве, то есть камню, воображаемой иглой, сверху донизу украсив заготовку десятком маленьких крестиков. Получилось очень мило, а главное, что действие моего камешка должно быть много дольше, чем в стандартном варианте. Узлов-то куча получилась.

Элая, сидевшая рядом со мной, все делала точно согласно инструкции и пару раз пыталась вразумить меня. Но я шикнула, чтобы не отвлекала от вливания силы и полностью ушла в захватывающую работу. Подруга же, осознав полную обреченность своих попыток, отстала и только бубнила себе под нос: «А я тебе говорю, что ничего хорошего из этого не выйдет».

Нужно было видеть лицо профессора Пимплтон, когда при проверке наших работ, очередь дошла до меня. Сначала она стояла и таращилась на мой булыжник, потом взяла его в руки и стала вертеть из стороны в сторону, не веря своим глазам. Немного придя в себя, она вернула творение его создателю, то есть мне и спросила:

– Это что?

– Нагревательный артефакт, – с гордостью поведала находящейся в замешательстве преподавательнице. Я любовно погладила его пальчиком и ощутила исходящее тепло.

– А почему он так странно выглядит? – продолжала она допытываться о причинах нестандартности артефакта.

– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответила я. – Суть не поменялась, потоки вливались в таком же направлении, как написано в учебнике.

– Ладно, практикум я вам засчитываю, но постарайтесь выполнять работу без лишней самодеятельности, на первый раз все вышло хорошо, но так может быть не всегда.

Профессор дождалась моего вялого согласия, поставила галочку в журнале и пошла проверять работы других студентов. Те, в свою очередь, косились в мою сторону, пытаясь разглядеть, что же я такого натворила. Сидевший передо мной Михаль и вовсе повернулся в мою сторону и протянул свои загребущие ручки. «Моё, не дам!» – высказался внутренний голос, побуждая отодвинуть артефакт поближе к себе и подальше от ушлого студента. Тот обиженно надулся, но руки убрал.

Обойдя всех присутствующих, профессор вышла в центр аудитории и оповестила:

– Сегодня справились с заданиями все, – при этом она посмотрела на меня. А я что, я ничего. – Несмотря на то, что все вы маги воды, на нагревательный артефакт силы у вас хватило, это хорошо. А у некоторых, – она снова повернула голову в мою сторону, – получились очень сильные артефакты. Это еще раз говорит о том, что даже не обладая даром в должной мере, можно найти пути решения. Нужно лишь включить свою фантазию, как это сделала саита Амелия.

Теперь уже все взгляды в аудитории обратились на меня. Некоторые были заинтересованные, а некоторые недовольные. Кажется, теперь меня считают выскочкой.

А стоило оказаться за пределами аудитории, как меня окружила стайка если и не пираний, то тигров точно. Одногруппники закидывали вопросами и жадно ловили каждое слово.

– А что ты такое сделала?

– Как ты до этого додумалась?

– И что, работает?

– А сколько теперь у артефакта срок службы?

Эти и многие другие вопросы градом сыпались на мою бедную голову. Сначала я честно отвечала, но с каждой минутой терпения становилось все меньше, а раздражение росло стремительными темпами. Еще чуть-чуть и покусаю.

Видя мое нервное состояние, Элая растолкала любопытных студиозов, убеждая их, что у нас еще много дел, и мы опаздываем. А на все оставшиеся вопросы Амелия ответит как-нибудь потом. Ага, потом. Я вообще на них отвечать не собираюсь. Выдавай им тут все секреты. Я, может, их потом запатентую, будут мои собственные «силовые стежки». Звучит, согласитесь? Поэтому улыбаемся и машем. Adios, amigos.

Занятия уже закончились, а солнце еще не село, когда в нашу комнату заглянул Залин. Увидев меня, он приветливо улыбнулся и вручил большой букет ароматной сирени, а потом позвал на прогулку. Я, конечно же, согласилась. А кто бы на моем месте отказался? Ткните в нее пальцем.

В закромах у Элаи нашлась стеклянная банка, которой выпала роль вазы для цветов. Сладкий запах распространился по всем комнатам, и, если закрыть глаза, то можно было представить себя в дивном саду, только пения птиц не хватало.

Сменив домашнюю одежду на черные облегающие брюки и кремовую рубашку с рукавом три четверти, я сообщила парню, что к прогулке готова, а Элае – что на ужин приду сразу в столовую, и ждать меня не нужно.

Мы шли по тропинке, по одну сторону от которой ровным строем склонялись в поклоне ивы. Продолговатые зеленые листики доставали чуть ли не до земли и отбрасывали на случайных прохожих спасительную в дневные часы тень. По другую сторону росли кусты роз. Красные и белые, они выглядели вызывающе, но в то же время нежно, а какой от них шел аромат. На расстоянии примерно в пятьдесят метров, вдоль тропинки располагались небольшие лавочки, с легкостью умещавшие на себе влюбленную парочку, а если потесниться, то и третий будет не лишним.

Но нашей целью были вовсе не манящие в свои объятия предметы мебели, Залин тянул меня все дальше и дальше, пока не закончилась тропинка, а глазам предстало голубое чистое озеро. Должно быть, это то самое озеро, из которого студенты недавно сотворили дождь. Редкие белые кувшинки проглядывали то в одной, то в другой его части, а между ними курсировала стайка золотых рыбок.

Чтобы насладиться восхитительным видом, я подошла к самому берегу, а потом потрогала водичку рукой. Теплая прохлада – вот как лучше всего можно описать то, что я почувствовала. Потоки, бьющие из подземных ключей не успевали прогреться, поэтому купаться здесь я бы не стала. На другом конце водоема виднелись очертания еще нескольких человек, но рядом с нами никого не было.

– Правда, здесь хорошо, – прозвучал за спиной бархатный голос Залина. Он подошел вплотную и притянул меня к себе, одной рукой обняв за талию, а пальцы другой переплетя с моими.

– Да, – сбивчиво ответила, реагируя на близость его тела. – Я могла бы гулять здесь все свободное время. Здесь так спокойно.

Я не соврала, место мне очень понравилось. Оно было живописным и умиротворяющим. Хотелось забыть обо всех мирских проблемах и просто сидеть, глядя в мерцающую под солнечными лучами гладь озера. Окружающие по периметру деревья защищали от жаркого зноя, а стоящие вдоль водоема деревянные лавочки приглашали сесть и больше не вставать.

– Так в чем же проблема? – промурлыкал мне на ухо искуситель. – Можем приходить сюда каждый день.

Он захватил ушко губами и слегка куснул его. Я вздрогнула, дыхание участилось, а сердце застучало так громко, что я едва услышала:

– Ну так что?

Я глубоко вздохнула, пытаясь привести чувства в порядок, и у меня это даже получилось.

– Может быть, – произнесла нетвердым, но вполне отчетливым голосом. – Посмотрим по обстоятельствам.

Желая видеть глаза собеседника, я крутанулась в его объятиях. В то же мгновение он поймал в плен мои губы, затягивая в упоительный поцелуй. Одной рукой все так же придерживая меня за талию, другой он зарылся в волосы, не давая отстраниться. В ответ я еще теснее прижалась к парню, обнимая его за шею. Глаза со вздохом закрылись, и я погрузилась пучину волнительных ощущений.

***

Мы искренне надеялись, что после инцидента с вонючей настойкой Ромул оставит магистра в покое. Но нет, рыжий друг не хотел признавать свое поражение и все так же строчил стишки и засовывал их под дверь предмету обожания, а по вечерам корпел на кухне. Он уже так замучил преподавателя, что при виде Ромы у Магнеда начинал дергаться глаз, а иногда и бровь. И странное дело, магистр терпел и не жаловался ректору. Может, считал, что розовые стишки не являются основанием для какого-либо наказания, а может, глава академии сказал, что с такими пустяками к нему приходить не стоит, но факт остается фактом.

Наблюдая за страданиями обоих, я решилась-таки на незаконный эксперимент. Закрывшись поздно вечером у себя в комнате, чтобы никто не мешал, я достала найденную в библиотеке книгу и открыла рецепт.

«В полнолуние вскипятите пятьсот миллилитров воды, в которую добавьте десять граммов сухих листьев медуницы лекарственной, собранных в четвертую ночь цикла и помешайте тридцать шесть раз по часовой стрелке. Затем, помешивая против часовой стрелки пять раз, постепенно всыпайте порошок горячечной травы, цвет зелья на этой стадии должен стать голубым. Дайте отстояться десять минут, после чего добавьте семь капель розового масла и оставьте еще на три минуты.

Двадцать граммов семян альмянки поместите в ступку и тщательно их разотрите. Высыпьте полученный порошок в воду и помешайте. Если вы все сделали правильно, то зелье должно приобрести фиолетовый оттенок.

Самый сложный этап, на котором высока вероятность испортить все труды. Тщательно прочтите и не торопитесь с выполнением, иначе придется начинать с самого начала. Итак, помешивая зелье против часовой стрелки, медленно вливайте поток силы. Скорость вливания должна быть прямо пропорциональна скорости помешивания. Внимание! Вливание должно осуществляться равномерно, при изменении силы потока более чем на десять процентов, возможна потеря свойств зелья, а также приобретение новых. Если у вас все получилось, то остается только добавить частицы от привораживающего и привораживаемого. Ими могут быть: кровь, волосы, ногти, слезы, слюна, кожа. Для наиболее крепкой привязки советуем использовать кровь привораживающего, наименьший эффект дает добавление волос, ногтей и кожи. Если зелье не стало розовым, то вы где-то совершили ошибку. Не советуем тестировать его на разумных существах.

Для приворота добавьте пять капель в любое питье, не содержащее алкоголь, и дайте выпить привораживаемому. Нахождение привораживающего в этот момент не обязательно, так как привязка идет на добавленные в зелье частицы.

Срок приворота составляет от недели до месяца в зависимости от использованных компонентов. По истечении этого периода процедуру можно повторить».

– Святые макароны! – воскликнула я вслух, едва дочитала последнюю строчку. Мозги уже вовсю кипели, а воодушевление сдохло. Эдак я в жизни не сварю эту бурду. Мало того, что найти листья медуницы, собранные в четвертую ночь цикла почти нереально. Вот скажите, где я их найду? А если и найду, где доказательство, что они собраны именно тогда, когда нужно? Точно ведь надуют, чтобы товар сплавить. А потом и жаловаться на некачественный продукт некому будет. Да и какой умник пойдет сообщать о том, что у него запрещенное зелье не вышло. Может и не стоит браться за гиблое дело.

 Но попробовать то можно, – пробежала в голове мыслишка. В общем так, – стала убеждать я саму себя, – если не найду траву, то могу собрать ее сама... наверное, а если не выйдет, значит не судьба. Успокоенная таким решением, я захлопнула книгу и с удовольствием потянулась. Обо всем подумаю завтра, а сейчас – спать.

***

Первые шаги к нарушению закона я начала с самого утра. А зачем откладывать неприятные вещи на потом? Раньше встанешь, раньше сядешь. Только, надеюсь, что отдохнуть, а не в тюрьму.

Открыв блокнотик, сделала пометки о том, что необходимо отыскать для задуманного. Для начала, решила подыскать хорошую девушку. Ромке абы кто не нужен, найду ему симпатичную, но неуверенную в себе. Чтобы от счастья в виде рыжего друга не сбежала, ага.

В столовой я глотала свой завтрак, даже не замечая того, что ем. Хотя для меня это было благом, ибо на тарелке лежала подозрительная склизкая масса. Мои глаза шарили по столовой, разглядывая потенциальную невестку, тфу ты, девушку для друга. Где, как ни за столом становится понятно, что из себя представляет человек. Вот и я решила, что самое подходящее место – здесь.

Энберг ковырял ложкой свой завтрак и решал главный вопрос: есть или не есть, а если есть, то будет ли протестовать желудок после такого издевательства. Здравый смысл победил – он отодвинул деликатес в сторону и взял в руки единственное, что было съедобным – бутерброд с сыром.

– Что это ты так пристально смотришь на Марику? – заметил друг мои гляделки в сторону розововолосой, стриженой «под горшок» девушки. А что, сразу видно, что творческая личность, значит с рыжиком общие темы найдутся, а там глядишь, и на свадьбе погуляем.

Никого о своей затее я не предупреждала, поэтому, быстро шевеля мозгами, выдала:

– Интересная у нее прическа, как думаешь?

И пока друг оценивал волосяной покров девицы, я пыталась сделать заключение: годится или нет. Весы моих сомнений резко перевесили в пользу последнего, когда она с видимым удовольствием доела порцию «соплей», закусывая все это черным хлебом, а потом стала вертеться по сторонам в поисках еще одного кусочка. Сначала я не поняла, зачем он ей. Все решилось, когда ее поиски не дали результата, и она, о боже, стала облизывать тарелку. Я передернулась от отвращения. Сотрапезники заметили мою странную реакцию, отследили направление моего взгляда и, как по команде, скривились в презрительной гримасе. Потенциальную невесту не оценил никто, а значит, едем дальше.

Кажется, вооон та блондиночка ничего так, миленькая. Судя по цвету платья, воздушница. Может быть, с ней повезет больше. И я стала пристально за ней наблюдать.

Блонди грациозно двигала бедрами, неся перед собой поднос, как вдруг рядом с ней показалась знакомая фигура. Девушка тоже заметила приближающийся объект и резко стала неуклюжей – нога на высоких каблуках «подвернулась», блонди пошатнулась, отпустив одну руку с подноса и ухватилась за... Залина.

Лепеча извинения, она облапала его живот (куда дотянулась), не забывая при этом хлопать длинными накрашенными ресницами. Парень что-то сказал в ответ, взял у нее из рук поднос (чтоб эта склизкая гадость тебе в декольте свалилась!) и помог добраться до столика. Девушка сыпала благодарностями, о чем свидетельствовали ее широкие улыбки и приглашающие взгляды, но Залин был кремнем. Бросив напоследок еще пару слов, он развернулся и пошел в нашу сторону.