Текст книги "У каждого свой ад (СИ)"

Автор книги: Юлия Шульц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

У каждого свой ад
juliett

1

История жестко издевается над теми,

кто начинает шагать её следом.

Под монотонный голос Василия Васильевича я засыпала. Да и погода была такая, что хотелось завернуться в одеяло и целый день не вылазить из постели. Но, как говорится, хотеть не вредно, поэтому сейчас я упорно пыталась сделать вид, что слушаю нашего главврача очень внимательно. Ничего нового от него сегодня я не ожидала услышать. Перед каждым праздником он проводил подобные совещания, где просил не расслабляться медработников, потому что, когда все люди отдыхают, нам прибавляется работы. Хотя на ее отсутствие я никогда не жаловалась. Город у нас небольшой, и администрация решила, что одной больницы вполне будет достаточно. Персонала катастрофически не хватало, но и с этим мы справлялись, стараясь помогать друг другу, как можем.

– На этом, пожалуй, все, – сказал Василий Васильевич, поднимаясь из-за стола. – Александра Савельевна, задержитесь на пару минут, – обратился он ко мне.

Когда за последним сотрудником захлопнулась дверь кабинета, я подняла на главного вопросительный взгляд.

– Поздравляю, Саша, ты в отпуске. Впервые за столько-то лет. Возьми пару недель сейчас, а остальные дни летом.

– Как? – я даже вскочила со стула от неожиданного заявления. – Вы отправляете единственного хирурга в отпуск накануне новогодних праздников?

– Не переживай. Твои пациенты не остануться без присмотра. На мою заявку в области, наконец-то, откликнулись. И сегодня к нам приедет специалист. Так что отдыхай, как только введешь его в курс дела.

Кажется, главный был рад моему отпуску больше меня. Нет, не то, чтобы я не хотела отдохнуть, просто, наверное, уже забыла, что это такое. Последний отпуск был у меня, когда я еще училась в институте. Но, вернувшись в родной город, полностью одалась работе. Василий Васильевич старался давать мне полноценные выходные, когда видел, что я начинаю валиться с ног от усталости. А это, в общем, для хирурга непозволительно. Но об отпуске речи не шло.

– Саша! – позвала меня медсестра Катя, догоняя по коридору. – Ты домой после смены? Или задержишься, как обычно?

– Будет видно, – пожала я плечами.

– А что Василич-то от тебя хотел?

– В отпуск отправил.

Глаза Кати стали, как два блюдца:

– Тебя? В отпуск? А что ж мы делать будем?

– Не переживай. Обещали прислать к нам еще одного хирурга, так что сиротами вы не останетесь.

– Странно...– протянула она. – В прочем, не важно. Я зайду за тобой после работы.

День прошел относительно спокойно. Никаких экстренных случаев или внеплановых операций. Поэтому в пять я уже была свободна, в кои-то веки разобравшись с бумажной волокитой. Пройдясь по ординаторской, чтобы размять затекшие конечности, остановилась у окна. На улице бушевал ветер, поднимая с земли выпавший днем снег. Я ненавидела снег. Вот уже на протяжении десяти лет, глядя на него, вспоминала красное пятно, смотревшееся на белом покрывале еще ярче. И сравнявшееся по цвету со снегом лицо отца...

– Саша, идешь? – я даже не услышала, как Катя вошла в ординаторскую.

– Да, только переоденусь, – ответила, отгоняя воспоминания о самом страшном дне в моей жизни.

Мы вышли из здания больницы и зябко поежились. Ледяной ветер забирался под одежду и покалывал лицо.

– Ну и погодка, – Катя натянула шарфик на нос. – Может, на автобусе?

Жила она, как и я, неподалеку от больницы. Пешком можно было дойти минут за пятнадцать или проехать на автобусе несколько остановок. В такую погоду второй вариант выглядел более привлекательно, поэтому мы и пошли в сторону дороги. Водители нашего общественного транспорта, видимо, не были знакомы со словом “расписание”. И жалобы граждан, опаздывающих на работу, ничего не изменили. Их начальник отвечал коротко: “на больничном, заменить некем” или “автобус в ремонте, остальные на маршрутах”. И его заявки в область о дополнительном транспорте, как и заявки нашего главного о персонале, оставались проигнорированными. Хотя Васильевич добился все-таки еще одного хирурга. Мы успели основательно продрогнуть, когда на остановке, наконец, появился автобус.

– Пошли бы пешком, уже бы дома были, – проворчала Катя, устроившись на сидении. – Кстати, Саш, перед уходом меня вызвали в приемный...

– И?.. – я не поняла, почему она замялась.

– Зашить руку твоему бывшему мужу...

Я стиснула зубы и отвернулась к окну.

– Ты даже не спросишь, что с ним?

– Мне это неинтересно. Наверняка, Глеба поколотил чей-то муж, с женой котого он развлекался.

– Саша, я не хочу давить на больное и выяснять подробности вашего развода, но мне кажется, что он не плохой человек. Ладно, моя остановка. До завтра.

– А мне уже не больно, – сказала я тихо. Катя моих слов уже не слышала, потому что махала мне рукой с остановки.

Я вышла на следующей и направилась в сторону дома. Путь мой лежал через небольшую аллею, где обычно обитают местные собачники. Но сейчас здесь было пусто. Заботливые хозяева решили поберечь своих питомцев в такую погоду. Я уже подходила к концу брусчатой дорожки, где тусклым светом мерцал одинокий фонарь, как вдруг почувствовала позади движение. Обернуться я уже не успела, потому что крепкая рука сжала горло, а перед глазами мелькнуло лезвие.

– Где он? – прошептал мне в ухо хриплый мужской голос.

– Телефон в кармане, кошелек в сумке, – попыталась я ответить как можно спокойнее.

– Где кинжал? – второй вопрос был более конкретизирован, хоть хватка и усилилась, отчего дышать становилось труднее.

– Какой кинжал?

– Не зли меня, крошка, а то придется испортить твою красоту.

– Но я... не понимаю... – не только дышать, но и говорить я уже не могла. Но почувствовала, как тонкое лезвие начало проводить дорожку за ухом, спускаясь к шее. И как-то стало уже не страшно. Я только подумала, как символично бы было повторить судьбу своего отца.

– Эй! Что вы делаете? – услышала я голос вдалеке, а потом скрип снега, свидетельствовавший о том, что кто-то бегом торопится мне на помощь.

– Я еще вернусь, – зловеще шепнул мне в ухо нападавший и скрылся в темноте.

Ноги подкосились и я безвольно осела на снег. Тут же надо мной кто-то склонился и спросил:

– Вы в порядке?

Я только утвердительно махнула головой. Мой спаситель подал мне руку и помог подняться. Даже отряхнул пальто от снега.

– Спасибо, – прошептала я, не узнав свой голос. Говорить было еще тяжело.

– Кто это был? – спросил мужчина, а я, наконец, подняла на него взгляд. Он был симпатичный, что можно было рассмотреть даже в темноте.

– Не знаю, – ответила я, – грабитель, которого вы спугнули.

– Я проведу вас до дома. Вы далеко живете?

– Нет, до конца аллеи и через дорогу, так что не стоит волноваться, я сама.

– У вас в городе все девушки такие самостоятельные? Другая бы уже визжала и бросалась на шею своему спасителю, – словив мой взгляд, он поднял руки в примирительном жесте, – это была шутка, чтобы немного разрядить обстановку. Но все-таки я вас провожу.

– Ладно, пойдемте.

– Кстати, меня зовут Даниил.

– Александра, – ответила я, мечтая скорее добраться до дома, потому что рана, нанесенная ножом, или что там было, начала беспокоить. Хоть бы зашивать не пришлось, потому что самостоятельно до нее я не дотянусь, а в больнице лишних разговоров не хотелось.

Мы остановились возле подъезда, и я вновь посмотрела на своего провожатого. Здесь света было достаточно, чтобы рассмотреть его, как следует. Я не ошиблась. Он был чертовски привлекателен, но после своего бывшего благоверного красивых мужчин я опасалась. Они только и умеют, что разбивать сердца и выматывать нервы. У Даниила были красивые темные глаза миндалевидной формы, тонкий нос с легка раздутыми ноздрями, темно-каштановые волосы с аккуратной стрижкой, тонкие, но выразительно очерченные губы и высокие скулы. Да ему бы для женских журналов сниматься, а не девушек по вечерам спасать.

– Еще раз спасибо, – сказала я и начала шарить в сумке в поисках ключей.

– Саша, у вас кровь, – воскликнул мой новый знакомый с беспокойством в голосе. – Рану надо обработать, может, и зашивать придется. Вам надо в больницу.

– Не стоит беспокоиться, она вряд ли глубокая. Я сама справлюсь.

– Позвольте тогда хотя бы помочь вам. Я врач.

– Врач? – удивилась я.

– Ну да, а в чем дело?

– Дело в том, что вас я не припоминаю среди врачей нашего города.

– А вы их всех знаете?

– Думаю, что да, поскольку сама являюсь одной из них.

– Значит, коллега, – улыбнулся Даниил. – Я только сегодня приехал в город. Завтра мой первый рабочий день в вашей больнице.

Вот это совпадение! Хирург, которого прислали нам в помощь из области, возможно, спас мне жизнь.

– Давайте поднимемся. Поможете мне. Заодно проверим, насколько вы квалифицированы. Не могу же я своих пациентов доверить вам без экзамена, – Даниил смотрел на меня, подняв одну бровь. И теперь настала моя очередь поднимать руки в примирительном жесте. – Шучу я, шучу.

В квартире он быстро и профессионально обработал рану. Пару швов все же пришлось наложить, с чем Даниил справился тоже на пять баллов.

– А теперь, Александра, надо позвонить в полицию.

– Нет! – воскликнула я чересчур эмоционально. – Не надо в полицию.

– Но почему?

Представив, как через минут двадцать после звонка сюда врывается мой бывший и начинает метать молнии так, что Зевс-громовержец позавидует, я поежилась. Но реальную причину моего нежелания связываться с представителями правопорядка я рассказывать не стала, поэтому, махнув рукой, ответила:

– Да никого они не найдут. Только будут на допросы таскать.

Едва я захлопнула за Даниилом дверь, как воспоминания о сегодняшнем вечере начали всплывать в моей уставшей голове. То, что напавший на меня человек не был простым грабителем, я поняла еще на аллее, когда его не заинтересовали ценные вещи. Про что он там спрашивал? Про кинжал... Мне самой было интересно, о каком кинжале шла речь. Я-то ничего подобного и в руках никогда не держала. Странно, все это очень странно.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Номер на дисплее не определился, и в свете сегодняшних событий мне это не понравилось. Звонивший настойчиво требовал ответа – за первым неотвеченным вызовом сразу последовал второй, потом третий. На четвертом звонке я не выдержала и подняла трубку.

– Слушаю, – на другом конце провода был странный гул. – Алло! – повторила я.

– Будь осторожна, – раздался в трубке тихий голос. Кажется, мужской. – Они придут за кинжалом. И получат его любой ценой.

– Какой кинжал? У меня нет и никогда не было никакого кинжала.

– Они этого не знают. Кинжал был у твоего отца перед его гибелью. И теперь они думают, что он у тебя.

– Но кто они? И кто вы?

– Я Дед Мороз, который решил предостеречь тебя от опасности, – на этой фразе звонивший прервал связь.

Я в недоумении уставилась на телефон, как будто он мне мог дать ответы на все вопросы. А вопросов становилось все больше и больше. Значит, какие-то злоумышленники ищут кинжал, который был у моего отца. И, видимо, попал он к нему в течение полугода до его смерти. Но почему его ищут спустя десять лет?

Итак, попробуем восстановить события. В том году я только поступила в институт и уехала в областной город в конце лета. Тогда точно ни о каких кинжалах я не слышала. С отцом мы созванивались почти каждый день. Я рассказывала ему про учебу, он мне – про события в городе, про друзей и даже соседей. Он знал все и обо всех. За двадцать лет на должности начальника уголовного розыска с ним произошло то, что называют профессиональной деформацией. Даже во внерабочее время он все замечал, анализировал, сопоставлял, обобщал. Я иногда в шутку посмеивалась над ним, а он, тяжело вздыхая, говорил: “Такая профессия накладывает отпечаток. Я уже и сам за собой этого не замечаю”.

Вернулась я в город за пару дней до Нового года, надеясь отметить праздник в маленьком семейном кругу. Тогда-то, наверное, что-то и случилось. Отец почти круглые сутки проводил на работе, расследуя череду странных убийств, которые начались где-то за неделю до главного праздника. Он приходил домой буквально на пару часов, хмурый и задумчивый. От моих вопросов отмахивался и только иногда повторял: “Это очень необычное дело”. Что это было за дело, я так и не узнала...

Днем тридцать первого декабря он позвонил, когда я уже отчаялась провести с ним новогоднюю ночь.

– Сашка, – сказал он, – сегодня все закончится. Накрывай на стол.

Его голос, как мне показалось, звучал не совсем радостно. Скорее, немного опечаленно, будто он узнал что-то, что его расстроило. Но тогда не обратила на это внимания. Отца я в тот вечер так и не дождалась...

Около девяти вечера его тело нашли на той же злополучной аллее, где я сегодня сама мысленно простилась с жизнью. Полиция сделала поимку убийцы приоритетным заданием, работали над убийством все сотрудники городского управления, но постепенно дело попало в разряд нераскрытых. А мне стало не до того, каким расследованием занимался отец. С тех пор я ненавидела снег и Новый год, потому что этот праздник забрал у меня самого близкого человека. Хотя в какой-то части света у меня была еще мама, которую я ни разу в жизни не видела, потому что она поняла после моего рождения, что орущие младенцы и жизнь в маленьком городе – это не то, что она хочет. Поэтому она и уехала в неизвестном направлении, оставив коротенькую записку: “Не ищите меня”. А отец и не искал, воспитав меня сам. Ну, может, и не совсем, ведь работа его была не из легких, и о нормированности рабочего дня он постоянно забывал. Тогда я проводила время с его родителями.

Так, я немного отвлеклась на детские воспоминания. Стоит сосредоточиться на последнем деле отца. Думаю, во время того расследования у него и появился этот кинжал, который теперь кому-то понадобился. Но думать можно, что угодно. А как узнать наверняка? Можно попробовать пойти самым простым способом, но я упорно искала другие варианты, потому что просить помощи у бывшего было выше моих сил.

Глеб Васильев, мой экс-супруг, вот уже несколько лет занимал ту же должность, что и отец когда-то. Вместе они проработали недолго, и расследование тех убийств стало первым серьезным делом в карьере Глеба. Он-то должен помнить подробности. Но и я не хочу к нему обращаться, и он не факт, что поделится информацией. Жаль, что я больше не знала никого, кто бы мог мне помочь. Я была знакома кое с кем из бывших коллег отца, но не была в курсе, кто именно из них работал над этим делом. А если я начну обращаться к каждому с таким вопросом, то мой бывший в скором времени узнает о моем интересе. Да уж, тупиковая ситуация. Хотя...Если были убийства, то был и судебный медицинский эксперт. Как же я о нем раньше не подумала? Тем более, что нашего врача-судмедэксперта и моего отца связывала крепкая дружба. В полной решимости отправиться завтра в морг, конечно, пока еще на своих двоих, я провалилась в сон.

Утро выдалось морозным, но солнечным и безветреным. Выпив пару чашек кофе, я стала собираться на работу. Отражение в зеркале меня не обрадовало – на шее выступили синяки довольно внушительных размеров. Тональный крем не особо спас положение, поэтому пришлось обмотаться платком, заодно и пластырь на ране прикрыла.

У подъезда меня ждал неожиданный сюрприз в виде Даниила, уткнувшегося носом в воротник дубленки.

– Доброе утро! – удивленно поздоровалась я. – А что вы здесь делаете?

– Здравствуйте, Саша! Вас жду. Я волновался, все ли с вами в порядке, а позвонить не мог, потому что только такой дурак, как я, мог не спросить ваш телефон.

– Вы очень самокритичны, – отметила я, – а почему не зашли? Или забыли номер квартиры?

– Я боялся показаться навязчивым.

– И поэтому мерзли на улице. Учтите, если вы заболеете, то мне не дадут отпуск. Идем на работу? Или вы хотите опоздать в свой первый рабочий день?

Даниил джентльменским жестом предложил мне взять его под руку, и я не отказалась. До больницы мы решили пройти пешком. Я рассказывала своему новому коллеге о больнице, начальстве и условиях работы. Он поведал, что учился в том же институте, что и я. Но в тот год, когда я только поступила, он уже выпустился с красным дипломом, потом работал в том же областном городе, а теперь его перевели сюда. Точно так же под руку мы поднимались на крыльцо больницы, когда позади раздался скрип тормозов, а потом меня резко окликнули. Рефлекторно я убрала ладонь с локтя Даниила и обернулась. Не сводя изучающего взгляда с моего спутника, к нам подходил Глеб.

– Привет, – сказал он без тени доброжелательности, приблизившись ко мне вплотную.

– Привет, – со вздохом ответила я, делая шаг назад.

– Что за хмырь, с которым ты под ручку ходишь? – спросил он, делая вид, будто Даниила здесь и вовсе нет. – Может, познакомишь? Надо же знать, кто меня сменил на посту.

– Да пошел ты!!! – нервы начали сдавать, и тут Даниил, доселе молча наблюдавший за нашим разговором, решил вмешаться:

– Извините, молодой человек, но, во-первых, я не хмырь, а Брагин Даниил Олегович, новый коллега Александры. А во-вторых, как вы себе позволяете так разговаривать с девушкой?

– А ты, кажется, парень, бессмертный? – тень недоумения прошла по лицу Глеба. – Это, вообще-то, моя жена.

– Бывшая, – уточнила я, когда Даниил повернулся ко мне с вопросом в глазах.

– Точно, – с сарказмом всплеснул руками бывший, – ты же развелась со мной по непонятной причине.

– Ты знаешь, почему я с тобой развелась, – схватив Даниила за руку, потянула его в здание, пока этот придурок не начал выяснять отношения.

Мимо поста я пролетела, забыв поздороваться с медсестрой, а в ординаторской без сил рухнула на стул. Даниил вошел следом за мной и закрыл дверь.

– Саша, может, я лезу не в свое дело, – аккуратно начал он, – но как вас угораздило выйти замуж за такого хама?

– Он не был таким, – ответила я, – и извините за эту сцену.

– Это не вы должны извиняться, а он. И не передо мной, а перед вами.

– О нет! Глеб не умеет извиняться, – с горечью рассмеялась я и, дав понять, что этот разговор окончен, переключилась на рабочие моменты.

Когда я знакомила Даниила с приемным отделением, меня перехватила Катя. Познакомившись с новым хирургом, она оттащила меня в сторону от любопытных ушей и спросила:

– Это с ним ты сегодня под ручку на работу шла?

– Об этом уже вся больница знает?

– Мне Глеб сказал, когда я ему перевязку делала. Настойчиво интересовался, кто такой и в каких вы отношениях.

– Боже, ну какие отношения? Я знакома с ним меньше суток. А Глеб просто псих.

– А мне, кажется, он тебя до сих пор любит, – протянула Катя.

– Не уверена, что он, вообще, способен на такие высокие чувства.

– Тебе виднее, – развела она руками, – побежала я дальше работать.

Вернувшись к Даниилу, который терпеливо ждал меня, я спросила:

– Вы дальше без меня справитесь? Мне нужно отойти ненадолго.

– Конечно.

Морг, куда поступали в том числе и криминальные трупы, находился в здании больницы. Туда я и направилась в надежде, что Владимир Алексеевич, врач-судмедэксперт, находится на месте. Мне повезло. Он сидел за рабочим столом, водрузив на нос очки, и читал газету. Кажется, что-то его там настолько заинтересовало, что он даже не заметил моего присутствия.

– Владимир Алексеевич, – позвала я его, – здравствуйте.

– Сашка! – обрадовался он. – Как дела?

Минут десять пришлось вести светскую беседу. Владимир Алексеевич, наблюдая, как я нетерпеливо ерзаю на стуле, не выдержал первым:

– Ну говори уже, зачем пришла, – сказал с отеческой улыбкой.

– Послушайте... Я понимаю, что прошло много времени, но, может, вы вспомните, что за расследование вел мой отец перед гибелью.

– Зачем это тебе? – лицо Владимира Алексеевича мгновенно стало серьезным.

– Пока сама не знаю. Это ведь была череда каких-то странных убийств?

– Да. Я тогда отсюда не вылезал, столько работы было, а Савелий с ног сбился, рыская по городу в поисках хоть одной зацепки.

– А что-нибудь необычное в этих убийствах было?

– Проще перечислить, что там было обычного. Семь трупов, никак не связанных между собой. Убиты все ударом колюще-режущего предмета в сердце, но есть и другие повреждения на теле. Причем, у каждого разные.

– А что за колюще-режущий предмет?

Владимир Алексеевич развел руками:

– Заточенное с двух узкое сторон лезвие с острым концом длиной не более тридцати сантиметров.

– Спасибо, – сказала я.

– Саша, – позвал меня Владимир Алексеевич, когда я уже была возле двери. – У всех тел на лбу были вырезаны латинские буквы. Я хорошо знаю латынь, но ни в одно известное мне слово они не сложились.

– А у вас же, наверное, остались фотографии? – подхалимским голосом спросила я.

– Ты их все равно не получишь. Тем более, они не у меня, а в материалах дела. И не надо больше этим интресоваться. Позавчера и вчера появились такие же трупы.

– Что? – воскликнула я.

– Вот старый дурак... Проболтался, – начал ворчать на себя Владимир Алексеевич, но тут у него на столе зазвонил телефон.

– Да, – ответил он. – Хорошо. Еду.

– Что случилось?

– Труп случился. Третий, – ответил Владимир Алексеевич и стал поспешно собираться.

– Я поеду с вами.

– Нет, Саша. Тебе там делать нечего. Да и не пустят тебя на место преступления.

– Владимир Алексеевич, – я сложила ладони в умоляющем жесте, – позвоните мне, пожалуйста, когда вернетесь.

– Саша, ты же все равно не отстанешь? – со вздохом спросил он, а я утвердительно закивала головой.

Наверное, никто не любит ожидание. Время на часах как будто останавливается, сосредоточиться на работе невозможно и постоянно проверяешь телефон в надежде, что он вот-вот зазвонит. Даниил прекрасно и один справлялся с работой, поэтому я решила окончательно привести в порядок документацию и разобрать вещи, которых накопилось здесь предостаточно, потому что в больнице я, пожалуй, проводила больше времени, чем дома.

Когда я собрала несколько внушительных пакетов, на улице уже стемнело. Не выдержав мучительного ожидания, я набрала номер Владимира Алексеевича. Он ответил почти сразу:

– Что ж ты такая нетерпеливая? Через пару минут буду на месте.

– Бегу к вам.

Я вышла из ординаторской и увидела Даниила, который направлялся в мою сторону.

– Даниил, – виноватым тоном начала я, – мне снова нужно ненадолго отлучиться. Извините, что постоянно бросаю вас в первый рабочий день.

– Ничего, пока справляюсь, – с улыбкой ответил он, а потом спросил уже серьезно: – Саша, у вас что-то случилось?

– Нет...То есть не знаю...Это долгая история, и я пока сама в ней не разобралась.

– Если вам нужна будет помощь, то только скажите.

– Спасибо. И вы и так уже помогли, взвалив на себя всю работу.

Владимир Алексеевич сидел за рабочим столом, устало откинувшись на стуле и прикрыв глаза рукой. Услышав мои шаги, он сказал:

– Что-то я устал от всего этого. Старею, наверное.

– Ну что вы... – протянула я подхалимским голосом. – Вы еще дадите фору любому тридцатилетнему парню.

– Эх, подлиза, – рассмеялся он, убирая руку от лица, – пришла узнать про труп? Ты хоть представляешь, какую головомойку нам устроит Глеб Андреевич, если узнает, что я за его спиной рассказываю посторонним подробности убийств?

– Но ведь мы ему об этом не расскажем? – спросила я. Черт, а ведь совсем не подумала, что этим делом занимается бывший.

– Саша, Саша... – с горечью протянул Владимир Алексеевич. – Был бы жив Савелий, отлупил бы тебя за то, что лезешь, куда не просят.

– Но он мертв, – напоминание об отце болью отозвалось в груди, – и убийца его до сих пор не наказан.

Судмедэксперт внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Ладно, я расскажу тебе все, что знаю. Об остальном можешь спросить у Глеба, хотя не советую. Еще полчаса назад он был злой, как черт, когда увидел очередной труп. Итак, начну издалека...

Чем дольше говорил Владимир Алексеевич, тем дурнее мне становилось. Каким же надо быть извергом, чтобы так издеваться над людьми. Первый труп появился десять лет назад двадцать пятого декабря. Молодой мужчина получил удар в сердце и был сброшен с девятого этажа. На лбу вырезана латинская буква “S”. На следующий день похожее убийство – удар в сердце, буква “I”, но на этот раз женщина и выколотые глаза. Следующим трупом снова стал мужчина. Убит в своей квартире, на лбу вновь вырезана буква “I”, смертельный удар в сердце и отрезанный язык, плавающий в унитазе. Четвертому несчастному перерезали сухожилия, вырезали букву “А” и вновь острым предметом поразили главный орган. Пятая жертва была задушена, именно это и послужило причиной смерти, но не обошлось и без нанесенного в сердце удара, на лбу буква “А”. Последние двое получили буквы “G” и “L”, то же самое поражение в третье межреберье с левой стороны, только одному запихнули в глотку хлеб, а второго кастрировали.

– Какой ужас, – поежившись, только и смогла сказать я. – И теперь это повторяется?

– Да. Уже три трупа. Такие же удары в сердце, одно падение, выколотые глаза и отрезанный язык в унитазе. Буквы тоже повторяются “S”, “I”, “I”.

– Но сегодня уже двадцать восьмое декабря. И если следовать логике, то сегодня должен появиться четвертый труп.

– Возможно, – ответил Владимир Алексеевич, – учитывая, что с момента смерти последней жертвы прошли почти сутки.

– А вам не кажется, что это похоже на какой-то ритуал?

– Интересная версия, но с ней лучше иди к Глебу. Проработка версий не моя работа, а его.

В кармане моего халата начал разрываться телефон. На дисплее высветился номер Глеба. Помяни к ночи, называется. Отвечать я не стала. Но сразу за звонком последовало сообщение: «Найди судмедэксперта. Срочно! Не можем до него дозвониться». Я показала смс Владимиру Алексеевичу.

– Наверное, телефон в машине оставил. Можно позвонить? – спросил он.

– Конечно.

Разговор был короткий, и говорил только Глеб. По выражению лица Владимира Алексеевича я поняла, что моя догадка насчет четвертого трупа оказалась верной.

– Ждите. Иду.

– Идете? – спросила я. – Где нашли труп?

– В парке за больницей. Причем, нашел его сам Глеб.

Если в прошлый раз я ждала вестей, сидя в больнице, то теперь решила воочию увидеть тело. Надеюсь, кошмары потом по ночам мучить не будут. В парк проще всего было попасть, выйдя на улицу через приемное отделение, дабы не огибать здание по кругу. Я накинула пальто прямо на халат и поспешила вниз. Уже в дверях меня окликнула Катя.

– Саша, что-то тебя сегодня целый день не видно. Пытаешься увильнуть от работы.

– Вроде того. Извини, я тороплюсь.

Катя рассмеялась и в шутку погрозила пальцем:

– Помни, лень – один из семи смертных грехов.

Я только махнула рукой и поспешила на выход. Назвать место, где нашли тело, парком было трудно. Скорее, это остаток лесополосы за больницей. Огромные сосны, полное отсутствие фонарных столбов и асфальтированных дорожек. Но место преступления я нашла сразу по голосам и проблескам света от карманных фонариков. Слишком близко я не стала подходить, не хватало еще, чтобы меня заметил Глеб. Конечно, рассмотреть что-то с такого расстояния было проблематично, но попытаться стоит. Владимир Алексеевич сидел на корточках возле трупа, несколько оперов бродили рядом. Скорее всего, осматривали местность в поисках улик. Тело убитого мужчины лежало ровно. Руки вдоль туловища, ноги вытянуты. Лежал он на снегу в одном свитере и брюках, куртка валялась неподалеку. Если убийство такое же, как и десять лет назад, то у него должны были перерезать сухожилия, а сделать это через пуховую куртку проблематично. Значит, раздел его убийца или заставил раздеться. Только я собиралась подойти ближе, чтобы хоть немного рассмотреть символ на лбу, как услышала над самым ухом:

– И что мы здесь делаем?

От неожиданности я подскочила на месте, сразу вспомнив вчерашнего парня с ножом у моего лица. Резко обернулась и увидела Глеба.

– Мне повторить вопрос? – спросил он.

– Любопытство, – ответила я.

– Иди в больницу, любопытная ты моя.

Спорить с ним было бесполезно. Если бы я начала сопротивляться, то он бы без лишних слов закинул меня на плечо и унес отсюда. Поэтому я поплелась в сторону входа в приемный покой. Странные трупы не давали мне покоя. Их должно быть еще три. Десять лет назад они появлялись с интервалом примерно в сутки в период с двадцать пятого по тридцать первое декабря. Если это какой-то ритуал, то убивали людей, чтобы достичь какой-то определенной цели. И, значит, тогда ее не достигли, если убийства повторяются сейчас. Но зачем ждать десять лет? И кто помешал преступнику или преступникам тогда осуществить задуманное?

Едва я переступила порог приемника, как меня вновь перехватила Катя.

– Саш, – заговорщицки шепнула она, – а что там случилось? Говорят, труп нашли.

– Нашли.

– Ого, – округлила она глаза, – пойдем кофе выпьем, расскажешь, что там.

– Да нечего рассказывать, – в ответ на мою реплику Катя обиженно надула губы. – Ладно, поднимайся ко мне в ординаторскую, если у тебя нет работы.

– Работы хватает, но я перекину ее ненадолго на кого-нибудь.

– А кто мне сказал, что лень – один из семи смертных грехов? – спросила я. – Жду наверху.

Я поднималась по лестнице в отделение, когда неожиданная мысль пришла мне в голову. Возможно, это только плод моей фантазии, но слишком многое сходится. Только придется немного вспомнить латынь. Нащупав в кармане халата шариковую ручку и небольшой лист бумаги для заметок, я прямо на ходу начала записывать.

Superbia – гордыня, Invidia – зависть, Ira – гнев, Acedia – лень, Avaritia – алчность, Gula – чревоугодие и Luxuria – похоть. Потом обвела первые буквы латинских слов и часть мозаики сошлась. S I I A A G L. Совпадение это или нет, но буквы получились именно те, что были вырезаны на лбах убитых. Семь трупов, семь смертных грехов и год наступает семнадцатый, а десять лет назад наступал седьмой. Теперь я не сомневалась, что это некий ритуал. И цифра “7” играет в нем большое значение.

Вибрация телефона в кармане не дала мне развить эту мысль. Номер не определился. Опять что ли Дед Мороз звонит? Может, он сегодня захочет ответить на пару вопросов?

– Алло,– ответила я на звонок.

– И кого я просил не лезть в это дело? – устало спросили на другом конце провода.

– Какое дело? – невинно поинтересовалась я.

– Так, забудь про убийства и кинжалы. Не смей в этом копаться. Не могу же я за тобой постоянно присматривать.

– А вы за мной присматриваете?

– Конечно. А то с твоим рвением разобраться в смерти Савелия Матвеевича, можешь и головы не сносить.

– Эй, товариш Дед Мороз, а что вы знаете о гибели моего отца?

– Я? Я ничего не знаю. Мое дело тебя уберечь.

– Вот спасибо! – в сердцах воскликнула я.

– Всегда пожалуйста, – ответил он и повесил трубку.

Катя вошла в ординаторскую, как только я положила телефон обратно в карман.