Текст книги "Одно небо над головой (СИ)"
Автор книги: Юлия Могилевер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Annotation
Все началось с того, что мне приснился сон, а потом продолжилось уже и за его пределами...
Могилевер Юлия
Могилевер Юлия
Одно небо над головой
Одно небо над головой
Жить ему оставалось чуть больше полутора лет, до совершеннолетия. Он и так догадывался, что больше ему не дадут, но уж после того, как подслушал тот разговор... Дядюшка был тогда навеселе, наверно поэтому разболтал верному слуге все планы. А может, он всегда был с тем предельно откровенен. Наверняка планировал и его потом убрать, очень уж это в дядюшкином стиле. Впрочем, какой он ему дядюшка – так, третий муж десятиюродной тетушки. Даже и не муж давно, а вдовец. Но родственников поближе не нашлось, поэтому после гибели родителей опекунство над Риниэлем и, главное, над его герцогством, перешло именно к нему, хотя номинально герцогом оставался Риниэль. Кстати, не исключено, что и к гибели родителей и остальной родни «дядюшка» руку приложил. Очень уж герцогство Рилант с его богатствами его привлекало. И грабил он все эти годы по-черному, благо отчета от него никто не требовал. И конечно же никак он не мог допустить, чтобы после совершеннолетия все права перешли к ненавистному племяннику. Но пока что приходилось этого племянника терпеть и хранить, потому что умри Риниэль, и герцогство утечет к короне. А уж как предотвратить потерю такой дойной коровы после совершеннолетия мальчишки, дядюшка продумал до мелочей, и план его был воистину грандиозен. Но вот только осуществления его Риниэль допустить никак не мог. Хотя бы из любви к родителям и памяти о них. Значит, надо умереть самому до этого рубежа. И он наверно не стал бы ждать полтора года – какой смысл? И так вся жизнь – одни мучения, унижения и издевательства. Но неожиданно во сне появилась та девушка. И сон с ней стал повторяться почти каждую ночь. Она что-то пыталась сказать ему, но слов он не слышал, звука вообще не было в этих странно реалистичных снах. Только огромные глаза ее, глядевшие на него то требовательно, то с мольбой. И одно слово, которое он наконец разобрал по движениям ее губ: «жди!». И он решил ждать. В конце концов, пока время есть – уйти нужно будет заранее, но это можно сделать и за неделю до рокового двадцатого дня рождения. А уж терпеть он за все эти годы научился.
К тому же иногда в постылой жизни наступало хоть какое-то разнообразие. Вот и сейчас король призвал всех важных лиц королевства к себе: неожиданно пожаловало посольство из какой-то неведомой ранее, но похоже, богатой страны. Прием гостей должен был проходить максимально торжественно, и герцог Риланта обязан был на нем присутствовать. В сопровождении заботливого опекуна, разумеется. И вот все приглашенные выстроились в огромном зале королевского дворца. Чужеземные гости оказались неожиданно высокими и статными, в пышных диковинных одеяниях. Главный из них произнес весьма пространную речь, восхваляющую принимающую сторону, слава о которой, дескать, разнеслась по всему свету, заставив его и его спутников проделать долгий и опасный путь, дабы лично лицезреть и т.д. и т.п.
Риниэль особо не прислушивался, с интересом разглядывая зал, придворных и послов. Наконец, речи кончились, и все с радостью набросились на угощение. Неожиданно к нему подошел один из слуг и сообщил, что некто просит его о конфиденциальной беседе. Риниэль очень удивился, поискал глазами дядюшку, который, как оказалось, увлеченно беседовал с кем-то в другом конце зала, и решил пойти – что он может потерять в конце концов?
Слуга долго вел его по каким-то закоулкам, пока не привел к двери, почтительно открыв которую перед ним, удалился. Риниэль вошел и оторопел: ждал его никто иной, как глава той самой иностранной делегации!
– Рад видеть вас, Риниэль, герцог Рилантский!, – глядя на растерянного парня в упор, сказал тот. Рин вежливо поклонился, молча, не зная, что ответить. Собеседник помолчал, как-то беспомощно улыбнулся и вдруг спросил:
– Скажите, вы знаете, что такое клятва крови? У вас ведь она тоже должна быть известна.
– Да, конечно. Это клятва, которую нельзя нарушить. Под клятвой крови невозможно соврать. Но зачем?...
– Видите ли, еще дома, планируя будущее путешествие сюда, и потом во время пути, и тут во дворце, и сейчас, ожидая вас, я мучительно думал, как же мне объяснить, чтобы вы поверили мне... ведь вся эта авантюра задумана мною только для того, чтобы встретиться с вами...
– Со мной?! Вы приехали сюда, чтобы увидеть меня?! Но этого не может быть!
– Именно так оно и есть. Во всем вашем королевстве единственный кто меня интересует, это вы, герцог. Но поверить в это трудно, тем более, что не обо всем я могу рассказать вам сейчас. Поэтому я дам вам клятву крови, что все, что я скажу, будет правдой, а то, что я сказать пока не могу, не скрывает в себе никакого зла ни для вас, ни для кого-либо другого. И со временем вы узнаете и то, о чем сейчас я вынужден буду умолчать, согласны?
Риниэль смотрел на собеседника во все глаза. Происходящее казалось ему каким-то сказочным, нереальным. Но от него ждали ответа, и он решился. Ведь клятву крови действительно нельзя нарушить. Смерть настигнет преступника немедленно, исключений не бывает. Это – сама суть магии крови. Да и вообще магии.
– Согласен, – выдохнул он. Чужеземец кивнул, вытащил кинжал, не раздумывая резко полоснул им по своей ладони, и глядя на растекающуюся по ней кровь, произнес ритуальную формулу:
– Я, Каранд, правитель Аргόнта, кровью своей клянусь Риниэлю, герцогу Риланта, что все, что я открою ему, будет истинно, а что вынужден пока утаить, не несет в себе зла и угрозы, и в будущем раскроется ему тоже! Клятва дана!
– Клятва принята!, – Риниэль прижал к залитой кровью ладони свою. Между сжатыми руками мгновенно вспыхнуло алое пламя, окутав их обоих с головы до ног, и тут же погасло. Когда они отвели руки, от крови не осталось и следа, как и от раны на ладони Каранда.
– Так вы правитель? Не просто посол? А что такое Аргонт?
– Да, правитель. Король. А Аргонт – королевство. Что вы знаете о драконах, Риниэль?
– Ну... драконы – оборотни, то есть у них есть и человеческая ипостась. Живут замкнуто где-то очень далеко за морем, с людьми не общаются. Все, наверно...
– В общем, правильно. Хотя "не общаются" это слишком уж категорично. В человеческой ипостаси вполне можно и пообщаться. Только не сообщая никому о своей драконьей сущности. Собственно, Аргонт это и есть королевство драконов. И оно действительно далеко за морем.
– Так вы – драконы? И вы прилетели сюда из-за меня?, – Рин сжался. Ну вот, все и выяснилось. Понятно, что он сам никому не нужен, глупо было хоть на мгновение поверить. Значит, и драконам тоже для чего-то понадобился Рилант. Может, там что-то водится полезное для них? Ископаемые какие-нибудь...
– Риниэль, поверьте, нам ничего не нужно от Риланта. Не удивляйтесь, у вас все на лице написано. И от вас мне ничего не нужно. Просто есть причина, которую я вам назвать пока не могу, по которой я заинтересовался вами и стал наводить справки. И то, что я узнал, показало мне, что вам, очевидно, требуется помощь. Которую я могу и хочу вам предложить. Совершенно бескорыстно, вам придется мне поверить, ведь я под клятвой крови.
– Хорошо, пусть вы не можете открыть саму причину, но хотя бы объяснить, почему так, можете?
– Попробую. Видите ли, магия – очень тонкая и опасная субстанция. И она не прощает нарушения своих законов. Если рассказывать о предсказании, оно может не исполниться или исполниться с искажением, принеся беды всем, кто с ним связан.
– То есть было предсказание обо мне?
– Скажем, связанное с вами. И не только с вами. Больше я ничего объяснить не могу. Но я искренне хочу вам помочь. И уверен, что смогу. Только для этого мне нужно знать подробно, что происходит. Расскажите мне, доверьтесь, я не причиню вам зла.
И то ли это была такая неведомая драконья магия, то ли терять ему действительно уже было нечего, а хранить все в себе стало безмерно тяжело, но Рин решился.
– Я расскажу. Только это долгая история, а ведь меня наверняка уже хватились там на приеме.
– Из-за этого не беспокойтесь. Для всех вы все так же стоите в толпе у стены зала, а я в том же зале среди своих соотечественников. Это не только очень качественная иллюзия, а еще и отвод мыслей. Человек, пожелавший подойти к одному из нас, немедленно об этом своем желании забудет. Так что у нас есть время, прием еще не скоро закончится.
И Рин все рассказал. О том, как остался на попечении дядюшки, когда ему еще не исполнилось и пяти лет. И как варварски разграблялся замок и все вокруг.
– Это примерно то, что нам удалось узнать. Но ведь до вашего совершеннолетия осталось не так много, и после этого владение перейдет к вам. Неужели он надеется успеть до той поры украсть все до последней монетки?
– О, вы недооцениваете дядюшку! Он все предусмотрел: вечером дня моего двадцатилетия мне подольют сонное зелье, и подсунут в мою постель Наринию – дядюшкину дочь. Чтобы утром оскорбленный до глубины души дядюшка ворвался в мою спальню с воплями о том, что я обесчестил его единственную дочь, и обязан немедленно на ней жениться. Нас тут же и обвенчают. Исполнения супружеского долга от меня требовать не собираются, для этого ведь чисто технически требуется хоть какое-то согласие. Да и зачем? Наринию подложат под какого-нибудь мужика, который должен будет сделать ей ребенка. Скорее всего меня даже не станут убивать до ее родов – мало ли что. А потом – если родится мальчик, то все в ажуре, а если девочка, то ее придушат и заменят – достать подходящего новорожденного не проблема, хоть у крестьян, хоть у нищих. Лишь бы был здоров, и смог прожить двадцать лет – до очередного такого же фортеля. Потом младенца торжественно покажут всему свету, объявят официальным моим наследником, мне устроят несчастный случай, а Нариния умрет от родильной горячки, чтобы безутешный дед оказался единственно возможным опекуном несчастного осиротевшего малютки.
– То есть он готов убить не только вас, но и собственную дочь?
– Конечно! Она для него просто инструмент для достижения собственных целей. К тому же и помеха – какое опекунство при живой матери? Нет, она тоже обречена.
– Но вы не собираетесь этого допустить?
– Не собираюсь. Я покончу с собой до совершеннолетия. Пусть герцогство отходит к короне, все лучше, чем эта мерзость.
– Я хочу предложить вам другой вариант: не смерть, а побег.
– Я думал о таком выходе, но пришлось его отвергнуть. Если я исчезну, дядюшка сможет выкрутиться – заплатит магу, предъявит вместо меня кого-то под иллюзией и провернет тот же спектакль.
– Можно устроить так, что все будут уверены в вашей смерти.
– Как? Подсунуть труп под личиной? Но на трупах она не держится.
– Нет, не труп. Труп действительно нельзя, разве что обезображенный до неузнаваемости, но для этого придется кого-то убить, а драконы не убийцы. У меня есть идея. Но только вы же понимаете, что уже никогда не сможете вернуться на родину, для всех вы будете мертвы?
– А я и не хочу сюда возвращаться. Все испоганено, даже родительский дом. Если вы поможете мне попасть куда-нибудь, где меня никто никогда не найдет, я буду вам очень благодарен.
– В Аргонте вас никто никогда не найдет.
– А что человек может делать в стране драконов? У вас что, живут и люди тоже? Или вам нужны слуги?
– У нас нет людей, только драконы. И слуги тоже драконы. Но я не просто так зову вас. Я предоставлю вам свое покровительство. Вы ни в чем не будете нуждаться, и не будете чувствовать себя чужим и лишним, обещаю. Подумайте.
– Да тут и думать не о чем: или смерть или жизнь у вас. Я выбираю жизнь. Но как это сделать и когда?
– Ваше исчезновение никак не должно быть связано с нами. Наш визит продлится еще дня три, потом мы вежливо и велеречиво распрощаемся с заверениями взаимной любви и дружбы и надеждой на скорую встречу, которая никогда не произойдет. После этого начнет разъезжаться и двор. Как нам известно, все, кому ехать в вашем направлении, сперва поедут одним обозом, к которому король приставит охрану из своих гвардейцев, так что свидетелей вашей "гибели" будет много, замолчать ее станет невозможно. Дорога лежит через лес, и вот там-то на обоз нападут воинственные разбойники. Они поднимут жуткий шум, во время которого вы как бы в приступе паники убежите в чащу. Там я вас встречу, и мы все организуем в лучшем виде. Никто не сможет придраться или усомниться. И да, кроме вас, от этого якобы нападения никто не пострадает. Но до этого скажите, есть ли у вас какие-либо реликвии, которые остались в замке, и которые ценны для вас? Мы могли бы их забрать оттуда сегодня ночью.
– Есть. Это небольшой ларец. В нем медальоны с портретами родителей, мамины любимые серьги. Несколько писем. Ничего ценного для чужих... Я это спрятал в парке, чтобы дядюшка не выкинул.
– Тогда ночью мы с вами туда переместимся, и вы заберете этот ларец. Сейчас мы вернемся в зал, а когда прием закончится, возвращайтесь к себе, но не забудьте запереть двери и открыть окно. И не ложитесь. Я приду, когда все утихнет.
Риниэль думал, что ему предстоит полет на драконе, но он ошибся. Когда дворец уснул, один из спутников Каранда поднялся по камням стены к его окну на втором этаже и прикрепил к подоконнику веревочную лестницу, по которой Рин спустился к ждущему его королю драконов.
– Представьте себе то место в парке, где мы должны оказаться, – сказал тот, опустив руки на плечи Риниэля. Рин представил, и вдруг окружающее пропало, и они повисли в серой пустоте. Не было ни неба над головой ни земли под ногами, голова закружилась, подступила паника, но миг, и под ногами уже была твердая земля, а над головой звездное небо парка герцогского замка в Риланте.
– Как мы здесь оказались? Что это за серое ничто, в котором мы только что были?, – выдохнул Рин, стараясь унять колотящееся сердце.
– Это было Вневременье. Через него драконы быстро перемещаются на большие расстояния, – на руке Каранда вспыхнул огонек, и в его свете Рин быстро нашел тайник и вынул сундучок.
– Прекрасно, – сказал Каранд, – но, боюсь, вам негде будет спрятать его во дворце. Доверите ли вы мне свои реликвии? Я отдам вам ларец сразу, как только мы окажемся в Аргонте.
Рин кивнул и протянул спутнику свое сокровище.
– Сейчас мы вернемся назад. До нашей встречи в лесу мы поговорить не сможем, поэтому план такой: где-то на второй-третий день пути назад ваш обоз въедет в лес. На ночь вы остановитесь прямо там. Вот тогда и появятся разбойники. Шум мы устроим отменный, чтобы все проснулись наверняка. Но вы сидите тихо, пока не услышите крик петуха – это и будет вам сигналом.
– А что если до вашего знака закричит настоящий петух, и я выбегу не тогда, когда надо?
– Посреди ночи? В лесу?, – усмехнулся дракон, – нет, этого опасаться не стоит. Так вот, после крика петуха вы должны будете изобразить панику и с воплем броситься в темноту.
– А как мне узнать, в какую сторону бежать?
– Это неважно. Я поставил на вас магический маячок, так что найду вас, куда бы вы ни бежали. Главное, в сторону от людей, чтобы вас случайно не остановили. Специально никто за вами не побежит – на маячке стоит отвод мыслей, петушиный крик его активизирует. Только постарайтесь не выдать себя до этого нервным поведением или надеждой на лице.
– Не выдам. Притворяться я, к сожалению, учился всю жизнь.
Они опять провалились в пустоту Вневременья и вскоре стояли под окном с веревочной лестницей. Рин поднялся, отвязал и скинул вниз лестницу, закрыл окно. Теперь оставалось только ждать.
После отбытия лжеделегации аристократы действительно засобирались в обратный путь. Все было так, как сказал Каранд: большой обоз, состоящий из многочисленных карет придворных, чьи владения находились в той же стороне от дворца, что и Рилант, сопровождающей их свиты и челяди, охраняемый королевскими гвардейцами, не торопясь тронулся в путь. На третий день они въехали в лес, и юный герцог с бьющимся сердцем и равнодушным лицом стал ждать ночи. Остановились на большой поляне, расставили походные шатры, зажгли костры. Рин лег, не раздеваясь, и когда послышался вожделенный шум и крики, быстро натянул сапоги и укутался в плащ. Как только пропел петух, он, завопив, выскочил из шатра и сломя голову бросился в лес, в темноте натыкаясь на деревья и с трудом продираясь сквозь них. Когда кто-то внезапно выскочил ему навстречу, он в ужасе шарахнулся, не сразу узнав Каранда.
– Все в порядке, мой мальчик, все правильно, – ласково сказал тот, прижимая его к себе. Из-за деревьев деловито вышли двое с большой бутылью, полной какой-то темной жидкости.
– Что это?, – спросил Рин.
– Краска, имитирующая кровь. Вашим плащом придется пожертвовать, он останется на месте преступления.
Плащ разрезали кинжалом в нескольких местах, полили "кровью", обильно закапав землю вокруг, проволокли, ломая кусты, какой-то тюк, изображающий мертвое тело, до глубокой и узкой расселины, куда и сбросили этот окровавленный "труп", устроив на краю многострадальный плащ.
– Теперь ваша задача привести сюда как можно больше народу, чтобы все убедились в гибели герцога, и его опекун никак не смог скрыть его смерть, – велел Каранд своим подчиненным, – а нам здесь больше делать нечего.
Уже привычный полет через Вневременье, и они оказались на берегу моря. Вокруг располагались шатры лагеря, горели костры и деловито сновали люди. Нет, не люди, а наверняка драконы.
– Мы уже в Аргонте?
– Нет, это еще не наш берег, но мы уже далеко от вашего королевства. Здесь мы подождем наших друзей, которые остались закончить весь этот фарс. А завтра отправимся в путь. Идите спать, Риниэль, вот ваш шатер. Спокойной ночи.
Утром вернувшиеся драконы рассказали, что все прошло идеально. Практически весь обоз, включая гвардейцев, побывал у зловещей расселины. Смерть герцога Рилантского была для всех очевидна. Искренность горя и отчаяния его несчастного опекуна также не вызывала ни у кого сомнений. Впрочем, и у Риниэля тоже – еще бы! вожделенное герцогство уплыло из дядюшкиных рук мгновенно и бесповоротно.
Каранд еще какое-то время то отправлял подчиненных с поручениями, то выслушивал донесения. Потом пообедали по-походному и начали сворачивать лагерь. Уже наступили сумерки, когда, наконец, все было упаковано, и Риниэль с восхищением наблюдал, как часть людей внезапно превратилась в прекрасных драконов разных цветов. Остальные, еще в человечьей ипостаси, стали озабоченно грузить на огромные спины сложенные шатры и тюки с вещами. К Рину подошел Каранд:
– Я сейчас обернусь, и вы полетите на моей спине.
– Значит на этот раз обойдется без Вневременья?
– Не обойдется, наоборот. В человеческой ипостаси перемещаться на такие большие расстояния невозможно. В драконьей ограничений нет, так что мы полетим.
– А как же я?
– На моей спине, я же сказал. Но во Вневременье, особенно при длительном перелете теряется ориентировка в пространстве, поэтому вас придется привязать к шипу на моем гребне, чтобы вы не упали.
Каранд отошел в сторону и мгновенно обернулся громадным великолепным золотым ящером. Кто-то в человечьей ипостаси помог Рину забраться на мощную спину, усадив, накрепко привязал к шипу и сбежал вниз, на ходу оборачиваясь. Через мгновение все драконы, повинуясь какому-то безмолвному приказу, взлетели. Они поднимались все выше и выше и понеслись над морем. У Рина дух перехватило от восторга и счастья. Но красота морского заката тут же сменилась холодом бесцветной пустоты Вневременья. Исчезло не только небо и море, исчезла даже спина дракона под ним и шип, за который он только что держался. Привязывающих его к гребню веревок тоже не ощущалось, Риниэлю казалось, что он уже свалился и летит в никуда в бесконечной бездне. Ужас забивал глотку и выбивал слезы из глаз, а безнадежное ничто все длилось, и казалось, что и самого Риниэля уже давно нет нигде. Но тут над головой вспыхнули незнакомые звезды, вцепившиеся в шип руки закололо от напряжения, под ногами перемигивались огни огромного города. Драконы начали снижаться и вскоре приземлились на площади перед роскошным, ярко сияющим дворцом. Началась разгрузка, Рина отвязали и помогли спуститься, все драконы уже сменили ипостась, каждый занимался своим делом. Отойдя в сторону, чтобы не мешать, Рин с интересом разглядывал окружающее. Через какое-то время к нему подошел Каранд и протянул его ларец.
– Как и обещал, в Аргонте возвращаю ваше имущество. Сейчас вас проводят в отведенные вам покои и принесут туда ужин. А утром после завтрака мы поговорим.
Слуга почтительно проводил его и принес еду и одежду – ведь у Рина не было с собой никаких вещей, за исключением заветной шкатулки. Во сне девушка ласково ему улыбалась и ничего не пыталась сказать. После завтрака, который ему принес тот же слуга, бывшего герцога Рилантского проводили к повелителю.
– Вы спрашивали меня, что будете делать в стране драконов, Риниэль, – после приветствия перешел к делу король, – теперь настал момент обсудить этот вопрос. Прежде всего я должен пояснить вам наши обычаи: само понятие семьи для драконов первостепенно. Из этого вытекает то, что у нас не бывает сирот и одиночек. Дело не только в том, что мы крепче и выносливее людей и живем намного дольше. Просто если произошло какое-то несчастье, и кто-то остался один, его немедленно принимает под крыло какая-либо семья, чаще родственники или знакомые, но иногда и совершенно посторонние. Принять под крыло – означает сделать своим, родным во всех смыслах этого слова. По-настоящему, не формально. Проводится ритуал смешения крови, после которого новичок становится сыном или дочерью для своих новых родителей и братом или сестрой для их детей. Со всем, что из этого вытекает, включая обеспечение всем необходимым, имущественные отношения, и самое главное – любовь и заботу. После ритуала отношение к новому члену семьи точно такое же, как если бы он изначально родился в этой семье. Все происходит совершенно добровольно, никто никогда не заставляет никого, это нам и в голову не пришло бы. Такова традиция, так мы устроены, и само это действие почетно и желанно. По причине, которую я пока не могу вам назвать, я не могу принять вас, Риниэль, под свое крыло...
Рин кивнул понимающе: стране только такого принца как он и не хватает – приблудного, нищего, да еще и человека!
– Вы ошибаетесь, мой друг, – опять поняв все по выражению его лица, покачал головой Каранд, – никакого отношения к моему или вашему статусу это не имеет, и связано с той же причиной, по которой я заинтересовался вами. Но я рассказал о вас моему кузену, герцогу Альвийскому, и он счастлив будет сделать вас своим сыном. Сейчас я хотел бы его позвать.
– Подождите, ваше величество! До того, как вы позовете герцога я все же хочу понять, для чего ему-то это надо. Да, я понимаю – обычай, традиция, да и ваша просьба немало значит, но все же...
– Увы, Риниэль, вы опять судите по миру, из которого пришли, и во всем ищете корысть. Вы не виноваты в этом, в вас всю сознательную жизнь болью и мучениями вдалбливали такое отношение к окружающим. Я надеюсь, что жизнь в Аргонте покажет вам другой способ взаимоотношений, и постепенно вы перестанете искать подвох во всем и во всех. Я не просил кузена ни о чем, просто рассказал вашу историю, и он тут же загорелся. Ему ничего от вас не нужно, поверьте. И никаких преимуществ он не ищет, кроме разве что радости от обретения еще одного сына.
Дверь распахнулась, и в комнату решительно вошел новый персонаж: высокий, ростом с Каранда, статный мужчина. Он был явно взволнован и смотрел на Рина с пониманием и болью.
– Здравствуй, мальчик. Меня зовут Тéмрен, герцог Альвийский. Это обо мне тебе сейчас рассказывал мой кузен. Уж прости, но я слышал ваш разговор и твой вопрос. И я все понимаю: жизнь била тебя и учила никому не верить. Поэтому прежде всего я хочу принести тебе клятву крови, уж ей-то ты поверишь?
Смущенный Рин стал бормотать что-то про то, что не надо клятвы, что он и так... но герцог покачал головой, вынул кинжал, резанул по ладони и сказал:
– Я, Темрен, герцог Альвии, кровью своей клянусь Риниэлю из Риланта, что я искренне мечтаю взять его под свое крыло и стать ему отцом, не ищу никакой корысти, и нет у меня никаких задних мыслей и причин хоть что-то от него скрывать! Клятва дана!
– Клятва принята!, – с дрожью в голосе ответил Рин, и глядя на то, как алое пламя стирает кровь и порез, осознал, что жизнь меняется кардинально, куда круче, чем ему представлялось раньше.
– Ну вот, – удовлетворенно кивнул Темрен, – а теперь, когда ты уже не можешь сомневаться во мне, давай сразу же проведем ритуал, готов? Только тебе тоже придется разрезать свою ладонь, чтобы принять мою кровь.
Он опять мазнул кинжалом по ладони и протянул его Рину. Тот сделал то же, стараясь не морщиться. Герцог медленно и с нажимом проговорил ритуальные слова:
– Я, Темрен, герцог Альвии, принимаю под свое крыло Риниэля из Риланта и становлюсь ему отцом по крови и любви, а он становится мне сыном!
Окровавленные ладони соединились, Рина как будто вдруг с головой окунули в кипяток, он задрожал, но тут вновь вспыхнуло алое пламя, как и во всех ритуалах, замешанных на крови, дрожь ушла, рана на ладони затянулась, стерев следы крови. Герцог притянул его к себе и обнял так крепко, что у него прервалось на миг дыхание.
– Сынок, родной мой! Теперь все будет хорошо, вот увидишь!
– Но я же человек, не дракон, как же...
– Что, Каранд не рассказал тебе?, – Темрен укоризненно взглянул на короля, тот развел руками, мол, не успел, – в тебя же вошла моя кровь. И еще войдет кровь моей жены и сыновей, так что тебе придется еще три раза калечить ладошку, бедненький. Но это не просто ритуал, магия крови не только скрепляет твое вхождение в нашу семью. Конечно, потребуется время, примерно около года, может чуть больше или чуть меньше, и тогда ты сможешь пройти первую инициацию и обернуться драконом. Ты при этом не намного опоздаешь, кстати. Наши дети впервые оборачиваются примерно в восемнадцать лет, иногда и попозже, у тебя получится в девятнадцать.
– Я... я стану... драконом?, – изумленно прошептал Риниэль, внезапно охрипнув.
– Тебя это ужасает?
– Нет, что вы! Это же счастье! Я и надеяться не смел...
– Ну вот видишь, как хорошо, – улыбнулся его новый... отец?, – а теперь пойдем, я тебя познакомлю с остальными и закончим уже с ритуалами. Завтра мы полетим домой.
Каранд тоже обнял Рина и прижал к себе:
– Все будет хорошо, малыш! И не забудь, что я теперь тебе в первую очередь дядя, а уж потом все остальное, так что никаких "ваших величеств", разве что на официальных приемах!
По дороге Темрен объяснил:
– Мою жену зовут Арна, а сыновей Лиргус и Освен. Лиргу двадцать один, он уже совершеннолетний. Освену девятнадцать, он прошел только первую инициацию.
– А сколько этих инициаций всего?
– Две. После второй и сдачи экзамена – совершеннолетие. Но ты все постепенно узнаешь.
Он открыл дверь, и два парня вскочили им навстречу.
– Ты и есть наш новый братик? Вот здорово, теперь ты будешь младшеньким! А то меня все время пичкают, чтобы не похудел, и одевают в сто одежек, чтобы не простыл!, – с восторгом возопил младший, стискивая Рина в железных объятиях, – но не бойся, мы тебя в обиду не дадим!
– Да ну, Осви, что ты его пугаешь? Не бойся, Рини, никто тебя обижать не собирается, – старший, улыбаясь, вытащил Рина из тисков младшего, обнял сам и взлохматил ему волосы здоровенной пятерней. Ошарашенный таким напором Риниэль хлопал глазами и не знал, на кого смотреть.
– Ну вы пока знакомьтесь, а я пойду приведу маму, – Темрен повернулся к выходу.
– А с нами ритуал?, – чуть обиженно пробасили братья в унисон.
– С вами после мамы, – герцог закрыл за собой дверь. Рин выдохнул и предупреждающе поднял руку. Он должен был сказать им то, о чем думал по дороге. Герцог это одно дело, а сыновья его совсем другое.
– Подождите, я должен сказать вам важное. Я понимаю, что для вас это как гром среди ясного неба. Вдруг ниоткуда сваливается никому не нужный приблудный "братец", да еще человечишка. И собирается заграбастать себе родительскую любовь и материальные блага. Я хочу сказать, что ни на что не претендую...
– Что это с ним, Лирг? Он заболел?, – болезненно щурясь, Освен жалобно посмотрел на старшего, – Малыш, что это ты несешь такое?
– Погоди, Осви, – серьезно сказал Лиргус, – Рини, ты явно чего-то не понял. По поводу того, что ты сейчас нагородил: мы безумно рады, что ты появился. Когда папа утром сказал, мы прыгали и вопили от восторга, что у нас будет еще один братик, и сразу взрослый, а не в пеленках. Это что касается "никому не нужный" и "приблудный". А насчет "человечишки", так тебе что, забыли сказать, что после ритуала ты станешь драконом, таким как мы? Ну да, не сразу, но какое это имеет значение? Подумаешь, год? Мы же тоже не сразу с рождения драконы, Осви вот только недавно стал оборачиваться. Заграбастывание родительской любви – это вообще такая чушь, что стыдно объяснять. Как можно заграбастать любовь? Силой заставить себя любить, что ли?
– А материальные блага, – вмешался взъерошенный Освен, – так ты теперь, уж прости, сын герцога Альвийского, а потому, как и мы, к совершеннолетию получишь графство во владение и управление. Вот Лирг уже получил, но еще учится, я – скоро, и ты тоже получишь. И будешь править, когда научишься, мы папе этим жизнь облегчим, а то знаешь, какая это морока – герцогством управлять, оно же огромное! Он, конечно, не все один делает, есть всякие помощники, но все равно ждет-не дождется, когда мы с него хоть часть забот снимем.
– Какое-такое графство?, – сбитый с толку Рин попытался вставить хоть слово в этот возмущенный поток.
– Одно из тех, что входят в Альвию. Я, например, уже знаю, какое мне достанется, хоть оно пока не мое. А какое будет твое, отец решит и после первой инициации тебе скажет и покажет. И ты уже тогда начнешь его изучать и исследовать. А пока тебе надо же еще к этой инициации подготовиться – тело укрепить, чтобы оно дракона смогло выдержать. Но ты не бойся, мы с тобой будем заниматься, мы же уже это проходили. Ну и папа, конечно.
