Текст книги "Лекарь для оборотней (СИ)"
Автор книги: Юлия Скворич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10
Очевидно, я оказалась единственной, кто ещё не бывал в резиденции стаи Владимира. Все сразу нашли себе место и дело. Кирка, плюхнув свой бессменный рюкзак у торшера в углу, удобно расположился на огромном диване, стоявшем там же. Дмитрий, развалился на другом конце дивана, расположив свой тревожный саквояж рядышком. Даже Антон устроился у окна, молча размышляя о своём, глубоком. Андрэ, по привычке, везде куда бы ни попадал – проверял периметр и организовывал нашу безопасность.
– Отец, – попросил с осторожностью, вырывая бывшего вожака из состояния прострации. – Иван сейчас будет силён как никогда с помощью пары, но мне будет спокойнее, если ты ему поможешь в городе и присмотришь за стаей, пока нас нет. Драмир там в одиночку со всеми поручениями справляется. Одного альфы на стаю мало. Мы долго здесь не задержимся, обещаю, знаю, как тебе трудно.
– Разумеется, сын, пока я жив ты можешь на меня рассчитывать, – бесстрастно ответил Антон, – поговорю с охраной и прослежу за всем, Вожак, – он, тронул старшего сына за плечо, и с гордостью глянув на младшего, не мешкая вышел наружу.
Только после этого наш командир смог немного расслабиться. Он старательно не смотрел на меня. Но я ещё не имела такой железобетонной выдержки как у альфы, мои глаза против воли спотыкались о его фигуру, стоило ему появиться в поле зрения. Я чувствовала, как его отпускает от осознания, что мы все рядом, целы и невредимы.
В холле появился Владимир. Он отдавал свои распоряжения, и занимался своими привычными делами, нежданные гости его ничуть не смущали.
– Позже вас устроят в угловой спальне на втором этаже, где Андрэ обычно останавливается – все уместитесь. Девушке-лекарю нужна отдельная комната, верно?
Я смущённо кивнула.
– Как звать тебя хоть?
– Виктория.
– Совсем молоденькая, Дмитрий, умаешься обучать свою смену.
– Пытался – не то, – развёл руками Иваныч. – Меня Даниэль наставлял, лучше уж он с ней.
– Где она? – спросил Андрэ, отвлекая их от скользкой темы.
Владимир подвоха не заметил:
– Ты опять про Владку? Не знаю я, где эта несносная девчонка, опять сбежала, неделю как нет. Каникулы себе опять устроила, засранка. Говорила, что в университете, но там её тоже неделю не видели.
– А, так её нет. То-то думаю – спокойно слишком, – вставил Кирка со своего мягкого места, поворачиваясь лицом к спинке дивана.
– Впрочем, тебе стоит лишь написать ей, что ты здесь, – заметил Владимир.
– Тьфу-тьфу, – донеслось с дивана.
Андрэ покачал головой.
– Я задолжал тебе объяснения, и пока её нет… нужно обсудить наши обязательства, – пояснил наш альфа.
Владимир согласно указал головой в сторону лестницы.
– Что ж, пойдём, поговорим, Вожак, – иронии в его голосе не было, только уважение.
Они не спеша поднялись наверх. Странно, а у Антона кабинет был на первом этаже.
– Он что, расскажет ему про Викуську? – поднялся с дивана Кирка, как будто не собирался минутой назад спать.
– Не думаю, – мотнул головой Дмитрий, – не доверяет никому. Пересмотрят условия. Укрепление союзов через смешение крови – вышло из моды пару веков назад, – его взгляд вернулся ко мне. – Так ты его Истинная? Я не ошибся, девочка?
– Андрэ просил молчать…
– Правильно, молчи.
– Не ошибся ты, Дима, – подтверждает Кирка вполголоса. – Я раньше всех понял, – гордо заявляет он, – по фону. Помнишь, я говорил, что у тебя фон знакомый, Викусь? Я почти не знал свою маму, но первое, что запомнил в своей жизни – был её фон. Поэтому я так прилип к тебе с самого начала. Словами не передать: ощущение полного комфорта, счастья. Безопасно, тепло. Началось после того, как ты стала разговаривать с Андрэ и твой фон под его воздействием начал раскрываться. Не сразу поверил, конечно. Сегодня убедился окончательно. С тобой везде как дома, везде как с ней. А ведь она могла дарить это стае ещё долго. Всё могло быть хорошо. Стая, собранная дедом и Маяком не распалась бы из-за её смерти.
Иваныч поморщился, словно опять на острый камень наступил:
– Кирилл, ты снова? Сказал же – прекрати. Ты не виноват.
Кирка вскочил в гневе принимаясь мерить шагами холл.
– Ты не понимаешь, я виноват в том, что происходит сейчас, в том, к чему мы пришли, и что мамы больше нет. Если бы я не родился, она была бы жива. Я убил её…
– Нет, малыш это я её убил.
Мне показалось, что всё вокруг замерло и покрылось инеем.
– Повтори, что ты сейчас сказал, – тихо, севшим от боли и едва сдерживаемой ярости голосом прошептал Кирилл.
– То был я, мальчик, – повторил Дмитрий и один бог знает, как ему дались эти слова.
– Подробнее, – потребовал Кирилл.
– Долгая история.
– Мы тут никуда не торопимся.
Дмитрий обречённо вздохнул.
– Я сделал то, о чём она просила. Но может быть я поступил неправильно. Кто теперь скажет? Видишь ли, Кирилл, твоя мама не была чистокровным человеком, но она была человеком от союза оборотень-человек с небольшой способностью к эмпатии. Мальчики от таких союзов неспособны произвести оборотней дальше, но они сильнее, здоровее и дольше живут. Девочки от такой пары способны продолжить род альфами, но она проживёт человеческую жизнь, хоть и станет здоровее во время беременности. Главное – обойтись без кесарева, за нож браться нельзя, нарушишь естественные жизненные потоки.
Хорошо, что с Ликой тогда своими силами обошлись, – подумала я.
– Лаура стала Истинной парой твоему отцу, продолжал Дмитрий. Раса оборотней живёт на пятьдесят, а то и семьдесят лет дольше человека, но никто не знает, как происходит слияние и образуются пары.
– Я знаю, Даниэль сказал, – сболтнул Кирка. – Но не скажу.
– Твоё общение с Даниэлем для меня загадка. Они не делятся своими тайнами. Хотя… может именно эти знания помогли тебе выжить в стае. Поскольку Истинные очень нечасто встречаются, в случае с Викой я не смог проследить её родословную, это снова останется тайной. Случилось то, что случилось, что должно было. Провал, наступивший после ухода Маяка и Анастасия (они могли уйти только вместе) заполнился миром и покоем от Истинной пары Лауры и Антона. Вскоре понадобился Лекарь. Даниэль людьми не занимается, ты же знаешь, и он нашёл меня, чтобы не тратить сил на неё, слишком затратно в плане энергетики, сила нужна им для своих дел. А для простой девушки был я. Ещё сам тогда не понимал, что к чему. Но справлялся, учился, Дар мой помогал мне в этом. Мы были счастливы. Через год Лаура забеременела в первый раз и всё стало ещё лучше. Для плода альфы-вожака требовалось много нечеловеческих сил, и обычно, сам альфа внутри питает носителя. Вы с Викой видели, как это происходит.
Я кивнула, снова вспоминая Лику, многое с того вечера прояснилось.
– Всё прошло как должно, Антон радовался первенцу как ребёнок, и нас ждало немало лет, в течение которых я постигал суть Закона Жизни под наставлением Даниэля, – говорил мой наставник. – Потом она сказала, что у них будет второй ребёнок. Тут-то всё изменилось. Лаура начала стремительно угасать, терять силы. Я не знал в чём дело. Даниэль не мог помочь – дела Ковена, его не отпускали. Он давал силы сколько мог, хоть это и нарушало их закон, но был связан Кодексом Ковена и не мог помогать постоянно. Как бы мы ему ни нравились, он действующий Лекарь Ковена, один из тринадцати по сию пору и Ковен для них превыше всего. На родах его не было – не выпустили. Мы с твоей мамой не справлялись, истязали друг друга трое суток. Лаура осталась совсем без сил. Вожак свалился, выложился по-полной: любые страдания Истиной губительны для обоих, он отдал всё, что мог. Мне нет оправдания, мальчик, я был измотан, и возможно, дай мне боги немного сил и времени – нашёл бы другой выход. Но не тогда. Мы все подошли к краю своих возможностей. Я решил, что обоих вас мне не спасти, и она стала умолять – выдюжить тебя. Только тебя, на двоих жизненной силы было недостаточно. Она умоляла провести обряд и передать остатки её сил тебе. Теоретически, этого могло хватить, чтобы спасти тебя. Практически же… Друид Жизни не может лишить жизни любое живое существо, это несовместимо с Даром, плата слишком высока, и я был готов заплатить цену, отдать свою жизнь тоже. Но не мог решиться. Не мог убить никого живого… её. Прекрасно представлял последствия для всей стаи. Проводящий обряд платит своей жизнью. Не понимаю, почему я остался жить, нарушив наш первый закон друидов. Наверное, таково было её желание, чтобы мы с Кириллом жили, перед желанием Истинной сама природа склоняется, отступает, как и перед Маяком, ведь у таких есть особенная связь со всем сущим. Андрэ так и не простил меня за это, парню тогда едва стукнуло семнадцать. У нас с ним был очень сложный разговор. Он не желал меня видеть в городе больше никогда. Прошло несколько лет, прежде чем мы снова начали общаться. У каждого врача должно быть своё кладбище. Запомни, Вика, – он повернул взгляд ко мне, меткий, пронзительный, острый как скальпель, – пригодится. Ты ошибёшься ещё не раз, и убьёшь снова когда-нибудь. Если не готова к этому – лучше уходи из медицины сейчас. Либо смирись и иди дальше. Жалею, что не сказал тебе тогда, когда ты в этом больше всего нуждалась, – он пару секунд помолчал, собираясь с мыслями и продолжил, – я исполнил просьбу Лауры, провёл ритуал. Ты знаешь, мальчик, передача жизненной силы возможна только частице себя. Пока вы были связаны пуповиной – я ещё мог это сделать, ты был частью Лауры. Я передал тебе её силу, и ты выжил, но появился на свет человеком, – Иваныч склонил голову, локти безвольно повисли на коленях.
– А мама – нет…
– Нет, – голова склонилась ниже. – Ты понял, мальчик? Ты должен жить, такого её последнее желание!
– Спасибо, что рассказал, – тихим голосом поблагодарил Кирилл. Он сейчас казался на несколько лет старше.
Младший Ростовцев не осудил. И я бы не осудила, кто я вообще такая. Смогла бы я? Сделала бы то же? Нет… не смогла. И ничего уже не исправить. Я оглянулась по сторонам в панике. Невидимые стены сужались, сдавливали тело, перекрывая доступ к воздуху.
– Вик, ты чего? – большими глазами смотрел Кирка. Ну да, эмпатия, всё время забываю.
– Ничего, сейчас всё нормально будет.
– С тобой я тоже говорил, хватит себя винить, – строго велел Дмитрий не в первый раз, – ещё одна нашлась, опять проводить с тобой воспитательную беседу?
– Нет, – уверенно ответила я.
– Соберись.
Я с усилием кивнула.
– У меня уже отравление вашими тайнами, может хватит? – взмолился мальчишка.
Дмитрий вопросительно посмотрел на меня. Пусть делает, что хочет.
– Поступай как нужно, – смирившись, проговорила я, выходя на веранду. Срочно нужен воздух.
– Не томи, Дима, – нетерпеливо попросил Кирка.
Их голоса хорошо прослушивались отсюда у открытой двери. Дима не тянул. Срывая повязку со старой душевной раны вместе с присохшей коркой из застарелой боли.
– Похоже, я сегодня в роли рассказчика, да? Что ж, нужно отдавать долги. Слушай. Дело было, когда Вика проходила практическую интернатуру, на последнем курсе своего «Склифа». Дежурила она в ночь с первого на второе января. Дежурить пришлось по двум отделениям – новорождённые дети и дети раннего возраста. И как водится, с ними мамы на совместном пребывании. Отделение пустовало, большинство разошлись домой на праздники. Ещё по взволнованному голосу медсестры она поняла, что это не просто беспокойная мамаша, не ерунда. Просто стало плохо. Как именно, Вика не стала выяснять, позвонила в реанимацию – соседний корпус – и сразу поднялась наверх. На неотложные вызовы мы никогда не бежим, я сам всех своих учу: спешка и суета могут летального сказаться на лечении пациента. Во-первых, падение врача с лестницы не облегчит жизни пациента, во-вторых перед серьёзным случаем нужно собраться, сгруппироваться, как перед ударом. Принимаешь решение и делаешь, все сомнения и мысли – после. Неотложные ситуации как драка, времени на раздумья обычно нет.
Кирка молчал, в непривычной для себя манере. Я тоже… глупо теперь-то прерывать. Дмитрий тяжко вздохнул и продолжил:
– Я смотрел записи, на этаже она была через пару минут. В палате девушка без сознания на полу. Беглый осмотр: пульс слабый, сто сорок, неровный край зрачка, дыхания нет. Реанимационного набора на постах в этих отделениях нет, только детские. Адреналин, атропин, преднизолон, и дальше по инструкции. Никакого оборудования для взрослых, ни маски, ни мешка амбу, только медсестра и Вика – детский невролог на дежурстве. Клиническая смерть по непонятным причинам. Когда появился реаниматолог с кардиографом в руках – и больше ничего – она проводила сердечно-легочную реанимацию. Либо он не понял серьёзность ситуации, либо не понял чего-то ещё. Ладно, накинули электроды, начали вдвоём. В это время пациентка «загрузилась», и находясь в подобном состоянии, начала отказываться от реанимационных действий, объясняя тем, что ей всё равно не жить. Никто, разумеется, её в таком состоянии не послушал, на кровати рядом лежал новорождённый ребёнок. Бригада в полной выкладке появилась через ещё десять минут. Транспортировали в реанимацию. Девушки не стало через три дня страшных мучений, не помог и морфин, я общался с анестезиологом позже – картина не из приятных даже для него. Диагноз тебе ничего не скажет. Так или иначе, тот шанс у пациентки был единственным, чтобы покинуть наш мир тихо и без боли и возможно, она это чувствовала, потому и отказывалась от помощи. Но… девушке было восемнадцать, ребёнку – четырнадцать дней отроду. Всё было сделано в соответствии с инструкциями. Никто обвинений не выдвигал. Однако… Есть же родственники, им не важно, как это произошло, их дочери больше нет, и их можно понять. Я всё узнал лишь когда Вика к нам вернулась. Даже не буду говорить, на что она была похожа в тот момент.
– Друид Жизни не может отнять жизнь у живого существа даже косвенно. Иначе сам лишится жизни… у неё тогда уже был Дар, – пробормотал Кирка, в его тоне больше не было ни капли подросткового максимализма перегруженного эмоциями. Уникальная способность: становиться взрослым, когда дело касается серьёзных вещей и быть совершенно беззаботным, когда возможно. Мне бы перенять. Чтобы чердаком не двинуться окончательно.
– Верно, мальчик. С тех пор Вика не подходила ни к роженицам, ни к новорождённым, забросив специализацию. Три года пытался перевоспитать – бесполезно. Она духовно опустела. Хорошо, хоть Дара не лишилась.
– Наш альфа её раскрыл, – пояснил Кирка. – Повезло же им встретиться! Друг друга с колен подняли. Ты знал?
– Откуда ж мне знать! Интуиция. Решил сменить обстановку. Думал, может, у вас ей самое место. Как ещё её вытаскивать.
Наступила гнетущая тишина. Казалось, она навечно повисла в пространстве.
– Кофе будешь? – тихо сказал Кирка сзади, выдёргивая из тяжёлых дум.
Я обернулась, в руках у него две чашки с кофе, накрытые пышными шапками молочной пенки. Ничего себе.
– Где достал?
– На кухне.
– А, ну логично, – говорю я, аккуратно принимая из его рук чашку и делаю большой глоток. – Спасибо.
Он пожимает плечом. Дескать, не за что.
– Не кисни, – тихонько толкает плечом.
– Не буду, – охотно соглашаюсь я.
Тишина больше не давит на плечи. Она становится уютной и тёплой, как кашемировый свитер, накинутый на плечи, с ароматом кофе и кедровых орехов, которых Кирка щедро подсыпал нам в кружки.
Андрэ с Владимиром в тот вечер так и не появились в гостиной. Видно, много дел у них накопилось между стаями. К вечеру нас проводили наверх. Моя комната располагалась рядом с мужской. Я бросила рюкзак рядом с кроватью, где уже стоял тревожный чемоданчик, плюхнулась лицом в подушку.
Утро как всегда началось с головной боли – выспаться не получилось, только смотреть слепо в темноту, пока за окном не забрезжили первые проблески рассвета. Многие знания – многие печали.
Мне удалось обнаружить кофейный автомат, из которого Кирка вчера добыл нам кофе. Мужчины ещё не спускались. Пока я разбиралась с техникой, принесли завтрак. Здесь не водилось кухарки или экономки. Готовую еду приносили к сроку, – объяснил доставщик. Он привычно заправил холодильник, проверил уровни наполненности в автомате для напитков. Холостяцкий, но продуманный, чистый и ухоженный дом. Заботливый, но занятой хозяин. Печально, но видимо в их доме тоже отсутствует мать семейства. Даже спрашивать не буду.
На кухне появились Кирка с Дмитрием, ещё более хмурые, чем утро за окном. Хоть кому-то удалось поспать? И где Андрэ?
Щурящийся, зевающий во весь рот мальчишка подобрался ближе, нажал кнопку на позиции «эспрессо».
– Сердечко-то побереги, – укоризненно покачала головой я.
Кирка опрокинул бумажный стаканчик одним глотком и открыл глаза:
– Ты что-то сказала? – он снова сиял мальчишеской беспечностью. Боюсь представить, как тяжело ему далась ночь после всего, что он узнал. Я снова поразилась его гибкой, детской психике, незамутненной бесконечными житейскими трудностями. Он становился серьёзным, лишь когда ситуация того требовала.
Андрэ с Владимиром спускались вместе, о чём-то вполголоса рассуждая, будто не ложились вовсе.
Я повернула голову на резкий звук со стороны входа, вовремя, чтобы увидеть как по холлу пронёсся ураган по имени Влада.
Она бросается к Андрэ с противным визгом, повиснув у альфы на шее. Андрэ не успевает ничего сделать, замерев от шока. А меня словно тяжёлым сапогом поддых саданули. Весь воздух из груди выбило – так неожиданно больно! Положение спас Кирка, обняв сзади за плечи и с силой затянув на кухню.
– Что ты делаешь? – сдавленно хриплю я.
– Не хочу получить звездюлей задаром.
– Пусти!
– Тихо, терпи, иначе раскроют к чертям. Дыши.
Все мои рецепторы ощущали потребность альфы, он звал, и всё во мне рвалось к нему – защитить своё. Это и есть пресловутая Истинная связь? Что за?! Я на такое не согласна! Я даже сопротивляться этому не могла.
Я рванулась в холл, но младший держал крепко.
– Знаешь, ему там не легче. Нам сейчас только новой войны добавкой не хватает.
Его слова подействовали отрезвляюще. Я обмякла тряпичной куклой в его руках.
– Погоди, сначала успокойся. Не забыла, что ты мой Лекарь? Никто про вас не знает, – увещевал он, усаживая на стул.
Послышались приглушённые сердитые голоса, среди которых я узнала местного вожака.
– Ты где была? – грозно рычал Владимир на дочь.
Она что-то отвечала писклявым голосом, я не слушала. Освободившись из рук Кирилла, я выставила ладони вперёд, капитулируя. Младший облегчённо кивнул, дескать сиди тихо, сами разберутся.
Владка появилась на кухне первой и сходу начала демонстрировать свою сущность:
– О, эти снова пропадают вместе. Вечно вдвоём – Лекарь и его питомец.
Последнее для Кирки, конечно, подчеркнуть его происхождение. Потому, что меня бы не задело ни в малейшей степени, мальчик мне стал родным за всё время. Сейчас я больше испытывала облегчение от того, что она отлипла от Андрэ.
Альфа заходя коснулся меня взглядом, спрашивая, всё ли в порядке, я медленно моргнула в ответ.
– Заглуши двигатель, мы не к тебе, – привычно огрызнулся мальчишка.
– Все за стол, на завтрак, – быстро навёл порядок хозяин дома.
После завтрака Владка, придавленная новыми условиями Союза со стаей Ростовцевых, продолжила препираться с мальчишкой, но уже больше по инерции, чем по желанию. Видно было, что настрой от встречи с нашим альфой заметно спал. Она не сразу поверила, но слова Андрэ приняла. Насколько я вообще успела заметить – слушается эта девица лишь Андрэ и их отцов. Остальное ей по боку. Абсолютно всё.
Строгим приговором отца, после обеда она отправляется назад в университет.
– Узнаю, что снова пропустила лекции – отчислю и замуж выдам, – напутствовал Владимир.
И уж понятно, что речь шла не об Андрэ.
Тёплым вечером, стайками – кто где, наша компания расположилась в холле. Важные дела остались в кабинете вожака. Текли неторопливые разговоры не о серьёзных вещах. Мы наслаждались короткой передышкой, восстанавливая потрёпанные нервы.
В самый томный момент, внутрь, распахнув шарахнувшую о стену дверь настежь, ввалился один из альф Владимира со стеклянным взглядом.
Мы переглянулись. Уж больно странный у него вид.
– Где пожар? – с лёгкой иронией спрашивает Владимир.
Альфа открывает рот, но вместо слов оттуда вырывается поток крови. Вожаки приподнялись со своих мест. Реакция последовала мгновенно. Но для меня всё происходило как в замедленном кино. Кирка перекатывается через спинку за диван, прихватив меня с собой, и низко прижимает мою голову к полу. Владимир со скоростью и грацией Клинта Иствуда выхватывает из поясной кобуры револьвер. Стреляет он, надо думать, не хуже, я даже успела заметить на нём марку, и если бы меня в своё научили разбираться в оружии, могла бы назвать фирму, но в данный момент это было не важно. Местный вожак встаёт к нам спиной, закрывая от опасности. Дмитрий встаёт с другой стороны, Андрэ передаёт ему своё оружие, сверкая алыми зрачками. Словно каждый из них давно знает, как нужно действовать, и работают все слаженным, красивым механизмом, всё давно отрепетировано.
Неожиданно образовавшаяся тишина звенит в голове громче аварийной сирены. Замечаю, что из спины упавшего перед нами альфы торчит кинжал по самую рукоятку, разрисованную витиеватыми символами. Нехорошая межрёберная область, опасная. И у меня вдруг возникает противное предчувствие.
– Нужно вынуть! – полушёпотом говорю я Андрэ.
Он делает знак нам, оставаться на месте. Подходит, присаживаясь рядом и осторожно, не касаясь лезвия, вынимает кинжал.
– Кто? Ты видел?
Альфа слабо стонет, но ни слова вымолвить не может. Я руками подаю Андрэ знаки, чтобы он отдал кинжал мне, и как только получаю желаемое – внимательно принюхиваюсь к лезвию.
– Жёлтый аконит, – уверенно заключаю я.
Иваныч, забирая у меня оружие, проделывает похожие действия, скрупулёзно осматривая каждый миллиметр клинка.
– Похоже на то, – подтверждает он.
– Его ж не достать! – отрицательно мотает головой Кирка. – Слишком редкий.
– Так, наверх, в комнату их, Дима, в нашу, – отрывисто командует Андрэ.
– Понял, – отозвался Иваныч, поднимая меня за плечо.
Но мы опять не успели ничего сделать, потому, что вокруг дома прозвучали выстрелы.
– Я говорил, мы опасные гости, – молвил наш командир местному вожаку.
– А я говорил – мы с вами, – ответил тот, кивая на нас с Киркой, – своих сбереги, а я сам разберусь, – Владимир выпрыгивает наружу, что-то нажимая на телефоне, чётко говорит в него: – Нулевая готовность, всем!
И тут начинается ад.
Отовсюду летят автоматные очереди. Ряды пуль врезаются в стены над нашими головами. Вместе с ними в холл врываются двое альф, вида явно не «нашего». Андрэ бросает на нас с Киркой предупреждающий взгляд и обращается. Быстро. Некрасиво. Шумно. Полностью. До этого я видела лишь частичное обращение. Сейчас перед нами стоял волк, величиной со среднюю лошадь.
Первый из нападавших сходу бросился к Иванычу. Они вели себя странно: либо им велено брать нас живыми, либо они сами не собирались причинять нам серьёзный вред. И тут мой наставник меня удивил. Конечно, он прожил среди них около двадцати лет, но был лекарем, не бойцом же. Дима ловко увернулся от двух последующих ударов и выстрелил в плечо врагу. Не причиняя опасных для жизни травм, только боли от этого не меньше. Но пропустил подсечку.
Догадавшись, что дело не выгорит, нападавший сбегает в окно, куда минутой назад выскочил Владимир.
– Стой, сволочь, – бранится обычно спокойный Иваныч, резво прыгая вслед за ним.
Оставшийся противник с револьвером в одной руке вынимает из-за пояса нож, стремясь попасть в нашего командира. Осторожно, не трогая лезвие. Тоже отравлен.
Это он зря. Андрэ сметает его с пути одним метким тяжёлым движением лапы. Совсем не фильм, где два бойца будут полчаса носиться по комнате с художественными пируэтами и воплями, пока один не упадёт от усталости. В жизни всё происходит намного быстрей, и заметить порой не успеваешь – как всё кончено.
– Сидите тихо, – велит нам командир, он снова переходит в частичное обращение чтобы иметь возможность общаться, и направляется наружу. Но не доходит. Возобновившиеся очереди достают его на полпути до окна.
Пригибается, останавливающим жестом приказывает нам не высовываться. Без надобности. Мы сейчас словно два напуганных щенка, жались друг к другу. Кирка мужественно закрывал меня, но сие бесполезно при таком дождевом обстреле. Выстрелы грохают всё ближе к нам. Нас с мальчишкой практически забили в угол. Ещё чуть-чуть и… Прямо перед нами вырастает спина нашего командира. Когда уже совершенно точно следующие пули полетят в нас – альфа принимает удар на себя.
Сейчас я замечаю, что в комнате Владимир со своими альфами, проверяют помещение. Живые? Очевидно, это момент, когда я пришла в себя после схватки. Кирилл сидит рядышком в позе лотоса, наблюдает за низко склонившимся в трёх метрах от нас Дмитрием.
Пытаюсь оценить ситуацию, вспоминая, что только что происходило.
Иваныч с моим оранжевым чемоданчиком, сосредоточенно трудится над лежащим прямо на паркете Андрэ, любо-дорого посмотреть. Реанимацию не проводит, штопает, всё не так страшно? Из лёгких вырывается медленный выдох. Дмитрий – мастер своего дела, лучше не лезть под руки, надо будет – позовёт. Не зря же всех отогнал. Наверное, я бы почувствовала, если было плохо. У нас ведь эта странная связь. Кирка, приходя к тем же умозаключениям, поворачивается лицом ко мне. Божечки…
– Дай посмотреть, – врач во мне немедленно активизируется, возвращаясь к жизни.
– О, Викуська очнулась, – мальчишка послушно двинулся ближе. Под глазом набухал кровяной мешок. Где он так неудачно приложился лицом? Быстро подползаю к Иванычу, стараясь не мешать, хватаю свободный скальпель и перевязку. По лицу мальчишки вижу – готовится к неприятностям. Как же ты среди них выжил, малыш, это ж сколько силу воли в себе надо тренировать, чтобы к такому привыкнуть. Всю жизнь поди.
– Закрой глаза и терпи, солнце, – попросила я, прощупывая одной рукой, другой поднимая скальпель. – Лучше не смотри и дыхание задержи.
Мешок пришлось вскрыть, кровь выпустить. Зашить не успею. Приложила к разрезу спиртовую повязку.
– Прижми и держи, – затем наложила побольше пластыря сверху, чтоб хоть какое-то время держал. – Позже зашью.
– Сам зашью, иди сюда, – прозвучал голос Иваныча. – Ты уже вменяема? Здесь нужна.
Подхожу, вижу, что заканчивает перевязку. На меловое лицо альфы стараюсь не смотреть. Чтобы снова не впасть в то состояние.
– Пули я вынул. Аконит всё ещё внутри, – сухо констатирует мой наставник, усиленно размышляя. У него всегда такой тон, если дело обретает безнадёжный оборот. Никаких эмоций, только факты. Сам нас этому учил.
Обращаю взор на альфу, пытаюсь дышать ровно. На лице старшего Ростовцева застыла гримаса боли. Алое пятно расползается по повязке. Его хвалёная оборотническая регенерация по какой-то причине не работает. Я боюсь услышать слова в его по-врачебному обреченно-сдержанном исполнении: – Есть случаи, перед которыми мы бессильны…
– Дима, он не восстанавливается!
– Аконит, – кратко отвечает он.
– Я могу сделать как он со мной, могу отдать ему силу?
Дмитрий посмотрел на меня скептически.
– Ты сейчас не в состоянии, даже если я каким-то чудом успею обучить. Не выйдет. Найдите Владимира, если не достанем амелу до вечера – будет поздно, – резюмирует он.
– У меня есть! – Кирка подтянул к себе рюкзак, вынул на свет бархатный мешочек. – От простого аконита можно просто как чай заварить. Но у нас тут редкий, жёлтый. Кто сварит противоядие? Без Дара – невозможно.
Дмитрий Иванович посмотрел на тонкие белые лепестки на чёрном бархате, затем на меня:
– Я не буду к ним прикасаться, чтобы не испортить – я пуст. Сама. Скажу что делать, не бойся.
– Не боюсь, – твёрдо заверила я.
– Кухня там, – подсказывает Кирка, указывая большим пальцем позади себя. – Пойдём, будешь постигать экспресс-курсы по зельеварению.
Оставив нашего вожака на попечение местного, мы втроём оккупировали кухню. Иваныч кратко формулирует задачу, без лишних разглагольствований отбирает приборы. Подготовив воду, отыскав по их рекомендациям чугунную глубокую сковороду, собираюсь измельчать гербарий, бережно сохранённый Кириллом.
– Вот этим ножом, он серебряный, – Кирилл не вмешивается, но пару раз вносит важные корректировки. Многому у Даниэля научился, видимо, пока тот их альф латал.
– Куда делся твой чемоданчик? – попутно интересуюсь у Димы, выполняя их указания.
– Не знаю. Пропал. Взял, что было.
Всё страннее и страннее.
Рубленными фразами, чётко и кратко он объяснял, что нужно делать. Я едва поспевала за ним.
– Твоя задача напоить его. Отвар должен быть только в твоих руках, – напутствовал Дмитрий, когда мы перелили готовый отвар в хрустальный штоф.
– А дальше?
– Будем ждать. Кирка, до Даниэля дозвонился?
Мальчишка лишь мотнул головой, продолжая возить пальцами по смартфону.
– Осторожно, не колыхай. Не нужно поднимать осадок, – предупредил меня Иваныч.
Так и отправились стройным рядком наверх в «мужскую» комнату, куда перенесли нашего вожака. У кровати я замерла.
Андрэ лежит на белоснежной постели, повязка всё ещё кровит. Дмитрий снова выгоняет всех из комнаты без зазрения совести.
Мой альфа так меня берёг, чтобы видела как можно меньше схваток и крови. И меня, и брата. Но когда пришло время помогать ему – я снова испугалась. Что я делала? Просто сидела и смотрела? Смотрела, как Дмитрий не без помощи подоспевших альф с Владимиром во главе аккуратно оттаскивают нашего Вожака от нас на середину комнаты, под свет. Чтобы дать хирургу простор и лучший обзор. Смотрела, как он борется за жизнь Андрэ и молчала. Пока Кирка безуспешно дозываясь меня не оставил попытки. Из-за связи ли? Такая бесполезная дура…. Словно это и не я была. Раньше так не было. Ни за что не буду чувствовать себя так снова!
Сейчас он без сознания, и моя очередь помогать ему.
Дмитрий приподнял альфе голову, одной рукой мне не так просто это сделать. Кирилл помогал держать подбородок. Вливала осторожно. Ровно половину. Вторая пойдёт на лечение того альфы, что предупредил нас первым, и тем самым спас. Хоть бы выжил.
Наш Вожак медленно приподнял дрожащие веки.
– Как ты? – шёпотом спрашиваю я.
– Нормально, – ответил альфа, не сводя глаз с моего лица, будто на нём сосредоточен весь свет в комнате сейчас.
– Я ужасно глупая…
– Ты молодец, вы молодцы, – болезненно улыбнулся он. – Я просчитался немного. Вы с Киркой, потерпите ещё. Чуть-чуть осталось. Дороже вас у меня… – он замолчал, притронувшись ногтями к моей щеке. Я хочу поцеловать их, но рука безвольно падает на постель.
– Что с ним?
– Спит, ему отдых нужен, – ответил мне Кирка, он тактично отвернулся, стоя спиной к нам, стоически терпел, пока Иваныч его штопал. Зато Дмитрий не отворачивался, хоть и был занят.
