Текст книги "Вампир высшего класса"
Автор книги: Юлия Набокова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Очень, – искренне откликнулся Гончий, и его слова эхом прокатились по подземелью.
– И я хочу, чтобы ты был бы так же счастлив без меня.
Когда я повторила ее слова для Вацлава, у меня дрогнул голос. Я ждала, что Вацлав вскричит: «Это невозможно», но он только ниже опустил голову, а потом надтреснутым голосом произнес:
– Я постараюсь.
– Я вижу. И теперь могу быть свободна.
Я повторила эти слова для Вацлава, а Эвелина неожиданно тепло взглянула на меня и прошептала перед тем, как растаять:
– Береги его. Я вижу, он любит тебя. Еще сильнее, чем любил меня когда-то.
А потом моей кожи будто коснулся ветерок, но не привычный морозный, обычно сопровождавший появление призрака, а теплый весенний. На миг меня окутало ароматом ландышей, и я услышала чистый, радостный смех Эвелины. А потом она исчезла.
– Что она говорит? – спросил Вацлав.
– Ничего, – смешалась я. – Она ушла.
– Куда ушла? – Вацлав растерянно моргнул.
– Ты у меня спрашиваешь, куда уходят призраки? – огрызнулась я. – Извини, я вижу их только первый день и еще не успела стать специалистом.
– Спасибо тебе за то, что дала нам поговорить, – неожиданно серьезно сказал Вацлав. – Это очень важно для меня.
– У меня не было выбора, – смутившись, пробормотала я. – В противном случае твоя жена меня в покое бы не оставила.
– У тебя, наверное, масса вопросов? Это долгая история, но я тебе все расскажу, – произнес он с готовностью.
– Не стоит, Эвелина мне уже все рассказала.
Вацлав посмотрел на меня долгим, выжидательным взглядом:
– Теперь ты знаешь мою страшную тайну…
– И теперь ты обязан меня убить и закопать здесь? – нервно отшутилась я.
– Теперь мне стало легче, – просто признался он, и желание язвить дальше у меня совершенно отпало.
Внезапный сквозняк ворвался в зал, воровато подхватил с раскрытой ладони Вацлава кусочек картона с портретом Эвелины и стремительно унес свою добычу в темные лабиринты подземелья.
Я ожидала, что Вацлав бросится вслед за ним, но он тряхнул головой и сказал:
– Эвелина права. Хватит жить прошлым. Как думаешь, – он пристально взглянул на меня, – она больше не вернется?
– Нет, – уверенно ответила я. – Она ушла насовсем.
– Надеюсь, что она обретет покой. Ну что, будем выбираться отсюда? Или ты желаешь меня познакомить с другими своими знакомыми призраками?
Мы вернулись в отель с первыми рассветными лучами солнца, и я сразу же рухнула в постель. Вацлав устроился на кушетке в гостиной. А на закате меня разбудил звонок на мобильный Вацлава. Звонил Адам. К нашему обоюдному удивлению, вампиры сдержали свое обещание помочь Фабиоле, несмотря на мой побег. Прошлой ночью, пока я блуждала по подземельям, вампиры успели подкупить кого надо и организовать следственный эксперимент. Через пару часов Фабиолу повезут к музею, и по дороге в машину с заключенной врежется фургон. Когда охранники очнутся, Фабиола уже будет у нас. Что ж, надеюсь, все так и будет.
Глава 5
ВАМПИРСКИЕ СТРАСТИ
На вкус вампира любовь – это всегда страсть! А значит, всегда – огонь, ярость, мука и боль, доведенная до той точки кипения, когда она становится самым желанным из наслаждений!
Андрей Белянин. Вкус вампира
У нас не принято выказывать страсть, искренность, подлинные чувства. Лишь в редких случаях мы можем проявить восторг, но только на краткий миг, и сами его смущаемся. Мы стыдимся его, как вспышки безумия, и извиняемся за него на следующий день. Его принято считать чем-то ненормальным, а так называемая нормальная жизнь – это серьезное и довольно скучное занятие. Чем она серьезнее и скучнее, тем нормальнее.
Кэтлин Тэссаро. Элегантность
Мы быстро собрались, вышли из отеля и сели в машину. Я думала, что мы сразу отправимся к указанному месту, будучи уверенной в том, что Вацлав сам захочет руководить операцией и держать все под контролем. Однако Гончий повез меня по извилистым улочкам Старого города.
– Время еще есть. Хочу показать тебе Староместскую площадь, – пояснил он. – Это самое сердце Праги.
Несмотря на поздний час, на площади было довольно оживленно. Я с любопытством вертела головой, разглядывая невысокие трехэтажные дома с разноцветными фасадами, чьи высокие крыши были припорошены снегом, напоминая о елочных игрушках. Над ними, рисуя очертаниями букву М, нависали красивые ажурные башни здания, которое я сперва приняла за замок сказочной принцессы, но, присмотревшись, заметила на крутой крыше между башен католический крест храма. Храм был искусно освещен, так что стены его ослепительно белели на фоне ночного неба, а шпили башенок заканчивались огоньками, соперничавшими по красоте со звездами. По периметру площади были установлены фонари в старинном стиле. Такие же фонари, только настенные, крепились к фасадам зданий, отбрасывая отсветы на блестящую мостовую, выложенную булыжником.
– Здесь почти ничего не изменилось за последние сто девяносто шесть лет, – тихо заметил Вацлав. – Только раньше здесь было темнее по ночам.
Я попыталась представить Вацлава в синем камзоле в стиле Франтишека, чинно разгуливающим по площади и, быть может, даже вальяжно опирающимся на трость, но у меня ничего не получилось.
Взяв меня за руку, Гончий повел меня к зданию ратуши, сложенному из потемневших от времени каменных блоков.
Сбоку уже толпился народ, держа наготове видеокамеры и фотоаппараты.
– Сейчас начнется, – шепнул Вацлав, привлекая мое внимание к большим старинным часам на уровне второгр этажа.
У механизма было два диковинных циферблата – верхний с римскими цифрами и нижний с арабскими, и все же определить по ним время я так и не смогла. Увидев мое замешательство, Вацлав поспешил объяснить, что верхний циферблат показывает среднеевропейское время, а нижний – старочешское. Как бы там ни было, стрелки остановились на отметке нового часа, и диковинный механизм ожил.
Звон колокола старухи-смерти глухим набатом разнесся по площади. В оконных отверстиях над часами появилась процессия апостолов, ниже ожили еще четыре фигурки: я во все глаза уставилась на движущегося скелета, а Вацлав шепнул на ухо, что трое остальных – гордец, купец и турок. Вокруг защелкали фотовспышки, а я завороженно замерла. Даже в наши дни компьютерных технологий и 3D старинный механизм производил впечатление. Пронзительный крик петуха завершил ход фигурок, и они скрылись внутри часов. Я повернулась к Вацлаву, собираясь выразить свой восторг, и заметила его пристальный взгляд. Готова поспорить: все это время, пока я пялилась на старинные часы, он неотрывно смотрел на меня!
Неловкость исправил телефонный звонок, и я торопливо ответила на вызов, отключая незатейливую французскую мелодию, которая показалась сейчас чересчур неуместной там, где только что отзвучал величественный бой набата. Звонил мой дедушка-вампир.
– Жанна! – Далекий голос Аристарха звенел от волнения. – Как ты? С тобой все в порядке? Я не мог дозвониться до тебя прошлой ночью. Телефон Вацлава тоже не отвечал.
– Все хорошо, – улыбнулась я в трубку, отходя подальше от туристов, все еще щелкающих фотоаппаратами. – Мы сейчас на Староместской площади, слушали старинные часы.
Хорошо, что сейчас даже не приходится его обманывать – мы и в самом деле гуляем по городу, а не гоняемся за неуловимой авантюристкой.
– Развлекаетесь, значит? – проворчал Аристарх. – А я тут с ума схожу от беспокойства. Собирался уже вылетать первым рейсом в Прагу.
– Не волнуйся, – я скосила взгляд на Вацлава, – я в надежных руках.
– Когда вы возвращаетесь? – дотошно выспросил Аристарх.
– Пока не знаю. Надеюсь, что скоро. Как там Вероник?
Бывшая парижская старейшина, у которой я гостила в Париже, стояла за меня горой, даже когда я была под стражей по несправедливому обвинению. Когда все благополучно разрешилось, Вероник, возмущенная поведением своих коллег, которые чуть не отправили меня на эшафот, не захотела оставаться в совете и вместе с Аристархом решила ехать в Москву.
– Все хорошо, – с теплотой отозвался Аристарх. – Живет пока у меня, подбирает квартиру. Нашла себе новую подружку – Монику.
Моника была действующей старейшиной Московского Клуба и бывшей топ-моделью. Неудивительно, что у испанки Моники и латиноамериканки Вероник, успевшей побыть звездой мыльных опер у себя на родине, нашлись общие интересы.
– А как там бабушка?
– Был у нее сегодня, – весело доложил Аристарх. – Вручил подарки из Парижа. Шляпка, которую я для нее выбрал, ей очень к лицу.
По голосу чувствовалось, что Аристарх рад тому, что угодил своей бывшей возлюбленной. Хотя мне оставалось только догадываться, какие чувства он испытывает, встречаясь с ней, постаревшей на полвека, в то время как сам он с момента их романа не изменился ни на год и, чтобы видеться с Лизой, вынужден притворяться моим бойфрендом.
– Позвони ей, она по тебе скучает, – попросил он.
– Обязательно, – пообещала я. – Только уже не сегодня.
– Да уж, – хмыкнул Аристарх, – поздновато для звонка. Ну ладно, наслаждайся прогулкой по Праге. Целую тебя, внучка.
– Люблю тебя, – сказала я в трубку на прощание и, подняв глаза, встретилась взглядом с Вацлавом. Как же легко сказать «люблю» своему родному деду и как трудно признаться в том же самом Вацлаву. Хотя кто, как не мы сами, создаем эти трудности?
– Идем? – глухо спросил Вацлав, и мы пересекли площадь, направляясь к месту парковки.
Однако не успели мы проехать и несколько минут, как машина притормозила у знакомого желтого здания пивной с вывеской «У Флеку».
– Ты же не откажешься отведать настоящей чешской кухни? – предложил Вацлав, поймав мой удивленный взгляд, и помог мне выйти из машины.
Направляясь к двери, я обратила внимание на необычные часы, прикрепленные к фасаду: делениями на циферблате служили не числа, а буквы, которые складывались в надпись «Pivovar u Fleku». Бросились в глаза и цифры 1499 на стене здания – дата основания заведения, как пояснил Вацлав.
Уже с порога меня захватила атмосфера всеобщего веселья и кутежа. В пивной было несколько залов, и всюду гремел смех, звучали тосты, раздавался стук кружек о стол, а из некоторых залов даже доносилось нестройное пение… Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Не все же за неуловимыми вампиршами гоняться и в сырых подземельях блуждать. И на старушку бывает пирушка!
Зал, в который меня уверенно повел Вацлав, был оформлен в средневековом стиле. Крашеные белые стены, изрезанные арками в обрамлении серого и зеленого кирпича, навевали ассоциации с рыцарскими временами, мебель из темного дерева выглядела массивной и старомодной. Под деревянными балками потолка висела куполообразная железная люстра с цепями и квадратными фонариками, которая наполняла зал уютным светом, а пол из красного кирпича довершал атмосферу далекого прошлого.
Засмотревшись по сторонам, я не сразу обратила внимание на то, что творится под ногами. А когда заметила, то чуть не завопила от ужаса и не бросилась наутек. В зале было полно зеленых чертей. Они сидели в обнимку с накачивающимися пивом посетителями, сновали между столами или даже сидели прямо на столе, болтая копытцами. Здравствуйте, здравствуйте, духи алкоголизма!
Стараясь унять дрожь, я двинулась вслед за Вацлавом. Что толку бежать, если мне все равно придется с этим жить? Пора привыкать. Один из чертей, скакавших по полу, поймав мой взгляд, замер и обернулся, я смогла разглядеть его целиком и чуть не икнула от ошеломления. Его живот был прозрачным, как бутылочное стекло, и внутри его плескалось что-то похожее на пиво. Черт что-то недовольно пробурчал и метнулся к большой компании, которая сидела в центре зала за длинным столом. По бокам от него располагались столики поменьше.
Зал был полон – посетителей было не меньше сотни, и все они голосили на разных языках, силясь перекричать соседей. Кажется, кроме самих чехов, здесь собрались любители пива со всех уголков мира. Во всяком случае, пока мы шли к свободному столику, я слышала и отрывистую немецкую речь, и темпераментный спор итальянцев, и обсуждение японцев, и непристойный анекдот на русском.
Рябило в глазах и от нечисти – в воздухе витали клубы сигаретного дыма и винные пары, а у столиков, не видимые никому, кроме меня, толпились сотканные из дыма духи никотиновой зависимости и резвились в каком-то диком танце зеленые черти, которых я брезгливо огибала, стараясь их не коснуться.
– Братр! – вдруг раздался оглушительный вопль рядом.
Я увидела, как Вацлав ощутимо вздрогнул и обернулся.
Но это всего лишь опьяневший чех лет сорока перегнулся через стол, практически выложив на него свое тугое от пива пузо, и крепко обнял приятеля. После чего один из чертей запрыгнул на стол рядом с ними и пустился в пляс, а приятели, словно повинуясь его воле, заторопились наполнить кружки.
Прикосновение Вацлава привело меня в чувство. Гончий взял меня под локоть, подвел к свободному столу поодаль и выдвинул стул, на высокой спинке которого я заметила искусно вырезанный герб.
– Это герб Праги? – полюбопытствовала я.
Вацлав бросил короткий взгляд на рисунок.
– Нет, это Плзень. На стульях высечены гербы тех чешских городов, где есть пивоварни. Ну что, отведаешь здешнего пива?
Я стрельнула глазками в сторону черта за соседним столом, который отбивал чечетку, резвясь между кружками, а сидевшая за ним мужская компания, потакая прихоти невидимой нечисти, осушила кружки до дна и затянула нестройным хором немецкую песню. Нет, что-то пива мне совсем не хочется…
Но в этот момент подоспевший к нам официант с грохотом выставил на стол две кружки пива и положил меню.
– Мы же ничего не заказывали, – хотела возразить я, но парень уже удалился.
А Вацлав пояснил:
– Здесь такая традиция – пиво подают сразу. Оно тут особенное, называется «Флековский лежак». Варится только здесь по старинному баварскому рецепту, больше его нигде не попробуешь. Это темное пиво с карамельным вкусом, и многие знатоки считают его одним из лучших сортов. Попробуешь?
– Ты не забыл, что нам еще сегодня с Фабиолой беседовать? – Я строго взглянула на Вацлава.
– Я-то буду предельно в здравом уме и твердой памяти, – успокоил он. – Я же за рулем, так что пить не буду. Хотя, признаюсь, соблазн очень велик. – Он покосился на пенную шапку в кружке. – Все-таки я здесь не был с начала девятнадцатого, и интересно, изменился ли вкус здешнего пива за это время.
Он с такой легкостью произнес это «с начала девятнадцатого», как люди обычно произносят «в конце девяностых». Только люди считают десятилетиями, а вампиры – веками. Вот и вся разница. Я отвлеклась на черта, проскакавшего между столами, и ладонь Вацлава накрыла мою.
– Жанна, – и он проницательно взглянул на меня, – что ты видишь?
– Лучше тебе этого не знать, – пробормотала я, отводя глаза от черта, который нахально показал мне язык.
– Это призраки? – серьезно спросил Вацлав.
Я помотала головой и угрюмо выдавила:
– Духи. И черти. Зеленые.
Губы Вацлава на секунду изогнулись в улыбке.
– Я не шучу, – хмуро сказала я. – Двое уже кружат возле нашего стола, ожидая, пока мы выпьем пива.
Вацлав резко покрутил головой и даже размашисто рассек рукой воздух, словно хотел обнаружить невидимых ему существ на ощупь. А потом с серьезным видом попросил:
– Расскажешь, как они выглядят?
Не хочу портить тебе аппетит, – поспешно открестилась я.
– Самое главное, чтобы он не испортился у тебя. – Вацлав вопросительно взглянул на меня. – Я ведь хотел, чтобы ты попробовала чешскую кухню.
– Не откажусь, – улыбнулась я.
Я проголодалась, а впереди долгая ночь. Если все время смотреть на Вацлава и не опускать взгляд ниже столешницы, то никаких чертей и духов как будто и нет. Не позволю никаким уродцам с копытами испортить наш первый, почти романтический ужин. Хотя какая уж тут романтика в таком-то окружении?!
Пробежавшись глазами по диковинным названиям, я совершенно растерялась:
– Что посоветуешь из здешнего меню?
Вацлав на правах коренного жителя и прежнего завсегдатая пришел мне на выручку. Мы решили заказать два фирменных блюда. Мне приглянулась флековская башта, а Вацлав выбрал запеченное свиное колено. Не обошлось и без традиционных кнедликов – хлебных и картофельных. Уговорил меня Вацлав и на пивной сыр в качестве закуски в ожидании горячего.
Пока Вацлав по-чешски общался с официантом, компания немцев в противоположном углу зала затянула нестройными голосами народную песню, и тут же встрепенулись русские за соседним с нами столиком, загорланив: «Если б было море пива, я б дельфином стал красивым».
Официант отошел, а Вацлав с виноватой миной посмотрел на меня:
– Прости. Привести тебя сюда было дурацкой затеей.
– «Если б было море водки, стал бы я подводной лодкой!» – перекрыли его извинения вопли «певцов».
– Ну что ты! – мило улыбнулась я, дождавшись окончания песни. – Где бы еще я увидела такое количество… зеленых чертей!
Однако моя шутка только еще больше раздосадовала Вацлава.
– Жан, если ты хочешь уйти, только скажи, – отрывисто сказал он.
– Это после того, как ты растревожил мое воображение загадочной флековской баштой? Ни за что на свете!
– А пива-то попробуешь? – Он в растерянности покосился на кружки, а за его спиной выстрелил в потолок зеленый вихрь. Это один из чертей, расшалившись, подпрыгнул высоко вверх и повис на люстре, выделывая немыслимые акробатические кульбиты.
– Нет. Вампира пивом не поят. – Я категорично покачала головой, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Никакого алкоголя.
– Ты так и не сказала мне, почему сбежала из подземелья, – неожиданно сменил тему Вацлав.
Я пожала плечами. Что рассказывать? Не понравилось мне там.
– Что они от тебя хотели? – напряженно спросил Гончий.
– Расспрашивали про Жана. Я же для всех вроде диковинного зверька. Мало того что проникла в Клуб против всех правил, так к тому же еще убила своего кровного наставника. Всем интересно услышать историю из первых уст, – я криво улыбнулась. – Пражские старожилы – не исключение.
– Надеюсь, ты ничего не сказала им о призраках, которых видела? – Он остро взглянул на меня.
– Ни словечка, – успокоила его я. – Хотя это было непросто. Якуб все время крутился рядом со мной и отпускал свои комментарии по ходу моей беседы с Адамом и Франтишеком.
– Якуб?! – потрясенно уставился на меня Вацлав. – И как он выглядел?
Я описала призрака, и по мере моего объяснения глаза Вацлава становились все круглей. Из чего я сделала вывод, что Якуб при жизни был ему знаком.
– Ты знаешь, как он погиб? – спросила я.
Вацлав покачал головой.
– Я даже не знал, что он умер. Просто однажды он пропал, и мы не смогли найти никаких его следов. И он тебе ничего не сказал о своей смерти?
– Нет. Только просил передать привет от старого друга, – сымпровизировала я.
Вацлав вздрогнул, и из его глаз на меня взглянула черная бездна.
– Вацлав, – тихо спросила я, – кем он был?
– Якуб был одним из тех, кто меня обратил, – глухо произнес Вацлав.
– Что значит «одним из»?.. – закашлялась я. – Ведь у вампира бывает только один кровный наставник.
– У всех нормальных вампиров – да, – криво усмехнулся Вацлав. – А я, как ты уже имела возможность убедиться, не из их числа. Меня обратили пятеро, и в моих венах течет их кровь.
– Но зачем это нужно? – опешила я.
– Кровные узы для вампира – самые крепкие. А им нужно было крепко привязать меня к их братству.
– И кто были другими?
Вацлав помолчал, прежде чем ответить на вопрос.
– Двоих из них ты знаешь – это Адам и Франтишек. Они, – он запнулся, – про меня что-нибудь спрашивали?
– Можно подумать, что я о тебе знаю что-то такое, чего не знают они, – хмыкнула я. – Это мне было впору их расспросить, почему тебе был оказан столь почтительный прием. Жаль, что я сбежала раньше и не догадалась этого сделать. Впрочем, Эвелина мне все равно все рассказала. Почему ты никогда…
Я хотела спросить, почему он скрывал от меня свое прошлое и не рассказывал о заговоре, но запнулась, поняв, что не имею никакого права на откровенность Вацлава. С какой стати он должен был изливать мне душу? Если даже мой дед, являющийся старейшиной Московского Клуба, ничего об этом не знал?
К счастью для меня, к нам подскочил официант и поставил на стол тарелку с пивным сыром, при этом неодобрительно покосившись на полные кружки пива. С еще большим изумлением он принял заказ на две кружки воды и удалился.
Я быстро отправила в рот кружок сыра и, поторопившись заполнить неловкую паузу, восхитилась:
– Вкусно!
Вацлав, не сводя с меня взгляда, серьезно сказал:
– Я ничего не рассказывал тебе о своем прошлом, потому что хотел о нем забыть. По этой же причине я не возвращался в Прагу уже сто девяносто шесть лет. И по этой же причине не хотел без крайней надобности обращаться к местным вампирам.
– Прости, что втянула тебя в это, – удрученно пробормотала я.
– Ты не должна извиняться, – резко перебил меня он. – Это ты меня прости, что оставил тебя вчера с Адамом и Франтишеком.
– Я сама этого хотела, – возразила я. – И, как видишь, ничего страшного не произошло. Эти любезные господа даже простили меня за мое невоспитанное бегство и сдержали свое обещание помочь с Фабиолой. Кстати, – я взглянула на часы, – до часа Икс осталось немногим более часа.
– Как раз успеем перекусить. Здесь недалеко.
– Скажи, – вдруг осенило меня. – Вацлав – это твое имя от рождения? Тебя так называла Эвелина, а Адам с Франтишеком почему-то звали Венцеславом.
Гончий чуть заметно поморщился при упоминании вампиров и ответил:
– Вацлав – мое настоящее имя. Венцеславом меня звали вампиры на латинский манер.
– И ты не менял свое имя за все эти годы? А как же конспирация?
– Я ведь не очень-то общителен. – Он взглянул на меня исподлобья. – До того как изобрели паспорта, я представлялся людям разными именами. Сейчас у меня российский паспорт на имя Вячеслава Волкова. С людьми я практически не общаюсь. Да и среди вампиров у меня знакомых мало, так что немногие знают меня как Вацлава. Это в основном ребята из моей команды, коллеги из других стран и старейшины. Среди Гончих тоже не принято называть себя чужими именами. Настоящее имя напоминает о том, что привело нас в вампиры, а воспоминания придают силы в борьбе с преступниками. Для конспирации у всех ребят из моей команды есть паспорта на другие имена. Но между собой мы называем себя своими именами или кличками.
Действительно, припомнила я, при знакомстве с Гончими меня удивили их иностранные имена – Вацлав, Ирвинг, Шон, Джаспер, Лаки. А Ирвинга еще и Викингом кличут за скандинавскую внешность и могучую силу.
Один из наших русских соседей откинулся на спинку стула и громко захрапел. Вацлав метнул на него такой испепеляющий взгляд, словно хотел убить. Но спящий проснулся не от этого. Один из зеленых чертей вскочил на стол и принялся отплясывать гопака между кружек. Спящий вдруг подскочил на месте, открыл глаза и в ошеломлении уставился прямо на черта. Невероятно, он его видит!
– Тут это… – забормотал мужчина, тыча пальцем прямиком в черта.
– Глядите, Степан проснулся! – оживились его приятели и подвинули к нему полную кружку. – Держи, Степан!
Тот затряс головой и испуганно выдавил, продолжая тыкать пальцем в черта, который, ничуть не боясь разоблачения, показывал ему козу.
– Черт! С рогами!
– Ну ты, брат, напился! – загоготали его приятели.
В этот момент компания за соседним столом затянула песню. Черти с улюлюканьем закувыркались рядом. Вацлав заскрежетал зубами, и я поторопилась его отвлечь:
– Выходит, пьяные могут видеть потусторонний мир?
– А я тебе что говорил? Помнишь нашу первую встречу, когда я привозил тебя на место убийства Софии? Непонятно, что тогда послужило основной причиной твоих видений: то ли действие вируса и перестройка организма, то ли коньяк, который ты тогда выпила в кабинете своего начальника.
И в самом деле, Однорог в тот день угостил меня бокалом «Реми Мартен», пытаясь задобрить после того, как я застала его с секретаршей.
– А как ты думаешь, почему я снова могу видеть призраков? – задала я мучивший меня вопрос.
– Я думаю, это могут быть последствия ментального допроса, – тяжело сказал Гончий. – Как ни крути, это серьезное воздействие на память и подсознание. А видения снова возникли вскоре после него.
В моей памяти всплыло предупреждение, которое мне зачитывал Ипполит перед началом процедуры: «В результате ментального допроса возможно развитие психических расстройств, неврозов, психозов, неврастении, панических атак, фобий…» Вот только о способности к ясновидению там ничего не говорилось. И мое теперешнее состояние без всяких сомнений диагностировали бы как шизофрению.
– Ты думаешь, я сумасшедшая? – с упавшим сердцем спросила я.
– Я думаю, что ты – видящая. А так как для вампира это ненормальное состояние, то легко предположить, что оно возникло из-за вмешательства в твой разум.
– Но ведь я стала видеть не сразу, – не согласилась я. – С ментального допроса до того момента, как я встретила духов в аэропорту, прошло несколько дней.
– Ты ведь все это время была под арестом, а в аэропорту впервые попала в людное место, – напомнил Вацлав.
– Хочешь сказать, что в особняке Гончих не было никаких духов и призраков, иначе я бы увидела их еще там? – уточнила я.
– Похоже на то, – скупо отозвался он. – А вот в Подземном Граде призраки водятся. Поэтому я тебя и хотел сразу увести оттуда. Представь на минутку, сколько интриг и заговоров, державшихся в строжайшей тайне, плелось в этом подземелье. И все это происходило на глазах у призраков. Как думаешь, если появится человек, способный их видеть и слышать, как долго он проживет на свете после того, как Адам узнает о его способностях?
Кусочек сыра встал у меня поперек горла.
– Но Якуб и Эвелина не рассказывали мне ничего такого, – тихо откликнулась я.
– И это твое спасение, – серьезно заметил Вацлав и добавил: – Адам знает о существовании в подземелье призраков. Как-то к нам спускалась пара магов, которые их увидели. И услышали. С тех пор ни один маг не переступал порога Подземного Града. Это табу. А то, что ты, будучи вампиром, видишь потусторонний мир, это вообще нонсенс.
– А что стало с теми магами? – робко спросила я.
Вацлав ничего не ответил, только еще больше помрачнел.
А я торопливо влила в себя глоток воды. Ничего хорошего с бедолагами не стало, это точно.
В этот момент черти, скачущие в проходе, брызнули в стороны, как тараканы, застигнутые на кухне в момент ночного пиршества и испугавшиеся света. Оборвалась недопетая приятелями песня. Черт, раскачивающийся на люстре, торопливо спрыгнул вниз, чуть не сломав себе шею, и юркнул под лавку. Точно так же, перепугавшись неизвестно чего, скатились со столов другие резвящиеся черти и скрылись из виду, забившись по углам и под стулья. Словно ветром сдуло и никотиновых духов. Интересно, что их так напугало?
Я посмотрела за спину Вацлава, на вход в зал, где пришедшие недавно музыканты наигрывали веселую мелодию, и увидела рядом с ними двух парней и двух девушек, которые, весело болтая, крутили головами в поисках свободного места. Компания неподалеку от нас как раз расплачивалась с официантом, и вновь прибывшие заторопились, чтобы занять их столик. Неожиданно в зал из коридора влетел зеленый черт и метнулся по проходу, собираясь обогнуть молодежь. Одна из девушек, хорошенькая высокая брюнетка с каре, всего лишь бросила короткий взгляд через плечо, и черт резко затормозил, словно споткнулся о невидимую преграду, и шарахнулся в сторону, прячась под стол. Не успела я удивиться этому происшествию, как компания приблизилась к нам. Вторая девушка, шатенка с живой мимикой, с заколкой в виде цветка в длинных волосах, и ее парень прошли мимо, разговаривая между собой по-чешски и даже не взглянув на нас. А вот брюнетка чуть замедлила шаг, повернула голову, встретившись со мной взглядом, и в ее глазах вдруг вспыхнула такая неприязнь, что я невольно подалась назад, упершись в спинку стула. Губы девушки презрительно скривились, и она прошла мимо.
А у Вацлава вдруг сделался совершенно темным взгляд.
– Магичка, – едва слышно процедил он, глядя в спину брюнетке.
– Она маг? – переспросила я, сразу вспомнив свою московскую соседку Настю. Раньше мы были с ней очень дружны, вместе ходили по магазинам и запросто забегали друг к другу на чай, чтобы обсудить дела сердечные или последние тенденции моды. Но стоило мне стать вампиром, как Настя принялась меня избегать. Все выяснилось, когда Аристарх провожал меня до дома и случайно столкнулся с Настей. Я узнала, что моя соседка – маг, а маги с вампирами уживаются так же, как кошки с собаками. – Я думала, она меня испепелит взглядом на месте, – добавила я с опаской.
– Эта не сможет, – уверенно сказал Вацлав. – Сил не хватит. Мелкая сошка.
– А что, – с дрожью уточнила я, – есть такие, которые это умеют?
– Есть, – веско кивнул Вацлав. – И лучше нам с ними никогда не встречаться.
Интересно, как он с такой легкостью определяет ее потенциал? Я вот даже узнать мага в толпе не смогла.
А когда магичка со своими друзьями уселись за столик в конце зала, началось самое интересное. Черти повылезали из-под столов, никотиновые духи повыползали из тени, и все вместе они устремились к выходу, торопясь покинуть зал будто по сигналу пожарной тревоги.
С их уходом в пивной стало значительно спокойней. Примолкли песни, стали тише разговоры, не стучали по столам кружки, как будто все любители пива мигом протрезвели. Многие засобирались домой, и к тому времени, когда официант принес нам горячее, зал опустел почти наполовину. Хотя в соседних помещениях было по-прежнему шумно. Я была даже благодарна магичке за эту тишину и отсутствие пьяной суеты.
Так, что там у нас вкусненького? В моей тарелке оказалась четвертинка курицы с золотистой корочкой, свиная лопатка, горка вареной картошки, немножко кислой капусты и жареная колбаска. Блюдо Вацлава выглядело куда более внушительным. Это была половина подрумяненной свиной рульки, навевающая сцены из Средневековья, когда на вертеле зажаривали целые мясные туши.
У нас оставалось не так много времени, и мы набросились на еду. Неизвестно, как долго продлится эта ночь, а сил нам понадобится много. Что-то мне подсказывало, что так просто Фабиола нам все свои тайны не выдаст и от этой девчонки можно ждать только неприятности. Недаром Вацлав перед выходом из отеля проверил, взяла ли я с собой его кинжал. «На всякий случай», – сказал он. Но вид у него при этом был такой, как будто он не сомневался, что кинжал мне сегодня понадобится.
Башта оказалась сытной и сочной, но особого впечатления на меня не произвела. Так же как и кнедлики из теста, рыхлые по консистенции и похожие по вкусу на булки. Французская кухня, которой меня потчевали на званом ужине в Париже, была куда более изысканной и аппетитной. Чешская кухня, должно быть, хороша для закуски к пиву. Но так как от пива мы отказались, то оценить ее вкуса по достоинству у меня не получилось. Хотя я и заверила Вацлава, что ничего вкуснее в жизни не ела, кажется, он все-таки мне не поверил. Не отказалась я отведать и свиного колена, млея при мысли о том, что со стороны мы, должно быть, выглядим влюбленными, которые едят из одной тарелки. Хотя о какой любви и романтике речь? Если бы Вацлав хотел пригласить меня на свидание, он бы выбрал более подходящее место, чем шумная пивнушка. Не стоит видеть романтику там, где ее нет. И наш ужин не свидание влюбленных, а скорее бизнес-ланч, на котором обсуждаются рабочие вопросы нашей совместной поездки.
