Текст книги "Дорогами Пророчества"

Автор книги: Юлия Морозова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

ГЛАВА 5

Лучи палящего полуденного солнца прицельно били по гудящей голове. Хотелось есть, пить, упасть и полежать – и все это одновременно. Но пить все-таки больше. Последнюю плитку спрессованного с овощами мяса мы съели еще вчера. Воду припасли заблаговременно, но выдавала ее Кирина, словно библиотекарша книги из закрытого фонда для работы в читальном зале – безжалостно отбирая при малейшем намеке на злоупотребление. Передышки делали лишь тогда, когда от напряжения темнело в глазах настолько, что невозможно было разобрать дороги, а воздух вырывался из легких как кровь из смертельной раны – горячими, болезненными толчками. Нас загоняли как дичь – обстоятельно и с азартом. Но амулет пульсировал все с той же частотой, показывая, что мы пока еще в отрыве.

Поля сменялись перелесками. Пыль проселочных дорог слякотью заболоченных овражков. Неутомимая Кирина мчалась первой, то и дело приостанавливаясь и подгоняя нас. Стараясь не отставать, я бежала сразу за ней. Мои мысли были преисполнены благодарности и пожеланий всего наилучшего благословенной аалоне Валенте за проявленную в обучении строгость. Эона, тяжело дыша, держалась в арьергарде. Я периодически с интересом прислушивалась к сдавленным ругательствам, раздававшимся за спиной. Словарному запасу девушки позавидовал бы портовый грузчик со стажем.

– Тихо!!! – змеиным шипением остановила нас впереди идущая неранка и осторожно раздвинула ветки бузины.

На противоположном берегу широкого грязноватого пруда или, вернее, большой лужи паслось стадо коров. Их было не так уж много – голов пятнадцать – двадцать. Животные размеренно двигали челюстями, лениво сгоняя мух с упитанных пятнистых боков хлесткими ударами хвостов.

«Подоить бы!» – мелькнула подозрительно не моя мысль.

Молоко я не любила и могла выпить исключительно в лечебных целях, зажав нос. А чтобы еще самой доить!

«С голодухи крыша поехала?» Если бы…

Все гораздо плачевнее: это дала о себе знать позаимствованная в первую брачную ночь память молоденькой служанки. Благодаря позабытой на время Рисе я, оказывается, за скотиной ходить умею.

«Вот радость-то!» Тьфу…

Пастух нашелся в тени раскидистого молодого дуба. Парнишка лет четырнадцати не скучал в одиночестве. Компанию ему составляла девочка-ровесница, чье поощрительное хихиканье и восторженные охи-ахи подвигали подростка, рассказывающего историю своих геройских свершений в лицах, прыгать выше, махать пастушьей клюкой кровожаднее и издавать победный клич громче. Врага изображал большой старый пес, развалившийся неподалеку и предоставивший облезший серый бок с запутавшимися в шерсти репьями для воображаемых страшных ран. Смирившись с ролью олицетворения вселенского зла, он уже не обращал внимания на прыжки и грозное рычание над ухом.

– Деревня совсем рядом, – оценила обстановку Кирина. – Чего застыли? В воду!

Я с недоверием посмотрела на неранку, кошкой спрыгнувшую с невысокого обрывчика, затем на водоем. Берег с нашей стороны непролазно зарос рогозом. Над поверхностью воды, затянутой ряской, темным облаком клубились насекомые. Я была готова поручиться, что больше половины из них кровососущие.

Как она это себе представляет?!

Мы с Эоной согласно тяжело вздохнули, переглянулись и последовали примеру старшей, нырнувшей в прибрежные камыши.

Пруд оказался неожиданно глубоким. Вода, показавшаяся разгоряченному бегом телу ледяной, доходила до середины бедра. Ноги глубоко увязали в иле, каждый шаг давался с трудом. Коричневые початки рогоза плюшевыми боками тыкались в лицо. От их пуха свербело в носу и слезились глаза. Комары проявили к нам самый живой интерес, предлагая задержаться в гостях подольше. Мне казалось, что мы шумим как стадо носорогов, бегущих на водопой, однако занятые друг другом подростки не обращали на нас ни малейшего внимания. Лишь бывалый пес настороженно приподнял вислоухую голову. Убедившись, что незнакомцы, выбравшие такой странный способ передвижения, не собираются приближаться к охраняемому стаду, он снова задремал. Продравшись сквозь камыши, мы выбрались на противоположный берег.

Бег возобновился.

– Когда у реки будем? – глядя на измазанные в иле штаны и сапоги, в который раз поинтересовалась я.

– Скоро, – лаконично бросила Кирина.

Это «скоро» длилось весь день, и конца ему не наблюдалось. Пульсация амулета участилась, – видимо, погоня, обзаведясь свежими силами в окрестных деревнях, которые мы обегали за версту, стала сокращать расстояние, несмотря на все наши уловки.

Лес, начавшийся как светлый осинник, постепенно перешел в смешанную чащобу, настолько непролазную, что иногда приходилось протискиваться под поваленными деревьями буквально на пузе. Солнечный свет заглядывал сюда нечасто – древесные исполины в борьбе за его благосклонность теснили друг друга косматыми кронами. Во влажном сумраке чащи, пропитанном запахом прелых листьев и приближающейся осени, царствовал его величество мох, накладывая загребущую, лохматую длань на все, до чего мог дотянуться. В сапогах смачно хлюпало, от промокшей одежды несло тиной с тонким «ароматом» коровника – темная прохлада леса не располагала к быстрой просушке.

Насморк, плавно переходящий в воспаление легких, и кровоточащие мозоли – вот перспектива завтрашнего дня.

Осклизлый, заросший мхом ствол поваленного дуба коварно выскользнул из-под ног и вежливо подставил твердый бок под мои коленки.

Ой! Больно же…

Как мне все это надоело! К чертям конспирацию!

«Сейчас кто-то побежит в Джерию, овец пасти!» – я злорадно позвала Силу на Отводящее заклятие и…

Глухо.

Я изумленно споткнулась, не в силах поверить очевидному. И как только раньше не заметила: в теле ни капли магии. Ау?..

Сзади налетела Эона.

– Ты чего застряла?!

Я же точно вросла в землю.

– Сдурели! – рявкнула обернувшаяся Кирина. – Может, еще отдохнуть приляжете?

– Это все Рель, – наябедничала Эона, между тем весьма обрадованная нежданной передышкой.

– Я не чувствую, – хрипло шепнула я.

– Что не чувствуешь-то? – скептически хмыкнула неранка. – Рук, ног?

– Магии… Силы… Ничего нет, – мой потерянный вид мог разжалобить кого угодно: губы мелко дрожали, на глаза наворачивались слезы обиды.

Девушка оказалась не из жалостливых.

– Глаза пошире открой, дурища! Мы для чего крюк через Бредовую Чащобу делаем? – Не снисходя до более подробных объяснений, Кирина понеслась дальше.

– Раньше сказать не могла, – пробурчала я и побежала следом, снова обгоняя громко сопящую Эону.

Бредовая Чащоба, вскользь упомянутая аалоной Ренитой на занятии по редким видам магических существ, – малоизученная природная аномалия, в районе которой магическая активность необычайно низка. Большинство заклятий здесь либо не действует, либо приводит к непредсказуемым последствиям. Нечисть практически неактивна, но бывают «приятные» исключения, как правило, те самые «непредсказуемые последствия». Областей, подобных этой, по Империи насчитывается не более десятка, но Чащоба самая крупная из них.

Мозги заклинило на одной мысли – бежать, в противном случае ноги просто отказались бы двигаться вперед. Тяжелые ножны, привязанные для удобства сзади, подстегивающе хлопали по спине.

Устали все. Мой ехидный внутренний голос и тот был неправдоподобно молчалив. Такой изматывающий бег кого угодно до ручки доведет, даже такую язву, как он.

«Кто из нас язва, это еще нужно посмотреть, причем хватит одного взгляда». Нам, татарам, там-тарарам. Понятно.

«А за национальную дискриминацию и вопиющую неполиткорректность можно и ответить». Все вопросы к моему адвокату.

Опять я начала заговариваться. Если так пойдет и дальше, мой слабый рассудок до реки не выдержит.

Казавшееся прибитым гвоздями к небосводу, иногда проглядывающему среди макушек деревьев, солнце неожиданно быстро закатилось. Полная темнота подкралась незаметно, слившись с полумраком и отобрав у леса последние крохи ярких красок. Терпкий воздух стремительно остывал. Когда ночь опустила на окружающее непрозрачную занавесь, старшая бросила сумки на первом более-менее ровном участке земли, свободном от деревьев и пригодном для привала.

– Можно отдохнуть.

Мы со второй попутчицей, скинув поклажу, обессиленно упали рядом. Плечи ломило, спина не разгибалась, сапоги со стертых ног было страшно снимать. Глаза слипались, тяжелая от усталости голова клонила подбородок к груди.

Кирина, не ввязываясь в спор о распределении обязанностей, быстро развела костер – хвороста вокруг было в избытке.

Я подползла поближе к теплу и свету. Заледеневшие в мокрых штанах ноги потихоньку отогревались.

– А как же погоня? – подала слабый голос отдышавшаяся Эона.

– Ищейки в Чащобу не сунутся, люди на ночь глядя тоже поостерегутся заходить. Рель, не спи! – Девушка присела рядом и зло потрясла меня за плечо. – Круг обережный нарисовать сумеешь?

Я кивнула и меланхолично заметила:

– Нечем.

Садистка Кирина протянула мне мелок.

Никуда не делась, стеная и поругиваясь, нарисовала. Вернее, кроша в немеющих пальцах мел, насыпала. Не без огрехов, конечно, но для Чащобы и такой сойдет – Силы-то на его подкрепление, один черт, нет.

Ныли все мышцы сразу. Последний раз мне было так плохо еще в первый месяц обучения в Ордене. Вытащив из сумки плащ, я мешком свалилась на прежнее место. Плотная ткань накрыла меня с головой – мысль о том, что надо бы сменить и остальную одежду, сознание нагло проигнорировало.

– Не засыпай! – Глаза нехотя открылись только после болезненного тычка в бок. – Поговорить нужно.

Похоже, у нас намечался военный совет. Раз уж поспать не судьба, я решила заняться сбитыми за день ногами и, болезненно морщась, сняла-таки мокрую обувь. Очень осторожно размотала влажные портянки. Однако конечности выглядели много лучше, чем ожидалось.

– Завтра в полдень будем у реки.

Оптимистичное начало разговора мне понравилось, но при следующей реплике Кирины портянка выпала у меня из рук, едва не угодив в костер.

– Правда, стоит выйти из леса – нас тут же схватят. – Это новый метод шоковой терапии – новость плохая, новость хорошая и далее по списку?

– Что они за нами увязались? – задала риторический вопрос Эона, выразительно поглядывая на меня. От былого поклонения не осталось и следа: наверное, нимб потускнел. Тут и не такое поблекнет. Грязь забилась под ногти, кусками налипла на обувь. Пыль смешалась с потом и пополам с присохшим илом покрыла кожу и одежду толстым слоем.

– Других беглых преступников в нашей компании, кроме меня, нет? – для порядка оскорбилась я. – Неранок, конечно, в Империи ценят, уважают и привечают в каждом доме. Хлебом-солью. До сих пор не могу забыть «теплую» встречу в поселении графа Бира!

– Хватит, сестры, – оборвала нас более опытная спутница. – Не время искать правого и виноватого – Мудрейшая нас рассудит. Сейчас необходимо придумать, как задержать погоню, а не пререкаться по пустякам.

Обе спутницы, не сговариваясь, одновременно посмотрели на меня.

А что я? Ну почему всегда я крайняя?!

– Вы знаете, дамы, я девушка городская, в лесу посторонняя и путать следы не приученная, – честно призналась я.

– Если б это помогало! – вздохнула Кирина. – Нежитник за нами увязался, только ему под силу ищеек крепко на поводке держать. Этим тварям дай воли – своих же порвут! Магия тут нужна. Сильная, высшего порядка, не чета моим мелким фокусам.

– Какая, к бесам, магия?! Это же Бредовая Чащоба! Я даже не уверена, сработает ли нарисованный мной обережный круг – может, лучше было бы классики начертить – нечисть хотя бы развлеклась, попрыгала, аппетит нагуляла!

– Классики – это руны прыгучести, да? – вытаращила глаза Эона.

Я безысходно махнула рукой.

– Ты же Избранная, сделай что-нибудь! – напирала другая.

– Ну и что с того? Я летаю, как птица? Сейчас, ага. Передо мной поворачивают реки и расступаются леса? Что-то незаметно. Хотя, быть может, несметные сокровища появляются по одному моему зову? Золото там, каменья драгоценные? Очнитесь, блаженные!

– Но в Ордене тебя же чему-то учили? У нас на Острове легенды об алониях ходят!

– В Лераде такие байки рассказывают – заслушаешься! – как всегда, поддержала подругу светловолосая.

– Мало ли что люди брешут, – вяло отмахивалась я, раскладывая обувь для просушки.

– Рель, я верю, ты обязательно что-нибудь придумаешь, если хорошенько постараешься! Просто попробуй.

– Вечно я кому-нибудь это самое «что-нибудь» должна, – неслышно проворчала я и добавила уже громче: – Я попробую.

Девушки, чтобы, не дай бог, не спугнуть полет моей мысли, сидели тихо и неподвижно, как вурдалак в засаде.

Лучше бы спать легли и не нервировали меня взглядами исподтишка.

Спутницы заснули, трогательно прислонившись друг к другу, так и не дождавшись моего озарения. Изматывающий день подействовал сильнее самого убойного снотворного. Эона спала по-детски безмятежно: лицо, освобожденное от бремени дневных забот, разгладилось, чуть приоткрытый рот, ладонь под щекой. Кирина, напротив, даже во сне не теряла своей начальственной сосредоточенности – брови то и дело хмурились, а губы шевелились, пытаясь что-то сказать. Я скучала по ее широкой улыбке, совсем еще недавно не сходившей с лица девушки.

Время от времени я подкармливала голодное пламя хворостом. Сон бесследно исчез, не выдержав груза ответственности, коварно переложенного на мои плечи попутчицами. Пустой желудок жаловался на пренебрежительное к нему отношение недовольным бурчанием. На ум, несмотря на приложенные усилия, до сих пор не пришло ничего, что могло бы помочь в данной ситуации.

Вот они, недостатки хваленого экспресс-метода: если бы я училась как полагается, наверняка сообразила бы, что делать!

«Учись ты как положено, настоящего уровня достигла бы годам к семидесяти – восьмидесяти. Сама понимаешь, в этом почтенном возрасте становятся уже прабабками, а никак не матерями». Надо отметить, мать и сейчас из меня получилась бы аховая.

Я в сильной задумчивости поворошила палкой горящий хворост. Искры угодливо затанцевали над костром.

Как там про меня говорил Верховный маг? «Избранная – механизм по защите своего ребенка»? «Фактор, отрицающий существование констант»? А что есть Бредовая Чащоба, как не некая постоянная величина…

«Удочери спутниц, глядишь, дело пойдет на лад». Этих удочеришь – никакого дочернего почтения!

Мысль, несмотря на всю свою под стать Чащобе бредовость, показалась мне дельной. Она требовала серьезной доработки, но рациональное зерно в ней имелось.

Только Вера. Никакой магии. Может быть, совсем чуточку.

Я решительно закрыла глаза, а когда их открыла…

У меня на коленях сладко спал ребенок. Ему недавно исполнилось четыре месяца: возраст, когда младенцы обретают кукольную привлекательность. Умильные ручки и ножки, маленькое тельце, одетое в чудесный синий костюмчик. В тон ему чепчик на круглой маленькой головенке, что удобно устроилась на сгибе моего локтя. На лазоревом поле одеяльца, в которое укутан малыш, золотой гладью вышита Императорская корона.

Мой сын. Данила. Данилка. Данечка. Мне всегда нравилось это имя: когда-то давным-давно я решила, что именно так назову своего сына. Так, и никак иначе. Малыш тихонько посапывал, используя вместо соски кулачок с крохотными пальчиками. Длинные черные ресницы пушистым полукругом лежали на пухлых щечках, едва касаясь прозрачной нежно-розовой кожи. Он уснул совсем недавно, и я была готова убить любую сволочь, которая осмелится потревожить его сон. Словно насмехаясь над моими мыслями, над ночным лесом пронесся жуткий, леденящий кровь вой. Данька проснулся, выгибаясь и протестующе вякая против такой побудки. Смешно наморщив носик, он распахнул круглые глазенки. Совсем как у папы. Синие-синие. Невыносимо. Но мой мальчик и не думал плакать. Наоборот, он улыбнулся, гордо демонстрируя свой первый молочный зуб, даже вытащив ради этого изо рта вкусный кулачок. Малыш доподлинно знал: мама сумеет его защитить. В свою очередь я была абсолютно уверена, что смогу это сделать.

Противник попался не из слабых – Ищейка на чей попало Зов не придет – ранг второй, не ниже! Так, что мы можем ему противопоставить?

«Стена огня», оставляющая после себя только обугленные камни?

Не годится, слишком броско.

Заклятие Ледяного дождя, превращающее безобидный дождик в град смертоносных ледяных игл?

Отдает вульгарностью.

Это должно быть что-нибудь простое, элегантное, но в то же время действенное и не сразу распознаваемое магом-противником. М-м… дайте подумать…

Как насчет Иллюзии? Не примитивной, нет. С элементами магии, как говорила Кирина, высшего порядка? Так, с заклинанием определились, но мне нужна Сила. Много Силы. Очень много Силы.

Я с интересом огляделась и довольно улыбнулась – Силы вокруг более чем достаточно.

Лес, как огромная губка, впитывал энергию. Он не был банальным вампиром, отбирающим жизнь у других. Чащоба вбирала излишки, выбрасываемые вовне. Если что-то выбрасывается, значит, это уже не нужно, не правда ли? А не хочешь отдавать – спрячь… как и не было. Но иногда поглощенной энергии скапливалось столько, что лес щедро делился ею с кем-нибудь. И если этот кто-то не мог воспользоваться подарком, разве это вина дарителя? Стань частью леса, его дщерью, его подобием, и он обильно напитает тебя…

Поудобнее перехватив сына, я осторожно встала и шагнула подальше от пламени – извечного врага леса. Плащ тихим шорохом соскользнул с плеч. Еще недавно холодная и неподатливая земля под моими босыми ногами стала мягкой и теплой, как пашня, ждущая посева. Пальцы зарылись в почву, словно пытаясь в ней укорениться, плечи расправились, макушка потянулась ввысь – молодой побег вбирал в себя Силу, вливаясь в жизнь леса. Магия Чащобы, подобная грунтовым водам, питающим деревья, – зеленовато-прозрачная, с минеральным привкусом и легкой прохладцей, отчуждалась человеческим телом, равнодушно проходила сквозь него. Но жадность быстрорастущего голодного саженца, раскачивающегося в такт с лесом, не давала Силе утечь полностью, задерживая малую часть потока. Впрочем, и того было с избытком.

Я вернулась к костру с благим намерением разбудить девушек, но они уже проснулись сами. Мои ступни зарывались в уютную, ласковую землю при каждом шаге, магически подпитывалось тело, и так наполненное вскипающей Силой под самую маковку. Пробудившиеся спутницы странно смотрели на меня и сына: не проснулись еще, наверное. Даня согласно агукнул.

– Мне нужны три зайца. Живые, – не обращая внимания на вопросительные взгляды подруг и ничего не объясняя, просто приказала я.

– А мне роскошный дворец и штат слуг, – мрачно съязвила Кирина. – Как мы будем по темноте их выискивать?

– Зачем искать? – Закрытые глаза помогли сосредоточиться и прочувствовать весь лес до последней былинки. – Совсем недалеко притаился целый выводок.

– Может, они сами… того… прибегут? – с надеждой поинтересовалась Эона, которой очень не хотелось нырять в темень странного леса.

– Не прибегут, – отрезала я. – На месте мне еще реально их удержать, а приказывать зайцам – у них соображения не хватит понять. Вы хотите уйти от погони? Если да – живо за ушастым сырьем для заклинания!

Магический светляк спорхнул с моей ладони и завис перед неранкой.

– Дорогу покажет и обратно приведет. Постарайтесь побыстрее и потише – медвежья берлога там совсем близко. Покинутая, в общем-то, но хозяйка, бывает, рядышком дозором бродит…

Кирина серьезно кивнула, принимая информацию к сведению, а вот менее опытная подруга, прямо скажем, заметно побледнела. Какая я умница, что про абааса промолчала: только скажи Эоне, что в Чащобе обретается камнеподобное чудовище, пожирающее заблудших путников, она никуда и ни за что не пойдет, хоть иллюминацию до самых зайцев развешивай. Было бы чего бояться! Почти безобидная нечисть – мимо не ходи, она и не тронет. Не верлиока же…

Я махнула рукой, и светляк степенно, с полным осознанием собственной значимости поплыл прочь. Подруги, осторожно выбирая дорогу, побрели вслед за ним. Время ожидания их возвращения пролетело незаметно и весело: мы с Данькой развлекали друг друга разговорами. Вернее, с моей стороны щедро сыпались комплименты – какой у меня ладненький, чудный, красивый, бесподобный и вообще самый-самый лучший сын в мире, а малыш согласно махал ручонками, гукал, однозубо смеялся и показывал язык, когда сумасшедшая мамаша говорила о таких серьезных вещах, как агу-агу, в которых ничегошеньки не понимала.

– Кир, она что, того?.. – Тихий, изумленный голос, набатом прозвучавший в ушах, вырвал меня из счастливого созерцания.

К своему глубокому стыду, я давно позабыла следить за девушками. Впрочем, они прекрасно справились и сами – у них в руках беспокойно стригли длинными ушами три зайца, чьи раскосые глаза загипнотизированно смотрели на меня, притягиваемые исходившей Силой.

Почти половина дела сделана, можно даже сказать, самая трудная.

– Я в своем уме. – Мой прохладный тон, надеюсь, показал, насколько неуместны их подозрения. Ну или по крайней мере заставил усомниться. – Достаньте три кружки… одну мне, пожалуйста… благодарю. Наполните посуду кровью до половины.

Девушки с готовностью взялись за оружие.

– Своей!!! Не зайцев! – В последнее мгновение я успела остановить своих чересчур кровожадных спутниц.

Резать вены с ребенком на руках было невероятно трудно, тем более что Неотразимая отчего-то раскапризничалась и отказалась заниматься членовредительством. «Месяц… нет, два, без полировки и заточки!» – цедила я сквозь зубы, напрасно водя запястьем по лезвию, плашмя зажатому между коленей.

– Кирина, помоги. – Осознав тщету собственных усилий, я отложила меч и протянула неранке руку ладонью вверх.

Острая боль полоснула запястье – темно-красная кровь из глубокого, чистого пореза неторопливо проложила себе дорогу в кружку. Но и этого оказалось недостаточно – рана норовила затянуться, будто организму вдруг стало жаль драгоценной жидкости.

– Еще! – скрипя зубами.

Просить о помощи пришлось еще дважды, прежде чем набралось необходимое количество жидкости. Как только я оставила рану в покое, она исчезла прямо на глазах, не оставляя после себя даже шрама. Девушкам так не повезло – они помогали друг другу остановить кровь.

Что, мне Силы жалко? Тем более дармовой…

– Эй! Сюда подойдите! – Легкое касание, и ран как не бывало.

– У-у-ух! – восхищенно задохнулась Эона.

Кирина недоверчиво потрогала руку и только потом пробормотала что-то весьма отдаленно похожее на «спасибо».

– Теперь каждая выбирает ушастого, который ей больше приглянулся, и собственноручно (никто никому не помогает – это важно!) самым тщательным образом вымазывает его набранной кровью, – и сразу же уточнила. – Чур, мой крайний слева.

Это оказалось не проще, чем нацедить собственной гемоглобиновой жидкости. В моем распоряжении была только одна рука, второй приходилось держать Даньку. Стреноженный заяц вздрагивал от каждого прикосновения, кровь засыхала на серой шубе жесткими бурыми иголками, которые неприятно кололи кожу. Мы с Данилой на пару тоже перемазались в крови, как чушки.

Ничего страшного, будем у реки, умоемся, правда, малыш? Сын радостно заулыбался.

Девушки уже закончили и выжидающе смотрели на меня.

– Выдирайте по пряди волос. Потолще и подлиннее! Не жадничайте – долговечнее заклятие будет. Молодцы! Связывайте своим питомцам уши. К ним же привяжите какой-нибудь лоскуток из одежды, хорошо бы не первого дня носки. Соображаешь, Кирина! Портянки – лучше не придумаешь. Мою подайте…

Вот и наступил момент демонстрации так долго рекламируемой Высшей магии. Как не хотелось выпускать сына из рук, но пришлось: Триада магий (Разумных, Неразумных и Иллюзий) с рунным прикрытием – это не те штуки, которые можно проделать одной левой. Соорудив из плаща импровизированную колыбель на земле, я аккуратно положила туда своего карапуза. Он моментально скуксился и захныкал, но зарыдать во весь голос не решился. А сынок-то у меня не из легких, руки затекли так, что отказывались подниматься.

В моей чашке оставалось еще немного крови, но она уже успела свернуться и присохнуть к стенкам. Я с сожалением вздохнула и опять протянула руку Кирине, которая без разговоров взмахнула коротким клинком.

– Лбы подставляйте.

Кровь очень подходит для выписывания рун – сохнет хорошо и не растекается. Рунное прикрытие нужно для того, чтобы магически подкованный противник не разгадал наши махинации раньше времени. Конечно, Чащоба – сама по себе хорошая маскировка, но когда-нибудь нам придется из нее выйти…

Теперь можно и к зайцам. Я поочередно прижимала к себе каждого. Жесткая заячья шерсть царапала щеку, с моих губ срывались непонятные мне самой слова с кошмарным набором гласных и согласных, где последних было неизмеримо больше первых. Руки были липкими от крови, а высохшие подтеки неприятно стягивали кожу.

– Мел.

С видом квалифицированной медсестры, ассистирующей хирургу, Кирина подала мне требуемое. Треугольник вырисовывался долго и тщательно – каждый градус был важен – правильно прочерченная сторона вспыхивала нестерпимо белым.

– Девочки, берем по зайчику. Своему зайчику, Эона, и не тяни руки к моему косому! Встаем по углам и не пугаемся – будет немножечко больно.

Лес всколыхнулся. Сила, вытягиваемая мной и не удерживаемая до конца, расплескивалась вокруг, затопляя окружающий мир зеленоватым глянцем. По венам, подобно древесным сокам, заструилась магия Чащобы. Ноги ушли в землю по щиколотку, волосы замерли сухими веточками. Тело стало деревянным: казалось, чиркни ножом – соберешь тонкую стружку. Сила вызревала во мне, как диковинный плод, наливаясь соком и сладостью, чтобы, созрев, полететь в голодную пасть «трех углов».

Похоже, с «немножечко» я погорячилась: скрутило так, что из глаз брызнули слезы, тело свело жестокой судорогой, но почти сразу же отпустило. Руки бессильно разжались – вспышка поглотила многострадальных животных. Когда свет угас, на земле лежали три молодые девушки, связанные по рукам и ногам: наши точные копии – обманыши. От нас их отличали лишь глаза. Совершенно дикие раскосые глаза.

– Нож! – хрип, вырывающийся из горла, был больше похож на скрип сухого дерева, чем на человеческую речь.

Мои грязные, с обломанными ногтями, пальцы вцепились в протянутую рукоять. Острое лезвие легко рассекло стягивающие обманышей веревки. Безумие смотрело на меня раскосыми, почти без белков, глазами, касалось влажными руками…

– Прочь!!!

Обманыши пытались бежать, отталкиваясь ногами и помогая прыжку руками. Падали, вставали и вновь летели на землю. Паника и слабость навалились одновременно. Рот наполнился горечью, виски сдавило до ломоты. Я опустилась на колени, зарываясь руками в землю, рванула поток Силы и захлестнула созданные ею Иллюзии петлей – любой ценой необходимо было закончить ритуал. Чащоба возмущенно зашумела, но сотворенные мной существа, подчиняясь приказу, поднялись на ноги и пошли. Сначала несмело и натыкаясь на деревья, но с каждым пройденным шагом они двигались все быстрее и увереннее.

Шаг… еще… опять… снова… быстрее…

Я отпустила поводок, напоследок хлестнув потоком, как плетью, гоня их параллельно реке.

В завершение надлежало вернуть позаимствованную чуждую Силу – она жадно впиталась почвой, которая тут же потеряла под моими пальцами свою рыхлость и податливость. Кровь зашумела в ушах, наполнила рот, в сознании меня удерживала только мысль о сыне. Я ободряюще улыбнулась измученным спутницам и на четвереньках поползла к расстеленному на земле плащу, где самым постыдным образом свалилась в обморок.

Пусто…

Бредовая Чащоба смеялась последней, издевательски шелестя кронами.