Текст книги "От земли до рая (СИ)"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Ян

Я вспомнил, что забыл отдать Лиле деньги, только ночью. Когда, вернувшись домой после привычно затянувшегося рабочего дня, снял костюм и, прежде чем отдать его в чистку – проверил карманы. А там небольшой конверт. С пластиковой картой и договором на банковское обслуживание. Я выругался и раздраженно постучал конвертом по голому бедру. Не любил я, когда что-то шло не по плану. Тем более, когда я для себя все решил. А впрочем… нашел тоже проблему. Как будто этот конверт нельзя через Соньку передать! Рассудив так, я вновь выбросил из головы ненужное. Переоделся в спортивное и спустился в зал потренироваться. В последнее время тренировки давались мне с трудом. То ли старел я, то ли разленился…

– Привет. Ну что? С чего начнем? Заржавел я в отпуске… Зажрался, – усмехнулся я и протянул руку еще одному парню из охраны – Саше.

– Да не сказал бы. По-моему, вы, Ян Львович, напротив, похудели что-то.

С недавних пор меня так полоскало, что мог и похудеть. Желудок ни к черту. Да кто ж об этом вслух говорит? Я демонстративно окинул себя взглядом в огромном зеркале, которое занимало всю противоположную от окна стену, и пожал плечами:

– Мне не повредит сбросить пару килограмм. Мать меня иначе, как бугаем, не величает. Как она, кстати?

– В добром здравии. Сегодня даже в город выезжала. Вместе с Соней.

Еще бы не в добром. Моя мать нас всех переживет. В добром здравии и очередном костюмчике от кутюр, вестимо. Надо бы как-нибудь вернуться пораньше и поболтать. А то ведь уже и забыл, когда мы в последний раз мы с ней говорили. Неспешно. О каких-нибудь глупостях. Или о музыке, например. Любовь к джазу – это во мне от матери.

Обычно спорт здорово прочищал мозги. А в этот раз я мог думать лишь о том, чтобы добить время тренировки и не сдохнуть. Устал… Очень устал. Едва до кровати доплелся. А утром… проспал! Вот так впервые меня подвели биологические часы, вмонтированные в подкорку.

Собирался впопыхах. Не понравилось… Спустился в кухню, чтобы на дорожку хоть чашку кофе выпить, а там никого. Лишь экономка хлопочет, разбирая посуду.

– Доброе утро. Чашку кофе, и все…

– Одну минуту, Ян Львович… – тут же принялась выполнять поручение Зоя Степановна.

– Мать, что, еще не спускалась?

– О, нет! Ада Яковлевна в сопровождении Софии уже уехали по делам.

Я сверился с часами. Вздернул брови. Интересно, что за дела у них в такую рань? Додумать мысль не успел, потому что зазвонил телефон. И я залип на разговоре с одним из своих помощников. О конверте вспомнил в последний момент. Вернулся. Раз уж через Соньку его не удалось передать, придется послать курьера. Негоже это, что Лиля без денег совсем осталась. Отдать – и забыть. Все просто.

Дела закрутили. Офис, встречи, бесконечные переговоры, совещания и рутина. Я все чаще ловил себя на мысли, что мне это все не интересно. Денег я заработал столько, что хватило бы на тысячи жизней. Конкурентов тоже обошел, переиграл… Вписал свое имя жирным в давно утверждённый сценарий глобального распределения прибыли и ресурсов. И в какой-то момент утратил к этому всему азарт. Надоело лишь брать… Я понимал, что, отдавая, получу на выходе что-то намного более значимое. В моей голове уже давно сформировалась мысль, что я предпочел бы работать на большую победу в будущем, а не на кэш сейчас.

О том, что так никому и не поручил отвезти Лиле конверт, вспомнил ближе к обеду. Не то, что я не понимал, почему так. Скорее мне это просто не нравилось. Оно со вчерашнего дня внутри зудело. То, что я оставил ее там… И ведь по уму поступил я правильно. А вот ведь, как интересно получалось…

– Юр, будьте готовы ехать на Лесную через пять минут, – распорядился я, задумчиво растерев бровь.

У подъезда Лили как раз цвели лилии. Кажется, их называли тигровыми, но я не был уверен точно. В любом случае, глядя на эти цветы – ярко рыжие, в темно-коричневую точечку, не возникало вопросов, почему Лилю назвали в их честь. Ее волосы в детстве были почти такими же вызывающе-яркими, а веснушки на носу – один в один россыпь точек на лепестках. Поймав себя на этой мысли, я усмехнулся. Нет, все же старею. Вон, в какую дикую сентиментальщину понесло…

– Это здесь, Ян Львович.

Я осмотрел вполне добротную дверь и несколько раз нажал на кнопку звонка. Открывать мне не торопились. И ко мне вдруг пришла запоздалая мысль, что Лили вообще могло не оказаться дома, а я к ней перся через весь город, но потом, когда я уже хотел уходить, дверь открылась.

Лиля выглядела удивленной и разгоряченной. В руках она держала странного вида скребок.

– Эм… Здравствуйте, – девчонка переступила на длинных ногах и неуверенно переспросила: – Что-то случилось?

– Да что ты человека в проходе держишь? Впусти в дом, а там уж выясняй!

Скрипучий голос матери я распознал безошибочно. Несмотря на жужжащий инструмент и шум включенного пылесоса. А эта здесь какого черта забыла?! – изумился я.

– Юр, ты в машине меня подожди, ага? – распорядился, а потом обратился к Лиле: – Вспомнил, что забыл отдать тебе деньги.

– Деньги? – моргнула та, а мать улыбнулась и как-то так… с намеком на меня посмотрела. Нет, я знал, что она в курсе того, что у нас с Лилей было, но ей хватило ума держать при себе свои мысли на этот счет. Отношение матери к произошедшему выражалось лишь во взглядах, которые она на меня бросала еще очень долго, даже после того, как Лиля уехала. И меня это напрягало, не скрою. Но, с другой стороны, если бы она не сунула свой длинный нос в то, что ее не касалось, я бы никогда не узнал правды. И никогда не понял бы, что Лиля… просто побоялась сказать мне «нет». У меня чуть череп не взорвался, когда я это понял, услышав обрывки их разговора с матерью в кухне. Эта глупая девочка думала, что просто не может сказать мне «нет»…

Помню, как я, тихо ступая, чтобы себя не выдать, вернулся к себе. Как лег в кровать, запрокинул руки за голову и, слепо уставившись в потолок, крепко задумался… О том, что натворил. О том, почему не заметил ее сомнений. И, конечно, о том, как теперь быть. Нам всем.

Если наш первый раз можно было списать на порыв, то второй… о, во второй раз я шел к ней в спальню, вполне отдавая отчет и себе, и тому, что делаю. Мне ее хотелось. Конкретно… её. Не какую-то абстрактную фигуру, которая стала причиной моего удовольствия. В своих мечтах я представлял вполне конкретную женщину, у которой были стройные длинные ноги, идеальные розовые соски, венчающие маленькую крепкую грудь, и веснушки, которые можно было рассмотреть в самых неожиданных, в самых сладких местечках. Теперь мне не просто хотелось ее утешить. Я хотел сделать ей хорошо... Потому как изначально… я знаю, хорошо ей не было. Да и быть не могло. Первый раз-то у девчонки, а я парень во всех смыслах немаленький. В общем, как-то неожиданно меня захватила эта девочка. И стало так важно, чтобы именно я стал для неё проводником в мир большого секса и удовольствия. А еще мне дико, болезненно остро хотелось изучить каждый миллиметр ее тела. Никуда не торопясь, выведать все его секреты. Подсадить её на удовольствие. И на себя… подсадить. Чтобы она кроме меня никого не видела и не слышала. Чтобы даже мысли не возникло, что она в принципе может существовать вне меня. Вот такой был я эгоистичный мудак.

– Арендная плата. Я, кажется, говорил тебе, что квартиру сдавали… – пояснил сухо, понимая, что пауза неприлично затягивается.

– Да мы уж видим, какие тут были квартиранты.

– Бабуля права! Твои люди, что, вообще не проверяли, кто здесь живет? – вышла в коридор Сонька.

– Они и не должны были ничего проверять, – вступилась за меня Лиля. – Ян Львович вообще мог ничего не делать! Спасибо вам большое.

Ага. Снова спасибо! За что она, мать его, меня благодарит?! Еще и стоит… розовая вся. То ли от смущения, то ли от работы раскраснелась. От этого веснушки на ее коже казались особенно яркими. И я вдруг отчетливо понял, что помню, кажется, каждую… Хотя ни разу за все эти годы не позволял себе этих воспоминаний и, по всем законам жанра, уже должен был забыть.

Ударяя мне в спину, вновь открылась дверь. Я отошел, пропуская внутрь незнакомую дородную женщину.

– Ох, а чего это вы под дверью собрались? Я думала, покормлю оголодавших работяг, а они стоят тут… бездельничают.

– Это кто бездельничает? – возмутилась мать. – Сонька, а ты что стоишь? Все обои, что ли, оборвала?

– Так ведь обед!

– Вот именно. Мойте руки, и все ко мне. Я пирогов напекла. И вы тоже, мужчина, приходите, как вас по батюшке?

Я нахмурился, а Лиля, напротив, чуть было не рассмеялась. Проигнорировав вопрос незнакомки, я отдал Лиле злосчастный конверт и шагнул к двери.

– Погоди, Ян. Ты ж на улицу? Вот, захвати этот мешок, – бросила мать мне в спину. Нерв на моей щеке дернулся. Но я ж еврейский мальчик и с детства был приучен слушаться маму. Поэтому вместо того, чтобы послать ее куда подальше, я послушно обернулся:

– И зачем он мне?

– На помойку выброси. Это старые обои. Поди, не надорвешься. Не зря ж я тебя, такого бугая, родила.

– Что вы, Ада Яковлевна? – расширила глаза Лиля, отбирая у матери мешок. – Я как раз собиралась их выбросить. – Вы идите, Ян Львович, я сама дотащу…

– Тебе тут тоже работа найдется! – безапелляционно заявила моя родительница, взмахнув рукой в сторону выстроенных у стены мешков.

Чертов сюрреализм. Бред героинового наркомана! Я понять не мог, что заставило мою мать (с дочерью тут как раз все понятно) принять участие в этом фарсе. Может, она так же чувствовала вину за то, что не уберегла девочку? Но все равно это не объясняло того, почему она решила помочь ей лично. Могла бы, в конце концов, кого-то нанять. Ну, это же смешно… То, что она, в косыночке, драила стены в этой хрущевке! Я вообще не помню, чтобы моя мать надевала косынку. И уж, конечно, она ни черта не смыслила в ремонте!

Стиснув челюсти, я забрал мешок. Подумав, схватил еще один и ушел от греха подальше. А то вдруг это помешательство заразное? Лиля семенила следом за мной.

– Ян Львович, да вы тут оставьте, я эти мешки отнесу и за вашими вернусь.

Ничего на это не ответив, я прибавил шагу. Покончить с этим, и все. Все…

После сумрака подъезда, солнечный свет казался ненормально ярким.

– Нам сюда. Здесь недалеко.

Из машины выскочил Юра, двинулся помочь, но я остановил его резким взмахом руки. Не инвалид, пожалуй. И сам донесу!

Я поставил мешок к смердящим бакам. Лиля сделала то же самое. Отряхнула руки и неуверенно мне улыбнулась:

– Спасибо, вам, Ян Львович.

Ну, почему меня каждый раз так передергивает от этого чертового спасибо? Закончится это когда-нибудь или нет? Очевидно, лишь когда Лиля навсегда пропадет из моего поля зрения. Что случится уже… сейчас. Теперь уж точно между нами не осталось незакрытых вопросов. Все. Финита ля комедия. А ведь как разобрало меня… Даже смешно. Я и усмехнулся. Не выдержал. Повторив за Лилькой, отряхнул руки. Довольно символично, что это все заканчивается на помойке. Здесь самое место для того, чтобы оставить прошлое.

– Ну, пока, Лиль… Всего тебе хорошего в жизни.

– Спасибо… – как будто растерялась она. – До свидания, Ян Львович.

Скорее, прощай. Но уточнять это – слишком мелодраматично. И совсем не к лицу такому цинику, как я. Не оглядываясь, я вернулся в машину. Достал упаковку влажных салфеток, вытер руки. У меня было запланировано еще две встречи, а вечером… очередной благотворительный банкет. Дел невпроворот. А ведь я еще хотел поговорить с Сонькой. И, наконец, узнать, чем же моя дочурка планирует заниматься, раз ей не по душе работа в отцовской фирме. Не то чтобы я планировал когда-нибудь взвалить на нее свой бизнес, но… У Соньки была светлая голова и превосходная хватка. Такому добру грех было пропадать или по пустякам размениваться.

Интересно, как бы она отреагировала, если бы узнала, что меня связывало с ее подружкой?

Я обернулся. Лиля стояла у цветочной клумбы, провожая взглядом мою машину. В старой растянутой майке, натянувшейся на груди, и коротких шортах. Ветер шевелил выбившиеся из хвоста медные пряди, и она то и дело отводила их от лица изящным движением рук. Я отвернулся. Нащупал телефон, заставляя себя вернуться к привычной жизни.

Глава 8

Лилия

Почти неделя ушла на то, чтобы вернуть моей квартире приличный вид. По большому счету, разрушения были не такими уж чудовищными. После генеральной уборки при помощи настоящих промышленных пылесосов и поклейки обоев получилось вполне прилично. А… еще пришлось сменить напольное покрытие, ведь избавиться от вони не помогли ни народные рецепты Тамары Семеновны, ни современные средства очистки, привезенные из дома Гейманов. Ну, и смесители в ванной.

Мой бюджет трещал по швам. Потому что столько всего пришлось купить! Больше всего денег ушло, конечно, на ортопедический матрас, красивые рулонные шторы и новые стулья, которые неплохо вписались в имеющийся интерьер. А потом я не удержалась и спустила последние сбережения на лампы в винтажном стиле. Потому что люстры не оказалось ни в спальне, ни в кухне, а эти были такими красивыми! Вышло…

– Миленько вышло, правда?

– Да. Ничего…

– И не воняет, – хмыкнула Сонька.

Я кивнула в ответ, не отрываясь от компьютера. Как оказалось, во время физического труда в голове рождается много всяких разных идей. Моя технология имела один небольшой баг, а я, кажется, придумала, как превратить его в преимущество. И вот уже второй вечер билась над этой фичей1…

– Значит, послезавтра уже на работу.

– Угу.

– Волнуешься?

– Не очень.

– Вот и правильно. Главное – с начальством наладить общий язык. А в этом я тебе помогу!

Сонька распахнула дверцы моего шкафа и вытащила первую попавшуюся под руку вешалку. Критически осмотрела, сморщила нос и… вернула на место. Достала следующую. Понимая, что нормально не поработаю, пока от нее не избавлюсь, я тяжело вздохнула. Отложили в сторону лэптоп и, скрестив по-турецки ноги, поинтересовалась:

– Ну, и чем это ты занимаешься?

– Изучаю твой гардероб.

– Ты и так знаешь, что в нем. С тех пор, как мы переехали, я не купила ни одной новой вещи.

– Вот это и плохо! В чем ты собралась ходить на работу? В джинсах?

– А что с ними не так?

– Ты серьезно? Контора отца – это тебе не офис Гугла. Там понты еще себя не изжили. Все, начиная от секретарши, заканчивая исполнительными директорами носят исключительно мерч2. А вещи подбирают в соответствии со строгим офисным дресс-кодом.

Вот черт! Почему-то я совершенно об этом не подумала.

– Тебе нужно обновить гардероб, – безапелляционно заключила Сонька.

– Сонь, ты ж в курсе. Я сейчас на мели.

– А вот тут ты ошибаешься. У тебя скопилась зарплата за несколько лет.

– Соня! Мы ведь обсуждали это…

– Угу! И я по-прежнему настаиваю, чтобы ты забрала положенные тебе деньги.

Ладно. Может быть, мне действительно стоило привыкнуть к тому, что наш стартап стал приносить прибыль.

– А еще тебе обязательно нужно купить что-нибудь на сегодняшний вечер.

– Вечер? – нахмурилась я.

– Ну, привет! Ты что, меня вообще не слушала?! Я же говорила, что собираюсь позвать всех наших приятелей в клуб. Пора возобновлять связи. Напомнить этим бездельникам, кто здесь главный. Ну?! Что скажешь?

Ах, вот оно в чем дело… Нет, я понимала, что Соне это действительно нужно. Я не была уверена в том, что наши интересы в этом совпадают. Я всегда была чужой среди этих мажоров. В открытую, конечно, меня никто не гнобил – боялись нарваться на гнев Сони Гейман, а вот за глаза… Я-то знала, как они ко мне относились. И что никогда не считали равной... Для них я была и навсегда останусь дочерью прислуги. Представителем иной касты, водиться с которым даже как-то зазорно. Меня терпели и звали на школьные тусовки исключительно из-за Сони. Она была самой популярной девчонкой в школе и могла диктовать свои условия. Чем и занималась. Но я все равно чувствовала себя чужой. И никогда не забывала, что я – временный гость на этом празднике жизни. Хотя, признаться, в Стэнфорде и успела привыкнуть к тому, что всем плевать в какой семье ты родился, если ты сам по себе – ни что. В Стэнфорде я отрастила крылья...

– Я не знаю, Сонь… Ты же в курсе, я не люблю шумных вечеринок. Да и работы полно.

– Слышать ничего не хочу! К тому же это в твоих интересах. Угадай, кто там будет?

Я тяжело вздохнула и закатила глаза:

– Ну, и кто?

– Твой начальник. Собственной персоной. Та-а-акой красавчик!

– Ты серьезно?

– Что он красавчик?

– Что это имеет значение! – раздраженно бросила я.

– Почему нет? Я еще не утратила надежду пристроить тебя в хорошие руки. Помнишь нашего одноклассника Лешку Куприна?

– Щуплый такой, невзрачный? Который Австрию с Австралией путал?

– Ага. Вот мы ржали, когда он сказал, что в Австралии на лыжах катался! – засмеялась Сонька. – Так это – его старший брат. Вот ему-то все и досталось. И мозги, и внешность. А на Лешке природа уже отдыхала. Это точно. И ведь понимаешь, в чем фишка – обычно все эти гении – такие задроты! Но это-о-о-от – чистый секс. Ну? Что скажешь?!

– Может, как-то без меня, а? – протянула я жалобно.

– Так, Лесина, ты мне это прекращай! Не забыла, от кого зависит, увидит ли папа твою идею?! От Куприна! Ну, или от меня, – коварно улыбнулась эта зараза. – Нет, конечно, если ты отказалась от своего плана – это все меняет, я хоть сейчас пичну папе наш стартап и…

– Все-все! Прекрати. Я поняла… Поняла! Что ты, говоришь, надо делать?

Сонька улыбнулась акульей улыбкой.

– Тратить денежки! Собирайся. У нас еще полно времени!

Привыкнув экономить каждый цент, довольно трудно сразу перестроиться. Поход по магазинам обернулся для меня настоящим стрессом. И хоть я понимала, что заработала каждую копейку из потраченных денег, расставаться с ними для меня было нелегко. Я будто от себя эти деньги отрывала. Вот как так? Сонька бесилась и обзывала меня скрягой. А еще прочитала целую лекцию о том, что, по всем феншуям, деньги водятся только у тех, кто их без сожаления тратит. И я вроде понимала, что так оно и есть, но все равно тяжело вздыхала над каждым костюмом и платьем. Но окончательно мои нервы сдали, когда я увидела лифчик за триста долларов.

– Все, Соня! Остановись! Думаю, на сегодня хватит…

– Ты права. Что-то мы совсем во времени потерялись. Хоть бы успеть теперь в салон.

– Какой салон? – подозрительно сощурилась я.

– В хороший! Мне Сашка Яковлева рекомендовала. Помнишь Сашку?!

В общем, к клубу мы подъехали при полном параде. На мне было короткое черное платье с вырезом-лодочкой и серебристые босоножки на высоченных каблуках. Я на таких и не ходила никогда, но Соня… чтоб её!

– Как я тебе? – усмехнулась та, разглядывая себя в зеркальном отражении входной двери.

– Все сдохнут от зависти.

– И правильно! Пусть знают, кто…

– …в доме хозяин, – вздохнула я.

– Вот именно!

По законам жанра, мы чуть-чуть припоздали. И в отведенной под нашу встречу зоне уже начиналась жара. Сонька чувствовала себя как рыба в воде среди горстки размалеванных девиц – таких же, как она, наследниц многомиллионных состояний. Да и с парнями у нее не возникало проблем. Те ей буквально в рот заглядывали, сраженные Сонькиным остроумием и яркой внешностью. А я среди этого пафоса чувствовала себя… чужой. Не слишком приятное ощущение, от которого я успела отвыкнуть в Стэнфорде.

Среди собравшихся я для себя выделила лишь одного парня. Такого, знаете, с красными от недосыпа глазами и симпатичными, хоть и немного резкими чертами лица. Он тоже только-только вернулся из Америки, где замутил какой-то крутой стартап, чтобы закрыть оставшиеся вопросы с документами. В общем, было интересно за ним наблюдать. Ровно до тех пор, как он не переключился на Соньку. Я усмехнулась и встала, чтобы чуть перевести дух в относительной тишине туалета. Прошла через зал, мимо танцпола, и случайно налетела на незнакомого молодого мужчину…

– Ты смотри, какая рыба сама к нам в руки идет! – усмехнулся он, подхватив меня под попку.

– Отпусти!

– Что ты сказала? – усмехнулся незнакомец и нагло провел горячими ладонями по моим бедрам.

– Руки, говорю, убери!

У меня все внутри мелко-мелко подрагивало от страха, хотя я вроде бы и понимала, что ничего он не сможет мне сделать, посреди клуба.

– А если не уберу? – оскалился тот, вдавливая пальцы в кожу. Так сильно, что я точно знала – останутся синяки.

– Я тебе их в жопу засуну! – рявкнула я, со всех сил отталкивая от себя придурка.

– Вот это темперамент! Всегда обожал рыжих за этот бешеный нрав. А, Юрец? Смотри, какая кобылка хорошая…

Я знала, почему этот скот ведет себя со мной именно так. Потому что тех, кого в этом городе нельзя трогать, такие, как он, знали поименно. А если сюда забредали чужаки, они, как правило, искали встречи с такими, как он. Папика себе высматривали. И потому обращались с ними соответствующе. Не церемонясь. За людей таких девиц не держали.

– Эй, Лиль, ты куда убежала?! – раздался глубокий грудной голос Сони. Я зажмурилась и медленно выдохнула. – О, а вы случайно не Данила Куприн?

– Он самый. А вы…

– София Гейман. Очень приятно. Привет, Леш… Сколько лет, сколько зим? Ты же помнишь Лилю? – спросила она и тут же на случай, если Куприн впал в маразм, пояснила: – Наша одноклассница. Между прочим, Дань, твоя новая подчиненная.

А вот это уже совсем на голову не натянешь. Я как угодно представляла нашу встречу с начальством, но ни в одной из этих визуализаций он не мацал меня за зад.

– Лилия Лисина! Правильно? – оскалился тот, щелкнув у меня прямо перед носом пальцами.

– Лесина, – поправила я, с трудом заставляя подчиниться севший от эмоций голос.

– Правда здорово, что вам удалось встретиться в неформальной обстановке? – радовалась Соня. А я… черт, я вообще не понимала, как теперь быть? Первое впечатление обычно самое верное. И если так, то жизнь мне не сулила ничего хорошего в лице Данила Куприна. От таких людей хотелось держаться подальше…

– Еще как здорово, – согласился тот, закидывая руку на мои плечи. – Слышал, ты к нам прямиком из колыбели науки, рассказывай, как оно? Есть какие-нибудь идеи?

Меня передернуло. И он это заметил. В глазах Данила мелькнуло что-то странное, темное и пугающее. Так что я с трудом подавила в себе еще одну волну зарождающейся дрожи.

Вечер для меня превратился в пытку. Сонька увлеклась тем самым парнем, прибывшим из Америки, и на время потеряла ко мне интерес. А я была вынуждена терпеть присутствие Данила, который вцепился в меня, как клещ, и завистливые взгляды собравшихся за столом девиц. Которые, похоже, всерьёз завидовали моему «счастью».

Часа через полтора я не выдержала. Окликнула Соньку.

– Я уже домой, Сонь.

– Да ты что, такая рань!

– Голова разболелась.

– Выпей таблетку!

– Где я тебе ее здесь найду? К тому же я уже и такси вызвала.

– Гриша бы тебя отвез, – Сонька покосилась на охранника.

– Говорю же, такси вызвала. Ну, все. Давай. Завтра созвонимся.

– Отпишись, когда доедешь!

Я пробубнила что-то невнятное и поехала домой. Утром я планировала отправиться на кладбище к маме, потому что, к своему стыду, с этим чертовым ремонтом так туда и не попала. Но мои планы спутал чудовищный ливень, который постепенно перерос в обложной дождь. В такую погоду меня всегда охватывала грусть, и чтобы как-то себя отвлечь, я перегладила вещи на завтра и еще раз прошлась по презентации, которую и без этого знала наизусть. Изначально я планировала выкатить ее начальству при первом удобном случае, но теперь… Теперь я собиралась сначала присмотреться к Данилу. Данилу Александровичу, как мне полагалось называть этого козла на работе. Я как раз обустраивалась на своем первом рабочем месте, когда он, через секретаршу, вызвал меня к себе.

– Добрый день, Данил Александрович. Вызывали?

– О, Лилёк! Заходи. Хотел спросить, как тебе на новом месте? – поинтересовался он, плотно прикрывая дверь, которую я специально оставила открытой.

– Хорошо, – стараясь не показать, как нервничаю, ответила я.

– Пацаны тебе еще не надоели? А то они ж привыкли тесным мужским коллективом, а тут ты! Такая… – сальный взгляд смазливого блондинчика скользнул по моей груди, обтянутой строгим офисным платьем.

– Мой рабочий день длится всего пятнадцать минут, Данил Александрович. Так что ни я им, ни они мне надоесть еще не успели. Это все?

Куприн усмехнулся, стремительным движением преодолел разделяющее нас расстояние, и я сама не поняла, как оказалась зажатой между столом и его телом.

– Все такая же колючая, Лиля? – усмехнулся тот. Я отшатнулась, налетела на стол. Он поднял руку и провел по моей шее пальцами. А потом входная дверь распахнулась… То ли спасая меня, то ли навлекая на мою голову новые неприятности.