Текст книги "Мой папа - Дед Мороз"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Иля! – повторил Эльф. А он бы полжизни отдал, чтобы услышать «папа».

– Вот это да! Это кто тут у нас раскусил самого Деда Мороза? – растер ладони профессор Либерман, заинтересованно глядя на Эльфа.

– Это Эльф. То есть Костя. В общем, мой сын. Мне не с кем было оставить ребенка, планировалось, что он побудет с няней, но Илья Савельич…

– Сказал, что нечего ребенку сидеть взаперти, когда у нас праздник…

Дальнейшие объяснения прервали вступительная речь ведущего и первый тост. Неловко улыбаясь, Надя с большим трудом отлепила сына от Левина и похромала к своему столику в глубине зала. И на некоторое время Илья упустил их из виду. И только когда начались первые конкурсы, он увидел их снова. Вообще Надя ему казалась не из тех женщин, которые любят находиться в центре внимания, но тут она его прямо удивила. И стихи она рассказывала, и песни пела. И так смешно при этом выглядела, но, на удивление, очень знакомо. Как если бы он уже видел ее такой!

– Ох, и когда наша Надежда успела так… эээ… укушаться? – удивилась Роза Самуиловна.

– Понятия не имею, – нахмурился Илья, с шумом отодвигая свой стул.

Персонал расступался перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем.

– Надя, – постучал он по плечу мать своего ребенка.

– Ммм? – обернулась она, широко улыбаясь.

– У тебя все хорошо?

– Лучше всех, Илья Савельич! – Надя пьяно покачнулась и, приблизив губы прямо к его уху (для этого он должен был наклониться), добавила громким шепотом: – Сейчас я намерена выиграть приз! Приглянешь за Эльфом? И вот еще… подержи тапки! Они жуть какие неудобные и все время сползают.

Илья снова выпрямился. Она была очень-очень смешная. Его губы дрожали от смеха. А еще… она была явно не в себе.

– Может быть, тебе лучше вернуться в номер? – попытался он урезонить разбушевавшуюся женщину, но она ни в какую не согласилась. Скинула с себя белые тапки (хорошо хоть ими и ограничилась) и, вложив в его руку ладошку сына, взобралась на сцену.

Глава 9

Вспышки камер. Свет софитов. Знаменитые модели, вышагивающие по подиуму одна за другой. Громкая заунывная музыка, призванная подчеркнуть мрачную красоту коллекции…

Господи… когда же это всё закончится?

Завтра… Наверное, завтра, когда журналы fashion-индустрии взорвутся хвалебными одами показу, организованному его модным домом на площади Трокадеро в рамках парижской недели. Грандиозные локейшн на фоне сверкающей ночными огнями Эйфелевой башни, эффектная коллекция, знаменитые на весь мир гости...

Ник обаятельно улыбнулся сидящей рядом с ним женщине. Не улыбаться таким нельзя, даже если хочется выть от боли. Энн… Ее влияние в мире моды так велико, что простирается гораздо дальше роли креативного директора одного из самых модных fashion-журналов мира. За ее советом обращаются политики и звезды, она консультирует главные люкс-конгломераты и задает основные тренды сезона для настоящих монстров индустрии. Плотный бархат или невесомый шифон, кобальт или охра в оттенках?

Не улыбаться нельзя…

Но как это все пережить?

Финальный круг, креативный директор на сцене. Цветы. Аплодисменты. Их показ закрывает главное и самое масштабное мероприятие в мире моды. Это конец. Позади многочисленные вечеринки, презентации и гала-вечера, на которые, как мухи на мед, слетаются самые стильные представители fashion-индустрии, звезды кино, музыки и шоу-бизнеса, и где он тоже был обязан побывать.

Фальшивые улыбки, неподдельные бриллианты. Разговоры ни о чем. Молчание о важном. Рвущийся из груди крик.

Осталось еще чуть-чуть.

– Это было грандиозно, Ник. Поздравляю. Такая впечатляющая контрастность. Красное, белое, черное… Вы полностью проигнорировали модную нынче пастель…

– Филипп вдохновился насекомыми.

– Серьезно? А ведь и правда что-то такое есть в этих принтах… А сочетание грубой кожи и струящегося шифона? И эти буфы на рукавах? Ну, вылитые крылья бабочки! Прекрасно! Просто прекрасно! Завораживающее зрелище… – восхитилась Энн, прежде чем лукаво поддеть: – Я смотрю, ты заскучал, дорогой?

– Признаться, я теряюсь, когда речь заходит о принтах и буфах.

Энн улыбнулась, склонила голову с идеальным бобом чуть набок и заговорщически прошептала:

– Ты богохульствуешь.

– Нет. Я, правда, ни черта в этом всем не смыслю.

– Зато ты лучше других разбираешься в бизнесе. Меня всегда восхищали твои кадровые решения и чутье.

Ник качнул головой в поклоне признательности:

– Мне очень льстит ваша оценка. И я обязательно передам ваши слова о буфах и…

– И принтах, – улыбается Энн.

– … и принтах Филиппу. Его они очень порадуют.

– Он молодец. Ты в нем не ошибся.

Это то, что Нику нужно было услышать. Он был бизнесменом, модная империя которого нуждалась в свежей крови. Филипп стал его креативным директором в начале прошлого сезона. Ник многое поставил на кон и не прогадал.

Оставалось продержаться совсем немного.

Он растер глаза и осмотрелся.

Это был ужасный месяц. Какая-то бесконечная гонка. Ника бесило, что мероприятие, которое в конечном счете затевалось для представителей ретейла и байеров, превратилось PR-инструмент. В погоне за плотным графиком недель мод, сейлз-менеджеры марки сбивались с ног, а значит, были вынуждены сокращать дедлайны, фактически не оставляя байерам времени на раскачку. Межконтинентальные перелеты, показы в четырех разных странах с перерывом в неделю, плюс бесконечные презентации изматывали и не вполне оправдывали себя с коммерческой точки зрения. Пиар бренда – да. Фото в Инстаграм и журналах.

Когда же можно будет об этом не думать?

Ник взял под руку Энн и направился в бекстейдж, где полным ходом работали фотографы и журналисты. Нацепить улыбку. Прямой взгляд в камеру. Он так и не научился позировать, но это и не мешает. Камера любит Ника. Короткие интервью. Все же, звезда показа – Филипп. Ник – всего лишь топ-менеджер. Творец и создатель увиденной сказки – Фил.

Еще десять минут, и Энн была вынуждена их покинуть. Вздохнуть бы с облегчением, но чуть в стороне мелькали потенциальные инвесторы, а значит, расслабляться еще не время. Улыбки, смех, шампанское… Короткие переговоры и обсуждение новых проектов.

– Отец…

– Поздравляю, сынок. Это было прекрасно.

Похвала от отца все еще стоит дорого. Хотя Ник уже давно доказал свой профессионализм, утроив их состояние с тех пор, как семь лет назад встал у руля семейного бизнеса.

– Спасибо, отец. Филипп – удачное приобретение.

Пожилой мужчина кивает головой и, поймав взгляд сына, будто между делом интересуется:

– Я не видел Маргариты.

– Её здесь и не было.

– Значит, твое решение развестись окончательное?

– Более чем.

– Хорошо. Ты… не передумал насчет своего отпуска?

– Нет, отец. Я хочу… – Ник сглатывает и как в детстве растирает бровь большим пальцем, – мне нужен перерыв. Извини.

– Ты не должен извиняться. Случившееся с Ником младшим подкосило нас всех.

В стальных глазах железного человека мелькает боль. Боль такая адская, что оставаться в толпе уже просто не остается сил.

– Поезжай домой, сынок. Мы тут как-нибудь без тебя.

Ник кивает. Но, тем не менее, не позволяет отчаянию взять над собой верх. Люди его положения не плачут. Они улыбаются…

Только скрывшись от папарацци за затемненными стеклами автомобиля, можно ненадолго опустить голову и, сжав зубы на кожаной оплетке руля, завыть от боли.

Сынок…

Глава 10

Когда Ник припарковался у нужной гостиницы, было раннее-раннее утро. Он вышел из машины и окинул окрестности беглым взглядом. Чистенько, простенько, совсем не так, как он привык. Впрочем, на этот раз ничего другого Ник и не ожидал увидеть. Небольшой пансион на двенадцать номеров. Не в сезон – пустынное место. Но клумбы ухожены, стены отштукатурены, и вообще… во всём видна рука заботливых хозяев. Хозяйки… если быть точным.

На его стук в добротную деревянную дверь никто не вышел. Ник пнул валяющийся на дорожке камушек и растерянно осмотрелся. По всему выходило, что здесь явно кто-то жил. Да и простенький сайт, который он с трудом отыскал в интернете, утверждал, что гостей здесь ждут в любое время дня или ночи. Пожав плечами, Ник обошел гостиницу. Хмыкнул, увидев на заднем дворе развешанное на веревках белье. Почему-то эта картина выудила из памяти воспоминания из давно забытого детства. Мужчина осторожно раздвинул белоснежные хрустящие простыни и пошел дальше. К самому краю утеса. В стороне от дорожки брюхами кверху лежали рыбацкие лодки и древний поржавевший от времени катамаран. В воздухе пахло горькими травами, палой листвой и йодом. Затянутое сланцем туч небо не давало пробиться солнцу и собирался дождь.

Ник остановился. Порыв ветра подхватил соленые брызги моря и ударил ими прямо в лицо. Отрезвляя. Лишний раз напоминая о том, что это единственная соль на щеках, которую он может себе позволить.

Она сидела на самом краю утеса и просто смотрела вдаль. Женщина, в чьих бедах он был виноват… Тот же ветер, что принес ему слезы моря, заставил танцевать ее волосы. Длинные, чуть с рыжиной, напоминающие цветом осень.

Было тихо. И эту звенящую тишину нарушал лишь размеренный рокот волн, да крики голодных чаек. Засмотревшись, Ник споткнулся, но все же удержался на ногах, неуклюже взмахнув руками. Сидящая на краю обрыва женщина резко вскочила:

– Не бойтесь, – Ник выбросил вперед обе ладони, – я ищу комнату. Вы случайно не в курсе, с кем я могу переговорить насчет аренды?

Женщина чуть расслабилась. Медленно отряхнула руки и кивнула головой:

– Да, конечно, я здесь всем заправляю.

У нее был мелодичный довольно высокий голос. И самые зеленые глаза из тех, что он когда-либо видел. Она была красива, но никак не подчеркивала свою внешность. На лице – ни грамма косметики. Да и одета кое-как: в черные штаны для йоги и свободную трикотажную кофту. Наметанный глаз Ника сразу отметил, что она была немного полнее, чем на фотографиях, снятых два года назад. Тогда это был скорее тридцать четвертый. Сейчас не меньше тридцать восьмого. Будь она связана контрактом модели – тот бы явно расторгли. И Ладе пришлось бы выплатить нанимателю предусмотренные договором штрафные санкции, но… Она давным-давно забросила модельный бизнес. Ради другого. Того, что он у нее отобрал.

– Меня зовут Николай. Можно просто Ник.

– Очень приятно. Я – Владислава. Лада. Будем на «ты»?

– Без проблем. Так ты сдаешь комнаты?

– Да. Наш пансион работает круглогодично, хотя в эту пору отдыхающих здесь немного.

Лада медленно двинулась вверх по дорожке, взмахнув рукой в сторону гостиницы в приглашающем жесте.

– Выходит, я буду твоим единственным постояльцем?

– Да. Это так. Боюсь, что ты заскучаешь.

– Ничего. Я приехал не для развлечений. Тишина мне более чем подходит.

В ответ на его слова Лада лишь пожала плечами. Ветер усилился. С неба сорвались первые мелкие капли.

– Вот черт! Там же белье!

Женщина ускорилась, почти побежала, и Ник заметил что она немного прихрамывает. Он знал, что в аварии Лада здорово повредила ногу, но был уверен, что ей удалось полностью восстановиться. Как бы не так! Дерьмо…

– Я помогу! – Путаясь в надувшихся, как паруса, простынях, Ник действительно принялся стаскивать их с веревок. А мелкий осенний дождь припускал все сильнее.

В помещение заскочили озябшие и продрогшие до костей.

– Куда это все сложить?

– Здесь под лестницей есть хозяйственная комната…

Хозяйственной комнатой Лада именовала тесную кладовку, в которой от пола до потолка тянулись полки с аккуратными стопками белья, а чуть в стороне стояла расшатанная гладилка.

– Клади сюда. Я позже со всем разберусь.

Ник сгрузил охапку простыней на нижнюю полку.

– Ты сама этим всем занимаешься? Помощников нет?

– В низкий сезон в них нет необходимости. Я и сама отлично со всем справляюсь. А на лето, конечно, приходится нанимать горничную и повариху.

– То есть сейчас столовая не работает? – разочарованно протянул Ник, а Лада совершенно неожиданно для него улыбнулась:

– К сожалению.

– А где же едят твои постояльцы?

– Осенью и зимой у меня останавливаются лишь рыбаки. Их устраивает моя готовка, хотя, если честно, я не слишком в этом сильна.

– Но это все же лучше, чем ничего, – Ник растер руки и выжидающе уставился на Ладу.

– Что? – подняла она брови, – ты не против поужинать прямо сейчас? – догадалась с улыбкой.

– Не отказался бы. Дорога была очень долгой.

– Тогда давай для начала тебя оформим, а после я первым делом что-нибудь приготовлю.

На том и остановились. Пройдя к небольшой конторке на импровизированной рецепции, Лада включила компьютер и попросила у него документы. Чуть помедлив, Ник протянул ей водительские права. Пока хозяйка прилежно вносила данные и заполняла формы, он исподтишка за ней наблюдал. Красивая. Это теперь в погоне за эпатажем на подиум могли вывести все, что угодно, тогда же балом правила красота! Идеальные скулы, сейчас чуть округлившиеся, точеный нос и красивый изгиб пухлых губ. Но главное – колдовской красоты глаза. Если бы Лада продолжила карьеру модели, ее непременно бы ждал успех. Но она пошла по другой дорожке, которая в конечном итоге пересеклась с его…

– Все готово. Твой номер пять. На первом этаже, ты не против? Приходится экономить на обогреве. Зимой второй этаж не отапливается. – объяснила Лада, показывая мне дорогу.

– Мне все равно.

– Отлично. Ключ, как видишь, самый обычный. Постарайся его не потерять. Сейчас я включу конвектор, и станет гораздо теплее… Так, что еще? Ах, да… Теплое одеяло в шкафу. – Лада положила стопку белья на тумбу и осторожно сняла покрывало с добротной деревянной кровати, – Давай я его, наверное, сразу достану. Что-то сегодня, и правда, холодно.

Лада распрямила наволочку на подушке и, вытянувшись в полный рост, слабо улыбнулась Нику.

– Если тебя не затруднит, – пожал плечами тот, мазнув взглядом по ее полной, похоже, ничем не скованной груди со сжавшимися от холода сосками. В мозгу шевельнулись абсолютно неуместные мысли. И желания… У него не было женщины чертову уйму времени. И, наверное, это многое объясняло. Кроме того, что последние несколько лет его вообще мало интересовали женщины.

– Ну, вот и все. В душевой найдешь все необходимые туалетные принадлежности. Полотенца в шкафу. Там же халат и тапки. Располагайся.

Лада обошла кровать, чуть припадая на ногу, и, прежде чем оставить Ника, объяснила:

– Обед будет готов через час.

Оставшись один, Ник с интересом обошел комнату. Никогда раньше он не бывал в отелях подобного класса, но почему-то сразу понял, что пансион Лады довольно сильно отличался от всех других. Во-первых, он находился на отшибе, в удалении от популярных туристических маршрутов. Во-вторых, в отличие от современных, возведенных на скорую руку ночлежек, этот дом был явно не новым, пропитанным историей, прослеживающейся в характерной архитектуре и интерьерах, кажется, ничуть не поменявшихся с тех времен. Прошлый век. Или конец позапрошлого. Было удивительно даже, что он сохранился в своем первозданном виде.

Приняв душ в небольшой ванной комнате и торопливо одевшись – воздух еще не прогрелся, а потому в комнате было довольно прохладно, Ник вышел из номера. В окна бил дождь и ветки раскачивающихся на ветру деревьев. Тусклый свет электрических ламп мигал, и казалось, что провода вот-вот оборвет.

– Лада… – голос Ника подхватило эхо и понесло прочь по коридору.

– Ник? – Лада выглянула из-за двери, – проходи, ты не против, если мы пообедаем прямо в кухне?

– Абсолютно.

– Тогда проходи. Все уже готово.

Пахло жареной рыбой. И помидорами с грядок. Как-то по-настоящему пахло. В его доме отродясь не водилось таких ароматов. У них не было шанса прорваться из кухни, они умирали прямо там, втянутые прожорливой глоткой промышленной вытяжки.

– Надеюсь, ты ешь камбалу. Забыла спросить, как ты относишься к рыбе, – растерянно пробормотала хозяйка.

– Все в полном порядке. Спасибо.

Было и правда вкусно, хотя рыба порядком пригорела. Ни один уважающий себя шеф-повар такую бы не подал, а зря. Нику осточертела эта рафинированная идеальность. Картинка вместо вкусовых качеств. Все напоказ. Все на продажу.

– Если хочешь – салат. Здесь помидоры, перец и лук. Немного свежеотжатого подсолнечного масла.

Ник кивнул. Лада пальцами отделила кусочек рыбы и сунула в рот.

– Очень необычная у тебя гостиница.

– Да. Семейное дело.

– От родителей, выходит, наследство?

Она на секунду замешкалась. Ковырнула кусок помидора вилкой:

– Нет. От мужа… наследство.

– Извини. Я не хотел.

Хотел! Хотел посмотреть на реакцию. Она все еще тоскует о нем?

– Ничего страшного, – высокий голос превратился в едва слышный шелест, – он погиб два года назад. В общем… от мужа, да.

Тоскует. И не снимает кольца. Почему-то он только сейчас обратил на это внимание.

– А ты? Как забрался в наши края?

– Да, так… Решил взять тайм-аут. Подумать о жизни. Расставить все по местам.

– О, в таком случае ты сделал очень правильный выбор. Несмотря на штормы, здесь царит какое-то завораживающее умиротворение. Оно здорово прочищает голову.

– Ты любишь это место…

– Да…

– А чем еще здесь можно заняться простому туристу?

– Развлечений не так много, я тебе говорила. – На секунду показалось, что Лада заволновалась, как если бы Ник упрекнул её в их отсутствии, – рыбалка, велосипед, парапланы… В это время тут довольно ветрено. Детишки запускают змеев.

– Детишки?

– Здесь неподалеку находится детский дом. Иногда я приглашаю воспитанников к себе. Мы устраиваем пикники или какие-то другие мероприятия. Всякие конкурсы да соревнования.

Аппетит пропал напрочь. Желчь подкатила ко рту. Он совсем недавно узнал, что в аварии Лада потеряла не только не успевшего родиться ребенка, но и саму возможность родить. У нее открылось такое сильное кровотечение, что врачам не оставалось ничего другого, кроме как удалить её матку. Вполне возможно, что заботы о чужих детях помогали ей справиться с собственным несчастьем. Он же со своим еще не знал, как будет справляться. Ник просто гнал от себя эти мысли. Не думал, не вспоминал. Не мог смириться, не мог отпустить. Но и принять... не мог.

– Большой детский дом-то?

– Это как сказать. Тридцать воспитанников. Тридцать детей без родительской ласки…

Лада встала и подхватила свою полупустую тарелку.

– А ты, никак, опять голодный? – пробормотала себе под нос, и только тогда Ник заметил огромного кота, свернувшегося в клубок на полу у белоснежной плиты.

– Да ты не одна, – заметил он, скосив взгляд на зверюгу. – Как зовут этого тигра?

– Бродский…

– Серьезно?

Лада повела плечами и снова отвела взгляд:

– Мы с мужем были поклонниками его творчества.

Как же дерьмово-то. Ник встал из-за стола:

– Спасибо большое за ужин. Я… пожалуй, пройдусь.

– Так дождь ведь?

– Ничего. Я накину ветровку. Хочется… подышать.

Подышать… вдохнуть полной грудью, но не получается. И давит, давит на сердце чувство вины. Уличающе тычет пальцем. А он не знает, как с этим жить. И как простить себя, тоже не знает.

Глава 11

Ник проснулся рано. Он обладал довольно интересным свойством – просыпался точно в пять утра, чем бы ни занимался накануне и в каком бы часовом поясе ни находился. Как это работало – бог его знает, но факт оставался фактом.

Вчерашняя прогулка под ледяным дождем отозвалась острой болью в горле. Но он бы ни за что не отказался от своего вечернего променада. Усталость и пробирающий до костей холод помогли Нику забыться сном, едва его голова коснулась подушки. Он не помнил, когда в последний раз спал так сладко.

Ник встал с кровати, потянулся до хруста в костях и несколько раз повернул корпус, чтобы размяться. Взмахнул руками, присел, выполнил двадцать обязательных отжиманий. Отец с детства приучил его начинать утро с разминки. А потом уже он сам учил тому же своего маленького сынишку…

На улице что-то звякнуло, возвращая Ника в реальность. Он растер руками лицо и подошел к окну. С первого этажа моря не было видно. Зато открывался прекрасный вид на обдуваемый всеми ветрами утес. Мужчина дернул на себя ручку и распахнул окно. Свежий воздух обжег его давно небритые щеки. В сером, затянутом тучами небе, громко причитая, кружили чайки. Обрывки тумана цеплялись за макушки деревьев, вспыхивающих золотыми факелами в робких лучах осеннего солнца.

Грохот повторился. Из небольшого сарая, находящегося чуть поодаль, с громким устрашающим кукареканьем выскочил нахохлившийся петух, следом за ним – Лада, удерживающая что-то в подоле.

– Ну, и к чему был весь этот скандал? – донесся до Ника тихий женский голос, – мне всего-то и нужно было – шесть штук!

С опаской поглядывая на птицу, Лада задом открыла дверь и быстренько шмыгнула за ограду.

– Ууу, – погрозила она петуху, – так и знай – пущу тебя в суп! Ты допросишься!

Это могло быть смешно, если бы не было так грустно. Лада могла стать одной из самых влиятельных женщин в fashion-индустрии, а вместо этого она гоняла кур…

Ник умылся, оделся и потянулся к лептопу. Раньше он бы первым делом открыл новости и биржевые сводки, пролистал Инстаграм. Сейчас – дал себе передышку. Пока он спал и бесцельно смотрел в окно, ничего нового не случилось. Небо не обрушилось на землю. В его мире было все, как всегда. Только он сам отсутствовал, но кого это волновало по факту? Ник как никто знал, что ничего не изменится, даже если его вдруг и вовсе не станет. Жизнь продолжится и возьмет свое. Он равнодушно захлопнул крышку ноутбука и, заложив руки за голову, уставился в потолок.

Так странно… Остановиться. Сойти на обочину жизненной гонки, на дорогах которой он потерялся. Впервые осознать этот факт… Ник подумал о том, что, не случись с его сыном несчастье, он бы и дальше бежал. Бежал по бесконечному кругу, теряя себя в погоне за призом, которого не было.

В какой момент он стал роботом? Машиной? Бесчувственной, равнодушной ко всему, нацеленной лишь на результат? Он поглощал компании, он беспринципно переманивал кадры, он грязно играл, нисколько не сомневаясь, что в большом бизнесе только так и выживают. Возможно, его немного оправдывал тот факт, что он возглавил компанию отца в сложное время. В то время, когда не первый год скованный финансовым кризисом мир моды практически замер. Когда многие стилисты продавали свои марки большим модным концернам, не выдерживая давления и конкуренции. А Ник решил, что ни за что не прогнется и предпочел роль захватчика, но не жертвы. Он понадеялся на успех семейного бизнеса и не прогадал.

Сам того не осознавая, Ник заключил сделку с дьяволом и поставил душу на кон.

А теперь всеми силами пытался переиграть условия сделки…

Невеселые мысли мужчины прервал осторожный стук в дверь. Он открыл, глаза не сразу привыкли к сумраку коридора:

– Лада? Доброе утро.

– Доброе. Надеюсь, я тебя не разбудила?

– Нет, мне не спится. Что-то случилось?

– Я насчет завтрака…

– Уже пора?

– Если ты не возражаешь. Мне сегодня нужно вырваться в город пораньше – так что все готово, да.

– Секунду. Я только обуюсь.

Завтрак был самым простым. Довольно жирная яичница с помидорами и чуть подсушенный хлеб, к которому подали деревенское сливочное масло с медом.

– Чай, кофе?

– Кофе…

– Я варю по старинке. В турке. Ничего?

– Я неприхотливый. Выходит, из-за моего завтрака тебе пришлось выдержать бой с петухом?

– И ради моего тоже, – неловко отшутилась Лада.

Ник кивнул. Было непривычно наблюдать за женщиной, которая поглощала свою пищу с таким удовольствием. Он вообще отвык, что можно есть с аппетитом, нисколько того не стесняясь. В окружении анорексичек и начинающих наркоманок такого не встретишь… Интересно, а как она удовлетворяет голод другого порядка? Ник встряхнулся, отгоняя прочь неуместные мысли. Лада доела, встала из-за стола. Молча подошла к навесному шкафчику, достала с верхней полки медную турку, всыпала кофе. Утреннее солнце рыжими всполохами сверкнуло в ее волосах.

– Какие планы на день? – спросила Лада, чтобы сгладить сгустившуюся в воздухе неловкость, которая неизбежно возникает, когда два малознакомых человека оказываются заперты в тесном пространстве маленькой комнаты.

– Да никаких толком. Осмотрюсь. Может быть, тоже проеду в город. Есть там что-то, стоящее внимания?

– Как сказать. В прошлом наш городок – международная столица свадебной моды.

– А сейчас?

Тень мелькнула по лицу женщины. Одним резким движением она перелила вскипевший кофе в чашку и поставила перед ним. Пододвинула сахарницу:

– А сейчас даже не знаю. Все изменилось.

– Почему же? Столица свадебной моды переехала? – цепкий взгляд Ника поймал в свои сети ускользающий женский.

– Скорее подверглась нападению мародеров, – невесело улыбнулась Лада, отпивая обжигающе горячий кофе.

Ник отвернулся. В ее словах ему послышалась беспощадная правда. Он действительно, как мародёр, поглотил дело Лады, когда она сама лежала в реанимации. Тогда Ник не задумывался о моральных аспектах сделки. В большом бизнесе не было места морали. Однако несчастье с сыном ему на многое открыло глаза. Стоило только задаться вопросом – за что? И тут же совесть заботливо подсунула список… который венчало имя Владиславы Шумм. Вина Ника перед этой женщиной была безусловной. И, как оказалось, отобранный бизнес был не самым большим его прегрешением перед ней. С опозданием в пару лет Ник узнал о том, что и в самой аварии, унесшей жизни мужа и ребенка Лады, он тоже был виноват. Точнее… его жена, но какая разница, если за то, чтобы все подчистить, платил именно он? И он отдавал приказы?

Нереальные трагические совпадения, где умысел и случайность так тесно переплелись, что правды уже было не найти… А ведь Ник отдал бы все на свете, чтобы искупить свою вину перед Ладой. Он бы отдал все, что имел.

Интересно, как бы она себя повела, узнай, кто перед ней сидит на самом деле? Выгнала бы его? Осыпала обвинениями? Или просто смерила презрительным взглядом, как смерила взглядом его заместителя, когда тот приехал, чтобы предложить ей работу? Жалеет ли она о том, чего лишилась? Тоскует ли по профессии?

Гордая. Невозможно сильная женщина, к которой он не знал, как подобраться.

Как вымолить прощение? Как его заслужить…

– Спасибо. Все было очень вкусно.

– Пожалуйста, хотя ты мне и льстишь.

Не став спорить, Ник встал из-за стола и пошел к выходу. Еще вчера он решил, что утром непременно исследует не слишком широкую ленту пляжа, опоясывающую серое море, насколько хватало взгляда. С утеса на пляж вела пологая дорожка, которая упиралась в добротную кованую лестницу, вскрытую черным лаком. Ступени были достаточно крутыми, и Нику приходилось быть очень внимательным, чтобы не свалиться с них кубарем вниз. Но его усилия того стоили. Здесь было невообразимо красиво. Ветер, наконец, разогнавший тучи, ерошил морскую гладь, сбивал воду в плотные пенные пики, венчающие гребни набегающих на берег волн. А те ударялись о камни, рассыпаясь на мелкие, искрящиеся на солнце брызги.

От воды шел холод. Ник мужественно терпел его добрых полчаса, прежде чем решил все же сходить за курткой. Подъем по лестнице, тропинка, и… Лада, воюющая с допотопным велосипедом.

– Тебе помочь?

– Да нет… Я уже приловчилась. Колесо постоянно спускает. Ничего страшного.

– Ты решила прокатиться?

– Ага. Проехать в город.

– В город? Но… до него сколько? Десять – двенадцать километров? – Ник растер запястье, с маниакальным упорством докапываясь до правды, которая могла оказаться для него не слишком радостной.

– А что поделать? Машины у меня нет.

– Но как же? А зимой? Что ты делаешь зимой? Тоже на велосипеде?

– Зимой я практически не выезжаю. А если возникает такая необходимость, то вызываю такси.

– Не проще ли обзавестись машиной?

Она резко вскинула взгляд:

– Не проще. Я… У меня фобия…

Ник сглотнул:

– Прости.

– Ничего страшного. Ты ведь не знал…

Он знал! Более того, он был в этом виновен! Напряженные от восхождения на крутую лестницу мышцы пронзила дрожь. Наверное, ему еще только предстоит понять, в какой ад он ее вовлек… Дерьмо…

– Знаешь, а давай я тебя подвезу.

– Серьезно?

– Конечно. Вожу я довольно неплохо, – поспешил заверить мужчина.

– Хорошо… Я только за рулем не могу. На пассажирском сиденье мне… терпимо.

– Тогда я что-нибудь накину и сразу в путь.

Ник зашел в номер, подхватил тонкую кожаную куртку и быстро вернулся к ожидающей его на крыльце женщине.

– Запрыгивай… Сейчас только немного прогрею.

Они ехали, неспешно беседуя. О погоде, о море, о предстоящем сезоне… Пока прямо им под колеса из травы не выскочил заяц, и Нику не пришлось резко затормозить. В ушах взорвался звонкий отчаянный крик. Ник съехал на обочину и обернулся к спутнице. Она сидела, вцепившись скрюченными пальцами в обшитую кожей торпеду, слепо уставившись вдаль. Ее зрачки были панически расширены, а рот – приоткрыт.

– Лада… Лада… Ничего страшного не произошло. Это всего лишь заяц. – Его спутница перевела на Ника ничего не понимающий взгляд, и он повторил для чего-то: – Все хорошо. Мы целы. Да и заяц, думаю, тоже.

Женщина моргнула. Низко опустила голову и, разжав побелевшие пальцы, медленно растерла ими виски.

– Извини.

– Ну, что ты? Я просто… немного испугался за тебя.

Нику, наконец, удалось поймать взгляд ее когда-то зеленых глаз.

– Прости. Я не хотела.

– Да что же ты все время извиняешься?

Лада повела плечами и молча отвернулась к окну. Ник снова завел мотор.

– Я, должно быть, кажусь тебе истеричкой.

– Нет. Ничего подобного. Я понимаю, что это все неспроста. Значит, ты пережила в прошлом что-то ужасное.

– Да…

– Хочешь об этом поговорить?

– Зачем? Это невеселая тема.

– Возможно, тебе станет легче.

Лада отрицательно качнула головой:

– Не думаю, что эта боль когда-то утихнет. Я потеряла мужа, я потеряла сына, я потеряла все, ради чего жила… – объяснила Лада, прежде чем отвернуться к окну. Ее слова наждачкой проехались по его оголенным ранам.

– Бытует мнение, что человек должен жить для себя.

– Да… Но я так не умею. Вот здесь сверни, пожалуйста. Мне на этой улице нужно выйти.

– Ты долго здесь пробудешь? Когда за тобой заехать?

– Мне нужно пару часов. Если тебе будет нетрудно, забери меня прямо из магазина.

Ник высадил Ладу у небольшого аккуратного шоу-рума, каких в этом городишке было великое множество. Интересно, что она здесь забыла? Отчеты детектива, которого он нанял, свидетельствовали о том, что Лада целиком погрязла в заботах о гостинице, принадлежащей ее покойнику-мужу. За последние два года под маркой Владиславы Шумм не вышло ни единого платья. Макс отобрал ее бизнес, но не смог отобрать бренд. Практика же показала, что без имени Лады этот бизнес ни черта не стоил. С таким же успехом он мог купить любое другое дело. Помещения фабрик, дорогостоящие станки и шоу-румы… Однако его планы простирались гораздо дальше! Ник хотел монополизировать рынок люксовых свадебных платьев, а в итоге – провел самую провальную и грязную сделку в истории моды.