Текст книги "Спаси (СИ)"

Автор книги: Юлия Шошина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Спаси

Держись. Выше голову. Оставайся сильной.

Я помню дикий грохот и скрежет сминаемого металла. Это звучит страшно, я даже не мог подумать, что настолько. В этот момент все замерло, и я видел лишь белое облако, отважно ринувшееся мне на помощь.

Сколько бы мне не говорили, что я глупец и псих, я не слушал. Но сейчас я бы охотно в это поверил.

Все уже смеркалось и заволакивало белым дымом, но сквозь этот смок я увидел крохотную ручку с длинными ноготками и обеспокоенную вспышку темно-зеленых глаз. Она смотрела на меня и что-то говорила, но я не различал, что. Я видел только шевеление ее губ и кровь, стекающую по ее щеке с белой кудрявой головы. Затем она вдруг замолкла, ее глаза закатились, и она упала прямо передо мной.

1.

Я поморщилась, когда мне промывали рану на голове. Черт бы побрал мою самоотверженность! До зарплаты еще месяц, машина в хлам, а Лера ни за что не даст свою тачку и не станет меня подвозить. Главное, чтобы не узнали родители – иначе мне придется вернуться домой, и плакала моя учеба, работа и счастливое будущее.

Хотя, знаете, счастливое будущее, похоже, и так плакало. Я – чокнутое создание, вечно находящее себе проблемы на пятую точку, сейчас сижу в отделении скорой помощи и молчаливо сношу все манипуляции с моим покалеченным телом.

Когда с головой было покончено, медсестра принялась за бок. Он пострадал сильнее всего, и, как показывал рентген, были трещины в ребрах.

–Жалобы еще есть? – подал голос доктор, который заканчивал оформление протокола.

–Нет, – ответила я, слегка взвизгнув от боли, пронзившей мой бок.

–Вас заберут отсюда? Вам есть кому позвонить?

–Уже позвонила, – мрачно ответила я, глянув на дисплей телефона, на котором высветился номер Леры.

Спустя полчаса меня отпустили. Я, пошатываясь, вышла из больницы и чуть было не была снесена порывом декабрьского ветра. Снега в этом году выпало много, и я, шатаясь, пошла к машине подруги. Она сидела за рулем с крайне обеспокоенным лицом.

–Ты в порядке? Как тебя угораздило въехать в грузовик? – Лера тут же накинулась на меня – ее карие глаза угрожающе пылали. – Ты что, в переходе права купила?!

Я поморщилась, прикрыв глаза.

–Давай не так громко, я нехило приложилась головой, – попросила я. – Если бы я не въехала в грузовик, то он бы въехал в мотоциклиста в соседнем ряду.

Лера открыла рот.

–Стоп. Ты … так ты специально? Стоп, Редж. Ты специально въехала в грузовик, чтобы тот не въехал в мотоциклиста?!

–Вау, – я покосилась на нее. – В моей голове это звучало куда лучше.

Подруга со стоном упала на руль.

–Я понимаю, что ты относишься к редкому, вымирающему виду людей, которым не все равно, которые, как говорится, переводят бабуль через дороги и подкармливают бездомных котов. Но врезаться в грузовик, чтобы тот не сбил мотоциклиста?! В твоей секте новый постулат или что!?

–Его бы раздавило, – тихо ответила я, посмотрев в глаза подруге. – Расплющило бы по асфальту. Моя машина хоть и пострадала, но зато он жив, и я тоже… Все нормально, Лер.

Подруга покосилась на меня и, достав сигарету и зажигалку, закурила прямо в машине. Я сморщилась, унюхав противный дым. Я столько раз просила ее не курить при мне!

–И не смей мне ничего сказать! – Лера, словно прочитав мои мысли, указала на меня пальцем, затягиваясь. – По-моему, мне пора попросить у Деда Мороза особый приз за дружбу с ходячей катастрофой, не считаешь? А тебе – мозгов. Да побольше.

Заведя машину, она тронулась с места.

–У меня завтра последний зачет, а я ничего не учила. И да, кстати, Давыдыч ругался, что ты не явилась на экзамен.

–Ты объяснила ему, что именно на него-то я и ехала? – я посмотрела на подругу, жуя губу.

–Объяснила, – та кивнула. – Он расстроился и поставил автомат.

Я удивилась и улыбнулась. Давыдыч – наш преподаватель по социологии, высокий и седой добродушный мужчина со звучным голосом и милой бородкой. Первая сессия автоматом – большой плюс.

–Вот видишь, во всем есть что-то хорошее!

Она покосилась на меня и со вздохом сказала:

–Конченная оптимистка.

Я познакомилась с Лерой в первый же день моей учебы на соцфаке – она являла собой заводилу и, казалось, ее знает весь наш огромный университет и еще полгорода в придачу. Она подсела ко мне в кафетерии и с улыбкой сказала:

–Привет, я Лера, и теперь ты моя подруга.

Вот так. Она никогда не стеснялась, более того, в ее словарном запасе отсутствуют слова, синонимичные этому. Лера, учившаяся на втором курсе соцфака, уже знала все: как пройти в ту аудиторию, где кафетерий и с кем можно потусить вечером. Она нахмурилась, когда после учебы я собралась в общежитие, и сказала, что сейчас у меня другие планы. Она усадила меня в свою машину, повезла знакомить с городом, параллельно расспрашивая меня о себе и молча слушая. Тем же вечером мы отправились в клуб, подробности нашего пребывания в котором до сих пор никому не известны.

Спустя неделю Лера заставила меня переехать к ней. Это было странно: я, никогда особо не имевшая подруг, сразу подружилась с самой крутой девчонкой университета. Ее знали все, несмотря на то, что она всего лишь на втором курсе. Лера привлекала своей огненной шевелюрой и непосредственностью. Она всегда говорила то, что думает, но умела подсластить таблетку, когда дело того стоило. Несмотря на это, она была сложным человеком – холериком. Очень часто Лера вспыхивала по пустякам, но быстро отходила. Она нередко обижала меня и обижалась сама, но я, ненавидящая ссоры и споры, всегда первая шла на примирение, так как не хотела сеять раздор между нами.

Я хранила в себе провинциальность моего дома, олицетворяя собой скромность и чистоту, невинность и доброту. Но, после месяца общения с Лерой, все это почти исчезло. Я не могу сказать, что я перестала быть скромной, нет. Я по-прежнему была слегка меланхоличной и предпочитавшей книги, нежели клубы, но иногда мои бесы вырывались наружу, и тогда даже отряд ОМОНа не смог бы меня остановить.

Я, привыкшая к спокойствию и уединению нашего маленького городка, почувствовала себя опьяненной свободой. Я имела подругу, которая сразу взяла меня под крыло, хорошо отапливаемое и благоустроенное жилье с ней же, и спустя месяц нашла работу в одном известном в городе баре.

Я до сих пор не понимаю, как мои трепетные родители отпустили меня так далеко от их присмотра. Но я пообещала плачущей маме, что буду звонить как можно чаще, а стойкому папе – что буду есть как следует.

На том и попрощались. Они остались там – в тишине и спокойствии моего дома, а я здесь – в пылающих огнях новой жизни, которая только начиналась.

Вот уже как четыре месяца я живу той жизнью, о которой всегда мечтала – учусь на желаемом факультете, дружу с хорошим человеком и работаю на стабильной работе. Конечно, бывали свои взлеты и падения, но в общем-то, все это меркнет на фоне счастливых моментов.

–Эй? – Лера окликнула меня, когда мы подъехали к ее дому. – Очнись, принцесса. Приехали.

Я моргнула и посмотрела на нее. Подруга подняла брови и покачала головой. Выйдя из машины первой, она пошагала к подъезду – ее сапоги на высоченной шпильке проваливались в глубокий снег. Я хмыкнула. В плане образа и стиля мы с ней совершенно разные. В общем-то, как и во всем остальном.

Лера – более фигуристая, чем я. У нее пышная грудь третьего размера и аппетитная попа, которая приковывает к себе постоянные взгляды: завистливые – от девушек и вожделенные – от парней. Она любит одеваться в яркие и стильные вещи, носит каблуки и узкие юбки, открывающие ее длиннющие ноги. Что касается меня… Я – обладательница слегка выпуклой двойки и абсолютно плоской задницы. Мое запястье можно обхватить большим пальцем и мизинцем. Я настолько худая, что Лера постоянно возмущается, что я бужу ее, гремя костьми. Мой привычный гардероб – слегка мешковатые рваные джинсы, высокие ботинки и теплые свитера, обязательно с прикрытым горлом – я очень часто болею. Лера миллион раз пыталась преобразить мои вещи, точнее, выкинуть их и купить новые, но каждый раз, как она это делает, я иду и покупаю новый свитер или новые джинсы. Так уж у нас повелось.

Я выскочила из машины, одергивая короткую дубленку и захлопывая дверцу. Лера нажала кнопку на брелке и дождалась меня. Вместе мы заскочили в подъезд, и, отряхиваясь, Лера пробурчала:

–Погода дерьмовая. С такими темпами падения снега я не вылечу к родителям.

Ее мама и папа – режиссеры, и сейчас работали в Хельсинках. Новый Год они решили справлять там же, и Лера хотела присоединиться к ним. Но вот беда: снега выпало слишком много. Если через неделю он не прекратится, то рейсы будут отменять. Я тоже задумывалась о том, как поеду домой – трассы сильно обнесло, и шесть часов в пути по гололеду – да папа лучше пристрелит меня, чем отпустит ехать по таким условиям. Ха, ехать. На чем, спрашивается? Моя машинка нехило пострадала.

Я со вздохом сказала:

–Да ладно тебе. Отметим здесь.

Лера посмотрела на меня с улыбкой.

–Я не против, ты же знаешь. Но когда я напьюсь, мне потребуются еще люди. Не обижайся, Редж.

О, да. Лера ненавидит скучные компании. Она – кутила, и любит, когда вокруг нее шум и тусовка.

Я закатила глаза и направилась к лифту.

–Я привыкла уже. Мой Новый Год наверняка пройдет скучно: выпью бокал шампанского и уединюсь в комнате с книгой.

Лера вошла в лифт за мной. Настал ее черед закатывать глаза.

–Ты такая наивная, или действительно думаешь, что я позволю тебе так отпраздновать Новый Год?

Дааа. Кого я обманываю?

Распахнув свои двери на седьмом этаже, лифт отправился вниз. Лера, громко стуча шпильками по полу, прошагала к большой двери. Эту квартиру ей подарили родители на восемнадцатилетие. Здесь было три комнаты: две спальни и гостиная. Одну из спален Лера завалила своими вещами, которых, между прочим, очень и очень много. Но когда я переехала к ней, ей пришлось рассовывать их по шкафам, а некоторые продавать. Мы устроили мини-барахолку, распродавая ее вещи, и это было настолько смешно – видеть, с какими терзаниями она прощается с этими вещами и потом с какой улыбкой тратит деньги, вырученные с них, в баре.

Бросив ключи на тумбочку, Лера включила свет. Квартира была обставлена стильно и уютно – теплые тона коридора с твердыми дубовыми шкафами стали мне родными. Конечно, сколько раз мы, запинаясь об эти шкафы, приходили поздно ночью в неадекватном состоянии.

Я, скинув ботинки и повесив дубленку в шкаф, прошлепала в носках по скользкому паркетному полу в гостиную и свернулась калачиком на огромном уютном алом диване. Обезболивающее стало проходить, и боль от сломанных ребер начала накатываться на меня, как волны на берег.

–Лер..? – крикнула я, ощущая, как больно при каждом дыхании.

–М? – она подошла к дивану и села на корточки. – Болит?

В ее глазах сквозило сожаление. Она, конечно, баба-кремень, но у каждой такой бабы есть сердце и сострадание.

–Ага, – выдавила я, поморщившись. – Поройся в аптечке, там был кетанов.

–Тебе можно пить обезболивающие часто? – она скептически посмотрела на меня.

–Нет, вообще-то, – я вздохнула и снова скривилась. – Но реально больно. Дай мне таблетку, и я, наверное, пойду лягу спать.

Лера покачала головой и направилась на кухню. Через пару минут она вернулась со стаканом воды и таблеткой в руках. Ее алые ногти корябнули меня по ладони, когда она отдавала мне кетанов.

–Ау. Постриги их.

–Кто бы говорил, – подруга покосилась на мои довольно таки отросшие ногти. – У тебя такая крепкая пластина и красивая форма. Давай сделаем тебе маникюр?

Я покосилась на подругу.

–У тебя же сегодня вечером планы.

–Какие? – она нахмурилась, и прядка рыжих волос упала ей на лоб.

–Ты же говорила, что какой-то третьекурсник из меда позвал тебя в кино.

Лера задумалась. Это было не в новинку. У этой чертовки почти каждый день новые свидания. И она не являла собой девушку легкого поведения, нисколько. Она тщательно отбирала себе ухажеров, просматривая каждого. Такими же манипуляциями она нашла парня и мне. Но это уже другая история…

–Ну его к черту, – спустя несколько секунд ответила она. – Побуду с тобой. Устроим домашний вечер с «Грязными Танцами» и маникюром.

Я застонала. По-моему, я не вынесу трехсотый пересмотр этого фильма.

–Уж лучше бы ты шла с этим врачишкой в киношку.

Лера улыбнулась, обнажая ровные зубы.

–Неет. Это тебе расплата за твою сердобольность и конченный кретинизм. Радуйся, что я твоим родителям еще не позвонила.

–Слава Господу, – я выдохнула и посмотрела на Леру. – Ладно, включай свои танцы.

Наглая морда по имени Лера растянула губы в ухмылке. Подруга улеглась на диван рядом со мной и схватила мою руку. Ее умелые пальцы принялись за работу, а я вздохнула и постаралась отключиться от реальности.

Через пару минут на экране большого плазменного ТВ появился Патрик Свейзи, и я решила, что пора бы мне устроиться поудобнее, ведь впереди – двухчасовое мучение с противным запахом жидкости для снятия лака.

Этой ночью я не мог уснуть. В моей голове так и вспыхивали эти глаза, полные сострадания и испуга. Она, наверное, сама не ожидала от себя такой прыти. Я поражался ей.

Видя меня впервые, эта девушка бросилась наперерез грузовику. Спасая мне жизнь.

Я смотрел в потолок и шептал ее имя. Такое странное, у меня нет ни одного знакомого с таким именем. Регина. Кто вообще придумал его?

Я боролся с собой. Я уже знал о ней все, но не был уверен, хотела ли она того же, что и я.

Хотела ли она меня? Хотела ли она меня также, как я ее?

2.

Проснулась я от адской боли внутри моей головы. Меня словно избивали тонюсеньким молотком прямо в виски, и я застонала, переворачиваясь набок. Я лежала у себя в спальне, и первое, что я увидела – белоснежную бурю в окне. Кое-как поднявшись, я подошла ближе и слегка одернула штору – снег бушевал уже с утра.

Зевнув, я ощутила укол боли в ребра и покривилась, выходя из комнаты. В гостиной было тихо. У дивана валялась коробка от попкорна – Лера не любит убираться.

Я, вздохнув, отправила ее в мусорку на кухне, выпила обезболивающее и пошагала в другой конец гостиной. Повернув ручку двери, я вошла. Лера распласталась звездой на большой кровати, одеяло перепуталось у нее меж ног. Я всегда спешу сюда, просыпаясь раньше, чтобы похихикать над подругой. Ее рот был приоткрыт, и маленькая слюнка стекала вниз на подушку. Я, давясь от смеха, взяла с полки ее айфон и, введя пароль, быстро засняла ее несколько раз на камеру, затем подошла ближе, села рядом и сделала пару снимков на фронтальную.

–Удали сейчас же, сучка, – услышала я ее хриплое бормотание и засмеялась, разворачиваясь.

–И тебе доброе утро. Там за окном просто жуть. Как ты поедешь сдавать?

Лера тотчас подскочила. Сна ни в одном глазу.

–Мать твою, я же сегодня сдаю! Черт возьми! Я в этом полугодии дохера гуляла, и автомата мне точно не будет. А вчера я ничего не выучила. Черт-черт-черт! Это ж последний экзамен, мать твою!

Она соскочила с кровати и кинулась в ванную. Я, посмеявшись над ее забывчивостью, направилась на кухню. Как хорошо, что вчера у меня был последний зачет и теперь мне некуда спешить утрами. А работа у меня с трех, так что можно отдохнуть.

Зевнув, я заварила две чашки кофе: одну со сливками и двумя ложками сахара для Леры, а вторую – классический черный для меня.

Подруга через пару минут уже выскакивала из дома, пихая левую ногу в синий сапог на каблуке. Ее растрепанные рыжие волосы торчали по сторонам, и я подошла к ней ближе, протянув чашку.

–Все получится у тебя. Если что – набери.

Подруга перехватила чашку и выбежала из квартиры прямо с ней.

–Я люблю тебя! – услышала я, когда закрылись двери лифта.

Я, хихикая, закрылась за ней и пошагала в спальню досыпать.

Но уснуть не получалось. Я молча смотрела в потолок, не шевелясь, потому что за поворотами последовала бы боль, а ее и так было достаточно.

Наверняка, любой бы сказал, что я совершила глупость. Может, и да. Последнее, что я помню – как я выскочила из машины и ринулась к мотоциклисту, который лежал на обочине в снегу и в шоке. Затем – темнота, а после – врачи и больница. Кто отвез меня сюда? Я подумала, и решила, что он. Может, услуга за услугу? Так или иначе, я не жалею. Я сделала то, что сочла нужным и полезным, и моей жизни особо ничего не угрожало. Может, я и сумасшедшая в этом плане, но зато мне весело живется.

Телефон на тумбочке запищал. Я, осторожно приподнявшись, сняла трубку.

–Регина, солнышко! – мамин теплый голос вызвал на моем лице автоматическую улыбку.

–Привет, мамочка, – я ощутила, как тепло разливается по всему моему телу.

–Как ты, доченька? Хорошо все?

–Да, хорошо. Вчера сдала последний зачет, автомат. Все пятерки. Вы как с папой? – я решила не говорить об аварии, иначе уже можно было бы собирать вещи и готовиться шуровать в такую бурю обратно до родного города.

–Ой, ты представляешь! Я руку сломала, солнышко. А папа повез меня к Марь Ивановне, через три улицы, помнишь ее? Она всегда передавала тебе гостинцы. А у нее там бедлам: сыновья приехали со своими женами да детьми, упасть яблоку негде. Так мы с ней обсудили …

Все, занавес. Если мама начала рассказывать что-то, ее не остановить. Я, конечно, очень ее люблю, но она такая тарахтелка, что папа за тридцать лет брака научился отключаться от ее болтовни, и иногда получалось и у меня. Но папа – реальный волшебник. Создавая иллюзию того, что он внимательно слушает, иногда папа даже засыпает. Вот это действительно страшно – мамин гнев не обуздать.

–… Маша. А Наташа, помнишь, с тобой училась? Регина, ты слышишь? Алле?

–Да-да, мам, – быстро ответила я. – Я слышу. Из-за бури, наверное, связь страдает.

–Ох, не говори! – мама тут же переключилась на другую тему. – Ты наверное не приезжай, если такая метелица будет! Мало ли что сейчас на дорогах, доченька, занесет и все!

Да… Было бы еще на чем приезжать, мам. Но я не сказала этого, а лишь ответила:

–Да, я тоже так решила. Созвонимся вечером по скайпу, ладно? Ты же помнишь, я учила тебя?..

–Ой, Регин, – я даже почувствовала, как она отмахнулась. – Разбирайся с папой и своим скайпом. Он умеет в компьютерах понимать, а я ни черта в этом не смыслю.

Я усмехнулась. Что-то – вечно.

–Ладно, мамуль. Мне нужно собираться на работу, – я решила поскорее закончить разговор – иначе она вспомнит еще что-нибудь, а это чревато.

–Езжай осторожно, Регина, – напутствовала мама. – Смотри за дорогой!

–Ладно-ладно, – я вздохнула. – Передай привет папе. Я люблю вас.

–Мы тоже любим тебя, солнышко, – я услышала, как дрогнул мамин голос. Ну вот.

–Эй, не плачь, – я сама ощутила, как подкатывает комок к горлу. – Мам, я вас правда очень люблю.

–Ты уже такая взрослая, доченька! – она всхлипнула. – Я все помню, как ты всех животных к нам домой таскала! А папа ругался… а мы с тобой тихонько их подкармливали, пока он не видел!

Я слегка улыбнулась, сжав трубку сильнее.

–Я тоже помню, мамуль. Ну все-все. Я побежала. Пока-пока!

–Люблю тебя, солнышко.

–Я тоже, – я чмокнула в трубку и отключилась.

Мои родители всегда растили меня в любви и уважении. Я – единственный ребенок в семье, и это естественно, что они беспокоятся обо мне, переживают и грустят. Я тоже грущу, что не вижусь с ними так часто, как раньше, но это жизнь. Я выросла, и теперь выпорхнула из их гнезда.

Вдруг в дверь позвонили. Я, нахмурившись, аккуратно поднялась с кровати и, засунув ноги в огромные пушистые тапки, пошагала в коридор. Это вряд ли Лера – она не могла так быстро сдать и вернуться. Пройдя мимо зеркала, я остановилась. Мои кудрявые светлые волосы торчали по разным сторонам, поэтому я наскоро завязала их в гулю. Старая майка была заляпана жирным пятном, а домашние шорты были слишком короткими. Ладно, к черту.

Я подошла ближе к двери и спросила:

–Кто там?

–Доставка.

Я нахмурилась сильнее. Какая доставка, мать вашу?

Распахнув дверь, я увидела невысокого паренька в куртке, делающей его похожим на шар. В руках у него был планшет и … большой букет белых роз. Я вздохнула с облегчением. Не раз так бывало: поклонники Наглой Морды присылали ей букеты, а я расписывайся.

Парень принес за собой кучу снега и, неловко в нем потоптавшись, спросил:

–Регина Лепнина здесь проживает?

Я вытаращилась на него. Регина Лепнина? Они перепутали?

–М… да. Это я, – ничего не понимая, посмотрела на букет, а затем в его планшет. Он протянул мне бланк вместе с ручкой, и я стала искать отправителя, к сожалению, которого, не было.

–А… кто … кто отправил? – я даже начала заикаться.

–Инкогнито, – парень закатил глаза. Я усмехнулась, ужасно заинтригованная. – Здесь записка. Распишитесь, и я поеду. Там метель, знаете ли. А мне еще обратно в центр.

–Боже, все, не ругайтесь, – я подняла руки, словно сдаюсь и забрала у него ручку. Поставив свою размашистую роспись, я приняла ледяной букет и скрылась в квартире.

Вот это ничего себе! Пересчитав розы, я удивилась еще больше – двадцать три. Почему двадцать три?

Аккуратно встав на стул, я достала большую вазу с ящика наверху и, набрав воды, воткнула букетище в нее. Сверху лежала записка. Развернув ее, я прочла:

«спасибо Регине за отважно спасенную жизнь»

Я подивилась еще больше. Это от мотоциклиста. Но…как?! Как он узнал адрес? Как узнал имя? Боже мой! Двадцать три. Вчера было двадцать третье декабря.

Около пяти минут я тупо пялилась в записку, а затем медленно перевела взгляд на розы. Они чуть приободрились и стали распускаться в тепле. Какие красивые!

Но почему он решил подарить их мне? Это своеобразное «спасибо» было странным для меня.

Но безумно милым.

Улыбка, появившаяся на моем лице, не сходила весь день.

3.

Телефон снова зазвонил. Я, посмотрев на экран, увидела номер бармена с работы, Сережи.

–Алло?

–Привет, Редж. Как сама?

–Привет, Сереж. В относительном порядке. А вообще… вчера попала в аварию, машина всмятку и…

–Боже, ты ничего не сломала? – Сережин голос переменился – он испуганно выкрикнул это, и я представила, каким ужасом осветились его карие глаза.

–Эм… пара трещин в ребрах. Все нормально.

–Ничего не нормально. Я скажу начальнику, что ты…

–Нет, Сереж, не надо! – попросила я. – Я приеду, все нормально. Отработаю смену и все. Тем более, у меня через два дня уже официальный отпуск, он же обещал.

–Значит, я приеду за тобой. Поедем вместе.

–Брось, – я отмахнулась. – Тебе на другой конец города.

–Ты не поедешь в маршрутке, Регина, – голос Сережи ожесточился. – Сейчас полно придурков. Все, не спорь. Я приеду через час.

Я, вздохнув, отключилась. Мне срочно нужны деньги, я не могу пропустить работу. Я откладывала на поездку домой, но раз не выйдет, то потрачу на ремонт машины. Хотя мне, конечно же, не хватит. Наверное, придется перезанимать у Леры и Сережи. Ненавижу быть в долгах!

С глубоким вздохом я отложила телефон и снова глянула на букет. Это так мило: поблагодарить. Слегка улыбнувшись, я направилась к себе в комнату. Выудила из шкафа теплые колготки и, аккуратно сев на кровать, стала их натягивать. Следом нацепила темные джинсы-бойфренды и перетянула их ремнем на бедрах. Черт, неужели опять похудела?! Следом пошла черная водолазка и бежевый кардиган в пол.

Ребра побаливали, поэтому я пошагала на кухню и выпила обезболивающие.

Сережа приехал раньше. Он позвонил в дверь буквально через тридцать минут, и я поспешила открыть.

Парень стоял на пороге, отряхивая снег со своих беспорядочно уложенных черных волос. Завидев меня, он растянул полные губы в улыбке и вошел, осторожно обнимая.

–Привет, Редж. Ну. Как ты?

–В порядке, – соврала я, улыбнувшись.

–Когда ты так говоришь, ты не в порядке, – он оперся рукой на шкаф. Его карие глаза подозрительно осмотрели меня. – Ты что, вообще ничего не ешь?

–Ем, мам, – я закатила глаза и засмеялась.

Он покачал головой и разулся, проходя дальше в квартиру. Увидев букет, он усмехнулся:

–Леру опять атакуют?

Я покачала головой, ответив:

–Это по мою душу, представляешь?

Сережа замер на середине комнаты.

–Ого. Я о нем знаю?

–Нет, – проговорила я, сев на диван. – Даже я не знаю о нем. То есть… вчера я спасла его, а сегодня получила букет.

–Спасла? В смысле? – Сережа присел рядом, подтянув потертые джинсы на мускулистых ногах.

Я вкратце рассказала ему всю историю, на что он ответил:

–Ты чокнутая, Лепнина. А если бы ты погибла? – его глаза горели бешеным огнем, он явно не считал меня умницей-разумницей.

–Сереж, – я положила одну ладонь с красивым цветочным маникюром на его коленку. – Я знаю, что поступила опрометчиво, но грузовик бы насмерть его сбил. А у моей машины только бампер разбит. Я успела отскочить на задние сидения, когда мы столкнулись.

–Ты понимаешь, насколько тебе повезло? – его голос вдруг треснул. – Ты в рубашке родилась, чокнутая. И как теперь, болят ребра?

–Побаливают, – не стала врать тут я. – Но они не будут долго заживать. Скоро все пройдет.

Он покачал головой.

Я слезла с кромки дивана и пошла в коридор. Достав из шкафа сникерсы, я обула их и, потянувшись за дубленкой, увидела, как путь к ней мне перекрывает Сережа. Он первым снял ее и помог мне одеться.

–Спасибо, – поблагодарила я, слегка улыбнувшись. Кинув в сумку на длинном ремешке телефон и пачку таблеток, я вышла из квартиры и закрыла ее. Сережа, прислонившись к лифту, ждал меня. Его куртка была обнесена снегом, а опушка насквозь вымокла.

–Там что, так уж метет? – поинтересовалась я, заходя в лифт.

–Ага. Вообще какой-то ужас. Не вздумай в такую погоду ехать к родителям одна.

–Я не поеду, машина вдребезги, а Леру просить не буду.

–Я могу отвезти, – предложил Сережа, когда лифт распахнул двери.

–Нет, ты что, – я покачала головой, выходя. – Я уже решила, что буду здесь. Тем более, Лера тоже остается. Справим вместе. А потом, ты же ее знаешь. Она позовет всех своих знакомых и друзей. Приезжай тоже..?

Тут на мою голову опустилось что-то, и я, остановившись, ощупала голову. Сережа одел на меня шапку.

–Зачем это? – засмеялась я.

–Тебя сдует, тупица, – он открыл подъездную дверь, и мы вышли на улицу.

Вот это да! Снега навалило еще больше, а острые колья в виде снежинок тут же впились мне в лицо.

–Черт! – я натянула шапку на глаза и слепо пошагала вперед. Сережа взял меня за руку и повел. Я слегка смутилась, но не стала придавать этому большое значение.

Когда мы добрались до его иномарки, я прокляла весь белый свет, что вообще вышла из дому. В такую погоду только на работу и ехать!

Озвучив свою последнюю мысль, я села в салон. Сережа закрыл за мной дверь, прыгнул следом.

–Я говорил тебе, оставайся дома. Так нет. Ты у нас героиня. Мученица.

–Брось! – я шлепнула его по руке, усмехнувшись. Он включил музыку, двинулся вперед. Моей главной мыслью на сегодня было, чтобы мы спокойно добрались на работу и обратно. По таким дорогам это будет проблематично.

Телефон завибрировал, и я достала его из сумки. Это Лера прислала сообщение:

«Я сдала, мать вашу! Еду к тебе в бар, будем отмечать.»

Засмеявшись, я ответила ей:

«Мы тоже едем, следи за дорогой!»

«Я – не ты.»

Сережа, завернув на улицу, где расположился бар, притормозил.

–Давай потихоньку выбираться. Ты как, нормально?

–Боже, у меня несколько трещин. Все нормально, – я закатила глаза и не удержалась от сарказма.

На что Сережа лишь покачал головой и выбрался из машины. Он помог выйти и мне, и мы, погрязая в сугробах, направились ко входу. Неоновая вывеска светилась даже сквозь метель. Мы заскочили внутрь, и я стянула шапку. Народу почти не было, и у стойки одиноко стояла Нина – утренняя официантка. Заметив нас, она приветливо улыбнулась.

–Привет, ребят.

–Привет, – Сережа отсалютовал ей. – Ну что, как смена?

–Никого вообще, – она покачала головой. – Наверное, Андрей Михайлович закроет бар. Он говорил сегодня, что если так будет и вечером, то закроет раньше.

–Черт, мы что, зря приехали? – я покачала головой. – Мы должны работать, мне очень нужны деньги! Я вчера въехала в грузовик, и мне нужно ремонтировать всю морду. Мне явно не хватит накоплений… В общем, засада перед новым годом.

–Эй, Редж, давай я поговорю со Стасиком, он поможет?

Стасик – парень Нины. Ему двадцать девять, и у него своя автомастерская.

–Да ладно? – я не поверила своим ушам. – Подешевле может выйти?

–Конечно, попрошу его взяться завтра. У него особых заказов нет. И по цене договоримся. Ладно?

–Боже, спасибо, Нин, – я ринулась к ней и обняла. Официантка обняла меня в ответ, и едва живые ребра затрещали.

–Ау-ау! – я взвизгнула, и девушка тут же отпустила. – Ребра.

–Ааа. Черт, прости, – Нина с извиняющимся видом посмотрела на меня. – Так… уже что, три доходит? Я побежала переоденусь. Стасик должен приехать.

Мы стянули куртки, а Сережа пошел за стойку.

–Налить тебе чего-нибудь? – поинтересовался он.

–Нет, я же на обезболивающих. Сделай чаю лучше, ладно?

Он улыбнулся и принялся за напиток. Из подсобки выскочила Нина – она на ходу заматывала шарф и, прижимая щекой телефон к уху, разговаривала. В дверях она столкнулась с Лерой – несмотря на снежные хлопья в волосах и на одежде, подруга выглядела шикарно, а главное – счастливо.

–Привет, Ни. О, пока. Серый, Редж! – она стянула через голову хомут и кинула его на стойку. – Налей мне виски! Я сдала последний экзамен и теперь у меня официальные каникулы!

Сережа, рассмеявшись, протянул мне чашку зеленого чая и стал исполнять заказ Леры. Я обхватила чашку руками и улыбнулась Сереже. Он подмигнул мне и спрятал улыбку, тронувшую его полные, чувственные губы. Смутившись, я опустила глаза в чашку и стала слушать красочный рассказ подруги о ее экзамене…

4.

Все следующее утро мы провели в спорах насчет елки. Лера, привыкшая к шикарным празднествам, настаивала на огромной и искусственной ели, а я, сторонница уютных домашних посиделок возле ароматно пахнущей пихты, умоляла ее о настоящей. Наконец, подруга сдалась, и мы, укутавшись в три свитера и нацепив по четыре шарфа, вышли из дому.

Погода нынче совершенно разбушевалась, и это, честно говоря, внушало страх. Более того, метель длилась уже третий день без остановки, правительством было объявлено штормовое предупреждение, людей на улицах города было все меньше, даже несмотря на то, что приближались праздники.

–Меня бесит этот ветер! – клацая зубами друг о дружку, Лера судорожно тыкала пальцем в панель управления, включая печку в машине.

–Ничего не говори! – поддакнула я, поежившись в дубленке. – Такими темпами мы, похоже, вдвоем справлять будем, никто к нам не приедет.

–Приедет! – убежденно воскликнула подруга. – У нас выпивка, конечно же приедут. И вообще. Я тебя ненавижу. В такой холод поперлись выбирать эту гребаную елку.

Я усмехнулась:

–Ты любишь меня. Сережа сказал, что на Новороссийской отличные ели и пихты.

–Ах, Сережа сказал, – Лера лукаво мне подмигнула, выезжая на перекресток.