Текст книги "Переводы с языка дельфинов"

Автор книги: Юлия Миронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Ссора с Ириной Петровной на прошлом занятии позволяла Алине поверить в слова Танюши. Все-таки методы, которые самой Алине казались эффективными, тоже не заслужили одобрения Ирины Петровны. Возможно, она вообще консерватор и против всего нового? Даже если оно эффективное. Тогда тем более следует попробовать эту диету! Алина спросила:

– А как начать диету? Что делать?

– Ну, в первую очередь вот, я вам запишу адрес. – Танюша вырвала из блокнота листок и быстро начеркала адрес. – Это специальный магазин, там очень много продуктов без глютена и казеина. Там можно купить что угодно: булки, макароны, кукурузные палочки, конфеты. Все, что любит ваш ребенок, вы легко сможете заменить на точно такое же, только безглютеновое. Но учтите, в дальнейшем вам понадобится составить распорядок и осуществлять ротацию, то есть все продукты нужно будет есть по кругу, чтобы не вызвать аллергию. Также вам понадобится пройти дополнительные анализы и определить аллергены. Я думаю, лучше всего вам написать напрямую Лили. Она ответит на все ваши вопросы, составит вам таблицу, приведет примеры продуктов. Ведь на самом деле есть много обычной еды, которая не содержит ни глютена, ни казеина. Это и картошка, и овощи, мясо, курица. Нужно только подобрать то, что будет полезно для вашего ребенка, какие-то фрукты. Я думаю, вы сможете составить нормальную сбалансированную диету, но не забудьте сразу ввести витамины и минералы, ведь ему понадобится кальций, витамины. Ах, что я вам тут все говорю! Вы ничего не запомните, конечно! Вы лучше запишите электронный адрес Лили и получите от нее точные электронные таблицы. У нее опыт в этом большой.

Танюша выхватила из рук Алины бумажку с адресом магазина и записала туда же почту Лили. Алина, готовая к новым действиям во имя спасения сына, горячо поблагодарила Танюшу. Наконец-то забрезжил луч надежды!

Алина начала готовиться к введению диеты загодя. Она поехала в рекомендованный магазин и действительно смогла купить там все, что душе угодно. Это были и маленькие булочки, и конфеты, и кукурузные чипсы, даже вафли и сосиски. Все – без глютена и казеина. Единственное неприятное открытие: все это оказалось жутко дорогим. «А ведь еще недавно я бы даже не посмотрела на ценники», – подумала Алина.

Наутро, вместо обычного завтрака, она сварила Вове безглютеновые макароны с безглютеновыми сосисками. Фокус удался! Вова не заметил подмены и с удовольствием слопал все, что было выставлено на стол. Алина почувствовала себя победителем. Если и дальше все пойдет так просто, то никаких причин беспокоиться. Однако проблемы начались через десять минут: Вова подбежал к холодильнику и стал доставать йогурт. Алина поняла промашку, быстро убрала йогурты на верхнюю полку. Вова побежал к хлебнице и достал кусок хлеба. Здесь битва была гораздо труднее. Вова не хотел отдавать хлеб и, будто это был последний кусок в его жизни, отчаянно вцеплялся в него зубами… Хлебница последовала на холодильник. Алина срочно пересмотрела содержимое холодильника, все молочные продукты сложила в отдельный пакет и положила на верхнюю полку. Вова внимательно проследил за действиями матери, стал скакать вокруг холодильника с дикими воплями, а потом и вовсе потащил к холодильнику стул. Алина поняла, что учла не все.

Чтобы отвлечь сына, она одела его, и они вышли гулять. Вова успокоился, мирно топал рядом с матерью, держась за ее руку. По дорогое зашли в магазин, Алина купила побольше обычной еды, которую теперь предполагала ему давать: огурцы, помидоры, картошка. Затем купила немного свинины, чтобы попробовать приготовить шашлык. Прогулка прошла спокойно, вернулись домой. Вова прямиком рванул к холодильнику и снова начал бесноваться вокруг него. «Нет, – подумала Алина, – так мы далеко не уйдем».

Решение, которое она приняла, даже не думая советоваться с мужем, было довольно странным. Теперь в ее доме вообще не будет никакой еды, содержащей злаки и молоко. В конце концов, можно прекрасно прожить на картошке и мясе! Пакет с верхней полки холодильника перекочевал в мусорку. С одной проблемой было покончено, но Алина не была уверена, что Семену понравится сидеть на диете вместе с сыном.

Остаток дня прошел спокойно. Алина подсовывала Вове разную вкусную еду: груши, яблоки, безглютеновое печенье, и в целом ребенок не проявлял заметного нетерпения. Алина решила, что все плохое позади и теперь она готова наслаждаться скорыми результатами. Довольная собой, она позвонила сестре и стала рассказывать новости – в свете последних событий она давно не общалась с Юлей. Новости повергли Юлю в шок.

– Послушай, ты уверена, что он аутист? Да, я помню, что я говорила… Но это так странно! Может, все-таки он обычный ребенок, только немного упрямый и пока не говорит? Но ведь это пройдет!

Алина не хотела больше слушать, что ее ребенок обычный. Она уже много раз слышала, что все в порядке, что мальчики начинают говорить позже, что в конце концов все наладится. Теперь ее это не устраивало. Хватит! Она и так прятала, как страус, голову в песок столько лет. Теперь этого больше не повторится.

– Юля, твои дети нормальные, ты горя с ними не знаешь, они легкие и послушные. Давай ты не будешь учить меня, как мне воспитывать Вовку. В конце концов, это не мое мнение, а мнение врачей.

– Ну, если мнение врачей, тогда конечно… – Юля, казалось, была обескуражена.

Алина не хотела ссориться с сестрой. Сестра была ее единственным родным человеком в этом городе. Но в то же время она почувствовала, что никто на свете не может ее понять. Все вокруг нее стояли на разных позициях, и ни одна из позиций не совпадала с ее, Алининой. Рассказав сестре про самые понятные методы лечения – занятия с психологом и логопедом, – она встретила одобрение сестры, Юля сказала, что это в любом случае полезно для Вовы, тем более его выставили из детского сада. Но когда речь зашла о диете, Юля опять бросилась критиковать идею.

– Послушай, Алина, ну ты же не врач, ты не диетолог. Как ты можешь наверняка определить, что у ребенка в достаточном количестве, а чего ему не хватает? Это прямая дорога к гастроэнтерологу. А вам только этого еще до кучи не хватает. Ты должна найти специалиста, проконсультироваться хотя бы с терапевтом! Нельзя просто так выкинуть половину еды, которую ест ребенок, и считать, что все будет в порядке. Ты слышишь меня?

Алина молчала. В глубине душе она была согласна с Юлей. Ее и саму волновало, правильно ли она все делает, ведь у нее нет ни медицинского образования, ни другого подобного опыта. Можно было бы посоветоваться с мужем. Или вот даже с Костей, мужем Анастасии, который очень хорошо разбирался в биохимии. Он учился на том же факультете, что и Семен, остался на факультете в аспирантуре и теперь преподавал. Скорее всего, он должен разбираться в этом. Алина подумала, что посоветоваться с Константином было бы неплохо. А Юля в трубке, почувствовав замешательство сестры, продолжала:

– Так что, дорогая моя, тут, мне кажется, ты поторопилась. Прежде чем ввести диету, могла бы сделать хотя бы тест на аллергию, про который говоришь.

Алина перевела беседу на другую тему, они еще немного поболтали и закруглили разговор. В голове Алины созрел план действий. Похоже, что в первую очередь нужно как минимум сделать какой-нибудь тест, на аллергены или на другие ограничения по питанию – она пока плохо в этом разбиралась. Ну что ж, значит, придется разобраться. Алина зашла на несколько сайтов и поискала лаборатории, которые могли бы делать такой тест.

Результаты ее озадачили. В лаборатории делали тест на аллергены, но полная панель, состоящая из двухсот пятидесяти аллергенов, обошлась бы ей в несколько тысяч долларов. Столько потратить на исследования Алина не смогла бы без разрешения Семена. А как отнесется к этому Семен, она уже догадывалась. Что же ей теперь делать?

В предположениях Алина не ошиблась. Вечером Семен обнаружил, что холодильник почти пуст. Он с трудом дослушал объяснения, был жутко раздражен, но пытался мягко и аккуратно доказать Алине, что сами они Вове помочь не могут – они ведь не врачи! Что самый надежный способ – отдать его в интернат, хотя бы на пятидневку, а забирать его на выходные.

Был момент, когда Алина поколебалась в этом вопросе, но несколько последних дней показали, что Вова живо откликается на ее попытки решить их общую проблему. И теперь уже Алине казалось, что если она сделает для него еще чуть-чуть, еще несколько правильных шажочков к цели, ее ребенок, такой живой и жизнерадостный, станет самым обычным ребенком. А она станет настоящей матерью-героиней. Которая, несмотря ни на что, спасла сына в самой трудной ситуации.

Удивительно, но под ее напором Семен уступил и выдал ей достаточно денег на пару месяцев нужных занятий. Алина радостно скакала и целовала мужа, но заикнуться про несколько тысяч долларов на анализ полной панели аллергенов она все равно не могла.

Глава 7

Имея на руках нужную сумму, Алина развернулась с терапией по полной. Уже на следующий день они с Вовой отправились на первое занятие по гидротерапии – ждать до четырех лет, когда подойдет очередь на бесплатную реабилитацию, теперь было не нужно. Располагался бассейн при институте имени Лесгафта, в самом центре города, на небольшой тихой улочке, в глубине двора. Алина собрала необходимые справки; купила Вове халат, плавки и шлепки. Она возлагала большие надежды на эти занятия, потому что Вова вообще любил воду и плавать – особенно. Она замечала, что он бесстрашно плюхается в воду, совершенно не боится утонуть или нахлебаться воды. Он размахивал руками и пытался уплыть на самую далекую глубину.

Алина передала сына тренеру, который повел его переодеваться, а сама уселась на небольшом балкончике на третьем этаже, чтобы наблюдать за занятиями сверху. Вова вышел с тренером, Алина успокоилась: кажется, между ними все в порядке. Она смотрела, как сын плещется рядом с тренером – плывет по дорожке то в одну, то в другую сторону, как тренер надевает на Вову спасательный круг, а вот Вовка уже у тренера на руках.

Алина стала отвлекаться, оглядываться по сторонам и заметила недалеко от себя, через три кресла, ту скромную девушку, которая молча сидела на групповом занятии в «Детях и Мире». Сейчас она что-то набирала ловко на планшете. Как же ее зовут, пыталась вспомнить Алина. Настя?

– Простите, я не ошиблась, вы Настя? – обратилась к девушке Алина.

– Да, Настя. А вы новенькая, я видела вас у Юшкевич.

– Да, меня зовут Алина, я привела сюда сына.

– И я привела сына. Смотрите, вон он плывет по третьей дорожке.

Алина посмотрела на дорожку и увидела малыша лет пяти, смело рассекающего водную дорожку.

– Ух ты! Он уже так хорошо плавает! – восхитилась Алина.

– Да, – Настя довольно улыбалась. – Антоша у нас молодец. Мы занимаемся здесь уже два года, результаты очень хорошие.

Алина решила, что, может быть, здесь найдет понимание своих тревог.

– Скажите, Настя, вы пробовали вводить своему ребенку диету?

Лицо Насти погрустнело, поскучнело, она отвернулась и, глядя на бассейн, сказала:

– Нет, знаете, мы этой ерундой не занимались.

– Почему ерундой? Я читала о результатах у других девочек, об их успехах, я разговаривала с Танюшей. Разве вы не думаете, что могли бы быть очень хорошие результаты на диете?

– Я не думаю, – сказала Настя, как отрезала. – Я советовалась с врачами, ни один не подтвердил, что диета может быть эффективной. Дело в том, что я придерживаюсь такой точки зрения: есть официальная медицина, и я буду полагаться на нее.

Алина смешалась. Категоричный тон Насти немного отталкивал. Разве можно полагаться только на официальную медицину, когда она не обещает никакого выздоровления, напротив, говорит, что болезнь затянется, а может, останется на всю жизнь?

– Настя, но разве вы не мечтаете вылечить сына раз и навсегда?

Настя медленно повернулась и посмотрела на Алину, сквозь отчуждение пробивалось сочувствие. Алине стало не по себе. Настя глубоко вздохнула и спросила:

– Ведь вы совсем недавно узнали о диагнозе, правда?

– Да, недавно.

– Тогда вот вам мой совет. Не спорьте с другими мамочками, по крайней мере еще год. Привыкайте к своему ребенку, такому как он есть. Ищите, учитесь на ошибках и успехах других. Через год-полтора вы будете гораздо лучше разбираться в вопросе и сможете других учить, как им жить. – Настя замолчала и стала смотреть на плавающего в бассейне сына. Алина выжидающе смотрела на нее. Настя вновь повернулась к ней и сказала:

– А что касается вашего вопроса, хотела ли бы я вылечить сына Тошу раз и навсегда. Вот послушайте, что я скажу…

Настя встала и села рядом с Алиной. Алина не отводила от нее глаз, жадно впитывая каждое Настино слово.

– Мы с мужем оба программисты. То ли профессия накладывает отпечаток, то ли воспитание такое. Я людей особо не люблю, мне больше нравятся цифры и скрипты. И тем более никогда я не любила людей, которые по сути своей, по убеждениям являются скучной серой массой. Мне всегда нравились люди необычные, с изюминкой. И поэтому я рада, что мой Тоша не такой, как все. Вы знаете, что среди аутистов очень много по-настоящему талантливых детей? Они пишут стихи, сочиняют музыку. Да что там музыка, среди программистов Билла Гейтса половина – аутисты! Вы не знали? Так вот поэтому я не думаю, что мой сын болен. Я думаю иначе: он родился особенным, именно в такой семье, как наша. И мы поможем ему адаптироваться к окружающему миру, но в то же время сохранить самобытность и уникальность. Это самое главное для каждого человека. Сын у меня очень талантливый, он с детства был очень общительный и коммуникабельный. Знаете, если бы он был обыкновенный мальчишка, мне, наверно, было бы с ним не так интересно. – Настя усмехнулась, что-то припоминая.

Алина не знала, на какую полочку сознания уложить новую информацию, поближе или подальше. Настя снова кинула взгляд на сына, удостоверившись, что с ним все нормально, и продолжила:

– Он может в автобусе подойти к незнакомой женщине, которая ест из пачки сухарики, и сказать: «Тетенька, не угостите голодного мальчика сухариками?» – и тут же засунуть руку прямо в пакетик. Конечно, кто-то осуждал, ворчали, невоспитанный какой. А мы сначала просто думали, что это Антон такой раскрепощенный. Теперь-то, конечно, знаем, что это один из признаков аутизма. А знаете, как он в компьютерные игры играет? Он уже по Сети выигрывает у школьников вдвое старше себя. И это только начало! Да, кстати, он совсем не идеален, как может показаться из моего рассказа, – заметила она ошеломленной Алине, – у него бывают такие ситуации, когда он начинает вести себя совсем как самый настоящий аутист: бросается на пол, кричит, стучит ногами, не понимает, что происходит, начинает какие-то стереотипные движения, самостимуляции. Но мы с нашим врачом подобрали хорошую схему лечения таблетками…

Заметив, что Алина оживилась при упоминании таблеток, Настя пресекла ее возражения на корню:

– Я знаю все, что вы сейчас мне скажете! Что таблетки – это вредно, это химия, ненужные организму шлаки, что это все влияет на мозг, что ваша диета гораздо полезней. Но на самом деле современная медицина большинство заболеваний лечит именно таблетками, верно? Так или иначе, когда у вас бронхит или почки болят, вы же пьете именно таблетки, а не садитесь на диету. Которую вам к тому же никто и не прописывал, да? Поэтому диета – это не наш выбор. Наш выбор – это поддержать возможные гениальные способности нашего мальчика, пусть даже и при сопутствующем лечении препаратами.

Алина молчала, все было так неоднозначно, так запутанно, она и не знала, что сказать и что спросить. С одной стороны, доводы Насти были как будто логичными, но, с другой стороны, если предположить, что ребенок действительно болен и с помощью диеты можно сделать его обычным и здоровым, тогда то, что говорила Настя, выглядело чудовищным. Предположим, эти проклятые белки из булок и йогуртов действуют на мозг ребенка, как героин. Но разве стал бы кто-нибудь кормить ребенка наркотиками только ради того, чтобы вырастить интересную необычную личность. Это ужасно жестоко и несправедливо по отношению к ребенку, который мог бы стать, может быть, и менее талантливым, но зато здоровым, счастливым, создать нормальную семью, жить отдельно от родителей, работать.

Алина думала. Она никогда не ожидала, что перед ней предстанет такой выбор. Конечно, ей, как, может быть, и любой женщине, хотелось бы быть матерью гения. Эйнштейн, Микеланджело, Льюис Кэрролл – память услужливо подсунула Алине имена великих людей. Алина вспомнила, что ей они попадались где-то в связке с аутизмом. Воспитать гения – мечта матери. Она начала понимать смысл фразы «тонкая грань между гением и безумцем». Хорошо взрослому человеку, он, по крайней мере, может предъявить свой дар и подтвердить, что не просто безумен. А что говорить о двух-трехлетнем малыше? Кто согласится считать его будущим гением и отказаться от всех возможных способов сделать его обычным ребенком, только ради того, чтобы удовлетворить честолюбие матери?

Настя что-то быстро писала в планшете. Алина понаблюдала за плескавшимся в бассейне Вовой и пыталась разобраться в только что услышанном от Насти. Со всей очевидностью она почувствовала, что ей лично не нужно никаких гениев, ни талантов, ни художников, ни писателей. Она хочет, чтобы Вовка рос обычным мальчуганом. Играл в футбол, разбивал коленки, дрался с друзьями, учился, работал, нашел себе девушку, женился, завел своих детей. «Надо же, – поймала она себя на этой мысли, – я сыну уже всю жизнь распланировала». И все это отдать в жертву призрачному шансу на какой-то возможный талант? Нет, Алина была к этому не готова. Она повернулась к Насте и твердо сказала:

– То, что диета кому-то не помогает или то, что вы не хотите ее попробовать, не значит, что она не поможет нам. Пусть даже она помогает двум детям из десяти, почему бы мне не думать, что мой ребенок не окажется одним из них?

Настя подняла глаза на Алину, улыбнулась уголками губ. Пожала плечами и вновь уткнулась в планшет, давая понять, что говорить больше не о чем.

Алина пришла домой совсем измученная. Прошло два дня, результатов диеты она пока не видела, а сил на то, чтобы ее поддерживать, уходило много. Во-первых, ей пришлось готовить, чего она не делала очень давно. Пока не было ребенка, они часто ужинали в кафе и ресторанчиках или она приносила домой готовую еду. Она продолжала так делать и после рождения Вовки, которого сначала кормила грудью, а потом детским питанием из баночек. Теперь, когда она стала готовить мясо и картошку, Вова охотно ел и шашлыки, и вареную картошку, предпочитая сваренную в мундире. Но Алина совершенно не собиралась всю жизнь простоять на кухне! В соседнем квартале она нашла магазин с нужными ей полуфабрикатами: готовое мясо для шашлыка и уже очищенная картошка – и хоть так упростила себе процесс готовки. Но Вова очень полюбил блинчики из специальной безглютеновой муки, без молока и масла, и ей приходилось стряпать их каждый день. Как ни странно, на вкус они выходили чудесными, она и сама их ела с удовольствием.

Но невероятную усталость она чувствовала не столько из-за готовки. Круглые сутки она проводила с Вовой. Попытки найти новую няню успехом не увенчались. Олеся нянчилась с Вовой со дня его рождения. Кричащий и падающий Вова был все еще тот самый кроха, которого она помнила еще спокойно спящим младенцем. Новые няни видели только непослушного, вопящего ребенка, который никого не подпускал к себе, не говоря уж о том, чтобы взять его за руку. Все говорили, что подумают, и исчезали навсегда. Алина уже была готова на что угодно, лишь бы иметь хоть минуту отдыха. Заниматься круглые сутки ребенком ей уже было невмочь. Хотя бы чуть выйти на улицу, пройтись по магазинам, посидеть с подругами. Теперь она всерьез подумывала, не привлечь ли свекровь. Конечно, никто не обрадуется выслушивать советы женщины, совершенно ничего не понимающей в воспитании детей. Но когда других вариантов не останется, придется использовать этот. Да и в конце концов, Алины-то при этом как раз не будет дома! А будет только Вова и свекровь, и пусть они делают что хотят, пока Алина будет наслаждаться долгожданной свободой.

Свекровь на предложение уделить внимание внуку легко согласилась, но сказала, что придет посидеть с Вовой только через два дня. Алина решила запланировать романтический ужин с Семеном, пора было наладить с ним отношения. В тот же вечер она оставила Вову с Семеном, строго-настрого наказала кормить ребенка едой, которая уже есть в холодильнике. Семен и не возражал. Да и вряд ли бы ему пришло в голову бежать в магазин и покупать что-то неположенное. Он уже смирился с тем, что теперь нужно есть только то, что предлагает Алина. Выслушав наставления и покивав головой, Семен закрыл за женой дверь. И Алина наконец-то побежала к Стасе.

Подруги не виделись месяц. Алине казалось, что еще вот-вот, и она сможет общаться с бездетной подругой чаще, но день проходил за днем, а времени не находилось. Стася звонила, негодовала, и в конце концов Алина решила все домашние заботы бросить: сегодня или никогда. Встретиться договорились в небольшом ресторанчике на Петроградской стороне.

Узнав про Вовин диагноз, Анастасия промолчала. Алина подумала, что Стася не расслышала или, может, не знает, что это такое. Она начала все сначала, но Стася легкомысленно отмахнулась:

– Да ну, ерунда, ничего страшного!

Алина была озадачена, такого ей еще никто не говорил. Она разволновалась и начала объяснять опять:

– Что ты имеешь в виду – «ничего страшного»? Ты, наверно, просто ничего не знаешь про это. Ты понимаешь… ну, в общем, это как психическое заболевание. Он будет необычным ребенком, а потом… потом необычным взрослым. – Она не договорила, Анастасия перебила ее, разглядывая меню:

– Да ну! Ты воспринимаешь все слишком серьезно, Алина. Посмотри вокруг, жизнь – это приключение! Она создана специально для того, чтобы мы могли наслаждаться ее прелестями и преодолевать ее трудности, а если бы не было трудностей, то мы не чувствовали бы и радостей от ее прелестей. – Выдав тираду, Анастасия поискала глазами официанта.

Месяц назад Алина и сама думала так же. Действительно, в чем бы был смысл жизни, если бы все удовольствия достигались разом? Да от такой жизни хоть в окно прыгай! Что казалось разумным и логичным, пока жизнь баловала Алину, пока она не сталкивалась с серьезными проблемами, а только путешествовала из магазина модной одежды в ночной клуб, теперь показалось ей жестоким и несправедливым. Алина всегда разделяла подход Анастасии к жизни, недаром они были подругами. Но не теперь.

– Послушай, дорогая, я как-то надеялась найти у тебя хоть какое сочувствие или поддержку. Это мой ребенок, Стася! Я не могу относиться к этой проблеме, наслаждаясь ее преодолением! Ты понимаешь, что это не простуда в осенний сезон, а сложное, малоизученное заболевание. Ты не знаешь, что мне приходится выносить! Все, что я делаю, я делаю на свой страх и риск. Я ввела диету, которую никто из врачей не одобряет, и Семен тоже не одобряет. Я занимаюсь Вовой каждый день, пытаюсь научить его чему-то новому, а мне говорят, что я делаю из него робота! Кто-то твердит мне про необходимость напичкать его препаратами, выводящими ртуть, кто-то утверждает, что достаточно поддерживать его во всем, и он, быть может, превратится в гения. А мой мальчик тем временем все больше и больше теряется в своем мире, я чувствую, как он ускользает от меня! Моя жизнь превратилась в непрерывный кошмар, Стася! А ты говоришь, что это все развлечение? – Алина почти кричала. Анастасия обвела глазами посетителей ресторана, с любопытством смотревших в их сторону. Она сделала Алине знак и примирительно сказала:

– Алина, тебе и в самом деле пора развеяться. Конечно, тебе тяжело, кто ж спорит. Но с такими мыслями ты далеко не уйдешь. Слушай, – Стася заговорщицки подмигнула Алине, – как насчет того, чтобы сегодня вечером хорошенько оттянуться в «ХХХ»? Там конкурс: чем меньше одежды, тем больше призы!

Времяпрепровождение в «ХХХ» неожиданно показалось Алине самым скучным и идиотским занятием на свете. Она удивилась самой себе. Раньше Алина очень любила танцевать, и они со Стасей отплясывали на пару, как две звезды, шикарные, яркие, заводные, сексуальные. Они привлекали к себе внимание в любом клубе. Алина тогда была уверена, что молодость, смелость, движение и вечный позитив – вот оно, счастье!

Теперь же клубная суета, яркие мелькающие огни, столпотворение показались ей навязчивыми и неуместными. Алина раздраженно подумала, что эти лишенные смысла скачки пожирают время, которое можно потратить на что-то действительно полезное. Когда есть по-настоящему важные и серьезные задачи, вот как сейчас у нее: лечить и восстанавливать ребенка, – как-то глупо тратить бесценные часы на задирание ног. Поймав себя на этой мысли, Алина поразилась, что между ней и Стасей за неполный месяц образовалась некая пропасть. Теперь они не понимали забот друг друга, у них были разные цели и стремления. Как такое могло произойти между лучшими подругами? Да еще за такой короткий срок?

Анастасия вынула из сумочки дорогой изящный портсигар и закурила, молча наблюдая за подругой сквозь сигаретный дым. Алина нервно поставила бокал с мартини и попыталась объясниться.

– Стася, ты не обижайся. Понимаешь, мне сейчас реально не до клубов. У меня сердце не на месте. Вот когда с Вовой станет все ясно, я думаю, через месяц или два, тогда я первая побегу вместе с тобой праздновать. В любом клубе! – Алина глубоко вздохнула, словно ей не хватало воздуха, и перевела разговор на нужную ей тему.

– Стася, ты знаешь, сейчас мне нужна ясность во всем. И ты бы очень помогла, если бы попросила Костю кое-что мне объяснить. Он же очень хорошо разбирается в биохимии, а мне нужен совет по диете и обмену веществ. Другие мамочки, у которых детки с такой же проблемой, очень подкованы в этом вопросе. А я даже не знаю, откуда они взяли всю информацию, но такое ощущение, что они изучали это годами. В интернете все так противоречиво, что я все больше запутываюсь! Стася, мне нужна хотя бы минимальная его консультация. Попросишь? – Алина с надеждой смотрела на подругу.

Анастасия погасила сигарету и знаком подозвала официанта, давая Алине понять, что встреча окончена. Потом сказала:

– Я ему передам. Но сразу тебе говорю, что в ближайшие месяца два вряд ли он тебе поможет. Дело в том, что мы через неделю улетаем в Голландию. У Кости там конгресс, а я хочу отдохнуть. А когда вернемся, он будет готовиться к защите докторской. Ты же знаешь, там все очень сложно, у него даже предзащита будет по ускоренной программе. Он хочет как можно скорее опубликовать работу, она очень важна. Правда, я сейчас точно тебе не скажу, как она называется, что-то связанное с липидным обменом, и если это то, что тебя интересует, то ты, возможно, затеяла этот разговор вовремя.

Алина расстроилась, что разговор с Константином откладывается на неопределенное время, но взяла с подруги слово, что как только Костя станет посвободнее, он обязательно выберет время и поговорит с ней.

Алина вернулась домой поздно и снова совершенно разбитая. В ее бедной измученной голове кипели мысли, ей было уже просто физически плохо от свалившихся на нее проблем. Ей казалось, что все напрасно, что все, что она затеяла, бесполезно, что самая сложная и запутанная часть с диетой тоже окажется бессмысленной.

Наутро дела неожиданно пошли на лад. Первым это заметил Семен. Едва проснувшись, он толкнул в бок жену и довольно сказал:

– Ну что? Наконец-то сынуля дал нам поспать?

Алина посмотрела на него удивленно. И правда, ночь прошла абсолютно спокойно. Вова не потревожил сон родителей ни единым воплем. Но Алина за последние дни разучилась быть спокойной и довольной, ей везде чудился подвох. Вот и сейчас сердце сжали ледяные тиски, воображение в черных тонах нарисовало самый кошмарный кошмар… Алина, выскочив из теплой постели, метнулась в детскую, ожидая увидеть там все, что угодно. Но Вовка спокойно спал, ровно дыша, разметав руки по одеялу. Алина заплакала, и чтобы Семен не увидел ее слез, пошла под душ.

В следующий раз Алина заметила явные улучшения, когда Вова наконец-то покакал. До сих пор они не могли отказаться от использования памперсов: мало того что Вова писался, у него и стул был пять-шесть раз в день. Причем каждый раз жидко и ужасно зловонно. Алине всегда казалось это подозрительным, но ведь так было с самого рождения. Врачи не удивлялись, уверяли, что это совершенно нормально: сначала – что стул должен быть после каждого кормления, позднее – что у ребенка развивается ЖКТ. И если его это не беспокоит и вес он набирает нормально, то и не стоит заострять внимание на таких мелочах. Подумаешь, понос.

Но вот Вове уже почти три года, а ему по-прежнему приходится надевать памперс. И вот сегодняшнее волшебное утро все переменило. Алина проверяла его каждый час – удивительно, но памперс оставался чистым. После полдника Вова внезапно остановился посреди комнаты и стал характерно кряхтеть. Через пять минут Алина стала его переодевать и обнаружила в памперсе твердый стул, который при этом не источал, конечно, цветочных ароматов, но и ничем особо противным не пах.

Алина не поверила ни глазам, ни носу! Она быстро вымыла сына, переодела и, схватив памперс, побежала разглядывать его содержимое на кухню, возле окна. Алина удостоверилась в какашечном счастье и на радостях была уже близка к тому, чтобы сфотографировать Вовино «произведение» и начать всех обзванивать, но вдруг осеклась!

Она вспомнила, как года три назад они со Стасей до слез хохотали над однокурсницей, родившей на четвертом курсе. Она рассказывала об удачном, как она выразилась, «покаке» дочки. И само слово, и тот факт, что взрослая серьезная женщина может радоваться и рассказывать о «покаках», показалось им очень смешным. Уж они-то никогда не станут такими глупыми нелепыми курицами! Неужели она, Алина, превратилась в такую же клушу? Ну уж нет!

Но в глубине души она чувствовала себя победительницей. Недавние сомнения сейчас казались ей ерундой. Она испытывала жгучее желание прямо сейчас пойти в «Дети и мир» и подробно рассказать, чего ей удалость добиться за столь короткий срок. Непонятно, что же эти мамашки ищут и ждут годами. Вот же оно, решение! Просто введите диету, и будет вам счастье!

Алина взяла себя в руки, свернула памперс и выбросила в помойное ведро. Открыла новую упаковку, вытащила подгузник и повернулась, ища взглядом сына. Вовы нигде не было! Алина в недоумении обвела глазами комнату, вышла в коридор.