Текст книги "Спаси (СИ)"
Автор книги: Юлия Шошина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
–Он что, здесь? – подняв глаза на нее, я пискнула.
Лера покачала головой:
–Я пыталась тебе сказать, а ты как болванчик заладила.
Затем подруга отпустила меня, отходя в сторону, и я увидела стоящего у косяка двери Адама. Он выглядел крайне грустным и усталым, но даже это не могло затмить его красоту.
–Я у себя, – Лера, махнув рукой, удалилась к себе в комнату.
Черт. Я почувствовала себя такой идиоткой, что просто хотелось бы провалиться в Ад прямо сейчас.
–Боже, – лишь выдавила я. – Прости за это…
Я скинула куртку и повесила ее в шкаф, параллельно смотрясь в зеркало. Я выглядела как панда – с огромными кругами под глазами и дорожками туши на щеках. Позорище.
Скинуть ботинки я не успела. Адам оказался ближе, чем я думала, и он наклонился вниз, расстегивая замок на левом сникерсе. Вытащив мою ногу, он осторожно поставил ее на ковер и принялся за вторую. Когда обувь была снята, он распрямился и притянул меня к себе, зажимая в крепких объятиях.
–Я приехал, как только смог. И Лера мне все рассказала. Прости, милая моя, это я виноват.
Боже, да разве может быть человек воспитаннее его?!
–Нет, – уткнувшись носом в его шею, ответила я. – Это я, наивная и глупая, разнылась. Не обращай внимания, просто… сегодня неудачный день…
И месяц, и год, и вся жизнь.
Он легко поднял меня, отрывая от пола, и занес в гостиную, укладывая на диван. Затем ушел в ванную и вернулся через пару секунд с салфетками, намоченными водой. Медленно, словно боясь меня тронуть, он стал стирать разводы туши и слез с моих щек. Мы оба молчали, лишь я тоненько всхлипывала и никак не могла взять себя в руки. Когда он закончил, то накрыл меня пледом, подоткнув его по мне и присел на край, положив руку на мои ноги.
–Это не ты наивная и глупая, а я. Я должен был понимать, что врываюсь в твою жизнь совершенно внезапно и опрометчиво. У тебя есть друзья и свои правила, свои интересы. А я думал, что, приехав к тебе в любое время, увижу тебя дома в уютном кресле. К сегодняшнему я не был готов, и это вернуло меня с небес на землю. Ты не давала мне никаких обещаний, да и я в общем-то тоже. Это так глупо с моей стороны и так эгоистично, Регина. Прости пожалуйста.
Я всхлипнула, кивнув:
–И ты прости за то, что увидел сегодня… Я… в общем-то я не хотела всего этого говорить.
Тут он улыбнулся грустной улыбкой, от которой у меня сердце сжалось.
–Хотела. Ты ведь не знала, что я здесь.
Еще и умный, ты погляди-ка. Хорошенько же их там в Сорбонне учат!
Я на это ничего не ответила, понимая, что отрицать было бы глупо.
–Просить у тебя не видеться с ним было бы верхом неприличия, тем более, он твой друг, вы близки… но мне кажется, что если бы я услышал любое мужское имя рядом с твоим, то чувствовал себя бы так же, как сегодня. И мне это не нравится, для заметки.
Сердце пропустило пару ударов. Это он так намекнул, что ревнует?
Тем не менее, он продолжил:
–Я решил, что ты моя. И если честно, не хочу думать по-другому, – помолчав, он добавил: – Ты влюбилась в меня?
Я посмотрела в эти небесные глаза, на тени, которые отбрасывали ресницы на его щеки. Я видела, что ему действительно важно знать правду. Но знала ли эту правду я? Да, я сказала Лере, что влюбилась, но так ли это? Я знакома с ним несколько дней, и совершенно ничего о нем не знаю. Лишь как его зовут и где он учится. Несколько общих фактов о семье… и на этом все. Но то, что я испытывала, находясь рядом с ним, не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытывала при других парнях.
Я вся дрожала, дрожала от одного его взгляда, мимолетной улыбки или прикосновения. Это не объясняется никак, кроме…
–Да, – тихо ответила я, смотря прямо ему в глаза. Он убрал руки с моих ног, и я поджала их ближе к себе. Адам медленно кивнул, опуская взгляд на свои ноги, затем снова поднимая и смотря на меня.
–Да? – он задал вопрос, словно бы первый раз не расслышал.
–Да, – кивнула я, чуть усмехнувшись.
Он свел брови вместе, словно недоумевая. Затем подал мне руку, вставая. Я, ничего не понимая, взялась за нее, поднимаясь с дивана. И тут Адам резким рывком притянул меня к себе. Я столкнулась с его крепким телом и тут же оказалась в плену губ, захвативших меня так яростно и дико, что поначалу я испугалась. Но вся эта дикость была лишь наигранной – нежность его губ ее мигом прогнала, оставляя лишь мягкость и комфорт соприкосновения наших губ. Руки Адама запутались в моих волосах, а мои обвили его за шею.
Он углубил поцелуй, касаясь своим языком моего. Я не знаю, к чему бы это привело, не будь здесь Леры, но, похоже, Адам тоже об этом помнил, поэтому отстранился и посмотрел на меня потемневшими синими озерами:
–Я не буду делиться тобой ни с кем. Запомнишь это, моя милая, ладно?
Я задрожала. Это звучало так по-собственнически, так круто.
–Запомню.
***
Остаток ночи мы провели… разговаривая. Да, разговаривая.
Я рассказала ему почти всю свою подноготную, даже про сломанную коленку в третьем классе.
Адам внимательно слушал, его тонкие пальцы гуляли по моему плечу, спускаясь к предплечью и вновь поднимаясь к ключице. Он смеялся, когда я рассказывала о болтливости мамы, обнимал меня, когда я делилась особо грустными вещами.
Выговорившись, я прилегла на его грудь и спросила:
–А что насчет тебя? Ты уже знаешь обо мне почти все.
–А ты – обо мне. У меня скучная жизнь, милая моя. Я учусь, иногда работаю с отцом. Он крепкий, но мягкий внутри. Я больше по его стопам, нежели матери. Она – та еще стерва.
Я мягко хлопнула его по груди.
–Так нельзя говорить.
Адам хмыкнул, и этот звук приятно отозвался на моей щеке.
–Нет, можно. Мамочка – мужчина в юбке. Несмотря на ее миниатюрность, она сложнее, чем кажется. Как тротил, например.
–Отличное сравнение, – рассмеялась я, обнимая его одной рукой.
–Оно ей идеально подходит, – я не видела его лица, но знала, что Адам улыбается. – Я конечно люблю свою маму, может, несколько иначе, но люблю. Всю мою жизнь она диктовала условия, и сейчас это начинает выходить из-под контроля. Ее не устраивает, и мы все чаще стали ссориться... Не хочу говорить о ней. Ладно?
–Да, ладно, – ответила я, вздохнув. – А что насчет других родственников?
Адам ласково коснулся губами моего лба и проговорил:
–У меня очень много родственников. Но я не общаюсь со всеми ими. Только с дядей, маминым братом. До сих пор не понимаю, как совершенно разные люди могут быть родными братом и сестрой. Он замечательный. Раньше, когда я был младше, мы постоянно проводили вместе время.
–В «Сирени», – вдруг вспомнила я. – Твоя мама ругалась, что в пицце много холестерина.
Адам рассмеялся рокочущим смехом, прижав меня поближе к себе:
–Да, именно. Еще мы ездили на рыбалку по пятницам. Это было так … обычно, но сейчас мне очень не хватает этого. Новый Год мы тоже справляли с ним, и очень долго эта традиция больше не существовала. Но в этом году нам все же удастся собраться вместе…
–Это будет мой первый Новый Год вдали от семьи, – сказала я, когда повисло молчание. -Я, конечно, хотела бы навестить их после. Но с такими дорогами… Эй, у нас с Лерой будет мини-прием, и я бы очень хотела быть с тобой здесь. Но…
Ладонь Адама легла на мои волосы, прошлась по ним вниз-вверх, прежде чем он сказал:
–Я обещал матери, что буду с ними, но если честно, то задумывался о том, чтобы побыть с тобой вдвоем. Простишь мне мой эгоизм?
–Может быть, – лукаво улыбнулась я. – Но Лера не простит. Я обещала быть здесь, но потом мы можем легко уйти, когда я подпою ее несколькими бокалами шампанского.
Грудной смех Адама теплом разлился по моей щеке, и я крепче обняла его, начиная привыкать к этому. Нежные уютные объятия погружали меня в сон.
–Что ты хочешь на Новый Год? – поинтересовался он у меня, и я перекатилась вбок, чтобы видеть его лицо.
–Хочу?... – я нахмурилась. – Мне ничего не нужно.
–Нет, так не пойдет, – он подложил под голову локоть и посмотрел на меня. – Ты же все равно что-то хочешь, верно? Желание… мечта?..
–Ты будешь моим личным Дедом Морозом? – усмехнулась я.
–Личным Сантой, да, – кивнул Адам, широко улыбнувшись. – Ну так?..
–Я ничего не хочу, – улыбнулась я, погладив рукой его мягкие темные волосы. – Правда.
Он мне не поверил, но кивнул, словно что-то уже придумал. Потянувшись, он легонько коснулся моих губ, и у него зазвонил телефон.
–Черт, – выругался он. Привстав, Адам сбросил звонок.
–Все в порядке? – я подняла брови, сонно моргнув.
–Матушка, – он поиграл желваками, затем сунул телефон обратно в задний карман джинс.
Он лег рядом со мной, обнял одной рукой за талию и стал перебирать мои волосы.
–Они такие красивые, – шепнул Адам, накручивая кудряшку на свой палец. – Как облако. Очень нравятся мне.
–Спасибо, – слегка смущенная, улыбнулась я. Зевнула, прикрывшись ладошкой, и спросила:
–А чего хочешь ты? На Новый Год?
–Тебя. И не только на Новый Год, – лениво улыбнувшись, ответил он. – Странное желание?
–Нет, – румянец коснулся моих щек. – Вполне выполнимое.
Улыбка озарила его лицо, и он просунул руку подо мной, обнимая за плечи и прижимая еще ближе к себе.
–Тогда жду не дождусь этого дня…
Ее ресницы отбрасывали тень на белоснежно-молочные щеки, к которым хотелось прикасаться нежными, как розы, поцелуями.
Регина мило спала, уютно уложив голову мне на грудь. Это казалось таким правильным – позволить ей быть так близко, по-родному обнимать меня и тихо, сладко посапывать мне в ухо.
Я бы многое отдал, чтобы каждую ночь засыпать с ней вот так – а утрами просыпаться.
Я уже стоял на обрыве, готовый бросить все и всех, даже готовый броситься туда с головой, лишь бы остаться здесь с ней. Мне неважно все остальное. Я полюбил так сильно, что впервые меня не волновало – кто я, кем стану и что буду делать.
Не волновало и то, что я совсем не для нее.
Не волновало и то, что она ужасно разочаруется, узнав правду.
Я был эгоистом, и меня волновали лишь ее губы, влажные и теплые ото сна.
Пропади все оно пропадом, если я потеряю ее. Я не думаю, что когда-нибудь смогу быть готовым для этого.
16.
Проснулась я на рассвете и была страшно разочарована отсутствием Адама в моей спальне. Я снова уснула у него в руках, а он, как настоящий джентльмен унес меня в кровать. Так мило!
Вытянувшись по всей кровати, как звезда, я потянулась, а затем перекатилась на пол, вставая.
Утренний душ, крепкий кофе – помогло привести в порядок сумбур в моей голове, расставить его по полочкам. Лера все еще спала, и я знала – будить ее раньше двенадцати – смертный грех.
На стойке белел листок, привлекая внимание. Я, заметив его, развернула:
«Милая моя, я начинаю привыкать к твоим объятиям. Уже скучаю».
Теплота затопила мою грудь, разливаясь по всем отдаленным частичкам. Я чувствовала себя такой окрыленной, счастливой… влюбленной. Да, черт возьми, влюбленной!
Адам казался мне идеальным во всех отношениях парнем – заботливым, милым, дружелюбным и интересным. Конечно же, красивым до безумия и дрожи!
Мда, я даже говорить начала, как влюбленные дурочки из романов моей мамы, которые я втихаря читала лет семь назад, прячась под одеялом.
Два букета, стоявшие около холодильника, начинали увядать, но все еще приятно пахли – нежностью и вниманием.
Слегка улыбнувшись своим мыслям, я прибрала за собой на кухне и отправилась в спальню.
***
-Да… – Лера, зевнув, промычала согласие. Как я поняла, ей звонила мама и просила о каком-то одолжении. – Нет, деньги еще есть. Да. Спасибо.
Разговаривала Лера с ней довольно-таки жестко, и, я думаю, не смогла бы себе позволить так общаться со своими родителями. Да, она была избалованной светской львицей, но любовь к своим близким все равно в априори у меня.
Да, Лера любит их по-своему, глупо и по-детски обижаясь, когда они не выполняют ее очередную прихоть, но, думаю, вина родителей здесь тоже присутствует. Она – молодая девушка, думающая, что уже «взрослая». Но как бы нам не хотелось взрослеть, внимание родителей – единственное, чего нам будет не хватать спустя годы. К сожалению, не все это понимают.
Лера с громким стуком уронила айфон на стойку и залезла на стул, поджав под задницу ноги.
–Что такое? – поинтересовалась у нее я, помешивая овсянку с фруктами в чашке.
–Стандартно, – бросила подруга. Ее настроение, бывшее минут пять тому назад замечательным, значительно испортилось. – Как дела? О, а у нас новый проект. Ты хорошо ешь? А папа вчера встретился с … В общем, не спрашивай.
Она махнула рукой, затем опустила голову.
–А… – вдруг, подняв глаза на меня, выпалила она. – Они сказали, что перешлют нам с тобой два билета на выставку знакомого художника. Александр Дели, слышала?
–Ну конечно! – слегка громче, чем обычно, сказала я. – Я видела «Розу». Такие краски и так … о Боже.
–Ну, да. Он хороший друг папы. Они частенько раньше играли в бильярд у нас в Сан-Франциско, ничего особенного.
Я слегка фыркнула, пожав плечами. Ничего особенного.
–Так или иначе, он презентует новые картины, а гвоздь программы – «Пятница в три». В Центральном выставочном зале. Папа говорит, билеты вообще было не достать – там важные шишки города, все такое. Но Дели выделил им по дружбе два билетика, а они не прилетают,– подруга хищно улыбнулась. – Значит, мы с тобой пойдем туда и будем хвостами вилять перед миллионерами.
–Боже, Лера, – я закатила глаза. В этом вся она – звездочка.
–Ну что, Редж? – она тоже закатила глаза. – Лишний повод покрасоваться никогда не помешает. Тем более, выставка в канун Нового Года, некоторые там и останутся встречать. Но а мы с тобой побудем там и быстренько приедем домой, да?
Я покачала головой.
–Лер, а как же твой прием?
–Успеем! – карие глаза подруги зажглись возбужденным огоньком. – Мы специально все заранее закажем и сделаем, а потом к одиннадцати вернемся и будем встречать гостей.
Я вздохнула:
–Ладно. Только ты же знаешь, что мне совсем не в чем… «вилять хвостами».
–Я тебя умоляю! – подруга расхохоталась и подмигнула мне.
Итак, следующие четыре часа мы провели в лэптопе Леры, рассматривая различные варианты вечерних платьев. Белые она отметала сразу, синие не подходили ни ей, ни мне. Фиолетовые – «фу, как слива переспелая». Оранжевые – «Боже, Редж, ты будешь похожа на вздувшийся апельсин, и тебя даже твоя худоба не спасет».
Мне порядком поднадоело, но вдруг ее рука замерла над очередной картинкой платья.
–Вот оно! – торжествующим шепотом проговорила она, и ее глаза сверкнули дьявольским блеском. – Редж, я уже представляю тебя в нем. Все просто упадут!
Я пододвинулась ближе и уткнулась носом в лэптоп. Ого, да она права.
Я никогда не считала себя такой уж красоткой, но это платье вполне бы помогло мне побороться за этот титул.
Не успела я его и как следует рассмотреть, как Лера быстро нажала на кнопку «заказать» и ловко перескочила дальше.
–Но… – я подняла руку, даже не успев посмотреть цену.
–Молчи сиди! – шикнула на меня Лера, листая дальше. – Одно для выставки, второе для дома.
Дальше мы отмели в сторону еще кучу вариантов, пока подруга не наткнулась на короткое коктейльное золотого цвета. Не думая ни секунды, та нажала кнопку «заказать» еще раз и продолжила поиски.
Глубоко вздохнув, я покачала головой. Лера такая Лера.
17.
Двадцать девятого и тридцатого декабря мы носились как сумасшедшие. Дороги в нашем районе, наконец-то, более или менее расчистили, и мы с Лерой почти поселились в машине, кочуя с одного магазина в другой. То у нее не оказалось туфель, подходящих под то самое золотое платье, то ей не нравилось, как смотрятся ее бриллиантовые серьги, цитирую: «укоротили шею к чертовой матери, я на бегемота толстошеего похожа». Да, вот так и бывает.
Ну а что, я не отставала. Я скупала украшения, мишуру и гирлянды, а вечером двадцать девятого декабря развешивала их с помощью Адама, который, скорее, отвлекал, нежели помогал. Я сладко вздрагивала, когда он «нечаянно» касался меня в самых неожиданных местах, «помогая развешивать гирлянду».
Не подумайте, я не возражала, и это все казалось мне до жути правильным. Я чувствовала умиротворение рядом с ним, но так же чувствовала какую-то недосказанность, повисшую перед нами толстым пластом.
Мы не поднимали тему с Новым Годом, и Лера помалкивала о выставке, думая, что ему не понравится перспектива кучи мужчин, палящихся на мое тело . Надо же, в кои-то веки она решила, что будет правильным, а не выбирала задницей.
Вечером тридцатого я устало вползла в квартиру и бухнулась на диван в гостиной.
–Я так устала! Надо донести себя до ванной и полежать там с тремя шариками ванили.
Лера, разматывая шарф, упала рядом со мной.
–Боже, я не чувствую ног, – прохныкала она, вытянув стопы в лиловых носочках.
Я усмехнулась.
–Так кто же … хотя о чем я. Ты родилась в каблуках, зачем я вообще говорю.
Лера поиграла бровью.
–Адам не звонил?
–Нет, – грустно покачала я головой, посмотрев на нее. – Он очень занят с семьей, и это все, что я знаю.
Лера повертела в руках брелок от ключа и сказала:
–Может, действительно занят…
–Я ничего и не говорю! – вскинула я руки так, словно бы сдаюсь.
–Но думаешь, – фыркнула Лера, поднимаясь с дивана и уходя. – Я прямо вижу, как двигаются шестеренки в твоей голове.
–Отвали! – крикнула ей вслед я, кидая подушку. Та с мягким стуком ударилась в вовремя закрытую за засранкой дверь.
Ну а что?! Я не думала, что Адаму есть польза от обмана. Я не предъявляла прав, и думала, что у нас все просто и основывается лишь на эмоциях. Да, я знала, что на эмоциях далеко не уедешь, но я довольствовалась тем, что есть, предпочитая не думать о том, что будет после.
Словно в подтверждение моих слов телефон в кармане пиликнул, оповещая о смс. Я, достав его, обнаружила номер Адама.
«С ними так скучно, но зато я уже придумал, что подарить тебе на Новый Год. Ты обрадуешься.
P.S.: не запаздывай с моим подарком…»
Улыбка осветила мое лицо. Ну как он может обманывать? У меня, наверное, просто пунктик после поступков Того-Кого-Нельзя-Называть.
Набрав ответ, я отложила телефон и отправилась к себе в спальню. Скинув вещи, я захватила полотенце и с все той же счастливой улыбкой пошагала в ванную.
Три кубика ванили, пышное облако пены – и я еще более счастлива. Пена напоминала мне о детстве, когда мама купала меня в нашей небольшой старенькой ванной, намыливая мне волосы детским шампунем и приговаривая:
–Котенок будет чистым, Котенок будет рад.
Все эти воспоминания погружают меня в некоторого рода оцепенение. Я сразу становлюсь сентиментальной, задумчивой.
Я люблю своих родителей. Возможно, сейчас совершенно другое время, поколение, которое не ценит заботу близких. Несмотря на то, что я – одна в семье, я никогда не была эгоисткой. Я привыкла, что все, что я получаю – это кропотливый труд моих родных, каждая капля пота – я считала себя ответственной за это, и всегда знала, что за любое развлечение приходится платить.
Я никогда не была требовательной, расчетливой. Я умела радоваться каждой мелочи, даже банальному мороженому, которое папа приносил по воскресеньям – большую коробку пломбира с шоколадной крошкой – мое любимое.
Все, что мы делали – мы делали вместе. Я помню, как мама укладывала меня спать, читая сказки, как папа качал на качелях, шутливо обзывая меня кроликом из-за моих слишком больших в то время передних зубов. Это прозвище крепко приклеилось ко мне, и даже сейчас, когда мои зубы вполне себе ровные, папа все равно называет меня так.
Я выросла в теплоте и любви, и, думаю, это послужило тому, какая я сейчас.
Моргнув, я вдруг поняла, что меня снова унесло в далекие раздумья о своей судьбе. Вздохнув, я взяла с полки шампунь и принялась намыливать голову.
Надеюсь, завтра все пойдет по Лериному плану: к семи на выставку, быть там до девяти, а потом вернуться домой и закончить подготовку к тусовке, которая начнется в десять.
Так же мне было интересно, что за подарок приготовил Адам. Надеюсь, никаких драгоценных вещей или супердорогих примочек. Я не приму этого – мне нечем отплатить, и он знает это.
Оставшийся час я напевала какие-то незамысловатые песенки, намыливая кожу гелем с шоколадом и смывая липкую массу. В девять я вышла из ванной и услышала голоса на кухне. Один из них был Лерин, а второй… незнаком.
Я медленно шагнула в сторону своей спальни, затем, решив, что глупо будет прятаться, вышла на свет, присматриваясь.
Собеседником подруги оказался парень с жесткими черными волосами и весьма широкой спиной. Лера вдруг взглянула на меня из-за его плеча и улыбнулась.
–Хэй, Редж. Иди сюда…
Я покраснела от кончиков пальцев до мозга костей. Я – в банном полотенце и в халате с бабочками выглядела весьма… своеобразно, но, тем не менее, я шагнула вперед ближе, зайдя в кухню. Парень обернулся. Он оказался вполне миловидным, таким, как любит Лера – высоким, крепким и улыбчивым. Красавчик смог бы вполне сойти за актера, но был всего лишь…
–Это Артем, третьекурсник меда. Я говорила тебе о нем, помнишь?
Я сдержалась, чтобы не присвистнуть. Третьекурсник меда – а выглядит, по меньшей мере, на модель рекламы Диор.
–Привет, Регина, верно? Просто о других подругах она, вроде как, не упоминала… – между бровями у Артема пролегла складка.
–Правильно, у меня нет подруг, кроме нее, я ни с кем не дружу. Разве что с Ниной, но мы не так близки, как с этим гномом.
Отлично! Я фыркнула, но рассмеялась. Она умолчала, что большинство из девушек были бы рады дружить с ней – ее любили все.
–Привет. Очень приятно, – я протянула ему разгоряченную руку, и он ответил на рукопожатие. – Извини за вид, я не знала, что у нас гости.
–Да, Лера тоже не знала. Я заскочил на пару минут, – очаровательно улыбнувшись, Артем подмигнул Лере – та цокнула языком, но наклонилась через стойку и поцеловала его.
–Понятно. Что ж, ребята, не буду мешать, – помахав, я пошагала к себе в спальню. Особой неловкости не ощущалось, Артем действительно казался милым. И симпатичным. И очень симпатичным… ох, это я уже, кажется, говорила.
Закрыв за собой дверь, я быстро переоделась в домашние бриджи и голубую майку, сняла полотенце с волос и просушила их.
Упав на кровать, я взяла с полки планшет и стала листать новости в соц.сетях.
Через полчаса Лера просунула голову в мою комнату.
–Хэй, может, закажем роллы? – предложила подруга, затем полностью вошла в спальню.
–Можно, – кивнула я, закрывая видео с котиками и откладывая планшет обратно на полку. – Я хочу горячие.
–И я, – та тоже кивнула. – Артем уехал. Сказал, что у тебя милый халат.
Я поджала губы.
–Передай ему спасибо. Я польщена.
Лера рассмеялась, и мы вместе вышли из спальни.
–Ты не говорила, что он такой симпатичный, – бросила я, открывая книжонку с роллами и выбирая, что буду есть.
–Ну, это было очевидно, – пожала плечами Лера – ее, казалось, красота ее парня не смущала. Хотя, кого бы она смущала? Главное, чтобы был верен, а не как Сами-Знаете-Кто.
–Ох, я забыла, что говорю с мисс Совершенство, – подколола ее я.
Лера перетянула короткие рыжие волосы в маленький хвостик.
–Тсс… Люди могут подумать, что я зазнаюсь, – двинув бровью вверх, она сохранила серьезное лицо, а я рассмеялась.
–Твое эго просто безгранично, засранка.
Лера резко повернулась ко мне – ее глаза лучились смехом.
–Засранка? Вау, Лепнина, вот это грязное словечко!
Я усмехнулась и продолжила выбирать роллы.
Через час приехала наша еда, и мы провели предпоследний вечер в этом году у телевизора, смотря какие-то предновогодние комедии. В них был свой шарм и очарование. Искренняя любовь и милость.
Я постоянно проверяла телефон на наличие сообщений, но их не было.
Сегодня он так и не позвонил.
18.
Я неловко подтянула края лифа платья и посмотрела на Леру, красящую губы в туалетной комнате для дам в Центральном выставочном зале:
–Я выгляжу глупо.
–Вовсе нет! – огрызнулась подруга. Кто-кто, а она выглядела так, словно сошла с обложки GQ – стильно и статно. Что ж, это Лера, ничего удивительного. Я же ощущала себя переряженной елкой – платье казалось слишком помпезным, макияжа – слишком много, прическа – слишком наворочена. Сегодня я вся состояла из этих «слишком».
Хотя, платье было чудное. Две лямки опускались с плеч на груди, скрывая их и оставляя слегка заметную дорожку моего белоснежного живота. Юбка, шедшая вниз от талии пышными изумрудными волнами, переливалась всеми оттенками зеленого, так подходившего к моим глазам. Спина была полностью задрапирована, в ушах сверкали Лерины бриллиантовые серьги, на ногах – серебристые туфли на немыслимо высоком каблуке. Я начинала чувствовать себя некомфортно.
–Эй, – подруга кинула в сумочку помаду и повернулась ко мне. Ее карие глаза, подчеркнутые дымчатыми тенями, сверкнули: – Успокойся немедленно. Ты выглядишь изумительно, Лепнина.
–Ты тоже, – вздохнула я и, перехватив свой клатч, шагнула на выход из комнатки. – Пошли, скоро все начнется.
Лера, покачав головой, пошагала за мной, звонко стуча каблуками по кафелю. Я проверила телефон – ни одного звонка, ни одного сообщения от Адама. Сжав зубы, я спрятала его обратно. Меня это раздражало даже больше, чем неудобные туфли.
Сегодня все шло наперекосяк. С утра я проснулась с невыносимой болью в горле – здравствуй, ангина, под бой курантов с малиной и медом. До полудня хрипела, словно мне кто-то наступил на горло, а Лера хлопотала надо мной, растирая какую-то тайскую мазь на груди и прикладывая компрессы на лоб от температуры, которая продержалась до четырех.
В общем, сегодня я была в отвратительном состоянии. Лере пришлось вызывать себе на помощь Нину, и пока я мертвым грузом лежала на диване, они хлопотали по дому, прибираясь. Ужин мы решили заказать, и Нина, ждущая нас в нашей квартире, позвонила и предупредила, что блюда привезут через час.
Мой организм вовсю противился праздничной атмосфере. Даже красота Выставочного Зала не привлекала меня – хотя здесь все было таким изумительным и роскошным.
Лера, прекрасно знающая меня в состоянии ангины, не лезла с вечным нытьем о том, как она выглядит. Моей главной мечтой сейчас было добраться до кровати, но я здесь, потому что не могла отправить подругу на съедение всем этим акулам, которые, кстати, сверкают отбеленной улыбкой и поправляют манжеты на дорогущих костюмах от Диор.
–Эй, Редж, – шепнула Лера, взяв меня под руку. – Смотри, вон картина, ради которой весь этот сыр-бор. Пойдем, поглядим.
Я безвольно потащилась за ней, цокая каблуками по мраморному полу. Я прямо таки чувствовала алчные и поедающие взгляды всех мужчин, которые были направлены не только на Леру, но и на меня, что было странным. Мой дискомфорт только возрос, и мне ничего не хотелось больше, чем вернуться домой.
Когда мы остановились перед картиной, я вздохнула и перевела дух. Она была большой, вставленной в золотую раму невероятной красоты – наверняка, стоит больше, чем наша квартира.
Картина выглядела сочно. Яркие зеленые краски, крупные мазки, показывающие летнюю траву. Густое голубое небо с легкими, пушистыми облаками. Большое, прозрачное серо-синее озеро, у которого сидит беззубый мальчик, обернувшись через спину и смотрит прямо на тебя. У него глубокие голубые глаза, перекликающиеся с цветом неба, и я сразу проникаюсь нежностью к нему. Мальчишка ясный, открытый и невинный. Такой непосредственный.
Я склонила голову набок, вглядываясь в картину. «Пятница в три» – название. Что же было в пятницу в три?
Мой воспаленный мозг не хотел думать, поэтому я отвернулась от картины и поймала у проходящего официанта бокал шампанского. Опрокинув внутрь жидкость с газиками, я посмотрела на Леру, которая, сощурившись, глядела на картину.
–Он все-таки мастер. Так прописать каждую деталь, – заключила подруга, повернувшись ко мне. – Эй, ты что, уже напилась?
–Нет, – огрызнулась я. – Я же должна скрасить свое одиночество чем-нибудь.
–Слушай, Редж, когда ты болеешь, то становишься такой сукой, – покачала головой Лера, цепляя бокал шампанского у другого официанта. – Пей больше, может, подобреешь.
Я фыркнула, поставив пустой бокал на поднос.
–Когда начнется официальная часть? – поинтересовалась я. Если честно, то мне уже хотелось увидеть этого художника.
–Через пять минут. Я познакомлю тебя с ним – он рисует очаровательные портреты, может, договорюсь насчет тебя, – подруга подмигнула мне, и я подняла бровь.
–Правда? Это круто.
–Знаю, – самодовольно ответила подруга и, выпив шампанское и оставив бокал, взяла меня под руку и отправилась нарезать круги по залу.
Я не обращала внимание на картины, повсюду пестревшие и горделиво висевшие, я обращала внимание на богато одетых женщин, на их кричащие о богатстве наряды, пафосные лица и роскошные прически. Вздохнув, я поняла – это все маски, притворство. За кучей денег скрывается обыкновенная замарашка, которая ничего особенного из себя не представляет. Нет личности, действительно личности, которая бы, несмотря на свой внешний вид, выделялась бы умом, а не деньгами.
Но а с другой стороны – что я хотела? Это выставка, прием, где специально собраны сливки общества, не только нашего, но и зарубежного – я слышала иностранные языки в разговорах.
Подавив тяжелый вздох, я услышала, как оркестр стал стихать. Народ понемногу начал подтягиваться к небольшой сцене, и мы с Лерой направились туда, но не стали подбираться близко, остановившись у пальмы у входа.
Через несколько секунд на нее взошел уже немолодой, но весьма привлекательный мужчина. Его светлые волосы, расчесанные и уложенные набок, сверкали в свете огромной хрустальной люстры. Глаза за полукруглыми стеклами очков были добрыми, мягкими.
Одет мужчина в простые брюки песочного цвета и узкий пиджак темно-синего, подчеркивающий его аристократичную бледность. В нем чувствовалась некая надменность, но он тут же улыбнулся, обнажая крупные фарфорово-белые зубы и подошел к микрофону. Тут же раздался шквал аплодисментов.
Лера заулыбалась, увидев его.
–Это Алекс.
–Да я уж поняла, – шепнула я. – Он такой… с иголочки.
А Александр тем временем начал говорить:
–Спасибо вам, дамы и господа, за то, что в этот праздничный день решили посетить мою выставку, – у него был звучный голос, раскатами грома перекатывавшимися по залу. – Я благодарю каждого, кто сейчас стоит здесь и может лицезреть мой труд. Все картины, что представлены – результат моих бессонных ночей, но самое главное мое детище – «Пятница в три».
Раздались аплодисменты еще громче прежних. Я тоже похлопала и опустила руки на юбку платья.
–Эта картина очень многое значит для меня. Когда-то, словно в другой жизни, я видел этого мальчонку, смеялся вместе с ним и проводил столько времени, сколько мог. Но самое наше любимое занятие происходило в пятницу, в три часа. Мы ехали с ним на озерцо и рыбачили, рыбачили до последнего алого всполоха заката.
