Текст книги "Ты моя надежда (СИ)"

Автор книги: Юлия Дайнеко

Соавторы: Владислава Жарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

 Пролог

  Этот неповторимый звук, единство с ветром и ощущение открытого пространства. Именно в этот момент я по-настоящему живу и чувствую. Адреналин заполняет все клетки моего тела до отказа. Я расслаблен и несусь вперед, уверенно обгоняя машины, которые остаются тусклыми точками в моих зеркалах заднего вида. Мой верный друг и спутник жизни – красный Харлей, везет меня в счастливое завтра. Больше нет смысла убиваться, ничего не вернешь.

  Когда-то давно, такое чувство, что это было в прошлой жизни, мои родители были живы. Я старался только ради них. Учеба, хорошие оценки, поступление в колледж с перспективой устройства на работу по специальности. И в один день все рухнуло. Их не стало. Я не знал, как быть дальше. Пока не наткнулся на одну статью. Там так красиво описывалась езда на мотоцикле. Мне, особенно, запомнилась одна поговорка 'Два колеса возят душу'.

  И я решился. Терять было уже нечего. Жизнь? А что она стоит? Если нет никого, кто может разделить ее с тобой. Именно поэтому сейчас я имею гораздо больше, чем другие. Хотя у меня нет одного, а вернее той одной единственной девушки, которую я смогу в дальнейшем назвать женой...

  Что это? Где я? Огляделся по сторонам. Вокруг поле с высокой зеленой травой. Я же ехал по трассе. Как я оказался здесь? Вдалеке стоит кирпичный дом, а возле него играет мальчик с кудрявой шевелюрой. 'Это я', – догадался и побежал к нашему дому. Господи, как давно я здесь не был. А отец? Где он сейчас? И мама? Она, наверное, как всегда печет свои несравненные яблочные пироги. Мой рот моментально наполнился слюной. Кажется, я до сих пор могу ощутить их аромат и вкус.

  – Милый, беги мыть руки, – раздался голос из дома.

  Да, я был прав. Направился следом за мальчишкой. Стол застелен белой скатертью, кружки дымятся от горячего чая, а в центре стола большая тарелка с пирогом.

  – Присаживайся и ешь, – пододвинула мне мама тарелку с одним куском.

  – А где папа? – спросил маленький я с набитым ртом.

  – Маркус, сколько раз говорить, – закатывает она глаза к потолку. – Сначала прожуй, а потом задавай вопросы.

  Как странно, я их вижу и могу потрогать предметы, но они меня не замечают. Как будто я призрак.

  – Так где папа? – прерывает мои мысли парень.

  – Он в кабинете, скоро подойдет, – села напротив меня мама.

  – Я уже здесь. М, – потянул мужчина носом запах. – Яблочный пирог, дорогая, ты нас совсем разбаловала, – потрепал он пацана по волосам, а жену поцеловал в губы.

  Затем прошел в коридор со своим странным чемоданчиком. Я никогда не знал, что там у отца. Он это тщательно скрывал. Только однажды, когда я стал старше, папа сказал:

  – Маркус, я не знаю, что будет завтра со мной или с мамой. Но если нас вдруг не станет, постарайся начать новую жизнь. Просто уезжай, как можно дальше и не оглядывайся. А если все же прошлое тебя настигнет, ты знаешь, где найти помощь. -он дал мне листок с кодом от ячейки в хранилище.

  – Что там, отец? – посмотрел я на шесть цифр.

  – Я не могу тебе сказать. Просто знай, если твоей жизни будет угрожать опасность, ты все нужное найдешь там.

  И я исполнил его просьбу, как только они погибли при очень загадочных обстоятельствах, я уехал, так и не открыв ту ячейку. А сейчас я в нашем доме, но не могу понять, как здесь оказался? Неужели умер?

  Резкая боль во всем теле. Это невыносимо. Я как будто сгораю изнутри. Хочется кричать, но я не могу. Как будто мой рот чем-то закрыт. Мне это жутко мешает. Затем картинка меняется и вместе с ней уходит боль. Я снова на трассе мчусь обгоняя ветер. Какая-то сумасшедшая вылетает на дорогу, но я успеваю нажать тормоз. Меня слегка заносит в бок, но никто не пострадал. Она срывается с мотоцикла и что-то кричит, но я уже ничего не слышу и не вижу. Одна картинка сменяет другую. Это Ламия, я вспомнил. Она оборотень. Как странно, меня эта мысль ни сколько не пугает. Затем этот взрыв огненных волос. Бешеный темперамент скрывает сильную боль. Майина. Я думал, что ненавижу эту высокомерную выскочку, а затем она попадает в лапы монстра. Я боюсь, понимая, что могу потерять свою любовь. Я не знаю что с ней и жива ли она вообще? Пока не встречаю Димитриса, еще одного ягуара. Я думал он мой соперник, но...

  Алек – Люциан? Теперь меня перенесли в камеру, где к цепям прикована Ламия. Я с пистолетом в руках. Димитрис пытается отвлечь этого психа, а моя задача выбить его нож из руки. И мне это удается. Какое-то время они борются, но Алеку удается вырваться, и, обратившись, он прыгает на Ламию. Нет, я должен ее защитить.

  Это жжение словно разрывает мое тело на части, голова вот-вот взорвется. Я ничего не вижу, одна сплошная темнота. Затем слепящий красный свет и снова тьма. Там так хорошо и спокойно. И снова боль. Кто меня так мучает?

  Может это Алек издевается, растягивая свое больное удовольствие. Ламия, мне нельзя умирать. Димитриса не видно. Кто ее защитит от этого монстра?

  Где-то вдалеке раздаются всхлипы.

  – Не смей умирать! Я люблю тебя!

  – Ламия... – слышу я собственный хрип, а глаза режет от белого света.

  – Слава богу, он очнулся, – какое-то шевеление рядом, тихие голоса.

  Где я? Что со мной? Почему я не могу двигаться? Я чувствую, как мое тело снова начинает впадать в жар. Все кости словно ломает. Жуткая боль. Кровь проносится по венам в два раза быстрее. Руки покрываются шерстью. Я пытаюсь перевернуться на бок. Мне жутко неудобно.

  Почему все затихли?

  – Он... – слышу испуганный голос в стороне. – Он обращается, Ламия... Он оборотень!

  – Ничего не понимаю...

  Глава 1

  Майина

  От услышанного я перестала вырываться из хватки Димитриса и застыла на месте. Он до сих пор любит ее, до сих пор думает только о ней. Какая же я дура! Сердце прострелило жуткой болью от того, что я ошиблась. Как же больно! Почему это происходит со мной? Почему я полюбила его? Теперь он ягуар и моя защита ему ни к чему. Больше нас ничего не связывает.

  Тело Маркуса покрывается черной шерстью. Он кричит от боли, а комнату наполняет звук треска его костей. Первый оборот всегда очень болезненный, но он справится. Теперь я знаю, что он жив и у него все будет хорошо, поэтому мне здесь делать больше нечего.

  – Отпусти меня, – прошептала дрожащим голосом Димитрису, жадно глотая воздух.

  – Майина...

  – Не надо, – грубо прервала его. – Просто отпусти.

  Димитрис тут же расслабил хватку, а я, почувствовав свободу, обратилась и бросилась прочь из больницы. Не разбирая дороги, просто бежала вперед и молилась, чтобы боль утихла, чтобы чувства к Маркусу ушли и оставили меня в покое. Я никогда не ощущала подобного и всегда думала, что никогда не полюблю, никогда не доверюсь мужчине, но Маркус... Он привлек меня с первого взгляда и плотно засел в мыслях. Два месяца, что он находился в коме, стали моим личным адом. Если бы он погиб, скорее всего я бы отправилась за ним. Жизнь в мире, в котором нет его, была бы для меня пыткой, но теперь с ним все будет хорошо. Пусть он и не со мной, пусть любит другую, но он жив, а я сделаю все для того, чтобы он никогда не узнал о том, что в моей душе.

  Мысли о Маркусе сменились жуткими воспоминаниями. Я старалась выжечь ими свою любовь, напомнить себе о том, какую боль могут причинить мужчины. Перед глазами встал отец, который по жестокости не отставал от своего альфы – Люциана, отца Ламии. Каждый день он приходил к нам с мамой. Он грубо насиловал ее, а меня избивал до бессознательного состояния. Так происходило вплоть до моего пятнадцатилетия, а дальше... Дальше отец продал меня Рею. Я помню нашу первую встречу, словно это было вчера.

  – Она твоя, – прогремел голос отца, а меня толкнули в руки ненавистного ягуара, который тут же прижал меня к себе и жадно втянул носом воздух возле моей шеи. Этот мерзавец целый год преследовал меня и говорил, что скоро я стану его собственностью.

  – Сладкая моя, наконец-то, – заурчал Рей, подхватывая меня на руки.

  Я тряслась от страха, но покорно молчала. Каждая из нас знала, что последует за отказом от прямого исполнения своих обязанностей. Новый хозяин отнес меня к себе в дом и грубо бросил на кровать. Его глаза горели недобрым огнем, даже, я бы сказала, каким-то маниакальным. В любом случае, мне ничего хорошего этот взгляд не сулил.

  – Раздевайся, – прохрипел он, сверля меня взглядом полным похоти и желания, которое выпирало у него из брюк. Как же мерзко! Я сдерживалась из последних сил, чтобы не вывернуть содержимое желудка прямо на грязный ковер.

  Дрожащими руками я взялась за край заношенной футболки и попыталась снять ее, но тело словно задеревенело. Руки не слушались меня и отказывались двигаться. Внутри все скрутило от страха, а из глаз нескончаемым потоком лились слезы. Я не смогла подавить жалобный всхлип, за что тут же поплатилась.

  – Делай, что говорю! – взревел Рей, отвесив мне звонкую пощечину, от которой по всему лицу разлилась невыносимая боль.

  – Пожалуйста, – выдавила из себя, захлебываясь от слез.

  – Что ты мямлишь?! – изверг схватил меня за волосы и резко притянул к себе. – Теперь ты моя, и должна выполнять все, что я тебе прикажу! – прорычал он мне в губы, после впился в них болезненным подчиняющим поцелуем.

  Он разорвал на мне одежду, после чего вновь бросил на кровать и навалился сверху. Его прикосновения были грубыми и резкими, его когти впивались в кожу, оставляя после себя глубокие раны. Я кричала от боли и молила пощадить меня, но это лишь распаляло его. Рей получал удовольствие от моих страданий и бессмысленных метаний по кровати. Он упивался своей властью надо мной и каждый раз придумывал все более извращенные пытки. Радовало только одно: он не позволял другим ягуарам даже дотрагиваться до меня, но, честно признаться, он один стоил их всех.

  Мне было запрещено выходить из дома. Я всегда сидела рядом с кроватью, уткнувшись носом в колени и покачивалась из стороны в сторону, напевая под нос колыбельную, что пела в детстве мама. Так я пыталась хоть немного успокоить себя.

  Я вздрагивала от каждого шороха и больше всего на свете боялась скрипа входной двери. Рей приходил только ночью и сразу же грубо брал меня. Ему не нравилось, когда я покорно ложилась на кровать и смотрела отсутствующим взглядом в потолок. Его заводили лишь мои крики и мольбы. Каждый день я сначала подвергалась жестоким избиениям, и только после меня грубо насиловали, наслаждаясь моими слезами.

  Самое мерзкое происходило после. Рей ложился рядом на кровать и притягивал меня к себе, положив голову на грудь. Он гладил меня по волосам и успокаивал.

  – Прости меня, малышка, я очень груб с тобой, но ничего не могу с собой поделать. Ты сводишь меня с ума. Я люблю тебя, – шептал он, прижимая к себе и ласково поглаживая мою спину, а я боялась даже пошевелиться, лишь бы не разозлить его. – Скажи, что тоже любишь меня, – требовал он, приподняв мое лицо за подбородок. Я знала, что если не сделаю это, то снова буду избита.

  – Я люблю тебя, – шептала я, пытаясь сдерживать рвущиеся на волю слезы.

  – Почему ты плачешь? – строго спрашивал Рей, стирая одинокую слезу с моего лица.

  – Это от счастья, любимый, – осипшим от страха голосом отвечала я, после чего получала нежный поцелуй, на который была обязана ответить. Со временем я научилась мастерски притворяться и показывать всеобъемлющую любовь к этому ублюдку, а в душе тихо его ненавидела и мечтала о смерти. Я молилась богу, чтобы хоть раз Рей не рассчитал силу и убил меня, освободив от каждодневных пыток.

  Так продолжалось целый год, и ничего не менялось. Мое душевное состояние все больше приближало меня к решению покончить с собой. Лучше гнить в сырой земле, чем жить в постоянном страхе. Проблема была лишь в том, как это сделать. В доме Рея не было ни одного острого предмета, словно он догадывался о моих мыслях и отрезал все пути к воплощению моего желания в жизнь.

  Отчаянье топило меня и засасывало в пучину безумия. Я планомерно сходила с ума и не видела выхода из сложившейся ситуации. Рей сломал меня и превратил в безвольную куклу, слепо подчиняющуюся его желаниям. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы в один день пятнадцатилетняя дочка нашего альфы не бросила вызов своему отцу. Она не стала ждать пока ее отдадут на растерзание одному из ягуаров, а взяла судьбу в свои руки и боролась за свободу, показывая пример нам всем. Я находилась дома, когда услышала ее зов.

  'Альфа мертв! Я убила его! Обращайтесь, сестры, и разорвите своих обидчиков!' – пронесся голос Ламии в голове.

  В тот момент я, не раздумывая и секунды, бросилась на улицу и увидела черного ягуара, вокруг которого по кругу расхаживали шестерки Люциана. Она не боялась, лишь угрожающе рычала и готова была одна биться против них всех. В тот момент я поняла, что отныне никто не посмеет поднять на меня руку, а уж тем более взять силой против моей воли.

  Когда один из ягуаров бросился в сторону Ламии, я обернулась и молниеносно сбила ублюдка с ног, вгрызаясь в его шею. Я с остервенением рвала когтями и клыками его плоть, впервые в жизни испытывая наслаждение. Он явно не ожидал нападения, поэтому сначала растерялся и дал мне тем самым несколько секунд форы, которых с лихвой хватило, чтобы загрызть его до смерти. Мое обращение послужило спусковым крючком. Все самки обращались и нападали на самцов, разрывая тела на мелкие кусочки и заливая землю их кровью.

  В тот день мы победили и признали Ламию своим вожаком. Она пообещала нам свободу и сдержала свое слово. С того момента прошло десять лет, и наша жизнь круто изменилась. Больше никто не смел причинять нам боль. С тех пор я преданно служу Ламии и готова отдать жизнь за нее, ведь она подарила мне новую жизнь.

  Вот только прошлое не отпускает меня ни на минуту. Глаза и голос Рея преследуют меня повсюду, даже во сне, но я придумала способ утихомирить боль, разрывающую душу на куски. Каждую ночь я выхожу на охоту. В чем она заключается? Все просто: ночь – пристанище насильников, а я – возмездие, которое настигает их в самый неподходящий момент. Я убиваю их, долго и мучительно. Я заставляю их прочувствовать всю боль, которую они причиняют женщинам. Это приносит мне облегчение и умиротворение. Это моя таблетка от мучений кратковременного действия, но по-другому я не могу.

  Вот и сейчас внутри все разрывало от щемящей боли в области сердца. Мужчины приносят только страдания. Я, наверное, недостойна любви, раз каждый раз так обжигаюсь. Я сильная и справлюсь с этим. Забуду о Маркусе и продолжу жить так, как раньше. Что может быть проще? После того, что я пережила, какое-то сопливое чувство не сможет сломать меня. Моя сила в равнодушии и безразличии, главное, быть подальше от него.

  – Нет! Нет! Нет! – послышался женский крик. – Пожалуйста, Майкл, не надо!

  Запах страха вперемешку с похотью и агрессией ударили в нос. Да как он посмел?! В нашем лесу! Тварь! Не теряя времени, бросилась на крики.

  – Да ладно, крошка, ты же тоже этого хочешь, – прижав девушку к дереву и грубо поднимая ее платье, охрипшим голосом шептал мужчина, покрывая мерзкими поцелуями ее шею. – Я сделаю тебе хорошо, не сопротивляйся.

  – Майкл, прошу тебя, – захлебываясь слезами, шептала она, пытаясь оттолкнуть его, но сил у нее явно не хватало. Мужчину же это лишь распаляло и он уже начал рвать на ней платье, оголяя грудь. Всегда поражалась женщинам. Если ты не собираешься спать с мужчиной, то почему не надеваешь нижнее белье? Неужели жизнь ничему не учит? Ведь эти примитивные создания думают только одним местом. А может, у них игра такая? Я слышала, что многие пары развлекаются подобным образом в попытке разнообразить сексуальную жизнь.

  Я решила немного понаблюдать за этой парочкой и понять, стоит ли заступаться за девушку. Все же невинных людей убивать желания нет.

  Мужчина уже приподнял девушку, подхватив ее за бедра, и готовился войти в нее, как она резко извернулась и залепила ему пощечину. Так, значит, все-таки это изнасилование. Ну что ж, теперь моя очередь.

  – Сука! – прорычал насильник и наотмашь ударил девушку по лицу с такой силой, что она не удержалась на ногах и упала на землю, сотрясаясь от тихих рыданий. – Не хочешь по – хорошему...

  Договорить он не успел, так как я одним прыжком повалила его и придавила к земле. Я не собиралась убивать его сразу. Это слишком легкая и безболезненная смерть. Запах страха этого ублюдка дурманил разум и опьянял. Мой ягуар довольно урчал и в тоже время угрожающе рычал, еще больше пугая свою жертву. Мое горячее дыхание опаляло лицо мужчины, который неистово кричал и плакал, как какая-то девчонка. Трусливый щенок! Выпустила когти и впилась ими в плечи ублюдка. Крик его боли рассек пространство, даря мне незабываемое наслаждение. Я наклонилась к его шее и чуть ее прикусила, оставляя кровавые следы, но контролировала силу, чтобы сразу не убить его.

  Девушка уже давно убежала, наполняя лес своими криками о помощи, но я-то знала, что здесь точно никого больше нет, а когда она придет сюда с подмогой, тела уже не будет. Люди прекрасно знают, что в этом лесу водятся хищники, поэтому проблем с законом у меня точно не будет.

  – Пожалуйста, не убивай меня, – закрыв от страха глаза и заикаясь шептал мужчина, но его мольбы лишь распаляли мою жажду крови.

  Грозно зарычав, я вгрызлась в его плечо, наслаждаясь истошными криками. Больше ни одна девушка не пострадает от него. Уж я об этом позабочусь! Больше не сдерживая себя, я рвала его тело своими когтями. Никакой жалости, никакой пощады. Он это заслужил. Один бог знает, сколько девушек стали его жертвами. Все правильно, все правильно. Лицо мужчины превратилось в кровавое месиво, но я не могла остановиться. Перед глазами стоял Рей, его холодные глаза. Я отомщу! Я отомщу всем! Больше никто не посмеет прикоснуться ко мне! Никто не посмеет...

  'Майина!' – голос альфы в голове, но я не собираюсь останавливаться и продолжаю с остервенением вгрызаться в безжизненное тело.

  'Майина!' – применяя силу альфы, прорычала Ламия и, на этот раз я подчинилась и отошла от своей жертвы тяжело дыша.

  'Майина, что ты творишь?' – строго спросила она.

  ' Он получил то, что заслужил' – прорычала я, пригибаясь к земле от давления силы альфы.

  'Возвращайся домой. Ты нужна Маркусу' – приказала она, но меня вновь захлестнули боль вперемешку с яростью.

  'Он большой мальчик, а теперь еще и сильный, так что сам справится' – ядовито выплюнула я. Не собираюсь больше с ним возиться.

  'Майина, он нестабилен сейчас. Его поведение непредсказуемо. Ему нужна поддержка. Ты же любишь его' – не сдавалась Ламия, чем еще больше злила меня.

  'Я не люблю его! Сама с ним нянчись, а ко мне пусть не подходит, если хочет остаться в живых' – грозно зарычала я. В этот момент уровень гнева во мне просто зашкаливал, я не могла контролировать свои эмоции и готова была броситься на Ламию. Неужели она не понимает, как мне сейчас тяжело?

  ' Майина, ты же знаешь, как Димитрис...' – начала она, но я больше не могла молчать.

  'Значит не нужно было собирать вокруг себя столько мужиков!' – выпалила и бросилась прочь. Возвращаться домой я была не готова. Внутри все скрежетало от злости и обиды, а в ушах стояло имя Ламии. Первое, что произнес Маркус после пробуждения – ее имя. Ее, а не мое. Это я сидела возле него практически сутками и молилась, чтобы он выжил. Это я шептала ему слова любви и нежно гладила по лицу в надежде, что мои прикосновения вернут его мне. Маркус вернулся, но я оказалась ему не нужна. Вот такая правда жизни, и я должна ее принять.

  Глава 2

  Маркус

  Я не понимал, что со мной творится. Такое ощущение, что я стою на четвереньках. Но как такое возможно? Я смотрел по сторонам на перепуганных Димитриса, Дану и медсестру, не понимая, что происходит.

   – Майина! – вскрикнула Ламия. – Димитрис, помоги ему, – бросила она и выбежала из палаты. Что значит помоги ему? Что вообще происходит? И что случилось с Майиной? Почему ее нет рядом?

  – Рау, Рррау, – попытался я озвучить все свои вопросы, но вместо слов услышал только рык зверя.

  Я посмотрел вниз и увидел две черные лапы. Твою мать?! Что это все значит? Я закрутился вокруг своей оси, пытаясь понять во что меня превратили. Почему я в облике ягуара? Снова посмотрел на Димитриса, пытаясь заговорить или сделать хоть что-то, чтобы меня поняли. Но они лишь смотрели молча с расширенными глазами, а Димитрис пытался отодвинуть девушек ближе к выходу.

  – Маркус, – с расстановкой говорил Димитрис. – Ты сейчас, главное, не нервничай и не делай резких движений. Я обернусь и помогу тебе. Хорошо?

  – Рау, – попытался ответить утвердительно, но ничего не вышло, я снова рычал.

  – Вот и отлично, Дана, подождите нас за дверью и приготовьте успокоительное на всякий случай, – велел он медсестре.

  Успокоительное? Это мне что ли? Зачем мне успокоительное? Зарычал я недовольно. Девушки моментально покинули палату, громко захлопнув дверь за собой. Не удивлюсь, если они ее чем-нибудь заколотят с той стороны. И чего так боятся? Сами же оборотни. За этими мыслями даже не заметил, как рядом со мной уже стоял пятнистый ягуар Димитриса.

  'Маркус' – как-то залез он мне в голову, кажется, они это назвали ментальным общением. – 'Только без резких движений, хорошо? Я объясню, что тебе нужно делать'.

  'Димитрис, что происходит?' – чуть ли не кричал я.

  Оказывается даже с помощью ментального общения можно кричать, что меня изрядно удивило. Видимо, это отразилось на моем лице, вернее сказать морде, ведь я в ипостаси зверя.

  'Что ты помнишь из последнего?' – уселся рядом со мной ягуар.

  Я повторил за ним. Было слегка не привычно. Еще и этот хвост. Что с ним делать? Болтал им в воздухе, пытаясь достать лапой.

  'Сейчас не до игр!' – строго сказал ягуар. – 'Так, что ты помнишь?'

  'Я помню, как мы пытались обезвредить Алека, и у нам практически это удалось, но затем он вырвался и полетел прямо на Ламию. Я не видел, где ты. Поэтому прикрыл ее своим телом, а затем жуткая боль от его клыков и темнота. Затем были видения из моего детства. Отец и мать, Я гоняю на Харлее. Майина...' – осекся на этом. Ему не обязательно знать про нее. – 'А затем снова эта картина с Алеком'.

  'Понятно. Как ты себя чувствуешь? Что-то болит?'

  'Нет, вроде все нормально' – покружился я еще раз вокруг своей оси, присел на задние лапы, вытянув передние вперед и выпуская когти. Было интересно посмотреть на своего ягуара.

  'Хорошо. Теперь попытайся вернуть себе человеческий облик. Подружись со своим ягуаром и покажи, что сейчас ты главный. Тогда он отступит, и ты станешь человеком' – объяснил Димитрис и обернулся человеком.

  Он быстро надел свою одежду и уставился на меня в ожидании, подбадривая легким кивком головы.

  Я попытался сделать все, как он сказал. Но как можно подружиться с собственным зверем? Я думал мы с ним одно целое и просто, когда мне захочется, тогда я и буду принимать тот или иной облик. Оказывается, у зверя вполне есть свое отдельное 'Я'. Ягуар, конечно, и я одно, но добрые и дружелюбные слова типа: 'Привет парень, как дела? Может, поможешь мне и вернешь меня в более привычный образ?' ни как не помогали. Тогда я просто прислушался к желаниям ягуара. Он также настороженно изучал меня, как человека. Поняв, что мы оба не представляем друг для друга угрозы, он отступил и я почувствовал, как мое тело меняется. Шерсть уходит под кожу, лапы превращаются в руки с пятью пальцами. Я даже пошевелил ими, так было приятно. Поднялся на ноги и осмотрелся по сторонам. Да, теперь все было более привычным, хотя зрение стало острее, и повсюду разносились запахи и голоса. Я слышал даже испуганный шепот за дверью.

  – Накинь, – кинул мне простынь Димитрис. – Придем домой, я дам тебе одежду. Никто не ждал, что ты очнешься, прости.

  – А какое сегодня число? Сколько прошло времени? – замотал я простынь вокруг бедер.

  – Я все расскажу тебе, но сначала сделаем укол, – направился к двери Димитрис, но я остался стоять на месте.

  – Зачем мне укол? – зарычал я, сам не ожидая. – Прости.

  – Вот именно за этим он и нужен. Ты пока нестабилен. И можешь не сдержать эмоций. Тебе предстоит многому научиться. Хотя, выглядишь ты уже гораздо лучше, чем раньше, – внимательно осмотрел меня он.

  – Что значит, чем раньше? – вышел за Димитрисом и увидел на себе голодные взгляды женщин, а еще их запах... что это? они буквально пожирали меня глазами, чуть ли не облизываясь.

  – Лучше, значит не такой хлюпик, как раньше, – взял из рук медсестры шприц с прозрачной жидкостью Димитрис и вколол мне в вену, медленно вводя лекарство.

  – Предупредил бы, – поморщился, никогда не любил иголок. – И чего на меня так все смотрят? – прошептал ему.

  – Можешь не шептать. Они все равно тебя слышат. Если хочешь, чтобы ни кто не знал, обратись ментально. А смотрят так, потому что говорю же, ты изменился физически и... немного внешне, – описал Димитрис в воздухе рукой в области моей головы и тела. Все, пошли, дома поговорим,. – и уже ментально Димитрис добавил. – 'Они просто хотят тебя, чувак. Расслабься'.

  Смешно ему. Угрюмо осмотрел девушек и вышел следом за Трисом. Трава стала не такая зеленая, и ветер был прохладнее. Такое чувство, что началась осень. Но разве такое может быть? Сколько я был без сознания?

  Он вел меня к дому Ламии. Они что, живут вместе? Посмотрел, как по-хозяйски Димитрис зашел в дом и отправился на кухню. Взялся за ручку холодильника и достал бутерброды.

  – Прости я не силен в готовке, а Ламия сейчас с Майиной.

  – Не страшно, – вгрызся в еду. Я был жутко голоден. – Так сколько я был в отключке? И где Алек, надеюсь мертв?

  – Маркус, ты, главное, помни, что уже не просто человек. В тебе живет ягуар, поэтому постарайся сдерживать свои порывы, а иначе снова обернешься.

  – Хорошо, я понял, – перешли мы в гостиную.

  – Сейчас принесу тебе, что-нибудь из одежды, – вышел Димитрис, оставив меня с тарелкой бутербродов, которую я захватил с собой.

  Мне в глаза бросилось зеркало в прихожей. Я встал и отправился к нему. Было интересно, на что же так все смотрели? И как я мог поменяться? В зеркале отразился мужчина с рельефным бронзовым телом. Мышцы бугрились на руках, лопатки стали шире. Видимо произошла перестройка тела. Мои глаза! Я оттянул веки руками. Они не карие! Они теперь голубые, как такое возможно? А волосы! Схватился я за голову. Где мои волосы. Мать вашу, что они со мной сделал?! Я был чуть ли не лысым, не считая короткого темного ежика. Я начал материться на весь дом.

  – Что случилось? – тут же оказался рядом Димитрис, казалось, он весь подобрался и был готов к атаке.

  – Что случилось? Что случилось? – вопил я, указывая на свою лысую башку. – Где мои волосы?

  – Майина их остригла, так как сам понимаешь, два месяца в коме при такой жаре...

  – Два месяца! – схватился я за голову и присел. – Я был в коме два месяца? – стал дышать глубже, так как стал ощущать своего ягуара, который недовольно шевелился внутри меня, готовый вырваться наружу.

  – Так, одевайся. А после нормально поговорим, иначе Ламия меня убьет. Судя по твоей реакции, ты либо сейчас бросишься на утек, обернувшись ягуаром, либо снова решишь впасть в спячку.

  Не стесняясь, скинул простынь и стал натягивать на себя джинсы с футболкой. Хм, а я действительно стал больше. Еще раз осмотрел себя в зеркало и уже не был так зол. Вещи Димитриса практически мне подошли. Он, конечно, был крупнее, но я уверен, что скоро догоню его по комплекции. Особенно, если буду заниматься. Но вот за волосы кому-то придется ответить. Тут же вспомнил рыжую фурию и ее длинные локоны, после чего хитро ухмыльнувшись своим мыслям.

  – Вижу, ты уже привык к своему новому внешнему виду, а теперь поговорим, – сказал серьезно Димитрис и указал мне на диван.

  – Так значит, два месяца? – уселся я и осмотрелся по сторонам. Здесь ничего не изменилось, практически. Я увидел огромный телевизор со стереосистемой и приставкой с разными играми. – Твое? – указал.

  – Да, – гордо заметил Димитрис.

  – Значит вы теперь с Ламией вместе? – все-таки легкая горечь еще присутствовала от того, что она выбрала не меня.

  – Да, мы теперь вместе. И не просто вместе. Она моя жена, – со сталью в голосе проговорил Димитрис.

  – Я понял тебя, брат, – взял одну из коробок от игр, рассматривая ее. – Поздравляю, кажется, я многое пропустил. Что еще нового в стае? И как теперь быть мне? – дошло до меня, что я возможно уже не смогу вернуться к прежнему образу жизни.

  – У нас теперь не одна стая, а две. Эта по-прежнему Ламии, а я стал альфой в стае Алека.

  – Ну, она же и должна была быть твоей, если бы твоего отца не отравил этот псих, – заметил я.

  – Да, ты прав. В общем в стае Ламии теперь есть место и мужчинам, конечно, некоторые все еще опасаются и сторонятся нас, но как ты успел заметить большинству такие перемены по нраву, – усмехнулся он. – Ты теперь один из нас и пока нестабилен, поэтому лучше будет, если ты останешься на территории. Вернее это даже пока не обсуждается. Тебе многому нужно научиться.

  – Например? – серьезно спросил, я понимал его прекрасно, но с чего начать не знал.

  – Должен научиться справляться со зверем без уколов, пока они будут тебе помогать, но лучше поскорее избавиться от лекарств. Также охота, свежее мясо нам необходимо. Постоянные тренировки со мной и с другими не дадут тебе расслабиться и помогут приобрести еще лучшую физическую форму.

  – Понятно. А когда я смогу выезжать за пределы стаи? – я хотел вернуться в хранилище отца. Ведь очень многое для меня было по-прежнему загадкой, в прошлый раз я только и успел взять пистолет. Может быть, я даже смогу найти, кто их убил. Я не сомневался, что это была не случайная смерть.

  – Пока ты не можешь покидать пределы территории, по крайней мере один. Кто-то постоянно должен быть рядом, чтобы помочь тебе и подсказать, – услышали мы скрип входной двери и шаги спорящих девушек.

  – Майина, я прошу тебя, – грозно прошипела Ламия.

  – Ничего не обещаю, – зашла рыжая в комнату, даже не удостоив меня взглядом.

  Зато я мог вдоволь налюбоваться ею. Даже и не думал, что так соскучился. Нет, это не правильное слово. Мой ягуар взвыл от тоски. Хм, как это непривычно. Знать, что внутри тебя живет зверь, который похоже в сто раз лучше тебя самого разбирается в чувствах.

  Майина была одета в облегающие джинсы и яркую клетчатую рубашку. Ее огненные волосы заколоты в высокий хвост, открывая тем самым такое красивое лицо с этими неповторимыми глазами и пухлыми губами, которые так и просят себя поцеловать.