Текст книги "История Гадкого Утенка, или Мой ласковый и нежный зверь"
Автор книги: Юлия Славачевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Юлка, Юлька, Юлечка
История Гадкого Утенка, или Мой ласковый и нежный зверь
Знаете что такое 'позднее цветение' у подростков? Нет? Это когда, час назад вымытые волосы от природы густые и вьющиеся, превращаются в жидкие сосульки. Когда кожа реагирует буквально на всё, упорно покрываясь красными пятнами или прыщами. Когда грудь забыла, что ей положено расти и застыла на минус нулевом размере. Когда со стороны ты похожа на ручку от швабры. Когда твои 'подружки' берут тебя с собой на прогулки, что бы повыигрышней выглядеть на твоём фоне. Когда мальчишки в глаза и за глаза называют тебя уродиной. Вот что такое 'позднее цветение'. Я, конечно, пыталась бороться со всеми этими проблемами, но это не имело никакого смысла, и я сдалась, приняла себя такой, какая я есть. Глаза скрыли темные, большие очки, что бы никто больше не видел, как мне обидно и больно. Я стала заматывать длиные волосы в пучок и носить балахоны, в которых не понятно, какая у тебя фигура. Поскольку я больше не пыталась исправить свою внешность и не ходила на свидания с 'подругами ' в качестве фона, у меня появилась масса свободного времени, которое я и заняла учебой и чтением. Нет, у меня, само собой разумеется, были подруги, такие же 'синие чулки' как и я, которые упорно делали вид, что кроме науки их ничего не интересует, а потом ревели ночами в подушку… Каждая девушка, красивая или нет, хочет быть любимой, мы были этого лишены. Никто не стремился рассмотреть за нашими очками чистую и светлую душу, мы никому не были нужны, даже самим себе. Так шло время, я закончила школу с золотой медалью и поступила в университет. В моей жизни ничего не изменилось, кроме того что ехать на занятия было дальше и что мама нашла другую работу, связанную с командировками и дома теперь бывала не чаще пары дней в два-три месяца. Ей нравилось, а я привыкла быть одна. Всё так бы и продолжалось, если бы одна из моих 'подруг по несчастью', Марина, не устроилась в замшелый бутик на окраине города за мизерную плату. Хозяину не хотелось платить большую зарплату красавице и он взял Маринку. Её же в свою очередь устраивал способ подработки к стипендии и льстило, что она работает в бутике. В то утро я приехала к ней в магазин, просто посплетничать и увидела это платье. Вы когда-нибудь попадали на вещь, которая бы притягивала ваши взгляды как магнит, которую вам бы хотелось потрогать, померить? Вот и мне попалась такая. Черное платье с зелеными разводами. Я ходила вокруг него, как кошка вокруг сметаны, пока Маринка не предложила мне его померить. Недолго сопротивляясь, я схватила платье и унеслась в примерочную. Когда я его одела, то с удивлением обнаружила, что у меня есть фигура, к которой прилагались длинные, стройные ноги. Платье обтягивало меня, как вторая кожа, подчеркивая высокую грудь, тонкую талию, крутые бедра. Я столько лет не обращала на себя внимания, что даже не заметила изменений. Позднее, ко мне заглянула Маринка и увидев меня, застыла столбом, потом подскочила, куда-то смоталась и вернулась со щеткой для волос. Я вытащила шпильки и на меня обрушился водопад белокурых, вьющихся волос, достигаюший талии, а потом я сняла свои очки… На меня из зеркала смотрела очень красивая блондинка с серо-зелеными глазами. Мне не нужна была косметика, природа или родители наградили меня темными бровями и ресницами при светлых волосах. Так и стояли мы с Маринкой, рассматривая моё отражение… Потом она выдохнула:
– Ну ничего себе пенки! Как это у тебя получилось?
Наверно, в эту минуту она ждала от меня волшебного рецепта, как стать красивой, но его не было… просто пришла пора моего 'позднего цветения'. Нужно отдать Марине должное, она не стала меня обвинять и не обиделась, она просто сказала:
– Когда-нибудь и я превращусь из гадкого утенка в прекрасного лебедя.
И обратилась ко мне:
– Что ты теперь будешь делать?
Я пожала плечами. Зачем мне было менять свою жизнь? Я к ней привыкла.
Маринка всё же уговорила меня купить это платье. Оно дороговато стоило, но у меня не было проблем с деньгами. Я получала повышенную стипендию, подрабатывала переводами с английского и французкого, да и мама подкидывала… а так как больших запросов у меня не наблюдалось, то деньги у меня водились. Так что покупка наряда не пробила брешь в моем бюджете. Честно говоря, я не видела смысла в этом приобретении, поскольку одевать мне его было некуда, но подруга сказала:
– На всякий случай…
И случай вскоре представился… Меня в универе не трогали, как-то даже наоборот нормально относились. Каждому ведь нужна 'палочка-выручалочка' для контрольных и рефератов. Просто, общепризнанная красавица, Оксана собирала всех на вечеринку в модном ночном клубе, в честь своего дня рождения. Меня всегда звали на такие мероприятия, знали что вежливо извинюсь и не пойду, а тут… Совершенно случайно в женском туалете, я услышала разговор Оксаны с её клевреткой, Ирой:
– Ты нашу уродину позовешь? Всё равно откажется.
– Да нет не могу, Сережа сказал, что её вид портит ему настроение и искажает чувство прекрасного. Так что я рисковать не буду, вдруг заявится.
С этими словами они вышли… Сережа – это первый красавец на нашем курсе, казанова и баловень, не знающий отказа. И не далее, как сегодня утром, он увивался вокруг меня в надежде списать. Вот значит как… Искажаю чувство прекрасного…
Я договорилась с Маринкой и после лекций мы пошли покупать мне туфли под новое платье. Поскольку на каблуках я ходить не умела, то мы выбрали изящные лодочки на маленьком каблучке. Донельзя удивленная моим поступком, подруга всю дорогу не давала мне покоя и я рассказала. Она тут же прониклась моим планом и стала активно содействовать. Какие же мы были дурочки, если бы я знала… если бы я только знала…
Мы встретились с Маринкой вечером в пятницу и начали наши приготовления… Как это смешно и глупо выглядит с высоты прожитых мной лет. Но тогда, наивная, обиженная девочка готовилась к своей 'мести', неведая что вступает на путь своей судьбы…
Я вошла в клуб с букетом цветов и огляделась. Мне было непривычно в своём новом облике, я ловила взгляды восхищения, которые приводили меня в смущение. Наконец я увидела университетскую компашку и пошла к ним. Они обратили на меня внимание уже на подходе и удивленно перешептывались и переглядывались. Я приблизилась к имениннице, протянула ей букет и произнесла:
– С днем рождения, Оксана! Пусть у тебя сбудутся все твои мечты и никто никогда не исказит твоё чувство прекрасного!
На лице Оксаны отразилась бурная работа мысли и она выдала:
– Элана?
У меня редкое имя – Элана. Мама с оригинальничала и назвала меня в честь места своего рождения – Елани, а так как Елана не звучало, то она поменяла первую букву.
Я осмотрела их огорошенные лица, улыбнулась и развернулась на выход.
– Элана! Подожди!
Кто это? Я оглянулась через плечо… Надо же, Сережа собственной персоной.
– Ты что-то хотел? С чего бы? С рефератом ты уже пролетел, а зачеты ещё не скоро…
Он покраснел:
– Я просто извиниться хотел… и пригласить к нам.
Мне стало противно:
– Серьёзно? А как же твоё чувство прекрасного? Не протестует? Интересно, а перед той Эланой, ты бы извинился?
Сергей совсем потерялся в пространстве. Что ему было сказать? Я продолжила свой путь и именно тогда я увидела Его – человека, навсегда изменившего мою жизнь… Он стоял, облокотившись одной рукой на перила, высокий, красивый, сильный, хищный и опасный. Даже в его расслабленной позе чувствовался Зверь. Зверь, затаившийся в засаде, изготовившийся к прыжку. Хищник ждущий жертву. Мы встретились взглядами, он осмотрел меня с головы до ног и поманил пальцем к себе. Сердце ухнуло и оборвалось от страха, он испугал меня. Я застыла и…
– Сергей… Я передумала, пошли.
Я вцепилась в однокурсника, как в последнюю надежду. Почему? Почему этот мужчина вызвал у меня панический ужас? Я попыталась выбросить мысли о нем из головы и сосредоточиться на происходящем вокруг меня. Впрочем, тут не было ничего стоящего внимания, меня окружила вся мужская половина курса. Смешно и грустно одновременно… Хотя… почему бы не и нет. Вечер катился своим чередом. Мы танцевали, пили, разговаривали, шутили. Несколько раз я натыкалась взглядом на Хищника и каждый раз внутри всё замирало от страха. Мне стало казаться, что его зеленые глаза неотрывно следят за мной. Хищник вышел на охоту, он нашел жертву. Я помотала головой, отгоняя дурацкие мысли. По-моему я просто опьянела от пары коктейлей, вот и мерещится всякая чушь. Спустя какое-то время, у меня началось головокружение. Я усмехнулась… ' успех вскружил голову' и попросила Сергея вывести меня на свежий воздух. На улице мне стало легче и я решила не возвращаться, но моя сумочка осталась внутри, куда мне идти совсем не хотелось. Я отправила его за своим аксессуаром, пообещав подождать здесь.
Я не дождалась, вернее мне не дали дождаться… Меня просто скрутили и запихали в машину, не говоря ни слова. Я пыталась звать на помощь и вырываться. Бесполезно, что я могла против троих здоровенных мужиков. Мне заклеили рот и надели наручники. Куда меня везли? Зачем? Кому я помешала? Никогда за свою жизнь я не испытывала такой паники. Наконец машина остановилась, меня вытащили наружу и поволокли в громадный дом. Втолкнув в комнату, сняв клейкую ленту с губ и наручники, они ушли, захлопнув за собой дверь. Я осталась одна и начала осматриваться, в комнате ничего не было, кроме огромной кровати и пустого встроенного шкафа, на окне были фигурные решетки, одна из двух дверей вела в ванную комнату, вторая, через которую меня сюда впихнули, была заперта. Не знаю, сколько прошло времени, пока не открылась запертая дверь и не вошел Хищник. Я вскочила с края кровати, где сидела всё это время, и прижалась к стене. Хищник подошел ко мне, оглядел и… превратился в Зверя. Он изнасиловал меня – цинично, жестоко, не обращая ни малейшего внимания на сопротивление, слезы и мольбы. А потом он ушел. Ушел и оставил меня в разорванном платье, на окровавленных, смятых простынях. Не было ни сил, ни желания двигаться, что-то сломалось внутри, опустело. Не так я представляла себе свой первый раз. В моих мечтах я знакомилась с молодым человеком, мы долго встречались, у нас были общие интересы, потом он бы сделал мне романтическое предложение и мама бы плакала от счастья за нас; за всем этим последовала бы скромная свадьба, но обязательно с белым платьем, фатой и куклой на бампере, а моя первая ночь должна была быть наполнена любовью и заботой. А вместо этого, мне достался Зверь и боль… Боль души и тела, которую не облегчали даже слезы. Я свернулась в клубок и стала ждать утра. Что мне ещё оставалось?
Утром, против моего ожидания, меня не отпустили. Я сползла с кровати, подошла к двери и прислушалась. Тишина. Я начала колотиться в дверь и кричать, на что мне грубо посоветовали угомониться и заткнуться, если не хочу опять оказаться в наручниках и с кляпом во рту. Такого желания не испытывала, у меня вообще было единственное желание – оказаться от сюда за тысячи километров и забыть об этом кошмаре… по возможности забыть… Опять потянулись минуты и часы ожидания… Внезапно дверь открылась и вошел один из вчерашних похитителей с подносом, второй стоял в дверях, как это… 'на стреме?' Передо мной плюхнули поднос и удалились. Мне принесли еду и… противозачаточные таблетки. Зверь заботился о своей жертве… Я тупо смотрела на, лежащее передо мной, и не могла поверить своим глазам. Через несколько минут дверь опять открылась и к кровати подошел всё тот же амбал. Он протянул мне какую-то тряпку и сказал с неловкостью:
– Ты бы это в душ сходила бы, чё лежишь куклой, кровь присохнет… ты иди, мы тут пока порядок поднаведем. Иди-иди…
Я встала, взяла эту тряпку, оказавшуюся громадной футболкой, и молча пошла к двери в ванную. Я уже взялась за ручку, когда услышала:
– Слышь, девка, ты это поешь чего-то…
У меня началась истерика. Тюремщик заботится об узнике. Зачем? Меня трясло и колотило. Я стояла под обжигающим душем и не чувствовала этого. Мне было холодно и страшно. Я понимала, что меня не найдут. Никто не видел кто и куда меня увозил, мне не на что надеяться. Я могу просто бесследно пропасть, сгинуть, расствориться. И графа в милицейском отчете пополниться ещё одной пропавшей безвести. Выйдя из ванной, я увидела чистую и заправленную постель и поднос с едой на ней. Сил думать не осталось совсем, кусок в горло тоже не лез. Я натянула на себя покрывало, сьёжилась и задремала.
Проснулась я от звука открывающейся двери. Ко мне опять пришел Зверь и всё повторилось. Он смеялся над моими тщетными попытками сопротивления… ему было весело… Именно тогда, когда ко мне пришло это понимание, я, распластанная тяжестью его тела, замерла, не желая доставлять Зверю, хотя бы это удовольствие. Я лишь закрыла глаза, что бы не видеть его лицо, такое идеально красивое и ненавистное. Я затихла и ждала… ждала окончания этой пытки. Зверь уже уходил и я спросила:
– Когда ты отпустишь меня?
Он развернулся, сощурился:
– Надо же у тебя есть голос, а я думал ты только рыдать и кричать можешь…
И бросил, как подачку:
– Когда надоешь…
Махнул рукой в сторону упаковки с таблетками:
– Не забудь принимать, для тебя же лучше.
И ушел.
Так значит. Зверь поимал жертву и решил поиграть. Я в первый раз в своей жизни познакомилась с ненавистью. В этот миг, она родилась, окрепла и затаилась. Я сжилась с ней, подружилась, ненависть стала частью меня. Я умела ждать…
Дни тянулись за днями, я сходила с ума в этой комнате, наедине с кроватью. Целыми часами я просиживала на подоконнике и вспоминала учебники, любимые книги или стихи, стараясь занять себя хоть чем-то, что бы не сгореть в своей испепеляющей ненависти. Пустой гардероб Зверь заполнил тем, что он называл 'одеждой': кружева, мех, перья, стразы, вышивка; всё прозрачное, вызывающее и вульгарное. И я носила эти наборчики, от которых меня тошнило. Был ли у меня выбор? Конечно, был. Ходить голой. Зверь приходил каждую ночь. Каждую ночь одно и тоже. Он входил в дверь, я вставала, раздевалась, ложилась и закрывала глаза. Надувная кукла. Не было больше ни слез, ни просьб, ни криков. Я молчала и ждала. Иногда я слышала за дверью женские голоса и стук каблучков. У него были гостьи. Первый раз, я обрадовалась– женщина, значит не придет. Зря… Зверь всё равно пришел. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие смотреть на меня, дотрагиваться, зарываться в мои волосы… Зачем ему это? Зачем ему кукла, вздрагивающая от его прикосновений? Он не причинял мне больше боли… даже старался быть нежным что ли… Это было хуже всего. Меня выворачивало от этого. Но я молчала и ждала случая. И мне этот случай предоставился…
Мой мучитель, видимо, уехал, потому что охрана перепилась и один из них, принеся мне очередной поднос, забыл закрыть дверь. Это был мой шанс. Я обмоталась простыней и стала осторожно спускаться вниз. На моё везение, мне никто не встретился по дороге. Уже на выходе, я увидела пиджак, висящий на спинке стула и стащила его. Да, мне было стыдно, но я должна была хоть во что-то одеться. Шариться по дому в поисках вещей, я не рискнула. Особняк окружал высокий забор, мне пришлось довольно долго искать, как преодолеть это препятствие. Но мой ангел-хранитель решил вспомнить обо мне сегодня, я нашла калитку и она была не заперта. Во внутреннем кармане, украденного пиджака, обнаружился бумажник с деньгами. Их хватило, что бы добраться до города, поменяв три машины. Слава Богу, что водители оказались порядочными людьми и пожалели меня, но я все равно решила не рисковать и меняла транспорт. В городе я позвонила сначала маме, успокоила её. Да, я соврала. Что бы я ей сказала? Мама, надо мной надругались? Я не смогла этого сделать, мне казалось– это ложь во спасение. Следом, я позвонила Маринке и попросила её о помощи. Мы договорились, где я буду её ждать. Маринка приехала через час, нашла меня на чердаке и отдала одежду. Она привезла мне джинсы, футболку, куртку и бейсболку младшего брата и свои крассовки и нижнее бельё. Именно ей, а не маме, я рассказала всё. Маринка подумала и сказала, что домой мне возвращаться пока нельзя и у неё есть ключи от квартиры тети, которая сейчас заграницей. Мы смотались к ней за ключами и потом приехали на адрес. Подруга приволокла мне продукты и велела без особой нужды из дома не выходить. Я и не стремилась. Я заперлась в квартире и приходила в себя. И хотя я не включала свет вечером, не подходила к двери и старалась не шуметь, меня это не раздражало. У меня была СВОБОДА. Через неделю кончились продукты, а Маринки всё не было и я рискнула выбраться в магазин и позвонить. Оказалось, она сломала ногу и теперь передвигаться не может, пришлось расчитывать только на себя. Через несколько дней мне опять нужно было купить запас еды и я пошла. Как только я открыла дверь подъезда, меня схватили за предплечье и сорвали бейсболку, волосы рассыпались по плечам. Я развернулась. На меня насмешливо смотрели зеленые глаза Зверя:
– Вот мы и встретились, котенок. Далеко убежала?
Он потащил меня к машине. Я не стала биться в истерике, рыдать и умолять. Я просто позволила выйти своей ненависти. Она заполонила меня, выглянула из моих глаз. Я выкручивалась из его рук и шипела, повторяя только одно:
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Зверь развернулся ко мне и застыл. Он стоял и не мог оторваться от моих глаз, из которых рвалась наружу ненависть. Потом опомнился, схватил меня в охапку, запихнул на заднее сиденье и сел сам. Всю дорогу до моей 'тюрьмы' он обнимал меня и гладил по волосам, а меня трясло и выгибало от чувства, овладевшего мной полностью. Ему пришлось практически выцарапывать меня из машины и нести на руках наверх. Это было нелегко, я выворачивалась, сопротивлялась и молчала. Я опять замолчала. Зверь втащил меня в комнату, скинул на кровать и ушел со словами:
– Мы поговорим, когда успокоишься.
Я сидела на подоконнике, когда, пару часов спустя, он пришел и остановился в дверях. Моей реакции не последовало. Зачем? Всё одно скажет за чем явился. Зверь приблизился к моему местонахождению, встал в свою обманчиво-расслабленную, излюбленную позу – руки перекрещены на груди, плечо опирается о стену и начал изучать меня. Интересно, что он ждет? Или мне следовало броситься ему на шею с криками благодарности за проявленную заботу по предоставлению мне места жительства? Наивность не его стиль. Прервав мои мысли, Зверь произнес:
– Я хочу предложить тебе сделку. Я не готов тебя отпустить… пока… но и времени гоняться за тобой у меня нет. Поэтому… Я позволю тебе посещать занятия в университете, передвигаться в пределах дома и звонить матери… но всё это под присмотром двух охранников…
'Лучше бы сказал – тюремщиков…'
Он продолжал:
– Приняв мои условия, ты не будешь пытаться сбежать, не будешь никому ничего рассказывать и будешь носить, то что нравиться мне. Ты уже прекрасно поняла, что в моих силах найти тебя где угодно, и думаю тебе не безразличны твои близкие и друзья… Ну что? Ты согласна? Ответишь сейчас или подождешь до утра?
Мои губы искривились в презрительной усмешке:
– Решил сделать поводок по длиннее?
Зверь пожал плечами:
– Если тебе так больше нравится. Так что?
Лучше синица в руках, чем журавль в небе…
– Я согласна.
Он кивнул:
– Я не сомневался в твоей благоразумности. Послезавтра пойдешь на занятия, завтра тебе всё нужное принесут. Надеюсь, ты не наделаешь глупостей.
Помолчал и добавил:
– Кстати, если бы ты не сбежала, то через пару недель была бы дома… Не повезло тебе, не дождалась…
И вышел, хлопнув дверью.
Если бы… какие короткие слова и как много от них зависит. Если бы, я подождала… А если бы, он просто подошел ко мне познакомиться и начал оказывать знаки внимания, я бы уже витала в розовых мечтах и пускала слюнки от глупой влюбленности. Такое убийственное сочетание невозможно не оценить: темный шатен с зелеными глазами и смуглой кожей, высокий рост, пропорционально сложенное тело с широкими плечами и узкой талией. Если бы он… если бы я… если бы. Трагично…
Этой ночью он не пришел. Зверь напился и буянил. Я слышала, как крушиться мебель и бьется посуда. Несколько раз ручка двери начинала поворачиваться, но он так и не вошел. Почему? Что довело его до такого состояния? Или это праздник в честь победы? В конце концов я уснула.
Утром мой скудный интерьер украсился писменным столом, креслом, стелажем с книгами и моими конспектами, телевизором и компьютером. Последнее меня очень порадовало, не омрачило радость даже то, что доступ в интернет был ограничен, то есть вся моя почта и переписка люстрировалась. Кому мне писать? И о чем? Следом принесли целый ящик одежды, против моего ожидания без всяких вырезов до пупка и коротких подолов. Совсем не разбираясь в моде и фирмах, я поняла стоимость этих вещей и недоумевала – зачем всё это, ради чего стоило тратиться на пленницу. Впрочем, меня не это должно волновать, а то – как мне из всего этого вырваться. Неожиданные уступки пугали и наводили на подозрения. Что он задумал? Что мне ожидать? Куча вопросов и ни одного ответа. Я НЕ ПОНИМАЛА, в принципе, зачем я была нужна Зверю, какое удовольствие он находил держа меня под замком.
Устав ломать голову, я засела за учебники, слишком много я пропустила и теперь предстояло наверстывать упущенное. Возникал вопрос – как я буду оправдываться в деканате за почти два месяца пропусков без уважительной причины. Не могла же я придти и заявить о случившемся на самом деле. Ладно, придумаю что-то. После встречи с Зверем, моя жизнь покатилась под откос – я украла, врала, что следущее?….. Заставив себя отвлечься от самоанализа, я углубилась в учебник по финансовому праву. Я почти заканчивала разбирать тему, когда мне сжали плечи и начали поглаживать и массировать:
– Ты довольна? У тебя есть всё необходимое?
Мне никак не удавалось сбросить оцепенение Наверно нужно хоть кивнуть в ответ, но тело отказывалось слушаться.
– Так и не хочешь разговаривать?
Зверь отошел от меня и прилег на кровать, похлопав по ней рукой:
– Иди ко мне!
Ничего не меняется… Я разделась, легла и закрыла глаза. Говорят – за всё в жизни нужно платить. За что платила я, никогда не имевшая сверхестественных желаний, ничего не требовавшая? За что?
Мои размышления были прерваны тряской за плечи и криком – приказом:
– Открой глаза! Слышишь, открой!
Ты сам этого хотел… получай. Взмах ресниц, встреча взглядов и… НЕНАВИСТЬ…
Тебе так нравится купаться в ней, Зверь? Получай тогда свое удовлетворение… наслаждайся…
Мужчина отпрянул, сел на кровати, обхватив голову руками… выругался и… ушел…
Скатертью дорога… Не имея ни брата, ни отца, ни поклонника, я совершенно не разбиралась в мужской психологии, но интуитивно понимала, что совсем не это он хотел увидеть в моем взгляде. А что? Неужели он полагал, что я буду испытывать глубокую признательность за его поступки. Даже сломанную куклу, не всегда, возможно починить; я же человек. Стоит ли ожидать от надломленной, изувеченной и измученной души что-то иное? Не думаю… Ненависть выжигает все другие чувства. Это как лесной пожар. Остановить можно, но трудно… или поздно…
На следующее утро во время завтрака, вошли два громилы и представились – Влад и Олег, мои сопровождающие. Какие теперь красивые названия для тюремщиков придумывают… сопровождающие… куда сопровождающие?… в ад?…
Поскольку я уже была готова, то мы стали спускаться. У входных дверей меня ожидал Зверь:
– Надеюсь на твоё благоразумие. Прежде чем сделать глупость подумай чем это может тебе грозить.
Напутственная речь коменданта концлагеря. Я опустила ресницы и кивнула, в знак того что поняла и осознала его прочувствованную речь. Мне сунули в руки бумажку и освободили дорогу. Уже в машине развернув листок, моему удивлению не было предела. Это была справка от врача, заверяющего, что всё это время я провела в инфекционном отделении с вирусной пневманией. Обезопасился… но… спасибо. Спасибо за решение этой проблемы.
Меня доставили к входным дверям и отконвоировали в деканат, где я предъявила справку. Бумажка всех устроила, на мою новую внешность поглазели с неодобрением, и отправили восвояси с напутствием – учиться как раньше. Пронесло! Гораздо хуже обстояли дела с однокурсниками. Представляете, какие у них были глаза, когда в аудиторию завалился один из моих 'сопровождающих', удостоверился, что запасного выхода нет, с четвертого этажа прыгать высоко и люков в полу не предусмотрено. Опосля этой проверки, меня сопроводили на место. Но и это ещё не всё – Олег засел на галерке, Вадим караулил дверь.
Полный улет… хотя я ошиблась. Полным он стал, когда пришел профессор и, успокоил студентов тем, что поскольку я невеста очень влиятельного лица, то то это необходимость, на которую не следует обращать внимания… Я?КТО? НЕВЕСТА? ОН ОБАЛДЕЛ? ПОСЛЕ ВСЕГО, ЕЩЁ И ЭТО НА МОЮ ГОЛОВУ! Изощренное издевательство. Это я тоже записала на свой счет к нему. Так прошел весь учебный день, меня водили под конвоем из класса в класс, на обед отвезли в ресторан и никого близко не подпускали. На мой вопрос 'Почему?', меня поставили в известность о инструкции, предусматривавшей близкое общение с тремя объектами, как то мама, Марина и Оля, моя подруга с параллельного курса. Весело, весело, весело живем… В виду моего долгого отсутствия, профессура нагрузила меня пропущенным материалом, со сроком сдачи в две недели. Скучать было некогда. Дни шли за днями… я примерно училась под охраной, зарывалась в учебники в своей комфортабельной 'камере', иногда звонила маме и Маринке. Зверь приходил, но вел себя более чем странно… иногда просто молча рассматривал и уходил, иногда я просыпалась среди ночи от его рук, обнимающих меня, иногда он набрасывался, но всегда старался не причинять мне боли… Это неровное поведение настораживало и пугало… Я попрежнему молчала… Зверя это бесило, доводило до приступов ярости. После очередной неудавшейся попытки меня разговорить, он крушил всё подряд в бессильной злобе, а я торжествовала. Это была моя маленькая месть. У Зверя было имя. Павел Александрович Соболевский – 'владелец заводов, газет, пароходов…миллионер', 31 года… Охранники просветили. Но для меня он был и оставался Зверем.
После сдачи 'хвостов', я пристала к профессору кафедры иностранных языков, с просьбой подкинуть мне ещё переводов. Виктор Андреевич безумно удивился:
– Деточка, зачем тебе подработка? Не думаю, что твой будущий муж отказывает тебе в чем-то.
'Будущий муж'….. Меня аж передернуло… Естественно, Зверь не отказывал, ему же надо было купить меня. Очень часто, возвращаясь домой, мое сопровождение интересовалось – желаю ли посетить бутик, ювелирку и так далее… Я не желала, никогда… Это было омерзительно, я не хотела превращаться в содержанку, не хотела его подачек в виде подарков. К сожалению, я не могла отказаться от шмоток, они были частью нашей сделки, но всё остальное туда не входило. У меня было немного денег – выдали стипендию и расчитались за последние переводы, к тому же я взяла новые заказы. Я отдавала 'финансы' Маринке, а она в свою очередь снабжала меня пирожками и бутербродами из нашей столовки, или приносила что-то домашнее. Я отказалась ходить в рестораны в перерыв и перестала есть в 'тюрьме'. Глупо? Может быть… Мне хотелось хоть в этом быть независимой от Зверя. Мне была необходима эта кроха автономности для сохранения самоуважения. К тому же мне казалось, что это лично моё дело, как и где я питаюсь. Я ошиблась… Во второй половине дня, когда я сидела над новым переводом, терзая техническую инструкцию к кофеварке и жуя пирожок с яблоком, в дверь влетел Зверь со словами:
– Мне сказали ты ничего не ешь. Что слу…
Тут он узрел меня с пирожком и замер, обозревая сию дивную картину. Было очень трудно не подавиться под его пристальным взглядом, но я блестяще справилась с этой задачей и мужественно прожевала откушенный кусок, разглядывая 'соляной столп', украсивший мой интерьер. Наконец, мужчина отмер, подошел к окну и стоя ко мне спиной, тихо спросил:
– Тебе так противно что-то принимать от меня? Что ты хочешь? Чего тебе не хватает? Не молчи… Объясни мне, я не понимаю…
Я задумалась. Как растолковать человеку, поступившему со мною так по– скотски, чего мне не хватает… Мне себя прежней не хватает, своей жизни, своей свободы… как же живут в его мире, если он не понимает ЧТО он сделал, или деньги – это единственное мерило всех жизненных ценностей, а чувства – никому не нужный мусор… как можно рассказать глухому о пении соловья?… слепому о свете солнца? Они поймут по своему, но будет ли это истиной? Я молчала, а Зверь ждал, потом не выдержав переспросил:
– Что тебе не хватает?
Я решилась:
– Жизни…
Не могу сказать однозначно, понял ли он о чем я… если и понял, то не показал этого… моя дверь опять пострадала… пожав плечами, я вернулась к переводу.
На следующий день начались 'чудеса в решете', в смысле они сыпались на мою бедную голову одно за другим… Во-первых, в мою комнату с утра заволокли мини-холодильник, микроволновку и кофеварку… Олег сообщил, что мне велели передать, чтобы я не лопала свои пирожки холодными и всухомятку. Какие мы добрые…а плиту он мне не хочет подключить? Я бы супчик сварганила… Во-вторых, мои сопровождающие не последовали за мной в аудиторию. Честно говоря, я не придала этому особого значения; мелькнула мысль о тяжести восприятия объема знаний на объем мозга и исчезла. Впервые за долгое время, не играя в шпионские игры, я смогла нормально пообщаться с окружающими. Марина, запихав мне в сумку очередную порцию пирожков, прошептала:
– Что случилось то? Где твои человекообразные гаврилы?
– Если бы я знала. Меня сегодня 'осчастливили' целым набором кухонного оборудования, в целях избежания гастрита и язвы. Я голову уже сломала с чего он такой добренький стал.
Маринка задумалась и выдала:
– Слышь…а может он за тобой ухаживает? Ну типа прощения попросить хочет?
Я уставилась на неё, как на умалишенную:
– Кто? Он? Прощение? Зафигом оно ему? Всё что ему от меня надо, он уже поимел.
Тут в аудиторию вошел преподаватель и нам пришлось заткнуться. После окончания лекций, вывалившись наружу, я узрела женскую половину курса, кучкующуюся отдельно и разглядывавшую… Зверя с шикарным букетом роз. Чтобы это значило? Маринка пихнула меня локтем под ребра:
– Я тебе говорила!
А если и так, что это меняет? Он не вызывает у меня никаких положительных эмоций, совсем. И этот 'красивый' жест ещё больше раздражает: человек даже не удосужился узнать – какие цветы я люблю. Обычный штамп – розы и чем больше, тем лучше – не срабатывал. Розы были единственными цветами, запах которых я катастрофически не выносила, до тошноты… плюс красный цвет. Углядев меня, Зверь отлепился от стены и сверкая улыбкой, приблизился и всучил мне свой роскошный 'веник':
